Chapter 8

Young. Urban. Professional.

-Ложись. Завтра много работы.

Вот оно - поколение веяния Нового Времени. Я устало прикрываю глаза, чтобы откинуться на мягкие подушки и укутаться одеялом - дома у Криса всегда чуть холоднее, чем следовало бы. Мой ледяной принц... Уголки губ слабо дрогнули куда-то в подушку.

Поколение Яппи - молодые профессионалы, знатоки своего дела. Своего рода антипод беспечных хиппи - беспечных, разнузданных и "свободных духом". Скольким я уже объясняла, что свобода - понятие чересчур относительное. В то время как меня обвиняют в загруженности работой в семейном бизнесе и работе клуба, я смею обвинять этих людей в том, что они рабы своей лени и беспечности.

-Холодно.

-Госпожа, мне закрыть окно?

Рейгановские отродья. Днём мы рисуем ласковые, добродушные улыбки на лицах. Беспечно болтаем о делах за чашечкой кофе где-нибудь во время бизнес-ланча. Мы молчим о том, что каждый из нас серьёзно болен. Кто-то плотно сидит на крэке, кто-то предпочитает опиум. Кто-то после конца рабочего дня запирает младшего по званию в офисе, чтобы выпороть увесистым кнутом, предварительно облачившись в корсаж и чулки. Кто-то бесцельно напивается у себя дома в гордом одиночестве.

Мама, мы все тяжело больны.

-Нет. Ложись на живот.

Хирургические иглы - страшная вещь в неумелых руках. Мы могли бы быть медиками, спасать огромное количество людей. Потому что мы знаем всё о том, что такое боль. Потому что мы знаем, как нашпиговать человека металлом так, чтобы он при этом не терял сознания. Кончиками ногтей поддевая краешек кожи. Игла входит томно, не торопясь, его фарфоровая кожа постепенно краснеет, но крови пока не видно. Значит я всё делаю правильно. Он тихо стонет и я внимаю этим мучительно-тягучим звукам... музыка для моих ушей. Он чувствует меня. Он боится меня. Но именно это даёт ему шанс дышать Жизнью и не теряться в серых бетонных коробках повседневности.

Мы принимаем Плоть лишь на уровне инстинктов - явь для нас то, что скрыто за завесой Пыли. Это сложно понять.

Представьте себе винный погреб. Настолько старый, что добрая часть вина уже выпарилась из бутылок. А вам предстоит найти те, в которых благородный напиток ещё остался. И вот - вы в полумраке, отчаявшийся, словно бездомный котёнок, ищите сокровенную амброзию. Одну за другой откупориваете бутылки и найдя там лишь Прах, раздражённо разбиваете бутыль себе под ноги. Так же и мы все - мы ищем. Всю жизнь мы находимся в поиске амброзии, которую по какой-то причине Боги отняли у нас. Вы ищите... ищите... Вторая игла.

Он тихонько вскрикивает и сжимает пальцами подушку. Кровь ещё не идёт, но место под лопаткой, где торчит игла начинает постепенно опухать. Я невольно смеюсь - а ведь раньше он никого не допускал до своего тела. Жёсткие Табу - у любого Нижнего они есть, но и они подавляемы. Кто бы мог подумать... мой сказочный принц, который раньше принимал только словесную игру, чуть ли не сам спустя месяц носился за мной с кнутом, ища наказания. ХЖМ - в нём есть эта дурацкая черта. Оказалось, он жаден до боли. Кто бы мог подумать?

Третья игла.

Моё добровольное заточение в четырёх стенах не привело ни к чему новому. Я останусь такой же, как и была - дорогие вещи, поездки на такси, рестораны и огромная любовь к самой себе. Наверное, это не лечится. И именно поэтому Они уходят. Ускользают от меня, словно призраки прошлого - близкие мне люди. Мне никогда не вернуть родительского доверия, никогда снова не услышать золотисто-переливчатый смех сестры. Мы потеряны, мама. А всё потому, что я не умею удерживать. И не хочу этого делать. По Теме жить намного проще - выход из садов Гоморры ты всегда сможешь найти сам. И поверь, я не буду тебя провожать. Просто бери шмотки и уходи. Уходил Марк. Уходил и Крис. Но я знала, что они вернутся. Они уже не могут жить без боли, без аристократически-холодной жестокости, которую я умею преподносить на золотом блюде. Но одно дело - рабы. Другое дело - близкие.

