Связь

- Сколько времени прошло с тех пор, когда мы видели их в последний раз?

- Не знаю, наверное, уже года три. - Был ответ.

- Удивительно, что мы до сих пор вспоминаем их - эту странную, но безумно трогательную парочку.

Двое мужчин, сидя за столиком в приличном дорогом ресторане, вспоминали о двух людях, которые поменяли их кругозор и изменили понимание о человеческих чувствах. Три года назад, им суждено было встретить двух мужчин. Совершенно разных – непохожих друг на друга мужчин. Кто бы мог подумать, что судьба сведёт их вместе!

Даже сейчас, спустя три года, Эдуард помнит каждый день, каждую минуту, проведённую с ними, будто это произошло вчера. Рейф и Мишель. У этих двоих не было ничего общего, но они идеально подходили друг другу.

Рейф – серьёзный, иногда даже чересчур строгий, спокойный, хотя вернее было бы сказать холодный, редко ввязывался в разборки среди персонала, и вообще был одиночкой по жизни.

Клиника находилась на Брайд-стрит. Эдуард и Уинстон открыли её  в двадцать три года, почти сразу, после окончания института. Дело пошло сразу. Они за два года стали самой успешной клиникой во всём Лондоне. О них писали в газетах, в журналах, у Уинстона была даже собственная колонка в «Our Health», всюду крутили рекламу, благодаря чему, многие хотели у них работать, и почти все жители проходить лечение. Но, не смотря на такой ажиотаж, Рейфа Винстора им пришлось искать самим. Он был одним из самых лучших врачей в городе, и он был им просо необходим. Каким-то чудом им удалось убедить эту неприступную «гору» в том, что ему не помешает лишние обсуждения его персоны для большей популярности. Два друга сразу выступили с интервью по этому поводу, похваставшись, что не Рейф к ним пришёл,   а что им удалось уговорить такого профессионала сотрудничать с ними. Конечно, ради клиники, они готовы были пойти на такой шаг, однако после этого они решили, что ужиться с такой «звездой» под одной крышей им будет очень сложно. Лишь по истечению не большого количества времени, они поняли, как ошибались на его счёт. Казалось, ему было безразлично всё, что его окружает. Он приходил, делал свою работу, и делал её просто отлично, и уходил. Общался с персоналом лишь по необходимости,   или если становилось совсем скучно, то есть, крайне редко. Сидел всегда на  здоровом питании, много читал, но при этом не оставался занудой. Весь женский персонал из кожи вон лез, лишь бы привлечь его внимание. Для каждой девушки или женщины, он был неким стимулом для того, что бы выглядеть с ног сшибательно каждый день. Однако, как бы они не старались, на них он не смотрел больше, чем на сотрудников клиники - профессионалов своего дела.

Как потом рассказывал Эдуарду сам Рейф, ему нравилось работать в их клиники и в ближайшее время искать новую работу он даже и не думает. Это заявление очень обрадовало начальника, однако персонала все равно не хватало. Они с Уинстоном сразу договорились, что будут набирать проверенных людей, практически лучших из лучших, однако не каждый из приглашённых на собеседование соглашался сотрудничать с ними. Для некоторых, как не странно, громкое имя ничего не значило. И многие уже начинали жаловаться на плотный график и грозились уходом. Надо было что-то делать и потому им пришлось рассматривать все возможные кандидатуры. На одно место претендовали десять человек, и угадать, кто из них на что способен, было очень сложно, но времени на обдумывание оставалось  мало. Методом «тыка» они решили пригласить на стажировку шесть человек. Три врача и три ассистента. И с тех самых пор началось то, о чём, спустя три года, Эдуард и Уинстон вспоминают с улыбкой на лице.

Девятнадцатилетний парнишка, только закончивший обучение в колледже, попал в клинику чисто случайно, но у него получилось зарекомендовать себя, как усердного, старающегося ассистента врача стоматолога. Врачам этот парень очень понравился, и только из-за этого решено было его оставить, хотя он приносил и не так уж мало хлопот. Звали резвого малого Мишелем. Как оказалось, он приехал из Франции, из города Кале, где получил среднее образование и уехал из родного города, по причине, никому не известной на тот момент. Он разговаривал на английском с интересным  французским акцентом, благодаря чему умилял особ женского пола. Мишель был добрым и отзывчивым, но со своими причудами. Никто не признавал его манеру одеваться, очень ярко, очень экстравагантно и вызывающе. Руководителям часто приходилось ругаться с ним из-за его разнообразных причёсок не связанных с деловым стилем, татуировок и пирсингов. Из-за его вечных опозданий на работу и нескладном поведении, в общем, слишком много придуривался и вёл себя, как ребёнок. Но он всем нравился, как они считали, и именно поэтому, не собирались увольнять его, он нравился даже Эдуарду и Уинстону. Тем не менее, всё было не так гладко, как они думали.

Шесть лет назад.

- Мишель, Рейф, хоть вида и не показывает, однако внутри он весь кипит. Сколько раз мы тебя предупреждали?

- Я знаю, простите меня.

- Ты уже даже не говоришь, что этого больше не повториться.

Мишель лишь пожал на это плечами и уставился на свои высокие кроссовки с фиолетовыми шнурками.

- Попроси, в таком случае, ставить тебя в смену с другими врачами, которые могут вынести твои опоздания.

- Хорошо.

После лекции, Мишель вышел из кабинета Эдуарда с улыбкой на лице, не впитав в себя никаких негативных эмоций. В ординаторской уже никого не было, все ушли работать, оставив на столах не допитые чашки с чаем и кофе. Закинув в рот пару крекеров, Мишель подошёл к шкафу и достал форму. В этот момент в помещение зашёл Рейф, с абсолютно бесстрастным лицом. Глядя на него, можно было подумать, что Эдуард ошибся в своих наблюдениях. Разве может этот человек «кипеть»? За четыре месяца, что Мишель здесь работает, он ни разу не видел, что бы Рейф показывал свои эмоции. Он даже ни разу не улыбнулся при нём. Доктор прошёл к столу, сел и открыл очередную книжку, что бы углубиться в чтение.

- Почему ты опоздал, опять? – не отрываясь от страниц книги, вдруг проговорил Рейф.

От неожиданности Мишель повернулся к нему и уставился так, будто впервые увидел.

- Ооо... вы, наконец, со мной заговорили. – Жизнерадостно проговорил он в ответ, растягивая губы в дружелюбной улыбке.  

На эти слова тот никак не отреагировал, и Мишель вновь отвернулся к шкафу.

- Почему-то у меня никогда не получается прийти вовремя. Как бы я не старался, пусть и на пять минут, но я опоздаю.

- В следующий раз старайся лучше, иначе…

- Иначе что? – снова посмотрел он на Рейфа. Что этот тип о себе возомнил?! – Не переживайте, с вами в паре я работать больше не буду.

Стянув с себя футболку, Мишель пару секунд рассматривал свою белую форму на наличие грязных пятен,   и только потом одел рубашку. Рейф сидел, сведя брови к переносице, всё так же, не отрываясь от книги. Мишель сел на стул и начал стягивать джинсы, качая головой. «Очень странный мужик. У него явно роются в голове какие-то безумные тараканы».  

В момент, когда он натягивал штаны, что-то громко хлопнуло за спиной, от чего сердце почти остановилось в груди. Резко оглянувшись, Мишель ничего странного не увидел, кроме лежащей на столе книги. Был ли Рейф здесь, когда раздался этот звук, или это он так громко бросил книгу на стол? Глубоко вздохнув, Мишель оделся и пошёл в кабинет.

Остаток дня прошёл без странностей, всё как обычно. Рейф вообще на глаза не показывался, и Мишель практически забыл о его странных словах.

«Я схожу с ума! ». Это что-то сверхъестественное! Никогда ещё в своей жизни он ничего подобного не испытывал. Его рассудок мутнеет. Логика, здравый смысл, ощущение реальности, всё это куда-то улетучивается, когда он видит этого юнца. Он давно уже вырос, перескочил тот барьер, когда гормоны опережают мысли. Три месяца. Три долгих, мучительных месяца, Рейф не может взять себя в руки. С тех пор, как он впервые увидел Мишеля, в его жилах кровь бурлит так, как если бы его самого поджаривали на сковороде при  двухсотградусной температуре. Всю жизнь он считал, что никогда и никто ему не сможет понравиться, но сейчас…. Это уму непостижимо. Ему нравится парень! Молодой, зелёный француз, без определённых взглядов на жизнь, да ещё и выглядящий, словно клоун на арене цирка. Сегодня у него был ирокез тёмно-фиолетового цвета, под цвет шнурков на кроссовках, но, даже не смотря на это, при виде его голого торса, Рейфа захлестнула такая волна страсти и желания, что он чуть не захлебнулся собственными чувствами.   Последней каплей было увидеть Мишеля в плавках. Длинные мускулистые ноги, его упругий зад…Боже! Это невыносимо! «Никогда, я никогда не буду любить мужика! ».

- Мишель, фу, что ты ешь? – Элизабет наморщила свой маленький носик, глядя на бумажный пакет Мишеля.

- В смысле? – с полным ртом гамбургера промычал он.

- Это не еда.

В ответ он пожал плечами и продолжил жадно уплетать еду из фастфуда.

- Либо он ест это, либо «ничего». – Вступился за него Мигель, который поддерживал его с самого начала.

- Но почему? – не унималась Элизабет, глядя на Мишеля.

- Он живет один, и готовить не умеет. – Продолжал друг.

- О.. бедняга. – Элизабет явно неравнодушно дышала в сторону Мишеля, однако это понимали все кроме самого виновника её безответных чувств. Он ел и, казалось, вовсе не слышал то, что о нём говорят. Три гамбургера, большую картошку фри и большую колу он умял за семь минут, после чего облизал каждый палец и довольный откинулся на спинку стула. Элизабет мечтательно наблюдала за ним, а все остальные наблюдали и хихикали за ней. Кроме одного единственного человека, который сидел с книгой в руках в конце стола. Его костяшки пальцев побелели, а щёки пылали, как огни светофора. Никто этого не заметил, так как все привыкли к его безучастности ко всему происходящему вокруг. Но с недавнего времени всё изменилось и ему до сих пор удавалось держать всё в тайне. Однако кто знает, что с ним будет происходить дальше. С тех пор, как он увидел переодевающегося Мишеля, прошло три недели, за это время Рейф похудел на семь килограммов, и каждую ночь спит максимум по пять часов. Ему очень тяжело даётся борьба со своими эмоциями, но, слава Богу, этого никто не замечает. Из-за его характера никто не хочет с ним связываться. Не потому что он злой, а потому что он старается держаться подальше от чужих проблем. Его растил один отец, именно поэтому он пошёл в него. Тот всегда говорил, что люди причиняют друг другу боль и не обязательно нарочно.   Тогда он не понимал, о чём конкретно говорит отец, но со временем всё стало ясно. Его мать ушла к другому мужчине, оставив отца одного со своей любовью и со своим сыном. Иногда он ненавидел Рейфа, иногда любил до умопомрачения. Всё зависело от его настроения, однако бросить сына у него и в мыслях не было. Ненависть появлялась лишь в самые тяжелые моменты жизни, в такие моменты мальчик был очень похож на свою мать, чем безжалостно напоминал предавшую любимую. Но зачастую отец всегда старался помочь сыну либо советом, либо делом, хоть и воспитал в итоге неприступную крепость.

Теперь же, всё изменилось для него. Отца давно нет, и советом никто не поможет, а даже если бы он был жив, обратился бы Рейф к нему с такой проблемой? Нет, конечно же, нет! Он никому не смог бы об этом рассказать. Он сам себе в этом с трудом признался. А ведь сколько раз он намеревался уйти, найти себе новое место, но обещание удерживает его на месте, да и желания, покидать эту клинику, нет. Его здесь удерживает всё, что только может существовать на рабочем месте: коллектив, зарплата, оборудование, отдалённость от дома. В общем, всё идеально! Но, чёрт возьми, надо же было появиться тут этому сопляку! Его присутствие портит всю картину. Он так долго мечтал о подобном месте, так долго хотел остановиться, засесть в уюте и покое, но вместо этого, кажется, будто его поставили на ноги и, подгоняя ударами плетью, гонят куда-то в нескончаемую даль.

Один неаккуратный жест этого Мишеля способен вывести его из себя настолько, что член вот-вот взорвется от перевозбуждения. Ничего ему не помогает. Он не может выкинуть из своих мыслей мальца ни на секунду. А этот жест с облизыванием пальцев, чуть не лишил его сознания.

Стараясь, как можно, незаметнее встать со своего места, Рейф вышел из ординаторской и направился прямиком в туалет, потому что терпеть больше не мог ни минуты.

Отсутствие Рейфа заметила только Дэвис, сидящая в углу, с чашкой чая в руке.

- Мишель, и почему ты сегодня в паре с Рейфом? – шутливо надула губки Элизабет.

- Потому что ассистентки бояться, что будут невнимательно работать рядом с ним. Именно поэтому, он достаётся всегда мне. – С игривой улыбкой проговорил Мишель в ответ.

- В этом он прав, наш красавец нарасхват, и девушки, наконец, поняли, что работа у них не пустые коробки на каком-нибудь складе собирать, а всё-таки с людьми. – Подтвердил Мигель.

- Где он, кстати?

- Вышел, видимо.

- И всё равно он очень странный, не находишь. – Почти шепотом проговорила Элизабет, наклонившись ближе к Мишелю.

- Просто замкнут в себе, таких людей много.

После того случая с очередным опозданием, они никак друг с другом не ругались. Да и вообще, Рейф вёл себя слишком тихо и мирно. Может у него случилось в жизни что-то страшное, что оставило на нём такой отпечаток, кто знает? «Но самое главное, что он не такой приставучий, как Элизабет! ». От этой девушки даже голова начинает болеть. И чего она такая болтливая всё время?

Поднявшись с места, Мишель решил немного отдохнуть от коллектива и вышел в холл. Как раз в этот момент из уборной выходил Рейф и они столкнулись в, довольно, узком проходе. Оба сделали шаг сначала вправо, а потом влево. Чтобы не сделать лишних телодвижений, Рейф отступил назад и пропустил объект обожания вперёд.

- Спасибо и прости. – Был ответ, на который он не обратил внимания, так как был занят самоконтролем.

Мишеля немного задело такое безразличие, но через пару минут он об этом инциденте благополучно забыл, уйдя с головой в работу.

Услышав голоса, Рейф остановился на входе и оперся о стену.

- Мишель, ты же знаешь, что нравишься мне!

- Элизабет, успокойся. Во-первых, я понятия не имел, а во-вторых, это меня удивило.

Дверь не была закрыта, и Рейф слышал каждое слово, отчего навострил уши ещё больше.

- Теперь ты знаешь. Знай, мне пришлось многое перебороть в себе, что бы признаться тебе в симпатии. – Элизабет наступала, как танк, наплевав на камеры в помещении и на то, что кто-то мог зайти и увидеть их вместе.

- Да, теперь я знаю. – Всё что и смог выдавить из себя Мишель. Девушка приковала его к стене за дверью, и отступать без удовлетворяющего её ответа не собиралась. Он глотнул, и, тщательно подбирая слова, начал медленно говорить.

- Значит так. Ты очень симпатичная девушка, но…

- Нет! Не хочу слышать никаких «но».

Она немного отодвинулась, потом отвернулась и затихла. Мишель, воспользовавшись случаем, отклеился от стены и сделал, было, шаг вперёд, но тут Элизабет резко развернулась и бросилась к нему в объятия. Она начала целовать его в губы, крепче прижимая к себе. Мишель толком и отреагировать то не успел, но ему передался напор девушки, и, подумав про себя: «Почему бы и нет? », он ответил ей на поцелуй.

За дверью Рейф так и стоял у стены, прижимая ладонь к сердцу. Его дыхание стало прерывистым, а пульс еле ощутимым. Внутри тяжёлым грузом повисло всё происходящее за дверью. И как бы он не раздирал свою грудь ногтями, от этого ощущения не избавиться.

Вот значит, о чём говорил отец. Но как бы тогда он себя сейчас чувствовал, будь они с Мишелем вместе?

Рейф дождался, пока все уйдут, что бы зайти и спокойно переодеться. Отсиделся он в тёмном кабинете, где давно потушили свет и всё оборудование выключили. Ему было очень больно. Даже не смотря на то, что его никто не предавал, он не мог смириться с мыслью, что Мишель может спокойно строить отношения с девушкой, в то время, как он не может ничего. Ведь именно Мишель виноват в том, что сейчас происходит с ним! Именно из-за него он потерял покой!

Такие мысли блуждали  у него в голове до тех пор, пока он не зашёл в ординаторскую.

- Я веду себя, как маленький ребёнок! – переодеваясь, проговорил Рейф. Он может сколько угодно обвинять окружающих, однако суть от этого не измениться. Вся проблема находится в его голове, а не в чужой. Мишель и понятия не имеет о том, что в него влюблён тридцатилетний мужик. Он до сегодняшнего вечера не знал, что в него влюблена Элизабет! Хотя это давно уже поняли все, кто здесь работает. Так о чём тут говорить?

- Ты сам всему виной.

- Чему? – раздался вопрос за спиной, но Рейфа напугать сложно.

- Дэвис. Я думал, тут уже никого нет. – Не оборачиваясь, проговорил он.

- Поэтому ты решил поговорить сам с собой, вместо того, что бы общаться с коллективом?

- Это я о своём. – Пожал он плечами. – Тебя не учили, что врываться вот так без стука, как минимум, неприлично?

- Я тоже думала, что все уже ушли. Почему вы всё ещё здесь? Обычно врачи убегают сразу же, как только их последний пациент переступает порог клиники.

- Я заполнял карты.

- Понятно, что ж, раз уж вы тут, не проводите ли меня до дома, вам всё равно почти по пути?

Рейф согласился, толком не услышав просьбу. Сейчас, даже если бы сквозь стену к ним с улицы ворвался крокодил, сидя на жирафе, его бы это нисколько не впечатлило.

На улице уже стемнело, но вечер выдался довольно тёплым. Дэвис шла рядом с Рейфом, что-то безумолку рассказывала, а он тем временем думал, где сейчас Мишель и чем он занимается. Человек, о котором он совершенно ничего не знает, интересует его больше девушки, которая идёт рядом с ним. Девушка симпатичная, да что таить, она красавица, но факт остаётся фактом, он – гей. Ему безразличны её рассказы, он пошёл её провожать только потому, что по глупости согласился на просьбу девушки. Хотя какая разница, проведёт ли он Дэвис или погуляет в одиночестве? Так, его хоть что-то отвлекает от грустных мыслей.

- Ты же меня совсем не слушаешь? – вдруг спросила девушка, смотря себе под ноги.

- Слушаю.

- И о чём же я рассказывала?

- Не знаю. – Без утайки ответил Рейф.

- Ясно. – Она остановилась и глубоко вздохнула. – Хорошо сегодня на улице. Всё, мы пришли.

- Хороший дом.

Они остановились напротив двухэтажного красного домика с дивным растением, обнимающим почти весь фасад дома.

- Спасибо.

- Что ж, пока.

Рейф уже разворачивался, что бы пойти дальше, но что-то резко схватило его за рукав и развернуло обратно. Только лишь потому, что он был слишком расслаблен, у Дэвис получилось это сделать. Но будь Рэйф более внимательным, у неё не получилось бы и на сантиметр сдвинуть его с места.

До него не сразу дошло, что Дэвис его целует, согнув при этом пополам, что бы достать до губ. Он склонился над ней почти на девяносто градусов. Лишь некоторое время спустя, он вытащил руки из карманов пальто и приложил их к щекам девушки. Он ни о чём не думал в тот момент, он был послушной куклой в руках Дэвис, он просто отвечал на поцелуй. Точно так же, он не сразу заметил, как они вместе оказались у неё в квартире. Они целовались без остановки, быстро срывая друг с друга одежду. Найдя кровать, Рейф подмял её под себя, целуя и лаская без памяти. Она стонала и извивалась под ним, пытаясь снять оставшуюся одежду с них обоих.

Когда на них не осталось никакой одежды, Рейф приостановился в поцелуях, делая их более медленными, даже томительными для девушки, и приятными. С закрытыми глазами он начал двигаться вниз к шее, к ключицам, потом к груди, которая оказалась совсем маленькой, не умещающаяся в его ладони, к животу, а руки гладили шелковистую кожу на бёдрах, дразня и оттягивая самый главный момент в занятии любовью. У Рейфа уже кружилась голова от ощущений и от её страстных стонов. И вот когда он был уже на грани и готов был войти в неё, с его губ вдруг сорвалось имя…«Мишель». Этого было достаточно, что бы он остановился. Эффект был точно такой же, как если бы его сейчас облили ведром ледяной воды. Рейф вскочил с постели и ощутил ногами прохладный пол. Его глаза блуждали в тёмной комнате, и он готов был закричать, что есть сил из-за этого новождения. Он закрыл лицо ладонью и глубоко вздохнул, чтобы паника не завладела им полностью. Прокрутившись в комнате, он инстинктивно нащупал выключатель и включил свет. Пробежав по комнате, он собрал свои вещи со всех углов и начал лихорадочно натягивать их обратно на себя. Дэвис вскочила с кровати и подбежала к нему.

- Нет, Рейф, не уходи. – Её рука прикоснулась к его плечу.

- Не глупи, Дэвис. – Он уже стоял в брюках.

- Пожалуйста, остановись! – почти крикнула девушка. Рейф посмотрел на неё своими синими, как океан глазами, от чего у девушки защемило сердце. Он выглядел таким несчастным, что у неё даже навернулись слёзы. – Я очень тебя прошу, останься со мной.

От этой просьбы его взгляд резко изменился. В его глазах засверкала ярость, но руку девушки убрал медленно.

- Не унижайся.

Только и сказал он, после чего пулей вылетел из квартиры, даже не удосужившись до конца одеться.  

«И с чего вдруг, скажите мне, я присосался к ней, как пылесос? Что мне стоило просто оттолкнуть Элизабет, я  крупнее её в два раза? ». Осуждая себя, как только может, Мишель сидел за рабочим столом, запустив пальцы в волосы. И почему она не дала ему договорить? Ведь Элизабет в жизни бы не подошла к нему с таким заявлением, знай она правду. Но нет же, все женщины одинаковы – слишком узко мыслят, акцентируя внимание лишь на своей проблеме! Хотя, чего он жалуется, сам хорош - облизывал её так, будто готов был съесть, прям там, в ординаторской. Что он натворил?! Можно подумать, ему и без этого скучно жилось!

Надо было уезжать совершенно в другую сторону и искать счастье где-нибудь среди азиатов, или улететь в Австралию, что бы создалось ощущение необитаемого острова, но с жителями, где совершенно другие люди и другой менталитет. Однако его эта идея всё-таки немного пугала, ведь оттуда будет гораздо труднее вернуться обратно во Францию, да и благоустраиваться там тоже будет нелегко. А захочет ли он вообще когда-нибудь вернуться? Даже не смотря на то, что времени прошло ещё слишком мало, он почти уверен, что «когда-нибудь» захочет, но не в ближайшие лет десять точно!

Что же теперь делать с Элизабет? Она не похожа на тех девушек, которые легко уступают, и даже если он скажет ей правду – она всё равно не отстанет. Хотя, возможно, он глубоко ошибается на её счёт и всё гораздо проще, чем кажется. Жаль, её сегодня нет на работе. Хорошо бы решить с ней этот вопрос поскорее раз и навсегда, и забыть эту историю, как обычный сон.

Его мысли прервал вошедший в кабинет Рейф, с карточкой пациента в руках. Он лишь на долю секунда задержал взгляд на Мишеле, а затем вновь опустил глаза на исписанные листки и прошёл к своему месту.

Наверное, даже хорошо, что доктор ворвался в его мысли и отвлёк от гнетущих чувств. Встав с места, Мишель начал ходить по кабинету, раскладывая всё по своим местам и наводя порядок в тумбах. Необходимо было чем-то себя занять. Он беспорядочно блуждал по кабинету, а Рейф следил за ним из-под бровей или полуопущенных длинных ресниц. После двухминутного любования, он отдернул себя, с большим трудом конечно, но всё же ему удалось взять над собой верх. С минуты на минуту придёт пациент, а он ещё даже первой страницы из истории болезни не прочёл, а таких страниц восемь. Метнув на Мишеля в последний раз взгляд, он увидел, что тот для подготовки рабочего места продувает наконечник и одновременно опускает стоматологическое кресло вниз. Слегка качнув головой, Рейф всё же заставил себя опустить глаза и углубиться в чтение. Не прошло и тридцати секунд, как он услышал приглушённое рычание Мишеля и тут же посмотрел на него. Парень стоял, полусогнувшись,   зажав обе руки между сомкнутых колен. Рейф среагировал моментом. Подбежав к пострадавшему, он сразу понял, в чём дело, однако величину травмы ещё не знал. Проблема в том, что, опускающееся кресло придавило педаль, соответственно нажав на него, тем самым заставив наконечник с бором заработать. Он до сих пор работал, только теперь просто висел в воздухе, угрожающие болтаясь. Вытащив педаль из-под машины, Рейф наклонился к Мишелю и схватил его за кисть, что бы посмотреть на увечье. Кровь уже накапала на пол, образовав основательную лужицу под ним. Парень безропотно подчинился, и картина им обоим открылась не очень приятная. От пальца оторвался кусок кожи с мясом, из-за чего довольно внушительных размеров рана кровоточила, как река из только что снесённой дамбы. Остановить такой поток было не просто, и первое, что сделал Рейф, потащил Мишеля к раковине и из бутылки с чистой водой, начал поливать всю кисть. Парень цыкал и шипел, но ни одного протестующего слова не сказал. Хотя, это вряд ли бы остановило Рейфа в намерении помочь пострадавшему. Хорошенько помыв руку, он повёл больного к столу, расстелил на нём полотенце и прижал к нему кисть. Открывая все полки подряд в поисках всего самого необходимого, Рейф молчал, погружённый в собственные мысли.

Мишель, тем временем, старался перетерпеть пульсирующую через всю руку боль, и кое-что ещё. Он сам не до конца осознавал, что с ним происходит – возможно, это просто шоковое состояние, а, может быть, и нет. Он наблюдал за умелыми манипуляциями Рейфа, и словно завороженный, не мог ни на секунды отвести взгляд. Откуда взялись все эти ощущения? Его огромные ладони почти целиком перекрывали его собственную. Его забота была довольно неожиданной, если брать во внимание образ жизни этого странного врача. До этого он ни разу не видел, что бы Рейф к кому-то подошёл хотя бы с советом, только если самого спрашивали, он отвечал, но по своей инициативе – он никому не помогал. Конечно, это связанно не с его чёрствостью, тогда бы он не был так заботлив с пациентами, а скорее просто по привычке не лез в дела чужих. В этом он немного похож на него самого, но всё же отличие есть. Мишель не боится заводить друзей и товарищей, в отличие от Рейфа. Хотя, кто знает, какой этот здоровяк на самом деле? Может это он на работе ведёт себя так тихо и скромно, а стоит только выйти на улице, как сразу же превращается в обычного мужчину с низменными желаниями в придачу? Очень странно, но Мишель почувствовал такое успокоение рядом с Рейфом. У него даже мысли не промелькнуло, отказаться от его помощи. Всё как-то само собой получилось. Рука его согревала, лишившуюся большого количества крови, холодную кисть, умелые пальцы обрабатывали рану профессиональными быстрыми движениями. Кто бы мог подумать, что такая «знаменитость» в медицинской сфере способна помогать обычным смертным ассистентам?! От этой мысли Мишель растянул губы в улыбке, что не ускользнуло от внимания Рейфа.

Как это ни прискорбно, но он получал истинное удовольствие, находясь рядом с этим парнем. С удовольствием вдыхал аромат его парфюма, так резко контрастирующего с больничным запахом клиники. Старался обрабатывать рану быстро, однако из-за наслаждения дотрагиваться до него, затянул процесс до неприличия долго. Остаётся лишь надеяться, что парень ничего не заподозрит, и если учитывать его мечтательную улыбку, мыслями он уже далеко отсюда. Хорошо, что боль его не донимает, но скорее всего он просто вынослив, потому что такая огромная дыра в пальце просто не может не давать о себе знать. Перевязав, как следует, палец, Рейф посмотрел парню в глаза, впервые, за все пять месяцев, оказавшись в такой пугающей близости от него, и ужаснулся собственным мыслям.

Ярко-зелённые глаза смотрели на него, но, казалось, совершенно ничего не видели перед собой. Воспользовавшись лишней секундой, он ещё мгновение покупался в этих соблазнительных янтарях, и затем похлопал мальца по предплечью, возвращая в реальность. На что Мишель чуть заметно дёрнулся и непонимающе уставился на врача.

«О чём это я только что подумал?! ». Непонимание сменилось страхом и, резко вскочив со стула, Мишель пролепетав слова благодарности пулей выскочил из кабинета, оставив Рейфа в полном замешательстве.

Забежав в ординаторскую, где, к счастью, никого не было, Мишель, схватившись за сердце, прерывисто задышал, будто пробежал стокилометровку. Не понимая, что с ним сейчас произошло, он пытался привести беспорядочные мысли в порядок, не забывая при этом поддерживать дыхательный ритм. Хотя нет, что произошло, он понимает, но вот, как это могло произойти, для него загадка. Что теперь делать то?! Это не должно было случиться. По крайней мере, не здесь, не сейчас и не с тем человеком! Его сердце откликнулось на прикосновения  Рейфа, и если бы это был кто-нибудь другой – его социального сословия, его взглядов на жизнь, его жизненной позиции, он бы только обрадовался, но сейчас….

Его чувства никогда ещё так не обострялись. Будто оголённые провода, его ощущения были током изнутри. Раньше он не придавал значения присутствию Рейфа, но стоило тому подойти ближе прежнего, как Мишель сразу же разглядел и ощутил, как красив и статен этот врач. Как нежны и трепетны его прикосновения, но и какими требовательными и властными могут быт его руки. От одной только мысли о его сильных и больших ладонях, внизу живота затянулся узел еле сдерживаемого желания, которое ему ещё не приходилось испытывать так явно и дерзко. Одного лишь взгляда этих синих, бездонных глаз хватило, что бы он потерял реальность и превратился в слюнявого подростка, не умеющего контролировать свои потребности. Боже! Что же ему теперь делать? Его больше нигде не брали на работу из-за того, что он иммигрант без постоянной регистрации. Лишь здесь ему сделали поблажку на неопределённый срок, пока он не разберётся со всеми необходимыми бумажками. А работа ему просто необходима, да и зарплата тут выше, чем в любой другой клинике. Ему несказанно повезло, что он попал именно сюда, но теперь, считает ли он себя счастливчиком? Сейчас он в этом сильно сомневался, однако в его жизни наступила тупиковая ситуация. Ему некуда бежать. Обычно именно так он и делал – убегал от всего и от всех. Как только появлялась проблема, он стремглав кидался прочь от ненужных ему препятствий. А теперь то что? Эти чувства не пройдут! У него не получится вести себя, как ни в чём не бывало, и работать с ним в паре, как это было до сегодняшнего дня. Однако, ему придётся какое-то время пересидеть, переждать, попытаться перебороть в себе эти никому не нужные ощущения, и потом, когда он устроиться в этом городе основательно, то сможет покончить со всем раз и навсегда.

Немного придя в себя, Мишель решил заварить себе горячий кофе, что бы напиток обжог язык, горло и привёл его в чувства. Кофеварка совсем недавно сгорела, поэтому приходилось терпеть шумный чайник, и ждать пять минут, пока тот закипит. Повернувшись обратно к двери и ко всей ординаторской, в общем, Мишель отшатнулся от увиденного так сильно, что стол, на который он наткнулся, зашатался и вся посуда, находящаяся в нём, шумно задребезжала. А увидел он всего лишь Рейфа, плавно вошедшего в помещение.

«Боже милостивый, так и с ума сойти можно! ».

Он отвернулся обратно к чайнику, надеясь, что Рейф ничего не увидел, и не услышал из-за шумевшего чайника.

«Приди в себя, придурок! Совсем уже башню унесло, а вместе с ней и последние извилины?! ».

Настукивая пальцами по столу мелодию, успокаивал себя Мишель. За последние пять минут, у него чуть два раза не остановилось сердце, от пережитого стресса. Это никуда не годиться! Хватит уже вести себя, как неуравновешенный подросток!

- Палец то сильно болит? – над самым ухом спокойно разлился бархатистый голос Рейфа.

- Ааа…- вдруг задрожали голосовые связки Мишеля в ответ, и он просто кивнул.

- Дай посмотреть, остановилась ли кровь. – И не дожидаясь разрешения, взял ладонь парня и рассмотрел со всех сторон бинт в поисках красных пятен. – Хм…надо же, всё чисто.

«Вся кровь утекла вниз живота, и пульсирует там так, что вот-вот разорвёт член на мелкие куски! » - хотелось прокричать Мишелю прямо в лицо Рейфу, но каким-то невообразимым образом у него получилось сдержаться. Да и неудобно было бы кричать, стоя к нему спиной. Тёплое дыхание доктора согревало затылок и прокатывалось вниз по шее, отдаваясь приятной дрожью во всём теле.

«Господи, сделай так, что бы он отодвинулся от меня, иначе я за себя не отвечаю! ». – Закрыв глаза, молил Мишель. Будто услышав немую просьбу парня, Рейф, удовлетворившись проведённой операцией, отошёл и сел за стол. Облегчённо выдохнув, парень почти повис на столе, чтобы, не дай Бог, не подкосились колени, и он не рухнул на пол без чувств.

- Тебе желательно не надевать сегодня перчатки, чтобы не создавать эффект парника ране. – Сделав глоток минеральной воды из бутылки, проговорил врач.

Это заставило Мишеля развернуться к нему с немым вопросом в глазах. И именно в этот момент, Рейф сделал пару больших глотков, не забыв пролить пару капель, которые блестя и переливаясь от солнечного света, медленно стекали по высеченному из мрамора подбородку, широкой мускулистой шее, под неизведанные глубины рабочей белоснежной рубашки. А вот в горле Мишеля, наоборот всё пересохло при виде медленных, но уверенных движений Рейфа. Он так изящен, что парень теряет дар речи, просто наблюдая за ним.

«Кофе, кофе, кофе! Я очень сильно хотел кофе». Этот замечательный, вкусный, крепкий и согревающий нектар его последний шанс на спасение. Отвлечься, ему просто нужно подумать о чём-то простом, невзрачном, банальном, но действенном. Тут у него вдруг всплыл образ Элизабет, и напряжение постепенно начало отступать, возвращая на места дары: речи, слуха, обоняния и осязания. Крепкий запах кофе тут же ударил в нос, переключая на себя его внимание. Боясь повернуться к врачу, он делал вид, что размешивает сахар в кофе. И, наконец, осмелился заговорить, смачно перед этим откашлявшись.

- И как же мне тогда сегодня работать?

-Было бы лучше, если бы ты просто пошёл домой. – Ответил Рейф, допивая последние капли живительной влаги. Он был сам не свой, не смотря на то, что голос не выдавал его истинных чувств. Когда он стоял в сантиметре от Мишеля, якобы разглядывая палец, то еле сдержал свою левую руку, которая почти легла на плечо парня. Ему и так было ясно, что никакой крови нет, но не подойти к нему он не мог. Слава Богу, парень стоял спиной и ничего не видел и не чувствовал, иначе это было бы крахом! А главное, аллилуйя, никто в этот момент не зашёл в ординаторскую. Больше так рисковать не стоит, тем более, что ни к чему хорошему его выходки не приведут.

Его самого интересовал вопрос, стал бы он так тщательно, с душой, помогать кому-то другому? Ответ нашёлся сразу же, как только он в голове сам себя спросил. Нет! Помочь, помог бы, но не более того. Его мозг сейчас взорвётся, и лучше всего было бы отправить мальца домой, пока не поздно. Остаётся только надеяться на его умение к убеждению.

- Мне же не у кого отпроситься. – Ответил Мишель, так и не намереваясь повернуться к собеседнику лицом, за что он не мог его мысленно не поблагодарить.

- Я тебя отпускаю и по уважительной причине. У меня всё равно остался последний пациент, сам справлюсь.

«Это открытые двери к побегу, так почему я не вхожу в неё?! ».

Мишель был на грани нервного срыва, но на одной чаше весов было согласие, на другой отказ, и как не странно, ни одна из них не перевешивала. Благоразумнее всего было уйти, выйти и сделать глоток свежего воздуха, остыть и прогулочным шагом отправится домой в свой тихий и уютный уголок. Почему он не соглашается уйти?! Не хочет покидать врача? И хочет и не может посмотреть на него в открытую. Рядом с ним чувствует себя, как натянутая струна, но, тем не менее, сердцем расставаться не хочет.

«Идиот! »

Видя, что парень колеблется, Рейф не в силах больше терпеть и ждать, вскочил на ноги и в полушутливой форме схватил его сумку и бросил на стул.

- Всё, давай, иди домой и ни о чём не волнуйся. И знай, в кабинет я тебя не впущу. Постарайся сегодня не мочить палец. А завтра попроси кого-нибудь сменить повязку.

С этими словами Рейф вышел из ординаторской и заперся в кабинете, в четырёх стенах, напоминавшим ему спасительную крепость.

- Это невыносимо.

Несмотря на происходящее, Рейф старался делать свою работу идеально. На первом месте пациенты, а его личные проблемы - это уже повод для размышлений в свободное от работы время. И совершенно не важно, если у него всего одна проблема, затмевающая всё хорошее, что есть в его жизни! Единственное, что ему сейчас остаётся, так это бороться. Бороться с собой, со своими чувствами и желаниями. В конце то концов, ему же всё-таки не пятнадцать лет и он в силах держать себя в узде, когда это жизненно необходимо.  

С Дэвис он пока ещё ни разу не увиделся с того вечера, хотя прошла уже целая неделя. Поговаривали, что она взяла себя всего пару смен в неделю, и именно в те дни, когда в клинике не было Рейфа. Он уже заранее тренировался над тем, что скажет ей при встрече, хотя и не особо ждал этого свидания. С одной стороны, ему было её жаль, но с другой – он в жизни не принимал такого рода унижения. В его голове не умещалась возможность такого поворота событий, что бы девушка просила, почти умоляла, мужчину провести с ней ночь. К тому же, Дэвис не создает впечатление легкомысленной или глупой девушки, скорее слишком проницательной. Значит ли её поступок то, что он ей очень сильно нравиться, раз она решилась на такой шаг? Видимо, да, но как же Дэвис ошиблась в выборе объекта обожания! Видеться им нет смысла. И Рейф был полностью уверен, что как бы он не планировал их встречу, всё пойдёт наперекосяк!

Будь, что будет.

С Мишелем он тоже старался не пересекаться. Сколько всего ему пришлось пережить в тот день, что бы вернуться в своё прежнее состояние, хотя, по правде сказать, это сделать уже невозможно. Ещё никогда ему не было так беспокойно и тяжело. До недавнего времени он даже понятия не имел, что может испытывать человек, когда в кого-то влюблён. Как же повезло тем, кто познал прелести взаимной любви. А что делать ему: огромному мужику с чувствами к другому мужику, который ещё и младше на десять лет?! Кто бы мог подумать, что он окажется геем? Уж точно не он сам!

Рейф злился, но не мог разобрать – на кого? Может на клинику и его начальство, может на выбранную им профессию, или же на жизнь, судьбу? А может, стоит сорвать гнев на виновнике его нынешнего состояния? Его мысли словно в конвульсиях бились в голове, не имея возможно выскочить наружу, и облегчить страдания хозяина. Видимо, не стоит валить всё с больной головы на здоровую. Мишель же не пришёл в клинику для того, что бы помучить своим присутствием бедного врача стоматолога!

Покой уже потерян, не хватало ещё, что бы он озлобился на всех из-за того, что проснулась неожиданно его сущность.

-Эй, Уинстон, а ну посмотри.

- Что случилось, Эдуард? – Уинстон подбежал к другу с бутербродом в руке, тщательно прожевывая только что откусанный кусок.

На мониторе Элизабет Садли и Мишель Лерой вовсю целовались, нисколько не стесняясь камеры. От неожиданности Уинстон выронил бутерброд, который шмякнулся на стол, потом открыл рот и, не скрываясь, рассмеялся.

- Ничего себе! – Он с большим интересом наблюдал за парочкой, напрочь забыв о колбасе и хлебе. В это время Эдуард отодвигал их с пренебрежением от своей мышки.

- Угу. А как тебе это? – Щёлкнув пару раз мышкой, он открыл ещё одну вкладку, где им двоим открылся кадр, на котором Рейф стоял позади Мишеля, склонив к нему голову и положив руку на поясницу. Довольно не стандартная поза для друзей-товарищей, и Уинстон не удержался от комментария.

- А это уже интересно…. – Придвинул своё лицо ближе к экрану, приглядываясь к чему-то, и изрёк. – Его рука висит в воздухе.

- В смысле? – не понял Эдуард.

- Ну, видишь, у парня на спине тень от руки видна, значит, Рейф изображал какое-то действие. Может, поднимал руку, что бы похлопать Мишеля по плечу. - И для большей убедительности похлопал друга по спине. – Просмотри видео дальше.

- Никак. Почему то диск воспроизводит урывками то, что записано. И всё-таки, тебе не кажется это странным?

- Мне? Нет. Но даже если что-то и показалось бы, меня это не касается. В точности, как и тебя.

- Дурак! А как же правило: «Отношения между сотрудниками строго запрещены»? Между прочим, ты его сам придумал. А у них там, целый бермудский треугольник.

- Это я погорячился. Эдуард, пусть они сами там разбираются со своими треугольниками, тебя там ещё не хватало! – Уинстон собрал со стола части от бывшего бутерброда, сложил, и откусил существенный кусок.

- Куда ты пошёл? – досадливо развёл руками Эдуард, устало опрокинувшись на спинку стула. – Ты предлагаешь мне ничего не делать?

- Я предлагаю тебе прикрыть пока на всё это глаза, но если ситуация будет обостряться, тогда уже и всунешь свой длинный любопытный нос. – С улыбкой ответил Уинстон, тут же отвернувшийся к своим бумагам.

На слова друга Эдуард прикрыл свой нос и поморщился.

- Очень надеюсь, что дальше дело не зайдёт. – Проговорил себе в ладонь Эдуард.

- Что с тобой твориться в последнее время? – спросил Мигель друга.

- Угу. – В «никуда» проговорил Мишель, глубоко при этом вздохнув.

- Таак, а ну кались, в чём дело? – приблизив свое лицо ближе, проговорил друг.

В этот раз Мишель удостоил его взглядом, потом устало выдохнул и опрокинулся на стенку стула.

- Ты же знаешь, мою сущность?

- Да. Я сразу понял. – Улыбнулся в ответ Мигель, довольный своей проницательностью.

- Ну и вот, она проявилась во всей красе.

- В каком смысле? – сдвинул брови Мигель.

- В прямом. Втюрился я.

- Да ладно! Так что ж тогда печальный такой? – всё с той же жизнерадостной улыбкой на лице спросил его друг.

- Ни в того, в кого хотелось бы. – Задумчиво проговорил Мишель, уставившись невидящим взглядом перед собой.

Потом резко заёрзал на стуле, глухо прорычал и уронил голову на руки, зарывшись лицом в пальцы.

- Больше всего мне хотелось влюбиться в натурала, да ещё так, что при виде его у меня всё поднимается до такого уровня, что вот-вот, и я взорвусь.

- Что ты подразумеваешь под словом «всё»?

Ответом был недовольный взгляд, и Мигель стёр с лица дурацкую улыбку.

- Да брось! Ты всё нагнетаешь. Как знать, может он такой же, как ты?! – пожал друг плечами.

- Нет, я в этом уверен. Геев я на расстоянии ста метров чувствую, а этот фрукт мало того, что натурал, так ещё и как человек, жутко таинственный объект.

- Что-то вроде нашего Рейфа? – бросил, не подумав, Мигель, и увидев, как изменился в лице друг, осёкся. – Нет, ты же шутишь? Ну, ты вообще псих!

Воскликнул Мигель, когда у Мишеля на лице проявилось страдальческое выражение.

- Смотри только не разревись.

- Да иди ты!

Сколько уже дней прошло? Даже палец почти зажил, а в мыслях и в памяти до сих пор крутятся его ощущения от соблазнительной близости Рейфа. Слава Богу, они встречались очень редко, и то, что бы сказать «привет - пока». Он послушал совета Эдуарда и теперь старается подстраиваться под график других врачей. Хотя на работе от него толку, как от колорадского жука – одни проблемы. Рассеянный, неуклюжий, равнодушный ко всему и даже к нападкам Элизабет. Как бы она к нему не подкатывала, он то отвечал невпопад, то вовсе игнорировал, от чего девушка бесилась и злилась. Даже при всём желании, которого у него не было, он не смог бы сконцентрироваться на Элизабет. В тот вечер, во время поцелуя, в него будто бес вселился, но сейчас в нём сидит истинный дьявол, раз ему довелось влюбиться в этого доктора. Иногда хочется собрать все свои скромные пожитки и рвануть куда-нибудь далеко-далеко на всё наплевав, а иной раз хочется подойти к Рейфу, обнять и прижаться к нему в страстном поцелуе, который унесёт его на седьмое небо от счастья.

Сегодня он самую малость облегчил себе существование, рассказав другу, к сожалению, проблема от этого не разрешилась. Тогда, в день травмы, он всё-таки отправился домой, поел, потом сходил, погулял с товарищами и, вроде всё было хорошо, даже замечательно, до тех пор, пока он не вернулся обратно домой. Первым делом принятие успокаивающего душа. Уже там он почуял что-то неладное, вспомнив утреннее происшествие. А когда наступила ночь, вот тогда-то и начались истинные душевные и телесные муки. Даже не смотря на принятый душ, он ощущал на своей шее тёплое дыхание Рейфа. Слышал его бархатный голос возле самого уха. С благоговением наблюдал за прыгающим кадыком на мужественной шее во время питья большими глотками воды. Мишель то и дело открывал глаза, но это нисколько не помогало. Видение не исчезало. Бросив тщетные попытки уснуть, он вскочил, открыл ноутбук и всю ночь просидел за ним, радуясь, что утром не надо на работу.

С тех пор спит он кое-как – урывками, тем самым являясь совершенно бесполезным на работе.

- Давай лучше выпьем по кружечке пива, а то что, зря сюда пришли? – вывел его из задумчивости Мигель.

Конечно же, одной кружечкой отдых не закончился. Мишель напился так, что другу пришлось тащить его на своём горбу до самого дома. Будучи даже в пьяном бреду, бедняга не мог забыться. После двух кружек, в нём проснулась храбрость. Он рвался в бой, норовил сорваться с места и помчаться к Рейфу домой – признаваться в любви. Мало того, что транспорт уже давно перестал ходить, так парень ещё и не имел ни малейшего понятия, где этот доктор живёт. Так что Мигелю пришлось останавливать его всеми доступными способами. Но после четвёртой кружки, его потянуло в сон, и он затих.

Мигелю было жаль друга, и иной раз он жалел, что не уродился геем. Такого яркого и харизматичного парня, как Мишель ещё поискать надо. Девушки при виде его приходят в дикий восторг, но ему на это наплевать.

Они часто разговаривали друг  с другом по душам. Мишель многое ему рассказал о своей жизни в Кале, даже сам объяснил причину своего яркого стиля. Однако в его рассказах не было ничего о любви. Ни одним словом он не обмолвился о своих предыдущих отношениях, а они наверняка были. О нетрадиционной сексуальной ориентации Мигель догадался на третью их совместную беседу. Как так получилось, и сам не понял, но сразу без утайки признался о своих подозрениях. Мишель нисколько не расстроился  и не обиделся. Он лишь пожал плечами и сказал «да».

Этот парень не скрывает свою натуру, он  просто об этом не распространяется. Догадались – молодцы, нет – и не надо. По нему очень трудно угадать, что он гей. Выдают лишь его взгляды на других мужиков. Сначала можно подумать, что он интересуется внешним видом – так сказать, сравнивает себя с ними, стараясь, может, в чём-то превзойти, но потом причина такого пристального разглядывания проясняется.

Догадался обо всём только проницательный Мигель. Первым, кого отметил Мишель в клинике, был именно Рейф. Тут с ним не поспоришь, только слепой мог бы пропустить без внимания такого красавца. Даже настоящий мужик признается, что доктор сказочно хорош. Всегда опрятной. Статный, успешный, известный, холодно спокоен, что бы вокруг не происходило. Он действительно напоминает неприступную гору, которая стоит непреклонно веками. Кроме того, что он знаменитый стоматолог, больше никто ничего о нём не знает. О нём часто писали в газетах и журналах, были даже статьи, восхваляющие его красоту, но не строчки о личной жизни. Человек – загадка. Ему уже тридцать, но есть ли семья, никто не знает.

Не мудрено, что Мишель так мучается. Его чувства никому не нужны, особенно Рейфу. Как он будет бороться с этим, Мигель не знал, точно так же как и не знал, случалось ли с ним такое раньше. Как только друг оклемается и начнёт здраво мыслить, он его обязательно спросит о предыдущих отношениях.

- Что вчера было? – хрипя, спросил у друга Мишель.

- Ты немного перебрал, ничего особенного. Тебе ещё повезло, что я смог втолкнуть в тебя пару таблеток аспирина. – Улыбаясь, проговорил Мигель, застёгивая последнюю пуговицу рубашки.

- Ооо.. – схватившись за голову, простонал Мишель и целиком накрылся одеялом.

- Нет, нет, нет. Отсыпаться потом будешь. Иди живо в ванну, и тебе сразу полегчает.

Мигель схватил край одеяла и одним рывком стянул его с друга.

- Я знаю, что тебе нравится опаздывать и получать за это от начальства, но сегодня ты в паре с Рейфом.

Это подействовало лучше холодного душа. Мишель сел на кровати, ошарашено уставившись на друга. У Мигеля это вызвало улыбку, которую он тщательно старался скрыть.

- Нет! Я не могу работать с ним! – Вскочив с кровати, он подбежал к другу и, схватив, за только что выглаженный воротничок, начал лепетать прямо ему в лицо.   – Мигель, Мигелюшка, друг мой, встань за меня вместе с ним! Прошу, умоляю, поработай вместо меня!

- Мишелюшка, я бы с радостью тебя выручил, но я врач. – Отдирая от себя друга, ответил на просьбу Мигель. Тот в свою очередь со страдальческим лицом сполз по Мигелю на пол и закрыл лицо руками.

- Можешь готовить мои похороны.

- Как скажешь, только Бога ради, не забудь почистить зубы, ни то все догадаются, что ты умер не от несчастной любви, а от алкогольного отравления.

Нащупав поблизости тапок, Мишель от досады швырнул его в друга, но попал в закрывающуюся дверь.

На улице была прекрасная погода, но для Мишеля это не играло никакой роли. Он вышагивал рядом с Мигелем с таким видом, будто идёт на каторгу, а не на работу.

- Если ты хочешь, что бы все догадались, что с тобой происходит, то можешь не менять выражения лица, но, по доброй дружбе, я бы посоветовал включить в себе прирожденного актёра и вести себя, как прежде.

- Если ты думаешь, что всё так легко и просто, то я, по доброй дружбе, посоветовал бы тебе меня сейчас не донимать.

На это Мигель лишь весело засмеялся, и решил оставить друга в покое.

Сегодня его ожидает самый тяжелый день в его жизни. Как он будет справляться с напряжением? Как будет себя с ним вести? Сможет ли выполнять свою работу, не напортачив? Скорее всего, нет! Как бы он не старался выкинуть из головы Рейфа, ему это не удавалось. Он вляпался по самые уши, и с каждым днём всё глубже и глубже увязает во всём этом.

В ординаторской ещё никого не было. Это дало Мишелю возможность взять под контроль свои эмоции, и сделать акцент на работе.

- Так рано, я ещё ни разу не приходил.

- Никогда не поздно начать. Ты пока переодевайся, а я поставлю чайник. Хочется кофе попить.

Мишель молча кивнул и стянул с себя штаны. Необходим позитивный настрой, но откуда его взять? А вообще, неплохо было бы взять отпуск и куда-нибудь съездить – отдохнуть. Хорошо бы туда, где море. Ведь, он ещё ни разу не видел море. Эти широкие просторы ровной тёмно-синей глади должны вдохновлять и расслаблять. Родители часто уезжали на море в отпуск, но его ни разу даже и не подумали взять с собой. Слишком уж он им мешал наслаждаться уединением и покоем. Еле заметно дёрнув головой, Мишель продолжил переодеваться. Мысли о родителях – это не самое лучшее решение настроиться на рабочий лад.

Зайдя в клинику, Рейф сразу же услышал шум чайника. Удивительно, что он не самый первый пришёл на работу. Пройдя вглубь, он направился прямиков в ординаторскую. И зайдя, остановился, как вкопанный, на  полпути. Возле шкафа в одних только рабочих синих штанах, стоял Мишель спиной к входу. Рейф нервно взглатывал, и боролся с собой, что бы поскорее отвести взгляд. Как же ему было противно от самого себя! Пускал слюни на малолетнего парня, не в силах справится с этим наваждением. Уже второй раз, он видит, как Мишель переодевается, и второй раз у него дыхание перехватывает, и всё тело начинает ныть от желания подойти и обнять мальца. Однако разница велика, в этот раз он уже сделал к нему несколько шагов, но потом вовремя остановился, завернул направо и скрылся за занавеской для переодевания.

«И почему этот сопляк не может взять за привычку переодеваться в подобающем месте? »

Быстро скинув с себя одежду и напялив форму, он выскочил из-за занавески, как ошпаренный.

- Аа…мать его…. Рейф! Ты хочешь, что бы у меня приступ случился? – Почти прокричал Мигель, но они оба схватились за сердце и тяжело дышали. – Ты откуда взялся вообще?!

- Прости, не думал, что ты такой трусишка. – Без намёка на улыбку, проговорил Рейф, и сел за стол спиной к Мишелю. Отдышавшись, Мигель улыбнулся и с чашкой свежезаваренного кофе, присоединился к нему.

- Как это ты так незаметно прошмыгнул мимо нас?

Рейф лишь пожал плечами и открыл книгу.

- Что ты снова там читаешь? – не отставал Мигель, пытаясь разговорить замкнутого в себе врача всеми возможными способами.  

- Тебе поговорить больше не с кем? – был, довольно черствый, ответ. Однако это не охладило пыл приставучего Мигеля.

- Мне с Мишелем уже даже разговаривать не о чем! Постоянно проводим время вместе. А кроме вас двоих здесь больше никого нет.

Хорошо, говорун повернулся в этот момент к Мишелю и игриво подмигнул ему, не заметив, как помутнел взгляд Рейфа. Он и сам не понял, почему разозлился, но точно не из-за того, что Мигель к нему привязался. Тогда что это, ревность? Но разве можно ревновать того, кто тебе не принадлежит?

Его ладони сжали книгу, из-за чего её страницы смялись в гармошку. Слава Богу, этого никто не заметил и Рейф попытался расслабиться, стараясь убедить себя, что ничего страшного не произошло. Хотя сконцентрироваться на одной мысли было практически невозможно. В голове витало куча различных предположений, мыслей, задумок.  

С горем пополам у него получилось стереть с лица гневное выражение и опустить взгляд на смятые страницы книги. Уже лет восемь, как он старался не показывать свои эмоции  никому, кроме самых близких людей, которых уже нет в живых, но сейчас, он теряет самообладание. С каждым днём становится всё хуже и хуже. Страшно представить, что будет происходить с ним дальше, учитывая, что из-за Мишеля он потерял надежду на возможность выспаться, или завести роман. Уже много дней, Рейф не знает, куда себя деть и чем отвлечься. Ничего не помогает. Даже отпуск не взять, так как не отработан необходимый срок. Хотя продержаться остаётся не так уж и много. Всего пара недель и он сможет уехать из города в свой загородный дом и как следует отдохнуть от происходящего. Рейф не сомневался, что перестав видеть Мишеля, он перестанет о нём думать. Его дом находиться на отшибе вдоль Лондон-роуд. Путь не близкий, но зато там тихо и мирно. Что ж, остаётся только набраться терпения и ждать, когда же появится возможность уехать и избавиться от дурных мыслей.

«Успокойся! Приди в себя! Ты же уже большой мальчик! Ничего страшного не происходит. Он отвернулся, уставился в свою книгу и даже ни разу не посмотрел в твою сторону». Проговаривал про себя Мишель, отвернувшись к окну. Однако, как бы ему хотелось, что бы Рейф на него посмотрел. У него прекрасные глаза, в которые Мишель старался не смотреть, чтобы не утонуть в их глубинах. Они его гипнотизируют, и кто знает, что он способен сделать, если хотя бы на секунду потеряет над собой контроль. Лучше не рисковать!

По-быстрому натянув форму, он запрятал вещи в шкаф и пулей выскочил из ординаторской. Умыв лицо прохладной водой, он ощутил некое облегчение, но взглянув на себя в зеркало, ужаснулся. Под глазами глубокие тени, на подбородке колючая тёмная щетина, волосы в полном беспорядке. Без слёз не посмотришь, но остальные, похоже, разницы не видят и, слава Богу! Конечно вчерашняя пьянка так же дала о себе знать, но последние несколько дней он сам не свой и совершенно забросил попытки приводить себя в порядок. Мало кто признаёт его манеру одеваться, однако его это только больше подпитывает и толкает к невероятным задумкам. В детстве он всегда был серым мышонком, которого не  замечали даже собственные родители, и его нутро в дальнейшем взбунтовалось и переродилось в того, кем он сейчас является. В «яркого попугая», радующего глаз людской. Отец всегда был беспощаден к высказываниям, и тот раз не был исключением. Уйти из дома, а потом и вовсе переехать в другую страну, было лучшим решением, которое он принимал в своей жизни. Как бы отец его не называл, это не подвигло Мишеля передумать о своём решении, преобразиться, и стать совершенно другим человеком. Внутри него до сих пор живёт забитый, никому не нужный, мальчик, который боится напортачить и получить за это выговор от родителей.

Даже сейчас, если взять ситуацию с Рейфом. Последние несколько лет он смело заявлял парням, которым симпатизировал, что они в его вкусе и не беспокоился о том, натурал тот или нет. Но с доктором всё не так просто, как кажется. Что-то его сдерживает от такого рискованного шага. Только вот что? Почему он так сильно желает его, но при этом абсолютно ничего не делает для того, что бы добиться своей цели? Это на него не похоже, но и перешагнуть через этот страх он не может.

Немного отдышавшись, Мишель вышел из уборной и отправился готовить кабинет к началу работы.

- Ну и как прошли твои первые несколько часов? – улыбаясь, поинтересовался Мигель у друга, глядя на его измученное лицо.

Тот даже не посмотрел на него, просто уронил голову на стол и замер. Присутствие Рейфа и общение с ним измотало его куда больше, чем, если бы он пробежал без перерыва дистанцию в пять километров с препятствиями. Казалось, время остановилось, и его мучения никогда не закончатся. На протяжении трёх часов приёма, у него в голове была такая каша, что он никак не мог сконцентрироваться. Путал названия, подавал не те жидкости и мази, из рук выпадало и выскальзывало всё бьющееся и звонкое. Одному пациенту даже сакшан запихнул так глубоко в глотку, что беднягу чуть не вырвало. Рейф оставался невозмутимым и даже вида не подавал, что он не доволен, а в восторг от его манипуляций прийти сложно было!  

Этого перерыва он ждал, как первую игрушечную машинку на День рождения от своей тёти. Это был первый и последний подарок, которым его удостоили дальние родственники. А этот перерыв был просто подарком Господа. Пусть и не большая, но всё-таки передышка была просто необходима для его измученной головы. Так и не ответив на вопрос друга, он поднялся, переобулся и накинул на себя куртку.

- Ты куда собрался? – попытался спросить Мигель, но Мишель уже вышел из ординаторской и направился прямиком к выходу из клиники.

Бедняка совсем измотан собственными чувствами. Наплевав на правила, вышел из клиники в рабочее время, не отпросившись – это на него совсем не похоже. Мигель лишь тяжело вздохнул, сочувствуя нынешнему положению друга. Ему не позавидуешь, но и помочь нечем. Мигель за несколько месяцев узнал его слишком хорошо, что бы лезть в его дела. Мишелю очень сильно не понравится, если его проблему захочет решить кто-нибудь другой. Он не привык полагаться на других, и всегда в штыки принимает все попытки друга помочь ему даже в самых маленьких неприятностях.

«Как же хорошо на свежем воздухе».

Немного прогулявшись, Мишель присел на качели на детской площадке. Лёгкий ветерок обдувал и позволял разложить всё по своим местам. Немного раскачиваясь, он прикрыл глаза и глубоко вдыхал прохладный весенний воздух. Так больше продолжаться не может!   Его покой потерян и надолго ли, не известно. Раньше, единственная провинность его была – это опоздания. Свой внешний вид он прятал за рабочей формой и шапочкой, теперь же он пошёл дальше. Теперь из него совершенно никчёмный помощник, так ещё и правила нарушил – вышел в рабочее время на улицу, даже не переодевшись. Но его, почему то, нисколько не беспокоят последствия такого опрометчивого поступка. Он задыхался в помещении, ему тяжело было думать. В клинике он чувствовал себя маленьким беззащитным котёнком, которого все тискают, прижимают к себе, тем самым перекрывая кислород, при этом человек от которого хотелось бы получить ту незабвенную ласку и нежность, просто не замечает маленькое животное.

И почему он не уродился девушкой! Гораздо легче было бы жить. Хотя будучи геем, до недавнего времени ему тоже неплохо жилось, но сейчас всё слишком круто изменилось.   Голова идёт кругом от всего происходящего. Такое сильное желание никогда ещё никто в нём не вызывал. Была привязанность, была одна только физика, но теперь то, что ему делать? Ни о чём другом он больше и думать не может. Одно только имя сидит в голове и никого не хочет пускать в мысли несчастного Мишеля. Следующий пациент придёт через полчаса, но возвращаться в клинику не хочется. На улице ему полегчало, только вот вернувшись, все чувства к доктору снова обостряться.

«Неужели придётся уйти? Если так, то новую работу придётся искать уже сегодня, а регистрацию до сих пор не удалось получить».

И всё же, делать с этим что-то надо, иначе не далёк час, как он просто с ума сойдёт от каждодневного лицезрения прекрасного лица и тела Рейфа.

Стоило ему об этом подумать, как перед его глазами появился стаканчик дымящегося кофе в сильной ладони с длинными прямыми пальцами. Во рту резко пересохло и дыхание моментально сбилось. Медленно подняв глаза, он встретился с ярко-синими спокойными глазами врача. В другой руке Рейф держал ещё один стаканчик с дымящейся жидкостью, приготовленной для себя. Доктор не торопясь сделал глоток, и у Мишеля сразу же заныло под ложечкой, и набежала слюна. Взяв стаканчик, он слегка дотронулся до пальцев Рейфа, но это прикосновение было похоже на разряд тока, прошедший через всё его тело. Так и не поднимая глаз, он не заметил, как врач прикрыл глаза и глубоко вздохнул, точно так же еле пережив это прикосновение. Разместившись рядом с Мишелем на соседних качелях, он проклинал себя за такой опрометчивый поступок – пойти искать этого беглеца. Конечно, его попросил об этом Эдуард, но, в конце то концов, он имел право отказаться! Что его толкнуло послушно выполнить эту просьбу, он не знал, но сейчас он здесь и что теперь делать не имел ни малейшего понятия.

Пять минут в полной тишине – это слишком много, но рядом с Рейфом это молчание казалось таким естественным и непринуждённым, что не задай тот вопрос, Мишель так и молчал бы, боясь взглянуть на доктора.

- Что с тобой сегодня происходит?

- Не знаю. – Только это и смог ответить Мишель.

- В чужие проблемы я не лезу, а проблемы есть – это и дурак поймёт. Но можно ли от тупика убежать?

- Что? – не понял он и посмотрел на Рейфа.

- Если ты зашёл в тупик, то в панике разворачиваешься и быстро бежишь от него в поисках просвета. Паника – плохой помощник, точно так же как и трусость. – Спокойно изрёк Рейф.

На это Мишель смог только головой покачать: «Если бы он только знал, что за тупик застал его врасплох! ».

- Есть проблемы, от которых можно лишь убежать.

- Ни от одной ты не сможешь избавиться так легко и просто! А теперь пошли, у тебя есть неприятность пострашнее - Эдуард намерен с тобой очень серьёзно поговорить. – Рейф встал и направился в сторону клиники. Мишелю ничего другого не оставалось, кроме как проследовать за ним.

- А он очень сердит? – со страдальческим выражением спросил он.

- Тебе следовало подумать о последствиях, прежде чем совершать такой глупый поступок. – Довольно грозно, проговорил Рейф, слегка повернув к нему лицо.

Это было немного неожиданно и Мишель, как рыба открыл и снова закрыл рот, так и не вымолвив ни единого слова. И всё же он очень странный. Наверняка у него настроение меняется каждые пять минут, пусть и для окружающих он закрыт. И всё же его тянуло к этому грубияну словно магнитом. Так хотелось взять его за руку и вместе медленно пройтись прогулочным шагом мимо клиники, куда-нибудь в уединённое местечко. Вместо этого он идёт сзади него, как провинившийся ребёнок в предвкушении страшного разбирательства с начальником. Что его ждёт, он не знал, но внутри уже всё клокотало от волнения.

Зайдя в клинику и сняв куртку, Мишель сразу зашёл в кабинет к Эдуарду и встретился с недовольным выражением лица начальника, не предвещающим ничего хорошего.

- Садись.

Если Эдуард предлагает сесть, значит, разговор будет томительно долгим. Хорошо это или плохо, сказать трудно, лучше сразу приготовиться к худшему.

Рейф места себе не находил из-за волнения. Он так не нервничал, наверное, со времён первых школьных экзаменов. Эта неизвестность и пугала и будоражила одновременно. Что ждёт мальца после разговора с Эдуардом? Этого глупца легко могут уволить после такого количества ошибок. Никто не был так часто в кабинете у начальника, как он. Почти каждую свою смену он видит, как Мишель выходит из того злосчастного кабинета и с облегчением вдыхает полной грудью больничный аромат. Но, до сегодняшнего дня, их беседы были на одну и ту же тему – опоздания. Этот промах ему уже давно простили, но что бы тот совсем не расслаблялся, периодически вызывали к себе и вели поучительные беседы. Да что бы и другим неповадно было. Но сейчас, всё немного серьёзней и чем всё закончится, остаётся только гадать.

Рейф держал в руках очередную книгу тщательно изображающий читающего человека, но внутри всё замирало при каждом неосторожном звуке окружающих. Он прислушивался к звуку открывающейся двери в надежде, что Мишель всё-таки когда-нибудь выйдет и так же с лёгкой улыбкой махнёт на всё рукой и скажет всем, что ничего страшного не случилось.

Что заставляет его так сильно переживать? Ему самому было бы гораздо легче, если бы Мишеля уволили. С глаз долой - из сердца вон. И, тем не менее, он этого страшно не хотел. Какие только мысли не посещали его в момент томительного ожидания. Он уже подумывал уступить Мишелю рабочее место и уйти вместо него, обвинив во всём себя. Но потом понимал, насколько глупа эта идея и, мысленно ругая себя все возможными словами, делал глоток горячего кофе и продолжал ломать голову над другими идеями, если исход разговора окажется плачевным для его помощника. Рейфа разрывали на части эти бесконечные минуты выжидания. Ему страшно хотелось вскочить с места, с разбега распахнуть дверь, казавшейся непреодолимой преградой между ним и Мишелем, и поскорее узнать итог этого затянувшегося разговора.

- Рейф, ты будешь блинчик?

- У него, наверное, слишком интересная книга, что бы услышать твой вопрос. – С улыбкой проговорила Дэвис, но сердце у неё всё равно болезненно ёкнуло. Предчувствие подсказывало ей, что дело не в книге, а в его мыслях. У него слишком отстранённый взгляд для чтения захватывающей истории. Рейфа что-то беспокоило, и это что-то не давало ей покоя. Слишком уж сильно он запал ей в душу, но он дал понять, что она не в его вкусе. Она помнила имя, которое прогремело, словно гром среди ясного неба, в её тёмной комнате. В ту ночь Дэвис не переставая лила слёзы и ничего не могла с этим поделать. Как бы она себя не уговаривала, не убеждала, не успокаивала, смириться с мыслью, что у неё нет ни малейших шансов, ей было мучительно сложно.

И вот сейчас он сидит, делает вид что читает, а сам, наверняка, переживает за Мишеля. Ему сейчас не легче, чем ей. Гораздо сложнее испытывать чувства мужчине к другому мужчине, чем ей – женщине – к мужчине. За последнее время у Рейфа щёки впали ещё больше, а под глазами образовались нездоровые тёмные круги. На его смуглой коже, это не бросается в глаза тому, кто не наблюдает за ним так пристально, как она. Он мучается, и единственное, что ей хочется сделать, так это помочь бедняге. Но как – она не знала.

-В таком случае он остаётся без обеда!- Как можно громче, проговорил Итан. Даже это не привлекло внимание Рейфа, и Элизабет слегка толкнув его в локоть, заставила доктора взглянуть на неё невидящим взглядом. Прошло несколько секунд перед тем, как он смог сфокусировать на ней взгляд и понять, что от него хотят.

От обеда он сразу же отказался. Он еле-еле проглатывает кофе, а о еде и речи быть не может. Но, не смотря на отказ, Дэвис всё равно отложила на тарелку пару блинчиков со шпинатом и запрятала их в холодильник. Ему ещё целый день работать, успеет проголодаться.

Поели все быстро и недолго думая, сразу же пошли работать. В ординаторской остались только Дэвис и Рэйф. Чтобы не терять время зря, она обратила его внимание к себе лёгким прикосновением и спросила.

- Как твои дела?

- Нормально. – Был молниеносный ответ. Похоже, он немного пришёл в себя, раз в состоянии уже так быстро отвечать.

- Ты уверен? – с грустью в глазах спросила девушка.

- В смысле? – непонимающе уставился на неё Рейф, отложив в сторону книгу.

- Ты сам не свой.

- А ты знаешь, какой я? – спокойно спросил Рейф, глядя ей прямо в глаза. Дэвис так же не отводила взгляд.

- Ты отсутствуешь.

Рейф лишь хмыкнул на это. Он прекрасно помнил, что назвал имя Мишеля достаточно громко, что бы она услышала. Дэвис не дура и всё прекрасно поняла, но что она сейчас от него хочет – не понятно.

- Долго ты намерен так мучиться?

- Что ты мне предлагаешь, пойти и всё ему сказать? – с кривой ухмылкой проговорил Рейф. – По мне так лучше мучения.

- Я могу тебе чем-нибудь помочь?

- Да, перестань говорить об этом.

Грубости ему не занимать, но в этом он, конечно, прав. Лучше пусть всё так и остаётся. От правды хорошо никому не станет, особенно Рейфу.

«Зря только начала этот разговор! ».

Тут Рейф откинулся на спинку стула и неожиданно проговорил.

- Прости, я не хотел тебя обидеть. – В конце концов, Дэвис уж точно ни в чём не виновата. Она захотела помочь, не смотря на то, что между ними произошло. Такое в людях надо ценить. Во всём, что с ним происходит, виноват только он сам. Нет смысла срываться на других. Даже на такие скудные извинения у Дэвис получилось улыбнуться и понимающе кивнуть.

- С правилами клиники ты знаком, не так ли?

- Да.

- За первое нарушение – предупреждение, за второе – штраф, за третье – увольнение. Это ты тоже знаешь?

- Знаю.

Это что, судебное разбирательство, и он выступает в роли подсудимого на допросе? Словно провинившийся школьник, но при этом всё обоснованно. Сам виноват!

- У нас с Уинстоном нет любимчиков и плохих работников. Для нас есть правила, которые персонал не должен нарушать, на этом строиться наше маленькое предприятие. Без установленных правил не было бы дисциплины и в итоге не было бы этой клиники. – Эдуард говорил спокойно, но сдвинув брови к переносице, что ясно давало понять о его напряженности.

Мишель спокойно сидел на своём стуле не стремясь опровергать слова начальника. В таких случаях лучшее решение – это сидеть молча и со всем соглашаться. Хоть он и думает искать себе новое рабочее место, ругаться и припираться с людьми, которые помогли ему обустроиться и заработать деньги, это низко. В его провинностях не виноваты ни Эдуард, ни Уинстон. Пусть он и не воспринимал некоторые запреты всерьёз, считая эти правила просто чьим-то неограниченным свободным временем, во многом ему уступали и делали неоправданные поблажки, в отличие от всего другого персонала.

- Опоздания и внешний вид мы тебе прощали, однако ты перешёл на новый уровень нарушений. Почему ты вышел из клиники в рабочее время, не отпросившись?

Этого вопроса Мишель боялся больше всего, так как не имел на него вразумительного ответа. Немного поёрзав на стуле, он просто пожал плечами и проговорил.

- В жизни возникли кое-какие проблемы, из-за них я немного не в себе.

- Они относятся к работе?

Ещё как относятся! Но сказать это он не смог бы даже под дулом пистолета. О его половых предпочтениях кроме Мигеля больше никто не знал, было бы неплохо, если бы так всё и оставалось. Остальным ни к чему знать, что он гей, да и жирно выделенная строчка «Отношения между сотрудниками запрещены» чётко говорила о том, что такое здесь вообще не обсуждают.

- Нет. – Был ответ, который, казалось, удовлетворил любопытство Эдуарда. Его плечи как-то легко опустились, и он даже выдохнул с нескрываемым облегчением, что не могло не обрадовать Мишеля. Значит не всё так плохо, как могло показаться на первый взгляд.

- Хорошо. Тогда следующий вопрос, прости, но не задать его я не могу, в каких отношениях ты состоишь с Элизабет?

- Чисто в деловых, это у неё помутнение рассудка было, наверное. – Поняв о чём речь, сразу же ответил Мишель. Вот приплетать его к этой занозе точно не стоит, она у него в печенках уже сидит и меньше всего ему хочется, что бы их объединяли в одно целое. Он спокойно относиться к девушкам, которые уделяют ему внимание, но такие приставучие очень быстро начинают раздражать. С того вечера она, слава Богу, никаких попыток к соитию больше не прилагала, но кто знает, что она задумала! Остаётся надеяться, что на этом её запал был исчерпан.

- Что ж, не похоже, что ты увиливаешь от ответа, поэтому надеюсь, что на том эпизоде всё и закончилось.

- Можете быть в этом уверены. – Без доли вранья проговорил Мишель, прекрасно зная, что даже если и будут какие-то поползновения с её стороны, он легко даст им отпор.

- Меня это устраивает. Теперь, что касательно твоего выхода. Мишель, сейчас ты отделаешься одним предупреждением, но пожалуйста, постарайся не ухудшать своего положения. И ещё кое-что, ты случайно не собираешься от нас уходить?

Вот этот вопрос ввёл его в настоящий ступор. Он что, умеет мысли читать или же это настолько очевидно? Эдуард задав вопрос, опустил голову к каким-то бумагам, но затянувшееся молчание заставило его вновь поднять глаза на провинившегося, и попытаться увидеть причину этой тишины.

- Неужели ты думаешь об уходе?

- Не то что бы думаю, просто приходят иногда такие мысли в голову. Стоять на месте мне не хочется, поэтому я думаю о будущем.

- Это правильно, но в ближайшее время ты, я надеюсь, не планируешь уволиться?

- Нет. – Был ответ, от которого на душе стало чуть легче. Не смотря на всю тяжесть пребывания в такой близости от Рейфа, это место ему слишком нравилось, что бы обменять его на что-то сомнительное и неизвестное. Пока пусть всё остаётся на своих местах. Рейф прав, есть ли смысл убегать от него? Конечно, знай он правду, вряд ли бы дал такой совет, и, тем не менее, бег – это действительно не лучшее решение. Возможно это ещё один шаг к тому, что бы стать чуть сильнее и смелее – попытаться перебороть в себе чувства к врачу.

- Ну, хорошо. Мишель, постарайся впредь не делать таких досадных ошибок. И возьми себя в руки.

Выйдя из кабинета, Мишель, наконец, смог выдохнуть с облегчением, что в очередной раз так легко отделался. Не факт, что в какой-то другой клинике, к нему было бы такое же отношение. Здесь ценят каждого сотрудника, и разбрасываться таким местом – это уже кощунство. Из-за личных проблем он чуть не потерял последнюю возможность встать на ноги и как следует обустроиться в жизни.

Из соседней двери за ним наблюдали два сапфирных глаза на бледном, как полотно лице. Но когда Рейф увидел, с каким облегчением выдохнул Мишель, к его щекам сразу же прилила кровь и он еле сдержал себя, чтобы не захлопать в ладоши от радости.

Остаток дня прошёл более-менее спокойно. Мишель старался не нервничать так сильно в присутствии Рейфа, однако давалось ему терпение с трудом. Когда же самообладание начинало потихоньку оставлять его, он выходил из кабинета, запирался в уборной и умывался холодной водой. Это немного помогало, и всё же ему было очень тяжело. Ненужные мысли постоянно лезли в голову в самый неподходящий момент. Их руки периодически соприкасались. Их лица находились в соблазнительной близости во время работы у пациента во рту, и это сводило с ума. В названиях Мишель уже не ошибался, да и в целом движения были уже более слаженными, но легче на душе от этого не становилось. Морально он полностью вымотался, и даже в конце рабочего дня он не спешил убирать свой кабинет. Большая часть персонала уже ушла,   и даже Мигель не стал его ждать, воодушевлённый, сорвался на какое-то свидание. Мишель только мысленно порадовался за друга, и за то, что останется в одиночестве. От коллектива он безумно устал, да и весь день у него была сплошная нервотрёпка. Психологически он был истощён и хотел уже тишины и покоя.

На то, что бы тщательно всё убрать и разложить всё по своим местам, у него ушло добрых сорок минут. За это время уже вся утренняя смена давно отправилась по домам, освободим место ночной бригаде врачей, которая работала на втором этаже. Воспользовавшись пустыми помещениями, Мишель не торопясь направился в ординаторскую вдоль пустых коридоров. В кабинетах уже не было света и только за ресепшеном горели несколько тусклых ламп. Но подходя к ординаторской, он увидел свет и услышал шаги. Уже на входе он почти впился лбом в чью-то грудь. Подняв глаза, Мишель онемел, увидев перед собой Рейфа. Тот, явно не ожидая встретить кого-либо, так же на секунду растерялся. Его близость, его аромат, его взгляд были невыносимой пыткой для Мишеля. Он слишком слаб духом, что бы спокойно реагировать на Рейфа на таком маленьком расстоянии от себя. В это мгновение он встретился с его спокойным взглядом и его разум помутился. Не помня себя, Мишель приподнялся на носочках и прижался своими губами к его тёплым, мягким и сладким губам. Это было для него таким счастьем, что даже в ушах зазвенело от наслаждения. Мир вокруг замер, наблюдая за двумя мужчинами. Мишель слегка приоткрыл рот и коснулся кончиком языка до губ Рейфа. На доктора это движение подействовало сразу. Положив свои руки Мишелю на плечи, он со всей силы оттолкнул его от себя, и не успев среагировать парень со всему размаха впечатался в противоположную стену спиной. От удара его мозги, видимо, встали на место и он начал паниковать. Посмотрев на Рейфа своими большими округлившимися глазами, он увидел такую злость и непонимание в тёмно-зелённых глазах доктора, что захотелось зарыдать от досады. Рейф был настолько шокирован, что секунд пять, молча смотрел на Мишеля, пытаясь понять, что сейчас произошло. У парня был настолько затравленный и несчастный вид, что ему вдруг стало его жалко.

Мишель силился придать своему лицу невозмутимое выражение, но получалось из ряда вон как плохо. Вместо этого он ещё раз поднял глаза и увидел, как Рейф сделал к нему шаг и, приподняв обеими ладонями лицо, впился в его губы, как изголодавшийся волк в кусок свежего мяса. У Мишеля аж дыхание перехватило от неожиданности. Рейф так страстно его целовал, что у бедняги закружилась голова и начали подкашиваться колени. Он просто не мог не отвечать на поцелуй, таким долгим было его желание.

Лишь спустя минуту, Рейф отпустил Мишеля из объятий, от чего тот чуть не потерял сознание и прошептал ему в самое ухо.

- Я больше не могу терпеть.

Нехотя отойдя, доктор слегка подтолкнул растерянного Мишеля к ординаторской и тот, с затуманенным разумом, послушно собрал вещи в сумку. Даже не переодеваясь, парень схватил всю одежду в охапку и прошёл к выходу.

Уже сидя на переднем сиденье в автомобиле Рейфа, Мишель пытался определить – сон это или нет. В происходящее сложно было поверить, и он не раз щипал себя за ногу, что бы убедиться в реальности событий. Он его поцеловал – верх глупости, конечно, но то, что произошло дальше – это что-то необъяснимое. Рейф целовал его так, будто век терпел и не имел никаких физических связей ни с кем. Разве такой мужчина может быть голубым? Нет, конечно, не может! Он натурал, у него на лбу написано «Люблю женщин! », ведь он не мог ошибиться на его счёт! Тогда что же происходит?

Врач всю дорогу молчал, пристально глядя перед собой на дорогу. В реальности он точно что-нибудь бы сказал! Значит это всё сон, может он уснул на работе от переутомления и его некому разбудить, так как все ушли? В который раз убеждал себя в этом Мишель, не силясь поверить в то, что Рейф ответил ему взаимностью!

Машина остановилась и, выйдя из неё, Мишель, словно зомби, обнимая свои вещи, следовал за Рейфом в подъезд многоэтажного дома. В лифте они тоже ехали молча. Даже когда зашли в квартиру, он не произнёс ни единого слова. Лишь взяв вещи из рук до сих пор растерянного Мишеля, он сказал, что бы тот прошёл вдоль коридора в ванную комнату. Полностью сбитый с толку, он повиновался, как марионетка, не имея даже мысли воспротивиться указаниям врача. В ванную он шёл медленно, словно чего-то опасаясь. Когда Мишель открывал двери, он ощутил лёгкий толчок в спину и услышал звук закрывшейся двери. Комната оказалась большой. В ней была и сама ванна, и душевая кабинка. Раковина тоже была больше обычной и всё в чёрно-серых тонах. Поверх кафеля был постелен ковёр, в двух углах от двери стояли высокие вазы с пушистыми растениями. Больше Мишель ничего не успел разглядеть, потому что Рейф резко развернул его к себе и принялся целовать с невероятным пылом. Мишель не уступал ему в желании и, вцепившись в его рубашку пальцами, с нескрываемым наслаждением целовал врача, напрочь распрощавшись со здравым смыслом.

Рейф нетерпеливо срывал с него рабочую форму, что бы поскорее дотронуться до долгожданного тела Мишеля. Слишком долго он сдерживал свои порывы, но сегодня всё как-то само собой получилось. Теперь можно не сдерживаться и ни о чём не думать, можно просто наслаждаться.

Мишель не успел заметить, как оказался без одежды, и когда Рейф успел включить воду. Они не отпускали друг друга ни на секунду. Ванная комната кружилась в каком-то необузданном танце вокруг них, в голове не было ни одной логичной мысли, мозг отключился совсем, уступив место чувствам. Желание уже зашкаливало. Но как приятно было прикасаться к обнажённому телу Рейфа и ощущать его большие тёплые ладони на своих плечах, спине и ягодицах. Спустя минуту, они оба зашли в кабинку, где из душа на них обрушился поток тёплых струй воды. Врач, отстранившись, повернул Мишеля к себе спиной и налил на руку немного геля для душа. Он аккуратно, томительно медленно водил руками по всему телу парня не забывая так же про самые интимные места, от прикосновения к которым, у обоих вырывался стон наслаждения и предвкушения чего-то большего.

Рейф сдерживал себя из последних сил, стараясь оттянуть момент соития как можно дальше. Он совсем не хотел торопиться, наслаждаясь каждым прикосновением и поцелуем. У Мишеля было идеальное тело, которое хотелось изучать и ласкать. Он не в праве быстро использовать его и оставить за ненадобностью. С Мишелем он так не поступит, он доставит им обоим незабываемое удовольствие.

Рейф намылил и себя тоже, после чего потянулся сзади себя к чему-то и на них с потолка полился настоящий дождь, смывая с их тел остатки мыла. У Мишеля уже так сильно ныло внизу живота, что казалось вот-вот и желание разорвёт его на части. Рейф тянул, будто дразня его своими ласками. Однако торопиться он тоже не хотел, врач оказался настоящим искусителем – сначала доводил его до состояния эйфории своими умелыми движениями, а потом, когда вот-вот наступал пик наслаждения, прекращал, оставляя его в томительном ожидании. После того, как с них смылось всё мыло, они вышли из ванной и, Рейф, взяв большое полотенце с вешалки, целиком укутал им Мишеля. Затем приобняв, начал легонько обтирать его мокрое тело и вести куда-то по витиеватым коридорам. Сам он так и остался голым с блестящими капельками воды на мускулистом теле. Его фигура была крепкой, в меру накаченной, загорелая кожа сверкала даже при тусклом свете. Уже пятнадцать минут они находились в состоянии полноценной эрекции, готовые в любую секунду перейти к основным действиям. Будучи уже в спальне, Рейф усадил Мишеля на белоснежную постель, а сам прошёл вглубь комнаты к торшеру, стоящему в самом дальнем углу комнаты справа от огромного окна. Покрутив немного выключатель, комната приобрела тёмно-песочный оттенок. От такого тусклого света были видны одни только очертания Рейфа. Длинные руки и ноги, гибкое туловище, растрёпанные от воды густые тёмные волосы, и красивое лицо, которого практически не было видно. Он медленно подходил, как хищник, готовый наброситься на свою добычу. Когда он подошёл вплотную, Мишель не смог не прикоснуться к нему. Поднял руку и провёл от груди вниз по животу, и обхватил ладонью пульсирующий член, от чего Рейф запрокинул голову и глухо прорычал. После чего толкнул Мишеля на кровать и сорвал с него полотенце. Затем накрыл его собою и начал медленно целовать, то покусывая губы, то облизывая их своим тёплым и влажным языком. Поцелуи становились всё более страстными и требовательными. Влага не успевшая высохнуть на его коже, охлаждало разгоряченное тело Мишеля. Рейф от губ перешёл к шее, затем облизал ямочку между ключицами и продолжил спускаться вниз, медленно обводя языком сначала правый сосок, потом левый. Проведя языком линию вниз до пупка, ладонями продолжил гладить тело парня, а губами обхватил чувственную головку члена, чем заставил Мишеля содрогнуться от наслаждения всем телом и выгнуть спину от невыносимого наслаждения. Что он только не вытворял с членом Мишеля, доставляя тем самым незабываемые ощущения любимому. Он страстно желал оставить о себе нестираемые воспоминания в мыслях юнца, и об этой ночи в целом. Он и посасывал и покусывал, и просто водил языком по члену дразня и оттягивая оргазм Мишеля, до тех пор, пока тот сдавленно не прокричал имя «Рейф», выгнувшись ему навстречу. Не став больше мучить парнишку, он последним уверенным движением довёл любовника до экстаза, крепко прижав к себе его содрогающееся тело. Тяжело дыша, Мишель пытался прийти в себя, обнимая Рейфа, как спасательный круг. Как же долго он этого ждал! Но вместо насыщения и успокоения, он чувствует новую волну желания, которая медленно продирается сквозь затуманенный разум. Рейф так бережно, но крепко, прижимал его к себе, что Мишелю не хотелось выбираться из этих объятий, однако желание снова завладело им. Он приподнялся на локте, быстро коснулся губами губ врача, будто крылышками мотылька, и сел на него сверху, крепко зажав коленями бёдра. Медленно опускаясь на Рейфа, на этот раз он заставил доктора громко застонать от наслаждения и просить Мишеля не останавливаться.

Доктор не шевелился под ним, так как это его первый постельный опыт с мужчиной, и он не хотел сделать ему неприятно. Парень двигался сам, сначала аккуратно, не спеша, а потом всё больше ускоряя темп. Каким-то шестым чувством он догадался, что врач занимается таким видом секса впервые и потому не торопил события, что бы тот привык к новым для него ощущениям. Спустя некоторое время, Рейф начал двигаться в такт любовнику всё глубже насаживая его на себя и слыша его стоны и вздохи, которые возбуждали не меньше самого действия. Дальше ему не понадобилось много времени, что бы достичь самой высшей точки наслаждения. Ещё несколько минут и всё было законченно. Рейф кончил, впив свои пальцы в ягодицы Мишеля и глухо простонав. Парень упал на него и крепко поцеловал в губы.

На утро, он улыбнулся при пробуждении, не успев даже открыть глаза. Этой ночью ему приснился дивный сон – он был вместе с Рейфом. Присутствие доктора в его сновидениях было уже как естественный метаболизм в природе. Каждую ночь он встречался с ним во сне, но такого они ещё не делали! Они занимались любовью до самого рассвета, стараясь всячески доставить друг другу незабываемое удовольствие.

Затем Мишель потянулся, и определённые места отдали болью, а всё тело в целом как-то подозрительно заныло. В чём дело, Мишель понял не сразу, но когда он резко вскочил и огляделся вокруг, им тут же завладела тревога и что-то похожее на панику.   Судорожно сбрасывая с себя огромное одеяло, глазами он пытался отыскать свою одежду, которой нигде не было видно. Ничего лучше не придумав, Мишель подбежал к высокому шкафу и распахнул дверцу. Увидев собственное отражение в зеркале, он сначала испугался от неожиданности, а потом как следует присмотрелся. Глаза пылают, шея вся в чёрных синяках и кровоподтёках, губы алые и горят так, будто их намазали красным перцем.

Схватив первое, что под руку попалось с вешалки, он натянул это на себя и выбежал из комнаты. Идя прямо по коридору, наткнулся на ванную, где и увидел свою одежду, точнее только плавки на сушилке, которые сразу одел на себя. После этого развернулся и направился на шум в соседней комнате. Мишель крался на цыпочках, чтобы не издать лишнего звука. Шум доносился из кухни, это трещало масло на сковороде. А над ней, склонившись, стоял высокий мужчина с широкими плечами и узкой талией, в чёрной обтягивающей майке и серых пижамных штанах. Стоя в дверях, Мишель залюбовался Рейфом, потихоньку осознавая действительность. Всё правда! Вся эта ночь была на самом деле. Окаменев от своих смешанных чувств, он не сразу понял, что доктор уже повернулся к нему лицом и мельком оглядел его с ног до головы.

- А ты, я смотрю, уже освоился.

Опустив голову, Мишель оглядел сам себя и ужаснулся тому, что нацепил чужую рубашку, которая оказалась слегка великовата. Почему-то он готов был увидеть что угодно, когда выбежал из комнаты, но уж точно не обожаемого Рейфа, корпевшего над плитой.

Врач был совершенно не возмутим, спокойно сел за маленький круглый стол, поставив предварительно две тарелки на разные его концы.

- Садись. Я учёл твои предпочтения. На завтрак… - Потом посмотрел на наручные часы и передумал - … Точнее на обед – яичница с беконом.

Не веря своим глазам, но подгоняемый чувством голода, Мишель сделал несколько неуверенных шагов к столу, но резко остановился. Стало совсем не по себе, когда он вспомнил, что находится в одних плавках, хоть зад рубашка и прикрывает, всё равно не очень комфортно. Заметив замешательство Мишеля, Рейф вопросительно посмотрел на него.

- Ты разве не голоден? Уже два часа дня, да и после такой ночи просто быть не может, чтобы ты не проголодался.  

От воспоминаний у Мишеля запылали румянцем щёки, и возбуждение накатило так неожиданно, что он мысленно порадовался большому размеру одежды доктора. Через секунду голод всё же победил чувство неловкости, да и от таких запахов очень сложно устоять. Сев напротив Рейфа, Мишель взял в руки вилку и с огромным удовольствием засунул большой кусок яичницы в рот. От восторга у него голова закружилась, такой вкусной она была. Не сдержавшись, он издал протяжное «Ммм.. », чем вызвал еле заметную улыбку у врача, которую тот постарался скрыть.

- Как вкусно! Где вы, то есть, ты научился так готовить? – практически прохрипел Мишель осипшим голосом. Рейф заставлял его очень громко кричать этой ночью, но, не смотря на сплошные увечья, он был безмерно счастлив от близости с доктором.

- Поживи лет десять в одиночестве и ещё не такое научишься делать. Да и это всего лишь яйца.

Сам Рейф, тем временем, ел какую-то клейкую массу, и, раскрыв книгу, лежавшую на столе, углубился в чтение.

«Со стороны выглядит так, наверное, будто супружеская пара, прожившая лет пятнадцать вместе завтракает» - подумал так Мишель и, пожав слегка плечами, продолжил уплетать обед за обе щеки.

Когда оба вдоволь наелись, Рейф молча вышел из-за стола и пошёл куда-то вглубь квартиры. На протяжении всего застолья, врач не сказал больше ни единого слова о них двоих. Он вообще практически ничего не произнёс вслух. Он вообще держался холодно и отстранённо, словно ничего не произошло. Будто Мишель просто зашёл к нему в гости на чай. Это так сильно расстроило парня, что ему стало совсем не по себе. Он почувствовал себя ненужным, обузой, отчего смутился ещё больше. Поднявшись с места и собрав всю посуду, он решил в знак благодарности вымыть тарелки с чашками и поскорее убраться из чужой квартиры. Пока он намыливал вилки, ему на глаза навернулись слёзы от досады. От счастья не осталось и следа. Как это ни печально, но нужно посмотреть правде в глаза, ведь неспроста он не смог разглядеть в нём гея. Минутная слабость, минутный порыв, и в итоге прекрасная ночь, но ничего больше.

«Ведь он получил, что хотел. Он мечтал и во сне и наяву о том, что между ними было, так почему тогда, чёрт возьми, на сердце так тяжело? Рейф даже покормил его, чего ещё он ожидал, на что ещё надеялся?! »

Смахнув с ресниц выступившие слёзы, Мишель глубоко вздохнул и, домыв последнюю тарелку, уже вытирал руки о висевшее белое полотенце. Мужик называется, распустил нюни, как девочка, которая считает, что её использовали. Глубоко вздохнув, он даже повернуться не успел, как сзади его схватили за руку и развернули. Рейф был уже без майки, оголив свой безупречный пресс и накаченную грудь, что заставило член Мишеля вновь подняться до предела и возжелать того, кто страстно целовал его, прижимая к себе так, словно боялся отпустить.

- Уму непостижимо!

Рейф мерил широкими шагами комнату, пытаясь привести чувства в порядок. Он счастлив! Счастлив настолько, что даже сложно в это поверить. Близость с Мишелем, казалось, перевернула всё его нутро с ног на голову. Было необычно, да что там таить, совершенно нереально провести ночь с парнем и открыть в себе гея. Но при всём при этом не чувствовал себя ущербно или грязно, он в жизни своей не ощущал себя таким окрылённым и радостным, как сегодня. Хотя если посмотреть на ситуацию шире, на парней он вообще никогда не смотрел, как на объект обожания. Мишель – единственный, кто смог распалить в его сердце тёплые и нежные чувства. Сидя с ним за одним столом, еле сдержал себя, чтобы не поскидывать всё на пол и не овладеть им прямо на белой скатерти. Мишелю нужно было, как следует, поесть после того, что было, да и он почувствовал себя немного свежее. Сегодня он ощущал себя новым человеком и всё благодаря этому необычному парню.

Выйдя из своей комнаты, он направился на кухню, где оставил Мишеля, даже не соизволив сказать ему, куда пошёл. Он часто ругал себя за непроизвольную грубость или бестактность, но со временем привык к себе такому и перестал обращать внимание на реакции окружающих. Но с Мишелем всё по-другому. Ему совершенно не хочется обижать парня, но он даже не знает, что сейчас у того в голове. В принципе, он не хотел ни о чём думать, Рейф просто хотел делать то, что требует его душа и сердце. И поэтому, зайдя на кухню, он развернул Мишеля к себе и поцеловал со всей теплотой и отдачей на какие только был способен. Отпустить парня от себя хотя бы на шаг – он не имел никакого желания. Ему было слишком хорошо, что бы так легко с ним распрощаться. Оторвавшись от губ, он заглянул в его глаза и растерялся. Вся грусть мира отражалась в этих больших, зелёных глазах.

- Ты плакал? – погладив Мишеля по щеке кончиками пальцев, прошептал Рейф.

Тот испуганно поднял глаза и отрицательно замотал головой.

- Конечно, нет! С чего ты взял? – попытался улыбнуться Мишель, но получилось это не очень естественно, и Рейф почувствовал себя последней свиньёй. Ведь это из-за него юнец расстроился. Он повёл себя, как потребитель и поэтому Мишелю показалось, что его использовали. Но Бог свидетель - он не прав!

Схватив Мишеля за плечи, он повернулся с ним вокруг своей оси и усадил парня на, уже свободный, стол. Потом разорвал рубашку, от чего все пуговицы разлетелись в разные стороны и начал стягивать плавки. Мишель наблюдал за всеми действиями широко открытыми глазами и даже попытался поймать пару пуговиц, но поняв, что всё бесполезно, бросил эту затею. Затем Рейф опустился на колени и, не медля ни секунды, обхватил губами нежную плоть, которая жаждала его прикосновений. Мишель запрокинул голову и тихонько постанывал, сдерживая громкие крики, готовые вот-вот сорваться с губ. Рейф снова принялся дразнить парня, стараясь как можно дольше продлить его удовольствие. Он больше не хочет видеть его слёз, не хочет, что бы Мишель грустил или страдал. Ему больше нравиться наблюдать за его умиротворённым выражением лица во время сна или смотреть на белоснежную улыбку и смеющиеся глаза. А во время экстаза Мишель так красив, что невозможно оторвать глаз от его светящегося удовольствием лица.  

Они оба и не заметили, как снова оказались в постели. Оба запыхавшиеся, в испарине, они лежали и отдыхали после того, как в очередной раз сняли друг с друга напряжение.

Рейф и Мишель лежали, прислонившись голова к голове и плечом к плечу. Глубоко дыша, они пытались понять, а главное принять то, что с ними происходит. Не это ли называется любовью? Они хотят друг друга каждую минуту, каждую секунду, что бы один отпустил другого дальше, чем на метр – это просто недопустимо. Однако, любовь любовью, но оба прекрасно понимали, что для окружающих их чувства совершенно ничего не значат.

- Мишель…

- Что?

- У тебя ведь тоже через две недели полугодовалый срок работы в этой клинике?

- Да. Что-то случилось? – в его голосе слышалась тревога, которая вызвала в душе Рейфа трепет. Мишель боится…отказа с его стороны? Боится любого неаккуратного слова со стороны Рейфа. Но в этом плане ему беспокоиться совершенно не о чем!

- Проведёшь вместе со мной отпуск?

Мишель от такого вопроса даже приподнялся на локте и заглянул говорившему в глаза.

- Ты, действительно, хочешь провести со мной наедине столько времени? – не поверил в это парень.

- Только этого и хочу.

От избытка чувств, Мишель припал к губам Рейфа в знак благодарности и от бьющей через края нежности к этому мужчине.

Следующая неделя прошла в муках для них двоих. На работе они сдерживали свои чувства, как только могли. Практически в каждом углу клиники висела камера наблюдения, и персонал перемещался по кабинетам и коридорам, словно призраки. Они были всюду и уединиться в каком-нибудь закуточке было настолько затруднительно, что оба отсекли эту идею на корню. Всю сдерживаемую страсть в течение дня, они выплёскивали ночью в объятьях друг друга. На утро, если кто-то из них отправлялся на работу, находился в очень измотанном состоянии, но счастливый.

Изменения в них двоих заметили только два человека – Мигель и Дэвис.

Мишель с другом всегда был откровенен и этот случай не исключение. Да тот и сам догадался обо всём, достаточно было просто увидеть друга на следующий день после приглашения Рейфа провести вместе отпуск. В чувства доктора Мигель поверил не сразу, но понаблюдав за врачом пару смен, понял, что очень сильно ошибся на его счёт.

Если они вдвоём находились в ординаторской, Рейф мельком наблюдал за Мишелем из-под бровей, сверкая своими тёмно-синими глазами. За этими парнями было забавно следить. Как они бросали друг на друга осторожные взгляды, как они передавали свои чувства через лёгкие прикосновения едва заметные окружающим, а точнее Дэвис и Мигелю.

Девушку разрывали противоположные эмоции. Она была и рада, и огорчена. Рейф для неё был потерян навсегда, но вот если бы он ещё и забрал с собой её чувства, она век была бы ему благодарна. Этого не случилось, и её сердце тихонько стонет при виде его. Особенно тяжело становится вечером. Именно в такое время мыслями она возвращается в тот вечер, когда они находились в её тёмной комнате в объятиях друг друга. Но разве она сама не хотела ему помочь? Разве не мучилась от мысли, что Рейфу плохо и одиноко? Конечно же, да! Теперь он счастлив, так почему же тогда ей так плохо, так тяжело?

Однако от несчастной любви страдала не одна Дэвис, Элизабет, которая не давала прохода Мишелю, каждый день выбивалась из сил, всячески стараясь привлечь его внимание. Мало того, что он никак на неё не реагировал, так ещё и начинал грубить. Элизабет сдерживала себя, как могла, чтобы не заистерить прямо в ординаторской по среди рабочего дня. Она ему и чай с кофе делала, и еду приносила, и комплименты отвешивала, и себя старалась преподносить в самом выгодном свете, даже начала вставать ни свет, ни заря, что бы к началу рабочего дня выглядеть с иголочки. А в итоге, всё напрасно – он её просто не замечает, но самое печально то, что не понятно, почему? Что в ней не так? Неужели у него есть другая? Та даже если есть, неужели он может её настолько сильно любить, чтобы не обращать внимания на такую красавицу, которая крутиться вокруг него целыми днями? Ведь в тот вечер он ответил на поцелуй! Неужто цену себе набивает?

Какие только мысли не крутились в голове у девушки. Сколько вопросов задавала сама себе, не имея возможности ответить хотя бы на один. Её разрывали чувства к этому яркому и необычному парню, и она пообещала себе, что добьётся его любой ценной!

Время отпусков приближалось. Рейф и Мишель ждали те две замечательные недели, которые они проведут в компании друг друга, как ещё ничего не ждали в своей жизни. Им, наконец, не придётся скрываться, они с лёгкостью смогут обнимать и целовать друг друга в независимости от времени суток и места их нахождения. Рейф давно не был в том доме, да и вообще купил его по настоянию друзей. Как таковой ценности для него он не имел, но сейчас, он поменял свои взгляды на приобретенное по глупости, как он считал, здание. Особенно его радовала отдалённость дома от городской суеты и лишних людских глаз. Именно поэтому его и советовали покупать – из-за его места расположения.

В течение пяти дней, оба находились в предвкушении чего-то необычного. Днями они боролись со своими чувствами, а ночами предавались страстной необузданной любви, которая сводила обоих с ума.

- Ты сегодня неприлично рано пришёл. – С улыбкой на лице поддразнил Мигель друга.

- Что-то мне сегодня не спалось. – Постарался как можно безразличнее ответить Мишель. Не будет же он говорить, что Рейф так и не дал ему уснуть сегодня ночью. Перед глазами тут же всплыл образ любимого, и сердце томительно защемило. Рейф обходится с ним так бережно и нежно, но иной раз его напору и требовательности можно только позавидовать. Иной раз, создаётся такое ощущение, что он сдерживается не день, а, как минимум, недели две, после чего набрасывается на Мишеля, как изголодавшийся зверь. Мишель нисколько ему не уступает, однако хотя бы пару часиков, но ему хотелось бы поспать, тем более что у Рейфа сегодня есть возможность выспаться.

- Ммм… - неопределённо промычал друг и уткнулся в чашку с кофе.

- Эдуард уже здесь?

- Нет. Уинстон приехал раньше, видимо, ему тоже не спалось всю ночь. – С хитрой улыбкой проговорил Мигель, и Мишель запульнул в него своей футболкой.

Переодевшись, Мишель сел с другом попить кофе и расспросить, как у него дела. Вся его голова забита мыслями о Рейфе и предстоящем отпуске, поэтому он стал горазде меньше времени уделять Мигелю. Тот, в свою очередь, не в обиде, тем более что у самого завязываются какие-то отношения с девушкой, но всё равно Мишель чувствовал себя виноватым.

- Я, кстати, хотел поговорить с тобой об Элизабет. – Вдруг проговорил Мигель.

- С ней что-то не так? – без интереса спросил Мишель.

- Да нет, слава Богу, жива, здорова, но мне не дают покоя её странные взгляды, которые она бросает на тебя.

- Что с ними не так?

- Они меня пугают.

- Да брось ты, ничего в них страшного нет. Ну, она может злиться на меня за тот вечер, но я же ей ничего не обещал, да и вообще стараюсь обходить стороной. Женщины все такие – стоит сказать ей «Привет», как она тут же тает и начинает думать, что ты он неё без ума. А у нас с ней был поцелуй, представляешь, что она себе успела нафантазировать?

- Представляю, именно поэтому мне это не нравится. Зачем ты вообще её целовал? – не унимался Мигель, действительно обеспокоенный  поведением Элизабет. – Но даже если и так, ты сказал ей, что у неё нет шансов?

- Я хотел об этом сказать тогда, но она меня перебила своим поцелуем, а потом как-то случая не представлялось. Да и, по-моему, она давно должна была догадаться, что безразлична мне. – Пожал плечами Мишель, совершенно не волнующийся на счёт Элизабет.

- Вот именно, что «по-твоему», а вот она может считать иначе.

- Да что тут ещё можно считать, если я всячески игнорирую её?

- Что ж, дело твоё Мишель, но беспокойство у меня не ушло.

- Не тревожься, всё будет нормально, немного времени пройдёт, и она остынет ко мне. – С улыбкой проговорил Мишель.

- Девушка!

- Да?

Сзади к ней подбежал мужчина, уже с проседью в волосах, но довольно не плохо выглядящий для своих лет. Элизабет с интересом его оглядела и вопросительно развела руками.

- Я чем-то могу вам помочь?

- Вы не подскажете, где здесь клиника «Эдуард и Уинстон»? – спросил мужчина, мазнув куда-то рукой.

- Знаю, я туда и иду сейчас. А она вам зачем? Вы на собеседование или пациент?

- Нет, на самом деле ни то, ни другое. Я кое-кого ищу.

- И этот «кто-то» в нашей клинике? – почему-то этот мужчина привлёк внимание Элизабет, и ей захотелось узнать, кого же он ищет. Может это чей-то ухажер, или даже муж.

- Его зовут Мишель. Мишель Лерой. Может, вы такого знаете?

Элизабет заинтересовалась ещё больше, потому что, вспомнив лицо Мишеля, заметила, что у этих двоих абсолютно идентичны глаза.

- Знаю, вы его родственник?

- А вы наблюдательна. – Тепло улыбнулся мужчина.

Они вместе направились в сторону клиники, с удовольствием что-то обсуждая. Мужчина разговаривал на английском без акцента, хоть и звали его Бастиан. Оказалось, что это отец Мишеля, приехавший навестить сына, за долгое полугодовое расставание. Элизабет с удовольствием рассказывала ему о сыне, хотя Бастиан больше интересовался её делами. Ей это очень польстило, и, воодушевившись, она поведала свою грустную историю о несчастной любви. Конечно, она выложила только малую часть того, что накипело. Просто сказала, что Мишель ей нравится  и что она следит за тем, как он питается, как справляется с работой, и нет ли у него проблем. Мужчина лишь кивал на весь её рассказ, ни разу не перебив и никак особо не отреагировав.

- Мишель, можно тебя на секундочку в мой кабинет? – спросил Уинстон, заглянув в ординаторскую.

- Да, сейчас подойду.

Начальник скрылся в своём кабинете, а Мишель тревожно зашептал другу на ухо.

- Что опять не так?! Я сегодня пришёл даже раньше тебя!

- Не думаю, что в этом причина. Хотя, может он медаль тебе вручит за такое рвение к работе? – снова подшутил над ним Мигель.

Мишель укоризненно посмотрел на друга и сдвинул брови к переносице.

- Знаешь, как мне уже надоел тот кабинет? Я дома так часто не бываю, как там.

- Да успокойся. Уже четыре часа прошло, после твоего прихода, мы даже поработать успели! К тому же ты не опоздал, так что это что-то другое.

Мишель, со щемящим сердцем поворачивал ручку двери кабинета начальника, потом, сделав глубокий вздох, вошёл внутрь. В помещении было три человека, но Мишель смотрел только на Уинстона, сидящего за своим столом, уткнувшись в бумаги. Услышав шаги, все трое посмотрели на вошедшего. И в этот момент, Мишель обратил внимание на мужчину, сидящего по другую сторону стола от Уинстона. Сердце его болезненно сжалось, потом остановилось и ухнуло куда-то вниз живота, затем подкатило к горлу и Мишелю показалось, что его сейчас стошнит. Перед ним сидел его отец, о котором он уже, и думать забыл, и от которого уехал в другую страну, для новых начинаний.

«Что он здесь делает? Я и в самом деле вижу своего отца? Может это просто незнакомый мне мужчина, похожий на него? »

Мысли парня, толкая друг друга, ютились в мозгу. Он лихорадочно соображал, пытаясь выявить причину нахождения этого человека здесь, во Франции, в его клинике.

- Ты со мной даже не поздороваешься? Мы ведь столько времени с тобой не виделись.

- Привет, папа. – Через некоторое время нехотя произнёс Мишель. – Что ты здесь делаешь?

- Да вот, приехал забрать тебя обратно, домой. Я уже поговорил с Уинстоном, и он согласен отпустить ценного работника, ради семейного блага.

Мишель ушам своим не верил. Испуганно переведя взгляд от отца к Уинстону, он увидел удовлетворительный кивок начальника, от чего ему стало совсем плохо.

«Этого не может быть! Это не может быть правдой! ».

- Но я не могу уйти отсюда. – Слабо пролепетал Мишель, раскисая всё больше, с каждой секундой.

Ведь он уехал именно для того, чтобы его никто не нашёл! Его жизнь постепенно начала налаживаться. Он нашёл хорошую работу, влюбился, и ему даже ответили взаимностью. Так что же тогда происходит?! Почему именно сейчас, и почему именно отец? Он убежал от своих бездарных родителей, потому что был для них обузой, так для чего тогда он приехал? Совершенно растерянный, он искал глазами ответы, почему-то именно в этом кабинете, и вдруг наткнулся на Элизабет, которая сидела на софе у окна, мило улыбаясь.

А она что здесь делает? Какое отношение Элизабет имеет ко всему происходящему, ведь она не случайно здесь оказалась? У Мишеля мозг, казалось, вот-вот взорвется, но я губ ни одного вопроса так и не слетало. Не здесь и не сейчас, успокаивал он себя. Если разговаривать, то только в уединённом месте. Он обязательно обо всём разузнает, но не на глазах у начальника.

Тем временем, Уинстон говорил Бастиану, что Мишелю придётся отработать свои две недели, если им, конечно, не нужно срочно уезжать. Бастиан тут же сказал, что уже купил билеты на завтрашний вечер на обратную дорогу и ждать двух недель, у него нет времени. Мишель был настолько шокирован и ошеломлён, что не смог выдавить из себя ни единого звука. Отец и начальник обо всём договорились без его участия. Через какое-то время, Мишель почувствовал, как его кто-то выводит из кабинета, обняв за плечи. Только находясь в холле, он посмотрел на сопровождающего и увидел Элизабет, которая всё так же мило улыбалась, не говоря при этом ни слова. Вырвавшись из её рук, Мишель набросился на неё, как на виновника случившегося.

- Это ты его привела сюда? – разгневанно прошипел он ей прямо в лицо. Девушка отшатнувшись, ошарашено смотрела на него, силясь понять, что его вывело из себя.

- Мишель, успокойся, пожалуйста. Я ничего плохого не сделала.

- Ничего плохого?! Да ты мне жить разрушила!

- Да каким образом? – не выдержала Элизабет, тоже повысив голос. – Мужик подошёл и спросил, где клиника, я показала. Мне что надо было сделать, убежать от него, или отправить в другую сторону?

Действительно, в этом она права. Пыл Мишеля немного поостыл, но он всё равно оставался на взводе. Элизабет может и не виновата, но само её присутствие в кабинете сильно его взбесило, от чего он и продолжил бы на неё кричать, будь у него повод. Чтобы не сделать ничего лишнего, Мишель отошёл от девушки и направился в ординаторскую, кипя от гнева и обиды. Полгода он жил спокойно и беззаботно, и тут, словно снег на голову в июле месяце, приезжает отец, который знать его не желал все двадцать лет и заявляет, что хочет забрать сыночка домой. Это бред какой-то!

Слава Богу, в ординаторской никого не было, и он смог спокойно расположиться на удобном стуле и прикрыть глаза. Надо привести чувства и мысли в порядок. Срываться и кричать на всех подряд, кто под руку попадётся, бессмысленно. Однако сделать это гораздо сложнее, чем сказать. Он в принципе не может расслабиться в присутствии отца, а когда он ещё является, так внезапно и начинает диктовать свои условия, то это вообще за гранью реальности.

«Хочет забрать сына домой»! «Сына»? Когда это он стал для него сыном? Последнее, что он слышал от отца так это: «Лучше бы ты и вовсе не рождался! ». Конечно, подобных слов и выражений было достаточно, что бы понять, насколько ты никчёмное создание, но эти были самыми последними, после чего Мишель собрал свои вещи и уехал в другую страну. Как же тут теперь успокоиться?

- Мишель.   – Бастиан зашёл в ординаторскую, прикрыв за собой дверь. – Пошли, прогуляемся.

- Мне надо работать. – Был ответ.

- Я отпросил тебя у Уинстона.

Порыв злости сорвал Мишеля со стула и повёл прямо на отца.

- Да с чего ты взял, что можешь вот так врываться в мою жизнь и что-то за меня решать?

- С того, что я твой отец. – Невозмутимо проговорил Бастиан. Потом схватил Мишеля за руку и поволок к выходу из клиники.

Воодушевлённый, Рейф не шёл, а летел на работу, решив оставить машину в гараже. Ему не терпелось увидеть скорее Мишеля. Ведь он даже не попрощался с ним, когда тот уходил. Измотанный проведённой ночью, Рейф вырубился сразу после последнего вхождение внутрь Мишеля. Трудно представить, какого сейчас парнишке, но этой ночью он не мог себя остановить.

Шагая вдоль дороги на работу, он увидел, как из двери клиники вышли двое мужчин. Мишеля он узнал сразу - по его синим волосам, а вот второго мужчину узнать он так и не смог. Ускорив шаг, Рейф внимательно следил за ними, пытаясь понять, что происходит. Его гнал к ним скорее интерес, чем ревность или недоверие. Двое мужчин, спустившись со ступенек, завернули за угол двухэтажного здания. Некоторое время, Рейф думал – идти за ними или нет. В какой-то момент интерес взял верх над здравым смыслом, но, завернув за тот же угол и никого там не увидев, он отдёрнул себя и тряхнул головой. Что он делает?! Взрослый мужик, а ведёт себя, как ребёнок!

Зайдя в клинику, он увидел Уинстона, стоящего в холле у окна. Учитывая, что никто об отношениях его и Мишеля не знает, то решил начать более-менее равнодушно. Надел свою маску безразличия и подошёл ближе к начальнику. За всё время работы, Уинстон ему приглянулся больше, чем Эдвард. Они нашли общий язык, и поэтому Рейф мог без лишних предисловий начать с ним разговор.

- Ты его отпускал в этот раз?

- О, привет. – Тут же улыбнулся Уинстон, и пожал Рейфу руку. – Сегодня да, отпустил. Его отец всё-таки приехал, разве я мог запретить им поприветствовать друг друга.

В его весёлую беззаботную улыбку, Рейф не верил, потому что в глазах затаилась нехорошая тревога. И эта тревога сразу же передалась и ему. Отец?! Зачем он приехал? Мишель, конечно, мало что рассказывал о своей жизни, да они оба не стремились делиться друг с другом наболевшими ранами, жили настоящим, стерев прошлое, но, тем не менее, он упоминал, что с родителями не в очень хороших отношениях. Это, собственно, и была основная причина для его переезда, а тут вдруг, ни с того, ни с сего, приезжает его отец? Хотя, почему «ни с того, ни с сего»? Может Мишель сам его позвал? Как знать, может он соскучился, или ему что-то нужно от родителей, помощь, может в чём-то? Но, разве он не сказал бы о таком событии ему, Рейфу? Не обязательно. Только сейчас, стоя у окна и вспоминая все произошедшие события, он понял, как невнимателен был к парню. Он мало интересовался его жизнью. Да, он хотел сделать его счастливым, он дарил ему незабываемые ощущения и наслаждение, которое заставляло Мишель кричать и вдавливать пальцы в его спину. Но, что он сделал для него в эмоциональном плане? Да, ответил взаимностью на чувства парня, и всё? Последние несколько дней, он действует, как потребитель. Он эгоистичен. Отношения ведь стояться не только на физическом удовольствии! Похоже, Рейф совершенно об этом забыл.

В этот момент ему стало так плохо на душе. Вина тяжёлым грузом повисла на сердце, и ему захотелось прямо сейчас сделать для Мишеля какой-нибудь приятный, душевный сюрприз, но именно сегодня – это невозможно. О чём они будут разговаривать? Что они замышляют и какой будет результат их беседы? Внутри всё сжалось в один тугой комок, и застрял где-то в горле. Страх – вот что это. Неприятное предчувствие. Он боится потерять Мишеля, боится, что поздно что-либо исправить.  

А может он напрасно себя накручивает и ничего плохого случиться не может? Отец приехал навестить сына. Разве в этом есть какая-то скрытая угроза? Скорее всего, нет. За эту неделю, Рейф так сильно привязался к Мишелю, что теперь просто не представляет, что будет делать – без этого яркого паренька. Именно поэтому внутри нарастает паника. Он влюбился в человека, в мужчину, хоть и пообещал себе, что никогда не поступит так опрометчиво. Ведь горький опыт папы его многому научил, открыл глаза на мир, на людей, на отношения между людьми. Но с появлением в его жизни Мишеля, всё резко изменилось. Он просто поддался искушению и теперь счастлив. Он так долго мучился от собственных чувств и желаний, но время, проведённое с Мишелем, искупило все его переживания и тревоги. Он живёт настоящим, одним днём и его это устраивает. Сейчас, не стоит заглядывать далеко вперёд, однако плохие мысли сложно остановить, они как крысы – могут пролезть в любую щель, пробраться через любой барьер.

- Так что же ты хотел мне сказать?

- Я хотел поговорить.

- Не думаю, что смогу сказать что-то хорошее.

Оба сидели в кафе и ждали свой заказ. Мишелю не нравилась идея отца провести светскую беседу наедине, но услышать, что у него на уме, всё же стоило.

- Хорошо. Ты же знаешь, что я бы не приехал сюда просто так.

На это Мишель хмыкнул и, закатив глаза, посмотрел в окно на улицу.

- Если бы ты приехал ко мне «просто так», то слоны начали бы перед нами отплясывать чечётку, а жирафы играть на дудках аккомпанируя им.

- Очень смешно. И, тем не менее, в нашей семье случилось горе, и ты обязан быть сейчас рядом со мной. – Продолжал гнуть своё Бастиан, не обращая внимания на предвзятое отношение сына к нему.

- «В нашей семье»? «В нашей»? Когда это я стал частью твоей семьи? Почему-то я не могу припомнить такого дня или момента. – Поднял голос Мишель. Внутри всё клокотало от гнева и обиды. Да кто он такой, что бы являться сюда и начинать качать права. Что он вообще сделал для него, что бы теперь командовать им? Мишель сдерживал себя как мог, чтобы не наделать глупостей, и не вмазать отцу по его красивой физиономии со всей силой, которую подпитывает еле обузданный гнев.

- Ты мой сын, а значит, обязан мне! – в тон ему прогремел Бастиан. Все присутствующие отдыхающие обернулись на них с нескрываемым любопытством. Отец и сын сбавили обороты и стали говорить на тон ниже, но нервы у обоих были на пределе.

- За что это я тебе обязан?! За растоптанное самоуважение? За одинокое детство? За твоё ко мне безразличие, а иной раз и злость? За что, объясни мне?

- За то, что я хотя бы не выгнал тебя из своего дома и расстил, как своего сына.

- Да я и есть твой сын! Почему ты расстил меня так, будто делал одолжение? Чем я тебе не угодил? – на глаза уже навернулись злые слёзы, от такой несправедливости, и слов отца. Разве может отец, говорить своему сыну подобное?

- Тем, что родился.

- Так почему тогда не убили меня в зародыше? – у Мишеля началась настоящая истерика, которую он старался сдерживать. Его уши не хотели слышать, разум не хотел воспринимать, а глаза не хотели видеть это спокойное лицо, не задетое чувством раскаяния или сожаления.

- Твоя мать очень сильно хотела детей. Врач сказал, что ты – это Божий дар. Что ты – единственная возможность стать матерью, так как её организм не выдержит второй беременности, или же, она вообще может больше не забеременеть. Я слишком сильно любил твою мать, что бы отказать ей в этой прихоти. Потом я не раз пожалел о содеянном, но в дальнейшем, она переняла мою сторону. Я поставил ей ультиматум: либо ты, либо я. У нас была прекрасная история любви, омрачало её лишь твоё присутствие, но и это потом улеглось.

Почему он до сих пор не может привыкнуть к жестокости отца. Он двадцать лет жил с ним бок об бок. Каждый день слышал в свой адрес одни только оскорбления и придирки, странно, что не было рукоприкладства, и всё равно, он сейчас сидит и рыдает, как маленький мальчик. В детстве он всегда распускал нюни в своей комнате, после слов отца. И сейчас, мало что изменилось, а точнее – ничего не изменилось. Вот и всплыл тот маленький мальчик, который лишь на время уснул где-то глубоко внутри него. Каждое слово било по сердцу, словно раскалённой плетью. И он абсолютно ничего не мог с этим поделать. Все чувства вновь обрушились на него с новой силой, и он вспомнил свои трудные времена. Уж лучше бы его выгнали из дома, чем терпеть вечные издевательства, насмешки и упрёки.

- Сейчас, что ты здесь делаешь? Наслаждался бы лучше своей прекрасной историей любви.

- Твоя мать умерла. Несколько месяцев назад.

Мишель посмотрел на Бастиана мгновенно высохшими глазами. В тот миг, когда он произнёс эти страшные слова, его глаза стали печальными, в них отразилась боль, которую даже его бессердечный отец не смог скрыть.

Разве такое возможно? Его мама? Как она могла умереть? Эта информация не умещалась в голове. Ему больно от этой вести, даже не смотря на то, что она отвернулась от него ради этого жестокого эгоиста. Она была его матерью, родной мамой, которая хотела его рождения, которая дала ему имя и любила, пусть не так уж и долго, но, тем не менее, хотя бы в самом начале, но дарила свою ласку.

- Что с ней случилось? – наконец, выдавил из себя Мишель, охрипшим голосом.

- Онкология. Как оказалась, эта зараза сидела в ней уже давно. Уже ничего нельзя было сделать. И здесь я, по её желанию. Но и не только. У нас большие долги и один вытянуть всё это я не могу. Ты должен мне помочь. Ты обязан поехать со мной обратно во Францию и расплатиться со всеми кредитами.

- Что ты сказал? По её желанию? – будто не слыша всего остального, переспросил Мишель. Его сердце тревожно дёрнулось при этих словах.

- Да, она попросила навестить тебя, и узнать всё ли с тобой в порядке. Честно признаюсь, делать этого я не собирался, но после появления таких неприятностей. У меня не осталось выбора. Хотя, меня даже мучила совесть поначалу, но теперь я тут, а послезавтра мы снова будем дома.

Мишель уже ничего не слышал. Мысль о маме не давала покоя. Значит, она любила его до самого конца? Никогда не забывала о нём. Но почему же она тогда так сильно отстранилась от него в детстве? Неужели настолько сильно любила  Бастиана, что с лёгкостью смогла отказаться от сына?

- Почему ты меня не выгнал? – вдруг спросил Мишель.

- Что? – не понял Бастиан, и посмотрел на сына.

- Почему не выгнал меня из дома?

- Софи слёзно просила меня об этом. Всё, лишь бы она была счастлива.

Этот поддонок до сих пор считает, что делал свою жену счастливой? Вот он, истинный эгоизм. «Ох, мама, ну почему всё сложилось именно так?! » - думал Мишель, глядя в одну точку перед собой. - «Почему этот…Бастиан, сделал нас с тобой несчастными? Почему, ты так сильно его любила? ».

- На каком кладбище она похоронена?

- Проспект Антуана де Сент-Экзюпери.

- Я хочу навестить её.

- Билеты у меня на руках, завтра мы улетаем, тогда и навестишь. – Пожал Бастиан плечами.

- А потом я намерен прилететь обратно сюда. – Холодно проговорил Мишель.

- Ты меня слушал вообще? – окончательно взбесился Бастиан.

- Нет. Я думал о том, какой же ты козёл.

Мишель встал, и собирался уже выходить из кафе, как вдруг чья-то твёрдая ладонь схватила его за плечо и, развернув, со всей силы ударила по щеке. У Мишеля искры из глаз посыпались, и он еле удержался на ногах. Тут же он услышал возню, удар и что-то повалилось с грохотом на пол. Подняв глаза, Мишель увидел Бастиана, изумлённо взиравшего вверх и державшегося за свой подбородок. Переведя взгляд чуть левее, увидел Рейфа, который тяжело дыша, гневно смотрел на мужчину и медленно к нему приближался. Вовремя спохватившись, Мишель схватил Рейфа за рукав и начал оттаскивать от перепуганного Бастиана. Пелена, застилавшая взгляд доктора постепенно начала спадать от прикосновений Мишеля. Он опустил взгляд и посмотрел на парня.

- Ты в порядке?

Совершенно забыв, где находится, он провёл кончиками пальцев по красной щеке парня и уже хотел наклониться и поцеловать повреждённое место, но Мишель, околдованный таким любящим и страстным взглядом, смог взять верх над своими эмоциями и начал выталкивать Рейфа на улицу, не осмелившись обернуться на собравшуюся публику.

- Что это было? – уже на улице накинулся Рейф на Мишеля.

- Мы немного повздорили с отцом.

- Немного повздорили? Ты шутишь? Я готов ему кишки выпустить за то, что он сделал! Тебе что, пятнадцать лет, что он осмелился поднять на тебя руку? – Рейфа трясло от злости, и если бы Мишель не держал его за руку, он бы вернулся, и как следует, навалял бы тому старпёру как следует. Давно он не испытывал подобные эмоции, а если говорить на чистоту, то никогда. Ему ещё не доводилось испытывать такой гнев к другому человеку. Страшно представить, что он мог сделать, если бы не вмешательство Мишеля.

- Сегодня он меня ударил первый раз в жизни. – Опустил глаза парень.

Рейф приобнял его за плечи и прижал к себе.

- Не хочешь рассказать?

Мишель немного подумал, потом помотал головой.

- Не сегодня, я немного утомился.

- Хорошо. Как скажешь.

Когда они зашли в клинику, Рейф сразу же пошёл к Уинстону и отпросился на один день. Мишелю нужен выходной, а он хочет, что бы всё было под контролем, под его личным контролем. Уинстон подозрительно посмотрел на доктора, но на просьбу отозвался положительно и разрешил им двоим пойти по домам.

Мишель пережил слишком много эмоций за это утро и врач хотел сделать всё, что бы парень хотя бы немного расслабился. Сначала они погуляли по городу, бесцельно прохаживаясь по улицам, выбирая специально те, где было меньше всего народу. Потом он пригласил его в ресторан, где они поужинали, разговаривая совершенно на отдалённые темы – обсуждали работу, делились планами на будущее, рассказывали, о чём они мечтали в детстве. Но как только тема затрагивала утрешнюю проблему, Рейф сразу же старался перевести разговор в иное русло. В конечном итоге, немного отошедшие от случившегося, отправились домой.

В первую очередь, Рейф набрал тёплую ванну, добавил пены и зажёг пару свечей. Оглядел всё это великолепие, поморщился, подумав, что получилось как-то по - женски, но потом махнул рукой и позвал Мишеля. Парню явно понравилось то, что он увидел, и немного смутившись, зашёл внутрь.

Рейф встал сзади и положил свои руки ему на плечи. Затем тихонько прикоснулся губами к его уху, слегка проведя по нему языком. Тело Мишеля отреагировало мгновенно лёгкой дрожью. Он немного наклонил голову, давая Рейфу пустить дорожку из поцелуев вниз по шее к плечу, в то же время врач своими шустрыми пальцами, перебирал пуговицы на рубашке парня. Сняв рубашку, Рейф продолжил гладить и ласкать тело Мишеля, заставляя его всё учащённей дышать. Повернув его к себе, он заглянул в большие зелёные глаза, и в сердце поднялась волна такой нежности и любви, что ему захотелось как можно крепче прижать парня к себе и никогда не отпускать. Но тогда, они не смогут принять ванну, а это не очень хорошо. Опустив руки, он продолжил раздевать Мишеля, расстегивая его джинсы. Когда парень был полностью раздетый, Рейф ощутил, как дрожит его тело и сразу же подвёл к ванне и заставил забраться внутрь.

Мишель с удовольствием окунулся в тёплую воду, которая помогла мышцам расслабиться. Рейф, наклонившись, поцеловал его в губы, потом выпрямился и, не сказав ни слова, вышел из ванной комнаты. Мишель уже привык к таким повадкам, уверенный, что доктор сейчас вернётся - он всегда предупреждал, что не вернётся, а не на оборот. Через пару минут так и случилось. Он вошёл с бутылкой вина и двумя высокими, но пузатыми бокалами. Потом медленно разделся сам, давая парню всласть полюбоваться его упругой фигурой, и забрался к нему, сев напротив. Они не говорили друг другу ни слова. Сегодня был насыщенный день и оба уже устали от разговоров. Всё, чего им хотелось, так этого отдыха, морального и физического. Тёплая ванна способствовала расслаблению напряжённых мышц, а вино избавит от гнетущих мыслей. Выпив по первому бокалу, Рейф заметил, как проявился румянец у Мишеля, который делал его ещё более привлекательным и…невинным. Именно таким он выглядел сегодня, беззащитным и несчастным. Ему очень хотелось узнать, что произошло между ним и его отцом, но заставлять парня всё ему рассказать, он не собирался. Всему своё время. Когда он посчитает нужным, то расскажет всё сам. Не смотря на всё произошедшее, врач рад, что оказался тем человеком, который смог поддержать Мишеля, который оказался рядом в непростой момент в его жизни. Будто прочитав мысли доктора, Мишель вдруг произнёс:

- Спасибо. – И с улыбкой посмотрел на Рейфа. Тот на секунду замер, а потом, отставив бокал, приблизился ближе и начал целовать медленно, маняще, но требовательно. Проведя языком по губам, он слегка прикусил нижнюю, немного горькую от выпитого вина, но и не менее сладкую и любимую. Под водой он водил своей большой ладонью по мускулистому бедру специально не дотрагиваясь до уже восставшего члена Мишеля. Он не хотел торопиться. Не хотел нападать на него, как делал это последние несколько дней. Лучше не торопиться и насладиться сполна этими дорогими сердцу моментами. Его рука поднялась вверх по животу, к груди и пальцы не сильно, но достаточно чувствительно, зажали сосок, от чего у Мишеля сбилось дыхание, и он выдохнул Рейфу в подбородок. Немного вытащив его из воды, Рейф заставил парня слегка прогнуться и дать возможность попробовать всё тот же сосок на вкус. Обведя языков вокруг этой уже твёрдой ягодки, он зажал его между зубами и, продолжая ласкать языком, слегка оттягивал и покусывал сосок, чем вызывал приятные мурашки на теле парня. Затем, поднявшись по шее, снова припал к его губам, лаская руками под водой.

- Я больше не могу сдерживаться. – В ухо простонал ему Мишель, на что он только улыбнулся и слегка покачал головой.

- Потерпи ещё немного. Моё желание ни сколько не уступает твоему, но я хочу наслаждаться твоим телом медленно, изучая каждый его миллиметр.

- Разве, за это время ты его ещё не изучил? – с улыбкой спросил Мишель.

- Нет.

От счастья парень хрипло засмеялся и поцеловал Рейфа с обжигающей разгоряченностью.

Будучи уже в постели, Рейф продолжал дразнить Мишеля до тех пор, пока сам уже чуть не взвыл от еле сдерживаемого желания. Медленно войдя в него, он обхватил его член ладонью и начал двигать ею верх и вниз, доводя парня до исступления. Мишель громко стонал, даже не стараясь сдерживаться. Его крики заводили Рейфа ещё больше, и сдерживаться он уже не мог. Кончив, он сразу же опустился ниже и обхватил член Мишеля губами. Он сам очень устал, но старался как можно дольше приносить ему удовольствие.

Когда оба лежали запыхавшиеся и утомлённые, Мишель вдруг приподнялся на локте и заглянул Рейфу в лицо. Тот вопросительно уставился на него, ожидая всего, но только не то, что услышал.

- Я завтра улетаю обратно во Францию.  

Рассекая комнату, Рейф не знал, куда себя деть от гнева, злости, обиды, ревности и всех самых отрицательных эмоций бушующих внутри. В сердце и в голове образовалась такая каша из чувств, что сложно было понять истинные ощущения от произошедшего. Толи хочется кричать, толи плакать, толи биться головой о стену, или же побежать за Мишелем и вымаливать прощение. Что ему теперь делать? Что он хочет сделать? Почему этот парень так поступил? Ох, если бы не эта ссора, возможно, сейчас всё было бы хорошо. Почему он вспылил? Ведь можно было выяснить всё в мирной обстановке, хоть лёжа в постели, или даже за чашкой чая. Да как угодно, главное без скандала! И когда это он успел стать таким эмоциональным? Эта любовь изменила его до неузнаваемости. Он поражается иной раз сам себе, но сейчас его вспыльчивость дала большую трещину в отношениях с Мишелем, и как от этой щели избавиться, он уже не знает. В голове до сих пор стоят голоса их ссоры, и ничем их теперь не выведешь оттуда.  

День назад.

- Почему? Что-то не так? – у Рейфа даже во рту пересохло, от сказанного Мишелем.

- Нет, всё нормально. Мне просто надо вернуться.

Мишель не хотел рассказывать о своём отце и о том, каким было его детство. Ему зазорно было вспоминать всё то, что ему пришлось пережить. Но больше всего он боялся показать свою слабость. Он был уверен на все сто процентов, что разрыдается, если начнёт вспоминать и рассказывать о своей жизни. Весь день, он сдерживал свои слёзы. Рейф всячески старался отвлечь его от случившегося, и ему это здорово удалось. И всё же, суть от этого не меняется. Ему необходимо вернуться. В первую очередь для того, что бы побывать на могиле матери. Мишелю очень больно от мысли, что Софи любила своего сына, но никак не проявила свои чувства, даже втайне от Бастиана. Его собственный отец оказался ничтожеством, последним критином, но мама оказалось другой. Она заботилась о Мишеле. Пусть и с далека, пусть и, не высказываясь об этом вслух, и всё же она следила за ним. Он уверен, что если бы пошёл по неправильному жизненному пути, она обязательно подсказала ему, помогла решить любую проблему. Однако у него за всю жизнь была лишь одна проблема – бездарные родители, от которых он всю жизнь мечтал убежать, спрятаться. Но как сказал ему как-то Рейф, ни от одной проблемы нельзя убежать. Рано или поздно, она застанет тебя врасплох и вот тогда, станет двойне тяжелее от неё избавиться. Теперь он и вовсе не знал, как решить свою проблему, которая воплотилась в лице отца. Долги, кредиты? Ведь это долговая яма, которая обязательно передаётся по наследству, а ведь он самый близкий родственник Бастиана. Не расплатится отец, придётся платить сыну.

В принципе, он мог бы помогать отцу и отсюда – из Лондона, но тогда ему придётся жить на улице и отправлять всю зарплату во Францию. Хорошего в этом мало, но и жить с Бастианам под одной крышей – перспектива не приглядная.   Один раз он уже попытался скрыться, исчезнуть из их жизни, увенчалось ли это успехом? Нет. Значит, так не получится сделать и во второй раз.

- Причину ты мне говорить не собираешься, я вижу, но хотя бы скажи, вернёшься ли ты?

Ох, если бы он знал! Будь его воля, они никогда бы с Рейфом не расстались, поэтому он просто пожал плечами и откинулся обратно на подушки.

Доктор сел, свесив ноги, и зажал голову между ладоней. Он не верил. Он не хотел. Он не понимал. Отпустить от себя Мишеля – равносильно вырвать сердце из груди. Разве человеку под силу жить без своего сердца? Прошло не так много времени, когда они впервые остались наедине, но за это время он стал ему так близок, как ни один человек за всю его жизнь. Ему было с ним так хорошо, так легко, ему казалось, что это давно утерянная жизнерадостная, счастливая, беззаботная его часть самого. Он не может снова её потерять.

- Я для тебя хоть что-то значу? – не оглядываясь на Мишеля, спросил Рейф.

- Ты значишь для меня больше, чем можешь себе представить. – Мишель приподнялся и, положив голову на его спину, обнял за плечи.

- И всё равно ничего не можешь рассказать?

- Не могу.

Рейф откинул руки парня и резко встал. Прошёл к креслу, на котором лежали его вещи и начал медленно одеваться. Мишель последовал его примеру, и, когда оба были одеты, сели друг напротив друга.

- Почему ты не хочешь, что бы я тебе помог? – Рейф старался говорить спокойно, но страсти внутри уже вовсю кипели.

- Это мои личные неприятности, которые я сам должен решить.

Рейф молча, покивал, прикусив нижнюю губу. Скрестив пальцы в тугой комок, да так, что косточки побелели, он решил немного переждать, чтобы не вспылить.

- А ты со мной многим делился?

На этот вопрос Рейф поднял голову и посмотрел в глаза Мишелю. Его действительно задевала замкнутость врача? Почему же он раньше об этом ничего не говорил? Он даже напутствующего вопроса ни одного, ни разу не задал. Его это и впрямь волновало?

- Мишель, у меня нет на данный момент таких проблем, из-за которых мне надо куда-то уезжать и оставлять тебя одного. А даже если бы и надо было, я всё равно вернулся бы к тебе.

- Проблемы бывают разными, Рейф! – Мишеля задела такая самоуверенность доктора. Неужели он не понимает, что иногда в жизни случаются переломные моменты, из-за которых всё может перевернуться с ног на голову? Или он просто не хочет этого понимать?

- Из любой проблемы можно найти выход, и такой, что бы никому от этого не было плохо!

- С чего ты это взял? Если у человека рак, и он точно знает, что умрёт – это проблема?

- Да.

- Так какой же из неё выход, который смог бы удовлетворить родных и близких?

Рейф замолчал, тупо уставившись на Мишеля. Как этот парень не может понять, что он любит его всем сердцем и душой?! Он для него единственная родня и единственный друг. Он всё бы отдал ради того, что бы никогда не расставаться с ним, только если Мишель сам этого не захотел бы. Немного помолчав и подумав, он пришёл к выводу, что является настоящим эгоистом. Ведь то был его отец, хоть он и поступил по свински, но всё же это его родственники, и ради них, он возвращается домой. А он, старый пень, не имея в своей жизни ни одной родной души, кроме Мишеля, решил, что и у парня точно такая же ситуация в жизни? Придурок! Но как же ему тяжело осознавать то, что он может потерять Мишеля навсегда.

- Почему ты молчишь? Ведь не всегда всё получается так, как мы хотим!

Рейф лишь молча кивнул, борясь с эмоциями.

- Значит, ты должен принять этот факт, как должное.

- Да как я могу такое принять? Ты в своём уме?

- В своём. Я нужен отцу, сейчас это для меня важнее.

Мишель с трудом проглотил ком, застрявший в горле. Его сердце разрывалось на мелкие части, но язык продолжал шевелиться и выговаривать слова, которые однозначно били по самому больному.

- Мне трудно прощаться со всем, что я здесь нажил. Я старался изо всех сил зажить новой жизнью, но обстоятельства возвращают меня в прошлое. Все мои попытки, не увенчались успехом и теперь, мне необходимо посмотреть правде в глаза. Я должен выполнить семейный долг, не смотря ни на что.

Мишель поднялся со своего места и пошёл к выходу.

Не помня себя, Рейф вскочил с места и прокричал.

- Если ты сейчас уйдёшь, я забуду, тебя навсегда!

Мишель на секунду задержался в, уже раскрытых, дверях, слегка повернул к нему лицо, но так ничего не сказав, просто вышел, закрыв за собой дверь.

Рейф не находил себе места. Почему он сказал это ему? Почему не сказал, что любит и будет ждать? Он так и остался замкнутым трусом, не смеющим говорить о своих истинных чувствах. Ведь Мишель сказал, что он дорог ему, но все последующие слова перечеркнули это признание жирной чертой.

Он говорил о вещах, которые ему жалко здесь оставлять, о том, что жизнь, которую он пытался начать не имеет смысла, потому что родители важнее. Но ведь Рейф был неотъемлемой частью его новой жизни, разве нет? Или он обольщался? Может ли это значить, что у Мишеля был к нему какой-то азартный интерес, который в скором времени испарился так же внезапно, как и появился? Почему, в конце концов, он решил, что парень испытывает к нему точно такие же чувства, как и у него? Ведь они ни разу не говорили о любви, или о чём-то подобном. Это Рейфу казалось, что между ними есть какая-то нерушимая связь, нить, скрепляющая их, которая не порвётся ни при каких обстоятельствах. С чего он взял, что эту же нить ощущал и Мишель? Или же парень ждал от него этих слов, а, не дождавшись, решил, что ничего больше быть между ними не может? Нет, это точно ерунда, учитывая, что вместе они чуть больше недели, а на таком сроке о каких-то серьёзных чувствах не говорят. Или он просто дурак, который рассуждает, как малолетний парень, ничего не понимающий в любви и в жизни в общем?

Боже, что же ему теперь делать?

- А ты что здесь делаешь?

Мишель непонимающе уставился на Элизабет, которая умостилась рядом с ним на сиденье в самолёте и довольно улыбалась, глядя по сторонам.

- Твой отец сказал, что тебе понадобиться спутница.

- Ч…Что? Какая ещё спутница? Ты то тут при чём? – Мишель совершенно, сбитый с толку, продолжал лупиться на девушку, и постепенно в нём нарастала злость, которая могла ненароком вырваться наружу.

- Он решил, что я не плохая кандидатура, плюс, я сказала, что мы очень близкие друзья.

- Когда это мы стали друзьями? – Мишель уже скрежетал зубами, впив пальцы в подлокотники сидений.

- В тот самый вечер, поцелуй был достаточно близким, не находишь? – наконец она посмотрела на него, и её взгляд ему очень не понравился. В нём ясно читалось: «Ты мой! ». Мишель решил больше ничего не говорить, и тихо радовался тому, что лететь им всего пару часов. На улице была поздняя ночь, поэтому он намеревался всю дорогу проспать, пропуская мимо себя всё, что будет сказано Элизабет. То, что он мог от неё избавиться, это была единственная мысль, которая скрашивала его вылет этой ночью. Но даже тут, его любимый папаша подложил жирную свинью. Ему доставляет истинное удовольствие портить Мишелю жизнь, от чего хочется разрыдаться из-за своего ничтожного положения. Но больше всего его тянуло зарыдать из-за того, как он поступил с Рейфом. Он и подумать не мог, что доктор отреагирует так эмоционально на его заявление. Врач вообще мало всегда разговаривал, лишь в самый последний день, когда ему было тяжелее всего, Рейф поддержал его так, как не поддерживал никто и никогда. Он стал ему настолько близок, что иной раз казалось, будто Рейф его неотъемлемая часть, без которой дальнейшее существование невозможно.   И сейчас он чувствует себя ещё более одиноко, чем раньше. Казалось, он оставил своё сердце рядом с Рейфом, таким любимым и родным, а во Францию полетела лишь пустая оболочка самого Мишеля. Он поступил как последний мерзавец, ничего не объяснив доктору, но тогда он начал бы предлагать свою помощь, которая стала бы только помехой в его отношениях с отцом. Ему было бы только тяжелее, будь он рядом.

Поймёт ли доктор? Сможет ли простить? А главное, смогут ли они встретиться вновь? Все эти вопросы сжирали изнутри, и он с ужасом представлял себе, как будет жить дальше. Угрызения совести мучили сразу, как только он закрыл за собой дверь, а боль расползлась по всему телу, да такая, что даже пальцы сжимать было болезненно. Он слишком грубо высказался, ничего не объяснив, не мудрено, что доктор крикнул ему вдогонку такие жестокие слова. Мишель понимал и разделял страдания Рейфа, хоть он и не ожидал от врача такой бурной реакции. В скором времени он вернётся – обязательно, и будет вымаливать прощение у Рейфа, если к тому времени, врач и в самом деле его не забудет.

Почувствовав, как тяжелеют веки, и демонстративно отвернувшись от этой надоедливой занозы, Мишель прикрыл глаза, надеясь, что за всё время полёта, она не промолвит ни единого слова.

Пять дней! Пять долгих мучительных дней, Рейф не вылезал из своей квартиры.

Каждое утро он просыпался, поспав всего пару часов, вставал, шёл в ванную комнату и делал всё необходимое для поддержки статного внешнего вида, потом завтракал, читая газету и для фона, включив телевизор, затем звонил на работу и говорил, что не выйдет, потому что ещё не выздоровел до конца. Так продолжалось изо дня в день, на протяжении пяти дней.

В собственной просторной квартире ему всё напоминало о Мишеле. Да что уж говорить, он о нём ни на секунду не мог забыть. Рейф так привык засыпать и просыпаться рядом с ним, готовить ему завтрак, принимать с ним вместе душ или ванну, смотрели кино, гуляли, устраивали посиделки в кафе. Вся го жизнь за неделю была связанна с Мишелем, и это маленького времени хватило, то бы теперь он чувствовал себя каким-то другим человеком. Старый Рейф постепенно начал возвращаться. Он этого не хотел, только-только его истинная сущность начала раскрываться, вырываться наружу, и вот, что в итоге получилось – он снова замыкается в себе. С самого детства, он становился тем Рейфом, которого все знают. Всё началось после ухода матери и поучительных речей отца, потом гибель друзей, и отношения с девушками. Все эти факторы сделали из Рейфа замкнутого, иной раз грубого, но уверенного в себе доктора стоматолога. Лишь повстречав Мишеля, в его душе всё моментом перевернулось, жизнь поменяло русло. В нём начал оживать тот человек, которым он родился. Жизненные ситуации заставили спрятаться в панцире, но Мишель стал тем лучиком света, который заставил раковину раскрыться. Сейчас его рядом нет и Рейф просто начинает задыхаться.

- Где Элизабет?

- Она ушла в тот же день, что и Мишель. Тебе не кажется это странным? – Мигель сидел напротив Рейфа и, не стесняясь, высказывал ему свои подозрения.

- В смысле? – напрягшись всем телом и нахмурившись, спросил Рейф.

- Ты же знаешь, что она ему прохода не давала, если они вместе стояли в смене?

- Знаю, он мне жаловался на это.

Мишель каждый день после работы ныл о том, что эта девушка крутиться вокруг него, как надоедливая муха. Из-за неё он даже на работу ходить не хотел, а всё после того самого поцелуя, после которого у врача чуть не случился приступ сердечный.

- Она была в кабинете в тот день. Она привела сюда отца Мишеля,   и она же вместе с этим отцом мило беседовала в сторонке после того, как все вышли от начальника.  

Это так сильно забеспокоило Рейфа, что он, не раздумывая, сорвался с места и без стука ворвался в кабинет к Уинстону. Тот, в свою очередь, озадаченно посмотрел на вошедшего, и округлил глаза от удивления.

- У нас что, пожар? Или может потоп?

- Мне нужно пару дней выходных, срочно!

- Подожди, подожди. Может, ты объяснишь, в чём дело?

- Не могу, просто дайте мне выходной, а лучше, что бы вы отпустили меня уже сегодня.

- Так, тормози, Рейф. Ты же знаешь, у тебя запись и все пациент просто жаждут полечиться у тебя сегодня. – Уинстон уже отложил ручку, которой что-то писал минуту назад и отодвинул бумаги на край стола. – Это из-за Мишеля?

Рейф перепугано уставился на начальника, почувствовав, как вспотели ладони. Боже, что же он наделал? Если у Мишеля и был шанс вернуться, то он этот шанс прогадил. Хотя, можно сказать, что это не так и придумать какое-то оправдание, но Уинстон не тот, кого можно легко обмануть.

- Да. – Решил не скрывать правду Рейф, потому что рано или поздно о его чувствах все узнают.

- Рейф, как же так? – Казалось, он говорил сам себе, настолько тихо это произнёс. Затем немного помолчал, блуждая глазами по полу кабинета, и в итоге, подняв глаза, утвердительно кивнул. – Хорошо, я всё устрою, можешь езжать.

- Спасибо. – Рейф развернулся и уже схватился за ручку двери, когда Уинстон сказал.

- Мне придётся всё рассказать Эдуарду, конечно, он из нас всю душу вытрясет, но он так сильно на меня похож, что в итоге всё поймёт.

Напоследок, они обменялись понимающими улыбками и попрощались.

Запрыгнув в машину, и сразу помчался на вокзал за билетами.

Сидя уже в самолёте, Рейф волновался, как мальчик. Что ему говорить при встрече? Что делать? Как объяснить свой приезд? Дурацкий вопрос, конечно же, просто сказать о своих чувствах. Но он был уверен на сто процентов, что при встрече, его язык присохнет к нёбу и ничего стоящего произнести он не сможет. Однако он твёрдо решил встретиться с Мишелем и не отступит от этой цели. Он нужен ему, что бы жить. Даже если Мишель отвернётся от него, Рейфа это не остановит, пусть и с силой, но он заставит го выслушать себя. Он никогда не простит себе свою слабость, если сейчас ничего не попытается сделать. В любом случае – это всё, что ему остаётся. Сидеть в четырёх стенах и горевать, определённо, не выход из положения. У Мишеля была причина, из-за которой он поступил так, как поступил. Нет никакого смысла злиться или обижаться, будто капризный ребёнок, только лишь потому, что не выполнили твоё личное пожелание. У каждого человека есть свои трудности, свои проблемы, и от некоторых действительно не так легко избавиться, как он пытался убедить Мишеля. Некоторые проблемы не имеют конца и края, в нём, в тот момент, говорила обычная обида, которая поглотила его разум целиком и полностью. Пусть он ничего ему не рассказывает, пусть скажет, что бы уезжал обратно в Лондон, но он добьётся от него слов, о любви или о том, что он к нему вернётся.

Всю дорогу он строил планы их встречи, составлял тексты, которые будет говорить, или хотя бы попытается сказать. Он представлял разные реакции Мишеля. Воображал, как, наконец, сможет обнять его, как можно сильнее прижав к себе. Как прикоснется к его тёплым мягким губам. Увидит за эти долгие пять дней его янтарно-зелённые глаза, которые темнеют, словно яшма вовремя возбуждения. С этими мыслями, Рейф благополучно заснул, с удовлетворённой улыбкой на лице.

Взяв автомобиль на прокат, Рейф в первую очередь направился по адресу проживания Мишеля. Остановив машину напротив подъезда, он заглушил мотор, но не дёрнулся с места. А что, если дверь откроет его отец? Самому Рейфу, совершенно плевать на реакцию Бастиана, но не смутит ли его визит Мишеля? Знает ли отец о предпочтениях сына? Да и тот удар, который пришёлся в челюсть Бастиана от него, так же может поставить ситуацию в затруднительное положение.

Доктор сидел на месте, то хватался за ручку двери, то снова клал на своё колено, не решаясь сделать выбор между дальнейшими действиями. Минут десять он сидел, не шевелясь, пытаясь обдумать каждое движение, каждое слово, каждую мысль. Он не поленился, нашёл адрес, приехал, и что же он теперь делает?! Трус! Набрав в грудь больше воздуха, Рейф дёрнул ручку и открыл дверцу. Когда одной ногой он уже наступил на асфальт, дверь в подъезд открылась, и на крыльцо выскочил Бастиан. Рейф на секунду приостановился и проследил, куда тот направляется. Отец Мишеля бодрой походкой спустился со ступенек и пошёл прямо по узкой, тенистой улице. Это ли не знак, то ему открыты все пути? Захлопнув дверь со стороны улицы, Рейф приблизился к подъезду и встретился с ещё одной маленькой преградой. Домофон! Номер квартиры он само собой знал, но общаться через микрофон не очень хотелось. Ему надо было увидеть первое впечатление от встречи, которое отразиться на лице Мишеля. А так, он может сказать «Уходи» и просто не откроет дверь. Хотя, действительно ли Мишель сможет так сделать? Что ж, самое время проверить это. Набрав номер квартиры, Рейф, переминаясь с ноги на ногу, в предвкушении ждал ответа. Сердце его сбилось с правильного ритма, и волнение сосало где-то под ложечкой, что жутко раздражало, но ничего с этим доктор сделать не мог. Домофон раздражающе пиликал, но никто на это не отзывался. Может он у них не работает? Нет, вряд ли. Похоже, дома и в самом деле никого нет. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Рейф соскочил со ступенек и сел обратно в машину. И что дальше? Сидеть и ждать, пока кто-нибудь из них вернется домой? Так можно прождать до самой ночи, ведь Мишель наверняка нашёл себе работу. Немного подумав, он решил, что для разнообразия, можно и город посмотреть, а потом вернуться и испытать удачу снова. В городе Кале, он никогда не был. В общем, кроме Парижа, во Франции он не посещал ни одного города. Раз появилась такая возможность, можно и прогуляться.

В первую очередь он решил проехаться в центре города на машине, чтобы не заблудиться, а потом, если останется время, пройтись пешком по уютным улочкам Кале. Пару часов он медленно колесил по округе, а надежде, что сможет хотя бы на время отвлечься, но всё было без толку. Через какое-то время ему надоели довольно однообразные достопримечательности, и мыслями он вернулся обратно к Мишелю. Надо попробовать ещё раз. Развернув автомобиль, он не спеша поехал в сторону нужного дома. Остановившись на светофоре, Рейф огляделся по сторонам, что бы случайно не уехать в другую сторону. Справа находился супермаркет, откуда вышел с пакетом продуктов парень с синими волосами и небольшим эракезом. Не поверив своей удачи, Рейф пару раз моргнул, а потом завернул на парковку и остановился в десяти метрах от Мишеля. Выйдя из машины, он прямиком отправился к парню уверенным шагом, не задумываясь ни на секунду о том, что скажет ему в первую очередь. Все мысли разлетелись сразу, как только он увидел Мишеля. Все планы, которые он составлял, забылись в одно мгновение. Рейф был так счастлив, что увидел любимого, что напрочь забыл обо всём на свете. И даже о том, что вместе с ним могла быть и Элизабет, которая в тот же день уволилась с работы. Рейф остановился, как вкопанный, когда увидел радостную девушку, вылетевшую из того же магазина, и кинувшуюся на плечи Мишелю. Тот от неожиданности прогнулся, но так как нёс пакеты, скинуть Элизабет со своих плеч не мог. Через секунду она сама пристроилась рядом, щебеча что-то ему на ухо и схватившись обеими руками за его правый локоть. Они шли почти прямо на Рейфа, но тот не мог сделать ни единого шага в сторону. Он смотрел на парочку и не мог поверить в то, что видит. Так значит, интерес и в самом деле пропал? А ты – старый пень – губу раскатал?! В этом была причина его срочного отъезда? Он не захотел расстаться так, как полагается, а просто слинял домой, под предлогом срочных дел, и завёл роман с девушкой.

В первой мыслью было подойти и как следует врезать Мишелю за то, что поступил, как последний трус. Он всегда презирал людей, которые не могли сказать правду в глаза. Когда-то, так поступила его собственная мать, предав отца, который любил её всем сердцем, теперь так же с ним поступил человек, которого он посчитал частью себя. Но ни одна клетка его тела не способна поступить так ни с одним близким человеком. Значит, он ошибся в Мишеле, значит – это не его вторая половина!   Второй мыслью было, позвать Мишеля и махнуть ему рукой с дружелюбной улыбкой, которую ему вряд ли удалось бы выдавить из себя, и посмотреть на реакцию парня и его новой пассии. Но здравый смысл взял своё. Так поступают только женщины, которые чувствовали себя обманутыми и использованными. Он таким себя не считал, наоборот, он был благодарен Мишелю за проведенное время и за то, что открыл в нём нового человека. Он был зол только лишь за враньё. Его бесило и раздражало, что парень не смог сказать ему всё так, как есть, а не прерываться важными делами.

Все мысли промелькнули у него в голове за несколько секунд, и в итоге он просто развернулся и пошёл обратно к своей машине.

Если она от него не отстанет сию секунду, он точно её ударит при всём честном народе, и его даже совесть потом мучить не будет. Элизабет ходит за ним, как маленький щенок, которому вечно не хватает людского внимания. Как бы он не намекал, как бы ни объяснял, она, будто не слышала его совсем. В её голове была такая каша, в которой не могла разобраться даже она сама, но это позволяло ей пропускать мимо ушей то, что она и вовсе не хотела слышать.

На секунду отведя взгляд в сторону, Мишель увидел очень знакомую статную фигуру мужчину, удаляющегося от них на основательное расстояние. Толи чёрт дёрнул, толи кто-то другой, но парень, не отводя глаз от высокого стройного мужчины, чтобы не потерять его в толпе, бросил пакеты и стряхнул Элизабет с руки. Сделав пару неуверенных шагов в сторону уходящего мужчины, Мишель на секунду задумался, а потом, тряхнув головой, пошёл смелее. Догнал он мужчину, когда тот уже открыл дверцу автомобиля. Положив ему руку на плечо, Мишель развернул мужчину к себе лицом и поразился тому, что не ошибся. Перед ним и в самом деле стоял Рейф. Что он здесь делает? Первое о чём подумал Мишель. В полнее логичный вопрос, но язык почему-то не повернулся его задать. Он вообще онемел, оглох и ослеп в одночасье при виде этого любимого лица. Как же он скучал по Рейфу. Чтобы он не делал, чем бы ни занимался, перед глазами сразу же всплывали картинки их недолгого совместного проживания. Он ложился в кровать, и тут же вспоминал, как его обнимал Рейф, прижимался к нему своим тёплым и упругим телом и они вместе засыпали. Садился завтракать и в ушах звенел голос врача, который жаловался на питание Мишеля, но при этом сам же ему этот вредный завтрак и готовил. Выходил на улицу и ощущал рядом плечо Рейфа, который всегда был рядом. Который всё время окружал заботой и вниманием. Он мало говорил о чувствах, но он так явно их демонстрировал, что усомниться в их подлинности он никогда бы не посмел. И вот сейчас, спустя столько дней, он видит Рейфа перед собой, но ничего не может сказать. Его душа кричит, сердце стонет, а язык не поддаётся ни тому, ни другому.

Их глаза встретились, и Мишель ужаснулся от того, что в них увидел. Они пылали такой злобой, какой он ещё никогда в них не видел. Мишель отпустил доктора, но не отодвинулся ни на сантиметр от него. Глаза Рейфа гуляли по всему лицу, по всему телу Мишеля, и казалось, он вот-вот что-то скажет, но он тоже молчал, нацепив на себя свою фирменную маску безразличия. Его настроения выдавали только глаза, которые он давно разучился контролировать. Мишель перепугано уставился на врача, пытаясь понять причину его гнева. Но через несколько секунд, Рейф в последний раз заглянул в глаза Мишелю и молча, опустился на сиденье автомобиля, схватившись за ручку двери, что бы её захлопнуть. Инстинктивным движением руки, Мишель преградил ему возможность беспардонно захлопнуть перед своим носом дверь, не сказав ему ни единого слова. Воспользовавшись этим секундным замешательством, Мишель проехался на капоте и оказался по другую сторону. Сразу же открыл дверь и сел на место пассажира. Рейф непонимающе следил за всеми этими манипуляциями, и когда Мишель удобно примостился рядом с ним, его руки вдруг задрожали.

- Выйди из машины. – Холодно произнёс Рейф, глядя перед собой.

- Нет. Я не выйду. – Сложив руки на груди, произнёс Мишель, не забывая опасливо озираться на доктора. Ему было страшно, он не знал, чего ждать от него, но свою позицию он будет отстаивать до конца. Он понял, что жизнь без Рейфа – это не жизнь. Пусть он узнает правду, пусть будет рядом, главное, что они будут вместе, больше он его не упустит по собственной глупости и эгоизму.

- Мишель, выйди, я тебя очень прошу, иначе я за себя не ручаюсь. – Рейф говорил угрожающе спокойно, что пугало гораздо больше, чем, если бы он на него наорал.

- Рейф, я сказал тебе, что не выйду, а это значит, что я не выйду!

- Твоя девушка уже охрипла, так долго тебя зовёт. – Голос Рейфа дрогнул на слове «девушка», однако Мишель этого не заметил, но зато заметил, как он побледнел, после того, как произнёс эту фразу.

- Да пусть хоть срывает свой голос, мне всё равно.

В этот момент Рейф повернул к нему голову и посмотрел в глаза так проникновенно, что казалось, проникнул в самую глубинную часть души Мишеля. Несколько секунд он пронзал его взглядом, и Мишель еле сдержал себя, чтобы не накинуться на Рейфа с поцелуями, ведь он был такой сексуальный в это мгновение. Затем доктор отвернулся и со всей силы вдавил педаль газа. Минут пятнадцать они ехали в полной тишине, и Мишель понятия не имел, куда его везёт Рейф. Тот, в свою очередь, был настолько увлечён дорогой перед собой, что даже ни разу не взглянул на попутчика. После тягостной тишины, Мишель услышал визг тормозов и, наконец, огляделся по сторонам. Рейф отвёз его от города не очень далеко, но достаточно, что бы за лесными равнинами скрылись высотные дома и здания.  

- Почему ты не вышел из машины, как я тебя просил. – Не смея взглянуть на парня, спросил врач.

- Я хочу объясниться.

Рейф неопределённо хмыкнул и отвернулся к окну.

- Я уже и без объяснений всё понял, может не утруждать себя разговорами.

Мишель озадаченно уставился на Рейфа, не веря, что он смог как-то узнать о долгах его отца.

- Как ты узнал?

- Достаточно было увидеть вас вместе.

- Кого? – так и не понимал Мишель суть разговора.

- Ты либо сам дураком прикидываешься, либо меня пытаешься им выставить. Что ты творишь вообще? – Рейф посмотрел на Мишеля, уже совсем другими глазами. В них не было злости или гнева, в них осталось только страдание. Боль внутри терзала и лишала покоя, но он бы справился со всеми невзгодами, если бы не Мишель со своими откровениями. И почему он не выставил парня из машины силой? К чему ему слышать то, о чём он уже знает? Что бы полоснуть лезвием по ране ещё раз? Он же не мазохист. Ему больше не нужна правда, лучше бы он жил в неведении.

- Рейф, я действительно не понимаю, как ты смог узнать обо мне и моём отце, но знай, я смогу расплатиться со всеми долгами и вновь вернуться. Только… - Мишель волнительно взглотнул и посмотрел прямо в глаза Рейфу. – Только, если ты этого захочешь.

Врач уставился на Мишеля, будто впервые его увидел. Что он городит? Отец? Долги? Вернуться? В его голове не умещалось ничего из того, что говорил парень.

- Ты о чём?

- Как о чём, ты же сказал, что всё знаешь!

Оба мужчины сперва тридцать секунд смотрели друг на друга, не отрывая взгляд, а потом, когда Мишель слегка улыбнулся, Рейф набросился на него, как изголодавшийся зверь. Он начал целовать и прижимать Мишеля к себе, постепенно начиная срывать с него одежду. Парень ответил доктору тем же порывом, и блаженство от долгожданной встречи унесло обоих на седьмое небо от счастья.

Быстро нажав на панели нужную кнопку, Рейф опустил оба сиденья назад и придавил Мишеля своим телом к бархатистой обивке кресла. Мишель уже стонал от предвкушения и умолял скорее облегчить его страдания. Рейф, тяжело дыша, сам уже не мог сдерживаться и вошёл в парня, будто в первый раз. Как же он его любит! Как желает! Он сделает всё, что бы осчастливить этого парня! Рейф двигался всё быстрее, а Мишель кричал всё громче. Машина расшатывалась в такт их необузданным движениям, и стёкла почти моментально запотели. Рейф двигался сам внутри любимого, и так же двигал рукой, которой обхватил его член. Дотянув до того, когда парень доходил до оргазма, он и сам кончил, одновременно с ним. Оба думали, что в этот момент у них остановиться сердцебиение из-за такого быстрого ритма.

Глубоко дыша, Рейф обнял Мишеля, и, приблизившись к его уху, тихо прошептал.

- Я больше никогда тебя не отпущу!

Мишель на это устало улыбнулся и, поцеловав доктора в губы, сказал.

- Я люблю тебя.

Рейф готов был запрыгать от счастья, если бы не был так измотан, и вместо приступа дикой радости он ответил.

- Я тебя тоже очень люблю.