Если б не было тебя. Тематика: Как это было в первый раз Часть 3

ЧАСТЬ 3

Я верю отчаянно в самые тёплые страны

Где ветер от нежности шепчет признания в любви

И мягкой травой зарастают рваные раны

И тлеет огонь, и чадит никотином в груди

ГЛ 3,1

Отвратительный ледяной дождь со снегом начался после обеда и ни как не хотел прекращаться – осенний вечер уже вступил в свои права и яркий свет автомобильных фар слепил в сумраке глаза, отражаясь от мокрого асфальта, брусчатки, витрин магазинов. Это было – раз. Потом, его сегодня задержали на работе  - начальник устроил собрание управляющего персонала – и «лил воду» аж до восьми вечера – это два. А три – он опоздал на встречу с хорошим другом, и извиниться не было никакой возможности, ибо телефон друга был отключен – это три. Парень поморщился, пряча подбородок в поднятый воротник пальто от ледяных капель и щуря глаза под слепящим светом фар. Споткнулся обо что-то, едва не упал, по брусчатке узнаваемо зазвенели монетки, рассыпаясь металлическим звоном – в темноте ниши дома сидел нищий. Самый настоящий уличный бомж – оборванец, в грязной тужурке, определить, что это было изначально не представлялось возможным, сам, как последняя помоечная псина, засаленные волосы короткими сосульками свисали на лоб. Беглый осмотр выдавал полный комплект рук-ног, смущала только некоторая неестественность позы, сидящего на брусчатке человека.

Нищий поднял голову, оценивая невольного обидчика, и с тяжелым вздохом, потянулся за разбросанными монетами, не ожидая помощи. Стас почувствовал искреннюю неловкость, наблюдая, как мужчина подтягивает свое крупное тело на руках. Ноги не двигались, тяжелым якорем приковывая его к одному месту.

- Извини, я помогу, - парень поспешно присел, помогая выковыривать из ледяной грязи цветные кругляши. Подобрал, сколько нашел, протянул калеке, ссыпая в протянутый картуз. Толпа, двигавшаяся по своим делам, ворчала, обходя присевшего на корточки мужчину.

- Прости, я случайно – день не задался,- Стас спешил извиниться.

- Бывает, не бери в голову… Ты же попросил прощения, - нищий поднял глаза от земли, встречая взгляд сидящего напротив него на корточках парня, - Не ты первый, не ты последний. Спасибо, что помог собрать.

- Не за… - слова застряли в горле, Стас смотрел на мужчину, примостившегося на грязном, промокшем от вечернего снега картоне, не имеющего даже возможности встать, и горло сковывало, лишая речи. Парень попытался рассмотреть нищего в неверном свете уличных реклам и фонарей, но из-за снующего и толкающегося вокруг народа, это было почти невозможно. Верхнюю половину лица скрывали неровно обрезанные грязные пряди, а нижняя было спрятана под столь же неровной бородой, грубо обрезанной, видимо тем, что попалось под руку.

- Ты ходить не можешь? – парень кивнул на неловко протянутые на влажном картоне ноги, сам поражаясь своему вопросу, когда следовало встать и поскорее уйти по своим делам.

- Когда тепло – могу, а когда холодно – ноги так скручивает что спать не возможно. Когда в больнице лежал, врачи говорили что-то, советовали… Но это давно было, я сейчас уже даже не помню, - нищий как-то растерянно посмотрел на неловко подогнутые ноги, словно они не были частью его.

- И где ты живешь? – Стас с содроганием смотрел на мужчину, понимая, что для того, чтобы преодолеть даже несколько десятков метров, рассчитывая только на свои руки, нужны огромная сила и выносливость. Бомж зашелся тяжелым кашлем, одной рукой прикрывая рот, а другой, указывая в темноту проулка,

- Там… Я из картонок себе лежанку сделал – настоящая палатка… Там тепло, когда сухо.

Он слабоумный? Станислав смотрел в лицо говорившего и не находил слов – ужас ситуации усугублялся тем, что человек, кажется, не осознавал своего бедственного положения.

- И ты сегодня там спать будешь? А зима впереди? У тебя же ноги болят!

- Да я так уже не первый раз, и вчера болели. Потерплю.

Стас поднялся с корточек, мужчина сразу же отдалился,   только что был совсем рядом, а тут вдруг остался далеко внизу.

- Ладно, бывай, - Станислав протянул руку и в его ладонь легла ладонь уличного оборванца, холодная, точно у трупа. Парень не задержал рукопожатия, развернулся, ушел прочь, оставляя воспоминанием в своей ладони прикосновение случайного знакомца.

Долгий взгляд ему в спину был как прощальные слова, возможного, но не состоявшегося по-настоящему, разговора.

ГЛ 3,2

Дома его ждали кот, толстый и наглый, приоткрывший один глаз при виде разувающегося хозяина, и сквозняк, гуляющий по двум комнатам и кухне. Горячий ужин и теплое приветствие предполагают наличие кого-то второго, кроме кота и хозяина, но они видимо были слишком разборчивы, чтобы впускать в свою маленькую вселенную кого попало, а чтобы не «кто попало», такого еще не попало.   Парень поставил чайник, открыл консервы для кота, от которых тот отвернулся с отвращением заядлого гурмана и хриплым мявом потребовал свежую рыбу. Стас предложил ему бумажник, чтобы тот сходил до супермаркета и выбрал сам, но кот отказался, намекая, что хозяин и сам мог бы прогуляться, и в результате был послан в дальнее эротическое путешествие…

Горячие струи душа отчасти согрели его после промозглой уличной погоды, но в голове ползали навязчивые мысли и есть совсем не хотелось. Стас пристроился на диване в гостиной, возле кота, натянув на плечи цветастый плед.   Дрема накрыла почти сразу же, парень лежал в полусне, между миром фантазий и реальности и уплывал куда-то в детство, где были родители, и мама смеялась вместе с ним, теребя льняные кудряшки сына. Они снова гуляли по узким улочкам Монмартра в Париже, смотрели на стену, разделяющую Берлин пополам. Мама поднимала его, что бы он мог сорвать апельсин в ароматных садах греческого Крита… Они объехали весь мир, пока папа работал, они много ездили вдвоем и в этих поездках рядом с мамой всегда был он и кто-нибудь из ее друзей – Париж им показывал Пьер. На Сицилии их встретил Доминик, и повез по всей Италии и Греции. В Берлине они обедали и ужинали с Карлом…. Папа приехал к ним, когда они были в Марокко.…

Стас не помнил города, который они осматривали, не помнил как звали очередного маминого друга – был большой красивый номер в отеле с окнами, выходящими на океан, у кромки которого он так любил играть с волнами. Мальчик сидел и смотрел в широко распахнутое окно, слышал шум улицы, когда к гортанным крикам темнокожих мужчин и женщин, шествующих по раскаленной мостовой, примешались знакомый голос матери и отца. Папа? Папа приехал к ним в гости? Белокурый мальчик отрывается от рассматривания яркой толпы, ждет что вот – вот распахнется дверь и войдет отец, протягивая ему руки чтобы обнять, прижать к себе. Но, увы, только разговор за дверью переходит на повышенные тона, к чистым голосам родителей примешивается быстрый южный говор маминого друга. Крик. Громкие хлопки – один и второй. Жутко. Мальчик подскакивает, бежит к дверям, распахивает тяжелую створку, чтобы услышать еще один хлопок – третий, последний.

Были темно-вишневые пятна на светлом ковре и мебели и трое взрослых лежали у ног семилетнего мальчика с волнистыми светлыми волосами и голубыми глазами. Его папа всегда восхищался, как у двух брюнетов - родителей родился такой чудесный ангелочек.

Ребенка забрала бабушка по отцовской линии – она не строила иллюзий на счет возможного отцовства своего вечно занятого сына и воспитывала мальчика в строгости – позаботилась, чтобы он окончил школу, университет, знал два языка, помимо собственного и... унаследовал только скромное состояние своей матери. Повзрослевший Станислав понимал все – прохладное отношение бабушки, отсутствие интереса со стороны родственников. Он не интересовал их – плод греха, внебрачный ребенок, но взамен, платил им тем же – вежливой отчужденностью, позволяющей спрашивать «Как ваши дела? » и не ожидать пространного ответа. Парень родился сыном своей матери – ветреным, легким, добрым, но не впускающим никого глубже, чем велело сердце. Друг для всех и ни для кого. Всегда открытый ровно настолько, чтобы не выделяться из толпы сокурсников или коллег, но не пускающий их дальше льда своих голубых глаз.

Яркий вечерний сон из теплого детства перетек в его взрослую жизнь и стал кошмаром – Стас видел сегодняшнего бомжа, скрюченного болью, на покрытом снегом и льдом картоне, заснувшего, чтобы не проснуться уже больше никогда.

Чужие страх и боль сжимали сердце. Ощущал затихающее дыхание как свое, холод смерти, проникающий под скудную одежду. Проваливался в подступающую смерть, не имея сил проснуться.

ГЛ 3,3

POV Стаса

Я рывком подскочил на диване. Ледяная жуть смерти, чьи острые, холодные когти проникали до самых костей, не отступила.… Меня ощутимо трясло, на лбу и шее выступил холодный липкий пот. Кот разозлено шипел с пола, щуря ядовито-желтые глаза и топорща шерсть. Отбросил плед и взглянул на часы – стрелки подкрадывались к двум ночи. За стеклами синело чернильное морозное небо – первая по-настоящему холодная ночь года. Я облокотился лбом о холодное стекло, стараясь привести мысли в порядок – куски сна разрозненным хороводом метались в голове… И еще… Было ощущение что я что-то забыл, что-то очень важное. Рассматривая холодный пустынный двор, покрытый наледью, я возвращался мыслями к обыденности своей жизни, работе и… сегодняшний бомж… Воспоминание о совершенно незнакомом человеке прострелило меня… жалостью. Он сейчас замерзает, там, на улице, в своем игрушечном доме из картонных коробок, промокшем от снега…. Отвернулся от окна, будто от собственных мыслей можно было убежать. Какого черта меня беспокоит чужая жизнь? Кто он мне?

Я понял, что запираю замок собственной двери, стоя на площадке – одетый и с ключами от моего кроссовера в руках. Что я делаю? Это как наваждение. Против всей мыслимой логики я вошел в подъехавший лифт и, выйдя во двор, направился к стоянке. По-прежнему сыпал дождь, теперь уже совсем похожий на снег, а дорога превратилась в стекло. СХ-5 уркнула недовольно – ты меня совсем не выгуливаешь, но греть ее не было времени.   Не дожидаясь, когда погаснет индикатор температуры, я вывернул руль; недавно обутая шиповка противно заскрежетала по асфальту.

Ехать всего-то пару кварталов - до оживленного перекрестка с  супермаркетом и торговым центром, где в темном закоулке ютится мой сегодняшний знакомый. В наглую проскочив два светофора, мигающие красным, я заехал прямо в узкий тупик, где нашли свое прибежище мусорные баки магазина и, в самой глубине, увидел подобие навеса из картонных коробок. От яркого света фар, тени резко расчерчивали углы изломами и невозможно было разобрать – есть ли кто-нибудь в этом нагромождении сырой, местами провалившейся, бумаги.

- Хей, - я открыл дверь, выскакивая на асфальт, - здесь есть кто?

В ответ – тишина, вдалеке пискнула сирена. Я сделал несколько шагов надеясь рассмотреть хоть что-то, но – увы? Тихо ругнулся, поскальзываясь по слякоти, местами уже скованной льдом.

Он был здесь, почти невидимый под осевшей картонной крышей, сжавшийся в комок в своей истертой одежде. Я присел рядом, жалея, что не знаю его имени, чтобы позвать.

- Эй, просыпайся, замерзнешь…

Мне не ответили, потрескавшиеся губы шевельнулись во сне, но слов я не разобрал. Коснулся плеча, и сам испугался – ткань под пальцами настолько пропиталась водой, что мороз сковал ее в ледяную корку. Тряхнул уже посильнее, ощущая, как во мне зарождается паника, страх оказаться наедине с трупом.

- Просыпайся же ты! – я поскользнулся, хлопаясь на колени и вцепляясь в лежащего мужчину уже обоими руками, - Черт! Не смей помирать!

От резких рывков мужчина застонал, разлепляя воспаленные глаза, губы шевельнулись произнося более ясно.

- Пить…

- Вставай, ты здесь околеешь! – паника временно отступила, теперь меня била дрожь злости.

- Я н…не могу… - он перекатился на живот, пытаясь опереться на руки, но и они подламывались - мужчина был слишком слаб. – Дай попить…

- У меня нет, - в голове бешено крутилась мысль, где достать питьевой воды в глубокую полночь, - надо добраться до моей машины и я отвезу тебя домой.

На меня уставились два поблескивающих в темноте глаза, полускрытые прядями волос.

- Зачем?

Резонный вопрос, я тоже очень хочу знать на него ответ.

- Чтобы… ты жил… - я еще сам не отдаю себе отчета что говорю, но мои слова удивляют нас обоих.

- Я не смогу идти, а ты меня не дотащишь… Уезжай, - он закашлялся, пряча лицо. Я смотрел на сотрясающееся в спазмах тело и понимал, что не уйду, даже если замерзать придется обоим. Оценил расстояние до машины – слишком далеко, а мне его еще как-то нужно будет поднять в квартиру.

Перегнать авто впритык к импровизированному жилью заняло от силы пару минут. Мужчина даже не отреагировал, когда я припарковался в непосредственной близости от него, забился к стене, сжимаясь в клубок.

- Подъем, - я сбросил мешающий картон, открывая себе доступ к безвольному телу, вцепляясь в грязную одежду. Черт, какой же он тяжелый! Мужчина мертвым грузом лежал у моих ног и не подавал никаких признаков жизни.

- Пожалуйста, - я тормошил его, не осознавая, что почти умоляю, - не засыпай. Я один не смогу…

Брюнет застонал, от моих толчков.

- Больно…

- Хоть попытайся опереться на меня, машина рядом – я просто затащу тебя в багажник.

Подхватывая его под мышки, принимая  на себя холод и тяжесть чужого, давно немытого тела, я невольно отступил, ощущая, как его щека почти касается моей, от ударившего в нос запаха перехватило дыхание. Какой же тяжелый, но, по крайней мере, он цеплялся руками, частично избавляя меня от своего веса. Ссаживая мужчину на пол багажника и помогая подобрать ноги, замотанные в подобие суконных портянок, я думал только о том, как быстрее добраться  до дома.

ГЛ 3,4

Бросая кое-как припаркованную машину у подъезда и, чуть ли не волоком, таща своего новоприобретённого гостя в парадное, я растерял последние мысли и силы, мечтая только скорее упасть в собственной квартире, захлопнув за нами дверь. Мужчина стонал, бессвязно бормоча то ли жалобы, то ли ругательства, считая ступеньки и пороги непослушными ногами, когда я волок его, закинув одну руку на плечо, а другой прижимая к себе  за талию. На запах я внимания уже не обращал.

