О часе Х и любви к чужому городу. Глава Романтические рассказы о любви

Гигантский муравейник притих перед часом Х. Всеобщее  безумие последнего  времени, вызывающее нарастание негативной активности, ухнуло вниз, достигло минимальной точки,   но  изготовилось к новому взлету…

Муравьишки  большей частью замерли в своих ячейках, послушно повинуясь гласу свыше – думать О. О том важном – преважном, определяющим их  дальнейшие судьбы, судьбы муравейника, и  других, и всего... Не так подумаешь – БУДЕТ ХУЖЕ. Вот беда то приключилась, головы пухнут, не до радостей жизни.….

. Однако некая часть мало или слабо думающих все ж сновала  по привычным тропам, по своим нуждам, для такого большого сообщества их тоже оказалось немало…

И в этом «немало» были чужаки.

Внешне неотличимые, но думающие не о всеобщем О, главной думе, а исключительно о своем собственном о … Потому и чужаки.

Судьба свела их в этом чужом для них городе весенним  субботним вечером, как раз накануне часа Х.

В  городе пахло свежестью, сыростью, подтаявшим льдом,   и тем особым, уловимым  лишь для посвящённых,   духом..

Они были посвященные, поэтому  могли сдержанно улыбаться, ну так не особо открыто, чтобы не раздражать озабоченных думающих.    А то ведь подумают, что улыбка от того, что правильно придумали уже.. а им думать еще весь вечер, всю ночь..

У каждой были свои дела, которые успешно поделались к середине дня, и осталось еще время до убытия в родные пенаты.   По разным тропкам они пришли в одну точку, в одно место, и в одно почти время, и дальше оказалось по пути, по огромному диковинному лабиринту города.

Была бы их воля и время, было бы  славно заблудится в них, и не очень то искать выхода, прижиться,   обжиться..

Но воля была чужая, времени –  уже с гулькин нос.

И чужой город был настороженный, неприветливый и непреклонный.

Чужаки желали тоже.. забиться вместе в  маленькую ячейку, и подумать там о своем.

Нет - без объяснения причин, ибо имели на то право – говорили владельцы ячеек..

Неприветливый город.

А часы – тик- тик, а час Х всё ближе, хотя может и фиг с ним, с этим часом, но  паровозы то уже гудят…   

Задуло, заморосило мокрым мелким полудождем-полуснегом.

Дрожь по телу, и не только от холода.

И тут неожиданное спасение, вывеска у подворотни, 24 часа…

А пошли- ка мы в баню?  

А пошли ;

И пошли мы в баню. Очень  классное место  для продрогших дам.

Отдельных кабинетов- саун не было, но банька была маленькая, народа – всего-ничего, три дамочки среднего, ближе к старшему, возраста, в простынях, сидели за столом в предбаннике, пили чай из термоса, обсуждали что-то оживленно. Доносилось « Ну что, девочки, за кого голосовать то будем? Вот ты кому своих детей доверить можешь? »

Улыбнулись приветливо на наше  «Здравствуйте»,   у нас традиция - говорят, мы всегда перед выборами в баню ходим…Располагайтесь мол, девочки, парилочка жаркая, мы только оттуда.. Вы мол парьтесь, а мы пока по чаю.

Разделись, покосились друг на друга.. Хотя чего, собственно коситься то, что мы, голых женщин не видали, что ли.. В своих пенатах тоже баньки, сауны, бассейны посещаем.

Так что  под душик скорее подмерзшие тела, и в парилочку..

Эх, хорошо…. Да поддай, конечно…

Пошло дело. Согрелись, напарились, красота.

Вышли передыхнуть. Женщины  как раз подняли кружки « За Миронова! ». Определились, значит.

И в парилку пошли. А мы уж тут, остынем чуток…

Смеркалось. Пора и честь знать.   Кстати, очень подходящая к ситуации фразочка.

Но мы еще успеем автобусом доехать  до великой реки, спуститься  по гранитным   ступенькам   до застывшей ледяной поверхности, пройтись почти до середины,   остановится  и увидеть, впитать в память светящийся город  с такого нереально-прекрасного ракурса…

И – во- свояси, по пенатам…

**

Судьба свела нас в этом чужом городе весенним  субботним вечером как раз накануне часа Х, выборов Президента.  

Наконец-то свела. Мы так долго мечтали оказать именно в этом, богатом традициями, городе  вместе.

И пусть у нас было несколько общих часов, и пусть суровый северный город накануне выборов, исполняя свои решения о борьбе с пропагандой однополых отношений, не пустил нас в парочку почасовых гостиниц, мы все равно благодарны ему,   любимому Питеру, за полупустые вечерние улочки, позволяющие, держась за руки, разглядывать его  монументальные  здания,   за толстыми стенами которых в своих ячейках – квартирах коротали вечер жители, думающие о том, за кого бы завтра проголосовать, а совсем не о порицании двух бредущих мимо, держась за руки, лесбиянок.

И особая благодарность за эту маленькую  баньку во дворе-колодце.

За ее жаркую сауну, в которой так сладко целоваться, оглаживать друг друга по скользким, вспотевшим телам, сидя рядышком на полке, поочередно хлестать и поглаживать лежащую любимую веничком, и, тут же проводить ласкающей рукой там, между расставленными чуть ногами…

За бьющие струи прохладного душа, под который можно заскочить вместе, и продолжить, охлаждая после парилки тело, разогревать страсть до точки кипения, и негромко кончить, благодарно положив голову на плечо любимой…

За уютный предбанник с прохладной бутылочкой пива, одной на двоих, больше нам и не надо, нас пьянит любовь…

За приветливых  женщин, собравшихся голосовать за Миронова, за то, что их было только трое, и они так корректно соблюдали очередность в сотворении ритуального омовения.

И, конечно, за заледеневшую Неву, посреди которой маленькими муравьишками посреди огромного города, стояли, держать за руки, две счастливые любящие женщины, которых судьба наконец-то свела вместе.

В общем, спасибо, Питер.

До свидания, Питер.

Здравствуйте, воспоминания и мечты.

4.03.2012