Дина. Глава 3

Дина брыкалась и кричала, он, ухмыляясь, посмотрел и скрылся за ширмой, скрывавшей кровать. Девушка застонала в бессильной злобе. Он не возвращался. Она окликнула его. Тишина… Дина стихла. Спустя, минут 15-20, Грек вернулся с подносом. С низу Дине не было видно, что же на подносе. Грек поставил, накрытый черной тканью, поднос на прикроватную тумбочку.

- Котенок, успокойся. Я не сделаю тебе больно. Обещаю. Просто доверься мне. – сказал он, завязывая ее глаза.

- Пожалуйста… - плакала Дина.

- Не бойся! Я никогда не сделаю тебе больно. Просто доверься…

- Ты псих! Отпусти меня немедленно! Я выберусь и убью тебя! – орала в истерике озверевшая Дина.

- Тихо…

- Расстегни наручники!

- Расстегну обязательно! Но чуть позже…

Дина почувствовала прикосновение холодной стали к ее груди, как раз там, где начиналось глубокое декольте. Девушка испуганно замерла, боясь пошевелиться, но грудь ее высоко вздымалась. Дина не могла совладать со своим дыханием. Ножницы медленно шуршали, рассекая ее платье до самой кромки, которая значительно задралась при ее попытках победить оковы. Тщательно разрезав платье, Грек уверенно освободил юное тело от серых лоскутов. Она, до сих пор, боялась пошевелиться. Дыхание ее стало частым. Ножницы отлетели на пол, рядом с тем, что раньше звалось ее платьем. Девушка вздрогнула от лязга упавших ножниц. Сквозь черный кружевной лифчик виднелись камушки торчащих сосков. Тело Дины жило своей жизнью. Тело, странным образом, возбудилось от опасной ситуации. Мозг девушки протестовал, а тело жаждало хозяина. Что-то, внутри ее, сжималось, интимно увлажняя некоторую часть ее тела, и, сбивая, и без того частый, сердечный ритм.

Грек, с наслаждением, это отметил. В этой девочке было то, о чем она, и сама еще не знала, но Грек, абсолютно точно, знал! Он лихо оседлал свою пленницу, сорвал зубами тонкое черное кружево с округлых грудок. Испуганная Дина снова начала кричать, пыталась выломать кованую спинку кровати. Ее крики лишь распаляли возбуждение неторопливого Грека, хотя он и пытался ее успокоить, шепча, что не причинит ей боли…

Металл наручников впивался в ее запястья, жаждущие свободы. Тело извивалось и выгибалось, противореча ее отрицательным стонам. Губы шептали: «Нет, нет, нет, нет…», тело горело, поглощая страстные поцелуи пожирающих губ.

Вдруг, поцелуи остановились…

- Знаешь, что в моих руках?

- Что? – спросила, дрожащим, заикающимся, задыхающимся, голосом Дина

- Лед.

Все ее тело напряглось, ожидая ледяного прикосновения, каждой клеточкой, каждой порой разгоряченной кожи. Казалось, что она ждет клейма раскаленного железа. Неизвестность и ожидание родили глухое рычание из девичьей груди.

Грек любовался ее замешательством и ожиданием, вертя пальцами кубик льда. Он сам не мог решить - какую же часть этой возбужденной плоти обжечь морозом? Лед в его руках начал таять. Прохладная капля упала на простыню, вторая – на ее живот, отчего девушка вскрикнула и вжалась в матрас. Грек вложил уменьшающийся кусочек льда себе в рот, и вновь припал к потемневшим, твердым соскам Дины. Разум девушки окончательно растворился в страстных желаниях горящего тела. Она протяжно стонала, ощущая  круг его жарких губ на своей груди, с испепеляющим, ледяным касанием, заточенным в его изысканных ласках.

Наручники не позволяли ей впиться в его спину. Но ей уже не хотелось свободы. Она бредила, повторяя мантру: «нет, нет, нет…», хотя, ее глаза, скрытые повязкой, вопили: «Да, да, да! ». Грек не нуждался в словах. Он слышал только звуки, видел выгибающееся тело, мечущуюся головку с растрепанными локонами. Он дышал ее протяжными стонами, отрывистыми вскрикиваниями.

Лед на его языке растаял.

Резкое движение, и тончайшие черные трусики безвольно повисают в его широкой ладони. Дина снова вскрикнула. Звонко, но страха в этом вскрике уже не было. Ее «Ах! » стремительно выстрелил и повис нечетким выдохом. Он нарисовал языком влажную дорожку от ее пупка до влажной расщелинки. Дина глухо застонала.

Грек жадно впился во влажный цветок. Девушка выгнулась, в сладком экстазе, громко закричав. Он пил ее нектар жадно, ни в силах остановиться, настойчиво ласкал набухшие лепестки, пока не обнаружил между нами налитую маленькую горошинку.

