Мои женщины Ноябрь 1962 Фея - ракета. Женщина заставила лизать девушку

Мои женщины. Ноябрь. 1962. Фея-ракета.

Александр Сергеевич Суворов (Александр Суворый)

Мальчикам и девочкам, юношам и девушкам, отцам и матерям о половом воспитании настоящих мужчин.

Иллюстрации из открытой сети Интернет.

Продолжение: Мои женщины. Ноябрь. 1962. Великий Октябрь.

В субботу 3 ноября 1962 года все в школе готовились к торжественному событию – досрочному приёму в пионеры учеников третьих классов. Вместе с нами в пионеры должны были принять учеников 3-«Б» и 3-«В» классов. Не совсем понятно, почему и их должны были принимать в пионеры, но нам объявили, что «так нужно».

Все вокруг возбуждённо хлопотали, суетились и готовились.

Брат торжественно передал мне дома свой пионерский значок и шёлковый галстук. Мама погладила этот галстук и вдобавок дала мне новый, купленный, сатиновый. Папа проверил, как работает булавка пионерского значка и что-то там прижал пассатижами.

Пионерский значок был очень красивый. Его только недавно утвердили после награждения Всесоюзной пионерской организации орденом В. И. Ленина. Над звездой с изображением Ленина поднимаются три языка пламени пионерского костра, а внизу выпуклая надпись: «Всегда готов! ».

Шёлковый алый галстук такой гладкий и ровный, что его страшно надевать. Мы с братом тренировались завязывать узел на простом красном сатиновом пионерском галстуке. У меня сначала от волнения ничего не получалось, но потом на пятый раз всё получилось.

В школе нам сказали, что «принимать в пионеры нас будут на торжественной линейке пионерской дружины школы, тогда же вручат пионерские значки и повяжут временно галстуки, а по настоящему повяжут галстуки во время демонстрации 7 ноября на площади Победы».

Мы страшно взволновались, потому что нам сказали, что мы «должны будем на площади хором читать Торжественное обещание пионера Советского Союза».

Мы записали в особую тетрадку «Дневник пионера 3-«А» класса» текст Торжественного обещания: «Я, (фамилия, имя), вступая в ряды Всесоюзной пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю: горячо любить и беречь свою Родину, жить, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия, как требуют Законы пионеров Советского Союза». Этот текст мы должны были выучить до 5 ноября наизусть и каждый произнести при приёме в пионеры.

Весь день, ночь и следующий день, воскресенье 4 ноября я учил наизусть эту торжественную клятву пионера. Мама посоветовала мне «встать перед зеркалом шифоньера и с соответствующим выражением лица прочитать этот текст несколько раз».

Так я и сделал. На пятый или шестой раз я уже видел себя в зеркале, делал «мужественное лицо» и без запинки читал текст клятвы. Потом я бегал от мамы, к папе, потом к брату и обратно к маме и читал, читал и читал им текст этой клятвы. Наконец они не выдержали и все сказали, чтобы я шёл куда-нибудь и там тренировался в произнесении этих слов.

Я не обиделся, потому что знал, что мама, папа и мой брат любят меня.

Правда мой старший брат спросил меня «знаю ли я законы юных пионеров, которые я обязуюсь знать и выполнять? ».

Этот вопрос сильно озадачил и встревожил меня. Я сконцентрировался на торжественном обещании пионера, а про законы – забыл. Поэтому я немедленно сел изучать эти законы, которые мы тоже записали в свои дневники-тетрадки пионеров.

Первый закон: «Пионер верен рабочему классу и коммунизму».

Ну, это понятно. Рабочий класс – это все рабочие и трудящиеся кроме капиталистов. Коммунизм – это такой строй, который мы строим. Это когда все здоровы, счастливы, всем всего хватает, все работают и по справедливости получают всё необходимое.

Второй закон: «Пионер - друг и брат всякому другому пионеру и комсомольцу».

Это тоже понятно. Раз мы в одной организации, значит мы друг другу братья, как мы с моим старшим братом. Он комсомолец, так что я ему брат не только по родству, но и по общему делу.

Третий закон: «Пионер честен, скромен, правдив и не ленив».

Честен, скроен и правдив – это точно, иначе нельзя, а вот «не ленив» - это очень трудно исполнить. Иногда так не хочется идти в школу и делать уроки! Наверно поэтому и принимают в пионеры, чтобы побороть эту лень.

Четвёртый закон: «Пионер исполнителен».

