Чилаут полный текст. 1, 2, 3 части. Глава Виртуальный секс текст

-      

ЧАСТЬ 1

- Какая прелесть! Изумительная вещица, - шептала  она.

Она уже некоторое время в задумчивости держала в руках, и, как завороженная, разглядывала эту чудесную чашку из тончайшего фарфора цвета крем - брюле с изящным золотым рисунком по краю, когда услышала вопрос:

-     Могу я вам чем - то помочь? Вы хотите приобрести эту чашку, в подарок кому-нибудь или себе?

Она кивнула в знак согласия, скорее самой себе, чем кому - то, и продолжала смотреть, не отрываясь на чашку, и  не оборачиваясь на голос.

-    Да, это очень красивая чашка, хороший выбор - продолжил мужской голос.

Я вижу, она вам понравилась. Да? Говорящий человек явно хотел получить ответ, и был настойчив.

Тут она развернулась на вопрос, и увидела интересного молодого мужчину с длинными волосами, убранными в хвостик, с красивыми восточными проницательными глазами, как у Ошо  и приятной улыбкой.

Он давно уже наблюдал за ней, с момента её появления в магазине.

-     Я ещё думаю,- ответила женщина, словно только проснулась ото сна.

-   У вас тут несколько замечательных чашек, они мне все нравятся, глаза разбегаются. Какую выбрать, пока не знаю.

Она перебирала чашки. - Посмотрю и подумаю еще. Никогда не знала про этот магазин раньше.

-     Мы недавно открылись, - ответил молодой человек.   Это правда, что у нас красивые и необычные чашки. Думайте и выбирайте, вы правильно делаете, что раздумываете, ведь выбирая чашку, как вообще и всё остальное, вы выбираете ещё и судьбу, ... себе или другому человеку, или какую- нибудь историю, а  это очень ответственно.

-       То есть? Можно поподробнее с этого момента?

-       Конечно! Вы сами всё поймёте и ответите себе, – живо отозвался мужчина.   Только один вопрос к вам:

- Вы любите пить напитки из любых чашек, в которые вам наливают, или отдаете предпочтение какой- то одной, любимой? И вообще, ваше отношение к чашке?

Задумывались ли вы когда – нибудь о ней специально?   О её судьбе? Здесь много прекрасных чаш, но вы, какую предпочли бы взять в руки сейчас? -  он указал на полку.  

Она задумалась над словами  мужчины, разглядывая красивые чашки на полке, и вспомнила, что никогда не пьет, и не ест из некрасивой посуды.

У неё просто пропадает аппетит. Из стаканов, - совсем  никогда, они безликие какие- то,   старается не брать их даже в руки. Не нравятся кружки, что - то в них много от мужского начала, и напоминают войну, поиски кипятка на станциях...

Всегда выбирает что-то ей близкое, можно сказать, родное и по цвету, и по форме,   изящное, а если её не устроит чашка, то она, скорей всего, откажется от чая, под любым предлогом, проговаривая про себя, что не хочется её брать в руки. И вообще, расхотела пить чай.

- О! Да я привереда! -  подумала она про себя.

А я ведь раньше никогда вслух об этом не говорила, и казалось, не думала о таких вещах, но интуитивно всегда делала выбор.

-      Блиц анализ моей жизни показал, что мне приятно пить скорей всего из красивой, или необычной  чашки,-  шутливо ответила женщина.

-      Отлично!-  одобрил он. А друзей своих вы потчуете как, из каких чашек?

Многие хозяева красивые чашки прячут в сервант, чтобы гости, не дай Бог, не разбили, а угощают из любых других, какие есть в доме.

-      Нет, это не про меня!

Чаще всего я спрашиваю друзей о предпочтениях, предлагаю выбрать и считаюсь с их выбором.

-       Значит, вы поклонница дзен.

По их учению всегда  учитывается желание гостя, в первую очередь, и потом, чашка должна быть необычной, единственной в своем роде, которая вобрала много информации о жизни через прикосновения людей, которые её держали в руках, отколы, трещинки,- вспомните чашу Иисуса. В Испании я рассматривал её, все края покусаны.

Как каждый хотел приобщиться к нему! Даже таким путем! У каждой чашки своя судьба, как и у человека.

Ещё, сторонники дзен раскалывают обычную чашку, затем склеивают красиво, чем -то отделывают, и уже потом, пьют из неё, и предлагают испить чаю гостю, если он захочет. Они рассматривают это, как возможность испытать другую судьбу, тем самым, подчеркивая вашу индивидуальность и уникальность, а заодно, показывая тем самым, уважение к вам, а возможно даже и любовь.

Чашка - это всегда больше, чем просто сосуд для пития. Это целый мир...

Только пустой человек угостит вас из убогой чашки.

Кстати, ведь чашка многое говорит и о человеке, который угощает.

Её можно сделать и из листа дерева или бумаги, скорлупки плода, ... и она будет прекрасна. Я встречал такие, но понадобится душа, мысль и любовь, конечно.

А что вы чувствуете, когда вам говорят, что это чашка из сервиза Наполеона, или любимая чашка Конфуция, или великого поэта Ли Бо, а может Пушкина, Лермонтова, Сен- Жермена или Казановы, или любой другой знаменитости?

Вы живо представляете всех их, и с чувством благоговения и интереса, даже по -разному берете каждую чашку в свои руки, в зависимости от персоны,   желая заглянуть в их жизнь и судьбу, и угадать свою судьбу. Вы будто прикасаетесь к их тайнам, и погружаетесь в них, но многое вы узнаете и о себе, все взаимосвязано, и вы не случайно дотрагиваетесь именно до той или иной чашки. Так судьбе было угодно.

