Трагедия в стиле спид

ТРАГЕДИЯ В СТИЛЕ СПИД

/физиологический очерк/

Маша заболела. Решила — СПИД. Она спала с Гошей и вернулась от него с температурой и насморком. Ей припомнилось /где-то вычитала/, что при первом же подозрении следует обращаться к врачам. И хотя помощь медиков гадательна, совесть заболевшего, уверенного, что предпринял всё для собственного спасения, спокойна, как пульс покойника.

Врач, к которому попала Маша, оказался не венеролог Сорокин Пётр Николаевич, а его однофамилец и коллега по уху горлу, носу Сорокин Николай Петрович. Обследовав указанные отверстия, он признал Машу функционально пригодной и даже ущипнул за грудь, вызвав, несмотря на удовольствие, бурный протест:

– Постыдились бы, охальник! У меня угроза СПИДа, а вам только бы попользоваться насчёт клубнички.

Оскорблённый в лучших своих сексуальных намерениях, Николай Петрович строго предупредил Машу об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных медицинских противопоказаний. По всему видать, нашему эскулапью не страшны неизлечимые болезни их пациентов.

Маша рыдала бескорыстно, как девочка. Гоша растерялся. Он клял себя на все корки за жадность, сэкономив на презервативе, и только горе подруги помогло ему осознать, что секс — не вздохи на скамейке и не прогулки при луне, а дело техники и, значит, без трат не обойтись.

Маша сказала Гоше, не подозревая об его угрызениях совести:

– Если ты меня уважаешь, добудь денег и спаси. Как знать, не пригожусь ли я тебе в будущем?

И хотя в совместное с ней будущее верить не хотелось, Гоша, подталкиваемый чувством ответственности, выбежал на улицу. Было сыро, холодно, темно. Сквозь прорывы в тучах далёкая луна гляделась, как знакомое с детства мёртвое лицо. Гоша окликнул девушку под зонтиком. Девушка вскинула зонтик, словно намереваясь взлететь, но взгляд незнакомца приковал её к тротуару. «Мани, мани, мани»... – знакомо пропел Гоша, а для убедительности добавил: «Деньги давай, а то СПИДом заражу»!

Бедняжке послышалось «зарежу». Зонтик вырвался из ослабевших рук и исчез в темноте. Протянув Гоше сумочку, девушка робко поинтересовалась, не будет ли у него ещё каких-либо пожеланий, но второпях Гоша не стал вникать в смысл сказанного, ограничившись обещанием вернуть долг при первой возможности. «Адрес запишите»... – вслед ему прошептала девушка.

Обрадованная Маша позвонила нужному ей Сорокину, но тот впал в непредвиденную амбицию: «За такие деньги пускай вас лечат ветеринары»! И понёс околесицу про врачебную гордость.

«Хоть не заражайся»! – отчаялась Маша. Мечта о свободной любви увядала, словно цветок под кислотным дождём. К тому же Гоша явно намеревался слинять. В надежде его удержать, Маша предприняла отчаянную попытку совращения, но осмотрительный Гоша возвёл вокруг своей персоны мощные оборонительные заграждения, вроде мифа о безопасном сексе. Проще говоря, цеплялся за жизнь, как волос за гребёнку.

– В один и тот же окоп снаряд не попадает дважды, – с видом заправского артиллериста убеждала его Маша. И хотя снаряды в приметы не верят, оказалась права. К утру температура исчезла, хотя насморк наблюдался. Не веря в удачу, Маша несколько раз ударила термометром по батарее отопления. Батарея раскололась, но на показаниях термометра это никак не отразилось.

Весть о чудесном Машином исцелении всколыхнула, приунывшие было, сексуальные меньшинства. Сорганизовавшись в общество «Моральные спидонки», они избрали Машу и Гошу в почётные  члены и стали увлекаться лежачими забастовками, не заботясь о последствиях. Рейтинг популярности наших героев рос столь стремительно, что сразу несколько политических партий предложили им баллотироваться в парламент по своим спискам, но Маша и Гоша  предпочли скучной законодательной деятельности непосредственную работу с населением.

К ним потянулись страждущие: к Маше — юноши, к Гоше — девушки. Сообразив, что можно наварить, Маша и Гоша создали совместное предприятие с неограниченной безответственностью и вскоре им сделались доступны первые скромные жизненные радости в виде квартиры, машины и ценных государственных бумаг.

Всё бы хорошо, но вмешалась извечная спутница наших неуёмных желаний — зависть. Врачи, не оказавшие Маше первую помощь, теперь объединились, стремясь похерить столь многообещающее начинание. Они забросали надзорные инстанции подмётными письмами, обвиняя Машу в сексуальной неблагонадёжности, а Гошу — в сегрегации по признакам пола.

Никто ничего не понял, но, на всякий случай, лавочку прикрыли.

– Вы, – объяснили Маше и Гоше, –  СПИД знает за кого себя выдаёте, а кто на самом деле, ещё требуется доказать.

«Моральные спидонки», увлечённые схоластическими спорами о возможности победы СПИДа в отдельно взятой стране, ничего не заметили, а спонсор - завод по производству спидометров - вдруг резко изменил сексуальную ориентацию на национальную, выступив в поддержку сомнительной личности, обещавшей, придя к власти, обеспечить спидометрами каждую семью, чья принадлежности к титульной нации не может быть оспорена.

Круг замкнулся. Маша и Гоша разбежались, потому, что, кроме воспоминаний, их больше ничего не связывало.

Борис Иоселевич