«Дисциплина и послушание, - говорил мой папа, - основа обучения». Действительно, что толку вступать в пионеры, если не исполнять пионерские законы и торжественную клятву?

Пятый закон: «Пионер трудолюбив, весел и никогда не падает духом».

Вот это по нашему, «по-пацански»! Мы на улице с друзьями вообще никогда не унываем! На улице весело, разные игры, приключения. Правда, бывает, что мы ссоримся, но это ненадолго. Через день-два мы снова друзья, «бодры и веселы»…

Шестой закон: «Пионер бережлив и уважает общеполезный труд».

Тут, конечно, мало чего понятно. Как это «бережлив»? К чему «бережлив»? К своему или общему? Общеполезный труд – это, наверно то, что делается для всех, например, уборщицы убирают в школе, а мы не должны сорить и грязнить, это – правильно. Однако, например, наша классная стенгазета была сделана для всех, а её порвали на части, «на память». Это – неправильно. Наверно…

Всё это я рассказал папе, маме и брату за ужином. Они меня поддержали, но с оговорками, чтобы я про «пацанов» не вспоминал и не говорил в школе. Я обещал…

После ужина брат снова ехидно спросил меня, «знаю ли я пионерский гимн»…

Я знал и слышал эту песню. Она мне очень нравилась, поэтому я радостно заорал: «Знаю! » и начал петь…

Взвейтесь кострами, синие ночи,

Мы Пионеры — дети рабочих!

Близится время светлых годов,

Клич пионеров — всегда будь готов!

Мой старший брат заразился моим весельем и подхватил:

Радостным шагом, с песней весёлой,

Мы выступаем за Комсомолом,

Близится время светлых годов,

Клич пионеров — всегда будь готов!

Из большой комнаты вдруг раздался папин густой баритон:

Мы поднимаем красное знамя,

Дети рабочих — смело за нами!

Близится время светлых годов,

Клич пионеров — всегда будь готов!

Все трое мы встретили нашу маму, которая с улыбкой пришла к нам из кухни и мы все вместе дружно спели последний куплет:

Взвейтесь кострами, синие ночи,

Мы Пионеры — дети рабочих!

Близится время светлых годов,

Клич пионеров — всегда будь готов!

В понедельник 5 ноября 1962 года на торжественной праздничной линейке школьной пионерской дружины директор школы сказал, что «в этот день и год 40-летия Всесоюзной пионерской организации и 45-летия Великой Октябрьской социалистической революции ему особенно приятно участвовать в церемонии принятия в пионеры учеников третьих классов нашей школы».

После этого завуч, пионервожатая школы, председатель совета дружины, другие пионеры и комсомольцы вынесли красные знамёна пионерской и комсомольской организаций, знамя школы и под барабанный бой выстроились вдоль стены, на которой висели школьные стенгазеты. Все, кроме нашей – «3-«А» - Класс! »…

Потом нас поочерёдно вызывали к этой группе знаменосцев. Мы поворачивались лицом ко всем и произносили слова Торжественного обещания пионера. После этого нам выручали пионерские значки и повязывали пионерский галстук.

Мне галстук повязал мой брат. Он сам вызвался это сделать. Он был страшно горд и взволнован этим событием.

Я прочитал пионерскую клятву громко, звонко, на весь зал и без запинки, как перед зеркалом, но при этом никого и ничего не видел. Я даже не видел, как ко мне подошёл мой брат и только чувствовал, как он повязывает мне на шею колючую и холодную материю пионерского галстука.

Я вклинился в строй ребят и девчонок нашего 3-«А» класса и тоже стал нервно пихаться, теребить и поправлять концы галстука, поправлять криво пристёгнутый значок. Все наши ребята и девчонки были возбуждены, переживали и радовались этому событию.

Только когда объявили об окончании торжественной линейки, сообщили, где и когда мы встречаемся 7 ноября перед демонстрацией и мы всей гурьбой собрались в нашем классе, - только тогда мы вдруг узнали, что Сашка Кузнецов почему-то не принят в пионеры. Учительница сказала, что «его нет нигде», и что он «даже отказался прийти на демонстрацию»…

Пионервожатая школы и председатель совета пионерской дружины пришли к нам в класс и предложили нам избрать председателя совета пионерского отряда нашего класса. Они рассказали, какими качествами должен обладать председатель совета отряда и Славка Юницын предложил избрать на эту должность меня.

Девчонки бурно предложили избрать председателем совета отряда Валю Антипову.

Проголосовали и девчонки, которых было большинство в классе, избрали Валю председателем, а меня её заместителем. Мой друг Славка немедленно огорчился, а я сказал, что «по закону пионер не должен быть невесёлым и падать духом».

