Операция Полосатый Презерватив

На территории столицы Киевской Руси заложена ядерная бомба. Неизвестный представитель таинственного Политбюро должен привести заряд в действие. Представители киевского подполья, вместе с итальянским контингентом НАТО в Украине, ищут след и контакт Ликвидатора.

Но поискам мешают традиционные слабости, и нетрадиционные тоже.

- Ну, Скорцени, обрадуй меня новостями.

- Шеф, взрыв будет двадцать второго июня.

Глава итальянской миссии молча стал смотреть на подчинённого и тихим голосом поинтересовался:

- Откуда информация?

- От Ликвидатора.

- Детальней.

- Мы вчера снова были в ресторане "Экспресс". Дубина утверждает, что у него двухсторонняя связь с Ликвидатором. Он сказал, что Киевская группировка Сопротивления ведёт с ним переговоры, насколько это возможно. По мнению Дубины, он не сумасшедший, как вы предполагаете. Он просто хорошо делает свою работу.

- Выход на Политбюро есть?

- Пока нет. Но Дубина обещал это организовать в течение 24 часов.

- Гарантии?

- Никаких.

- Прекрасно. Двадцать второе июня? - Шеф вскочил за столом и уставился в упор на Скорцени. - Двадцать второго июня мы с тобой вместе будем весь день пить пиво на Крещатике. Ты понял? От меня не скроешься! И если хочешь пить пиво в тот день спокойно - обеспечь себе это спокойствие. Что ты скажешь?

- Мы движемся в направлении собачьего следа. Определены данные собаки, присутсвовавшей при ликвидации наших агентов. Докладываю полученную информацию.

- И?

- Это шотландский терьер. Пёс. Возраст около тринадцати лет, бездомный. Но недавно имел хозяев. Родился и жил в Лондоне, Великобритания. В Киеве не так давно. Характер нордический. Темперамент - сангвиник. Имя состоит из четырёх букв. Первая буква согласная. Индивидуальная гамма запаха восстановлена и обработана компьютером. Ведётся интенсивный поиск пса при помощи спецсредств, в частности отряда такс, доставленных из Рима. Задержано и проверено сто четырнадцать собак.

- Откуда такие детали? Характер нордический? Скорцени, откуда детали? Если из твоей головы, то можешь не отвечать.

- Я отвечу. Данные получены в результате глубокого погружения в состояние гипноза швейцара, кратковременно наблюдавшего и обонявшего пса. А также при помощи экстрасенса Яфета.

- А что швейцар сказал в состоянии гипноза о Ликвидаторе?

- Там стоит блок. Это сообщил гипнотизёр. Ликвидатор сумел закрепить в подсознании швейцара постоянную доминанту, не позволяющую восстановить в памяти его облик. Это подтвердил и специалист по нейролингвистическому кодированию.

- Какую доминанту? - Сел и откинулся в кресле.

- В виде образа куриных окорочков. Как только швейцар пытается думать о Ликвидаторе, ему сразу же хочется есть, в воображении всплывают жареные окорока и блокируют память. Ликвидатор заблокировал доступ к описанию своей внешности, а вот собаку упустил из виду. Это перспективное направление.

- Есть результаты? - Снова встал и принялся ходить вдоль стола.

- Нет. Но будут. - Скорцени начал копаться в своих бумагах.

Шеф посмотрел на календарь и напомнил:

- Сегодня восемнадцатое июня. Сколько людей ты задействовал в операции?

- Всех. Снял с других направлений и включил в группу поиска. Мы используем в своей работе американцев.

- А какой от них толк?

- Они исполняют роль подсадной утки, как и англичане. Янки из поисков Ликвидатора сделали шоу, там уже вращаются очень большие деньги. CNN ведёт постоянную трансляцию деятельности американской группы поиска террориста Ликвидатора, одного из советников Аль-Каиды. Так они сообщают. Про Объект молчат. Но это у них ума все же хватает. Мы отслеживаем тех, кто отслеживает работу американской группы. Действуем по плану «Полосатый презерватив».

- Есть результат?

- Нет.

- Мда... Убедительно, Скорцени. Ничего не скажешь.

