Их награда

- Насколько я поняла, ты сейчас один живешь?

- Да, ещё две недели вся квартира в моем полном распоряжении...

- В нашем, - перебила она. – Я завтра прилетаю. Приедешь встретить?

- Ну конечно! Я скучал.

- Как и я. Осталось немного.

Аэропорт. Вечер. Солнце лениво скатывалось за белоснежные горы. Морозный воздух освежал лёгкие. С бешеным визгом колёса самолёта прикоснулись к бетонной полосе. Он стоял в ожидании. Для пассажиров бизнес-класса подали отдельную машину. И вышла она. Золотистые волосы тут же подхватил ветер, вкрапляя крохотные льдинки в волны её каскада. Ярко-зелёные глаза бегло осмотрели долину и безошибочно определили в толпе встречающих его.

Она спустилась по трапу.   и дверь в микроавтобус тут же открылась. Жестом руки она показала, что в этом нет необходимости, и пошла напрямую к воротам. Один из служащих аэропорта попытался её остановить и объяснить, что она обязана сесть в автомобиль, но она окатила его принижающим взглядом и он замолчал.

По классике жанра они должны были ринуться друг к другу, закружиться в объятьях и слиться в нежном поцелуе, срывающим в пустоту долгую разлуку. Но это не так. Они стояли напротив и смотрели друг на друга. Просто любовались. Время изменило их обоих, но то, что так манило их друг к другу, непреодолимо тянуло, осталось неизменным. И только тогда, насытив своё зрение, они подошли друг к другу. Слова были не нужны. С того момента были только эти двое. Даже время и пространство, разделявшие их так долго, утратили свое существование.

Дома уже ждала бутылочка вина. Её любимое – белое сухое. Наверное, им надо было бы о чем-то поговорить, рассказать друг другу о своей жизни, о своих переживаниях. Но нет. Это любование, эти разговоры, что называется, ни о чем.

Она потянула шею, и он заметил как напряжены её плечи. Не говоря ни слова, он подошел к ней сзади и принялся разминать узлы усталых мышц.

- Да, ты не утратил своего навыка, - шептала она, едва он прикоснулся к её лопаткам.

Как только руки его поднялись к шее, она прижала их к себе, и только в этот момент нежный поцелуй погасил огонь, горящий на их губах уже столько дней.

- Давай я попробую, - сказала она.

Он послушно лег на пол, животом вниз, посреди комнаты. Она села сверху, и он стянул с себя футболку. Нежными прикосновениями длинных пальцев с заточенными ногтями она ощупала каждый изгиб его позвоночника, каждую неровность кожи, каждый уголок каждой косточки.

- Да, - прошептала она, прощупывая мышцы вдоль выпирающих из-под кожи костяшек. – Я хорошо помню эту спину, эту осанку.

- Ты единственная, кто знает все её секреты, - отозвался он.

Её движения были спокойными, размеренными. Каждый уголок его тела подчинялся её прикосновениям. Постепенно, опускаясь всё ниже, она нашла в основании спины те самые две симметричные точки, которые могла найти лишь она одна. Волны наслаждения разливались по его телу, перерастая в цунами, захлестывающее сознание, опьяняя разум слаще любого вина.

Он повернулся, и теперь она увидела этот долгожданный блеск в его глазах. Блеск жажды женщины. Жажды её одной, единственной из всех. Держа друг друга за лицо, они начали целоваться, и через тонкую ткань хлопкового белья, обнажившегося из-под задранной юбки, она почувствовала, как набухает и напрягается его плоть. Руки машинально потянулись к одежде друг друга, расстегивать пуговицы, обнажать жар кожи. Сердца бешено колотились, дрожь охватывала ноги, руки сами выполняли все движения, дыхание участилось. Не отрывая губ от её шеи, он потянул руку к столу, нащупал пульт и выключил свет. Мрак поглотил комнату, лишь отблески уличных фонарей нависали мертвенно-жёлтыми следами с потолка.

Одежды на них уже не было. Но ей этого мало. На них не должно быть вообще ничего. Абсолютная нагота. Сидя на его бёдрах, охватывая его ногами, и, ощущая, как упирается его фаллос ей в живот, она потянулась руками к его шее и начала расстегивать одну за другой цепочки. Он последовал ее примеру. Цепочки с их шей, браслеты с её запястий, кольца с их пальцев... Всё! Вот теперь между ними действительно ничего нет.

