Никон 45

Прошло трое суток с момента бойни на аэродроме, трое долгих дней и ночей мучительного нахождения в пустыне, когда кровь закипала в жилах, голова превращалась в раскалённый горн, а невидимый кузнец ворошил мозги-уголья, заставляя их сгорать дотла. Сыпучий раскалённый песок проваливался под ногами верблюдов, адское пекло сменялось холодной звёздной ночью, а утром, когда малиновое солнце бросало первые лучи из-за барханов, отдохнувшие животные поднимались и продолжали путь.

Али умер на второй день. Вика и Рита ехали сзади, поэтому девушки не сразу поняли, что произошло. Только Али знал маршрут, только он знал путь по звёздам, он знал всё, даже о своей смерти.

Они вырыли неглубокую могилу трофейными ножами и наспех присыпали тело мученика.

- Вик, наверное, надо прочесть молитву.

- Ты знаешь какую-нибудь мусульманскую молитву?

- Нет, но, в соответствии с Кораном, человека надо похоронить в день смерти до захода солнца, что мы и сделали.

Сколько их по миру: пропавших без вести, непогребённых и неотпетых? Сколько родителей не нашли своих детей, а дети родителей? Опасность…Человек идёт по минному полю жизни, пытаясь вовремя обнаружить опасность, но, увы, не всем это удаётся. Какая вероятность прохождения всей дистанции жизненного марафона? Один к ста, один к тысяче…Статистики такого рода нет, да и вряд ли кто осилит такой смелый подсчёт. Ещё только вчера две вчерашние школьницы бросились в круиз на парусах надежды, а сегодня похоронили человека, существо, подобное им. Кто следующий лузер в казино под названием «Жизнь»?

Вода скоро закончилась, осталось лишь оружие, верблюды, скорпионы да стервятники в небе. Вдруг, из-за линии горизонта донёсся низкий гул, похожий на звук работающего двигателя.

- Это самолёт, наверное, нас ищут, - прошептала Вика, пытаясь увидеть предмет на горизонте.

Рита спешилась, наспех собрала необходимые вещи в рюкзак.

- Ты права, животные заметны с воздуха, надо как можно дальше отойти отсюда.

Когда звук материализовался в самолёт, путники смогли отбежать на пятьдесят метров и замаскироваться в песке. Самолёт пролетел над караваном, зашёл на новый круг, на минимальной высоте обследовал местность, набрал высоту и через минуту исчез из вида. Рита смахнула песок с лица.

- Бежим!

- Куда?

- Хоть куда, но как можно дальше от этого места. Видишь камни вдалеке?

- Нет. Может, это мираж?

- Может, но надо двигаться вперёд и не ждать спасения. Здесь, я так поняла, идут военные действия, и неизвестно, кем ты будешь: победителем или жертвой.

Через десять минут хода цель стала более различима.

- Рита, чем нам помогут камни?

- Не знаю, там прохладно и потом…

- Что, потом?

Никто не знал, что потом. Знал только одно и то чисто инстинктивно: надо суметь выжить, выкарабкаться из этого кошмара, обмануть смерть.

В то время как беглянки успели укрыться под массивным каменным навесом, пустынный вакуум нарушил монотонный рубящий звук. Рита достала пистолет.

- Это вертолёт.

- Ты, что, собираешься сбить его этой пукалкой?

- Нет, но он может сесть, где угодно, и тогда может повториться эпизод на аэродроме.

- Да-с, эпизод из приятных…

Внезапно налетел ветер, засыпав глаза. Вертолёт сел возле верблюдов, через минуту поднялся и взял курс на север.

- Начинается песчаная буря, - облегчённо протянула Вика.

- Это нас и спасло. Кстати, ты не слышишь стон?

- Слышу. Почему ты сразу не спросила об этом?

- Думала, что начинаю галлюцинировать.

Навес служил входом в пещеру, а по мере продвижения вглубь, стон стал слышен отчётливее. Ступая шаг за шагом, подруги держались за стены, боясь пораниться. Скоро глаза привыкли к полумраку. Рита первая заметила человека, лежащего неподалёку, и бросилась к нему, но на полпути споткнулась и упала.