Это увлекательное путешествие в мир чашки. Каждая чашка - это персона и её судьба. Он помолчал.

Знающие люди говорят, что когда вы угадываете напиток, который любил пить из чашки бывший хозяин, то можете узнать его судьбу, ... и все его тайны или некоторые из них. Но это все раскроется только тогда, когда вы угадаете напиток, - подчеркнул мужчина. Она перебирала чашки одну за другой, которые стояли на старинной полке. Какие красивые, и все разные . За каждой жизнь, судьба.

-      Мне удалось узнать много интересного, когда я пил из различных чаш  и три раза напитки совпали. Это было сказочно интересно, -  сказал он.

Наверное, с вами тоже такое происходило, но вы могли не понять, что это из- за чаши, все эти мысли, что приходят в голову, истории... - он запнулся.

-     А кому принадлежала эта чашка, например вы, знаете? - спросила она,   показывая на понравившуюся чашу.

-      Нет, не знаю точно, сюда принесла её женщина несколько дней назад, но она не помнила откуда в их доме эта чашка, скорее от бабушки, которая работала в богатом доме прислугой. Это явно случайные, десятые руки!

Знаю, что это очень редкий экземпляр фарфора, музейная редкость, она могла принадлежать только очень богатой, знатной семье, с хорошим вкусом, точнее,... королевской, в свое время, конечно...

Возможно, её привезли когда - то в подарок из далекого путешествия. Мечтаю угадать напиток хозяина чашки, но пока не удалось…

Возможно, женщине это будет проще. А какой напиток предложили бы вы этой чаше?   На ваш взгляд? -  обратился он к ней и продолжил:

- Моя интуиция подсказывает  мне, что она принадлежала женщине, значит, вы можете почувствовать это лучше меня, а может, я ошибаюсь.

Женщина посмотрела на чистое  белое дно чашки, развернулась к оконному свету, подняла чашку к солнечному свету,   как эксперт.

-    Да, тут есть подсказка,... изображение  цветка явно виднелось на просвет,   очевидно, это жасмин, лотос или магнолия, скорей всего надо пить чай с китайским жасмином. Она продолжала изучать чашку.

Тонкие зеленые травинки украшали её изысканно и лаконично, на краю чашки затерялась маленькая божья коровка.

Какая красота! Какое изящество! А как приятно держать её в руках, она как легкое  пёрышко. Стенки тонкие, как  яичная скорлупка. Она хрупка, как человеческая жизнь. Сколько в ней изящества!

-   Я предлагаю вам выпить чашечку чая - сказал мужчина, - из этой чашки.

У вас есть свободная минутка? Тогда присаживайтесь поудобней.

-     А это возможно? В магазине? Я с удовольствием, если это только возможно.

Она присела на красивое и очень удобное старинное кресло, рядом с инкрустированным  перламутром галиотиса столика, на столике дымились ароматические палочки.

-   Случайно сегодня прихватил в чайном магазине несколько различных сортов чая... и этот, жасминовый, в том числе. Я ведь его люблю, но почему - то до него ещё дело не дошло, а вдруг, вы правы, извиняясь, сказал он. Он стал готовить чай, что - то мурлыча про себя.

-      Меня зовут Фрида -  представилась она.

–      Красивое имя,-  он внимательно на неё посмотрел. Оно вам идёт, и означает «любимая и мир», хотя вам подошли бы и другие имена, например, Диана - «божественная», или Сара, жаль, что вас зовут не Ева… Он ещё раз внимательно на неё посмотрел.

- А меня зовут всего лишь Адам,- в переводе «человек», извините, но это правда, рад знакомству… Он улыбнулся.

- Ева мне тоже нравится – улыбаясь, поддержала она.

-       Или Хава - это тоже самое на иврите, -  сказал он.

-       Вы что же, прямо из Эдема? -  шутливо спросила Фрида.

-       Возможно! Хотите посчитать ребра? Пока они у меня все на месте!

Хотя всё может измениться за одно мгновение. У нас всё возможно. Почему нет?

Все пытаются шутить на эту тему, я уже привык, -  отвечал он, а  ей показалось, что он согласился, что он именно оттуда.  

Она про себя отметила, что он , и , правда красив, как Адам, и прекрасно сложен. Мысленно освободив его от одежды,   представила она его…

"Хорош, даже очень, ах, ну что я себе позволяю."

Да, если бы люди могли читать все пролетающие в голове  своих собеседников мысли,   то было бы часто очень неловко за них.

-   Кстати, о Еве и  его ребрах.   Какая она у него? – подумала она, но спросить не решилась, опять запретная, но очень любопытная мысль. Но, если ребра целы, - значит её, этой Евы, нет?

Пока он готовил им чай, она наблюдала за ним, и находила это занятие приятным.

- Очень привлекательный мужчина, хорошие манеры и мозги на месте, такие уже давно перевелись, реликт какой то, - подумала она.

Повезло какой - то Еве! Если она существует в природе, конечно.

С таким мужчиной всегда интересно по жизни идти. Как он красиво всё делает, с любовью, отметила она про себя.

-         Вот, все готово! Угощайтесь. По комнате разлился чудесный запах жасмина.

-        Да, это здорово! А вкусно как! Просто нет слов! -  сказала она, пробуя чай. Он предложил ей две подушки – думки, тисненные золотом, одну устроил под локоть, а другую под спину. Ей стало очень удобно. Она пила чай и думала:

-      Кому же раньше принадлежала эта чаша, и что за судьба была у  хозяйки этой чашки?

Возможно она с востока, о чём говорит  высокое качество фарфора, лаконичный рисунок и форма. Её хозяйка была, наверняка, восточная красавица.   Люди стремятся приобретать вещи подобные себе, сохраняя соответствие, равновесие.

