Дождь и. дождь Lik Niss. Глава Кунилингус золотой дождь

Пролог

…Холодный ветер пробирал до костей, забирался под тонкую ветровку, выдувая остатки тепла. Но парень, сидевший на скамейке в такую непогоду, не двигался. Просто не мог заставить себя взять и подняться. Начинался дождь… Холодные капли падали на его лицо, сначала одна, как будто на пробу, за ней целая гроздь. А затем они стали падать часто-часто, смывая дорожки слез. Он сразу промок, мокрые волосы липли к лицу, легкая ветровка не защищала тело от воды. И футболка, надетая под нее, меньше, чем через минуту начала неприятно липнуть к коже, забирая жалкие крохи еще оставшегося тепла. Дрожь сотрясала тело парня, зубы выбивали частую дробь, а руками он невольно обнял себя за плечи, в бесполезной попытке хоть как-то согреться.

После произошедшего в этот день ему не хотелось ничего. Он, наконец, набрался решимости поговорить со своим другом. Лучшим. Женя не помнил, в какой момент стал воспринимать его по-другому, не только, как друга. Он долго отмахивался от мелких звоночков грозящей беды и в итоге получил все сразу. Осознание того, что ему нравится парень, даже больше, тот, чьим мнением он дорожил больше всего, надолго повергло его в шок. Паша всегда приходил на помощь, когда это было нужно, никогда не бросал, даже если правда не была на стороне Жени. Боясь потерять все это, он молчал очень долго… вплоть до этого вечера.

Паша рассказывал об очередном свидании и Жене было невыносимо больно. Гораздо хуже, чем раньше. Как будто отчаяние до этого копилось внутри, только и ожидая того момента, когда можно будет выйти наружу. И он не выдержал, рассказал другу о своих чувствах. Он был готов к потрясению, крику, да почти ко всему, но… лучше бы тот ударил его, лишь бы не так. Паша просто посмотрел на него с ледяным презрением, развернулся и ушел, с отвращением бросив напоследок: «Не смей больше даже подходить ко мне». Жене захотелось просто лечь и уснуть… навсегда. Все вокруг стало таким серым. Вместо этого он добрел до ближайшей скамейки в парке и сидел на ней уже больше четырех часов.

А дождь не собирался заканчиваться, лил как из ведра. Тело парня начало неметь от холода. В его голове мелькнула вялая мысль, что нужно идти домой, мама будет волноваться, если вдруг заподозрит что-то. Он с трудом протянул дрожащую руку и, опираясь на скамью, медленно поднялся на ноги. Было тяжело, начала кружиться голова. Путь до дома прошел для него как в тумане, он останавливался несколько раз и, опираясь на стены ближайших зданий, подолгу стоял. Мимо, укрывшись зонтами, пробегали люди, но никто из них не остановился и не помог. Некоторые даже презрительно смотрели на него, видимо, считая пьяным. Всем было плевать на парня, который едва держался на ногах…

Женя весьма смутно помнил, как добрался до подъезда, лишь то, что подъем по ступенькам на третий этаж превратился в нечто очень мучительное. А ключ никак не хотел попадать в замочную скважину. Слезы текли сами собой, мешая и без того нелегкому процессу. Едва захлопнув дверь он, шатаясь, дошел до комнаты и, окоченевшими пальцами стянув одежду, упал на кровать.

А перед тем как окончательно провалиться во тьму, его голову посетила одинокая мысль: «не хочу даже знать, что принесет завтрашний день»…

Часть

Утро Славы началось как обычно - с тонкого писка будильника ровно в 7 часов утра. Пары начинались в восемь и жил он недалеко, так что время собраться было. Привычно, не глядя, найдя пульт на тумбочке возле кровати, он включил центр, тихая музыка тут же наполнила комнату, Scorpions – «Still Loving You», каждый день он начинал именно с нее. Как и всегда, рядом с ним спал кто-то еще, менялось лишь одно - каждое утро в постели Славы просыпались разные люди. В этот раз там был парень, светловолосый и очень симпатичный. Миронов потрепал случайного партнера по плечу, безжалостно прерывая его сон. Он даже не знал, как того зовут, это не было нужно никому из них. Одна ночь, после которой они больше не встретятся. Так тоже было всегда. Слава никогда не искал кого-то специально, просто так получалось. И что интересно, никто не воспринимал его всерьез, даже если сам Миронов пытался построить отношения. Он был лишь утешением, тем, кто за одну ночь способен принести облегчение и кого можно оставить позади вместе с неприятностями.