- Но у меня есть для вас сюрприз, я его специально придержал на конец разговора.

Шеф подозрительно посмотрел на подчинённого.

- Что за сюрприз, Скорцени? Я их от тебя постоянно получаю.

- Дубина передал мне видеозапись физического общения с Ликвидатором.

- Что?!! Какого недоделанного чёрта ты молчишь? Баран итальянский! Время идёт на секунды, а он делает сюрприз. Сюрприиз! Бабушке своей будешь делать сюрпризы. А? Что? Сюрприз. Ой, аут, аут... Сюрприз. - Упал в кресло. Пробурчал: - Давай свой сюрприз, только без лишних комментариев. У меня есть глаза.

- Я вообще молчу.

Скорцени включил видеомагнитофон и вставил туда кассету. Оттуда понеслось: "... Беса ме муча-а-а!" Шеф, не отрываясь, глядел пол минуты. Сказал:

- Я не понял, при чём здесь бродячие музыканты? Или вон тот с бородой, и есть Ликвидатор? Хорошо завывает на испанском. Скорцени, не доставай меня, чего ты молчишь?

- Вы же сказали не мешать.

- Не до такой же степени. Кто такой этот с бородой? А в тюбетейке?

- Это нищие украинцы, они нам не нужны. - Перемотал плёнку назад. - Вот посмотрите на эту изящную даму в чёрном.

- Ну? Это подруга Ликвидатора?

- Это Ликвидатор.

Шеф молча смотрел на экран. Тихо сказал:

- Ты издеваешься надо мной, Скорцени. Но из Киева 22-го числа ты не убежишь. Я тебя прикую к себе наручниками. Ты понял?

- Шеф, это Ликвидатор! Так сказал Дубина.

- Сколько вы выпили, когда он это сказал?

- Литр водки.

- И ты что-то ещё хочешь добавить?

- Водка для украинцев в деле не помеха.

- А для итальянцев?

- Шеф, это переодетый Ликвидатор! Шеф, Дубина отвечает за свои слова! Для него литр водки - только разминка.

Несколько минут оба рассматривали лицо в дымчатых очках в режиме "стоп кадр".

- Ничего не ясно. Изображение не информативное, - сказал шеф. - И я не особо верю этому честному Дубине, выпивающему для разминки литр водки. Если это и Ликвидатор, то в таком виде мы его больше не увидим, а в другом - не узнаем. В компьютере картинку гонял?

- Да, - вяло сказал Скорцени.

- И что?

- Ничего.

- Я так и думал. На этой видеозаписи даже не видно овала лица. Нет, выбрось в мусорное ведро эту кассету.

- Шеф, это ещё не всё.

- Что же ещё?

- Дубина дал мне e-mail. Он был сильно выпивши, и я толком не понял, что это за адрес. Потом выяснилось, что хозяин e-mail периодически общается с... извините шеф... с Ликвидатором. Но это версия Дубины. Мы взломали ящик, сняли информацию, допросили этого человека, нашли на него компромат и попытались заставить его сыграть роль подсадной утки. И он согласился! Но затем отказался.

- Договорились, подозреваю, в "Экспрессе"?

- Вы угадали.

- Ну?

- Он, теоретически, теперь будет работать в нашей опергруппе. И потребовал, кстати, зарплату. И только в гривнах. Евро его не устраивает. Да вы его, наверное, знаете. Он писатель. Книжку какую-то издал, или две - не помню. В Италию ездил, хотел там выпросить политическое убежище. Фамилия... фамилия... э-э-э... Но потом переиграл и сказал, что его не поняли.

- Понятно. Писатель. Знакомая братия. Вялые существа, боящиеся жить и записывающие свои тайные мечты на бумажку.

- Он ещё и фантаст.

- Ну, Скорцени, это уже полная клиника. Писатель - дерьмо, а не профессия, но я понимаю, когда пишут письма или репортажи. Это хоть как-то объяснимо. Фантаст? Он на голову нормальный?

- Вроде-бы, да.

- Ты уверен?

- Да.

- И у нас нет выбора? Неужели фантаста не может заменить хороший оперативник?

- Возможно, может, но такого опера у нас нет. Надо уметь общаться на сленге узкого круга.