Её пальцы обвивали чашку  и тихонько ощупывали её, играючи.

Да, чаша была в отличном состоянии, без трещин и сколов, гладкая, легкая, будто за ней ухаживали, как за богатой женщиной, возможно гейшей.

Её любили и холили, восхищались ее изяществом и красотой.

Эта чаша много слышала в свой адрес комплиментов на своём веку, и явно имела свою историю, которая ждала разгадки.

ЧАСТЬ2

Интересно  что мне откроется в этой чашке?

Удобно облокотясь на подушки, она прикрыла глаза, предвкушая открытие тайны, и отпивая ароматный чай мелкими глотками, отправлялась в увлекательное путешествие      Молодой человек тоже удобно устроился в кресле напротив, и приготовил себе другой чай: с дикой вишней. Посетители в магазин не входили, было тихо и спокойно. Никто не нарушал их диалога с самими собой.

Она с детства считала, что чем - то владеет особым, во что- то посвящена, что- то должна знать больше, чем другие, и ждала момента истины, чтобы узнать это и раскрыться. Что- то подсказывало ей, что он наступает. В её воображении возникло видение в стиле чилаута.

Море, тонкие белые  прозрачные занавески,   где - то забранные в узлы, а где -то свободно свисающие до пола, раздуваются ветром.

Под балдахинами видны ложи с красивыми подушками разной величины: от огромных  тканых золотом  на белом фоне до маленьких, с кисочками по углам.

Множество топчанов под балдахинами, чтобы скрыться от ненужных глаз, сбежать в чилаут, -  сокровенное пространство любви. Вот куда приятно сбежать от всего, и желательно надолго.

Вокруг  старинная утварь: древнее зеркало, знавшее и хранящее немало тайн и историй о своих хозяевах и гостях, маленькие фонари - свечки, вазы с фруктами, кувшины, инкрустированные каменьями с напитками, и прекрасные чаши для возлияний на низких столиках у топчанов, сосуды для умывания.

Кругом  на стенах и полах ковры ручной работы. Всё полупрозрачно, почти призрачно.

Легкий ветерок раздувает занавески, гуляя по чилауту, словно подглядывая за его гостями,   вздыхая с завистью занавесками, и вырываясь со стоном на просторы к морю.

Скульптура любимца богов Аполлона  красуется в центре чилаута. В полумраке он кажется живым, у его ног бьёт фонтанчик, как эротичный центр извержения. Он волнует, намекает…

Блики света от свечей. Они высвечивают то, что можно разглядеть, и скрывают недозволенное.   Всё интригует…

Чилаут, словно размеренно дышит воздухом любви, раздувая занавески.

Такое  впечатление, что этот красавец Аполлон готов был бы прыгнуть под любой балдахин, к заточенной в эти волшебные сети занавесок прекрасной нимфе, готовой к пленению... Он готов изменить ее судьбу. Их тут много, и они  прекрасны! Нет, просто божественны! Боги всегда есть Боги! Они всё могут! Им позволено.

Всплывают различные картинки... Женская рука из под одного балдахина спускается, как ручеек к руке мужчины с другого топчана, они тянутся друг к другу, прикосновения любви. Их пальцы дотронулись и остановились, найдя друг друга, замерли на ковре надолго…

Влюбленные спят, обозначив своё пространство, как сообщающие сосуды, чувствуя, что они рядом, под покровом звездного неба и любви, устав от любовных утех. Они одни во вселенной…

Под соседним балдахином целующаяся пара. Из - под другого балдахина видна изящная  женская ножка, рядом на полу, скинутая восточная туфелька с загнутым носиком.… И тишина!!!

Занавески раздуваются, как паруса шхуны, готовой к дальним странствиям и открытиям.   Хочется окунуться в тайну.

Создается впечатление, что всё движется и покоится одновременно, и, что здесь есть люди, и в тоже время, никого нет.

Все отделены пространством чилаута друг от друга, никто не мешает. У всех своё сказочное пространство и свое измерение.

Столько неги и тайных желаний! И исполнений, конечно, загадка... На старинном серебряном подносе три персика, четвертый скатился на ковер, - равновесие нарушено.

Хотя,   здесь поселился покой, здесь его родина, равновесия и блаженства, все как в сказке.

Чилаут - территория любви и тайны … Таким она увидела  его в первый раз на Крите в удивительном  отеле  «Ибер стар Мирабелла».

Он подлил ей ещё немного чая. Она отпила с удовольствием.

Она вспомнила себя в далеком детстве, когда они с мамой путешествовали  по разным  странам и, будучи в Израиле, решили искупаться в реке Иордан.

Это очень мелкая речка, много травы и заводей.   В то время она просто кишела рыбой,   идеальное  место для сомов.

Когда мама взяла Фриду  на руки и вошла в воду, то увидела множество рыб - сомиков, которые сразу накинулись на них,   как на закуску,   и стали покусывать за все обнаженные  места.

Мать и Фрида повизгивали  от боли, и  отбивались от назойливых рыб,   но их было так много, что, даже немного испугавшись, они быстро выскочили на берег  и стали считать укусы.   Больше они не желали купаться.

Сомики вели себя,   как пираньи.

Сейчас рыбы намного меньше, и никто не догадывается, что её было полно в этих местах, где часто проводят обряд  крещения. Хотя, на них одеты рубахи, и  раздолья  меньше  рыбам остается.

Потом она вспомнила   деревню, где проводила часто лето у бабушки

и ходила купаться с деревенскими  ребятишками на озеро.

Однажды она увидела очень расстроенную бабушку: Буренка уже который раз приходит домой без молока с выгона.