Щелчок замка на двери собственной квартиры обрадовал меня несказанно, я осел на пол, увлекая за собой свою безвольную ношу. Времени отдышаться не было - нужно было снять с моего гостя и с себя грязную одежду и срочно тащить его в душ – отмывать и греть, руки у брюнета были ледяные.

Я потянул с него верхнюю одежду, обнаружив под стеганой курткой тяжелую, засаленную кофту на голое тело, стянул обувь, тихо матерясь от амбре, заполнившего прихожую, а следом и всю квартиру. Кот было выглянул проверить что вкусного принесли, но увидев чем я занимаюсь и тем паче, учуяв запах, в ужасе бежал, оставив свое право пометить на потом. Плюнул на все, стянул с него и грязные джинсы, порванные в нескольких местах – если еще жив, то в квартире раздетым он точно не простудится. Так рассуждая, я сдернул с себя верхнюю одежду, уже не сильно отличающуюся от одежды бомжа и оставшись в джинсах и футболке, поволок мужчину мыться. Отказавшись от мысли о горячем душе,   кое–как запихал его в ванную, проклиная все на свете и в первую очередь - вчерашний вечер и мою совесть, не позволившую спокойно спать, когда кто-то где-то умирает…

В дверь ванной заглянула любопытная усатая морда, розовый нос принюхивался к незнакомым запахам, вибриссы подрагивали.

- Брысь, - кот такого слова отродясь не слыхивал и, вопросительно муркнув, уже всеми четырьмя оказался на краю ванной. Подсунулся под мою руку, боднув в локоть, едва не опрокинулся в наполняющуюся ванную и наконец, ретировался на корзину с бельем – вылизывать мокрые подушечки.

Избавившись от назойливого животного, включил посильнее напор горячей воды, направляя лейку душа на голову и спину парня.   От острых струек, ударивших по макушке и загривку, он дернулся, запрокидывая голову, и тут же закашлялся от попавшей в нос воды. Мужчина поднял на меня глаза, откидывая назад мокрые сосульки волос.

- Ты все таки меня дотащил?... Спасибо, – он улыбнулся, не разжимая губ и эта неожиданная улыбка, была лучше любой благодарности. Он стал моложе лет на десять и я подумал что, побрейся он и мы окажемся ровесниками. Мужчина потер ладони друг о друга, оттирая грязь, и… протянул мне правую руку.

- Вадим.

- Стас.

- Еще раз – спасибо.

Я не ответил, вместо этого протянув ему душ.

- Отмывайся. Губка и гель  на полочке – дотянешься. Если что - зови. Я пойду приберу одежду и достану чистое. Надеюсь, справишься?

Брюнет неопределенно кивнул, погружаясь в воду по самый подбородок, и я подумал – только бы не уснул.

В коридоре меня ждали его вещи, слишком грязные и рваные для стирки – я просто побоялся что они расползутся от горячей воды и порошка, спихал их в большой мусорный пакет и покрепче завязал, надеясь что в складках одежды никто не живет и квартира не подвергнется нашествию блох и вшей. Мои футболки и штаны направились прямиком в машинку. Подбирая для нас чистую одежду, я с легкой завистью отметил, что мои футболки будут малы Вадиму и фыркнул сам себе, сдергивая второе полотенце с полки.

ГЛ 3,5

POV Вадима

Я наслаждался горячей ванной, как иной человек – бутылкой дорого вина или сигарой. Я не валялся в ванной три года, три поганых года, проведенных на вокзалах, в ночлежках и просто под заборами. Три года, когда я никому не был нужен и последний человек, имеющий со мною хоть какую-то связь, просто вычеркнул меня из жизни, сменив замок на входной двери, пока я валялся с переломами на больничной койке. Тогда – то я и понял, что у меня никого нет и рассчитывать я могу только на себя, тогда рассеялись последние иллюзии, лелеемые на больничной койке, где я валялся в одиночестве четыре долгих месяца, и никто не соизволил прийти ко мне. Я утешал себя тем, что мои друзья не знают об аварии, а последний человек, которого я мог бы назвать семьей, слишком завален работой. Хрен вам. Он просто менял замок на двери нашей с ним квартиры. Прекрасно.

Врачи предупреждали что сложные переломы аукнутся в жизни, но кто знал что меня ждут ночевки на холодных скамейках и сырых грязных подворотнях?   И я перестал ходить на вторую свою зиму…. Это было… страшно, как скорое приближение смерти. Когда летом, ковыляя с костылем, я думал что ждет меня осенью, я готовился к мысли, что не увижу Нового года и ярких праздничных огней фейерверков. Судьба, в очередной раз, распорядилась мною иначе, подсунув в последний момент парня, настолько не испорченного этой паршивой жизнью, чтобы притащить грязного, незнакомого бомжа в квартиру на своем хребте.

Я согревался под струями воды, вспоминая свою жизнь «до», когда дверь в ванную распахнулась, и мой спаситель вернулся с полотенцами и чистой одеждой. Бросив принесенное на тумбочку в углу, оглянулся на меня.

- Надеюсь ты не из стеснительных – я собираюсь занять душевую – после твоей одежды у меня нервная часотка.

Я только кивнул, немудрено – у меня при одном воспоминание о моем хламе такая же реакция и отвел глаза, ****ь, неприлично пялиться на парня в одних плавках, пусть они и великолепно сидят, подчеркивая ну… ну все достоинства.

А он, кажется, ни чего не заметил, потому - что скинул белую тряпку, как ни в чем не бывало, словно не ощущая моего взгляда и, не торопясь, скрылся за матовыми стенками душевой кабины.   А мне оставалось только зажмуриться, но под веками, как отпечатавшись, стоял он, Стас и даже мой больной, простуженный организм совершенно однозначно реагировал на эту картину. Я поспешил начать мытье, надеясь жесткими прикосновениями губки отвлечь себя от мыслей об этом парне. Это было… трудно, потому - что  растирая до скрипа кожу, я слышал плеск и тихое мурлыканье совсем рядом, за тонкой стенкой душевой, а неуемная фантазия легко предлагала те картины, что были недоступны глазам – бег капель по изгибам светлой кожи, перламутровую пену, медленно скатывающуюся по груди вниз….

- Твою ж ты!... – оставалось только ругаться.

- Что случилось? – парень, совершенно не стесняясь своей наготы, выглянул из распахнутой двери душевой.

- Поскользнулся, уже все нормально, - оправдание было тем правдоподобнее, что по моему лицу стекала вода и пена от губки, - У тебя найдется бритва?

- Конечно.

Вот зачем я спросил? Благо он хоть не подошел в плотную, станок лежал на полке около раковиной, от туда он его и перебросил мне, а я поймал, хотя смотрел вовсе не на летящий мне в руки предмет. Но мой взгляд снова остался не замеченным, и слава богу. Возбуждение накатило волной, пульс застучал в ушах. Блять! Я прибавил холодной воды, пытаясь успокоиться – еще не хватало, чтобы он увидел меня в таком состоянии.

Едва не порезался, начав бриться, и больше не поднимал глаз, боясь увидеть моего хозяина обнаженным. Как же давно я не брился, забыл уже как это. Не скажу, что на улице у меня было время рассматривать себя, но отвратительное ощущение вечного зуда на лице, собственных грубых волос около губ, бесило. Соскребая остатки щетины острым станком, я чувствовал себя гораздо счастливее, настолько, что даже забыл о Стасе.

- Офигеть! – он стоял почти в плотную, одетый в свежие домашние штаны и футболку, и пристально рассматривал меня. - В жизни не узнал бы тебя без бороды. Тебе сколько лет? Выглядишь моим ровесником.

- Двадцать семь будет зимой, я не такой уж и старик.

- Уже вижу. Будешь вылазить? Или еще понежишься? – он протянул широкое светлое полотенце.

- Пожалуй, что пора и честь знать, - я ополоснул лицо под душем и попытался встать, опираясь руками о борта ванной.

- Давай помогу подняться, - он наклонился, подхватывая меня под мышки и усаживая на скользкий край и укрывая мои плечи принесенным полотенцем, - Сможешь не упасть?

Я тряхнул головой, мечтая только о том, чтобы парень не уходил далеко, от его запаха меня вело, как наркомана обнюхавшегося клея. Сладкий, свежий, чистый… Сжал плотнее края полотенца, чтобы занять руки и не вцепиться в него. А Стас, как на зло, встал за спиной вытирая мои волосы.

- Надеюсь, с тебя вся зараза отмылась? Не будем к утру насекомых по квартире собирать?

- Пусть твой кот ловит…

- Ага, скорее мы с тобою за его блохами будем гоняться.

- А у него есть блохи? Тогда мои вши тут в самый раз, будут спать вместе с твоим котом.

- И не мечтай – мой кот спит у меня на подушке.

- Тогда вообще не понимаю что ты так за моих насекомых переживаешь… Думаешь – твоих породистых испортят?

В ответ меня шлепнули мокрым полотенцем по шее.

- Хорош наслаждаться, мне еще тебя до кровати тащить.

Я кивнул, рассматривая хлопковые брюки, которые он мне протягивал и, обдумывая как их натянуть самостоятельно. После горячей ванны мышцы болели, но я их чувствовал и пусть слабо, но хоть шевелить коленями мог. Я наклонился, заправляя ноги в штанины, естественно намочил ткань, тихо выматерился. Как же все сложно в этой жизни! Стас хмыкнул, наблюдая за моими мучениями, но, слава богу, помогать не полез.

- Справился?   - парень убедился, что я вкривь-кось натянул свой минимум одежды, и помог перекинуть ноги через бортик ванной. – Пошли потихоньку.

На этот раз преодолеть предстояло только не большой отрезок коридора, и мы оказались в темной спальне, где контуры мебели едва угадывались в полумраке. Наткнувшись на угол кровати я, не сдержавшись выматерился.

- Осторожнее, извини – ты просто очень тяжелый, - Стас буквально упал на матрас, роняя за одно и меня, - фу, это был последний рывок.

- Прости, от меня много беспокойства, - я лежал, вдыхая аромат его постели, даже покрывало слабо пахло им. – Жалеешь, что подобрал меня?

Блондин молчал, а поворачиваться, чтобы увидеть выражение его лица, было… немного страшно. Да и что я увижу в темноте?

- Нет, не жалею. Лучше возиться с тобою, чем быть загрызенной собственной совестью, - и резко сменил тему. – Давай на подушки и спать, скоро уже расцветет.

Последний раз меня так кутала мать, лет в двенадцать, может младше. Стас мне только что сказку не рассказал, подтыкая одеяло под ребра. Потом ушел, предупредив, что будет спать на диване, в гостиной и чтобы я не пугался, если ночью обнаружу у себя на подушке кота. Я слушал, как он убирается в ванной, собирая полотенца, потом в полуприкрытый проем двери полился свет, приглушенный, видимо его источник находился дальше ванной, скорее на кухне, где полилась вода и тихонько загудел чайник, булькая кипятком. Под одеялом оказалось ощутимо холодно и я никак не мог согреться, сам не заметил как стал трястись, постукивая зубами.

ГЛ 3,6

POV Станислава

Оставив мою головную боль в спальне, я пошел стелить себе постель в гостиной и прибрать разбросанные вещи в ванной. Заглянул на кухню, где меня встретил позабытый всеми кот, пришлось накладывать ему еды и, заодно, поставил себе чаю.

С чашкой в руках я заглянул последний раз проверить как Вадим и не смог сдержать ругани, ну не могло мне так повезти, чтобы он спокойно спал – мужчину трясло под одеялом, так что зубы стучали. Перетряхнул аптечку и, найдя жаропонижающий порошок и градусник, вернулся в спальню. С кровати на меня смотрели две пары глаз – кот не довольно, Вадим – жалко.

-Извини.

- Угу… Кота моего научи извиняться, - сунул ему под нос чашку. – Пей

Горячая жидкость вызвала кашель при первом же глотке, пришлось подхватить чашку и похлопать моего гостя по спине. Кот окончательно разуверился в справедливости и слинял – в кое-то веки внимание не было сосредоточено на нем.

- Надо выпить. У тебя температура, - банально, думаю он и сам догадывается, судя по тому как взял у меня чашку и стал пить маленькими глотками. Пока Вадим боролся с лекарством я ушел искать теплую футболку или рубашку для него, а когда вернулся, то обнаружил его закутанного в одеяло до самого подбородка, трясущегося мелкой дрожью.

- Одевай, - протянул ему теплую домашнюю байку, в ответ взгляд лихорадочно блестящий в темноте.

- Спас-сибо. Холодно, - руки тряслись, пока брюнет пытался справиться с пуговицами.

- Потерпи, сейчас будет полегче…

Ну а что мне оставалось? Правильно. Я захватил подушку и второе одеяло с дивана и вернулся в спальню – согревать этого горемыку. Лег рядом, кутая его своим одеялом, поверх его, прижался к его спине, мокрые пряди защекотали лицо. Убирая его волосы куда подальше я одновременно принюхивался, вдыхая чужой мне запах. Не много странно лежать в постели с едва знакомым мужчиной, которого к тому же я видел исключительно, как жалкого бомжа – калеку, а отмылся, побрился и вполне… Ну… Черт. Он красивый. Торс так вообще просто шикарный, не много портят шрамы на ногах, но… Всякое бывает. Я просунул руку между двумя одеялами, обнимая Вадима поперек груди, и он с готовностью подался назад, прижимаясь ко мне плотнее. Черт! Ну, правда, что мне с ним делать? Отодвинул голову – его собственный запах оказался неожиданно приятным, чуть терпкий, мне напомнил хвою и дождь, захотелось уткнуться в его затылок, и долго – долго дышать им…. Я так и заснул под этот аромат, как под колыбельную.

ГЛ 3,7

POV Вадима

Я уснул, как только этот парень устроился рядом со мною и обнял, сразу стало намного теплее, а его тихое дыхание, шевелящее тонкие волоски на затылке так сладко убаюкивало.

Утро, или день, по тусклому свету заливающему комнату было не разобрать. Я проснулся с тяжелой головой и болью в пересохшем горле. Где-то на краю сознания чужими голосами шелестел разговор, и я никак не мог понять - где я? Долго вспоминал, как мог оказаться в совершенно не знакомой мне комнате с розовато - бежевыми обоями и коричнево-кофейной мебелью. Собеседники приблизились и монотонный бубнеж распался на членораздельные слова.

- У него жар всю ночь… Я просто хочу, чтобы ты осмотрел его.

- А не проще вызвать скорую? Раньше за тобой не замечалось такой любви к уличным котятам, - собеседник усмехнулся, и в разговоре произошла заминка – они оба вошли в комнату. И я все сразу же вспомнил. Холод, снег, мерзлый картон с яркими блестящими сосульками. Голос наполненный беспокойством и то как Стас тормошил меня, дергал, не давая провалиться в смертельный сон. Как тащил меня в свой дом, напрягая последние силы, ругаясь и уговаривая потерпеть. Мой блондин стоял в дверях, а за его спиной высокий шатен, и смотрели они оба на меня. Стас с едва заметной улыбкой, а его друг насмешливо, демонстративно разглядывая меня и оценивая.

- Доброе утро, - я сам не узнал свой голос, хриплый, севший.