Она поднялась, взяла его за руку и поманила в соседнюю комнату, на огромную кровать с хлопково-шёлковым бельем. Она легла, привлекая его на себя. Он лёг и продолжил свои ласки. Она потянула руку к низу его живота и нежными движениями пальцев, то обхватывая сильнее, то проскальзывая подушечками по всей длине, делала его еще твёрже. Его рука, медленно отпустив грудь, двинулась вниз по двум полоскам мышц на её животе. Повинуясь его движению, она широко раздвинула ноги. Она уже текла. Влажность он почувствовал еще когда она сидела на нем и тёрлась своей плотью о него. Но теперь она была на пике возбуждения, и он мог сразу войти в нее полностью. Ему хотелось именно так, ведь чаша терпения уже переполнена.

Едва почувствовав, как он проникает в неё, как его напор раздвигает её изнутри, она прогнула спину и глубоко вздохнула. Он припал губами к её напрягшимся соскам, облизывал, играл языком, слегка покусывал. И не прекращал своих размеренных движений внутри неё. Она кусала его пальцы, стонала, пыталась сфокусировать взгляд, но опьянение возбуждением было сильнее.

Рукой она остановила его и попросила лечь. Она целовала его шею и опускалась все ниже. Она повернулась, и они незамедлительно принялись ласкать друг друга. Он водил языком вверх-вниз, совершал круги, помогал пальцами. Она на секунду замерла, дрожь пробежала по спине и ягодицам, и истошный крик сорвался с её уст. Он почувствовал языком, как пульсирующая её плоть сжалась и замерла. Довольная улыбка расплылась на мгновение на его лице: он достиг, чего хотел, ей хорошо, а это главное. Но она и не собиралась останавливаться! Она еще сильнее сжала его губами, ускорила ритм, коготки этой кошки направились к точке между его бёдрами. Она ощущала языком, как пульс его ускорился, как едва сдерживаемые стоны вырываются из него. И вот он стиснул зубы, по животу пробежала волна, и с сильным напряжением у висков он достиг взрыва. Горячая струя ударила её в самую глубину. На языке появился терпкий вкус. Она немного подержала её во рту, а затем сделала два глубоких глотка. Еще несколько минут они лежали так и продолжали нежно и размеренно, успокаивающе, ласкать друг друга.

У неё на языке оставалось пряное послевкусие, а вокруг его губ блестели следы ее соков. Он достал полотенце. Они вернулись в большую комнату. Часто случается так, что в такие моменты женщины спешат одеться. Но не она. Она словно гордилась своей наготой, спешила вновь и вновь делиться ею с ним.

Остаться в постели и обмениваться ласками? Покурить? Открыть окно и впустить свежий воздух? Или поискать что-нибудь вкусное в холодильнике? Это решение он взял на себя, и едва она успела сделать второй глоток вина, на столе уже стояли тарелки с красной икрой, жареными гребешками и креветками в кляре.

Они, не спеша, на отрывая глаз друг от друга, начали есть и запивать морепродукты вином. Он принес вторую бутылку.

Он сидел и смотрел на нее взглядом охотника, загнавшего свою жертву в ловушку. А она отвечала ему легкими поворотами шеи и блеском мелких капелек пота на ее загорелой коже, ведь знала, что на самом деле охотницей была она.

Наконец она прервала молчание:

- Дары моря. Почему именно их?

- Ну-у-у... К белому сухому полагается...

- А я думала это из-за белка, - засмеялась она.

- Эм-м-м... – многозначительно протянул он.

- Даже не думай об этом, - перебила она. – Сегодня я намерена насытиться тобой за все время нашей разлуки, когда ты тратил на других то, что принадлежит мне.

Она встала и наклонилась к его уху, так, чтобы он острее чувствовал аромат ее тела:

- Пойдем скорее, а то я уже вся теку.

Он посмотрел пронзительным взглядом ей в душу и совершенно бесцеремонно потянулся рукой к низу её прекрасного живота. Да, именно это он и почувствовал – она уже готова. Всё. Сейчас церемонии можно отменить. Он точно знал, что теперь она всецело в его власти. И, что самое главное, она единственно желала находиться сейчас в его власти.

Он положил её на кровать, и она тут же раздвинула ноги и поджала в коленях. В темноте он смог увидеть, как раскрылась её плоть в ожидании его. Он вошел сразу, резко, полностью. Она ощутила, как что-то длинное упирается в неё, внутри неё и застонала. Он почти полностью вынимал его из неё и резко, с силой, вгонял обратно. Каждое его такое движение отзывалось в её теле нарастающей волной, но долго держаться у неё не было сил, и, прижав его за шею к себе, она пронзительно закричала.

Он повернул её спиной к себе, она прогнулась. Он подразнил её плоть пальцами и уже после этого вошел в неё, и на секунду замер. В это мгновение она напрягала шею, упала вниз, на плечи. Он держал ее руками и так резко двигался. Казалось, что он забыл о её ощущениях и переключился на свои, но именно это в его движениях и доставляло ей наибольшее наслаждение. Волны захватывали ее одна за другой. Когда он снова перевернул её, на глазах её проступили слезы... и этот отсутствующий взгляд. Он склонился и спросил:

- Тебе хорошо?