Бабушка уже думала, что Буренка захворала непонятной  болезнью, и ее придется продать, но в беседе с пастухом выяснилось, что  все паслись коровы хорошо и,

вроде, молока в их вымени было много, а куда делось,–  непонятно, никто их не доил, а молоко исчезло, может, само вытекло? У соседней Зорьки тоже молока не стало.

Коровы жуют траву хорошо на пастбищах, а возвращаются  домой с пустым выменем!

Что за ерунда? Решила бабушка проследить весь процесс от начала и до конца.

Собралась, пошла на пастбище и глаз с Буренки не сводила, куда Буренка, туда и бабушка. Траву жевала корова без передышки, и полное вымя молока набралось у Буренки, бабушка возрадовалась.

Пошли домой, и по пути зашли коровы в протоку, как обычно, попить водицы и искупаться в жару.

Стоят по грудь в воде, от жары спасаются. Довольные! Пастух тоже в воду макнулся, и бабушка ноги освежила, затем  присела в тенек дерева отдохнуть от зноя. Эх, лето красное, «любил бы я тебя…».

Коровы и те, от жары не знают куда деваться, а что о людях говорить!

Буренка стоит в воде и иногда помукивает от удовольствия.

- Му-у-у да му-у-у.

Передохнули все и животные, и люди, и решили дальше двигаться к дому. Вышла Буренка из воды, а вымя пустое! Вот тебе и на!

Куда молоко подевалось? Зорька тоже без молока осталась, и Звездочка тоже. Кто молоко выпил?

На следующий день бабушка в воду зашла за Буренкой и то, что она увидела, привело её в ужас: огромный сом в человеческий рост или даже больше, сосал вымя её Буренки!!!

Да ещё на бабушку поглядывал своими глазами, не составит ли она ему конкуренцию, чего доброго?

-       Вот он - вор! Негодник! А мы на пастуха грешили! Бабушка была возмущена такой наглостью сома.

Так был обнаружен похититель молока. Коровам было приятно, что их освобождали от ноши, и они от удовольствия помукивали, а сомы их поджидали в протоке,   затаившись в траве, и каждый день отсасывали молоко.

Некоторые коровы просто ложились на мелководье в воду, поджидая своих освободителей.

Что ж, решили всей деревней избавляться от сомов.

Мужики деревни ночью с факелами вышли на охоту на сомов и поймали несколько огромных сомов, затем продали на рынке за хорошие деньги.

Когда они рубили, и резали электропилой сомов, то вся детвора деревни собралась вокруг них, наблюдая за процессом.

Фрида навсегда запомнила огромную отрубленную голову сома, тогда ей было страшно.

-      Подходите! Покупайте! Сом молочный, ручной, пил молоко с руки, так что очень вкусный! Пироги отличные будут! Нежные!

-    Покупайте! Редкий товар! - Так рекламировал сомов Петька, бабушкин сын. И все покупали, а когда купят, то он им рассказывал правду про сома, что было не менее интересно. Товар улетел мгновенно.

Так была восстановлена справедливость, молоко вернулось в дома сельчан.

Но все  в деревне ещё долго рассказывали  эту историю, а бабушку прозвали с тех пор Шерлоком Холмсом.

Она улыбнулась. Все истории из такого далекого детства!

Подул ветерок, занавески  раздулись в очередном дыхании, забирая в себя, в свои легкие  порцию воздуха, и полетел дальше, разнося прекрасный фимиам с запахом сандала…

Чилаут спал…

Влюбленная пара, без стеснения раскинув свои тела от приятной усталости, и не боясь чужих глаз, возлегала под балдахином, как на облаке.

Рассыпанные блестящие кудри волос притягивали  взор. В узле балдахина запуталась прекрасная роза, символ тайного, секретного свидания.

Как чудесно пахнут волосы! Фимиам! Сандал пропитывает запахом занавески, одежду и кожу…

Аполлон что - то писал на листе пером, словно свидетельствовал что- то,   боясь пропустить что- либо. Она подошла,   желая прочесть, но ничего прочесть не смогла, лист был белый и чистый.

Она отпила из чаши, и прикрыла глаза. Ещё одно видение посетило её…

Она увидела удивительную картину перед глазами.

Это было в далекой японской деревушке,   которая  стояла на берегу красивого озера.

Облака и силуэты гор отражались на глади озера, как в зеркале. Да, красивое озеро.

Один  юноша из этой деревни очень любил   девушку с самого детства, и все завидовали их дружбе.

Постепенно их дружба и детская любовь переросли в настоящую любовь.

Но родители девушки рассчитывали на другого жениха для своей дочери, более состоятельного и влиятельного в их округе человека, и слышать не хотели, ни о ком другом.

Выбор девушки не одобряли, и всячески препятствовали их встречам.

Девушка была тоненькая, хрупкая, как цветок, с очень красивым лицом, красивой кожей, которая словно светилась и оттенялась чудными густыми волосами.

Юноша был тоже строен и красив. Они были красивой парой, это все замечали.

… Всё заволокло туманом, видны только силуэты гор, а когда он рассеялся, то она увидела домик отшельника в отдаленном местечке на воде.

Одинокий старец кормил огромных сомов с рук, такое кормление она уже видела в поездке по Таиланду, монахи их кормили.

Его руки были в струпьях и гное, ноги тоже, явно результат укусов.

Иногда они кусали его, но он не отдергивал рук, из ран струились кровь, гной …

Казалось, что он даже благодарил их за это. Она содрогнулась.

"Что это? Почему он так делает? Это же дикая боль!"

Но, где- то, видимо, жила в его теле рана, больнее ран его рук и ног.

Она подошла к старцу и взяла его руки в свои, посмотрела раны, а затем достала из сумки посевной шафран, раковину каури, попросила у старца  огня и горячей воды.

