Никон 64

Когда нас повели на «заклание», я решил рассказать родственникам девушки о неправильности обычаев, об ошибках племени, но только вошёл в дом, понял, что говорить, собственно, не с кем: русского никто не знал, да и всё что хотели эти люди, было при мне. Я отказался от угощений, подав знак об отсутствии времени. Меня проводили в комнату, похожую на монастырскую келью, в которой, кроме потенциальной невесты находились две женщины с одинаковыми чертами лица: молодая и пожилая. Я указал им на дверь, но старшая родственница кивнула на младшую, пытаясь объяснить, что она следующая на знакомство со мной.

Любовь на заказ. Я чувствовал себя в роли самца дикого зверя и, самое обидное, не мог убедить людей в ошибочности их действий. Два десятка контактов. Почему именно столько? Почему бы, например, не собрать племя и не объяснить старейшине, что из-за недостаточного количества туристов надо снизить количество связей хотя бы наполовину. Десять – это уже ближе к истине, а вдруг, вождь согласился бы и на пять. А может, я и есть тот двадцатый, та последняя веха на пути этой несчастной к замужеству. Где-то там, на «большой земле» человечество давно не мыслит такими критериями, там цивилизация, интернет. Но разве «белые» люди получили освобождение от наследия прошлого? Вряд ли. Вместе с передовыми технологиями и прогрессом в кругозор молодёжи ворвался разврат, киберпреступность и совершенно другая концепция социального развития человека в обществе, другие нормы поведения. Вместо того, чтобы настроиться на контакт, я тупо взвешивал «за» и «против», тихо комментируя происходящее. Женщины терпеливо ждали, решив, что я молюсь перед соитием.

- Красавица, какой я у тебя по счёту?

Девушка молниеносно сняла нижнюю часть одежды, принимая мои слова за побуждение к действию.

- Нет, нет, - воскликнул я, загнув несколько пальцев на руке и указав на себя. – Сколько надо таких, как я?

Но тибетка опять истолковала вопрос по-своему, показав один палец. То есть, надо было отметиться один раз. Мне понадобилась помощь «зала», и я обернулся к «очередникам», но, кроме зомбированных лиц, не увидел ничего. Страдалец не желал работать, хотя полуобнажённая тибетка неплохо смотрелась в шкурах голубого барана. Смекнув, что дело под угрозой срыва, «зал» заворковал на тибетском и предложил помощь в виде иголок. Я послушно разделся и расположился рядом с «невестой». Как ни странно, после попадания тонких иголок в нужные места страдалец ожил, задышал и к концу сеанса превратился в железный шнек, готовый пройти Аннапурну насквозь. «Аннапурну», как оказалось, давно покорили, и, судя по заезженной тропе, я был во втором десятке альпинистов. Во время восхождения тибетка завела разговор с «очередниками» и никак не реагировала на мои старания. Выпотрошив всё содержимое на кожаное плато, я решил передохнуть, но молодая «очередница» не позволила расслабиться, мгновенно оседлав чужестранца. Не знаю, какие точки задели иглы, но шнек сохранял свою боеспособность, пока «невеста» не выжала из меня последние соки. Отбыв повинность, я надел то, что нашёл: джинсы и кроссовки, но футболки и бейсболки не нашёл. На мой молчаливый вопрос молодая хозяйка извлекла мешок и высыпала на пол его содержимое, состоящее из вещей и предметов мужского туалета: станков, ремней, блокнотов, сотовых телефонов и даже неиспользованных презервативов. Насчитав девятнадцать предметов, я пожелал удачи хозяевам и повернулся к выходу, собираясь покинуть средние века, но в комнату ввели йога Хомячка и Барсучка, которые сразу же приступили к делу, за мной же пришла новая «невеста».

К вечеру, когда наша великолепная четвёрка исчерпала запас прочности, пошёл дождь. Нас определили в дом, согрели и хорошо накормили. Стол не блистал разнообразием блюд, но включал лечебный бальзам, который быстро восстановил наши силы.