Его вопрос пробудил её:

- Как же давно я так! не кончала! – агрессивно прошипела она. – Скорее! Вставь в меня снова!

Она стала созданием жажды и похоти. Вот теперь он мог насладиться ею полностью. И движения его стали еще более резкими и сильными. Чувствуя приближающуюся волну, он прерывисто сказал:

- Да, моя маленькая, вот так! Раскройся полностью, дай мне войти поглубже!

Она была где-то далеко, но приказы его она слышала и подчинялась им беспрекословно. Она еще шире раздвинула ноги, и когда наступил момент его пика, он резко, придерживая её за плечо, вонзился в неё до основания и белые соки его заполнили её. Словно жидкое пламя ощущала она в себе его сперму. Он прогнул спину дугой и бессильно упал. Жар его дыхания опалял её шею. И он зарычал. Поднялся прямо над её лицом, и рык дикого амурского тигра, заявляющего о своих правах на добычу, раскатился по спальне. Капелька страха проникла к ней в душу, и она задрожала. Но желание насытить этого кровожадного зверя было сильнее.

Ароматы страсти пропитали комнату, а соки их любви остались большими пятнами на покрывале. Пот проступил на его спине, на её груди. Он упал рядом и прижал её к себе. Она лежала на его плече, закинув на него ногу, и ловила лицом его дыхание. Он гладил её спину, проходил пальцами каждый изгиб, целовал её лицо.

- Вино? Или просто попить? Сок? Вода? – спросил он немного позже.

- Вино, - прошептала она, глядя куда-то вдаль.

Он плавно поднялся и в три шага оказался в соседней комнате. Напиток едва гасил жар, распалявший их изнутри. Так они и лежали, в тишине и опьяняющих запахах двух обнаженных измученных тел. Он шептал ей нежные слова о её неземной красоте, о совершенстве её тела и тех ощущениях, что она дарит ему во время каждой их встречи, а она тёрлась щеками о его свежую колючую щетину.

Постепенно руки сами двинулись дальше. Она отзывалась на его прикосновения и понимала, чего он сейчас попросит. Попросит? Нет. Потребует! Потребует, и каждая нежность, исходившая от его пальцев, была наполнена властью, не предполагавшей возражений. И именно это ощущение и пробуждало в ней желание дать ему желаемое. И она впустила в себя его палец. Он массировал её изнутри, расслаблял мышцы, которые рефлекторно напряглись.

Он стоял на коленях и уже пустил в ход второй палец, а она стояла перед ним на четвереньках и ласкала, облизывала его член. Третий палец, четвёртый... Она готова.

Он положил её перед собой и раздвинул ей ноги. Он чувствовал, как его медленное проникновение всё сильнее раздвигает её изнутри, как мышцы её  отзываются на каждый удар его пульса. Она напряглась в животе, чтобы сознательно расслабить мышцы, сжимавшие в этот момент его плоть. И тогда, чтобы успокоить её, и придать новый стимул, он засунул ей палец в рот (она тут же начала облизывать его, обхватывать губами) и прошептал:

- Тише. Ещё немного, ещё чуть-чуть.

Войдя до середины, он приостановился и начал ритмичные движения. Сначала едва заметные, но постепенно всё сильнее, проникая всё глубже. Да, теперь он полностью в ней, а она смогла подчинить рефлексы тела и уже настроилась на волну удовольствия.

Сопротивление рефлексу сжаться и желание чувствовать его внутри смешивались в её душе, враждовали, но соединялись в призрачном соитии. Но сам момент удовольствия, греховного, но сакрального, восторжествовал над нею. Ощущения усиливались. И чувство скорого взрыва напрягло её божественные изгибы, усилив их великолепные рельефы. Они кончили почти одновременно.

Он снова рычал, но теперь уже не яростно, а размеренно и спокойно. Предвкушение скорого уже заставляло напряжение волнами пробегать по её животу. Она снова медленно возбуждалась. Потому что прекрасно знала, что только насытившись, тигр позволит себя погладить, обнять, почувствовать мягкость густой шерсти, послушать своё дыхание – проще говоря, позволит насладиться собою.

Последняя вспышка возбуждения очистила кровь от алкоголя. И теперь они наслаждались Martini. Тоненький ломтик лимона в бокал, оливки с начинкой, копчёное мясо...

По-прежнему гордо демонстрировавшая свою наготу, с играющими отблесками горящих свечей в её зелёных глазах, она рассказывала ему о её новых предприятиях, филиалах в новых точках планеты, хитрых финансовых махинациях...