Четвёртая игла.

Сегодня мы будем делать корсет. На изящной, тонкой спине Криса он будет смотреться просто обворожительно. Потом пройдёт пара дней и я всё-таки решусь на крылья, если получится и опухоль к тому времени спадёт. Нижний это... Это твоя заслуга. Это плод твоих стараний и твоего умения подчинять. Если тебе с ним комфортно, если звериное желание причинить боль исчерпывается эстетизмом и поэзией момента... считай, что ты победил.

Я победила. Победитель всегда остаётся один.

Пятая игла.

Я лениво оглядываюсь назад, при этом продолжая вводить иглу ему под кожу. Он тихо скулит, но понимает, что выворачиваться бесполезно. Все игры в укрощение строптивого были сыграны очень давно. И была битая посуда, крики. Попытки драться. Всё было. Принцы, они ведь такие... нежные создания. Я не знаю, то ли меня привлёк его нарциссизм, то ли принадлежность к одной со мной субкультуре. Только вот... Я повторяла и буду повторять. Марк - паж. Он - принц. А подчинять особу королевской крови - поверьте мне, ни с чем не передаваемое ощущение.

Шестая игла.

Мысли короче - чувства шире. Он уже не сдерживает крика и умоляет меня прекратить. Тише, мой маленький принц. Рассвет ещё так далеко. Под ногти начинают забиваться первые капли крови - дурной знак. Неужели расположение игл слишком тесное? Впрочем... это не важно.

На стуле при входе висят вещи, которые нужно будет одевать с утра - накрахмаленная рубашка из грубого льна, кожаная жилетка поверх. Чулки на подвязках и юбка-"футляр". Чёрно-белая гамма стиля. В дверном проёме видны стоящие у входа туфли. Лабутен, если вам это о чём-нибудь говорит. Эта обувь создана не для того, чтобы в ней ходить - увольте. Она для того, чтобы красиво в ней сидеть. В машине, в офисе, в кафе - не суть. Эта обувь, которая подчёркивает ваш статус вне зависимости от места расположения вашего сидалищного нерва.

Удобство? Не для нас. Поколение яппи - отголосок времён Рейгана. Мы призваны, чтобы учить людей вкусу и стилю. Мы зарабатываем деньги самостоятельно, в отличии от "золотой молодёжи" - не надо нас путать. Молодые. Городские. Профессиональные. Знатоки своего дела - уже к восемнадцати годам я знаю, что такое варикозное расширение вен на ногах, мигрень и "рабочий" стресс. Но зато вполне в состоянии позволить себе то, чего другие люди не могут. Недельный оплачиваемый отпуск, к примеру.

Просто мы знаем, что костюм из плотного сукна, скроенный на старый манер - залог успеха в переговорах о подаче заявления на кредит. Мы чувствуем шик бурной работы офиса - корпоративные самураи(далее КОСые) и рядом не стояли с целеустремлёнными, дерзкими, холодными яппи.

Нас немного. Мы собираемся в группы. И подыхаем в удушливых корсетах - не та фикция на алюминии, а реальные стальные прутья, которые врезаются в кожу. Подкладки в бюстгальтер, которые режут до крови в удушливых кабинетах. Неудобная обувь и удушливый аромат собственного парфюма. Зато...

Я опущу неприятные и грязные детали этого образа жизни. То что описано выше - лишь приоткрытая дверь. Но... если вы рискнёте попробовать... Узнаете всё сами.

Жизнь подобна веретену... И оно вновь поворачивается, чтобы сказать...

Седьмая игла.

У него совсем сбилось дыхание и он дёргается в сторону. Скорее из-за инстинкта, нежели специально. Я откладываю иглу в сторону и складываю руки на коленях. Он ждёт... Но понимает, что я больше не касаюсь его. Он разворачивается и я вижу это прекрасное, застывшее в лунном свете лицо... Его губы дрожат, он готов разреветься от издевательств над собственным телом. Но чем ниже он падает, тем сильнее возвышается. Обратная логика.

-М... миледи... Я... я не нарочно, - слова срываются с его губ хриплыми, басовитыми нотками. Его язык еле ворочается и он протягивает ко мне трясущиеся руки.

-Да? А мне показалось обратное. Ты бесполезен. Пошёл вон.

Я знаю, как они все этого боятся. Что их никто не будет держать. Никто не будет бегать и кричать о великой любви. Я не люблю его - наши чувства нельзя связывать таким мерзким, давно опошленным СМИ термином. Это Связь. И мой Принц боится даже надорвать эту нить... ведь он знает, что я не даю второго шанса. А заместо него я могу, к примеру, обратиться к более выносливому Марку.

-Я... нет, миледи... Я очень виноват, простите меня, - он делает попытку подняться и стонет от ужасной боли в спине. Его лицо искажается - неуловимая самба теневых пятен от листвы за окном прикрывает его лицо полупрозрачной вуалью. Мне никогда не описать вам этого тяжёлого и одновременно ураганного чувства где-то в низу живота, когда он целует кончики моих окровавленных пальцев, умоляя продолжить.

Резкий рывок вперёд, хватая его за волосы, заставляя наклониться к постели, вжимая его в мягкую перину левой щекой. Он интуитивно выгибает спину дугой и тут же вскрикивает от резкой, парализующей тело боли. Я притягиваю его к себе, поглаживая по волосам и целуя в макушку:

-Осталось три иглы.

-Я понял. Я готов.

Седьмая.

Я понимаю... что я крайне противоречива. И мало кто видит Тьму. Не потому, что я так тщательно её скрываю - нет. Просто это мало кому интересно.

А с другой стороны. Ты ведь хранишь секрет, который дороже тонны золота. Узнай хоть кто-нибудь на моей работе, чем я занимаюсь...

Хотя. Мы с Крисом работаем в одном месте. И, наверное, слухи уже ходят. Хотя бы о том, что мы спим вместе, ибо именно он отвозит меня до дома каждый вечер.

Да, мы спим вместе. Именно, что - спим рядом. Ни о каком сексе речи идти не может.

Глупые... глупые злые людишки. Их руки настолько коротки, что они решили наращивать языки. Но пожалуй... моя любовь к себе настолько вошла в привычку и крайность, что даже плохие слухи я уже засчитываю, как лишнее победное очко. Потому что есть негласное правило, которое скажет вам любой бизнесмен - Если тебе плюют в спину, значит ты впереди. Не будем играть в исключения. Хотя бы на этот раз.

Восьмая игла.

Он полностью утыкается лицом в подушку, чтобы хотя бы та скрыла удушающий крик. Подумать только... Раньше не выдерживал и четырёх. Наверное, от этого тянет лёгким налётом безумия - мои губы растягиваются в безобразно-надменной усмешке. То ли ещё будет. Мой маленький мальчик просто ещё не знает всех возможностей своего прекрасного тела. Я утираю струйки крови ребром ладони - ржавый, до боли знакомый, пряный запах режет гортань.

Мы - мерзкие дети Нового времени. Избалованные, себялюбивые, гордые. Дайте нам руку - мы откусим её по локоть. Использовать, предавать, подставлять, обманывать, презирать. Не хилое жизненное кредо, а точнее - послужной список. За красотой внешней мы прячем просто очаровательный набор из людских прелюбодеяний. И люди идут за такими, как мы. Они чувствуют наши гены, они слышат этот убийственный запах нашей власти. Они думают, что мы разделим с ними победный кубок с вином, если они последуют за нами.

Глупые мотыльки, летящие на пламя. Сколько таких сгорело даже за последний месяц? Мне как-то больно вспоминать. Но... кто первый встал, того и тапки. Бедные, несчастные дети. Здравствуй, мама.

Плохие новости.

Герой погибнет... в начале повести.

Девятая игла медленно проникает в воспалённую, раскрасневшуюся кожу. Орудовать тонкими лезвиями боли становится всё сложнее. Как и Крису - удерживать себя в сознании. Он начинает говорить о чём-то отвлечённом. Наше негласное правило - если я услышу, что его речь исказилась или сбилась вовсе, процедуру придётся прекратить. Постельное бельё замызгано кровью.

А кто не понял. У нас своя садо-мазо-эротика.

Я завещаю тебе мое сердце вскрыть

И черная кровь на красных простынях- это Готика.

Я завещаю тебе "Жить".

Столько дум в голове. А дыхания на них не хватает даже мне. Медленный вдох.

Десятая. Финал.

Он горд самим собой - ещё бы. Мой очаровательный мальчик превзошёл все ожидания. Он нараспев мурлыкает что-то, ласково касаясь кончиками пальцев моих колен. Я изымаю из висящего на стуле брошенного ещё с вечера корсажа тонкую, чёрную ленту. И начинаю протягивать её меж игл, позволяя себе ласково улыбаться. Мой рыцарь сегодня сделал очередной подвиг для своей прекрасной дамы.

Под дых ударила желчь, а руки дрогнули - он чувствует это и оборачивается на меня. Он напуган, он не понимает, что случилось. Он что-то сделал не так? Почему Миледи остановилась?

После, когда я читала его дневник, который он пишет для меня от руки (да, ещё один мой изощрённый фетиш), я поняла, насколько сильно это маленькое отхождение от сценария поразило его маленькое сердечко.

"<...>Я увидел, что лицо Миледи стало очень бледным. Она озиралась по сторонам, как загнанный зверь, скрестив окровавленные руки на животе. Мне казалось, я тогда увидел святую Марию - Миледи на неё похожа. Волосы разметались по лицу, взгляд стал стеклянным, пустым. Я был очень напуган. Мне казалось, нить надорвалась. Я отчаянно схватился за Связь, чтобы не дать Миледи уйти. Я ведь тоже за неё в ответе. Как и она за меня".

Да, Крис знает про Связь. И про нить. И, видимо про то, как она может надорваться.

Тогда меня захлестнула волна беспричинного страха и боли. Краски перед глазами смазались, а сердце заходилось неистовым биением.

И тогда, с этой десятой иглой, я поняла, что наверное, умру так скоро, что даже не замечу этого. Я настолько занята делами, собой, своими мыслями и переживаниями, что я просто не услежу, когда Костлявая зайдёт ко мне на партейку-другую в кости. Деструктуризация моей личности достигает эпохальных высот. Настолько, что без наличия крыльев это начинает меня пугать.

Мама, я тяжело больна.

Мама... я схожу с ума.

Я сидела на краю кровати, держась за живот, согнувшись напополам. Мне хотелось сжаться, исчезнуть, просто перестать существовать. Стены гулко двинулись с места и пространство начало катастрофически быстро сужаться. Я зажмуриваюсь и пытаюсь сосчитать до десяти, при этом постоянно выдыхая. Как учил психолог - с каждым счётом старайся поставить всё, происходящее вокруг тебя на свои места.

Мне становится жутко холодно и отнимаются ноги, кровоток отходит с кончиков пальцев на руках, а губы постепенно синеют. По-крайней мере так это описывал Крис. Ногтями я лезу в волосы, устраивая этакое "воронье гнездо", заходясь в судорожном счёте. Мой принц отходит от шока и через всю кровать, не смотря на корсаж на спине, обнимает. И начинает считать вместе со мной.

Пространство со скрипом и не хотя отступает. Но краски всё ещё размыты - я не вижу и не чувствую ничего.

Мама... Мама.

Считайте, что та история закончена. Все живы, все счастливы. События того многочасового безумия, которое наступило после десятой иглы я больше описывать не хочу. Ещё начнутся укоры, обвинения в слабости.

Так вот, родные мои. Только то, что я сейчас в состоянии писать здесь говорит об обратном.

Я человек с массой психических расстройств, насколько вы поняли. Но при этом успешно работаю, живу и не загоняю себя в угол.

Чувствуйте за гранью.

Пробуйте невозможное.

Посмотрите на часы. У вас не так много времени. Верно?