Сначала Славу искренне удивляло подобное, а потом стало все равно. В конце концов, что-то большее ему было и не нужно. Вот так и получилось, что он даже перестал запоминать имена случайных партнеров. Редко когда ему приходилось проводить ночь одному. У каждого были свои проблемы, а Слава не мог пройти мимо человека, если чувствовал, что может помочь. Да и не нравилось ему оставаться одному, наверное, дело было в привычке, а может и нет.

Не задумываясь, Слава приготовил завтрак на двоих с обязательным крепким кофе. Ели молча, светловолосый парень лишь с любопытством оглядывался вокруг, иногда задерживая взгляд на часах. Но на предложение подбросить куда нужно, ответил отказом. Слава лишь пожал плечами, его дело предложить.

Пары тоже не принесли ничего нового. В этот день были одни лишь лекции, более того, сразу две с самым нудным преподом. Так что Миронов изо всех сил боролся со сном и быстро водил ручкой, стараясь успеть записать все. В отличие от многих одногруппников, он не спал на парах и не болтал (ну, только что изредка, когда тема была не слишком интересной), предпочитая вести записи, нужные для экзаменов. Да и вообще, он сам хотел идти на психологию, осознанно стремился узнать как можно больше, так смысл посещать пары, если при этом филонишь?

А вот в перерывах Слава отрывался по полной - умудрялся говорить со всеми, кто того хотел. А желающих всегда находилось достаточно, Миронов словно магнитом притягивал к себе всех. Золотистые вихры всегда торчали в разные стороны, зеленые глаза светились азартом, а с губ не сходила веселая улыбка.

- Ну что, Слава, как звали твою очередную пассию? Или имя в очередной раз не запомнил? - без всякого упрека, смеясь, спросила Марина, она всегда садилась рядом.

- Неа, не помню. Надо оно мне? - Не заморачиваясь лишними объяснениями пожал плечами Слава. Он не считал нужным говорить, что в партнерах у него не только девушки, хотя думал, что некоторые о том догадываются.

- Очередная несчастная, требующая утешения? Все с тобой ясно. Ты просто нечто, Славка. Думаю, серьезные отношения не для тебя.

- Наверное, ты права, - очередной несерьезный смешок, - хотя, слышать это от той, кто поменял за два месяца уже пять парней, по меньшей мере, странно.

- Злой ты, - Марина картинно надула губы, - За что с тебя хороший обед! Иначе обижусь!

- Да ладно, ладно, - как будто сдаваясь, поднял руки Миронов. - Сбегаем в кафешку после третьей пары.

После этого дружеская пикировка заглохла, в аудиторию вошел препод и началась очередная нудная лекция.

* * *

«I can't live

If living is without you

I can't live

I can't give anymore

I can't live

If living is without you

I can't give

I can't give anymore…»

Всегда спавший на животе, Женя опустил руку и попытался вслепую нашарить поющий телефон на полу у кровати. Но ему все равно пришлось открыть глаза. Тяжело вздохнув, он отключил будильник и сел на кровати. Тяжело – потому что, если он не хотел опоздать на первую пару, нужно было собираться и, позавтракав, идти на лекции, до начала осталось минут сорок.

Выпив обязательную по утрам кружку кофе, составлявшую весь его завтрак, и взяв собранную с вечера сумку с учебниками, вышел из дома и уныло поплелся на остановку, ждать маршрутку.

Кое-как разместившись в подъехавшей газели, Женя проехал две остановки и вышел, направляясь к своему учебному корпусу. Благодаря своей репутации нелюдимого одиночки, ему не пришлось отвечать на многие приветствия сокурсников. Так пару раз бросив «Привет» тем, с кем он хоть иногда общался, Женя зашел в аудиторию и сел на свое место.

На всех трех парах ничего особенно сложного и несущего нагрузки для мозга в этот день не было, поэтому половину лекций Женя просидел в прострации, записывая в конспект то, что ему было нужно, остальное же просто пропускал мимо ушей.

Перемещаясь по коридору между аудиториями, он не поднимал глаз, как и всегда в последнее время, чтобы случайно не наткнуться взглядом на друга, волею судьбы ставшего бывшим. Замкнувшись в своем мире, он не рвался к общению. В последнее время его интересовала лишь учеба.