- Доброе. Уже обед, - Стас сел на край кровати и его ладонь накрыла мой лоб, - температуришь… Это Никита, он врач и мой старый друг.

- Ага, друг, - шатен подошел вплотную, нависнув над нами двумя, - Давай, я осмотрю твоего… знакомого. Где вы, говоришь, познакомились? На стройке?

Я удивленно уставился на блондина, тот едва заметно качнул головой, поймав мой взгляд.

- Ник, если не хочешь помогать, тогда я действительно лучше вызову скорую. Ты ведь сам вызвался приехать, стоило только сказать, что мне нужен врач.

- Я подразумевал что еду помогать тебе, а не незнакомому гастарбайтер, - Никита фыркнув, подтолкнул Стаса, освобождая себе место, - Я все сделаю. Иди, погуляй.

Стас неохотно вышел, бросив взгляд на нас двоих из-за плеча уже у самых дверей.

- Ну, хороший знакомый Стаса, где ты так здорово простыл? – хамоватый врач сдернул одеяло, хмыкнул, обнаружив под ним второе и расстегнув ворот рубашки, приложил к коже груди кружок стетоскопа. Холодный метал обжег.

- На стройке, - за моим нынешним голосом нельзя было определить, серьезен ли я.

- Там и с нашим блондином познакомились, да? Любит он помоешных котов, ни чего не скажешь.

Я посмотрел в наглые серые глаза, и очень захотелось послать его нахуй, а злая довольная улыбка говорила о том, что все мои эмоции написаны на лице.

Дальше последовало стандартное   - «дышите-не дышите». Парень заглянул мне в горло, покачал головой, став неожиданно серьезным.

- Я бы посоветовал сдать анализы, но простуда с осложнениями и так на лицо. Тебе нужны укрепляющие препараты и антибиотики – все в уколах. Я оставлю Стасу список что нужно – будете колоть дважды в день, хотелось бы чтобы неделю, не меньше. Потом уже своими ножками в больницу – тебе нужны всесторонние анализы и сделай, на всякий случай, снимок легких.

На тумбочку около кровати легла бумажка исписанная кривым врачебным почерком.

- Спасибо.

- Стаса поблагодаришь,… если сумеешь, - фраза прозвучала несколько двусмысленно.

Парень вышел из комнаты, не трудясь проститься, а я стал свидетелем очень интересно диалога, хоть собеседники и не были в пределах видимости.

- Ты не хочешь пригласить меня на чай, - последние слова Никита особо выделил.

- Нет, «на чай» нет, а кружка и заварка ты знаешь где.

- Стесняешься? Раньше у тебя уличные подобрыши не вызывали таких эмоций, или этот чем-то отличается от того?

- Никита,   - голос Стаса стал тише и злее, - что было, то быльем поросло.   Ты знаешь мое отношение к сексу без обязательств. Между нами ничего нет. Хочешь  секса – ищи его в другом месте. И еще – этот парень – не «подобрыш», человеку стало плохо, я ему помог. Он не имеет никакого отношения к моему желанию или не желанию трахаться с тобою.

- А как же благодарность? – я мог поклясться что гость прикасается к Стасу, прижимает его, демонстрируя силу. И не ошибся, услышав звук удара – Никиту оттолкнули.

- Во сколько встанет мне благодарность? Деньгами я заплачу.

- Недотрога!

Шорох одежды и хлопок двери.

ГЛ 3,8

POV Станислава

В квартире воцарилась тишина.

Я сгорал от стыда за разговор, который пришлось услышать Вадиму. Никита, какая же ты сука! Чтоб тебя! Ты ведь нарочно. Ты никогда не страдал сперматоксизом и не кидался на меня, зажимая по углам. Ты нарочно продемонстрировал наши прошлые отношения, которых давным-давно уже не существует. Идти в комнату совершенно не хотелось, но нужно забрать список лекарств и сходить в аптеку, а заодно купить что-нибудь, чем кормят больных, содержимое моего холодильника не очень-то подходит для этого.

Я проскользнул в собственную спальню, надеясь не встретиться с Вадимом глазами, представляя, что он лежит спиной к двери. Цапнул листок бумаги с тумбочки и уже развернулся чтобы поскорее выйти, когда в спину мне прозвучало.

- Твой друг – козел.

- Этот козел приехал сюда, чтобы выписать лекарства для тебя и осмотреть.

- Ага, я слышал.

Я не повернулся, не дай бог, брюнет увидит, как счастливо я улыбаюсь.

- Пцшшш… Больно! Кто тебя учил делать уколы?

- Никто, на тебе тренируюсь.

- А ты на коте попробуй.

- А ему не надо. Будешь дергаться - будешь сам себе задницу колоть.

Стас вынес шприц и разбитые ампулы, еле нашел одну - ее котяра уже загнал под кровать и активно вел в ворота противника, делая пасы самому себе.

Вадим закутался в одеяло, его еще сильно знобило, но, по сравнению с моментом пробуждения днем, сейчас было гораздо лучше. С кухни тянуло горячим мясным запахом, разбудившим аппетит.

- У тебя найдется что-нибудь поесть? – «тонко» намекнул он Стасу.

- У меня найдется, а у тебя еще варится. Потерпи, - донеслось из кухни. – Хочешь пока горячего чаю? Я малиновое варенье купил.

- Хочу, - Вадим откинулся на подушки со счастливой улыбкой. Этот парень заботился о нем, и дело было не в зубастой совести. Грубые слова блондина никак не вязались с его делами.

Стас принес чайник, чашки и плошку варенья, разместив все на маленькой тумбочке. Налил чай, подав чашку брюнету.

- Осторожно, не обожгись, - Вадим аккуратно принял горячую чашку, согревая ладони о ее стенки.

- Спасибо.

Стас не ответил, взял свою чашку и пристроился с другой стороны кровати, облокотившись на подушку.

POV Вадима

Он медленно, маленькими глотками, цедил чай, и мне показалось, что чашка, не отнимаемая от губ, это предлог, чтобы не начинать беседу. Мой хозяин боялся, что я спрошу его о Никите? Напрасно. Я, конечно, хотел бы получить ответы на некоторые вопросы, связанные с этим козлом, но хер на него, если мой блондин – гей… Ну пусть би. А с каких пор он – мой? Он – мой. Это не обсуждается. А если это место уже занято? Спросить его – «а у тебя есть парень»?   А мое какое дело?…  Вроде как. И этому красивому заботливому блондину с острым язычком нужен ли бомж с помойки? От меня даже брат отказался – объявил, что я пьяница и пидорас. Или наоборот – сначала пидорас, а потом – пьяница? Мой взгляд задержался на тонких пальцах, сжимающих кружку. Мне так захотелось слышать его голос.

- Чем ты занимаешься?

Он не оторвал глаз от чашки, избегая моего взгляда.

- Подбираю котов на помойке.

- А…, - сарказм я оценил, - И чем зарабатываешь на вискас?

- А ты вискас ешь?

- Чего я только не ел, но кошачьи сухари – гадость. Спорим, твой кот их не жрет?

- Нет. Он в них ссыт, а потом загребает.

- Достойное применение.

Я наблюдал за ним и во время нашей маленькой пикировки он чуть-чуть расслабился, лицо ожило.

- Так где ты работаешь?

Стас, наконец, допил чай и поднял на меня глаза.

- Я переводчик. Перевожу тексты, делаю литературную обработку.

- И с каких языков?

- Преимущественно английский.

Разговор угас. Мне хотелось поговорить о нем или рассказать о себе, но односложные ответы предостерегали от слишком личных вопросов.

Стас заглянул в опустевшую чашку и со вздохом потянулся к чайнику через мои колени.

- Давай налью.

- Я не без рук.

Но как раз длинны их, коротких ручек, и не хватало. Парень, не пожелав обходить кровать, поднялся, намереваясь переползти через мои ноги. И черт дернул этого молодого бычка с острыми коленками упереться ровно в больное бедро.

- Блять! – острая боль прошила мышцу, но это, как оказалось не предел.

- Ой! – перед моими глазами закружились звезды – это колено убралось с бедра и живенько врезалось… в пах… Сил не осталось даже пискнуть, от боли перехватило дыхание. Но, кажется, он даже не заметил. Не убирая колена с моих яиц, Стас поинтересовался.

- Ты как? Очень больно?

- Блондинка! – мой придушенный хрип нельзя было назвать даже шепотом, - ты меня искалечил!

Стас недоуменно опустил глаза… и я увидел как он краснеет – щеки, лоб, уши фонариками в светлых волосах. Несмотря на боль, стало смешно. Я легонько спихнул его с себя, дышать стало вроде полегче.

- Извини, - алеющий маковым цветом блондин с потупленными глазами и извинениями, произнесенными тихим голосом – это нечто. Он, по-прежнему смущенный, сполз с моих колен, забытая чашка осталась сиротливо стоять на тумбочке. Я еще успел полюбоваться этим светловолосым чудом, но Стас быстро пришел в свое обычное состояние.

- Не разбрасывай свои причиндалы, где попало, тогда никто на них не будет наступать, - это было брошено уже в дверях, за которые он поспешил ретироваться. Наверняка проверить свою готовку на кухне.

ГЛ 3,9

POV Станислава

Черт! Как же стыдно. Я спрятался в ванной, ополаскивая пылающее лицо холодной водой. Черт, черт! Что он обо мне думает? Что я - дебил.   Я, конечно, добрый и хороший, но мужик не обязан терпеть мои закидоны. Еще и покалечу, до полной инвалидности.

Посмотрел на себя в зеркале, румянец отступил, но кончики ушей продолжали радостно полыхать. Нужно выходить и покормить его, а заодно и себя, там суп куриный доваривается. Надеюсь, не отравится моей стряпней.

Уже на кухне, разливая по чашкам жидкий бульон и добавляя туда мелко порезанные мясо и зелень, мне подумалось, что  у нас получается жить очень… по-семейному… Мысль заставила мою руку дрогнуть, едва не облился…

А в спальне, мой подопечный снова мерз, кутаясь в одеяло и разговаривая с котом. Когда я поставил полную бульона чашку на колени Вадиму, кошак первый сунул туда нос. И надо было видеть, как он фыркал и тряс башкой от одного запаха, только что не загреб. Брюнет усмехнулся, спихивая привереду с колен.

- Эх гурман, не жил ты на улице, научился бы есть всякую….

Удар ложкой по лбу прервал тираду несостоявшегося Карлсона.

- До****ишься, переведу на тариф «Голодный».

Вадим не ответил, прижался губами к краю чашки, медленно втягивая горячий бульон, поблескивая хитрым взглядом на меня. Сволочи оба, как у меня получается выбирать их из кучи нормальных людей. Сначала загребают миску, а потом из нее же едят. Пиала опустела мгновенно и ложку у меня все таки забрали – собрать оставшуюся на дне гущу.

- Повторить?

- Не-а, спасибо, мне хватит, - одной рукой Вадим протянул мне пустую чашку, а второй подгреб себе на колени мою – полную. – Очень вкусно.

Оставалось только молча пойти на кухню за добавкой, возможно даже и не себе - с такой-то скоростью поглощения пищи.

Повезло, двух полных пиал хватило насытить этого наглеца, и меня встретили только грязная посуда и довольное:

- Спасибо, прекрасно готовишь, - конечно похвала человека, питавшегося последние несколько лет из мусорных бачков, стоит не много, но все равно приятно. – Не, улыбайся так саркастично, моя мать была прекрасной поварихой.

- Была? – я удивленно посмотрел на мужчину, у меня как-то не укладывались в мозгу его родители и прошлая жизнь. Словно бы их и быть не могло, и он всегда жил на улице.

- Была. Погибли вместе с отчимом в автокатастрофе, в ноябре будет как раз три года.

- Извини.

- За что. Это тяжело говорить, но той ночью ее муж сам вылетел на встречку в повороте, попали под фуру. Там даже опознавать было нечего, - Вадим прикрыл глаза, завершая разговор.   Я смотрел на него – грустного, в момент повзрослевшего, без своей ехидной улыбочки, спрятанной в уголках губ, чуть подрагивающих, когда мы пререкаемся, и мне стало очень грустно. Захотелось продолжить разговор, просто чтобы он говорил, а я бы слушал его голос. Стало стыдно за то, что напомнил о таких болезненных вещах.

- Ты ненавидишь отчима? – это сорвалось у меня прежде, чем я сообразил что говорю.

- Нет. Он очень любил мою мать и у нас с ним были отличные отношения, а как мама была счастлива рядом с ним, очень дружила с его сыном от прошлого брака. У нас могла бы быть отличная семья – мама, папа и два брата. Мы почти ладили. Пока были живы родители. А потом, после аварии, я начал пить. По-черному, много, водить домой своих ****ей на одну ночь, гонять пьяным по ночным улицам. Мы поссорились прямо в новый год, он собрал меня и выкинул в подъезд с ключами от машины в кармане куртки… Может быть, все было бы по-другому, не будь у меня тогда доступа к авто. Проспался бы на лестнице.

- И.. что произошло?

- Ночь. Скорость. Гололед. Бетонная плита, перегораживающая улицу в месте работы коммунальщиков. Все, что было под капотом ушло в салон. Меня выковыривали с множественными переломами в самую новогоднюю ночь, из разбитой в хлам тачки. И я никому не был нужен, брату было похер где я и что со мною. Мы с ним больше никогда не виделись после того вечера, ни в больнице, ни потом, когда меня выписали и я сидел под дверями в подъезде – мой ключ не подошел к новому замку. Это охрененно больно – не быть хоть кому-то нужным…

В комнате повисла тишина. А я молчал, не мог даже слова выдавить в ответ на его откровенность. С чего я взял, что подбираю на улице опустившегося на самое дно человека, и виной этой деградации только он сам? Мне безумно захотелось взять его за руку, согреть, но я не мог себе позволить этот простой, но слишком интимный для двух мужчин жест. А Вадим, закутанный в два одеяла, смотрел на меня так, словно только этого и ждал, его руки скрещивались на груди, обнимая предплечья. Ему было холодно и одиноко, холодом и одиночеством улицы. И он же нашел в себе силы заговорить первым.

- Не грузись моими проблемами, наше молчание и отчужденность не вернут ни моих родителей, ни дружбы брата. Это уже произошло, если я не сдох в той тачке, не умер от холода в подворотне, значит не судьба – надо жить с тем, какой я есть.

- Хорошо, что у тебя такой настрой, не хотелось бы в комплекте к твоим больным ногам получить еще долгую рефлексию на тему «я не хочу жить», - это все что я смог выдавить из себя, прячась от его взгляда. Между нами снова повисла тишина, словно я сказал не то, что Вадим хотел услышать.

- Я попробую поспать, голова болит, - брюнет сполз по подушкам, почти с головой зарываясь под одеяло.

- Конечно, позови, если нужна будет помощь.

- Обязательно.

Я собрал посуду, больше не глядя на мужчину, усиленно делавшего вид что дремлет, отвернувшись ко мне спиной, и вышел прочь из комнаты.

