Олена, ты ж моя звезда

Олена.. плюшевые бедра, крымский загар…Олена глядела на меня мутными глазами. Улыбка широко распространялась по ее  загорелому  лицу  вопреки еще не вполне сраженной алкоголем  воле.

- Ваш преподаватель…ммм, - Олена качнулась,   - ваш преподаватель меня неправильно понял…

Ректор  университета  города N, отделившись от Олены,   осторожно крался  в немецкой  ночи вдоль стены по направлению к мужскому туалету. Утратив опору в лице Олены, "ваш преподаватель", как она его окрестила, пьяный в дупель куратор нашей студенческой группы, упорно  нашаривал стену с выражением крайней беспомощности на интеллигентном, но очень пьяном лице.

- Я пошла в кусты…а ваш преподаватель меня неправильно понял.

Олена  слабо улыбнулась, качнулась и, утратив равновесие, поцеловала меня в рот.

- Солнце, я без тебя совсем потеряла голову!

Теплая летняя ночь безмолвно заключала Хайдельберг в свои объятья и со снисходительным великодушием  укрывала славян во тьме. Тьма стояла еще та.

Ректор университета  города N нащупал стену. Олена, побуждаемая состраданием, подалась в его сторону, приятно покачивая обширным декольте в плюшевом платье-мини.

Какая дивная, пряная, сладкая разливалась вокруг ночь!

***

Туристический автобус  мягко скользил по гладко выстланному асфальту немецкой дороги. Олену мутило. Она лежала лицом на окне, плюща щеку и губу о стекло, и одним глазом озирала немецкий ландшафт. За окном проплывали аккуратные желтые и  зеленые лоскутки  кукурузных, ржаных и капустных полей, маленькие домики с неогороженными  палисадниками  и газонами. Автобус поднимался все выше в горы,   у  подножия  виноградники, и сочные виноградные гроздья мелькали прямо перед Олениным лицом. Олена с усилием отлепила лицо от окна и тяжело  упала  этим лицом мне на колени “Зая…”, - мучительно простонала она и уснула.

Мы познакомились с Оленой на  курсах немецкого языка в Хайделъберге. Точнее на  глумной дискотеке, где убивали время и сон посетители языковых курсов.

- Возвращаюсь я вчера в общагу, - послышался за спиною охальный и писклявый  голосок, - автобусы, понятно, не ходят, иду одна, темно…вдруг слышу голос из кустов:

«Лоооор-кааааааа». Как из могилы, у меня аж все похолодело.. Всмотрелась, а это наша Катя, сидит с двумя мужиками на травке под дубом! И глаза у нее в темноте светятся! Лоркааааааа, -  повторила Лорка замогильным голосом, глухо барабаня сзади по спинке моего кресла.

- Ха-ха-ха!!!- захохотали за спиной.

- Довоольная…

***

Это была такая жаркая ночь.

Я  в черной майке и еще пока не вошедших в моду в России, недавно купленных в крупном ТЦ штанах с карманами повсюду и очень удобных кожаных кроссовках.    Типа вся такая прекрасная. Все, я, типа, немка. Без рюшек! Если стараться говорить без акцента - догадаются или нет? Лорка, похихикивая, чапает рядом в кроссовках, джинсах, в красной футболке и очках. С косой, ясное дело, до попы. Чисто поржать идет. Все с ней ясно. А у меня стратегия. Я собираюсь на первом же немчике  опробовать свою немецкость. Как-никак я ж на Зоммеркурсе тут. Фотик болтается на Лоркиной руке… Компромат идет собирать.  

В зале темно и душно, как в бане. Корпоратив ада. В дыму пляшут полуголые, влажные, молодые, пьяные. Из–за колонны выбирается ректор университета города N, Лоркин научный руководитель, кстати, и, загребая руками  дискотечный дым, берет курс прямо на нас. Попутно ректора плющит в страстном латино-американо, он  коварно улыбается,   приближаясь…красавчег.   Боже! Он щиплет встречных подростков за попы.  

- Привет, зая! – из тумана возникает Олена, - пошли танцевать!

Олена метнулась в  человеческое море.

Навстречу ей это море бороздил ректор. Где-то в тумане они зацепились телами…Олена вся в плюше цвета ндиго, она растворяется в ночи, она возникает передо мной…

Олена глядела на меня мутными глазами. Улыбка широко распространялась по ее  загорелому  лицу.