Он принес ей горячей воды и огня, на котором она сожгла раковину, превратив в пепел, в воду  бросила шафран, и приготовила густой оранжевый  настой.

-     Дайте мне вашу чашу, -   попросила она.

Он принес ей очень интересную чашку, она показалась ей знакомой. Роспись на чаше -  две травинки и силуэт священного сома с усами.

Очень лаконичная и красивая  чаша.

Она промыла его раны настоем шафрана, затем  посыпала  их пеплом раковины.

–       Вот,   теперь пройдут все ваши раны и нагноения, берегите себя.

Она наполнила чашу и протянула её старику.

-      Выпейте настоя шафрана, это вас успокоит, и придаст силы.

-      Скажите,   зачем вы себя так мучаете? –  спросила она.

–      Я видела это кормление рыб! Это безумие! Они могут вас загрызть!

-      К сожалению, они меня не съедят, так как уже давно съели самое моё

драгоценное. Я уже их накормил однажды... сполна. Это моя боль …

Я поздно понял, что нельзя вмешиваться в судьбу другого человека.

Они помолчали некоторое время. Потом он продолжил:    

-     Я во всем виноват, только я.

Много лет назад, я жил другой жизнью, чем живу сейчас.

Я был богат, у меня был хороший большой дом, я имел своё фарфоровое производство.

А фарфор всегда ценился выше всех драгоценных камней и металлов,   даже золота и нефрита, а мне всё мало было. Проклятая жадность!

У меня была прекрасная семья, жена и красавица дочь.

Дочь полюбила молодого человека, но мне хотелось ей богатого и влиятельного

мужа, а её избранник не был богат, хотя был человеком чести, достоинства и

таланта. Я запрещал им встречаться, но они любили друг друга, и, конечно, тайно виделись в укромных местах.

Любовь всегда найдёт дорогу, как и вода…

Я всё потерял из - за своей жадности. Из потухших глаз старца по его морщинистому лицу беззвучно текли слёзы. Дети тайно вступили в брак.

Он подарил ей красивое кольцо с черной жемчужиной.

Она его одевала втайне, только, когда ходила купаться на озеро, там могла им

любоваться, а дома кольцо прятала  от домашних, чтобы не задавали лишних вопросов. Да... Слишком много тайн…

И  случилась беда. Дочка пошла купаться на озеро, и не вернулась. Её долго искали, но не нашли.

Молодой человек был безутешен от горя. Каждый день он приходил к озеру  и ждал свою любимую.

Он много пережил. Его даже обвинили в убийстве дочки, но это была неправда.

Вскоре поползли слухи, что на озере пропадают собаки, и маленькие дети.

Рыбаки рассказывали, что видели огромного сома около трех метров, такой и человека может перекусить. Жители боялись входить в воду, и озеро стали обходить стороной.

Молодой человек понял, что его возлюбленную утащил сом, и решил отомстить ему. Он выследил его ночью, и убил это чудовище.

В желудке сома было обнаружено кольцо, которое он подарил своей возлюбленной. Это  все, что от нее осталось.

Он понял, что её уже точно нет на земле, и ушёл вслед за ней, вошёл лунной ночью в воду, ... и не вернулся, как великий поэт  Ли Бо …

-      Вот это кольцо. Он раскрыл ладонь. С внутренней стороны кольца

выгравирована дата их бракосочетания и их имена. Жена от горя вскоре умерла, а я  живу отшельником здесь.

Я долго тосковал о дочери, но не мог вспомнить её лица, никак не мог! Бог лишил меня этой радости, как и всего остального.

Просто наказание!   Это было самое страшное, я и себя не мог вспомнить, а зеркала у меня нет, да я и не хочу себя видеть, а дочку хотел …

Старик замолчал надолго, затем продолжил:

- Я увидел свою дочь ещё раз, в чаше,   которую сделал её возлюбленный.

Он был большой мастер, самый талантливый среди всех мастеров. Вот она, - старик  показал на чашку.

Он работал на моём производстве и сотворил чудо. Он был талантливый человек.

Никто сначала не знал об этом секрете.

Теперь о нём говорят, как о самом великом мастере своего дела. До сих пор выпускают иногда чаши с его секретами.

Вы держите её в руках, редкой красоты чашу, с её изображением - ведь она была прекрасна, как цветок, моя дочь

…Осторожно, не разбейте!   Я берегу её в закрытом  ларце, чтобы не разбить нечаянно…

Фрида повертела чашу, и не заметила изображения девушки, тогда она посмотрела на просвет дно чашки... и  ахнула от восторга.

Со дна чашки на нее смотрела девушка удивительной красоты, хотелось смотреть и смотреть.  

-     Как красиво и изящно! Различная плотность фарфора на дне, игра света и тени сотворила необыкновенный рисунок прекрасной девушки.

Это настоящий гимн любви! Как нужно любить, чтобы создать такое! -  сказала Фрида.

-     Он любовался ею, сколько хотел, даже на работе!

Он был великий мастер и великий влюбленный. Жалко, что это  я только потом понял,... но было уже поздно.

Я не должен был им мешать, любовь всегда найдёт дорогу, а я это забыл…

-     Как она попала к вам?

-     Эту чашу принесла мне женщина, - сказал он.

Я не видел её лица, оно было закрыто. Очевидно, она знала, что я страдаю, и не могу вспомнить лица дочери, ... и  пожалела меня.

Я думаю, что это была его мать, этого юноши, она простила меня, а я себя не могу простить, что мешал их любви.

-    Мне доводилось видеть похожую чашу, но на дне был цветок,- сказала она, вспомнив чашу из магазина.

-    Правильно, это тоже его работа. Сначала он делал  цветок на дне чашки, а позднее её изображение, а это его последняя чаша из сервиза.