В тишине кухни я, наконец,   смог дышать, глубоко, стараясь успокоиться. Черт, я знал парня сутки, а его слова о себе, переворачивают мою душу. Ну почему? Почему меня это так трогает, почему царапает каждое слово, сказанное тихим голосом? Мне нужно соблюдать дистанцию с этим парнем, и первый шаг – больше не спать в одной с ним постели. Пока выздоравливает - кровать его, а я перекантуюсь на диване. Заснет - заберу подушку, а вместо одеяла мне вполне хватит пледа.

Я размышлял обо всем этом, стараясь сильно не греметь посудой в мойке. За окном уже почти стемнело и была надежда, что если Вадим уснет, то до утра. Надеюсь, если ему приспичит в туалет, он меня дозовется.

Спереть подушку мне удалось незаметно, по крайней мере, мужчина не подал виду, когда я зашел в спальню. Кот – предатель, уютно устроился у него в ногах. Муркнул, приветствуя меня. Я погладил круглый теплый лоб.

- Спи.

ГЛ 3,10

Уснуть на диване Стасу удалось далеко не сразу, он долго ворочался, пробовал смотреть телевизор, а сон все не шел, хотя стрелка часов уползла уже за полночь. Медленное погружение в дрему прервал звук падения и тихое бормотание, очень похожее на маты. Особых сомнений об источнике не было и пришлось встать.

Вспышка света - все верно, Вадим лежал посреди коридора.

- Куда ползем?

- Чаю попить…

-А… Ну ладно, ползи… - Стас сделал вид что уходит. В спину прозвучало мстительное.

- Лужу сделаю и котом вытру.

- Да он сам тобою что хочешь вытрет. И мною тоже.

Пришлось поднимать брюнета с пола и, крепко удерживая за талию, тащить в туалет.

- Выйди, пожалуйста, я сам справлюсь.

Стас с готовностью захлопнул дверь.

Пока мужчина тихо матерился в туалете, борясь со штанами, блондин успел перенести в спальню подушку – бесполезно пытаться уснуть, поминутно прислушиваясь к шорохам больного в глубине квартиры. Когда дверь, наконец, распахнулась, Стасу снова пришлось ловить непоседу - Вадим хотел быть самостоятельным и активно это демонстрировал, пытаясь ходить на непослушных ногах.

- Я смотрю, тебе намного лучше, - Стас подхватил его под мышки, принимая на себя немалый вес.

- Намного, я думаю, что скоро тебе не нужно будет меня таскать на себе. Я чувствую ноги и со временем, смогу ходить.

Вадим поднял глаза, кое-как выровнявшись около Стаса и увидел, как бледные губы парня расползаются в радостной улыбке.

- Рад что не придется нянчиться со мной?

Улыбка погасла.

- Безмерно.

Упав на кровать, брюнет увидел, что вторая подушка вернулась на свое законное место. Он хотел было вставить шпильку, но… просто промолчал, укрываясь по самый подбородок.

- Куда?… - блондин потянул на себя край одеяла. - Раз уж проснулся – будем лечиться, - в тонких пальцах зашуршала упаковка одноразового шприца, хрупнула ампула.

Второй укол пошел полегче первого, Станислав набивал руку, действуя быстрее и аккуратнее.

- У тебя синяк, - парень рассматривал дело рук своих, обеденной давности.

- Любуешься?…. Синяком?

- Ага… - Стас понял что разговор заходит куда-то не туда, обретая излишнюю двусмысленность, - все спи. Я сейчас тоже лягу.

Двое мужчин устроились под одеялом. Стас некоторое время лежал отвернувшись от брюнета. Блондин, почувствовав, как его подушка прогибается под чужим весом, обернулся возмутиться, но вместо этого уткнулся носом в мягкую кошачью шерсть.

- Брысь, - он попытался спихнуть кота, но тут же был оцарапан, - Уходи, говорю.

Вадим повернулся, глядя на потасовку, где явное преимущество было у кошака.

- Ты проигрываешь….

Стас, отказавшись от идеи решить дело миром, подцепил наглую животину под пузо, ссаживая в ноги.

- Все равно потом обратно придет, - блондин лег на свое место, ощущая легкое сожаление что на его подушке оказался всего лишь кот. Двое лежали некоторое время в тишине.

- Я мерзну, - пожаловался брюнет, подползая ближе, - Можно я к тебе прижмусь?

- Жмись, - тихим выдохом в темноту.

И сон пришел вместе с чужим дыханием, на шее и затылке, обнял крепкой рукою поперек талии, согрел чужим телом, прижимающимся под одеялом.

ГЛ 3,11

Воскресенье промелькнуло так же незаметно, как и суббота, утекло сквозь пальцы мелкими заботами, ушло за разговорами, полными острых шпилек. Мужчина больше спал, просыпаясь пару раз поесть и  один раз попросив Стаса отвести его в туалет, а следом в ванную.

Укладывая брюнета в постель после горячей ванны, Стас удивился, насколько легче было довести сегодня Вадима до спальни. То ли он стал привыкать к весу мужчины, то ли…. Не может же он так быстро восстанавливаться? Или может?

- Нам нужно съездить в больницу, чтобы ты сдал анализы, - парень протянул чистую рубашку вместо грязной, оставшейся в ванной.

- Если можно, - Вадим замялся, - было бы здорово, если ты найдешь костыли. Я смогу вполне ковылять, была бы серьезная опора.

- Не смеши, ты даже ползать путем не можешь.

- Благодаря твоим стараниям, день – два и я буду не только ползать. Но, конечно, полностью восстановлюсь очень не скоро…

Стас замер, рубашка повисла цветной тряпкой в руке. Блондин с трудом, через комок в горле, просипел.

- Отлично.

Сменная одежда упала на колени Вадиму, дверь в спальню хлопнула, закрываясь с наружной стороны.

POV Станислава

Спрятался от него, отгородившись закрытой дверью и коридором. Темно. Холодно. Как же здесь одиноко, черт бы вас всех побрал! Какого я притащил тебя сюда? Почему мне так плохо при мысли, что встав на ноги, ты уйдешь? Сволочь. Я забиваюсь в угол между диваном и стеной, прижимаю колени к груди. Готов скулить от боли, что грызет грудь. Ты же уйдешь!   Уйдешь! Хочу кричать. Глаза сухие, а в горле ком, такой, что говорить не могу. Мой кот тычется в колени, удивляясь, что я делаю на полу? Болею. Я болею от мысли, что вонючий бомж, которого я притащил домой два дня назад, свалит от меня, едва встанет на ноги! Плохо. Плохо…  Я представляю что этот парень мог бы обнять меня за плечи, согреть, тихо шептать что-то успокаивающее и от этих мыслей становится еще хуже… Зачем я все это затеял?

ГЛ 3,12

После произошедшего разговора, который даже разговором то было нельзя назвать, между мужчинами возникло отчуждение, не сравнимое с их пикировками. Стас по-прежнему ухаживал за Вадимом, стараясь всегда оказаться рядом в нужный момент, хотя тот и не просил его помощи.

Уже в понедельник, уезжая на работу, блондин предупредил, что постарается  освободиться побыстрее и вернулся к обеду, нагруженный  комплектом костылей и пакетами с чистой одеждой, подходящей мужчине гораздо больше, чем домашние вещи Стаса.

- Спасибо, - Вадим недоуменно рассматривал теплую куртку и пару кроссовок, - ты торопишься,.

- Не думай… Но в больницу я не повезу тебя в домашних тапочках. Вставай, - под нос брюнету уперлись костыли, - посмотрим, как ты сможешь с ними справиться.

Первые неуверенные шаги, хлипкая опора, когда, кажется, вот-вот упадешь и стоящий рядом, Стас, готовый подставить плечо в любой момент. Когда мужчина несколько раз прошелся по коридору, обретая уверенность в себе и новом средстве передвижения, блондин отступил, больше не стремясь контролировать каждый шаг.

- Я договорился на среду съездить в одну частную клинику, они быстро посмотрят тебя и сделают все рекомендованные Никитой снимки и анализы, - Стас отвернулся, обуваясь и натягивая куртку, - Мне нужно вернуться к работе, а ты, как человек самостоятельный, старайся побольше ходить, быстрее встанешь на ноги.

Отвернулся, не дожидаясь ответа, и вышел, хлопнув дверью.

Вадим постоял некоторое время в коридоре, заглянул в спальню, где на кровати лежали сиротливо разбросанные новые вещи, купленные для него Стасом, и поковылял в гостиную. На диване уютно устроилась подушка и аккуратно свернутый плед, блондин отдал спальню на откуп своему невольному гостю и окончательно перебрался в гостиную. Вадим добрел до дивана, тяжело опустился, укладывая свои костыли рядом на подлокотник, и подгреб к себе подушку Стаса, утыкаясь в наволочку, хранящую сладковатый запах блондина. Тихо прошептал в тонкую ткань:

- Сволочь, какая же ты, Станислав, сволочь….

Дни больного текли медленно, время, не разбавленное хоть каким-нибудь занятием, кроме шатания по квартире и игр с котом, тянулось так, что иногда казалось что часы, висящие в гостиной, стоят. Стас отвез Вадима в назначенный день в больницу. Сама клиника поразила чистотой и вежливостью врачей, не обремененных пациентами. Вадиму посвятили максимум времени, ощупали, просветили, простучали, задавали вопросы об аварии.… Выходя из кабинета на костылях, он встретил взгляд блондина – грустный и обеспокоенный. Захотелось обнять парня, но Стас разорвал визуальный контакт, обходя его и прячась в кабинете врача, для уточнения каких-то вопросов.

Возвращаясь домой, они почти не разговаривали, только несколько обрывистых фраз – рекомендаций. Даже беседы с котом были содержательнее. Уже поднявшись в квартиру, где Стас помог ему снять куртку и намеревался поскорее свалить, Вадим попытался начать разговор.

- Я думаю, что скоро смогу уехать, знаю что стесняю тебя… И к тому же.. Думаю у тебя есть личная жизнь, а я вечно дома…

Стас замер, комкая собственную куртку в руках, брюнет видел, как губы блондина несколько раз шевельнулись, словно бы силясь сказать что-то, но в итоге парень лишь неуверенно тряхнул головой и, не сказав ни слова, покинул квартиру.

Снова ответом был только хлопок двери.

ГЛ 3,13

POV Вадима

Я остался один в проклятом темном коридоре, и больше всего мне захотелось догнать его и затащить сюда. Связать, привязать к батарее, только бы не дать больше сбежать от моих вопросов, от разговора. Грубый эгоист и заботливый добрый парень… Как они уживаются в одном теле? Он предупреждает каждый мой шаг, но стоит попытаться вызвать его на откровенность и передо мною броня. Неужели можно так заботиться о неприятном тебе человеке? Какого черта он отгораживается этой каменной стеной от меня?

Отбросив кроссовки, я кое-как дополз до дивана и упал на мягкую шероховатую поверхность. После осмотра врачей, хотелось поскорее попасть под душ, отмыться от чужих прикосновений. Пополз в ванную, перебирая опостылевшими костылями, но без них я, пока, совсем не ходок.

POV Станислава

Я не стал ждать лифт, боясь, что Вадим откроет дверь и окликнет меня. Бежал вниз, перепрыгивая через три ступеньки. Возможно, именно мой бешенный кросс по этажам спас от того, что бы не зареветь в голос. Я дурак! И вдвойне дурак от того, что ожидал где-то глубоко внутри себя, его просьбы остаться со мною. Да, я не давал повода, я грубый и холодный, но я боюсь получить его «нет», когда скажу «оставайся». Его холодный тон и равнодушный взгляд! Ну почему мне так «везет»?! Меня тянет к бомжу которому на меня наплевать!

Хлопнув дверью машины, я уткнулся в оплетку руля, тихонько поскуливая от душащих меня слез. Возвращаться на работу я не хотел, как подняться домой - не представлял. Нам обоим нужно поговорить, иначе очень скоро я сорвусь и наговорю ему бог знает чего.

Я посидел еще немного, успокаиваясь, открыв окно. За это время пришло здоровое решение проветрить голову под прохладным осенним солнышком, благо осень решила побаловать последним теплым деньком и погода стояла не чета пятничной.

Хорошенько погуляв и, по пути, заглянув в супермаркет, я вернулся домой уже когда стемнело. Квартира встретила меня тишиной, уже ставшее таким привычным «Привет» не прозвучало, и я заторопился в спальню. Тихо. Пусто. Аккуратно сложенные вещи Вадима, в остальных комнатах ни света, ни звука. Кот посверкивал на меня глазами с кухонного стола. Засранец, не до него сейчас. Не в тапках же ушел мой подопечный – его обувь в коридоре, куртка на вешалке. Глубокий вздох и шуршание пледа, заставили меня замереть.

Потеря сладко спала в гостиной, на моей подушке, под моим пледом. Сопел в две дырочки и в ус не дул. И я сделал то, что никогда не смог бы, будь мы лицом к лицу. Наклонился, целуя сухие, едва начавшие заживать губы. Мягкие, теплые… Я целовал этого мужчину, так как если бы мы были детьми, нежно, не касаясь языком, только мягко прижимался губами, боясь разбудить. И отшатнулся, едва его дыхание сбилось.

- Ммм?... – Вадим медленно разлепил глаза, - Стас? Хорошо что ты пришел, я беспокоился…

- Не обращай внимания на моих тараканов. Пойдем, я купил всяких вкусностей, поужинаем.

Вадим улыбался, наблюдая, как парень накрывает на стол и расставляет бокалы и купленные салаты.

- Ты сегодня лентяйничаешь? Раньше ты не покупал готовую еду.

- Да, решил что магазинная еда простимулирует тебя начать помогать мне готовить, а то появляется ощущение, что я домохозяйка.

- А я значит твой… муж?

Повисло неловкое молчание.

- Что-то как-то так… - Стас проставил на стол вино. - Откроешь?

- С удовольствием, - мужчина повертел в руках бутылку, - Тосканское? Я тоже люблю юг Италии, в их бутылках словно солнце налито.

Блондин улыбнулся, глядя как Вадим срезает фольгу, скрывающую пробку и открывает бутылку.   Темная жидкость потекла в пузатые бокалы, закрывая дно. Брюнет первым перехватил свой.

- Умм! Я уже и забыл какой аромат у вина! Класс! Обожаю,- он покачивал тонкое стекло в ладони, разогревая напиток.

Стас сел напротив, придвигая к себе второй бокал.

Они ели медленно и словно нехотя, изредка перекидываясь несколькими словами. Блондин еще ковырялся в тарелке, когда Вадим откинулся на спинку, отодвигаясь от стола, но не выпуская из рук бокала.

- Давай поговорим.

Слова упали камнем между ними, Стас отложил вилку, предвидя долгую беседу, но не решаясь поднять глаза от тарелки.

- Давай, - его ответ прозвучал… обреченно.

- Стас, если у тебя есть ко мне претензии, самое время их высказать, - брюнет смотрел уверенно, прямо, ища глазами взгляд сотрапезника.

- Нет.

- Что «нет»?

- У меня нет претензий….