- Ваш преподаватель…ммм, - Олена качнулась,   - ваш преподаватель меня неправильно понял…

Ах, какая дивная разливалась ночь…

Москов Москов.. Йо-хо-хо-хо-хо.. Мы пляшем вчетвером с Оленой и 2 странными немцами кан-кан… Так душно, словно в бане.. Куда же они уходят, взявшись за руки, мы так славно сплясали.. Лорка...

- Балда ты, Катьк, они ГЕИ!!!

Напротив меня с бутылкой пива в руке, с обнаженным, загорелым и лоснящимся от сигаретного дыма, пота, и дискотечного пара торсом вибрировало юное тело 

-Меня зовут Джефри..

Джефри неопределенно и бесконечно ухмылялся алыми губами. В шортах ниспадающих с  облаченных в полосатые трусы бедер. Модный Джефри. Рядом пляшут такие же немчики, все по немецкой моде, в трусах, на 20-30 см выпростанных из брюк.

Я тебе прочту стих, Джефри:

Мне нравится, что Вы больны не мной,

Мне нравится, что я больна не Вами,

Что никогда тяжелый шар земной

Не уплывет под нашими ногами…

Джефри кивает в такт.. Джефри улыбается.. Джефри заценил. Мы сидим на лужайке под дубом с каким-то еще мужиком (откуда он взялся?), я декламирую Цветаеву (Боже, зачем?), Джефри улыбается алым ртом.. и мужик тоже как-то неопределенно себе улыбается...

***

Спереди  зачавкали чипсами и зашуршали фольгой. Русские несокрушимы.

Олена приподняла измученное лицо с моего колена.

- Нафига я поперлась на экскурсию…

В голубых ее глазах, на дне разливалась тоска ржаных полей, голубого неба, хаты на опушке... чего там только не разливалось..

- Какое у тебя необыкновенное имя, Олена…

Олена очнулась и осознанно  посмотрела мне в глаза.

- Да тупость. Меня вообще зовут Лена. Но в моем новом украинском паспорте меня заставили поменять русское имя на украинское

- Нифигасе! – удивилась я.

- Да ни пойми чо. Ни Лена, ни Алена.... Так я и стала Олена.  

- А как ты оказалась в Бюргерсланде? – спросила я.

- Я ау-пайр. Ну, беби-ситтер. Нянька, короче  Живу в немецкой семье и пасу их киндера…Уже скоро как год по контракту... и мою.. и убираю.. и готовлю, - лицо Олены погрустнело и улыбка сползла вниз, - дура я, вобщем, что уехала сюда. У меня на Украине была нормальная работа, парень. Сволочь, конечно, он. А тут.. Как они меня достали.. Ты, солнце, будут предлагать податься в няньки, не соглашайся ни за какие пироги.

- А сколько тебе лет?

- 25.

«Да…могла бы быть замужем, » - подумала я.  

-У меня есть мечта, - зрачки Олены стали большими, черными и глубокими, - Париж! Олена воспряла в кресле и  вдруг глянула совсем трезво и ретиво.

- Если я побываю в Париже, значит, жизнь прожита не зря!

- А почему Париж? _ заинтересованно спросила я.

- Париж!! Ты чо?! Париж…. Хо!! Париж… Париж это ж.. Париж… Все изысканно.

Я почему-то вспомнила такое все лазурное Оленино платье из плюша.

- А я бы поехала в Индию, Непал.

Олена скорчила гримасу.

- Там же змеи!

Автобус остановился посреди площади неизвестного городка. Площадь была нарядной, украшенной большими деревянными кадками с  пышно цветущими деревцами.

- Куда хоть мы приехали?

- Спроси чего по-проще! – отозвалась Олена и упала лицом на спинку предыдущего сиденья. Ее тошнило.

Студенты вывалились из автобуса на площадь.

- Это Баден-Баден. Город пенсионеров, -  проконстатировал наш помятый ректор.

Здесь вас ожидает райская старость..    Домики  все сплошь кренделя и марципан... Кадки с цветами на мощеной площади. Чистые  и ослепительно белые пенсионеры-одуванчики…

Мы смотрели в окно, автобус плавно поднимался в горы.

И Олена вдруг сказала..

- А я Родину люблю. Я Родину люблю как парня своего. Знаю, что сволочь, а люблю.