Новогодний заказ для Морск я

Они оба – как острое и ледяное, глубокое и жаркое, темное и ждущее. Так не похожи, но воедино непобедимы. Он размышляет, знают ли они, насколько сильна их связь, насколько велико их могущество, проистекающее из умения пользоваться плодами этой связи?

И как в эту схему смог вписаться он сам?

Дин за его спиной – нетерпеливый, жадный до прикосновений, жесткий, и горло перехватывает от правильности происходящего. Каждый раз… Каждый раз он ждет внутри себя осуждения и расплаты, но Дин Винчестер никогда не мерил поступки так, как это делают все. Он принимал своё решение и выставлял свои счета. Может быть, поэтому ад не хотел расставаться с ним…

Кастиель любит, когда в постели Дин хриплым голосом командовал приказ, пугая неестественно-черными зрачками, практически перекрывшими радужку. Ангел замирая, подчинялся, гадая в мыслях, знает ли сам Дин о демоне, что стал частью его натуры?

Еще Кастиель любит его поцелуи - Дин целует губы так, что они опухают и становятся ярко-пунцовыми на долгое время. Очень часто вся шея Кастиеля в некрасивых следах и отметинах и это причиняет боль. Но Кастиель любит эту боль. Любит эти метки и всегда довольно вздыхает, рассматривая знаки, оставленные старшим Винчестером на его теле.

Его человек не боится его, никогда не боялся, несмотря на демонстрируемую нечеловеческую мощь. Он всегда смотрел в глаза, требовательно, словно знал, что именно нужно Кастиелю на самом деле. И ангел в конечном итоге, принял это требование, как когда-то давно и советовал их Отец. Не зря по Его замыслу ангелы должны были склониться перед Человеком.

Кастиель поддаётся нажиму шероховатых ладоней и переводит взгляд на лохматую макушку между его ног. И, выгибаясь дугой при прикосновении острого кончика языка к его головке, думает о том, насколько младший отличается от старшего. Сэм до сих пор относится к ангелу с благоговением, несмотря на все обиды, что ему достались от «пернатых засранцев» по-выражению Дина. Поцелуи Сэма наполнены благодарностью, нежностью и… требовательностью. Только в отличие от старшего брата, каждый их раз младший требует подтверждения искренности чувств.

Кастиель не сразу свыкся с мыслью, что Сэм может стать частью его жизни. Тем более, что подобная связь, скорее всего, могла быть истолкована Небесами неправильно. Двое мужчин – это грех. Трое – уже языческий обряд. И наказание не заставило бы себя ждать.

Но – то ли все уже привыкли, что у «этих Винчестеров все не как у людей», то ли то, что они друг к другу испытывали, не нарушали небесные догмы, то ли просто все давным-давно про них забыли, но откровения по поводу их связи Кастиель так и не получил.

И поэтому он с удовольствием потирается о сильное тело под ним и вдыхает запах соли, въевшийся в кожу обоих братьев, казалось, с самого рождения.

Старший – берет. Младший – отдает. Но оба они хотят от него желание.

И он запрокидывает голову, ловя поцелуй, наполненный силой, и стонет, не выдержав тесноты вокруг своей плоти. Сэм двигается под ним, сжимаясь так, что ангел очень скоро начинает терять связь с реальностью. Младший прикусывает свою нижнюю губу, когда Кастиель начинает ласкать его в ответ, и комкает в ладонях простынь.

Движение практически идеальны, но…

Дин входит в Кастиеля неглубокими толчками, замирая каждый раз, как ангел рвано выдыхает, стараясь привыкнуть к вторжению. Больно. И Дин порой смеется над этим, беззлобно называя Каса своей «вечной девственницей» и спрашивая, что тот забыл в христианстве, если таких, как он подкладывают под праведников в садах Аллаха. Это было бы обидно, если бы Кастиель не помнил, каким осторожным бывает Дин с ним в постели.

И ангел старается расслабиться, впуская в себя своего человека до самого конца и ловя признательный поцелуй, зная, что очень скоро Дин утратит самоконтроль полностью и заставит его кричать от невыносимого удовольствия, заставляющее поражаться тому, как люди выносят подобное без сверхъестественных сил? Он как-то раз спросил об этом Дина, но тот пожал плечами и посоветовал не искать смысла в том, что можно принять просто, как данность. Да, люди способны и не на такое, аминь. Пошли в кровать.

Три тела в кровати переплетены судьбами, поступками и похотью. Кастиель ловит отголоски мыслей Сэма и Дина и, зажмурившись от сладкого чувства стыда, распахивает крылья…

Снизу слышится оханье и почти мгновенно ладонь Кастиеля орошается горячей влагой. Ангел знает, что Сэм не может увидеть его крылья – никто из смертных не может, но абсолютной уверенности у него нет. И он никогда не спросит об этом, но не потому, что Сэм не ответит. А потому, что для них троих это неважно.

Мышцы живота охотника подрагивают, когда Кастиель размазывает между их вжатыми друг в друга телами семя того, кто смог вынести Светоносца и остаться человеком. Сэм всегда после оргазма недвижим, словно переживает затухающее эхо оргазма неоднократно. Кастиель в этот момент никогда не может удержаться от любования выражением его лица.

Его рывком поднимают и прижимают к груди, в клетке ребер которой бешено, бьется сердце. Но Дин, словно бросая очередной вызов, но на этот раз себе, двигается медленно, и так, же медленно проводит ладонями по лопаткам, в том месте, откуда растут крылья. Его дыхание ровное, и Кастиель уверен, что ворвись в комнату демоны, первым на них отреагирует именно Дин. Но… демоны предпочитают обходить их стороной, после того, как Кастиель продемонстрировал их Владыке, что пытаться причинить, им троим, вред бесполезно.

Кастиель зарывается в волосы на затылке Дина и подставляет губы для поцелуя. Он знает, какая именно капля станет последней…

А потом он отпускает себя…

В комнате пахнет сексом, солью, в ней холодно, словно они находятся на вершине гор, но никто не чувствует дискомфорта. В них троих человеческое перемешалось с нечеловеческим так сильно, что никто уже не может точно сказать, что именно они представляют собой. И Кастиель закрывает глаза, обнимая крыльями двух братьев.

Его семье требуется отдохнуть перед продолжением.