Славка подумал немного и согласился, хотя праздник был чем-то испорчен…

Какая-то тревога поселилась у меня в сердце. Я чувствовал, что отсутствие Сашки Кузнецова и его непринятие в пионеры будет иметь самые серьёзные последствия.

Дома родители и брат поздравили меня с принятием в пионеры и избранием заместителем председателя совета отряда.

Мама приготовила чудесный вкусный ужин с её знаменитым винегретом и даже налила всем по рюмочке красного вкусного вина. Я тоже выпил этого лекарственного вина, которым мама поила меня с ложки, когда я заболевал.

Вскоре я осоловел, захотел спать и успел услышать, как мама сказала папе, что «он намаялся за эти дни».

Почему «намаялся»? Что значит «намаялся?! Я бодр, весел и не падаю духом!

Весь следующий день меня знобило, мне было не совсем хорошо. Поэтому я провёл день в постели за чтением газет и журналов, смотрел телевизор и внутренне готовился к участию в праздничной городской демонстрации.

Ночью немного подморозило, а днём температура воздуха поднялась только до 8 °С. На следующий день по телевизору обещали хорошую погоду, без дождя и с температурой воздуха около четырёх градусов тепла.

Мама беспокоилась, что на демонстрации я продрогну, простужусь и заболею, но папа сказал, что этого не допустит и что «всё будет хорошо». Я ему верил, потому что папа нас никогда не обманывал…

7 ноября мы с братом пришли к школе, где уже формировались колонны учащихся.

Впереди были знаменосцы и красные школьные знамёна. Учителя строили свои классы, раздавали палки с плакатами, разноцветные шарики, которые тут же надували старшеклассники, бумажные цветы, оставшиеся от первомайской демонстрации и красные флажки с красивым рисунком крейсера "Аврора" и надписью «Слава Великому Октябрю! ».

Поверх пальто и курток мы прикололи друг другу свои пионерские значки, а галстуки спрятали в карманы, чтобы передать их старшеклассникам, когда они будут их нам повязывать перед трибунами на городской площади.

Из динамика на столбе возле школы гремела праздничная музыка, пели песни и взрослые, собравшиеся вокруг нас, пританцовывали и подпевали этим песням. Мы долго ждали и нетерпеливо поглядывали вдоль нашей улицы Строителей, по которой мы должны были идти на площадь.

Наконец прозвучала команда, пионерские горнисты и барабанщики из пятых классов вдруг забарабанили и затрубили в трубы, знамёна развернулись, и мы бодро зашагали дружной колонной по асфальту улицы.

Наш путь проходил мимо нашего городского детского сада «Радуга», из которого мы уходили в первый класс и мимо детских яслей, в которых мы были перед тем, как перейти в детский сад. Все весело и громко вспоминали, как мы там были, играли и какие были у нас приключения.

Я тоже вспомнил: как прятался с Ирой под столом от врачей и от прививок; как целовался с ней; как потом нас вытащили и делали уколы; как потом я отомстил доносчику, проткнув маминой швейной иглой брезент его раскладушки, на которых мы спали после обеда; как мы рука об руку с Валей Антиповой шли из детского сада в первый класс школы.

Как это было давно!..

Приближаясь к перекрёстку улиц, мы встретились с другими колоннами: мясокомбината, механических мастерских, автоколонны, военкомата и других госслужащих. Они пропустили нашу колонну вперёд, и мы ещё бодрее пошли мимо музыкальной школы ко входу на площадь Победы.

На площади Победы смыкались практически все главные улицы нашего города: въездная со стороны Москвы, главная улица Ленина, ведущая наверх к Дворцу культуры энергетиков, улица, ведущая к карьеру и улицы, ведущие к нам – в «низовский район». Это был район первых строителей города и электростанции, район финских домов, бараков и рабочей окраины.

На площади играл духовой оркестр. На высоких ступеньках и трибуне перед горсоветом и горисполкомом стояли какие-то руководители. Среди них был молодой дядька и красивая тётя без шапки и платка, которые громко читали в микрофон всякие лозунги.

Заглушая музыку они звонкими и красивыми голосами кричали: «Народ и партия едины! », «Слава Великому Октябрю! », «Да здравствует Советский Союз – оплот мира и прогресса! », «Выше знамя пролетарского интернационализма! », «Да здравствует мир во всём мире! », «За мир и дружбу между народами! », «Слава труду! », «Ура, товарищи! ».