- И Ликвидатор с ним общается?

- Он ему сбрасывает письма на e-mail. Если только это Ликвидатор.

- И каково содержание? Где сами письма?

- Они зашифрованы. У писателя кода нет. Он получает письма в зашифрованном виде и не может их прочесть.

- Это он так сказал?

- Да.

- Ты поверил?

- Нет.

- У тебя прогресс в мышлении.

- Но одно письмо удалось расшифровать. Случайно совпала матрица кодирования - это один шанс на сто миллиардов. Нам не просто повезло, а я даже думаю, что здесь без божьего вмешательства не обошлось.

- Да ну? - Хмыкнул и продолжил скептично слушать доклад подчинённого.

- Иначе декодировку я объяснить не могу. Один шанс из ста миллиардов! Шеф, это о чём-то говорит?

- Мне ни о чём. Я не верю. - Закурил сигару и прищурившись стал глядеть на Скорцени.

- Уточните детали у начальника отдела криптозащиты.

Шеф поднял телефон и три минуты разговаривал. Положил телефон. Кисло выговорил:

- Мда, в этот раз ты прав. - Задумался, пустил дым, спросил:

- И что, на твой взгляд, мы предпримем?

- Для начала, проанализируем письмо.

- Давай его сюда.

Скорцени протянул листок бумаги. Шеф склонился над ним и стал читать. Спросил:

- Кто переводил?

- Три переводчика. Один из Рима, второй из Москвы, третий из Киева. Авторизация перевода практически исключена.

Снова стал читать. Задумчиво принялся тарабанить пальцами по столу. Отложил письмо в сторону. Спросил:

- А ты, Скорцени, читал?

- Да.

- Это писал Ликвидатор?

- Да, на 97%.

- Я не верю! Не верю я, что кнопка от бомбы у такого дурака! Что он пишет? Нет, что он пишет? Он утверждает, что единства противоположностей больше не существует! Что оно перешло в свою крайнюю степень, и его уже нет! Да он хоть Канта или Юма читал? Этот придурок с кнопкой в руках! Философ недоделанный!

- Шеф, я уважаю ваше увлечение философией, но не надо ревновать.

- Что?!!

- Прошу прощения. Я сказал лишнее.

Командующий итальянской миссией в Киеве облокотился о стол и провел ладонями по лицу, приговаривая:

- Я спокоен. Я совершенно спокоен...

Вытащил из шкафа бутылку рома.

- Давай, Скорцени, выпьем.

- Шеф, вы что?!! Я первый раз на рабочем месте вижу у вас в руке стакан!

- Ничего. Вот и увидел. Всё в жизни когда-то случается в первый раз. - Налил ром. Два полных стакана. - Давай, Скорцени. За философию!

- Шеф, мне очень приятно... Но служба... Я на работе... Имею ли я право? У меня большая ответственность...

- С Дубиной пьёшь?

- Пью. Но это по служебной необходимости.

- Сейчас то же самое.

Выпили.

- А теперь скажи, ты меня уважаешь?

- Шеф, я вас уважаю и как командира и как человека.

- Я рад, Скорцени. Ты тоже неплохой парень. В твои годы я был в сравнении с тобой - дворовой бандюга. Да, таким я был... Скорцени, давай напишем письмо Ликвидатору.

- А куда мы его отправим? Адреса отправителя в компьютере нет. Функция заметания следа.

- Очень просто: likvidator@likvoldator. ru

- А почему ru?

- Да он же русский, неужели не понятно?

- Вы считаете? Я не уверен. Возможно, это серб. Или украинец. А может быть грек? Или киприот. Или белорус?

- Во всяком случае, не цыган, и не негр. Отбросим политкорректность. Это раз. А во вторых, я не сомневаюсь, что Политбюро ядерную кнопку не доверит никому, кроме русского.

- А это почему же?

- Да потому, что работать так долго и не наделать глупостей может только непьющий русский. Генетическая устойчивость к внешним помехам. Столько лет прятаться от всех разведок мира может только человек без башни. У нормального она бы уже давно поехала. А когда её нет - нечему и ехать.

- А почему непьющий? - поинтересовался захмелевший Скорцени.

