Влечение

Там, где однажды взорвалась радуга, ее осколки

превратились в нежные ирисы, оставив свой след

не только на мантии французских королей, но и в

садах тех, кто знает, что такое счастье.

Тяга ко всему необычному была у нее в крови. А, может быть, Майе судьбой было предначертано испытать удивительные приключения. Во всяком случае, на каждый странный звоночек она непременно откликалась.

- Майка, ты ко мне сюда больше не приходи, думаю, завтра меня выпишут.

Голос подруги был бодрый, но бледность лица и пересохшие потрескавшиеся губы не вызывали ощущения полностью восстановившегося здоровья. Выходя во двор больницы, она все еще размышляла о том, стоит ли приезжать за подругой завтра на выписку.

В дальнем углу двора, возле открытой дверцы автомобиля стояли двое мужчин. Фигура того, что стоял спиной, показалась Майе какай-то особенной. Она еще раз посмотрела на него. В этот момент он оглянулся и она увидела смуглое лицо мужчины в очках. И жаркий взгляд!

На ватных ногах она прошла мимо них, краем уха услышав какие-то медицинские термины. Врачи! И тот смуглый, при близком рассмотрении, оказался высоким широкоплечим мужчиной, лет сорока, негроидной расы. По крайней мере, часть этой расы в его крови была.

Майе захотелось оглянуться, но решимости не хватило. Оставшийся день она только и думала о нем. Кто он, откуда, работает ли в этой больнице?

Вечером она позвонила подруге. Та, услышав вопрос, хмыкнула.

- Да, тут вся больница от него без ума и ты туда же. Хирург он, гражданин нашей страны. Папаша его, кажется, из Африки, но он в банановые рощи, похоже, не стремится.

- Я приеду за тобой завтра.

- Давай-давай, повеселишь меня.

Майе всегда нравились темнокожие мужчины, не арабы или жители других восточных стран, а, именно, африканцы. Их стройные широкоплечие с узкими бедрами тела, мягкая, пружинистая походка, белозубая улыбка и смешинки в глазах вызывали в ней сексуальное возбуждение. Правда, таких красавчиков она видела только в кино. И вот, тот самый типаж она встретила, причем, еще со спины, почувствовала это.  

Майя решила, что завтра, по ходу событий, определит стратегию и тактику будущего завоевания. Ее, почему-то, нисколько не заботила реальность осуществления ее плана. Влечение к неизвестному и желаемому объекту пересилило все доводы разума.

Она поднималась по лестнице, когда увидела, как он, спускается по параллельной. Сердце выпрыгивало из груди, а ноги уже спускали ее на встречу к нему. Она не успела еще подумать, о чем будет говорить.

- Я видела Вас вчера во дворе больницы.

- Я тоже видел Вас, - с хитрой улыбкой проговорил он низким бархатистым голосом.

Он взял ее за локоть и легонько потянул к окну. В этот момент Майя перестала ощущать свое тело. Ей показалось, будто она стала невесомой. Ему не составило бы труда в этот момент утащить ее и в темный уголок, и на край света. Совершенно гипнотическое состояние.

- Итак, мадам, у Вас ко мне дело или…

- Или!

- Я так и подумал. Предлагаю встретить завтрашний рассвет у моря.

Они были одни на заповедном берегу моря. Ночь и его черная кожа сплетались в одно сказочное существо из «Аленького цветочка». До самого утра Майю не покидало пьянящее чувство нереальности происходящего. То ли годами взращиваемое чувство влечения к темнокожим красавцам, то ли он и впрямь был особенный, но она не могла остановить в себе ненасытного желания близости.

Он то посмеивался и подшучивал, а то, брал ее в охапку и бросал в воду, чтобы, как он говорил, она охладилась. А потом, и сам бросался к ней, не давая ей вдохнуть воздуха, с силой и могучим напором входил в нее так, что ей казалось, будто эта минута будет самой прекрасной, но последней в ее жизни.

И только, когда за морем показалась светлая полоска восходящего солнца, осветившего силуэт его крепкого тела, выходящего из воды, она немного пришла в себя. Уставшая, прижавшись к его мокрому телу, она заснула у него на руках так и не увидев рассвет во всем его величии.

Влечение, что неизвестностью манит,

Не удержать в дозволенных границах.

И журавлю земная бытность предстоит,

И вольно пусть летит из рук синица.

Я прозу жизни не люблю за то,

Что в ней со скукой дружит серость.

И выгнусь гибкой радугой - мостом,

Имею, к счастью, эту смелость.

И там, где разорвутся на куски

Все спектры радуги моих желаний,

Пусть вспыхнут ирисов цветки

Для тех, кто в мире лишь мечтаний.

Пусть увлекутся сказками любви,

Пусть нарисует их воображенье

В мужских объятиях приход зари,

Проникнувшись моим мгновеньем.