Народ отвечал этим людям громкими криками «Ура! », махал флажками, шариками, флагами и транспарантами. Мы тоже стали кричать «Ура! » и махать своими флажками.

Площадь уже была полна ранее прошедшими колоннами, которые медленно заворачивали и становились в определённых местах. Нас тоже провели на наше место, и наш класс оказался прямо перед трибунами.

Наша учительница и пионервожатая школы показали нам, куда надо быстренько прибежать и встать, чтобы нам повязали галстуки.

Сверху с трибуны что-то громко в динамиках сказали про нашу школу, про пионеров, даже, вроде, назвали какие-то фамилии и нам приказали быстро-быстро бежать на место под трибуной.

Мы дружно и весело побежали и развернулись. Перед нами было море людей, флагов, транспарантов, шариков, которые рвались из рук и взлетали высоко в небо. Гремела музыка, что-то кричали дикторы и им отвечали люди, а к нам подскочили старшеклассники стали вырывать из наших рук аккуратно сложенные пионерские галстуки и быстро повязывать их кое-как на наши шеи.

Потом нас снова позвали в колонны, мы бегом вклинились в передние шеренги учащихся и снова развернулись лицом к трибунам. Мимо нас теперь проходили новые колонны.

Я увидел, как в ряду женщин, сцепленных в локтях в одну дружно шагающую шеренгу, гордо и весело идёт моя мама. Самая красивая, молодая, весёлая и гордая среди всех её подруг-медработников.

Дикторы снова крикнули: «Да здравствуют советские медработники! Ура! » и я вовсю мочь заорал «Ура! ». Мои друзья подхватили этот крик. Моя мама услышала, обернулась, увидела меня, заулыбалась и замахала мне рукой.

Откуда-то сзади внезапно появился мой брат и потащил меня сквозь строй учеников назад, в толпу. Мы юркали с ним меж людей, бежали. Толкались, натыкались на мужиков и тёток, встречались с ребятами, возбуждённо здоровались, поздравлялись и кого-то искали в толпе.

Я ничего не понимал, но послушно следовал за моим энергичным и юрким старшим братом.

- Вон она! – громким шёпотом дыхнул мне в лицо мой брат. – Подойди к ней и скажи, что её ждёт один парень возле киноафиши…

Я ничего не понял и никого не увидел.

Брат нетерпеливо повернул мою голову в нужную сторону. Я увидел группу девушек, которые весело чему-то смеялись и озорно поглядывали по сторонам. Недалеко от них стояла тоже группа парней, которые искоса поглядывали на девчонок и тоже чему-то улыбались и смеялись.

Среди девчонок выделялась знакомая моего брата, Тамара. Она была черноволосая и с такими жгучими тёмными бровями, что казалась либо цыганкой, либо «женщиной гор».

Тамара действительно была красивой девушкой и это признавали все ребята и все девчонки не только нашей улицы или школы, но и всего «низовского района».

Я немедленно возгордился таким поручением моего брата, мгновенно взволновался и неуклюже подошёл к девушкам.

- Привет, Сашок! – весело сказала Тамара. – Тебя сегодня приняли в пионеры? Поздравляю!

Она ласково прикоснулась ладонью к моей щеке. Я на мгновенье забыл о поручении моего старшего брата.

- Ты что-то хотел мне сказать? – спросила меня Тамара, а девчонки вокруг обидно засмеялись.

- Да, - ответил я просто. – Мой брат стесняется сам подойти и попросил меня передать, что ждёт тебя возле киноафиши. Сейчас. Он хочет тебе что-то сказать.

- А если я не пойду? – смеясь и смущённо оглядываясь на подруг, вдруг заявила Тамара.

- Тогда ты огорчишь не только моего брата, но и меня, - ответил я каким-то чужим и взрослым голосом.

- Ого! – сказала кто-то из девушек. – Ты такие слова знаешь?!

Тамара улыбнулась так, что я снова невольно взволновался, и сказала, что «сейчас придёт».

Я, молча и неожиданно для самого себя, взял её за руку и слегка, но настойчиво повлёк её за собой.

Так, ведя Тамару за руку, я подвёл её к моему брату, который от нетерпения даже пританцовывал возле киноафиши. Увидев нас с Тамарой, он покраснел, стушевался, а потом устремился к нам навстречу.

