Включи свет

Жанр: Slash, pvp

Рейтинг: NC-17 и, предупреждаю: там есть мат.

Пейринг: Константин/Дин, Дин/Кастиель (подразумевается)

Размер: Ворд говорит, что 1400 слов.

Дисклеймер: Все - Крипке, наша только трава.

Саммари: Свет для кого-либо зажигать можно по-разному.

От автора: Давно хотел сделать что-то этакое. То, на что давно облизывался сам, но все духу не хватало. Честно предупреждаю: продолжения не будет, так как для меня вещь закончена.

***

- Скажи, когда ты в аду, ты видишь только грешников?

- А кого мне еще видеть? Ад есть ад, и ангелочки там не водятся.

***

Горячие ладони сжимают бедра с такой силой, что наверняка останутся синяки. Дин смеется, когда в голове мелькает мысль о том, что его тело слишком часто в последнее время стало использоваться для меток нечеловеческих созданий. Но смех быстро переходит в захлебывающийся стон от задетой внутри него точки, про которую раньше он только слышал.

- Когда ты попадешь туда, Дин, - шепот на ухо пахнет сигаретами и крепкой выпивкой. Они пили виски... да, кажется виски… Черт, надо сосредоточиться! – Главное запомнить, что выхода нет. Ты сам должен создать этот выход.

***

Когда Дин разыскал место, которое Джон Константин сейчас называл своим домом, он не знал, что именно ему скажет и о чем попросит. Знал только, что обращаться к этому сумасшедшему не советовали все охотники, которых он только расспрашивал. Слишком уж неоднозначна была репутация у того, кого простили сами небеса и кого помнил Люцифер. Только слыша это, Дин кривил уголок губ – он уже несколько месяцев не улыбался нормально – и мрачно кивал головой. Люцифер и о нем помнил. А это означало, что они с Константином члены одного клуба. Да и не может быть слишком много полулегальных мотелей в Нью-Йорке для того, кто в последние месяцы побил все собственные рекорды по розыску зацепок на возвращение…

Нельзя. Нельзя произносить желание вслух. Не сбудется.

***

Он нависает над ним и двигается резкими толчками, не давая сконцентрироваться. Не давая думать. И Дин благодарен ему за это настолько, что тянет вниз, и выворачивает свою шею до опасного хруста, целуя сухие губы. Константин на поцелуй не отвечает, но движения приобретают нечеловеческую плавность.

***

- Для чего тебе возвращаться туда, откуда тебя вытащили за шкирку? – Глаза напротив цвета наикрепчайшего кофе - Дин пьет такой, чтобы прогнать из головы всю сонную одурь. – Соскучился что ли по кому?

- Ага. – Дин скалится и, внезапно выплевывает прежде, чем успевает подумать – По любителю белых пижонских костюмчиков!

Джон хохочет, но в его смехе Дину слышится та же нота, что и в его сарказме.

Страх.

Они оба сталкивались лицом к лицу с тем, кого человеческий разум понять не в состоянии. И у обоих от этих встреч остались невидимые и, наверняка, уродливые шрамы.

***

Короткие волосы на загривке не так легко ухватить, но у Константина получается. Он со всего размаха утыкает лицо Дина в подушку и вламывается в его тело. Заорать не выходит, потому, что Винчестер сосредоточен только на одном: дышать.

***

- Связь, Дин, - Джон залпом допивает виски и снова тянется за бутылкой, - То, что не даст тебе сдохнуть там, и то, что удержит тебя здесь.

Дин делает очередной глоток и морщится. За последнее время его уже тошнит от вкуса крепких напитков. «Если получится» - внезапно думает он, – «то отныне – только по праздникам»

- Ты ближе к делу излагай, - командует он и обжигается о темный взгляд. – Мне кажется, уже одно то, что сижу здесь с тобой уже достаточное доказательство, что я прекрасно понимаю, на что подписываюсь. Меня мистикой пугать не надо.

- Ну и дурак, - спокойно произносит Константин. – Но раз такой настойчивый… Ты когда-нибудь спал с мужчиной?

***

Боль сменяется привыканием, а затем удовольствием. Дин шире раздвигает ноги и до крови прокусывает губу – удовольствие накатывает волнами, пахнущими серой.

Константин шепчет:

- Твой якорь здесь – Я. Там – твой ангелочек. Ты его сразу найдешь – такую махину ни за что не пропустить в том месте.

- А как обратно?

- Вызовешь летучих обезьян, Элли. Они задолжали тебе одно желание…

И сворачивает ему шею.

***

Ад оглушает, сбивает с ног, душит пеплом, впивается сразу во все нервы тонким пронзительным визгом… Дин поднимается с колен и морщится. Прав был Джон, память об этом месте не вытравить, как бы ни старался.