- Но ты часто уходишь от ответа, молчишь, - Вадим, отхлебнул и отставил опустевший бокал, - Я понимаю, что мешаю тебе своим присутствием, но это твой дом и ты всегда можешь мне прямо сказать, что тебе нужно уединение. Я не «прилипала» - нужно уйду, тем более что собирать мне нечего. Ты и так для меня очень много сделал….

- Нет, - Стас сжал руки в замок, прижимая их ко лбу, пряча лицо от собеседника.

- Что это означает, Станислав? Снова твое «нет». Скажи ясно – что во мне так тебя раздражает? – мужчина старался не повышать голоса, но разговор начинал злить его.

- Дело не в тебе, - блондин по прежнему прятал лицо, и прикосновение теплой ладони к костяшкам напряженных пальцев, стало полной неожиданностью.

- Уже лучше. Но дело все таки во мне или в моем присутствии в твоем доме. Так я прав? – Вадим не убрал руки, согревая прохладную кожу чужих рук под ладонью.

- Вадим, я… Все непросто, - Стас отнял руки от лица и мужчина увидел как покраснели глаза парня, - Ты ни в чем не виноват. И двери этого дома для тебя всегда открыты, просто…, - блондин усиленно искал слова чтобы выкрутиться, - я не привык жить с кем-то. Иногда я  слишком резко реагирую, теряюсь. Не думай обо мне плохо…. Все не так, как кажется на первый взгляд.

Вадим улыбнулся ободряюще, поймал в свои ладони сжатые руки блондина.

- Я понял… Все хорошо. Ты ведь не против если я еще побуду у тебя?

Стас отчаянно затряс головой, пытаясь что-то сказать, но брюнет не позволил вставить и слово.

- Ты скажешь, если я сделаю что-нибудь не так или задену твои чувства своими словами или поступками? И, самое главное, если я мешаю твоей личной жизни, то я с удовольствием погуляю несколько часов, а ты…

- Вадим! Хватит! – по бледным щекам разливался румянец, Стас вырвал руки из теплого плена, - Я понял! Я все понял.

Мужчина отстранился, получая эстетическое удовольствие от лицезрения красного как рак блондина, смущенно прятавшего глаза от его откровенного взгляда. Внутренне Вадим смеялся, но не позволял улыбке вырваться на волю.

- Давай помогу убрать со стола, и вместе посмотрим какой - нибудь фильм на ноуте, - Вадим поднялся, тяжело опираясь на стол и подтягивая костыли.

- Сидеть, - от резкого окрика брюнет едва не промахнулся мимо стула, опускаясь назад. Стас поднялся, сгребая тарелки, - Хочешь помочь – сначала выздоровей и встань на ноги, а потом я буду рад любой твоей помощи.

«Ты будешь терпеть меня так долго», - едва не сорвалось в повисшей тишине. Мужчина сдержался, оперся на стол, подложив кулак под щеку и наблюдая, как блондин возится у раковины и составляет посуду в сушилку.

После, они вместе сидели на кровати и смотрели старое кино на ноутбуке, стоящем на подушке, пили вино, согретое ладонями в бокалах и у каждого из них в душу приходил потерянный за последние дни покой.

Вадим уснул первый, Стасу хватило сил только убрать бокалы с кровати и захлопнуть крышку ноута. Устроил мужчину на единственной подушке, плюнул на все, прижимаясь к теплому боку и натягивая на них двоих одеяло. Сон пришел раньше, чем он успел подумать «а может все- таки в гостиную»?

ГЛ 3,14

Оставшиеся до конца недели дни были жестоко съедены работой – Стасу напомнили обо всех «хвостах», добавили еще, и вечера бесславно тонули в ворохе текстов и долгой нудной редактуре. Возвращаясь ближе к двенадцати, у парня оставались силы только ополоснуться под душем и зарыться носом в подушку, прижавшись к теплому, приятно пахнущему боку мужчины.

Засыпая так вечером пятницы, Стас, уже в полусне, прошептал:

- Мы завтра будем отдыхать…

Длинные пальцы зарылись в светлые пряди.

- Замечательно….

Утро субботы порадовало солнцем и ясным, синим небом за окном. Блондин, выспавшийся и посвежевший, радостно теребил еще сонного Вадима.

- Подъем!

- Угу… какой ты живчик… Что за беспокойство с утра? – брюнет потянулся, стряхивая одеяло и выгибаясь до хруста костей.

- Я забронировал домик на выходные за городом, пора выбраться на природу, а то ты скоро в четырех стенах усохнешь и обрастешь мхом.

- Я выхожу на балкон, - Вадим лениво перевернулся на живот, не желая покидать теплую постель.

- Чудесно – свежий воздух и дикая природа тебе там обеспечены, - Станислав дернул подушку из под локтя мужчины, надеясь поторопить, - Вставай.

- Да, да… Знаешь я здорово нахлебался дикой природой за последние годы и как-то не хочется возвращаться назад прежде времени.

- Поднимайся, я тебе покажу другую природу, не совсем дикую. Уверяю – тебе понравится.

Шины заскрипели по гравию подъездной дороги, виляющей среди желто-зеленых берез и красных осин, и взгляду гостей открылась база отдыха в лучших традициях Европы. Маленькие двухместные домики с верандами и лестницами в четыре-пять ступенек живописно прятались друг от друга среди деревьев, полускрытые от человеческих глаз естественным лесом, не  вырубленным при строительстве. Надежные срубы венчали островерхие крыши и украшала простая резьба на обналичниках окон и перилах лестниц. Стас припарковал свой «паркетник» на отсыпанной гравийкой площадке и, попросив подождать в машине, ушел забрать ключ и расписаться. Вадим откинул сиденье, готовясь к длительному ожиданию и наслаждаясь удивительной тишиной, разбавленной лишь отдаленным гудением генератора и редкими человеческими голосами. В приоткрытое окно прохладный ветерок доносил аромат леса и травы, дымок невидимого костра. Мужчина улыбнулся, раздумывая над тем как здорово оказаться вдали от цивилизации, но не отказаться от ее благ  и, погруженный в свои мысли, даже не заметил, как вернулся Стас, в реальность его вернуло прикосновение холодного металла ключей к ладони.

- Ну вот, считай - заселились. Наш домик четвертый.

Современная избушка порадовала своих новых жильцов двумя кроватями, стенным шкафом с тремя вешалками и маленьким закутком душа с газовым водогреем.  

- Ну просто номер «люкс», - Стас бросил сумку с вещами в изножье одной из кроватей, - Хочешь прогуляться, пока светло? А то когда стемнеет собирать ямы в лесу не особо гуд.

- С удовольствием. Мне сидяче -лежачий образ жизни уже поперек горла.

Опавшие листья шуршали под ногами мужчин, медленно идущих среди редкого подлеска. Вадим нет-нет, да поддевал костылем поздний гриб, прячущийся в пожухлой от ночных заморозков траве. Судя по довольному лицу мужчины, ему это доставляло прямо таки детскую радость. Тихий осенний лес жил вокруг них своей жизнью, шурша опадающей листвой, поскрипывая деревом, сыпя хвоей, игнорируя двух людей вторгшихся в его пределы. Здесь среди тишины хотелось молчать, просто наслаждаясь уединением подаренным природой. Здоровье Вадима не позволяло много гулять, но даже медленная прогулка, дарящая давно забытое чувство усталости ногам, радовала, хотелось беспричинно улыбаться всему окружающими миру. Стас тихо брел рядом, бросая редкие взгляды на брюнета, и сам прятал улыбку в уголках губ.

После они сидели в маленькой кафешке играющей роль ресторана и бара одновременно, на простых деревянных столах горели маленькие свечи в плошках, меню гостеприимно ждали проголодавшихся на барной стойке. Стас посмеялся, выбирая из широкого ассортимента предложенного состоящего из трех пунктов и, в итоге, предпочел ткнуть пальцем наугад. Принесли свинину – гриль и гарниром, совсем не худший вариант для затерянной в лесу базы отдыха, больше похожей на заимку.

Уснувшие вечером в разных кроватях мужчины к утру продрогли так, как если бы спали под открытым небом – под тонкими одеялами не попадал зуб на зуб, а ночная свежесть подло прокралась сквозь деревянные стены. Вадима первого вытолкнула из сна скручивающая икры и бедра боль, сведенные судорогой ноги, отказывали своему хозяину, в очередной раз.

- Твою ж ты мать! – брюнет сжал окаменевшие мышцы, пытаясь разогнать боль.

- Что?! – Стас спросонья, встрепанный еще хлопал глазами, глядя на скорчившегося на соседней кровати мужчину, - Ноги?

- Да… Холодно… – Вадим торопился размять мышцы чуть ли не ударами кулаков.

- Сейчас, - блондин перебрался на кровать мужчины вместе со своим одеялом, укрыл его и так же, не обращая внимание на холод, покрывший тело пупырышками, притащил обе куртки, кидая сверху еще и их, - потерпи.

Вадим оказался прижат к парню под двумя одеялами, накрытый с головой, где их дыхание согревало холодный воздух. Режущая боль постепенно уходила из ног.

- Спасибо, - Вадим ощущал как в кромешной темноте прикосновение теплого воздуха к щеке.

- Не за что… Я на многое пойду только бы тебя больше не таскать на себе, тяжелый, зараза, - тихий смешок.

- А я еще и отъелся и за эту неделю.

- Ужас, тогда точно уж лучше беречь твои ноги.

Согревшись они снова задремали, прижавшись  друг к другу на узкой односпальной кровати.

ГЛ 3,15

Совместные выходные словно стали переломным моментом – парни по-прежнему перепирались, Стас бывал резок, грубовато обрывал разговоры, закрывался от Вадима, но неизменно торопился вернуться домой и вечерами, ужиная за одним столом, устраиваясь для просмотра фильма на одной кровати, он всегда касался мужчины, намеренно или нет, но их пальцы, руки все время находили друг друга хотя в этом и не было нужды.

Вадим ловил себя на мысли, что присутствие блондина рядом делает его счастливее, это было и сексуальное влечение, но и не только. Он привык к запаху блондина, его прикосновениям и это больше не будоражило кровь как в первый вечер их встречи, но вместе с тем мужчине хотелось открыто заявить свои права на этого колкого парня, сжать в объятиях, демонстрируя свою силу и одновременно быть необыкновенно нежным, словно в его руках хрупкий цветок. Здоровье возвращалось к нему и, сначала один костыль сиротливо лег в углу, а за ним и второй. Пришлось попросить у Стаса палку для ходьбы по дому, стало легче совершать самостоятельные прогулки и лестничные пролеты больше не были преградой. Вадим сам не заметил, как пролетела вторая неделя его жизни в гостеприимном доме Станислава, он стал более уверенно чувствовать себя, уделяя свободное время кухне и коту, который искренне радовался, что есть с кем пообщаться в течение дня и с удовольствием наверстывал недостаток общения с вечно занятым хозяином.

Для Стаса рабочая неделя оказалась в первую очередь продолжением конца ушедшей – на рабочем столе образовывались отнюдь не виртуальные завалы и, временами, наблюдая, как стрелка часов подбирается к полуночи, он начинал тихо сатанеть, мечтая оказаться в теплой постели и вдыхать ставший привычным терпко-прохладный запах брюнета. В выдающиеся свободными вечера он сам удивлялся, как сильно торопится домой.   И от этого желания, быстрее оказаться в собственной квартире, необыкновенно теплело в груди, а на лице расползалась по-дурацки счастливая улыбка.

Вечером пятницы, поужинав со Стасом, наконец расквитавшимся с неожиданным валом документов, они просто валялись на постели с бокалами вина и болтали ни о чем, пока блондин не предложил.

- Не хочешь завтра прогуляться по городу? Суббота, выходной… Можем покататься по реке на «Ракете».

- С удовольствием, но у меня есть одна просьба к тебе. Надеюсь не обременительная.

- И? – Стас приподнял вопросительно бровь.

- Давай завтра кое-куда съездим и я все объясню.

- Какая таинственность… А если я откажусь?

- Значит придется ехать одному на автобусе, а ты так ничего и не узнаешь…

-Ооо?? А ты, оказывается, можешь быть злым…

- Совсем чуть-чуть, и это только защитная реакция.

Стас усмехнулся, поигрывая бокалом, и глядя на лежащего рядом мужчину из под прищуренных ресниц.

- Уговорил. Далеко ехать?

- Не близко, но все в пределах города.

Блондин отсалютовал в знак согласия, приподняв бокал.

Утром субботы, сидя в машине и вопросительно глядя  на Вадима, Стас ожидал вразумительных объяснений, но их не последовало.

- Адрес? Просто адрес? Там что захоронения сокровищ твоей семьи?

- Что–то примерно так. Мы едем?

- А отказаться можно? – Стас переключил передачу на «Drive»выворачивая с парковки.

Въезжая во двор старой потрепанной девятиэтажки, парень стал подозревать где они. И его подозрения обрели уверенность, когда, поднявшись на лифте они остановились у одной из квартирных дверей на площадке пятого этажа. Вадим стоял, тяжело опираясь на палку левой рукой, а между пальцами правой мелькала связка ключей.

- Где ты их взял? – Стас почувствовал как у него пересыхает во рту.

- В своем тайнике, - Вадим не поднял глаз, прячась за челкой, упавшей на лицо.

- Где? – сердце бешено стучало о грудную клетку, словно желая вырваться из плена, - Отвечай же!

- Я прятал ключи в выемке за кирпичами, не далеко от того места где ты нашел меня, -Мужчина не поднял головы, слова звучали глухо, словно сцеженные сквозь зубы, - Тебя устраивает мой ответ?

Стас оперся о перила, ощущая пугающую тошноту. Вадим возвращается домой, сейчас он позвонит, ему откроют и, вуаля, он дома. Больше не будет совместных ужинов, не нужно будет торопиться домой. Снова он и кот. Двое, не трое.… Всего лишь двое.

- Когда ты забрал ключи и решил поехать сюда? – Стас не узнал свой голос, он  словно осип.

- В среду… Прости, я должен еще раз попытаться, потом уйду. Мне это нужно.

Блондин из всего сказанного услышал только одно слово.

- Куда ты уйдешь?

Вадим поднял на него глаза, впервые за то время что они стояли на серой площадке между лестничными пролетами, и грустно посмотрел на парня. Улыбнулся, видя сжатые в тонкую линию губы и бледное лицо.

- Я надеялся, ты пустишь меня еще пожить….

ГЛ 3,16

«Вадим! Какой ты…», - мысли вспорхнули пугливыми мотыльками, исчезла тяжесть рвущая грудь. «Так нельзя, больше нельзя молчать, иначе однажды…» - Стас не успел закончить свою мысль, видя как длинные пальцы крутят ключ, примеряясь к скважине.   Серебристая бородка вошла в паз тяжело с натугой, но поворачиваться отказалась на отрез. Мужчина дергал ключ, но тот не поддавался, отказываясь отпирать замок.

- Позволь, я попробую, - Стас осторожно отстранил ослабевшие пальцы и повернул круглую головку ключа, одновременно нажимая на холодный металл двери плечом. Что-то щелкнуло и ключ медленно со скрипом повернулся, открывая замок. Парень отступил, оставляя проход открытым.