Мы встретились, и я сразу почувствовал, что являюсь «третьим лишним»…

Брат и Тамара не успели открыть рты, чтобы что-то сказать, как я развернулся, нырнул в толпу людей, сделал несколько оборотов вокруг каких-то шеренг и колонн и очутился на ступеньках лестницы, ведущей ко входу в наш городской ресторан. Здесь меня кто-то поймал за воротник пальто…

- Ты чего это шныряешь один, без брата?! – грозно спросил меня папин голос. – Где твой брат и мой старший сын?

Папа был уже "навеселе". От него пахло водкой, пивом и сушёной рыбой.

Я обрадовался, что нашёл в толпе родного человека, папу и прижался к нему, как потерянный. Папа тоже обнял меня и повёл к киоску, чтобы угостить лимонадом и купить мне конфет.

Там мы встретили знакомых папы и моих знакомых ребят. Сюда же прибежали наши ребята и девчонки из нашего класса. Славка Юницын сходу стал мне рассказывать о последних новостях.

Праздник гремел, шумел, веселился, топтался, пел, кричал, танцевал, пило пиво и лимонад, трепетал флагами и транспарантами, пускал в небо разноцветные шарики. С плакатов на всё происходящее смотрели мудрые члены политбюро и советского правительства.

Я узнал Анастаса Ивановича Микояна, Никиту Сергеевича Хрущёва, Михаила Андреевича Суслова, Леонида Ильича Брежнева, Алексея Николаевича Косыгина и Николая Викторовича Подгорного.

Тут ещё были портреты Фрола Романовича Козлова, Отто Вильгельмовича Куусинена, Николая Михайловича Шверника, Дмитрия Степановича Полянского, Геннадия Ивановича Воронова и Андрея Павловича Кириленко, но их я знал плохо.

Мне было очень-очень хорошо. Я смотрел на демонстрацию, праздник, слушал музыку и приветствия и у меня на шее алел мой пионерский галстук. Это была моя первая демонстрация, в которой я участвовал сам, почти без участия родителей и взрослых.

Мне только что перед всем народом повязали пионерский галстук и, как мне послышалось, даже назвали мою фамилию по громкоговорителю.

Меня распирала радость и гордость. Мне хотелось поделиться ею с кем-то, но не с моими друзьями-ребятами, которые также чувствовали себя рядом со мной.

Я кивнул Славке и снова нырнул в гущу людей. Я пошёл искать Валю Антипову…

Снова я почти ничего не слышал и не видел, кроме мелькающих лиц, рук, ног, пальто и ботинок. Снова я ориентировался в толпе только по звукам музыки и призывам из громкоговорителей. Снова я замечал в толпе «верховских» или «карьерных» ребят и ускользал в стороны, чтобы избежать встречи с ними.

Школьная колонна давно рассыпалась и комсомольцы, пионервожатые и учителя собирали в охапки флаги, плакаты и транспаранты. Меня тут же поймали и велели нести свёрнутые флаги в школьную машину.

Я понёс и возле машины увидел группу девочек из нашего класса. Среди них была Валя Антипова…

Она тоже раскраснелась, разрумянилась. За её распахнутым воротом пальто на шее алел шёлковый, как у меня, пионерский галстук.

- Я поздравляю тебя с праздником, - хриплым от волнения голосом сказал я Вале.

- Спасибо, - весело ответила Валя. – Тебя тоже с тем же!

Мы неловко помолчали.

- Ты хочешь что-то мне предложить? – спросила вдруг Валя и прямо, словно сверху вниз, взглянула мне в глаза.

Я смутился и растерялся…

- Нет, - опять хрипло и сдавленно ответил я. – Пока не хочу.

- Ну, когда захочешь – скажешь, - смеясь, заявила Валя, подхватила под руки своих подружек и увлекла их обратно в праздничную толпу.

- Даже не думай и не переживай, - сказал вдруг кто-то голосом завуча школы. – Поверь, это не твой случай. Твой праздник жизни ещё впереди и он обязательно будет!

- А пока можешь только чуть-чуть попереживать, чтобы кое-чему научиться, - продолжила завуч уже более тёплым тоном. – От судьбы не уйдёшь, но каждый выбирает то, что выбирает. Научись выбирать правильное решение и твоя судьба не будет к тебе жестока.

- Ступай, Сашок, - сказала мне вслед завуч и слегка подтолкнула в сторону убежавших девчонок. – Ищи её. Кто ищет, тот находит…

Я мало что понял из слов, сказанных мне завучем, вдруг ставшей доброй и заботливой тётей, и снова смело вклинился в праздничную толпу людей.

Снова я поднялся на ступеньки перед городским рестораном и даже на парапет ограждения.