- Вик, ту тоже человек, но…

- Что, но?

Девушки подтащили мужчину ближе к свету.

- Это солдат американской армии, - заметила Вика. – На рукаве шеврон со штатовским флагом.

Рита отстегнула флягу с водой и подняла голову раненого. Солдат сделал два глотка, собравшись с силами, снял с груди устройство для связи и прохрипел:

- Come out and press four.

- Вика, ты поняла, что он сказал?

- Да, конечно, выйди наружу и нажми кнопку с цифрой четыре.

- Зачем?

- Это помощь, за ним прилетят.

- А за нами?

- Будем проситься. Ты сообщи, а я пока осмотрю его, слишком много крови.

В походной аптечке нашёлся резиновый бинт, которым новоиспечённая санитарка затянула руку солдата.

- Вик, где ты научилась этим премудростям?

- По телеку показывали. Если венозное кровотечение, надо на два часа перетянуть конечность выше раны.

Сквозь порывы ветра донёсся звук вертолёта. Песок попадал в рот, забивал глаза, воздух, казалось, превратился в сплошную пыльную пелену, которая превратила день в ночь.

Американская база включала в себя несколько сотен гигантских палаток, разбитых правильными рядами, трёх вертолётных площадок, а также парка грузовиков и бронетранспортёров. Всю эту технику и жильё окружал трёхметровый бетонный забор, разделяющий островок штатов от народа, среди которого оккупанты намеревались посеять семена демократии.

Девушек поселили в палатку, где жили кухонные рабочие. Накануне, в армейскую столовую попала восьмидесятимиллиметровая мина, убив людей и уничтожив часть продовольствия. Хотя кондиционер хорошо охлаждал воздух, сон не шёл. Уставившись в брезентовый потолок, Вика прокручивала в голове события прошедшего дня. Группа из шести морских пехотинцев погрузила в вертолёт четыре трупа, выжившего солдата и вместе с ними вылетела на базу. В течение двадцати минут полёта медик суетился с раненым, а солдаты помогали, как могли. Она считала, что Ирак разбомбили высокоточным оружием с воздуха и о потерях в живой силе не может быть и речи. Значит, существовали только красивые репортажи о бомбёжках Багдада, а в реальной жизни оказалось совсем подругому: затяжная партизанская война измотала силы войск коалиции, превратив их в жалких кроликов.

Звуки стрельбы не давали спать, а тяжёлая техника периодически выезжала на подавление повстанцев и патрулирование улиц. Рита скрипела зубами, и она завидовала её безмятежному сну.

Как объяснил командир базы, связаться с российским посольством в Багдаде нет возможности, поэтому было предложено временно поселить их на территории базы. Конечно, янки старались устроить свой быт в соответствии с элементарными жизненными стандартами: несколько общественных компьютеров, подобие тренажёрного зала, помещение для просмотра фильмов, а также столовая с хорошим питанием. Исключением был мобильный туалет, температура в котором иногда достигала ста двадцати градусов.

Через два дня россиянкам предложили заменить погибших работников, всё, что требовалось от них – это разогрев и раздача готовой пищи, доставленную вертолётом. Языковой барьер сглаживался по мере по мере изучения американского сленга, представляющего собой набор дежурных вопросов, типа «How you’re doing? » и «What was your day today? », а меню ограничивалось десятком блюд, включая традиционный бекон и бобы. Подругам нравилась сплочённость разномастного солдатского коллектива: белые, темнокожие и монголоидные прекрасно уживались под одной крышей, строго соблюдая инструкции командиров. Ежедневно вертолёты увозили гробы на центральную базу, чтобы оттуда отправить родственникам на родину. Освободившиеся места сразу занимались новобранцами, которые, так же, как и все, требовали своей порции бекона и бобов.

Так прошла неделя. Однажды вечером, когда дамы собирались в кинозал, в жилище зашёл солдат с перебинтованной рукой и, счастливо улыбаясь, протянул жилицам полевые цветы.