Ей так хотелось в эту минуту снова попытаться убедить его уехать к ней, в те неведомые прекрасные края, на берегу океана, опять рассказать о том, какая чудесная жизнь ждёт их обоих там. Казалось, что сейчас он не станет сопротивляться, ведь его насыщение очевидно, а она готова дарить ему это всегда. Да и к тому же он прекрасно знал, что мало какая женщина способна на такое: так одарять на любовном ложе, но не быть идиоткой или стервой в жизни, подталкивать во всех начинаниях, но не давить там, где превосходство на её стороне. Но знание его горделивой натуры, что так восхищала и манила её, принципов, в которые он так свято верит, отрезвляли её, останавливали. И она сосредоточилась на предвкушении продолжения этого пиршества сакрального разврата.

Пропищал её Vertu. Смс-ка. Она достала телефон из сумочки, прочитала.

- Что там?

- Мой референт сообщает, что в этом году будет хороший урожай, и мы сможем выделить для голодающих детей вдвое больше обычного. Судя по всему, можно уже ставить вопросы моих ферм на поток и получать отчёты раз в квартал.

- А после этого расширять рынок сбыта? Я же тебя знаю, - хитро улыбнулся он. – Твой референт – это мужчина?

- Он молодой. Но очень работоспособен. У него прекрасные деловые качества! Думаю, его, через годы, ждёт кресло  руководителя одного из моих филиалов.

- Какие у тебя планы на День рождения? – вдруг спросил он.

Она вздохнула.

- Ревнуешь? Ревнуешь, я ведь по глазам вижу... Нет, у него есть жена, она в положении, и он её любит.

Он постарался утешить себя её ответом, но жесты и мимика выдавали его. Она подошла и опустилась на колени:

- Милый? Посмотри на меня! Ты же знаешь, что никто не займёт твоё место. Ты был создан специально для меня, и каждая наша встреча лишь подтверждение этому. Просто я поторопилась с рождением.

Её глаза пробежали по его телу, на коже его играл в пляски свет свечей. Она раздвинула руками его ноги, целуя живот.

- Так какие планы у тебя на День Рождения? – не угомонился он.

Она ответила прерывисто, не отвлекаясь от поцелуев его потного тела:

- Тихо... мирно... без шума... и я буду... в Москве... – она взяла в рот его набухающий член, но перед этим спросила: - Ты ведь приедешь ко мне, Любимый?

Ответ не требовался. Ведь они с самого начала, ещё когда он покидал этот далёкий остров, договорились, что если ни у него, ни у неё никого нет, то они будут всячески стараться, чтобы встретиться и побыть вместе, в объятьях друг друга. Где ещё они найдут такую близость, такую возможность открыться полностью, и столь безупречное взаимопонимание?

Губы разомкнулись, и дыхание стало глубже. Он гладил её волосы и контролировал движения. Мелкие капли уже стекали по внутренней стороне её бёдер.

Когда ствол окреп, словно сухая дубовая палка, он взял её за лицо и оторвал от себя. Поцелуй в губы. Он положил её тут же, на ковер. И проник в неё без стеснений, моментально, настолько сильно она была возбуждена и раскрыта. Её мышцы сжали его, словно тиски. Но его чувствительность была заниженной и, чувствуя её судороги, он пылал желанием единственно двигаться внутри неё. С каждым её криком он останавливался, чтобы дать ей возможность отдохнуть и настроиться на новый заход.

Затем она повалила его на спину и села сверху. Потом повернулась к нему спиной: их тела едва касались друг друга, за исключением тех самых сакральных мест. Он гладил её спину и наблюдал, как она насаживает себя на его горячую палицу.

С очередным громким вздохом она оторвалась от него и, содрогающимся телом, подползла к дивану и, оперевшись о него, прогнула спину. Он сжимал её спину, дотягивался руками до изящных грудей с маленькими, затвердевшими от возбуждения, сосками.

После этого он повернул её к себе и она, полусидя на леопардовом ложе, двигалась ему навстречу, а он играл языком, покусывал грудь.

Снова на ковёр. Она лежала на полу, сжимала грудь, принимая его глубоко в себя. Повернулась грудью вниз и мягкие ворсинки ковра щекотали розовые соски. Один за другим бессвязные крики нежного томного голоса срывались с её уст.

Больше часа они извивались, словно змеи во время брачных игр. Когда же он почувствовал что готов, он положил её на спину и прижал её ноги к груди. Последние потоки его соков ударили её изнутри. Она мгновенно кончила.

Обессиленные тела обмякли, и прерывистое дыхание не поспевало за сердцем, разрывавшим грудь.

Жизнь растворилась. Все души мира исчезли в одну секунду, а предрассветные звуки города обратились сладкой мелодией Царства Снов. Так она засыпала в его нежных объятьях, прижимаясь из последних сил к этому молодому мужчине, единственному из всех, самому родному.

12 февраля 2013 г.

Максим Кузнецов