Женя и сам не совсем понял, как у него получилось поступить на таки довольно престижный факультет на бюджетное отделение, да еще без всякого блата. Хотя… Его знание немецкого языка было выше всяких похвал, его учителями были бывшие соседи, лишь недавно эмигрировавшие в Германию на постоянное место жительства. Чтобы привыкнуть к своему будущему основному языку, соседи часто общались с Женей лишь на нем, так что практический языковой опыт у парня был большой.

После окончания занятий идти в пустую квартиру не было желания, поэтому Женя пошел в парк, что находился недалеко от университета. Хотелось побыть в одиночестве, подумать о своем, а заодно и подышать свежим воздухом. И насладиться очарованием осени, которую Женя любил больше всего. Осень, по его мнению, была самым честным временем года. Она обнажала то, что было скрыто под яркими и пышными нарядами, показывала все в том неприглядном виде, в котором все и должно было быть изначально.

* * *

Женя бесцельно шел по парку и пинал ногами опавшую листву, что разноцветным ковром покрывала землю и дорожки. Так и добрел до своей любимой лавки в глубине парка, стоявшей под необъятным в обхвате дубом. Он как всегда сел, скорее даже лег на лавку, съехав всем телом чуть вниз, устраиваясь поудобнее. Потом откинул голову на изгиб спинки и, закрыв глаза, задумался о своей извечной проблеме. Об отношениях со своим бывшим другом Пашей.

С того вечера, когда он признался тому в любви и получил в ответ лишь презрение, прошло уже два месяца. За это время и так не слишком общительный Женя лишь сильнее замкнулся в своем мирке, даже не пытаясь выбраться из него. Женя постарался создать и окружить свое сердце броней, чтобы больше никто не смог причинить ему такую же сильную боль, какую нанес его бывший друг.

После долгого возвращения домой в тот дождливый вечер у Жени на некоторое время даже мелькнула мысль о том, чтобы покончить с собой. Но, выплакавшись в одинокой холодной постели, он пришел к выводу, что суицид – не лучший выход из этой ситуации. Даже если Павел и расскажет о нем кому-нибудь, Женя это переживет. Стиснет зубы и переживет все-все - и насмешки, и подколки, и даже презрение – уж это он себе клятвенно пообещал.

А ведь до Жениного признания они с Павлом были если не лучшими, то хорошими друзьями, и в университет решили поступать вместе на один факультет, их сроднила любовь к немецкому языку. Они оба сдали вступительные экзамены, набрав отличные проходные баллы. Скорее всего, на волне эйфории от успешного поступления Женя и решился признаться другу в своих чувствах, но…видно не судьба.

Осмысливая свои действия сейчас, Женя, наверное, больше никогда не рискнет повторить свои действия в отношении кого-либо. Он это прекрасно понимал и немного жалел сам себя, ведь получалось, что он так и останется один.

Может это и юношеский максимализм, но ведь трудно оценивать жизнь, когда у тебя на сердце кровоточащая рана. И пусть ты постарался прикрыть, стянуть края, но они все не зарастают и ноют, и сочатся сукровицей, мешая жить. Напоминая о себе каждый раз, когда видишь на улице чужие счастливые лица. Ты думаешь о том, неужели ты настолько не достоин счастья, хотя бы маленькой капельки, которой хватит для того, что собрать разбитое сердце из осколков, и оно сможет вновь биться в груди и позволит тебе дышать полной грудью, а не мелкими рваными вдохами… Хочется летать раскрыв крылья, а не плакать, видя за плечами лишь изломанные перья…

* * *

Голова нещадно болела и Слава заехал в аптеку за необходимыми таблетками. Да, все же, если спишь по полночи вторую неделю подряд рано или поздно это обязательно скажется на общем состоянии. Но не мог же он отказать, пройти мимо человека, которому нужна поддержка? Слава тяжело вздохнул, раздумывая, пойти прогуляться в парке или все же отправиться домой? Снова возвращаться в пустую квартиру совершенно не хотелось, она казалась ему холодной и безжизненной. Он переехал туда несколько лет назад, но так и не обжил до конца. Каждый раз тепло давали только те, кто оказывался в его кровати. И Славу это устраивало. Все лучше, чем оставаться одному.

Погода была омерзительная, он вообще ненавидел слякоть и грязь, но настроение особо не портило. А оно становилось все лучше, по мере того, как таблетка начинала действовать. Еще немного – и можно будет спокойно вздохнуть и со спокойной совестью отправиться в какой-нибудь клуб.