- Если пьющий, то тем более. Ты сам согласен с тезисом, что водка делу не помеха.

- Ой, шеф, я это просто так сказал!

- Но ты не ошибся. По крайней мере, в отношении русских и украинцев. Это всё одна братия. Только прикидываются москалями и хохлами. Это они так нас дезориентируют. Но я то знаю, что он нас просто дурачат.

- Зачем? - поинтересовался Скорцени.

- Исторически выработанное свойство национальной мимикрии. Морочат нам, европейцам, голову. А когда нужно, запрягают лошадей, и очень дружно тянут телегу в одну сторону. Израильтянам до них далеко. Да и арабам тоже. Ты должен знать - не хитёр тот, кого хитрым считают. Уяснил?

- Значит, хохлы прикидываются лохами?

- Ха, Скорцени, ты прогрессируешь. Конечно!!! Я живу здесь тридцать лет, а изучил эту братию, как домашнюю колоду карт. Ладно, оставим славянский вопрос. Будем писать письмо?

- Шеф, я доверяю составление текста вам.

- Я его уже давно составил. Доживёшь до моих лет, поймёшь - всё надо делать заранее, иначе не успеешь на собственные похороны. И пускай эта ликвидаторская морда попробует ответить на мои вопросы! Пусть попытается дать комментарии к моему освещению теории дискретной длительности. Пусть даст своё объяснение понятию кантованности мышления!

- Шеф, вы всё же не забывайте, что философские диспуты в данный момент будут проходить под тиканье таймера Объекта.

- А мне плевать! Я из Киева никуда не уеду. И более того. Я прочитал его текст, его письмо, и понял - он тоже никуда не уедет. Ликвидатор понимает, что после взрыва Киева его жизнь потеряет смысл. Жить без смысла философ-боец не сможет. А он такой и есть. Я прочувствовал это сквозь текст.

- А бомба в Лондоне!

- Скорцени, ты заработался. Это же мы с тобой её и выдумали. Нет, заряд заложен только в Киеве. Это историческая родина всех русских. Им наплевать на Лондон, Вашингтон, Париж, Рим, Пекин. Те города - просто цели. А вот Киев... Киев это более чем город. Киев это уже не материя, это душа.

- Шеф, что-то вы совсем впали в лирику.

- Скорцени, это не лирика. Это объективная реальность воспринимаемая субъективно. А поскольку субъективность первична, а объективность вторична, то ты должен меня понять. А я понимаю Ликвидатора. - Налил ещё рома.

- Может быть, остановимся, шеф?

- Нет, мы сегодня выпьем. С Дубиной пьёшь?

- Пью.

- Поехали в "Экспресс".

- Шеф, там без Дубины опасно.

- Что?!! Ты хочешь сказать, что меня можно испугать? Ха! Полковник, ты что? Я же генетический бандит. Ты разве не заметил? Вся моя родня живёт на Сицилии. Да я плевал на погоны! Да мне никто никогда не укажет, что мне делать! Тебе понятно?

- Да, шеф. Я всё понял.

- Очень рад. Давай.

Выпили.

- Мы едем в "Экспресс". Я хочу посмотреть на этот явочный ресторан.

- Ну, я вас предупредил. А письмо, шеф?

- Я только что отправил на likvidator@likvodator. ru. Куда ты смотришь?

Через десять минут два бронированных "Фиата" двинулись в сторону Подола. На лимузинах развивались маленькие флажки с текстом: "Контингент Италии в составе НАТО". Спустились по улице Смирнова-Ласточкина и вскоре подъехали к "пятаку", как его зовёт местный народ.

- Почему столько много бродяг? - спросил шеф.

- Это ещё мало. Бродяги - фирменный знак Подольского района. В Париже клошары, на Подоле - бродяги.

- В Риме бродяг нет.

- Есть. Они просто замаскировались под безработных, зарегистрировались на бирже труда. Получают пособие и бродят себе на эти деньги. Но, конечно, нашим бродягам гораздо легче найти выпить. Для местных, киевских, - это смысл существования.

- Неужели?

- Именно так.

- Хорошо, идём в "Экспресс". Охрану оставь у машин.