- Я подожду тебя здесь.

- Пожалуйста, пойдем вместе, - блондин ощутил теплое прикосновение к своей руке.

Квартира встретила их тишиной и легким запустением, присущим любому жилью, которое покидают хозяева, бывая там лишь редкими наездами.

- Выходит ты ошибся тогда. Ты просто не смог отпереть дверь, - голос Стаса эхом отдался от стен.

- Да, ошибся…. Я тогда вообще много ошибался. Так что, думаю, это был урок, данный мне жизнью.

Они прошли по коридору, скинув обувь у дверей. Тихо, пусто, слой пыли на мебели. Но то, как Вадим смотрел на все эти старые вещи говорило о многом – это был его потерянный мирок, часть той жизни, которую он уже не надеялся вернуть, которую, как  он сам себя убедил,   он давным–давно потерял. Мужчина толкнул одну из дверей, открывая комнату.

- Это мои покои.

В комнате было довольно опрятно кровать в углу, напротив стенной шкаф, стеллаж… Личные вещи хозяина, расставленные книги, компакты... Все на своих местах. Среди прочих вещей  не большая рамка с фото, Стас заглянул через плечо мужчины, рассматривая фотографию - родители и, видимо, сводный брат. Судя по нарядам - это свадьба старших.   Женщина в белом и нежно прижимается к мужчине, парни стоят по обе стороны, каждый около своего родителя, улыбаются…  Станислав поймал себя на том, что рассматривает молодого Вадима, парень на фотографии еще помладше чем он сейчас – глаза синие, ясные, очень открытая счастливая улыбка…. Таких парней все любят и они всегда душа любой компании – открытые, заводные, смешливые… Блондин не удержался, коснулся рукой сжимающих фоторамку пальцев, брюнет отвел глаза от родных лиц.

- Извини, воспоминания нахлынули, - он осторожно положил фото на кровать и по-деловому распахнул дверки шкафа, инспектируя гардероб.

- Что-то я о сумке не подумал…, - Стас рассматривал полные полки и вешалки.

- Я вообще не подумал, что мы сюда попадем….   У родителей чемодан был, кажется в кладовке, сейчас поищу…

Стас молча закинул полный вещей чемодан в багажник, внутренне радуясь что мужчина так легко ушел из своего прежнего дома, отказываясь от прошлой жизни, выбирая его, Стаса. Он дал себе несколько секунд, успокоить дыхание и сердце, которое стучало как сумасшедшее. «Мой, мой, мой! Сейчас сесть, завести машину и увезти его…». Парень сел в салон, не послушными пальцами повернул ключ в замке зажигания, ощущая, как брюнет пристально рассматривает его.

Все время что заняло возвращение домой в салоне машины висела уютная для обоих тишина, в которой каждый из мужчин предавался своим мыслям.

Уже дома, помогая Стасу загружать в стиральную машинку привезенные с собою вещи, Вадим наконец нарушил затянувшееся молчание.

-  Скажи, я не стесняю тебя своим присутствием?

- Ни капли, - Стас запихал последнюю рубашку и защелкнул дверцу, - жить с котом довольно… скучно.

- Тогда скажи, Стас, - мужчина присел рядом, неловко сгибая левую ногу, еще плохо слушающуюся его, - в качестве кого я остаюсь здесь?

Парень, встретивший прямой взгляд брюнета, уже не мог отвернуться и промолчать, игнорируя вопрос, но и отвечать на него он не желал. Вадим удерживал взгляд, пауза затягивалась, становясь все более и более неловкой.

- Я надеюсь что ты не знаешь и сам ответа на мой вопрос, - мужчина отстранился, поднимаясь, - тогда я подожду. Только, пожалуйста, найдя ответ, не скрывай его от меня.

И вышел, оставляя Стаса одного.

POV Станислава

Я бессильно опустился на пол, слушая его удаляющиеся шаги. Господи, как же так? Я не могу, не могу сказать эти проклятые слова, глядя на него. А он хочет откровенности. Черт! Мне нужен тайм аут. Срочно. Пусть работа, но не видеть его, почувствовать передышку. Присутствие этого мужчины в моей жизни, как сладкий яд, отравляет, заставляя все больше и больше желать сблизиться с ним, наслаждаться его присутствием. Самое простое сейчас – сбежать, окунуться в работу. Выкинуть из головы его образ.

ГЛ 3,17

За вечер они еще едва ли перекинулись и парой слов, а когда Вадим вышел из душа, то обнаружил исчезновение подушки и одеяла из спальни. Стас спал на диване в гостиной, или плохо притворялся что спал, потому что стоило Вадиму наклониться к спящему, как дыхание блондина почти замерло. Мужчина хмыкнул, отказываясь верить этому горе–актеру, и вышел, прошептав уже в дверях.

- Актриса погорелого театра.

Воскресное утро встретило его запиской с извинениями и малоубедительной писаниной о том, что Станиславу очень–очень необходимо именно сегодня быть на работе.

- Угу, - смятый в шарик листок стал игрушкой для кота, - пугливый как серна.

И проклятое воскресенье растянулось, как резиновое. Вадим не находил себе места, прокручивая в памяти вчерашний разговор, проклиная свои слова и сожалея, что дал парню время на раздумья. И одновременно, понимая, что иначе невозможно, блондин не дал бы прямого ответа, даже надави на него. Скорее бы уж закрылся в себе и вновь отдалился бы, выстраивая между ними стену отчуждения.

Стас не вернулся ни в шесть вечера, ни в восемь. Вадим упрямо сидел в гостиной, поклявшись себе дождаться упертого блондина, даже если ожидание затянется до утра. «Если он  вообще придет», - шепнула совесть, - «Это же ты его довел». «Я просто спросил». Вадим то злился, то готов был просить прощения.

Стрелки часов бесшумно подобрались к полуночи, когда щелкнул замок двери. Брюнет удержал себя, не позволяя выйти на встречу, в коридор, где вспыхнул свет, просочившийся в двери гостиной. Прямоугольник дверного проема загородила тень.

- Привет, - пауза. Мужчина не мог видеть лица блондина, но замершая в дверях фигура с поникшими плечами говорила сама за себя, - Чего не спишь?

- Не спится, - Вадим положил подбородок на упертые в колени руки, позволяя парню видеть свое лицо, - Много работы?

- А.. да. Постараюсь завтра закончить пораньше, - Станислав сдернул куртку.

- Да, конечно, - Вадим встал, подволакивая левую ногу, тяжело опираясь на палку, подошел вплотную к Стасу, так близко, что увидел собственное отражение в голубых глазах, - Ужин на плите, если ты вдруг голоден. Я спать.

- Спасибо, - тихое слово благодарности повисло в пустоте без ответа.

POV Вадима

Господи, что же мы оба делаем! Я веду себя как обиженный ребенок и он не лучше. Мы разбежались по разным комнатам, пряча друг от друга свою неуверенность. Мои слова как дамоклов меч, нависший над нами. Прости меня, Стас, но я больше не хочу болтаться между небом и землей. Временами мне кажется, что ты ревнуешь меня к каждому столбу, что я нужен тебе, просто необходим, но ты тут же опровергаешь все мои догадки, отталкивая мои жалкие попытки сблизиться. Ты злой, эгоистичный ребенок. Сам того не ведая калечишь меня, раня сильнее, чем та проклятая авария. Я комплексую из–за своих ног, из-за того что ты видел меня в худшем из возможных положений, но позволяю себе мечтать, что у нас еще все может быть. А ты разрушаешь эти мечты своим молчанием. Стас. Стас?! Я не могу уснуть вторую ночь, не слыша твоего дыхания. Предрассветное забытье – единственное, что ждет меня этой ночью. Ты так нужен мне. Проклятье!

ГЛ 3,18

В понедельник стало еще хуже: одиночество, недосказанность – они почти ощутимо висели в квартире, заставляя Вадима метаться из угла в угол. Он не находил себе места, мечтая дождаться вечера и клянясь уже не отпускать блондина, не получив от него вразумительных ответов на свои вопросы.

Близился обед, когда тишину квартиры разорвал звонок. За две недели здесь не было ни одного гостя, кроме хамоватого Никиты…. Нет, Стасу, конечно, звонили на сотовый его знакомые, но приглашать их домой блондин не торопился.

Вадим не спешил к двери, но незваный гость просто зажал кнопку и трезвон впился  в уши, раздалбливая мозг – пришлось открывать. За порогом стояла худосочная девушка в длинной, до средины бедра куртке и джинсах, прическа не поддавалась описанию – нечёсанный рыжевато-блондинистый колтун сбился на одну сторону. Девица подняла на брюнета совершенно пьяный, расфокусированный взгляд и потребовала хриплым голосом:

- Стася…??

-Нет! – мужчина попытался запереть дверь, но пьянь сделала шаг и едва не расстелилась в коридоре, запнувшись о порог.

- Ггде Стан-нислав? – существо оперлось о стену плечом – удерживать равновесие в ее состояние было просто не возможно, - мне надо.. срочно надо его!... – рыжая соскользнула в угол, роняя голову на руки, - Он мне очень нужен….

Вадим смотрел на гостью со смешанным чувством отвращения и жалости, это как же должно быть плохо, чтобы напиться и ввалиться домой к чужому человеку… А к чужому ли? Стас мог просто не демонстрировать ему свою личную жизнь, а заявление, что блондин одинок, только отговорки. Эта пьяная девица вполне может быть тут вовсе не чужой, а очень даже своей. Подумаешь, поругались пару недель назад, проревелась, одумалась… Обнаружила, что беременна… Фантазия подкинула картинку, где Стас целовал эту девку.. Страстно, горячо, жадно, как никогда не поцелует Вадима. Захотелось выкинуть гостью за дверь.

Рыжая по-прежнему сидела в углу, игнорирую присутствие брюнета, нависшего над ней, когда в коридор выглянул кот. Пьяное недоразумение в углу вызвало у него целую бурю эмоций – пушистый негодяй кинулся ей в ноги, сладострастно урча и обтирая затянутые в джинсы колени.

- О, привет кыся… Где папа? – девица сфокусировала расползающиеся глаза на коте.

Вадим кашлянул, напоминая о своем присутствие.

- Стас на работе, он будет только вечером.

- Я подожду, - безапелляционно заявила гостья, пытаясь принять вертикальное положение. Но, увы, для нее это было непосильным делом, поэтому пришлось садиться на пол и стягивать куртку прямо там.

- Ты – парень?! – Вадим уставился на совершенно плоскую грудь, обтянутую джемпером.

- Нет, девка, блять! – куртка тряпкой полетела к его ногам, - Еще один! У вас что шары в жопе застряли?!   - за курткой последовал один кроссовок, шнурки второго прочно запутались в узел. Рыжий потряс ногой, желаемого эффекта не добился и бросил это занятие. Под его хмурым взглядом мужчина отступил, освобождая дорогу, наблюдая как матерящееся недоразумение, ползет на четвереньках по коридору в сторону ванной.

- Ладно хоть не беременный…. – Вадим поднял с пола куртку и отпинал в угол единственный кроссовок, - Протрезвеешь, поговорим.

POV Вадима

Под звуки льющейся в ванной комнате воды, я заварил чай и расположился на кухне, ожидая, когда незнакомец соизволит закончить свои водные процедуры. Парня хватило где-то минут на сорок, он вышел из ванной уже заметно протрезвевший и в одном полотенце, замотанном на бедрах. Не особо смущаясь того что он совсем не дома, рыжий преспокойно направился в спальню.

- И куда мы собрались? – я окликнул его, но наглец даже не обернулся. Бросил через плечо:

- Одеться естественно. Нечего тебе на меня пялиться.

Пришлось вставать и плестись за ним, внутри все противно ныло от сознания того, что этот, совершенно незнакомый мне парень, так хорошо ориентируется в этом доме. Кто он Стасу? Я опустился на кровать, наблюдая за ним. Рыжий преспокойно рылся в шкафу, перебирая мои вещи, я молчал, ожидая, когда он поймет что тряпки не того размера. Вытягивая с полки мою футболку и разворачивая ее на весу, парень недоуменно уставился сначала на вещь, а потом уже удостоил взглядом и меня.

- Ага, - наглые зеленущие глаза просвечивали рентгеном, - твое.

Он даже не спрашивал - констатировал факт.

- Мое и что с того? Занял твои полки?

Парень небрежно сложил мою вещь, забрасывая ее на место. Задумчиво разглядывал меня, задержав взгляд на прислоненной к кровати палке. Помолчал, игнорируя мой вопрос, потом пристроился рядом на кровати. Худой, но не дистрофик, скорее жилистый, с мокрых рыжих волос стекают капли воды на голые плечи. В комнате прохладно и от того по спине и предплечьям россыпь гусинной кожи. Парень поежился.

- Дай, пожалуйста, что-нибудь одеть и хорош меня рассматривать.

Я поднялся, нашел в шкафу чистый комплект домашней одежды Стаса, и бросил его рыжему на колени. Замерзшее чудо в первую очередь натянуло футболку, скинул полотенце, натягивая брюки, в глаза бросились темные пятна синяков на бледной коже бедер. Такие красноречивые кровоподтеки может оставить только…. Сильная мужская рука, крепко удерживающая, сжимающая партнера во время секса. Твою мать! И Стаса вчера не было весь день….

Я выпал из реальности и рыжий перехватил мой удивленно расширившийся взгляд.

- Да. Синяки. И что?

- Ничего, это же твои синяки. Надеюсь, что Стас не имеет к ним никакого отношения?

- Дебил.

Вот те раз?!

- Очень приятно, а меня Вадим зовут. Будем знакомы.

Парень похлопал глазами, въезжая в мою реплику и неожиданно засмеялся.

- Владислав. Хватит  сверкать так ревниво глазами, и не задавай глупых вопросов.

Я смотрел на парня и ничего не понимал. Чтобы разобраться во всем этом безобразии, мне нужен был Стас, который избегает общения со мной. Блять!

Пока я размышлял, парень притащил с кухни две чашки чая и устроился рядом, подавая одну из них мне.

- Травма? – он кивнул на левую ногу, ее пришлось вытянуть – ныло колено.

- Старая, попал в аварию по глупости.

Мы помолчали, прихлебывая горячий ароматный напиток, пауза затягивалась.

- Ты всегда к обеду понедельника надираешься в говно? Или сегодня особый день?

Влад не ответил, долго молчал, прячась за чашкой, я уже думал что он проигнорирует мой вопрос, но он, наконец, ответил.

- Нет, сегодня особенный день, - и совсем скуксился, мгновенно погрустнев и отставив полупустую чашку. – Спасибо что впустил. Надеюсь, я не очень тебя стесняю? Я звонил Стасу, но у него отключен телефон, а мне очень нужно с ним поговорить.

- Оставайся, дождешься и поговоришь. Только последнее время он сильно задерживается.

Рыжий рассеянно кивнул, устраиваясь на моей подушке и подтягивая на плечи покрывало.

- Я посплю немножко, а то что-то устал… Трудный был день..