Кто - то назвал этот сервиз «Гейша», кто - то пьет из него, и не знает всей  его  грустной истории, не знает секрета чашек, ведь не все смотрят на дно.

А я жду своего конца, и не знаю, кому достанется эта чаша, моё сокровище, скорее всего случайному прохожему, который зайдёт в мой дом после моей смерти.

Хотелось, чтобы она попала в хорошие руки, хорошему человеку, лучше  - женщине... Это память о дочери, и об их любви.

Может, они встретились, там… Он посмотрел на небо…

Я не жду прощения, меня нельзя простить, но хочу, чтобы хотя бы там,   они встретились.

-    Что же такое любовь?   Что за сила? Или слабость? А смерть? - раздумывала она. Любовь и смерть всегда рядом. Да, грустная история.

Туман сгущался и рассеивался, создавая рисунки, как на дне чаши…

Аполлон протянул свернутый в трубочку лист, делая знак,   чтобы она прочла послание.

Она повиновалась, развернула лист - он был белый и чистый.

" Но я видела, что он писал," - подумала она.

Она задумалась, и вдруг кинулась к горящей свече в чилауте, подержала над ней лист и увидела, что появился текст, значит, он писал молоком.

Она вспомнила, как в детстве много писала таких писем своим друзьям, проверяя их находчивость, а чернильницу делала из хлеба, как революционеры в тюрьме.

Она прочла:

«Все есть яд, и ничто не лишено ядовитости. Одна лишь доза делает яд   незаметным». Это высказывание Парацельса она знала и раньше, но никогда не применяла его к понятию «любовь».

Она обернулась, и увидела, согнувшийся силуэт старца, у своего домика на воде.

Он опустил ноги и руки в воду, в разные стороны летели брызги от возни огромных сомов, они отталкивали друг друга, хватая куски тела его рук и ног …

Она вскрикнула, сердце её забилось, хотела броситься к нему на помощь, но всё вдруг скрылось, отодвинулось на недосягаемое расстояние, погрузилось в туман…

В дрожащих руках она держала чашку и машинально перевела взгляд на дно.

Ей со дна улыбалась красавица, там, где раньше был цветок.

ЧАСТЬ3

-         Как вам чай?-  услышала она его голос и словно проснулась.

-         Не знаю, что и сказать, -  начала она.

-         Взгляните сами. Она протянула чашку Адаму.

-       Позвольте! Но это, же другая чашка! Откуда она? Что произошло?

Вдруг они одновременно обернулись к столику – на столе стояла и дымилась ещё одна чашка с красивым оранжевым напитком из шафрана, рядом лежало кольцо с черной жемчужиной.        

-      У вас приобретения? - кивнув на чашку с кольцом, спросил он.

Она рассказала ему обо всём, что с ней произошло.

Он внимательно её слушал.

-        Какая страшная история про сомов. Правильно в библии написано, что эту рыбу есть нельзя, ибо ест человечину.

-   Да, интересное путешествие получилось, правда, очень грустное.

Это превзошло все мои ожидания!

Значит, вы угадали напиток, вам раскрылась тайна чашки, и не только она одна.

Вы и себя лучше узнали, верно?

Вспомнили детство, маму,   бабушку…

-    А что за историю увидели вы в своей чашке, с дикой вишней?-  спросила Фрида его.    

-      Тоже интересная история, про одного мальчика Севу.

… Я попал в Китай. Видно моя чашка принадлежала мужчине, возможно мальчику. Он был сыном дипломата, родился в Китае и жил с родителями в Шанхае.

На улице дети разговаривали на разных языках, так как много было иностранцев в городе: итальянцев, русских, немцев,   англичан и т. д., целые кварталы людей разных национальностей.

Дети - самые большие интернационалисты! Они быстро схватывали разговорные языки, а в школах и колледжах, изучали уже фундаментально китайский  и английский.

Сева  отлично овладел языками  и свободно общался с друзьями.    

Наступил тридцать седьмой год - страшный год для России.

Отца Севы попросили вернуться  на родину, в Россию. Он не хотел возвращаться, так как знал про массовые репрессии, и был уверен, что ему не избежать этой

участи. Все,   кто вернулся из его друзей, дипломатов, на родину,- гниют, или уже пропали в тюрьмах.

Отец всё знал, и всё понимал, что в России его обвинят в измене родине, поэтому он, наотрез отказался возвращаться. Они настаивали.

Мать  Севы взглядов отца не  разделяла, и требовала возвращения на Родину, считая, что лагеря и тюрьмы это ложь, грязная пропаганда врагов. А враг хитер и коварен!

Родители расстались. Патриотизм мамы провел жирную разделительную полосу в

жизни Севы между отцом и матерью, между прошлым и будущим, отрезав прекрасное

детство с отцом, и оставив их с мамой выживать в нищете, как врагов народа, на любимой Родине.

Помощь от отца они принять, конечно, не могли. Единственное, что осталось от него, - это чашка с изображением маленького домика у воды на фоне гор, подарок Севе от отца.

Это твоя Родина! -вспоминала она потом с горечью  анекдот.

Как она заблуждалась! Но было поздно. Ничто и никогда не бывает потом. Да разве только она одна?

Она вернулась в свою родную страну, и прямиком  попала в лагерь,   как и следовало ожидать.  

Сева приехал с ней,   она настояла на этом,   хотя отец умолял её пожалеть сына и оставить его с ним в Китае.

Потом она много раз об этом пожалеет, но ничего уже нельзя будет  исправить.

Так Сева навсегда стал сыном врагов народа, и плюс еще изменника Родины.

Этого было слишком много на одного мальчика, слишком большая и тяжелая ноша.