Зашли в "Экспресс", сели за столик и заказали водку. Итальянец с любопытством осматривал помещение и народ. Негромко сказал:

- Мне уже нравится эта воровская атмосфера. Я понимаю Дубину. Он, наверное, тоже генетический бандит.

- Он бывший полковник полиции.

- Да? Но бандиты и полиция всегда были и есть одного поля ягоды. Так что, как видишь, я угадал.

Принесли графин водки и две жареных курицы.

- О! Закуска по-итальянски, - сказал шеф и разлил водку. К столику подошел высокий худощавый мужчина с всклокоченной бородой и в тюбетейке. Представился:

- Аркадий. Можно просто Аркаша. Художник. Работаю с маслом тридцать лет. Мои натюрморты заполнили рынок США.

- А почему США? - поинтересовался шеф.

- Кхм... Там много лохов, врать не буду. А я шарю под Моне.

- А в Италию вы свои картины не отправляли? - поинтересовался предводитель итальянцев в Украине.

- Конечно, отправлял... На моих Моне стоит внизу мааленькая подпись: arcasha.

Скорцени поперхнулся.

- Что-что? Arcasha?

- Да, arcasha.

Скорцени посмотрел на начальника.

- Шеф, такую картину за пятнадцать тысяч евро мы зимой подарили английскому посольству. У них был юбилей. Вы помните?

- Конечно, помню. Там ещё груши на столе лежат, хлеба краюшка...

- И пустой треугольный стакан, - сказал Аркаша.

- Да, - удивлённо проговорил шеф. - И пустой треугольный стакан. Вы и в самом деле автор. Это надо же!

- Сколько, говорите, евро?

- Пятнадцать тысяч.

- Мда... Я получил пятьдесят.

- Выпьете с нами? - предложил шеф.

- Да, в общем-то, не откажусь, - ответил художник, присел за столик и бахнул сразу двести грамм. Закурил. Спросил:

- А вы, братья, откуда залетели на Подол?

- Да, собственно, из Рима, - ответил шеф. Скорцени молчал и осторожно оглядывался по сторонам.

- А!.. Из Рима. Понятно. Как там Рим?

- Да пока ничего. Колизей стоит на месте.

- Был я у вас в молодости. Писал портрет одной дамы. Хороша дама, помню как сейчас. Жена одного вашего бандита. Он тогда работал премьер-министром. В то время у вас Красные бригады шорох наводили. Те ещё парни, почти как наши, подольские. - Задумчиво затянулся сигаретой.

- Да, было, было, - ностальгически поддакнул шеф. - В этом что-то есть. Хоть и красные, но - бригады. Ветераны Красных бригад до сих пор собираются и вспоминают прошлое. У них в Риме есть свой закрытый для посторонних клуб. Так и называется - "Красный бригадир".

- Да? - спросил Аркаша. - Это интересно. Я бы с ними пообщался.

- Туда не попадёшь, - сказал шеф. - Они впускают только своих, бывших реальных бойцов. Я бы и сам туда сходил. Даже мечтаю туда попасть! Так я - итальянец и местный, как вы говорите, а тоже возможности нет.

- Вы итальянец, но абсолютно чисто говорите на русском языке. Как это у вас получается? - спросил художник рассматривая харизматичное лицо шефа.

- Русский язык - мой второй родной язык. Я тридцать лет говорю на русском у уже давно думаю на нём. Вот мой друг, Скорцени, тоже им владеет, но думает пока ещё на итальянском.

- А Отто Скорцени не ваш родственник? - спросил Аркаша, пуская дым сигареты.

- Прадед, - ответил Скорцени. - А вы его знаете?

- Да, в общем-то, слышал. Хороший был диверсант.

- Он был воин, - с вызовом сказал Скорцени.

- Да я это и имею в виду.

В "Экспресс" зашел человек в круглых очках и с большими, мохнатыми усами. Медленно направился к стойке.

- Моня! - крикнул Аркаша. - Ты чего это так замаскировался.

Моня быстро подсел к Аркаше и итальянцам за столик.

- Не ори, - сказал Аркадию. - Я в бегах. - Посмотрел на итальянцев. - От жены.

