С чего бы? Зачем бы?

Написано на ФБ-2012

для Саюки-тим

Чужой ствол упирается в лоб, и глаза, что так близко, холоднее стали. Она старше… она вполне может оказаться сильнее. Или, во всяком случае, пытается это продемонстрировать.

Вспышка ярости ударяет Санзо в голову… и почти мгновенно сменяется чем-то другим. Странным. Почти ни разу за всю жизнь не испытанным.

Мгновенно и остро ощущается: его рука там, где сильнее всего бьётся её сердце. Под знакомой материей… и в теле, которое так отличается от его собственного.

Нет, что бы там ни говорили, Санзо – не девственник. Обеты он презирает сильнее, чем людей, в том числе ту их половину, с которой, по законам, ему и находиться-то рядом нельзя. Другое дело, что всего пару раз и было – да к тому же не понравилось. Случайные девки, нелепо и неловко, хотя им-то, может, и ничего.

Сейчас всё было по-другому. Она – возможно, враг. Она – коллега по цеху. Как только попала-то туда…

Она – Санзо Хоши. И она – женщина. И её грудь сейчас уже почти в его ладони, и она делает вид, что не замечает этого. Она, усмехаясь, смотрит ему в глаза. А он не отводит взгляда, хотя внутри всё кипит. И ему не хочется терять контакт – ни глазами, ни… Пусть даже это только сталь.

Монахиня – нет, язык не поворачивается так её назвать! – не знает о желаниях коллеги, да и знать, похоже, не хочет. Она убирает оружие и делает шаг назад.

– Двадцать Восьмая. Шарак Санзо.

– Тридцать Первый, – отзывается он по возможности так же холодно. – Генджо Санзо.

А дыхание сбито, и он растерян как никогда.

…Потом, когда команда уже устраивается на ночлег, Годжо хохочет, подмигивая:

– Свезло тебе, выпендрёжный монах! Ты её почти полапал! Хоть понял что-нибудь?

– Иди на хрен! – Санзо злится явно сильнее обычного.

– Туда – не хочу. Ох, что бы я с ней сделал!..

– Поймай сначала. Если не пристрелит, то ногой по яйцам.

– А тебе и того не будет.

– А я и не рвусь.

– Не надейся, что пристанет первая. Ты скучный.

Выстрел в воздух.

…И комната, сегодня только своя, и трясёт, и сердце бьётся… И приходят сны, каких Санзо и не видел никогда.

Мнится ему, будто он и Шарак только что вместе прошли посвящение. Настоящее, торжественное, не такое – трагично и наспех – как было у него на самом деле. И вот теперь им надо пойти в особую комнату и там сменить одежды на подобающие сану. И сама Шарак Санзо совсем не смущается – а вот у Генджо сердце едва не выпрыгивает. Ей что, никаких скидок не будет на то, что она девушка?

Когда они остаются вдвоём, она только смеётся. И даже не думает отворачиваться, и ему не позволяет. Будто нарочно – сбрасывает одежды одним, но томительно долгим, рассчитанным движением, и нагота её ослепляет.

– Ну что же ты встал, Тридцать Первый? Твоя очередь.

Но попробуй тут, когда в тебя будто молния ударила!

– Могу помочь.

И она льнёт к нему, ластится – как те случайные девушки, которых Санзо сейчас не помнит, в его сне их не существует, но в жизни-то он не видел, как бывает по-другому. Она очень хочет, чтобы они стали близки, ближе некуда, она целует его горячо и властно, так, что земля из-под ног уходит, она сжимает его в объятиях со всей своей недюжинной силой и пробирается руками под одежду.

У Шарак налитая грудь совершенной формы – насколько Санзо может судить на ощупь. Открывать глаза он почему-то боится. Или не может, ведь просто дыхание перехватывает… Он чувствует, как её соски касаются его обнажённой груди, он вздыхает и тянет руки к девушке, на ощупь, вслепую, а она осторожно его направляет и, кажется, тихо смеётся.

Он сжимает обеими руками все её совершенства – нет, пока не все, мелькает у него в голове, и от этого бросает в совсем уж немыслимый жар. И Санзо не замечает, как падает к ногам его облачение.

– Ты очень красивый. Скажи хоть что-нибудь тоже. Погляди на меня…

Он смотрит – из-под ресниц – и встречает её взгляд. Совсем не такой холодный, как в жизни. В её глазах бездонные глубины непознанного, и это даже большая тайна, чем её – уже почти ему раскрытое – женское естество.

– Если возьму тебя – умру на месте.

– Такой скромный? Не прикидывался бы, Корью… нет, Генджо-тян. Скажи это вслух.

– Ну да, да. Не от того умру. Скорее уже…

– Сейчас, – она отчаянно к нему прижимается, сокровенным к сокровенному, она так и просит, чтобы подхватил.

Только он не удержит. И потому ложится на спину, опуская девушку на себя.

Вообще-то в этом сне они оба должны быть девственниками, но Шарак ведёт себя как опытная женщина. Направляет его, не боится, что он будет неосторожен. Он не спрашивает, даже не ревнует, он уже и думать почти не в состоянии.

Ещё немного – и они одно целое, и он видит её всю, и гладит, и трогает как хочет, и надеется, что его пальцы помогают ей достичь вершины…

Шарак дразнится, длит игру… А потом вдруг, сразу улетает вперёд него. И, наверно, это правильно – дать Санзо насладиться изумительным зрелищем. Длинные её волосы совсем растрепались, окутывают её, больше открывая, чем скрывая, взгляд затуманен, яркие от поцелуев губы полуоткрыты…

Она в последний раз выгибается, закидывая голову назад, а потом со стоном падает на него и тянется поцеловать. Он притискивает её к себе и рвётся навстречу – много ему уже не надо, вот сейчас…

Вспышка.

Темнота.

Снова одинокая комната где-то по пути на Запад. Кажется, сонно вспоминает Санзо, уже даже ближе к цели. Земли, где он познакомился с женщиной в монашеских одеждах. Комната, где ему приснилось…

– Проклятие!

Он ведь совсем её не знает. Она может обернуться кем угодно, даже чудовищем. Он дорого дал бы, чтобы никогда её не встречать. И остаётся надеяться, что слабость пройдёт, что он холодно и спокойно во всём разберётся…

Это не должно стать сильнее него.

Май-июнь 2012