Отсюда я уже внимательно и подробно всё рассмотрел и увидел:

своих ребят, которые пили лимонад и ели заедали его горячими пирожками с повидлом;

моего брата, который так и топтался с Тамарой возле киноафиши;

папу, который уже бросил своих товарищей и кого-то искал в толпе;

маму, которая шла степенно и достойно навстречу папе, который её пока не заметил;

Валю Антипову с подружками, которые недалеко от киноафиши и моего брата с Тамарой, видимо, договаривались идти в кино;

дикторов, которые сворачивали листы бумаги и микрофоны, спускаясь с трибуны;

артистов, которые наоборот, разворачивали микрофоны и динамики на сцене посреди площади.

Праздник бурлил, шумел, пел, танцевал и распространял вокруг запахи горячих пирожков.

Мне вдруг так захотелось кушать, что я с криком «Мама! » ринулся с высоты своего парапета наперерез и навстречу папе и маме.

Мы встретились, обнялись и родители стали искать вокруг моего брата. Я сказал, где он находится и мамам повлекла нас туда. Папа послушно заторопился за мамой. Я вприпрыжку понёсся вперёд, чтобы предупредить моего брата «об опасности».

Вскоре мы все вместе собрались, ещё немного посмотрели на концерт самодеятельности и артистов из области, а потом пошли домой.

Уставшие, но довольные и счастливые, мы пришли домой. Мама отпустила нас на полчаса до праздничного застолья. Мы, мужчины, фыркая и брызгаясь, умылись с мылом, почистили зубы и расчесались.

Потом мы помогли маме перенести в большую комнату на наш круглый стол заранее приготовленные мамой кушанья, тарелки, ложки и вилки.

Папа достал из погреба соленья и варенья, солёные огурцы и помидоры в собственном соку, кусок белого сала, привезённый из Дальнего Русаново и бутылку вина.

Мы включили телевизор, настроили программу и стали смотреть репортаж о параде на Красной площади в Москве и в других городах нашей необъятной Родины.

Мы видели, как на Красной площади собрались войска и огромный сводный оркестр. На трибуну Мавзолея В. И. Ленина поднялись члены политбюро и советского правительства во главе с Никитой Сергеевичем Хрущёвым. Они все были в одинаковых шляпах.

На площади было светло, солнечно и празднично. На окнах ГУМА висели огромный портрет Ленина, плакат «Мы делу партии верны! ». Замерли ровные ряды и квадраты полков.

Потом начался парад и полки пошли под музыку мимо Мавзолея. Потом поехала военная техника: самоходки воздушно-десантных войск; зенитные ракеты С-75, сбившие американский самолёт-разведчик У-2; самоходные ракетные установки; огромные баллистические ракеты Р-12.

Потом показали счастливые лица женщин И изумлённые лица зарубежных гостей. 5000 спортсменов образовали на площади ромбы и огромную пятиконечную звезду.

Потом пошли празднично украшенные колонны трудящихся Москвы. Они тоже, как и мы, несли плакаты, транспаранты, флаги, шарики, флажки и приветствовали стоящих на трибуне Мавзолея. Хрущёв махал им шляпой, а Брежнев рукой, одетой в перчатку.

В колоннах везли на специальных тележках огромный плакат с Фиделем Кастро и Хрущёвым. На транспарантах надпись «Дружба навек! ». Завершил демонстрацию трудящихся огромный плакат с фигурой В. И. Ленина – «Народ и партия едины! ».

Потом были другие интересные передачи, репортажи и фильмы. Мы в оставшееся до ночи время ещё не раз возвращались к столу и праздновали.

Папа совсем устал и захотел рано спать. Мама отправила его в спальню, а сама стала мыть посуду и убираться со стола.

Мой старший брат сначала загорелся сбегать к друзьям, но мама его никуда не отпустила. Он вскоре затих сначала с книжкой, а потом, видимо, тоже заснул.

Я немного помог маме, но она отпустила меня, сказав, что «день был насыщенным событиями» и что мне «необходимо отдохнуть».

Я тоже сначала хотел немного порисовать в альбоме праздничную демонстрацию и вручение пионерских галстуков, но рисунки как-то «не клеились». Хотелось нарисовать многое, но почему-то Валька Антипова не получалась…

- Да, Саша, - сказала мама, проявляясь их кухни с полотенцем в руках. – Там папа тебе принёс подарок на праздник. Какой-то новый журнал. Посмотри, он его в газеты положил.

Я побрёл к обычному папиному месту на диване и в куче газет увидел странный журнал, которого раньше не видел.