В школу-интернат его не брали, боялись, чтобы он не испортил моральный климат школы и  не растлил детей, он ведь закончил иезуитский колледж!

Слишком хорошо для ребенка  знал языки: латынь, европейские языки и греческий,   много чего ещё.

Лучше всех учителей в школе говорил по-английски и по-французски, это вызывало подозрение и недоверие.   Мальчик пришелся не ко двору.

Все видели в нём шпиона, как минимум, показывали на него пальцем, как на ископаемое.

Только юный возраст не давал властям  возможности засадить его за решетку… и расправиться с этим «вундеркиндом».

Уж слишком много он знал, да и приехал из вражеской  далекой страны.

Впервые знания оценивали  не как  силу, а как слабость.   Педагоги его ненавидели, и всегда старались унизить.

С горем пополам  определили, наконец,   его в детдом, и заставили   его учиться

с первого класса, так как документа из обычной русской школы у него  не было.

А значит,   принято его было считать неучем! Так удобней всем! Да и какие тут документы!

Мать в лагерях умерла, а мальчик позднее был брошен на старую бабку, которая еле выживала сама.

Посещать первый класс - это было унижением для Севы, и он сбежал, перестал

ходить в школу, а стал рисовать, слушать музыку, читать книги на языке,

тихонько слушать «голоса» по запретному радио, самообразовываться.

Бабка, по слепоте и глухоте, не все слышала, и не всё понимала,   к счастью,-

она была на пороге уже другой жизни. Самообразование великая вещь!

Связи с отцом не было, помощи ждать было неоткуда. Так он остался без русского официального  образования.

Наступила война. Севу призвали в армию, и определили в стройбат, а потом

держали при штабе, как переводчика,   язык он знал блестяще, хотя не совсем ему доверяли, так как родители- враги народа!  

Яблоко от яблони, - сами знаете.

Когда завершалась война, он был в Дрездене и видел, как тащили – т. е. «конфисковывали»  наши солдаты из музеев и жилых домов, разные красивые

вещи: картины, скульптурки из фарфора, вазы, драгоценности и прочее.

Впопыхах, уезжая, они половину выбрасывали  на ходу, что не помещалось в багаж,... всё летело в лужи, тонуло в грязи...   и пропадало навсегда, под колесами   и гусеницами машин и танков.

Победители ехали домой с трофеями,   победителей не судят.

Так, в грязи, он нашёл, случайно, у кого- то выпавший, маленький

инкрустированный перламутром женский пистолетик, удивительная работа произведение искусства, такое не выкидывают!

Точно выронили! Он восхищался тонкой работой мастера и рад был такой находке, но радоваться пришлось недолго.

Полковник из его батальона, старше по званию, проходу не давал ему с тех пор, как увидел пистолет у Севы,

-       Отдай, да отдай мне,- все время клянчил он. И пришлось отдать, так как старший по званию он был, и мог что-нибудь на Севу написать, тогда это в чести было, а ему очень хотелось  вернуться домой.

А еще он в луже поднял сверток, а когда раскрыл, то понял, что судьба сделала ему подарок, это был  сверток с девятью гравюрами самого  Хокусай!!!

Это он уж никому не отдал, и даже не показывал, имел уже плачевный опыт, так как с детства любил и увлекался творчеством Хиросиге и Хокусай.

Ещё в детстве, мальчиком, он с отцом долго и восхищенно рассматривал эти работы на выставке в Японии.

Он помнил это отлично, каждую работу. Отец купил ему тогда  на выставке первый в его жизни альбом с гравюрами  Хокусай.

Это настоящее сокровище, и сейчас он был бы миллионером, если захотел бы продать их, мог поменять судьбу, и жить в достатке где- нибудь за границей или на островах, прикупив себе парочку на вырученные деньги.

Понимал ли он это тогда? Да у него даже вопрос так не стоял, и не ставился. Дело не в деньгах!   Это ведь Хокусай! Святое!

Он их не продал бы и за миллионы, и жил все годы в бедности и нищете.

С работой  у него всегда были неприятности, так как у него не было образования

советских вузов, а документы о заграничном образовании в расчет не принимались, вроде как необразованный считался, и он влачил жалкое существование.

Нет бумажки - ты не  человек! Хотя лучше всех в городе знал языки, делал переводы и составлял доклады для зарубежных симпозиумов великих медицинских светил, даже для самого Ярошевского.

Так и подрабатывал себе на жизнь, они- то  его ценили.

Когда  он устраивался на работу,   то к нему относились предвзято,   как к шпиону или недоучке,   и принимали только на черновые, или разовые работы.

Это при его – то уме и талантах, знаниях множества языков, умении  готовить различные экзотические,   восточные блюда, и блюда итальянской  кухни. Этому он научился с детства в Китае.

В России он был не нужен со всем этим экзотическим багажом! Только своим друзьям нужен. Они ценили его, как умного, и много знающего интересного  собеседника, художника и гурмана.

А  он  просто рисовал, всем, чем мог, и на всем, что под руку попадало.

На помойках находил картон, фанерки, фольгу собирал все, что могло ему

пригодиться в творчестве, рад был каждому подаренному мелку и карандашу, так как средств не было, а желание творить – было!  

Жил Сева в маленькой клетушке, где и коту места мало! А что говорить о мужчине!

Были в его жизни и женщины, но долго не задерживались рядом, вскоре исчезали, боясь бедности и разрухи.

Талант не всегда может прокормить и обогреть.    

Постепенно он оброс друзьями, кто ценил все его таланты и они, как могли,

помогали ему выжить, помогали устраивать его выставки и вернисажи. Он стал известным художником, его работы стали покупать меценаты.

Но было уже поздно - он был уже смертельно болен,   денег на лекарства и операции не было.