- Да? - удивлённо спросил художник. - А зачем эти дурацкие усы? И с глазами у тебя вроде всё в порядке. Пенсне нацепил...

- Аркаша, меньше текста. Я просто соскучился по "Экспрессу". Вот и пришел. А усы - выросли. Вопросы есть?

- Да нет вопросов, - нейтрально ответил художник.

- Извините, но, по-моему, я вас где-то видел, - проговорил шеф.

- Да? Интересно, где? - настороженно проговорил Моня.

- А! Вспомнил. Вы - музыкант. И работаете дуэтом. Я слышал вашу великолепную интерпретацию испанской песни о любви. Беса ме! Беса ме муча! Вы играете на балалайке. А где ваш бородатый напарник?

Моня ошеломлённо глядел на итальянца. Посмотрел по сторонам. Осторожно спросил:

- Вы нас слышали в "трубе"?

- Как вы сказали? В трубе?

- "Труба" - это подземный переход на Крещатике.

- О! Да, да! Я вас слышал в "трубе". Мне так приятно пообщаться с музыкантом. Я устал от разговоров о войне, революции и подполье. Человека искусства видно сразу. Того, кто не держал в руках оружие, заметишь за версту. Вы добрая душа. Если не возражаете, выпьем? - И налил Моне стакан водки.

- Ммм... Да. Я люблю музыку. Но и выпить не прочь! - Взял стакан. Представился:

- Саша.

Главный итальянец протянул руку.

- Бенито. А это мой напарник по работе, Отто.

Скорцени наклонил голову.

- Отто Скорцени его прадед, - вставил Аркаша. - Ты представляешь, Моня?

- Это правда? - спросил "музыкант"

- Да, - ответил Скорцени. - В его честь все мужчины нашей "семьи" получают имя Отто.

Выпили.

- Отто Скорцени ваш прадед, - неторопливо констатировал Моня, кинув в рот дольку лимона. - А мой прадед штурмовал Берлин. Его звали Егор. Но я - Саша. У нас, как вы говорите - в "семье", каждый имеет своё собственное имя. Прадед - Егор, дед - Данила, отец - Иван, а я - Александр. Вот так, Отто. - "Музыкант" с убедительной безмятежностью смотрел на Скорцени, топорща усы.

- У всех свои традиции, - уклончиво ответил Скорцени.

- У нас традиция быть самим собой, - мягко начал давить на итальянца Моня. У него было специфическое отношение к нерусским, оккупировавшим Киев. - Поэтому я не Данила или Егор, а Саша. Но это нааши, чисто украинские традиции. - Замолчал, вытащил из кармана пачку "Беломорканала" и сунул в рот папиросу, дунув в мундштук.

- Кхм... давай выпьем, - сказал шеф, учуявший психологическую конфронтацию. - За... За ваш Подол!

- Я не против, - сказал Моня.

Выпили. Скорцени стал жевать курицу и через минуту успокоился, забыв Монин наезд.

- Вы гастролируете по всей Украине или работаете только в Киеве? - миролюбиво спросил он у Маринина.

- Вообще-то наш дуэт редко даёт концерт. Вам, в некотором смысле, повезло. Гастролируем только на острове Змеиный. Мы не любим гастроли. Недавно прилетели оттуда. Перелёт был тяжелый, поэтому мы все до сих пор нервные, взвинченные, если что - извините.

- О! Вы выступаете за пределами Украины? - удивлённо проговорил шеф. - Это означает, что у вас отличный мастер - класс. Вы проводите мастер классы? Я бы взял несколько уроков на балалайке. Гитарой я владею.

- Нет. Наш регламент расписан. Места для мастер класса там не нашлось. Но, может быть, позже, ближе к осени, что-нибудь получится.

Аркаша со скрытым удивлением слушал Моню. Саша Маринин умел запудрить мозги и художник давно знал все его темы. Но вот проведение мастер-класса на балалайке - это было что-то новенькое. Выпили ещё. За процветающую Италию. За житницу славянских народов - Украину. Выпили за полнолуние. За удачу Моня пить отказался - "Я не у кого ничего просить не буду!" Выпили за здоровье. Принесли третий графин с водкой. Выпили за Красные бригады. Выпили за взятие Берлина (Моня), выпили за Муссолини (шеф), за итальянские вооруженные силы (Скорцени) и последователей художника Моне (Аркаша). Выпили за братство народов и Интернационал.