«К черту клуб», - резко затормозив, подумал Слава, заворожено глядя на парня, который в полном одиночестве сидел на скамейке под деревом. Его тянуло туда, они были нужны друг другу. Такой уверенности, как в этот миг, Слава не испытывал еще никогда. Не сомневаясь, он подошел ближе и улыбнулся:

- Привет, слушай, не составишь мне компанию? А то уже сил нет, одному гулять, - это не было ложью. Слава действительно очень плохо переносил одиночество. Даже если оно и длилось от силы час.

Парень поднял голову и переспросил с растерянным видом:

- Что?

- Пойдем! – еще шире улыбнулся Слава, ничуть не смутившись прохладному приему, - И, не скажешь, как тебя зовут?

Видно было, что парень ошарашен напором незнакомого человека и как будто подбирает слова для ответа. Немного помолчав, он ответил:

- Во-первых, представиться первым должен ты. А во-вторых, с какой такой радости я должен идти гулять с тобой?

- Ой, прости, прости, меня зовут Слава, - Миронов также беззаботно улыбался, лишь чуть склонив голову на бок, зеленые глаза так и искрились весельем, - Но ведь вдвоем веселее, правда? Идем! - Не дожидаясь ответа, он взял незнакомого парня за руку и с силой дернул, поднимая.

Тот опешил, но, собравшись, вдруг с кривой усмешкой произнес, вырывая руку из Славиного захвата:

- А откуда я знаю, может ты маньяк? - и выжидательно уставился на него.

Слава удивился. Вот уж за маньяка его еще ни разу не принимали. Несколько секунд посмотрев на парня, он заразительно рассмеялся:

- Нда, так обо мне еще не думали! Ну, тогда куда скажешь, туда и пойдем, идет? - он лихо подмигнул, - Может, имя скажешь? А то не знаю, как к тебе обращаться, как-то неудобно.

Подумав несколько минут, парень протянул Славе отвоеванную руку и тихо сказал:

- Женя меня зовут, - помолчав еще минуту, шумно выдохнул, будто перед прыжком в воду и уже безразличным голосом произнес:- А куда идти - мне все равно, выбирай сам.

Слава, по-прежнему улыбаясь, смерил парня задумчивым взглядом. Переход к безразличию ему совсем не понравился. Но у него будет время развеселить своего спутника. Клуб? Не-е-ет, не подойдет, это он откуда-то знал очень четко. Решено, парк аттракционов! Снова засмеявшись, он, ничего не говоря, потянул Женю в сторону машины. Идти пешком было бы слишком долго.

Женя не сопротивляясь, пошел за потянувшим его куда-то Мироновым. Ему было все равно куда идти, лишь бы не домой.

Он предпочел пойти с незнакомым улыбчиво-веселым парнем неизвестно куда, чем опять остаться наедине со своими мыслями и чувствами. Женя не обращал внимания на то, куда его так целенаправленно тащит Слава, и очнулся только после того, как тот все так же весело произнес:

- Карета подана. Занимайте места согласно билетам. Короче, садись уже в машину, - и несильно подтолкнул Женю в спину к пассажирскому сиденью, предупредительно открыв для него переднюю дверь.

Женя Синцов не разбирался в машинах, поэтому спроси его, что за машина у Славы, он бы просто, пожав плечами, ответил: "машина как машина, серебристого цвета и уютная", большего от него ждать не пришлось бы.

Через минут двадцать неторопливой езды, не попав, как это ни странно, ни в одну пробку, они доехали до места. К большому Жениному удивлению, это оказался парк аттракционов. Он вылез из машины и недоверчиво хмыкнул, обозревая окрестности. Повернувшись к закрывавшему и ставившему на сигнализацию машину Славе, спросил:

- И зачем мы сюда приехали? Что мы здесь будем делать?

- Конечно, развлекаться! - Снова заразительно засмеялся Слава и с упорством локомотива потащил Женю к кассе. Надо сказать, выбрал парень аттракционы из самых страшных, когда захватывает дух и все лишние мысли вылетают из головы. Самым безобидным было лишь колесо обозрения. Набрав кучу билетов, Слава потащил Синцова в сторону американских горок. Вариант, конечно, сильно уменьшенный, но и того хватало.

Уже после первого круга на губах Жени появилась слабая улыбка. К концу поездки он уже довольно громко смеялся. Его броня незаметно для него самого начала трескаться. По ней пробежала маленькая, пока незаметная глазу, трещинка.