Дин оглядывается и его словно бьёт под дых – эти места он знает даже слишком хорошо. Он сам помогал строить эти стены из орущих обрубков тех, кто когда-то в своей жизни мог называться человеком. Он слышит слабый скулящий звук и только спустя какое время понимает, что этот звук издает он сам.

***

Константина нельзя назвать нежным любовником. Он не тратит время на подготовку, не целуется, не говорит, что рад трахнуться. Он просто оглядывает взглядом Дина и от этого пальцы ног непроизвольно поджимаются. Дин не знает, какой именно ад видел этот человек, но всполохи его пламени, видимые через зрачки, пугают до чертиков.

Джон Константин ведет уверенно, так же уверенно, как он объяснял Дину, почему его ангел может быть жив до сих пор. И эта уверенность лучше всяких комплиментов.

Дин рычит, когда в его тело вторгается посторонний. И ярость так велика, что может послужить оружием.

***

Константин был прав и еще в одном – Кастиель подавляет. Дин видит издалека эту огромную сверкающую громаду… ну, назовем это перьями. Потому, что не бывает белоснежных теней, а разум не вынесет нерационального объяснения.

Дин торопится – две минуты в аду это целая жизнь. Он спотыкается и кричит, когда со всего размаха напарывается ладонью на гвоздь. Кровь бежит тонкими струйками, рана имеет вид маленькой точки, но всю руку простреливает болью так, словно её режет ржавая пила.

Хотя, почему словно? Помнится, Аластор так долго с ним развлекался…

Ветер меняет направление всего на один удар сердца, но Дин успевает сморгнуть пленку слез, отчего-то красного оттенка.

Он здесь по делу.

***

- Дин…

- Что? Я решил, что цена приемлема и согласился. Или тебе нужен контракт с подписями в трех экземплярах?

- Нет. Но, мне было бы приятно, если бы ты выжил, засранец!

- Не дождешься, выскочка!

***

Адские гончие кружат возле крыльев ангела, лижут сломанные кончики и жадно дерутся за очередное перо, уносимое ветром. Они настороженно ждут момента, когда будет можно наброситься не боясь обжечься о благодать.

Дин помнит, что смотреть на ангела нельзя, но не может отвести взгляд.

Кастиель не имеет оболочки, он жжет глаза, как солнце, он дрожит, и крылья его бессильно бьют по грязной земле, пачкаясь в пепле грешных душ. У Дина текут от боли слезы по щекам, и непонятно боль эта оттого, что его Кас сдался или потому, что ему кажется, что его глаза кипят в глазницах.

- Кас, прекращай страдать херней. Пошли отсюда! Ты слышишь меня, пернатый? Поднимайся!

***

Вой тварей становиться раздраженным, но отчего-то они не могут подойти ближе к человеку и его ангелу. С морд на землю падают клочья белой пены, мгновенно проедая булыжные мостовые до рваных ям, из которых доносятся вопли грешников. Твари прислушиваются к рокоту над ними и внезапно разражаются лаем. Им почти разрешили кинуться на того, кто хочет отобрать у них такую вкусную игрушку…

***

- Я не должен был возвращаться.

- Ну, так, кто тебя держит? Валяй. Окно за твоей спиной, а второй раз он явно не выдержит.

- Зря ты ему рассказал…

Дин завозился в постели, с ужасом понимая, что чувствует себя словно новорожденный котенок. Слепой новорожденный котенок, ****ь!

- Кас? – Проскрежетал он, чем-то, что в прошлой жизни, возможно, было его голосом. Кровать под чужим весом слегка прогнулась и кто-то над ним склонился. Дернувшись всем телом, Дин добился только слабого шевеления своих пальцев.

- Он хочет сказать, что пойдет за тобой снова, если ты надумаешь сделать ту глупость, что задумал. – Негромкий смешок Джона показал, что не зря Дин посчитал его той еще скотиной. – Мне ты тоже не понравился, Дин. Такого настырного сукиного сына еще поискать надо!

Дин хотел сказать, что имел он Константина, но это было бы неправдой. А на придумывание достойного ответа ушли те немногие силы, что позволяли ему удерживать сознание на плаву.

Впрочем, самое главное он уже понял: его психованный ангел теперь рядом! А все остальные могут и подождать, пока он не прекратит тут изображать болезненную немочь.

***

- Наверное, есть план на каждого из нас. Мне пришлось умереть… дважды… только, чтобы это понять. Ведь как написано, пути Его неисповедимы. Кому-то они нравятся… кому-то нет.

Темноволосый молодой мужчина смотрел из окна, как из его подъезда вышли двое и направились к припаркованной импале, облизнуться на которую приезжали, кажется, даже из Манхэттена. Ни один из этой парочки не обернулся и Джон счет это добрым знаком. Прошлое должно оставаться в прошлом, а судя по тому, что он успел узнать про этих двоих, будущее им явно предстоит разделить вместе.