Дина закричала в голос, сочилась нектаром, когда он присосался к горошинке и начал ее ласкать и баюкать.

Грек наслаждался и упивался ее беззащитной и беспомощной страстью. Она рычала, кричала, металась, выгибалась, горела, не стыдясь, не сдерживаясь, сходила с ума. Шальная мысль промелькнула у Грека. Он медленно начал подниматься медленными поцелуями по ее животу, возбужденным упругим грудкам, по пульсирующей венке на шее. Дина часто дышала. Агония ее тела замерла в ожидании. Щелкнул замок наручников, освобождая ее руки, повязка освободила глаза.

Грек вложил в ее руку нож, взятый с подноса на столике.

Дина растерянно села на кровати, все еще тяжело дыша и пытаясь понять, что за игру он, теперь, ведет. Но, мысли отчего-то расползались туманными облаками в огне ее неудовлетворенного возбужденного тела.

- Хочешь убить – убей! Хочешь уйти – иди!

«О чем он? Что происходит? » - Дина совершенно ничего не соображала. Да, в общем-то и не хотела… Не сейчас… Все потом… Нож отлетел куда-то… Девушка страстно набросилась на ожидающего, самоуверенного любовника, прижимаясь к нему всем телом. Он понял все без слов, опрокинул ее на кровать, и снова впился в горошинку между широко разведенных бедер.

Очередной вопль экстаза и очередная дуга возбужденного тела. Грек наслаждался ее огненным телом, бережно собирал ртом, выступающие капли, пока она рычала, стонала, сжимая простынь в складки.

Ее пальцы побелели от напряжения, она стиснула зубы….   Она просто была далеко… высоко… Она не видела, не слышала ничего, кроме барабана собственного сердца.

Указательный палец, аккуратно, проник в ее плоть, начал поступательные ритмичные движения. Средний … Безымянный… Мизинец…

Вопит истошно, сжалась тугим мокрым кольцом на его пальцах. Он тут же кинулся вниз, не рискуя потерять не единой капли ее оргазма.

Вздрогнула, глубоко вздохнула, замерла на секунды, брызнула тонкой струей, опустилась из высокой дуги в мягкий матрас. Вдох… еще…еще…

Резко соскочила, вцепилась в ремень его брюк, лихорадочно, пытаясь его расстегнуть. Торопливые пальчики злились, не в силах победить замысловатую пряжку. В итоге, альтернативно, расстегнули набухшую ширинку. Грек помог ей, избавив себя от лишнего текстиля.

Искусанные в экстазе, слегка припухшие, ее губы целиком поглотили его эго, упершись курносым носом в его темные завитки внизу живота.

Ритмичная пытка.

Периодически обнажающаяся, головка упиралась в ее гортань, отступала, оставаясь зажатой в, остервенело сосущих губах. Теперь рычал и стонал Грек, а Дина, выгнув по тигриному спинку, причмокивая, хрипела. Он обхватил широкими ладонями ее головку, удерживая пляшущие локоны. Его глаза не выдерживали и пары погружений в этот сладкий грот. Он закрывал глаза, пытаясь дышать, но не мог, Дина высасывала из него воздух.

Он резко остановил ее и развернул к нему попкой. Вошел резко, до упора! Глубокий гортанный вопль Дины и сжавшееся ее тугое и влажное нутро, подтвердили правильность его действия. Он почти застыл, слегка покачиваясь вперед-назад. Но через несколько секунд, вдруг, начал резко, глубоко, быстро пронзать тугую пульсирующую плоть. Ее головка запрокинулась, то ли рык, то ли стон, потекли теплой рекой, сжав его огромное сладострастье с терпковатым вкусом, до сих пор сохранившимся на ее губах.

Девушка обмякла. Задыхаясь, упала лицом в скомканную простыню.

Грек не отступил, не сбавил темп. Дина была в полуобморочном состоянии. Она глухо постанывала, пытаясь вдохнуть, широко открывая свои губки, и крепко зажмурив глаза, как рыбка без воды.

«Да сколько же в ней огня?! » - удивился Грек, почувствовав ее новые тугие ритмичные сокращения своим естеством.

Глухой, раскатистый ее последний выдох, казалось, расплющит его сознание, выстрелившее утвердительным напором в страстное женское пожарище.

5 секунд статичной фотографии одновременного оргазма.

Провал… Временной провал…

Оба учились заново дышать… Оба сердца учились заново сокращаться, перегонять кипящую кровь по артериям, венам, капиллярам…

5 секунд между тем, что было «до» и что будет «после».

5 секунд между маленькой смертью и большой жизнью…

5 секунд вне жизни, вне смерти…

Продолжение следует....