«Ссудный» день прошёл в суровом молчании. Йог попытался реабилитироваться перед супругой, но та отмахнулась и, опираясь на две трости, увеличила шаг. Тропа поднималась всё выше и выше, через сосновый лес, пьянящий величием и запахом хвои.

- Завтра на рассвете нам предстоит посетить буддистский монастырь, - нарушил молчание Кришна, устраиваясь на привал.

Кокетка только и ждала этого момента:

- Насколько буддистская вера сильна?

- Это чисто риторический вопрос. Буддизм – древнейшая религия, которой две с половиной тысячи лет и представляет собой средство обретения психологической и духовной целостности. Это путь к просветлению и орудие высшей эволюции.

На этот раз нас приютил уютный лодж, построенный среди каменных домов пастухов. Никто не беспокоил, не просил поддержать обычай. Наскоро перекусив, я заснул, как младенец после прогулки, а затемно, в пять утра, мы отправились в путь, чтобы успеть посетить службу в монастыре. Солнце ещё не взошло, но небо было дивного, ярко-голубого цвета, словно тысячи невидимых прожекторов освещали небесную сферу. Тропа вела вверх, теряясь в зарослях кустарника и камнях. Опираясь на трость, мы прошли около километра, пока не наткнулись на маленькие шесты с флажочками, стоящими вдоль дороги. Встало солнце, окрасив разрисованные крыши храмов алым перламутром.

Как оказалось, нам не хватило сил покрыть расстояние от лоджа к монастырю за час, поэтому мы опоздали на утреннюю службу. Но зато нам показали внутренний интерьер храма Будды. Что поразило больше всего – это необычность рисунков, которыми расписали стены, колонны и потолки. Удивили барабаны, висящие по обе стороны алтаря, там же рукописные сутулы и телескопические трубы Дунгин, которые используют во время служений. Изобилие разнообразных фигурок в других храмах настолько удивило, что мы не стали задавать вопросов гиду, а упивались тишиной, царившей в уютных залах храмов. К десяти утра мы смогли насладиться блаженным утром, которое подарил нам новый день. Белая красавица Аннапурна, как символ Непала гордо и величественно возвышалась на фоне зелёного убранства священных холмов, на которых стоял монастырь. Два цвета: ярко-зелёный и ослепительно белый. Прекрасное сочетание! Рай для художников, фотографов и естествознателей.

Миновав канатный мост через грохочущую реку, мы вошли в настоящий яблоневый рай, а оттуда по вырубленной в скале тропе попали в зону ледников и водопадов.

Жаркий день сменяла холодная ночь, а природный ландшафт, по мере подъёма или спуска на очередную отметку, менялся на другой, более изящный. Я вдруг вспомнил  московский «освенцим» с сотнями тысячами автомобилей, круглосуточно летящих по столичным проспектам, суетливой людской массе в городском транспорте, невыносимой толчее в супермаркетах и ужаснулся от этой мысли. Сейчас, когда я так близок к небу, звёздам и ответам на главные жизненные вопросы, в душном каменном городском мешке кого-то убивают, насилуют, кто-то погибает на «зебре» под колёсами навороченного авто, а толпы «несогласных» штурмуют московские площади. Здесь, на большой высоте, в плену ледников и вечных снегов, природа ещё не успела познать бетон, металл, стекло и с радостью встретила нас, вынимая из своих закромов всё самое лучшее и красивое. Скоро я перестал смотреть на часы: время соединилось с пространством, словно невидимый реактив закрепил, остановил часовой механизм, превратив его в вечность.

Нас ждал снежный перевал и лыжи, которые Кришна извлёк из заснеженного схрона. Наезженная лыжня и нулевая температура заставили нас быстро преодолеть большое расстояние вдоль скал и хребтов. Дорога уходила вниз, облегчая спуск и тогда, когда мы катились по искрящемуся снегу навстречу ярким солнечным лучам, весь мир, казалось, был у наших ног, а счастье в кармане, которое не променять ни на что, не продать и никогда не забыть.