«Да он вроде еще не закончился», - подумалось мне, но озвучить умную мысль было не кому – рыжий закрыл глаза, делая вид, что уже засыпает. Пришлось уйти и провести оставшееся время в одиночестве. Кот, подлюга, сбежал к своему любимцу и сладострастно урчал, лежа у головы парня, на подушке.

Гл 3,19

Мне осталась кухня и гостиная, но ни готовить, ни смотреть телевизор не хотелось. Я бессмысленно бродил, нарезая круги по погруженной в тишину квартире. Остановился у стенного шкафа, бессмысленно открывая и закрывая дверцы, скользящие туда – обратно на роликах, когда мое внимание привлек к себе толстый альбом, лежащий на самой верхней полке, почти невидимый отсюда. Больше всего он походил на подборку старых фото. Мое любопытство уже тянуло альбом к себе. Старый переплет оказался слишком тяжелым даже для моей руки. Хлоп. Фотографии разлетелись по коридору. Семейный альбом. Старые фото с художественно обрезанными краями. Мужчины, женщины, дети… Художественная сепия с невероятно красивой брюнеткой, держащей на руках мальчика блондина. Станислав. Я не мог оторвать взгляда от подобранной с пола фотографии. Смотрел на маленького ребенка, хмурящего на меня светлые бровки, и не мог оторваться. Это как шаг в прошлое – знать его сильным, взрослым, и случайно увидеть детское фото.

Я опустился на пол, медленно перебирая фотокарточки, забыв о времени, забыв, что мне никто не разрешал брать этот альбом, что я ворошу кусочки чужой личной жизни. Но я не мог оторваться. Стас, его образы – детские, юношеские…  Передо мною проходила его жизнь мозаикой фотографий цветных, черно-белых…

- Нравится? – к моему плечу прижалась прохладная ткань плаща Станислава, - Мне тоже кажется что здесь я неплохо получился, - он осторожно вынул из моих онемевших пальцев относительно нестарую фотографию, видимо из студенческих времен.

Я осмелился повернуть голову. Он не злился? Совсем не злился. Блондин улыбаясь, аккуратно собрал фотографии в кучу, небрежно забрасывая их между страницами альбома.

- Вставай, не сиди на холодном полу, опять ходить не сможешь, - он потянул меня вверх, беря за руку. Подождал,   когда я обопрусь на палку и, сняв плащ, повесил его в шкаф.

- Опа? У нас гость?– Стас удивленно уставился на куртку рыжего.

- Твой друг, - я напряженно ожидал реакции блондина, но кроме неподдельного удивления, других эмоций не последовало. Стас отстранил меня, заглядывая в гостиную, приподнял бровь в немом вопросе, я кивнул головой в сторону спальни.

- Зашибись! Может он еще и в душ успел сходить?

- Успел. И одежду твою взял.

Вот теперь на лице парня отразилось понимание ситуации.

- Влад, твою ж ты мать!   - он рванулся было в спальню, но я поймал его за локоть.

- Он спит. Приполз пьяный, требовал тебя… Потом оккупировал душ и завалился спать.

- Тааакс… - блондин вытащил из кармана телефон, сиротливо темнеющий экраном, - Сел… Давай глянем на это чудо.

Спасибо, уже насмотрелся. Я пропустил парня вперед, ожидая его реакции на картину в спальне. Заглянул. Оценил. Вышел, попутно ища зарядку от сотового.

Едва воткнув разъем провода в телефон, Стас первым делом выбрал номер из списка, делая звонок. Всего разговора я слышать не мог, хоть и очень хотелось.

POV Станислава.

Экран чуть вибрировал, отзываясь на прикосновения пальцев, я торопился набрать номер человека, ответственного за поведение рыжеволосого чуда.

- Привет. Как дела? – я едва сдерживал себя, чтобы не сорваться на крик. Куда она смотрит? В жизни не видел чтобы Влад был пьян и ошивался по чужим домам. Это немного пугало.

- Привет. Не очень, - а вот теперь я напрягся гораздо больше. Если у Веты дела не очень, значит все плохо, совсем плохо.

- Никого не потеряла? – слова со злыми нотками не удержались на языке.

Секундная заминка и облегченный вздох.

- Владик у тебя?

- Да..

- Стас, он давно пришел? – ее дыхание сбилось и я понял что девушка мечется по квартире, натягивая одежду и торопясь ко мне.

- Сегодня днем, пьяный и сейчас отсыпается. Можешь не слишком торопиться…

- Как он, - голос Веты стал таким жалким, грустным. Какого черта у этих двоих происходит?

- Понятия не имею, я еще даже не разговаривал с ним. Приезжай через пару – тройку часов, а я пока пообщаюсь с твоим братиком. Жду.

На том конце тишина – рыжая бросила трубку.

Я положил телефон на тумбочку, поднял глаза, встречая грустный взгляд Вадима. Ну нафига мне эта проблема? Я торопился домой, к этому мужчине….   И кто меня тут встретил?   Эх, Влад, Влад, что же тебя привело в мой дом?

Побрел в спальню, предчувствуя долгий и бессодержательный разговор с рыжим оккупантом моей кровати. Обернулся уже в дверном проеме, Вадим остался стоять в коридоре, не последовав за мною. Не желая вмешиваться в наши с Владом дела? Губы растянулись в грустной улыбке – ну, да, кому они надо – чужие проблемы?

ГЛ 3,20

POV Станислава

Я сел на кровать, запуская пальцы в рыжие кудряшки. Что-что, а волосы у близняшек очень красивые, да и сами они ничего так. Особенно когда спят. А в активном состояние - язвочки и магниты для проблем и приключений. Влад вздохнул, просыпаясь, и перевернулся на спину, щуря со сна глаза.

- Привет, - парень потянулся, кажется еще не совсем осознавая где он.

- Добрый вечер, соня. Хорошо спится в моей постели?

Влад дернулся, словно мои слова напомнили ему о чем-то, очень неприятном.

- Я долго спал?

- Вадим сказал, что ты пришел днем, считай сам, - я показал ему часы на своем запястье.

- Значит не приснилось. Жаль, - Влад, привстав было, упал обратно на подушки, - Можно я у тебя переночую. Я тихо.

- Ты что, поссорился с Ветой? – от перспективы провести этот вечер втроем, у меня заныла голова и пересохло в горле, ну нафиг такое счастье.

- Нет, но она меня убьет… И скажет много лестных слов обо мне, а я не готов сейчас выслушать правду.

- Таак... Где ты напакостил? – я вытряхнул из одеяла кутающегося в него парня, - Говори!

- Стас, только обещай свое мнение оставить при себе, - Влад стал неожиданно таким жалким, грустным, поджимая колени к груди и облокачиваясь на спинку кровати.

- То есть побыть молчаливой жилеткой? – я обнял рыжего за плечи, притягивая его, - Иди уже ко мне.

Так всегда, я не злюсь на них долго. Они добрые, отзывчивые, немного шебутные.   Прижимая к себе парня, гладя рассеянно его плечи и спину, я сначала слушаю в пол уха, предполагая обыкновенную безответную любовь, чувствуя спиной взгляд брюнета, застывшего в коридоре. Ревнивый взгляд.

Когда Влад в своем рассказе доходит до сегодняшнего дня, мне приходится сжать руки в кулаки, чтобы не вцепиться рыжему в плечи. Он-то в чем виноват? Эх, мальчик, мальчик… Какие же люди сволочи. Парень жмется к моему плечу и я ощущаю, как промокает рубашка, хоть и не слышу всхлипов. Бедолага ты моя… Прижимаюсь губами к макушке, шепчу что-то бессвязно. Все мои слова сводятся к глупому – все будет хорошо. Но мы оба знаем, что это не так. Хорошо уже не будет. Приближение Вадима я слышу только благодаря тому, что он тянет больную ногу. Принес нам салфетки. Вытираю лицо рыжему. Ищу слова, но не нахожу их, и слышу голос брюнета.

- Хватит. Не реви, ты же знал с кем связываешься. Не думал же ты, надеюсь, что он принесет тебе утром кофе в постель?

- Вадим, - я дернулся, обнимая крепче парня, - прекрати.

В словах мужчины есть резон, но Влад и сам все прекрасно понимает, просто ищет, кому выплеснуть свою боль. Рыжий освободился из моих рук, покрасневшими глазами грустно рассматривал мужчину.

- Не думал, но рассчитывал, что принять душ и выпить чашку кофе я смогу. Я не хочу обсуждать это с тобой.

- Взаимно. Тем более что и обсуждать нечего, - мужчина пожал печами, - он же тебя хотел?

- Вадим! – я попытался заткнуть не в меру словоохотливого брюнета, но он не позволил прервать себя.

- К нему домой сам предложил поехать? Значит еще захочет… Секс с мужчиной – это наркотик. И твой полковник на него подсел. Он же пообещал перезвонить?

- Когда ему еще захочется?! Пусть **** себя сам, - Влад резко поднялся с кровати, оказываясь нос к носу с Вадимом.

- Знаешь, в таких случаях, очень приятно понаблюдать, как этот скот оказывается в ситуации «глаз видит, а зуб неймет».

- О чем ты?

- О ревности, мальчик. О его ревности…

Влад хлопал глазами, не въезжая в озвученную мужчиной мысль. Вадим усмехнулся, отвечая на невысказанный вопрос.

- Он выбросил тебя из своего дома, и допускает мысль что ты вернешься – стоит только позвать… Докажи ему обратное – заведи нового партнера и постарайся продемонстрировать ваши отношения своему полковнику.

- Я что баба, на ревность давить? – рыжий фыркнул, дергая головой.

- Ну, дело твое… Я не баба, но зрелищем бы насладился.… Никогда не вредно продемонстрировать, что не только он холодный похуист, не способный влюбляться. Думаю, его-то реакция будет куда забавнее.

- И так хочется посмотреть?

- На что ты намекаешь? – мужчина нахмурил брови, ощущая в вопросе, адресованном ему, подвох.

- На возможность поучаствовать в процессе.

- Я? С клюкой? – Вадим откровенно заржал, - Ты ничего не попутал?

Влад ухмыльнулся, изгибая губы в своей особенной улыбке.… Слишком хорошо знакомой мне. И, к сожалению, совершенно неизвестной Вадиму.

- Влад… - на мой предостерегающий окрик никто из этих двоих уже не обратил внимания. Брошенные вскользь слова приобретали слишком серьезный оборот.

- Мы же будем только играть, демонстрируя чувства и создавая иллюзию полной взаимности, для этого наличие небольшого недостатка в твоей походке – не помеха.

Двое мужчин застыли друг напротив друга, и я представил, как хорошо они будут смотреться в паре – рыжий Влад с девически тонкой фигурой и широкоплечий брюнет, на голову выше него, и даже палка в руках не портит впечатление. Вадима ничто не портит – красивый, высокий, с его торса можно лепить античные статуи.

- Стас? – мужчина смотрел на меня так, словно я обмолвился о своих мыслях вслух.

- Да?

- Ты ничего не хочешь сказать мне? – Вадим отвернулся от рыжего, - Твой друг предлагает мне побыть его бойфрендом.

- Только на людях! – тут же вклинился Влад

- Делайте как хотите…  - я пожал плечами, поднимаясь с кровати и направляясь к выходу.

За моей спиной прозвучало жалобно:

- Стааас…. Вот теперь Ветка меня точно убьет.

- Кто? – Вадим еще не до конца разобрался в родственных связях рыжего

- Я! – звонко гаркнули у меня под ухом, - Привет, мальчики! А у вас дверь входная открыта…

ГЛ 3,21

POV Вадима

Мальчики? Я? Мы? А еще у меня двоилось в глазах. Потому - что хлипкое недоразумение по имени Влад стояло у моего правого плеча, а его яркая копия – в дверях.

- Держи, братец, - объемистый пакет глухо шлепнулся точнехонько в руки рыжему, - хорош напрягать Стаса – собирайся домой.

- Что это? – парень удивленно заглянул в вовремя подхваченный пакет.

- Мое вечернее платье, родной. Сейчас переоденешься и пойдем до дому.

- Аааа, - глубокомысленное восклицание Влада говорило о том, что происходящее вполне нормально, - Спасибо.

- Кушайте без хлеба.

Девушка отвлеклась от своего брата, пока он ушел в ванную переодеться и теперь такие же зеленущие, как и у Влада глаз, сканировали меня. Я ожидал хоть пары реплик но, увы, все досталось Стасу. Театральным шепотом она сообщила, склоняясь к уху блондина и не сводя с меня глаз.

- Этот даже лучше первого.

С кем, хотелось бы знать, меня сравнивают? А Стас даже не смутился, напротив - поддержал разговор.

- Но первый же тебе нравился больше, ты же говорила – единственный.

Рыжая радостно затрясла головой.

- Я и сейчас готова это повторить! Может отдашь теперь мне, раз ты себе нового нашел?

- Нууу, если только он согласится.… Поговори, конечно, - в голосе Стаса промелькнули печальные нотки.

- Ты разрешаешь? Люблю тебя, - она на мгновение повисла на шее парня и отцепившись тут же кинулась в темноту коридора, - Кис–кис–кис.… Пойдем жить к мамочке…

Кот?! Меня сравнивали с котом?

Я еще соображал, переваривая ситуацию, когда решился - таки взглянуть Стасу в глаза. Блондин улыбался. Смотрел на меня, не пряча взгляд, и под светлыми ресницами плясали смешинки. Расстояние между нами не превышало и двух шагов и мне так захотелось, наконец, прекратить эту глупую игру в недосказанность. Самому. Первому. Сделал эти два последних, проклятых шага, разделявших нас. Оперся ладонями о стену по обе стороны от его плеч, затянутых все еще в белую офисную рубашку.

- Вадим… Я должен сказать тебе… - его губы шевелились, притягивая мой взгляд. Тонкие, чуть розовые, такие же сухие, как и мои.

- Стас, потом, - его теплое дыхание совсем близко…

- Ну, мы пойдем?! – на нас пялились две пары зеленых глаз. У Веты под мышкой выл, повисший тряпкой кот. Мы, опомнившись, пытались понять какого черта близнецы еще здесь. Стас сообразил первым, чуть отстранился от меня, пытаясь выскользнуть, но я не мог убрать рук, отпустить его, только не сейчас. Он снова ускользнет. Умоляющий взгляд в мой адрес. Два взгляда. Блондина и кота. Не пущу. Пусть лучше забирают комок шерсти. Все равно потом с мешком рыбы вернут.

- Вета идите, только поставь кота на пол…

- Жадный…

- До свидания…

- И захлопните, уже наконец-то, эту проклятую дверь!

ГЛ 3,22

POV Станислава.

Близняшки обулись в коридоре и вышли, демонстративно громко захлопнув дверь, но все эти звуки были на периферии моего сознания. Единственным настоящим было тихое дыхание, щекочущее мне ухо и шею.

- Стас, - почти мольба. И теплые мягкие губы нежно касаются моей щеки, скулы, виска… Никто никогда не целовал так нежно, словно я хрупкий цветок и неосторожное прикосновение разрушит меня. Я теряюсь в его ласках, поцелуях и реальным остается только он, чье дыхание с каждым мгновением становится все более и более прерывистым.