Аркаша осоловело проговорил:

- Я должен вас всех нарисовать! - и вытащил из портфеля лист бумаги. Принялся делать набросок.

Разговор продолжался в сложившейся на три графина с водкой колес.

- И что же нам теперь, есть эту демократию? Её на хлеб не намажешь. Сколько у тебя оклад? - спросил Моня у шефа. Они уже давно перешли на "ты".

- Двадцать пять тысяч евро, - ответил тот.

- В год?

- Нет, в неделю.

- Неплохо. У тебя проблема одна - сохранить эту зарплату.

- Ну... В общем-то, ещё есть проблемы...

- Всё равно, связанные с работой. Верно?

- В общем, да.

Моня провёл рукой вокруг себя. Сказал:

- Мои земляки, в радиусе двадцати километров, к примеру, получают, в лучшем случае, тридцать или сорок евро в неделю. Как ты считаешь, о чём тебе можно с ними разговаривать?

- Ммм... Саша... Я никогда не делил... На богатых, бедных... Лишь бы хороший человек... Все перед богом равны...

- Этот вопрос давно решил Маркс, - оборвал его Моня. - Тебе знаком такой немецкий еврей - Маркс.

- Да.

- Он считает идею прибавочной стоимости - воровской идеей. А как ты?

- Не согласен.

- Нуу... Конечно... Куда-там... Двадцать пять тысяч евро - кто же будет согласен. Но! Но в этом-то и есть корень вечного антагонизма, и не ищи его в национальных или ритуальных отличиях.

- Моня, хватит грузить, - сказал увлечённый рисунком Аркаша. - Парни нормальные, групповой портрет нормальный. Не сбивай с мажорной темы.

- Но я уважаю Маркса, - добавил главный итальянец. Хотя бы за то, что он никогда не работал. Из принципа.

Выпили за Маркса.

В "Экспресс" зашли Димедрол и Парковщик. Оба в тёмных очках и чёрных бейсболках. Медленно двинулись в направлении бара.

- Вы отпросились у Седого? - притормозил их Маринин, когда они поровнялись со столиком, где тот сидел.

Оба резко остановились и уставились на безмятежную итало-украинскую компанию. Димедрол облегчённо выговорил:

- Тьфу, Моня... А ты чего здесь?

- А вы?

- Да мы, вообще-то... Вечер свободный... Ненадолго... По быстрому... Все свои пацаны...

- Вот и я тоже.

Димедрол и Парковщик присели за столик.

- Это музыканты из нашего сводного оркестра, - невозмутимо сказал Моня итальянцам. - Мы сейчас репетируем "Пляски смерти" Сен-Санса. Отрабатываем детали.

- О! Это тоже музыканты? - откинулся на стуле шеф. - У вас здесь, на Подоле, богатое культурное общение. Так неожиданно... Прямо Елисейские поля в Париже. Я понимаю теперь Дубину. Понимаю, почему он хвалит этот "Экспресс".

Моня, Димедрол и Парковщик посмотрели на итальянца и отвели глаза в сторону.

- Шеф, не стоит упоминать о рабочих делах во время отдыха, - пробормотал пьяный Скорцени. - Дубина не любит, чтобы мелькала его фамилия... В среде большого количества ушей... Я правильно сказал по-русски? - Наклонился ещё ближе к начальнику и шепотом стал выговаривать: - Шеф, а если бы это были не музыканты, а повстанцы? А? Шееф! - дернул за рукав.

- Да отстань ты, - отпихнул его почитатель Муссолини. - Как напьёшься, так и плетёшь какую-то ахинею.

- А что это - ахинея?

- Это твоя речь.

- Да, да, - влез в разговор Моня. - Наливай, Отто. Какая-та дубина нам не помеха, верно?

Стали пить уже вшестером. Быстро перезнакомились.

- Да, у меня в Риме двоюродная тётка живёт на улице Дизраэли, - втолковывая Димедрол Скорцени. - И каждую субботу ходит в Ватикан, протестует против экспансии католицизма. Она, как и я, православная. Несколько раз срывала выступление Папы. Орала, как иерихонская труба.

