Гелиос краснеет, хоть и не видит

XVIII

– Поздравляю, Метелла! – смеётся Мерулина. – Ты выиграла. И можешь отдаться Бри-… то есть, можешь до утра быть с «амазоночкой Волканалий»!

– Теперь уже больше напоминающих Вакханалии!

– О Геркулес! Как оригинально! – хохочет Присцилла. – Сиг! Как это никто до тебя не додумался?! – и снова смеётся. Но в следующий момент видит, что Бритта, глотнув напоследок лесбосского, которое ей подливала госпожа, встаёт и берёт на руки счастливую Цецилию. И тогда Присцилла говорит. – Амазонки! Любая комната!.. Ана! Ты где?! Проводи. Но не подсматривай, шалунишка!

Уриана, выйдя следом за «местной чемпионкой по панкратию», интересуется:

– О Сафо! Как вам благоволят Фортуна и Венера! Светлейшая домина, храбрая Бритта, какое помещение предпочтёте?

– С самой большой кроватью! – отвечает нежным хмельным голосом Метелла. – Веди скорее… скорее!.. – уже не в силах совладать с дыханием велит юная патрицианка с тончайшей талией и, приподняв голову, лобзает пахнущие вином губы несущей её иценки. До ложа они добрались Ц…

В экусе, освещённом несколькими факелами, распахнуто окно. Но оно впускает теперь не свет: Гелиос наполовину скрыл  свой покрасневший, хотя он и не видит напрямую творящегося в зале, лик. Вечерняя свежесть допущена в экус через оконный проём. Но ей далеко не под силу охладить страсти, звуки которых порою заглушают игру музыкантов.

Вслед за Урианой выбежала Меланто, воспользовавшись тем, что Ксана подвернулась Гопломаху. Вышел и Торкват с засыпающей супругой на руках. Его другу Куриону недолго пришлось в одиночестве созерцать утехи пирующих: Домицилла встала от кого-то, и вместе с Либералией Ц…

Присцилла замечает, что её «единственный» любовник стоит у окна, повернувшись ко всем спиной. «О Венера! Какая верность! Ой, какая я! – думает писательница, подходя к Сигу. – Он держит слово! Так меня любить! Среди оргии стоять одному…»

– Сколько служанок, – это уже вслух, обнимая эфеба сзади за шею, – приставали к тебе, милый Публий? Не поворачивайся, – её руки скользят вниз и забираются под одежду.

– Фабия, любимая!.. – тоже руками, заведя их назад, он прижимает девушку к себе. – Когда вы объявили возлияние Вакху, сразу две… О!.. Сразу…

– Молчи, она целует его шею, носиком раздвигая волосы.

– Нет, я их отправил, не подпустил…

– Молодец!.. Умница, Сиг!.. О, какой!.. Теперь повернись уже…

Юноша выполняет повеление любимой, их уста соединяются, но его ладони по-прежнему на её ягодицах, руки же девушки обвили его и нежно гладят спину.

– Присцилла Младшая! – вдруг раздаётся строгий мужской голос сзади неё.

Это явно не те интонации, что желает слышать женщина, едва вошедшая во вкус. Которую увлёк первый – пусть за этот день – первый закруживший голову поцелуй.

– Присцилла Младшая! – голос кричит, но молодая фламина удерживает голову эфеба, собиравшегося прервать лобзание, ибо ей вовсе не хочется останавливаться. Хотя она узнала голос.

– Молодой человек! Будьте любезны… э-э-э… Мне надо поговорить со своей женой!! Тут уже Сиг не выдерживает и отстраняется, лицо его краснеет.

– Публий, как нехорошо с твоей стороны! – выговаривает ему Муция. – Ты мой единственный любовник и совсем не хочешь… Так постой и подумай опять в одиночестве, подожди меня, – поворачивается к мужу. – Гай, ты желаешь поговорить или?..

– Поговорить, – прерывает Макр.

– Вероятно, не здесь?

– Угадала.

– Злюка.

– Изменница! В нашем доме!

– Тише. Сам говоришь «не здесь», хотя ты и не говорил, я говорила. Пойдём, говорю, теперь. Что встал? Смотреть будешь? – выдаёт хозяйка дома чуть не скороговорку.

И идёт не спеша к выходу, сама поглядывая по сторонам, отмечая, что многие азартные девушки уже «рассчитываются» по проигранным ставкам. Секстия, хотя и выигравшая, проверяет – и действительно убеждается – обещанную прыть Вописка. Бывший претор самодовольно разлёгся на ложе, в одной руке кубок, другая на бедре Шрамика ближе к месту, давшему прозвище. Вера Ц…

Продолжение здесь:

------------------------