- Стааас… - умоляюще, - посмотри на меня…

Я открываю глаза и тону в глубокой синеве. Поворачиваю голову, ловя следующий его поцелуй губами, раскрываясь навстречу его языку, впуская в себя… Горячо, глубоко, жадно…. Когда та хрупкая нежность стала такой яростью? Мои губы смяты, его поцелуй – сумасшедший шквал страсти. Он словно пьет меня, не выпуская из плена своих губ, не позволяя нормально дышать. И я уже забыл, что еще четверть часа назад ревновал его к Владу. А что вообще было четверть часа назад и было ли что-то? Потому - что мир крутится вокруг этих горячих, чуть припухших от жестких поцелуев, губ, вращается вокруг наших объятий. Горячие ладони под моей рубашкой и влажные прикосновения языка к шее, к впадинке за ухом. Выдох на грани…. Брюнет отрывается от меня, но… боже… Как же неохотно он это делает. Зрачки расширились, заполняя радужку.… Какой же он красивый. Упирается лбом в стену, переводя дыхание.

- Сладость…. – его губы прижимаются к моему виску, - Пойдем на кровать, я едва стою….

Я подвожу его к постели и роняю, оказываясь сверху, подминаю под себя, сжимая коленями его бедра. Прижимаюсь как можно сильнее, нарочно дразня мужчину подо мною.

- Не смей, - его ладони удерживают меня, - я едва сдерживаюсь…

- Может тогда не надо сдерживаться? – я не помню, когда он лишился футболки, но с удовольствием ласкаю его грудь и живот, скользя ладонями по напряженным мышцам. Вадим выгибается, стремясь продлить контакт с моими руками и одновременно толкаясь бедрами. Он такой горячий и возбужденный… Мое состояние почти не уступает ему, но есть «почти» и я контролирую ситуацию. Или мне кажется… Казалось…. Понимание ошибочности моих мыслей приходит поздно – под лопатками покрывало, сбитое и смятое, неудобно упирающееся в позвоночник. Вадим нависает надо мною, смотрит в глаза, словно спрашивая разрешения на дальнейшие действия. Умм, сколько церемоний, словно я девственник…. Мое колено касается его бедра, приятная тяжесть в паху разливается тянущим возбуждением по телу, заставляя тереться о его живот, прижиматься и проклинать остатки одежды разделяющие нас.

POV Вадима

Он как хрупкий бокал лилии, кажется, неверное прикосновение разрушит эту дрожащую на грани сна и яви нежность, испортит мраморную белизну кожи. Едва касаюсь губами, ласкаю больше дыханием, чем поцелуями. Но Стас не смотрит на меня, прячет губы, прикрывает глаза, а мне так хочется увидеть, что за эмоции спрятаны там, под пушистыми веерами ресниц.

- Стаас.. – выдыхаю умоляюще, - Посмотри на меня….

Боже… зачем я попросил об этом? Я мог остановиться, не видя шального блеска черных, раскрывшихся от возбуждения на всю радужку, зрачков, но теперь слишком поздно. Он ловит мой напор губами, мягкими, нежными, полураскрытыми навстречу моему вторжению… И я проваливаюсь в этот поцелуй как в пламя, в огненный шквал, опаляющий мои тело и разум. Стон вибрирует на языке, подстегивая меня, я хочу вобрать его в себя. Целиком. Но мне доступен только его рот, его вкус, ошеломляюще сладкий и свежий одновременно. Голова кружится, от жестких поцелуев саднит губы, и еще я понимаю, что сейчас просто упаду, ноги подкашиваются, отказываясь меня держать.

Моя просьба и он отводит меня к постели. Это ловушка? Я прижат к кровати, а мой милый блондин сидит на мне, потираясь бедрами о мой пах. Сладкий, я же сейчас кончу просто от этих ритмичных движений, от твоей близости ко мне, от теплых, ласкающих меня ладоней. Наша одежда царапает разгоряченную кожу, а ты не торопишься раздеться. Я больше не могу, прости…

Теперь ты снизу и ясные глаза, в обрамлении светлых ресниц,   удивленно смотрят на меня, нависшего над тобой, прижимающего всем своим весом к смятой постели. Боже… я надеюсь у тебя и в мыслях нет остановиться. Мои руки ласкают твое тело, скользя от плеч по ребрам, вниз к твердому прессу живота. Ты шумно втягиваешь воздух, когда мои руки проскальзывают под грубую ткань брюк, правая ласкает твой напряженный член, а левой я неловко расстегиваю ремень. Ты сам приподнимаешь бедра, помогая мне избавить тебя от надоевшей одежды. Твои лодыжки, колени… Шелковистая кожа внутренней части бедра… Ты сам. Обнаженный, лежащий подо мною, обнимающий меня ногами, тянущий к себе…. Но я хочу иначе…. Сначала твое удовольствие, потом я… Хочу чтобы тебе было хорошо, очень хорошо, настолько, чтобы я стал единственным, кого бы ты желал. Прижимаюсь губами к нежной коже под впадиной пупка, трусь щекой о твое колено, лежащее на моем плече, вывожу языком влажные узоры на нежной коже. Глубже, дальше. Твой резкий выдох, когда язык касается твоего возбужденного члена и к нему присоединяются мои губы. Перехватываю твои бедра, потому что ты упорно пытаешься улизнуть, вырваться, не позволить мне доставить тебе наслаждение. А тебе нравится и очень, я же вижу… Вот оно свидетельство, влажной терпкой горечью на моих губах… Я медленно двигаюсь, вбирая тебя в рот, царапая нежную кожу зубами… Глубже…. Еще. Твои стоны и шепот… Не надо… Да, да…  Мой сладкий мальчик, мой страстный… Любимый… Твои тонкие пальцы путаются в моих волосах, а языком и горлом я ощущаю как ты пульсируешь, находясь на грани…. Как грубо подаешься бедрами, забыв обо мне… Кончая толчками… Твой стон повисает в жарком воздухе спальни.   Я поднимаюсь, руки дрожат от возбуждения… Ты еще вздрагиваешь в оргазме, прикрывая рукой глаза, по щекам пятна румянца, но мне уже не до этого… Мне вообще сложно соображать – твое тело манит меня, зовет…. Я касаюсь пальцами сжатого колечка мышц у тебя между ягодиц, массирую, надавливая… Ловлю твой взгляд и улыбку… Ты дотягиваешься до верхнего ящика тумбочки и бросаешь мне тюбик смазки.

- Ну, я долго буду ждать? - твои лодыжки на моей пояснице скрещиваются, притягивая.

Нет, сладость, совсем чуть-чуть, ровно столько чтобы не повредить тебе… Холодный гель на пальцах, твое горячее тело, подающееся мне навстречу. Ты совсем не хочешь ждать, возможно, понимая, что и мне не под силу медлить. Я не спеша проникаю внутрь, раздвигая узкие шелковистые стенки, сдерживаюсь, чтобы не начать двигаться резко, отрывисто, только бы быстрее получить разрядку. Ты притягиваешь меня к себе… Целуешь пробуя свой вкус на моих губах. Двигаешься навстречу, углубляя проникновение и сжимаясь вокруг моего члена. Я вцепляюсь в мягкую ткань наволочки, сжимаю зубы, подчиняя тело разуму. Только бы не сделать больно. А ты улыбаешься и шепот у самого уха:

- Быстрее…

А потом поцелуй – глубокий, страстный, до потери дыхания. Ты отрываешься от моих губ и начинаешь двигать бедрами, задавая мне темп. Это – то, последнее, что отделяло меня от сумасшествия. Жар тел, наши стоны, укусы, когда поцелуев уже мало… То, как ты выгибаешься, когда я попадаю по простате! Еще, еще… Глубже… И ты подходишь к этой грани вместе со мною. Глубоко, резко врываясь последними толчками, я ощущаю как мой мальчик уже сам очень близко, накрываю рукой его член, хочу кончить одновременно… Резкие движения пальцев, собравшихся в кольцо на твердой, пульсирующей плоти. Я выплескиваюсь внутри него, и мой любовник одновременно, отстав на какие-то секунды, пачкает живот и мои пальцы своим соком. Срывается на долгий хриплый стон, вздрагивая подо мною, обнимая мои бедра своими, в долгом спазме удовольствия, сжимаясь, не отпуская мой член из себя…

Сбивчивое дыхание и затуманенные удовольствием, слегка сонные глаза. Стас щурится, прижимаясь ко мне, лежа на одной со мною подушке, расслабленный, довольный. Его колено на моем животе, пальцы перебирают мои волосы.… Я никогда не видел его таким умиротворенным… и довольным. Прижимаю блондина ближе к себе, сплетая пальцы рук на его талии. Хочу лежать так вечность, но… он возится вырываясь.

- Хочу помыться… и есть…

Мне смешно, мой мальчик капризничает.… Какая малая плата за испытанное удовольствие.

- Сейчас…

- Принесешь мне кофе в постель, - Стас намекает на сегодняшний наш с Владом разговор.

- Как скажешь, - делаю вид, что не замечаю его иронии, - Что ты хочешь кушать?

Он перестает вырываться, наоборот, прижимается ко мне плотнее, тянется к губам, жадно целует, играя языком. Я снова ощущаю, как в паху наливается возбуждение, отрываю его от себя, раньше, чем будет уже не остановиться.

- Я в душ.

Стас растерянно хлопает глазами, наблюдая, как я выбираюсь из постели, путаясь в тряпках и медленно бреду в ванную, опираясь о стену. Я извинюсь потом, но сейчас надо остановиться, иначе завтра мой партнер будет чувствовать себя не лучшим образом.

Горячая вода хлещет по голове и плечам, у меня нет сил даже взять в руки губку, да и не хочется смывать с себя его чудесный сладкий запах. Щелчок двери, шлепки босых ног и в душевой становится значительно теснее. Тонкие руки по обе стороны от меня упираются в стену.

- И куда ты сбежал? – он прижимается к моей спине, и я ощущаю что он, как и я снова возбужден, - Решил поработать руками?

- Стас, не надо… - ладонь ложиться на мое правое бедро и соскальзывает к паху. Могло бы показаться, что он моет меня, но мы оба знаем - это совсем не так. Кусает меня в шею сзади и тут же зализывает, словно извиняясь.

- Запомни, со мной не пройдет номер – трахнуть и сбежать… Даже не надейся, - его пальцы настойчиво изучают мой пах, играя  со мной, дразня, возбуждая еще сильнее.

- Глупый, - я оборачиваюсь за поцелуем, которые, он щедро рассыпает по  моим плечам, - я беспокоюсь о том, чтобы не поранить тебя…

- Великолепно… Тогда поменяемся ролями, мой заботливый мужчина, - его пальцы слегка сжимают меня спереди и одновременно проникают сзади… Как же давно этого не было. Не неприятно, но странно.… И я глубоко вдыхаю, пытаясь расслабиться, освободить путь для него.

- Мммм…. Радость моя… - его срывающийся голос у самого уха, - Я думал пошутить, но ты… делаешь меня очень серьезным…

- Аах… смазку, - я сам плохо соображаю, от горячего возбужденного дыхания и обнаженного тела рядом сносит крышу. Мой любовник настойчив, разворачивает меня лицом к себе, жадно целует, проникая языком в мой рот и в тоже время, продолжая двигать пальцами внутри…. Движения пальцев и языка синхронны, настойчивы…. Я стону от этих грубоватых, подчиняющих себе ласк.   И Стас отстраняется. Его тело скользит по моему, небольшая заминка, когда он выдавливает из тюбика гель и, опускаясь на пол, разводит мои колени, устраиваясь между ног. Я вижу, как он облизывается, словно кот, взгляд снизу вверх блуждает по моему телу, задерживаясь в паху, на жаждущем прикосновений члене. Кончик влажного языка мелькает между губ, он склоняет голову – пальцы и губы одновременно обнимают меня и от пронзающего, захлестывающего с головой удовольствия, я хочу кричать. Зажимаю рот, стесняясь своих стонов. Он тут же отстраняется, холодный, после его горячего рта, воздух обжигает разгоряченную влажную кожу.

- Не смей… Хочу слышать тебя…

И я убираю с губ искусанные пальцы.

Влажный горячий рот, прикосновения рук и губ, сменяющие друг друга. Пальцы в смазке, мягкое массирующее касание и медленное проникновение, давящее на мышцы, приносящее чувство наполненности. Странное... Нажим усиливается, отвлекая меня от ритмичных движений языка, но я хочу сейчас чувствовать только их и толкаюсь, забывшись в горячий, влажный рот, стремясь скорее освободиться от тянущей тяжести в паху. Мой любовник не сопротивляется, принимает это вторжение. Глубже.. Еще…

Чувствую как ноги подкашиваются, сползаю в его объятия, цепляясь за влажные стенки душевой. Он обнимает меня, прижимает к себе и в глазах Стаса такое же неудовлетворенное желание, как и в моих, он опускается на пол, увлекая меня, усаживая себе на колени. Я с готовностью подаюсь вперед, обнимая его талию, приподнимая бедра. Вижу его улыбку, немного смущенную и довольную, как он кусает губы, прижимаясь к моему входу возбужденным членом. Я совсем немного боюсь этой боли, и она приходит, тянущей, ноющей, но терпимой… Стас погружается внутрь меня медленно, сплетая свои пальцы с моими в невероятно интимном жесте. Благодарно улыбается, целуя мои руки, сжатые с его в замок.

- Умница, - слышу его сорванный шепот. Он внутри, странное ощущение наполненности во мне… им… Частью его… И это возбуждает сильнее любых ласк. Медленно двигаясь, я снова начинаю свой путь по удивительной сладкой дороге наслаждения. Его движения внутри меня, толчки, вызывающие дрожь и удовольствие, рука, ласкающая член, сжимающая его. Глубокий поцелуй с моим вкусом на губах. Когда я начал двигаться навстречу? Я не помню. Один на двоих ритм, заданный им. Я опускаюсь, вжимаясь в его пах…. Стас проникает глубоко внутрь, резкими толчками, посылая волны сладостной дрожи внутрь меня.… Приближение его оргазма, наш сбивающийся ритм… Он стонет, вжимаясь в мои бедра, жадно глубоко целуя, и его крик тает на наших губах, вибрирует в моем горле, рождая и  мой стон. Сжимаясь, не выпуская из себя его плоть, толкаюсь в ладонь, скользкую от смазки и моего сока.   Последние мгновения… Мой крик удивительно похож на его… Я прижимаюсь к нему, осознавая, что слишком тяжел, но отстраниться нет никаких сил. Слушаю, как его сердце бьется где-то совсем рядом с моим, дыхание, срывающееся с припухших губ, щекотит шею.

- Вадим? – его голос хриплый после бурного секса.

- Умм? – я обнимаю его, вздрагивая внутри от этих вибрирующих ноток.

- Ты не хочешь кушать?….

Ну почему мне так смешно? Провокационно вытираю его губы большим пальцем.

- А ты еще не сыт?

Он облизывается, откидываясь на стенку душевой.

- Нет. Ты же ещё не покормил меня…

Черт! Вот же бес! Приходится вставать.