- Мы не любим говорить о музыке вне работы. Снять стресс и не болтать об этих дурацких нотах - вот наша цель и задача, - говорил Парковщик главному итальянцу. - Искусство музыкальной гармонии словами не передаётся. Давай лучше выпьем!

Пили водку и поедали жареных куриц, оплачиваемых деньгами итальянского контингента НАТО в Украине.

- Дима, ты дома был? - спросил Моня Димедрола.

- Нет. Не хочу душу травить.

- Верно, не трави. И я домой не ходил. Там, скорее всего, эти придурки из объединённой полиции НАТО дежурят.

- А почему придурки? - пробормотал Скорцени. - Североатлантический блок - хорошая компания. Хорошая крыша. Нас, в Риме, они устраивают. Албания, Турция, Сербия - никто не наезжает.

- Да кто на вас вообще когда-нибудь наезжал? - спросил Моня. - Вы сами постоянно лезете туда, куда собака лапу не засунет. Италия! Нашлись боевики. Молчал бы, Отто. Я уважаю твоего прадеда, но сегодня Италия далеко не та, что раньше. И не спорь.

- Он прав, - сказал Бенито. - Италия очень не та, что в былое время. Очень, очень, и далеко не та.

- Ну, шеф, вам, конечно, виднее.

- А тебе, что, не видно?

- Ммм... Да и мне видно.

Двери "Экспресса" открылись, зашли полковник Дубина и Седой, у которого свисала большая борода, а глаза спрятались за тёмными, рэповскими очками. Оба размеренно и солидно двинулись к стойке бара, не глядя по сторонам. Но внимательный Аркадий крикнул:

- Вова, не проходи мимо. Я рисую групповой портрэт. И продолжал трудиться над листом ватмана. Добавил всем окружающим:

- Этот свой шедевр я посвящаю подольським пропойцам, погибшим на рабочем месте.

Дубина и Седой остановились и медленно повернулись к столику.

- Моня, а ты чего здесь? - напряженно спросил Седой.

- Да я... Да я... А ты?

- У нас с полков... У нас тут разговор.

- Так ведь и мы молчанием не страдаем! Познакомься - Отто Скорцени. Очень хороший собеседник! Ой! Вова! Оглянись назад! Я сейчас упаду со стула от нашей конспирации!

В "Экспресс" зашла Леся под руку с Французом. Рядом шел Длинный. Все трое в очках и с зонтами в руках. Лицо Леси прикрывала вуаль. Француз залез в парик, и длинные волосы спадали на плечи. У Длинного появились усы. Подошли к столику к нерешительно остановились, ничего не говоря. Седой выдавил:

- Э-э-э... Собственно... Мы не должны бы здесь... Как бы сказать...

- Скажи прямо - присаживайтесь, - вставил слово Моня.

- Да? - неуверенно поднял брови Седой. Дубина посмотрел по сторонам. Вздохнул и махнул рукой.

- Ладно, Вова. Присаживаемся. Надеюсь, здесь все свои. Американцев нет?

- Никаких американцев и англичан, - сказал Бенито. - Одни честные, трудолюбивые украинцы. И итальянцы.

- Хм... А кто итальянец?

- Я. И вот - он.

- Мы итальянцы, - пробормотал Скорцени.

За соседним столиком сидели двое парней, и пили лимонад.

- Послушай, это какой-то притон, а не ресторан. Куда ты меня привёл? - спросил второй.

- Это фирменное подольское заведение, - ответил первый. - Местная достопримечательность. Да, ты прав, здесь своеобразная атмосфера. Но жуликов за этими столами всегда было полно. Я тебе не обещал, что в "Экспрессе" собираются любители бальных танцев.

- Ты посмотри на компанию рядом с нами. Все в чёрных очках. А разговоры какие? Здесь, явно, собираются киевские мафиози.

- Да, бандиты "Экспресс" стороной не обходят. Меняй тему, глянь, какие подруги!..

За столом подолян знакомились и пожимали друг другу руки. Принесли ещё графин, ещё куриц... И время остановилось.

ИСТОЧНИК: