Платье

Роскошь цвета завораживала! В неярком свете экономных ламп оно переливалось всеми оттенками бирюзы, и даже казалось, что это не платье вовсе, а морская волна набегает на ее колени, и восхищенная красотой  ее ног,   в почтении отступает, пышной пеной кружев прощаясь с изящностью щиколоток. Платье было роскошным!

Она с наслаждением еще раз провела рукой по атласной бирюзе, намеренно задевая ноготками замысловатую отделку лифа, и, наконец, решилась надеть платье.

Женщинам с пышными формами бывает трудно подобрать себе вечерние платья. В основном, им предлагаются мешки с дырками для рук и головы с мутноватыми разводами блеклых красок, обильно сдобренные дешевой фурнитурой или ненужными элементами кроя. Это платье было из разряда ПЛАТЬЕВ! Настоящее вечернее платье с глубоким декольте, открытой спиной, корсетом и ниспадающим колоколом  множества юбок! И в нем она  была - Королева!

Сколько бы раз она не оборачивалась на себя в зеркало, отражение говорило ей одно и то же: "КРАСОТКА!" Счастливо засмеявшись, она поправила ажурное ожерелье на груди, качнула головой, чтобы увидеть, как в так качнутся две капли бриллиантового сияния в ушах, послала своему отражению в зеркале  воздушный поцелуй и, стуча каблуками, распахнула дверь, сделав несколько шагов вперед. Дверь за ее спиной тихонько закрылась.

В зале было абсолютно темно. И она опешила от неожиданности. Предполагалось, что открыв дверь, она окунется в буйство света, ярких красок и феерии новогоднего бала. А вместо этого наткнулась на плотную темноту почему-то казавшегося безразмерным помещения. Она хотела вернуться, но не смогла нашарить дверной ручки, и замерла, пытаясь найти ориентиры в полной темноте. Рука её наткнулась на атлас платья, и это ее немного успокоило. Она обхватила себя за плечи руками, глубоко вздохнула, мысленно сосчитала про себя до десяти, и ровным голосом спросила:

- Здесь кто-нибудь есть?!

Темнота съела ее вопрос: ни эха, ни отклика, как будто она и не говорила вовсе. Она вытянула руку вперед, потом сделала шаг. Эффект был тот же: будто она находилась в комнате со звукопоглощающими стенами. Но под ногами было твердое покрытие, и она решила на ощупь продолжить исследование помещения. Идя неслышными шагами вперед она как-то поняла, что двигается по коридору, возможно потому, что почувствовала едва заметное движение воздуха мимо нее. Это добавило ей уверенности и она уже более энергично стала идти вперед. Страха не было. Как не было и понимания того, что же происходит. Она шла вперед несколько минут, и, наконец, заметила, что пространство коридора искривляется, а за поворотом она смогла различить слабый свет, по мере приближения становившийся более ровным и достаточно ярким. С удивлением она обнаружила у себя на руках атласные перчатки и множество большекаменных колец, на своих плечах - бело-черную меховую накидку в виде долгополого плаща. Но главное удивление у неё вызвало ощущение тяжести на голове. Когда она подняла руку, то наткнулась на металлический головной убор с вкраплениями камней. Кроме как корона его назвать по другому она не смогла. В этот миг она снова оказалась возле двери, неуверенно взялась за массивную в виде головы льва, ручку, дернула ее на себя и открыла дверь. И оказалась в царстве шумного веселья. Странно одетые мужчины и женщины, до ее появления искренне веселившиеся и пившие из высоких бокалов пенящийся напиток, почтительно умолкали перед ней и и расступались, пропуская ее вперед. Она ошарашено продолжала идти вперед. Музыка стихла и густой мужской голос величественно произнес:

- Её величество Королева!

Зал выдохнул  - "Королева", и она подумала, что более бредового сна у нее еще не было. Но тут она наступила на подол платья, неловко в нем запуталась, и почти упала, если бы с обеих сторон несколько крепких мужских рук не подхватили бы ее. Значит это не сон... Ее провожали к высокому стулу, украшенному сверху изящной позолоченной короной."Трон" - мысленно ахнула она, но не подала виду и попыталась грациозно на нем разместиться. Стул был кране неудобен. Жесткое сиденье не позволяло разложить складки платья, высокая спинка не поддерживала спину, а только напрягала своей высотой и гладкостью. Словом, сплошной дискомфорт. Да еще корона на голове то и дело сползала набок и тяжело давила на затылок. Ситуация требовала осмысления. Она решила, что подождет с преждевременной оценкой происходящего. Но все пристально смотрели на нее и выжидательно молчали. Что-то надо было сделать. Она вспомнила, как в каком-то английском фильме про Тюдоров, видела, как королевские особы махали ручкой и придворные начинали веселится. Она попробовала воспроизвести жест, и, с удивлением, увидела, что это сработало. Снова зазвучала музыка, люди задвигались ей в такт, послышался звук голосов и женский смех. Теперь она могла наблюдать. Но у нее возникло ощущение, что она здесь для чего-то другого. Так иногда бывает, но чаще всего именно - во сне. А тут она явно не спала. Но внутреннее  ощущение было мощными, одновременно и захватывающим, и в то же время - тяжелым. Словно ей предстояло сделать нечто, чего она боится или раньше себе никогда не могла позволить. Например - убить человека. Музыка становилась стремительнее, громче, тревожнее. Люди реагировали на нее странно, они переглядывались друг с другом, подмигивали, особенно мужчины, и все чаще смотрели в ее сторону, снова ожидая от нее чего-то. Её собственное ощущение неизбежного переполнило ее и она стремительно встала, удивляясь своей гордой осанке, и кипящему, обжигающему чувству гнева, которое вдруг выплеснулось из нее с  ее мощным, покрывающим весь гул  толпы, властном голосе со словами:

- Приведите его!

Мгновенно наступила тишина и взгляды людей обратились в сторону больших, расписанных  позолотой, дверей. Двери распахнулись, и двое похожих на стражников мужчин, вывели третьего - высокого молодого мужчину с гривой курчавых русых волос, рассыпанных по плечам. Он был великолепно сложен. Это было видно невооруженным глазом, потому что он был  почти полностью раздет. Подобие оборванных ниже колен брюк не скрывало  развитую мускулатуру ног, голый торс впечатлял разворотом плеч и гордой посадкой головы. Он был бос, одет в ошейник, скрепленный с кандалами  на ногах и руках тонкими цепочками, на его лице была плотная шелковая повязка. Он был спокоен, величав и показался ей до бесконечности родным и близким. Тем не менее, близким он был лишь для какой-то части ее памяти, но не она сейчас владела ее мыслями. Та, которая была Королевой, гневно сказала:

-Снимите с него повязку.

Стражники засуетились, развязывая плотный шелк. Он зажмурился от яркого света. Она рванула с места, подхватив подол платья, как будто это приходилось ей делать сотни раз, подбежала к нему и со всего размаху своей неслабой руки залепила ему пощечину. Потом вторую, потом еще. Он побагровел, но не сказал ни слова, и просто смотрел на нее исподлобья. Толпа молча наблюдала за происходящим. Она шумно выдохнула и какая то женщина внутри нее велела ей говорить нелепейшие слова:

- Надеюсь, ты помнишь Серж, что именно ждет тебя за твой отказ Королеве?!

Он молчал, глядя в пол.

- Отвечай, когда я тебе это велю! - снова заговорила она не своими словами, властным жестом поднимая его голову за подбородок. Он полыхнул взглядом, закусил губу, и она с удовольствием увидела, как заходили желваки на его скулах. Даже на каблуках она была ниже его ростом, и смотрела на него снизу вверх. Это было неправильно. Она отошла от него на один шаг и сказала:

- На колени!

Стражники услужливо  ткнули  копьями  ему в икры ног, и он опустился перед ней на колени, даже в этой униженной позе сохраняя превосходство над ней. Во теперь он был расположен так, как ей нравилось. Вернее не ей, а той, непонятно откуда взявшейся женщине, распоряжающейся ею по своей жестокой воле.

Она снова подошла к нему, одной рукой в атласной перчатке схватила его за волосы на затылке, оттянула так, чтобы он смотрел ей в глаза, второй рукой провела по его щеке, как бы лаская, и вдруг поцеловала его. Так показалось всем окружающим, и вздох недоумения и любопытства пронесся над головами толпы зрителей, На самом деле ее поцелуй  жестко кусал ему губы, и его кровь, смешиваясь с ее слюной, тонкой струйкой потекла по его подбородку. Она крепко держала мужскую голову и наслаждалась его неволей. Потом отпрянула, отерла губы рукой, оставляя на белом атласе окровавленные отпечатки своих губ,   засмеялась и сказал в толпу:

- Он еще недостаточно настрадался. Ему еще рано умирать. В спальню его ко мне!

Толпа выдохнула одновременно облечение и ужас, какая то дама вскрикнула и упала в обморок. А стражники привычно подхватили пленника под руки, подняли рывком с колен, и  повели в  распахнутые двери. Она последовала за ними, прислушиваясь к тому, что говорили за ее спиной. И  удовольствием отметила, что чаще всего слышалось: "Бедный мальчик! о Она его замучает еще до казни...". Лакеи захлопнули за ней двери, и она снова оказалась в коридоре, впереди двое стражников вели в ее спальню мужчину в оковах, а она сама, шурша бирюзой платья, шла следом и думала не свои мысли о том, что именно этому мужчине сейчас предстоит пережить.

Ее спальня оказалась огромного размера помещением в мрачных бордово-черных тонах,   большим количеством странных станков и приспособлений, хаотично, на первый взгляд, размещенных, огромной кроватью с кованными спинками, множеством зеркал и большим столбом посередине. Чуть выше высоты среднего роста человека на столбе были какие-то крепления и множество непонятных ей штук, которые она назвала "прибамбасами". Стражники подвели мужчину к столбу, быстренько закрепили его руки как раз за эти "прибамбасы", потом привязали  его ноги к двум колодками внизу столба, так что его пах оказался легко доступен. И быстро вышли, почтительно закрыв за собой массивные двери.

Она подошла ближе к столбу, привычным движением руки взяла что-то со стола, и, резко взмахнув рукой, рассекла воздух сотней мелких ремешков. "Плетка" - снова удивляясь, подумала Она, в то  время как руки со знанием дела обращаясь с увесистой ручкой плетки, уже наносили удары по животу и плечам пленника. Он сверкал глазами, но продолжал молчать.

-Ты заговоришь, я клянусь, ты заговоришь! - почти закричала дама внутри Нее ее голосом, и принялась яростно осыпать ударами обнаженное тело. Он вздрагивал с каждым ударом, которые оставляли на его красивом торсе рваные красные полосы. Удары стали наносится с оттяжкой, когда каждый ремешок стаскивал верхний слой кожи, заставляя расцветать причудливыми кровавыми узорами его плечи, грудь и живот. Но видимо этого было мало. Яростный азарт хмелем ударил ей в голову, и она уже перестала понимать, кто из них двоих, Она или Та женщина, хочет его боли и унижения. Этот самый азарт дал ей силы, и она легко справилась с перестегиванием  оков пленника, заставив прижаться к занозистой поверхности грубого дерева его исполосованную ударами плетки  грудь и живот. Для усиления эффекта его боли, она всей грудью навалилась на его спину, испытывая несравнимое удовольствие от его глухого стона. Прошлась руками в забрызганных кровью белых печатках по его пока еще ровной загорелой спине, жарким поцелуем впилась в его шею, слизывая капли выступившего у него пота, рваным движением схватила его за ошейник, который в это миг впился в его горло сотнями мельчайших иголочек, расположенных на тыльной стороне кожаной узды, оттягивая его голову назад, и зашептала ему в ухо, пытаясь успеть, пока он не потерял сознание от недостатка кислорода:

-Ну что, Малыш, сегодня моя очередь?!

Он захрипел, задергался   в бездыханных муках , и она отпустила его, снова взявшись за плетку. Удары опять сыпались на его тело, изредка прерываемые ею чтобы восстановить свое сбившееся от трудной работы дыхание. Хотя наслаждение, полученное ею только что, стоило этой усталости. Но ей хотелось большего, намного большего. Приподняв подол роскошного платья, она запустила пальчики в атласной перчатке себе между ног, прикоснулась к влажным от желаниями покровам, застонала в предвкушении и негромко ему сказала:

- Вылижи меня Малыш. И я не стану тебя убивать. Только сделай это так, как мне нравится. Ты же помнишь, как именно мне нравится, а?! - и она снова приникла к нему всей грудью. Он молчал, вздрагивая всем телом от ее жадных прикосновений. Одной рукой она продолжала ласкать себя, а второй цепко оглаживала его тело, нарочито задевая свежие раны чтобы как можно больше испачкать их белый атлас в его крови.

Он едва заметно кивнул головой, и она быстро справилась с его путами. Но не дала ему долго наслаждаться свободой, а просто усадила на пол, снова связав его руки позади столба. Роскошное бирюзовое платье мешало ей приблизить  свое лоно к его лицу, большой подол был забрызган кровью. А корсет уже давно тесно сдавливал ее грудь. Оно уже сыграло свою роль и сейчас мешало наслаждению. Она стала лихорадочно расстегивать тугие крючки корсета, ломая ногти об неподдающиеся тугие застежки. Наконец все до одного крючка были расстегнуты и она вышла из платья как Афродита из пены морской...

... Ее руки были пристегнуты металлическими наручниками к кованной спинке большой кровати. Прямо над ней было лицо, которое она мгновенно узнала, да и как не узнать собственного мужа! Он серьезно смотрел ей прямо в глаза, руками расстегивая один за одним множество мелких крючков на платье бирюзового цвета, которое окружало ее как нежная морская волна. Расстегнув до половины, он взял в руки точно такую же, как она видела то-ли во сне, то-ли в галлюцинации, плетку,   и, проведя кончиками ремешков по ее  соскам, не сильно ударил ее, потом еще раз, потом еще и сильнее.

Потом поцеловал ее жестко, снова ударил уже по-настоящему, и  сказал:

-Что ж ты раньше молчала, что тебе все это нравится?! А я, как дурак, прятался от тебя, ездил на какие то идиотские сейшены, рисковал собой, тобой... Если бы не это платье, в котором ты как будто сошла с ума и стала меня плеткой моей наяривать, я бы и не узнал что-ли никогда?! - сказал он, задирая подол из блестящей ткани, притянул к себе ее тело и грубо проник  в нее, сразу и целиком.

-Отвечай, когда я тебя спрашиваю!-зарычал он, продолжая свое движение внутри нее.

- Это все платье!- застонала она ему в ответ, потому что его движения вместе с болью доставляли ей невероятное наслаждение.- Мне сказали, что оно - старинное, я его напрокат взяла, на новогодний бал...

-Бал удался! -шумно выдохнул он и кончил в нее, выстреливая праздничным салютом сотни фейерверков страсти.