Мои женщины Июнь 1957 Первая порнография (Моя первая секс учительница)

МОИ ЖЕНЩИНЫ Июнь 1957 Первая порнография.

Мальчикам и девочкам, юношам и девушкам, отцам и матерям о половом воспитании настоящих мужчин.

(Иллюстрации: сайт "Все девушки "Плейбой" с 1953 по 2010 годы").

В начале лета в июне 1957 года моё половое любопытство усилилось. Рассматривая книжки с картинками и журналы, я стал представлять себе женщин обнажёнными.

Особенно мне нравилось смотреть журналы мод. Там всегда были фотографии симпатичных и просто красивых девушек в красивых одеждах.

Я представлял себе, что вот здесь под кофточкой у них должны быть груди, вот здесь пупок, а вот здесь – сокровенное тайное место. Но вот какое оно это «сокровенное тайное место» я представить себе не мог.

Поэтому все девушки в журналах смотрели на меня насмешливо и как-то многообещающе.

От этих взглядов я очень смущался, волновался и трепетал. Мне было жутко любопытно узнать, а как у них там всё устроено…

В детских яслях и в детском саду я видел голых девочек. Мы даже вместе перед дневным сном по расписанию садились в ряд на горшки и писали.

Нередко я видел, как воспитательницы или родители переодевали описавшихся девчонок. Вместо писки у них были какие-то пухлые щели между ног. Щели как щели, ничего особенного…

Писали девочки как-то странно, обязательно приседая. Не так как мы. Мы, мальчишки, стоя выпячивали живот и направляли струю из писки в горшок. Это было весело…

Мы часто устраивали соревнование - кто дальше и мощнее пустит струю. Девчонки нам завидовали, болели за нас и глупо хихикали, когда мы это делали. При этом воспитательницы строго запрещали нам так писать.

Был, правда, один случай, когда кто-то из мальчишек вдруг первым показал всем в группе свою писку. Потом показал свою писку второй, третий…

Скоро все мальчишки и девчонки в группе стояли, задрав подолы платьев, сняв штаны и спустив трусы, и показывали друг другу свои писки.

Если у мальчишек писки были разные: толстенькие, маленькие, кривые, острые, то у девчонок писки были почти одинаковые и отличались только припухлостью вокруг щёлочек между ног. Ничего интересного…

Другое дело писки взрослых девушек и женщин. Они должны были быть другими.

Я это хорошо понимал, потому что в бане видел голых парней и мужиков. У них были большие писки, которые назывались культурно членами, а некультурно самым распространенным коротким матерным словом. Это слово мы, мальчишки, говорили друг другу шёпотом или орали в минуты обиды и гнева…

Члены у парней и мужиков свисали из густых волос, которые росли у них между ног и внизу живота. Эти волосы были тёмные, курчавые и росли, поднимаясь к пупку.

У многих мужиков на груди тоже росли курчавые волосы. У некоторых волосы росли даже на плесах и на спине. Это было очень красиво, и я горько сожалел, что у меня нет таких волос на теле.

Отец, смеясь, меня успокаивал, а дядя Коля, который был очень красиво и мужественно волосат, выдернув несколько волосков у себя внизу живота, сыпал их мне в трусы «на рассаду».

Что и как было устроено между ног у девушек и женщин, я ещё не знал. Хотя мог себе представить, по аналогии с мужской волосатостью. Одно я знал точно – волос на груди у женщин нет.

Моя Фея красоты и страсти всегда представлялась мне с открытой грудью, но тесно сомкнутыми ногами.

Больше всего мне хотелось увидеть её «сокровенное тайное место». Но живьём увидеть обнажённую женщину было трудно, практически невозможно. Поэтому это можно было сделать, только увидев порнографию.

Впервые это слово «порнография» я услышал от мамы. Она за что-то сильно ругала дядю Колю и требовала, чтобы он сжёг «всю эту порнографию».

Дяде Коле сильно досталось от мамы. Потом я видел, как он в саду понуро жёг в ведре какие-то журналы и фотографии. Но я знал, что дядя обязательно оставит себе что-то самое сокровенное!

Однажды, в отсутствие родителей и дяди Коли, я незаметно заскочил в его комнату и стал терпеливо искать его тайник. У меня в комнате тоже был свой тайник, в котором я хранил свои коллекции фантиков, значков, первые свои рисунки, вырезки из журналов, открытки и массу всяческих дорогих мне вещей.

Мой тайник был в большой красивой коробке из-под кубинских сигар. Эта коробка с трудом втискивалась под дальний угол тяжелого шкафа с одеждой. Просвет между шкафом и полом был таким узким, что только моя тонкая рука могла туда протиснуться. Такой тайник должен был быть у моего дяди, но я его не нашёл.

Вместо тайника я нашёл цветную картинку из какого-то журнала. Она была спрятана под обложку старого учебника.

Увидев эту картинку, я обо всём позабыл и, спрятав её под рубашку, пулей выскочил из комнаты дяди. На картинке была моя Фея красоты и страсти!

Она внимательно смотрела на меня, хитро и многообещающе улыбалась, и звонила по телефону! Моё сердце затрепетало, как телефонный звонок!

У себя в комнате я тщательно рассмотрел картинку и мою Фею красоты и страсти…

Она сидела, поджав под себя ноги. На руках у неё были длинные, почти до плеч, чёрные перчатки. Левой рукой она прижимала к уху большую белую телефонную трубку, а правой рукой теребила кончик белого телефонного провода.

Её курчавые чёрные волосы были собраны в пучок на затылке. Лоб открыт. Густые чёрные брови и ресницы, как рамки, обрамляли её внимательные и добрые глаза.

Она чуточку повзрослела и превратилась в красивую женщину. Поэтому её улыбка, взгляд и выражение лица были почти материнские. Но тело её было молодым и гибким.

Она гордо сидела, выгнув спину, и её острые груди чётко выделялись на фоне чёрных перчаток. Впервые я видел рельеф женского живота и тесно сомкнутых ног почти на грани открытого «сокрытого тайного места»!

Эта картинка стала сокровищем в моём тайнике и изредка, украдкой, я доставал её и смотрел на мою Фею красоты и страсти.

Я чувствовал, что что-то вскоре должно было произойти и до меня дойдет её весточка, как звонок по телефону.

Так вот какая она – порнография!..