Он не мог полностью насладиться славой и признанием. Настоящая слава к нему пришла после смерти.

Хоронили его друзья на свои деньги, так как накопить за жизнь он ничего не успел.

Незадолго до смерти он познакомился с женщиной, которая увлекалась, как и её отец, восточной культурой и искусством.

Она пришла к Севе посмотреть, а  возможно, и купить  его графические работы, так как слышала, что он жил на востоке и занимался живописью.

В беседе с ним, за чашкой чая, она рассказала семейную историю, что ее отец

был в годы войны  комендантом Дрездена, и по окончании ее, уезжая оттуда, прихватил с собой девять работ Хокусай.

Тогда все было позволено брать победителям, да еще он такой пост занимал! Он не любил войну, а любил искусство, и ждал её окончания с нетерпением.

Он  любил графику, особенно выделял  японскую и надеялся, что будет любоваться всю жизнь шедеврами, которые прихватил с войны.

Машина, в которой он возвращался уже к себе на родину, случайно задета была взорвавшейся  рядом миной - отголоски войны.

Отец был контужен, и попал в госпиталь. Кто- то из ехавших с ним в машине, даже убит, а о  вещах, конечно, никто ничего не знал, очевидно, пропали в суете и неразберихе. Под колесами и гусеницами войны пропали и гравюры.

Отец всю жизнь жалел о пропаже, и мечтал хоть одним глазком взглянуть на них ещё раз - рассказала эту историю она.

Отец её был болен и уже доживал последние дни.

Каково же было её удивление, когда Всеволод, выслушав её рассказ, как маг, вынул драгоценные гравюры из какой- то папки, единственная ценность в его конуре, и отдал их этой женщине, рассказав, как он сам в луже их нашёл во время войны.

Вот уж истинно! Пути Господни неисповедимы. Они отправились к отцу этой женщины.

Глаза отца  светились счастьем, когда он увидел их,   те самые гравюры!   И еще  услышал рассказ Всеволода. Из глаз отца катились слезы благодарности.

-       Теперь я счастлив, и могу умереть спокойно! Спасибо вам! Значит, вы не продали ни одной работы, хотя сами жили в голоде и нищете? - спросил  он. Всеволод пожал плечами.

-       Это настоящий подвиг, да, нужно вернуть их людям, на своё место.

А ведь Сева мог безбедно жить, продавая их по одной, и не знать нищеты и голода, или купить остров, как принято сейчас!

Стоимость их составляет много миллионов, но каждый выбирает для себя. И это его выбор.

Он жил и умер в нищете, сделав счастливым, хоть и ненадолго, одного человека плюс всё человечество, хотя мог жить, как король.

Он  до смерти помнил, каким счастьем светились глаза отца той женщины при виде гравюр. И это воспоминание было ему дороже всего на свете, он увидел единомышленника и осчастливил его.

-        Вот такую историю  я увидел в чаше!

-        Какое благородство! Как в сказке! А я думала, что такого уже не

существует -  сказала она.

Это очень удивительная история про мальчика Севу. Я ведь его знала, мы дружили. Вы рассказали историю моего друга.

У меня есть его работы – часть  он дарил, часть я у него покупала, и хоронили его мы сами, с друзьями.

Я вспомнила, что видела эту чашку у него дома, он с ней не расставался, всегда пил из неё .   А как она оказалась здесь? У вас?

-      Принесла женщина, сказала, что нужны деньги.

-      Пожалуй, я возьму её тоже, пусть напоминает о нём, -  сказала она. Да, интересный у вас магазинчик! Теперь я часто буду приходить сюда.

-         Надеюсь, что так и будет, -  ответил он.

-         Так вы продадите мне чашку, из которой я пила?

–        Конечно! Она по праву ваша! Мне было бы приятно подарить её вам. Вы узнали её секрет, и теперь её судьба исключительно в ваших руках -

Измените её судьбу, ведь всё рукотворно. Пусть в ней больше будет добра, счастья  и любви.

-       Заходите,- он протянул ей сверток, -  я буду рад предложить вам чашечку чая и просто видеть вас …

-       До встречи! - сказала она, глядя ему в глаза. Уходить не хотелось.

-       До встречи... Они замялись на некоторое время.

-       В чилауте! - добавил он и пристально посмотрел на неё.

Она увидела в его глазах поволоку.

-      Какие у него красивые глаза! Она приостановилась. Они о многом говорят! -  подумала она, что - то я должна решить прямо сейчас!

- А если выпить из чашки глинтвейн или грог, что произойдёт? - решилась спросить она.

-     Я думаю, что тогда нам придётся назначить свидание!

Мы имеем право испить разные напитки, чтобы раскрыть и другие истории, градус повышается.

-     Я согласна, Адам.

-     Тогда решено! Я жду вас, каждую минуту в моем Эдеме. И думаю о вас, дорогая Ева... Можно мне так вас называть иногда?

-      Думаю, что да, можно, только так и можно.

- Значит, он свободен!- подумала она.

-     Я остаюсь в Эдеме, с вами Адам! Ведь Эдем без Евы не Эдем...

-   Да, и это правильно, ведь это библейская истина, - согласился он.

Занавески чилаута качнулись от порыва свежего воздуха, прилетевшего с моря,

и, делая очередной одобрительный вздох своими прозрачными легкими, раздулись

как паруса на хорошем ветру, распустив узлы и закрыв от чужих глаз красивую

пару, двух уже бесконечно влюбленных людей. Облокотившись на персиковое

дерево, сплошь усыпанное плодами, Аполлон с завистью смотрел на влюблённых,

нежно поглаживая плод персика своими пальцами...

Ах! Чилаут.... Чилаут!