На обложке журнала был нарисован остроносый пассажирский корабль на подводных крыльях. Сверху была нарисована половина шестерёнки, самолёт, циркуль и три буквы – ЮМК. По корешку журнала было написано «Молодая гвардия» 1962, а под судном на подводных крыльях слова – «Юный моделист – конструктор».

На второй странице было напечатано обращение «Дорогие ребята! » и серия рисунков о том, как пионер рисует на мольберте мальчика с собакой. Мальчик оживает, обращается к юному художнику, разговаривает с ним, а потом выскакивает из рисунка и увлекает пионера с собой на страницы нового журнала «Юный моделист – конструктор».

Странно, но рисованный пионер как две капли воды был похож на меня. Тот же чуб, рубашка с коротким рукавом, шаровары, мягкие спортивные туфли и алый пионерский галстук (первое время я его даже дома не снимал).

На третьей странице было напечатано обращение Академика А. Топчиева, вице-президента Академии наук СССР. Он обращался к юным друзьям – любителям науки и техники и писал:

«Готовьтесь! Запасайтесь знаниями, стройте такие приборы и модели, которые помогут вам лучше понять современные достижения науки и техники. Ставьте больше опытов по физике и химии, исследуйте, изучайте окружающий мир, смелее экспериментируйте, будьте упорны и настойчивы в своей работе! ».

Эти слова сразу запали мне в душу, легли на сегодняшние события и я мысленно ответил академику на его "Будьте готовы!" – "Всегда готов!".

Потом было краткое обращение к читателям «ЮМК» генерального конструктора самолётов О. Антонова. Оказалось, что он построил свою первую летающую модель в 1917 году, в год Великого Октября!

Журнал оказался очень интересным. Сначала был рассказ о том, как советские лётчики спасли на гидросамолёте «Ш-2» 48 каспийских рыбаков на отколовшейся льдине. Потом был чертёж самолёта-амфибии и его данные.

Потом был подробный рисунок и чертежи планера «АВ-1961» чемпиона мира по авиамоделизму А. Аверьянова.

Потом описание модели глиссера на подводных крыльях типа «Метеор».

Потом описание и цветной рисунок ракеты, занявшей первое место в соревновании юных ракетостроителей Украины. Эта ракета была гидропневматическая и взлетала под действием накачанного внутрь ракеты воздуха с водой. Мне она не понравилась…

Потом был рассказ о новом автомобиле-лимузине «ЗИЛ-11В» «Чайка». Потом о модели гоночного автомобиля с моторчиком и о модели лёгкого ракетного автомобиля.

Потом были статьи со схемами радиоуправляемых моделей. Тут я мало чего понял, но с любопытством смотрел на странные схемы радиопередатчика на одной радиолампе. Это была вотчина моего отца…

Потом были советы и описание приспособлений для изготовления технических моделей: для гибки швеллеров, нарезания резьбы и накатки зубьев шестерёнок. Всё это было очень интересно, но требовало токарных работ, верстака и других инструментов и приспособлений.

Потом было описание модели автомобиля с батарейкой и микроэлектродвигателем. Автомобиль надо было вырезать из бумаги, склеивать и делать из фанеры круглые колёса. Это было заманчиво, но не очень интересно.

Потом были чертежи и описание простой в изготовлении модели планера «Малыш». Ему полагалась пусковая установка. Планер запускался как пулька из рогатки, натяжением резиновых жгутов. Это было по мне…

Потом было описание самоходной модели подводной лодки «Малютка» с резиновым двигателем. Это тоже было вполне выполнимо…

Потом было описание различных древних автоматов, кукол и устройств. Этот материал я прочитал так, что мне захотелось потом прочитать его ещё и ещё раз.

Потом в журнале был чудесный рисунок улыбающегося Юрия Гагарина, первого лётчика-космонавта СССР и его обращение к читателям этого нового журнала.

За этим обращением первого человека побывавшего в космосе была статья «На старте – юные», которая сразу привлекла моё внимание. В ней было описание, чертежи и рисунки настоящей модели ракеты с пороховым двигателем, отстреливаемой головной частью и парашютом. Это уже было серьёзно и близко моим интересам…

Двигателем этой ракеты служила отстрелянная гильза охотничьего патрона 12 калибра с удалённым капсюлем. Она вставлялась в трубку, скатанную из листов плотной бумаги. Пыж патрона выталкивал свёрнутый внутри трубки парашют и выбивал деревянный головной обтекатель ракеты. Ракета взлетала со стартового стола с вертикальными направляющими, сделанными из толстой проволоки.

Я немедленно захотел сделать такую ракету. Немедленно!..

Потом в журнале была ещё «Азбука конструктора» - статья о всяких механизмах и зубчатых передачах. Потом были напечатаны адреса магазинов, в которых можно было купить техническую литературу.

На задней внутренней обложке журнала были напечатаны: фотографии юных радистов, плавающая модель ледокола, модель гоночного автомобиля, модель самолёта, стартового стола для моделей ракет и модель буровой вышки.

На задней внешней обложке журнала были нарисованы флаги и вымпелы советского Военно-Морского флота и опознавательные знаки советских самолётов.

Я долго смотрел на них и вскоре они заволновались, затрепетали под порывами воображаемого морского ветра. В самом низу обложки было напечатано, что этот журнал стоит 35 копеек.

Я прочитал первый номер этого журнала «от корки до корки».

В доме уже все спали. Была глубокая ночь, а мне хотелось вскочить, куда-то бежать, идти, делать, строить, петь и плясать…

Я твёрдо решил, что с завтрашнего дня начну строить свою ракету – модель ракеты…

Спрятав журнал под подушку, уютно устроившись в глубине мягкой деревенской пуховой подушки и лёгкого, но тёплого одеяла, я вдруг чётко увидел себя в облике взлохмаченного художника с красным галстуком-шарфом на шее.

Я быстро и азартно рисовал что-то на мольберте кисточкой и красками. На белом листе ватмана чётко проступал рисунок прекрасной обнажённой девушки…

У неё было лицо Вали Антиповой, а тело и груди Тамары. На рисунке она стояла передо мной в независимой гордой позе боком и вполоборота ко мне, причём я видел её как бы снизу, с места моей постели.

Это была моя Фея красоты и страсти! Она пришла ко мне, чтобы разделить со мной радость и приключения сегодняшнего дня!

Однако Фея стояла передо мной молча, не двигаясь. Я видел её лицо – она смотрела на меня сверху вниз с некоторой улыбкой-усмешкой и чудные пушистые и длинные ресницы трепетно затеняли её серо-зелёные глаза.

Мягкие русые волосы Феи-Вали легко и воздушно обрамляли её лицо, чётко очерчивали овал её щёк, шеи и круто вздёрнутого упрямого плечика. Она смотрела на меня с вызовом и ожиданием, совсем так же, как смотрела на меня сегодня на площади Валя Антипова.

Смотрела и молчала…

Я видел её обнажённую грудь – среднего размера красивые и немного тяжёлые груди, такие как у Тамары под её белым вязанным свитером.

Они имели красивые еле заметные тёмные кружки вокруг пупырышков сосков и идеальные гибкие очертания, совсем как у Афродиты Книдской.

Левую грудь я видел в профиль на фоне белого листа ватмана, поэтому она была тонко очерчена гибкой острой линией.

Правая грудь Феи-Тамары смотрела практически на меня, и я видел, как меняется тень на её сферической поверхности, как бросает маленькую тень морщинистая вершинка её соска.

Правой рукой Фея-Тамара закрывала своё сокровенное тайное место, но я даже не видел его, потому что оно терялось в мареве полупрозрачных акварельных мазков.

Чётко, волос к волосу, ресничка к ресничке я видел только её волосы, глаза и резко обозначенные губы, которые застыли в немом вопросе: «Ну, что ты мне можешь предложить? »…

Правда было ещё кое-что, что я успел нарисовать в моей Фее красоты и страсти – это ямку пупка. Единственное, что жило в моём рисунке на мольберте и волновалось, это был плоский животик Феи и её пупок.

Она волновалась и переживала, только скрывала это переживание за неподвижной маской своего лица!

Её живот заметно колыхался, а пупок даже подрагивал в такт её сердцебиению!..

Она была живой!..

Как только я это заметил, моя Фея красоты и страсти резко изменилась. Она снова чуть-чуть победно улыбнулась мне и вдруг стремительно, как ракета, исчезла, растаяла в белизне листа ватмана на мольберте…

Это было мгновенно, как вспышка, как молния, как выстрел, но совершенно беззвучно.

Просто вот она была, и её не стало…

Я улыбнулся во сне ответной улыбкой моего "второго внутреннего Я" и сказал себе тёплым и спокойным голосом нашего завуча:

«От судьбы не уйдёшь. Каждый выбирает то, что выбирает. Я тебя выбрал. Я тебя найду. Кто ищет, тот всегда находит».