Они катались без перерыва, переходя от одного аттракциона к другому, а потом Слава потащил Женю в кафешку, где накормил горячими блинами, мороженым, запивалось все это соком.

- Ну что, есть пожелания? Или мне самому выбирать? - Все так же весело улыбался Слава.

Женя с недоумением посмотрел на него:

- Ты о чем сейчас?

- Я спрашиваю, где продолжим этот замечательный день?

- А есть варианты? Огласите весь список, пожалуйста, - с иронией в голосе произнес Женя.

- Ну, можно сходить в аквапарк, можно в клуб, хотя банально, но действенно, а можно ко мне домой, я сварю кофе.

- Отличная идея - кофе на ночь, а потом ночь не спи - конспекты учи, - все с той же иронией добавил Женя. - Знаешь, лучше я домой пойду, хорошо? А ты как-нибудь без меня дальше развлекайся.

- В таком случае, может, ты угостишь меня чаем?

Синцов с изумлением воззрился на этого нахала, который прилип к нему в парке и отлипать похоже не собирался.

- У меня нет заварки,- отрезал он.

- Зайдем в магазин, выберем.

Женя закатил глаза в притворном испуге:

- Я начинаю подозревать, что ты и вправду маньяк. Слушай, Слава, а чего ты вообще ко мне прицепился?

- Да ладно, тебе со мной плохо? - хитро прищурился тот, озорно улыбаясь.

- Честно?- и задумался. Потом тяжело вздохнул и сказал, махнув рукой.- Черт с тобой, пошли в магазин.

Женя подумал о том, что этот нахальный блондин даже забавный. Он так явно старался помочь ему справиться с хандрой, что чашка чая это самое меньшее, чем можно отплатить. И потом... Женя вдруг с удивлением понял, что за все время общения с этим жизнерадостным наглецом, он ни разу не вспомнил о Паше и, вообще, обо всей этой непростой ситуации. Поэтому-то он и согласился напоить Славу чаем, но, говоря о том, что заварки нет, он не врал. Потому как сам предпочитал пить кофе и соки, а приходить и пить чай к нему было некому. Разве что мама навестит, но она сама в основном приносила немного продуктов и снова исчезала, не желая мешать личной жизни сына, и не замечая при этом, что той не существует. Обо всем этом Женя размышлял, сидя в машине, по дороге до ближайшего магазина.

Как и обещал, Миронов первым делом повез Женю в магазин. И лишь сделав стратегический запас чая со всевозможными вкусностями, вышел оттуда. Спросил адрес и уверенно поехал в ту сторону. На улицы постепенно опускался вечер, медленно погружая город во тьму. Впервые Слава не вез кого-то к себе, а ехал в гости сам. Он был немного растерян, не до конца понимая, где лежит грань, за которую переходить нельзя. Определенно, она есть у каждого, но сейчас, где? В конце концов, он решил не заморачиваться и действовать по обстоятельствам.

Дом находился не на самой окраине, но и не в центре, они поднялись на третий этаж, Женя открыл дверь, пропуская вперед гостя. Тусклый свет лампы осветил коридор, старенькие обои, двери на кухню и в комнату. Квартира была однокомнатной, небольшой. Идеальное пристанище для одиночки. Не дожидаясь действий хозяина квартиры, Слава сам прошел на кухню и поставил чайник, нагло пошарив в шкафчиках, нашел заварник. Он понимал, что действует вызывающе, но если его до сих пор не послали куда подальше, то уже этого не сделают. Потому что его присутствие было необходимо этому молодому человеку, у которого, наверняка, не так давно случилась беда.

Слава, не слушая возражений, усадил Женю на стул, а сам принялся выкладывать на тарелки вкусности, заварил зеленый чай. И лишь когда сел сам за стол, с улыбкой спросил:

- Тебе не скучно одному?

Женя, приподняв бровь, переспросил:

- Тебя это действительно интересует?

- Ага, мне вот одному скучно, - уверенно кивнул Слава.

На что Женя, внимательно посмотрев на него и тяжело вздохнув, ответил:

- Я привык.

Слава соединил вместе пальцы и положил на них подбородок. Прищурился и чуть ехидно спросил:

- Почему же ты тогда сидишь в парке и готов впустить в свою жизнь только что встреченного наглого незнакомца?

Женя лишь безразлично пожал плечами:

- Во-первых, я не впускал тебя в свою жизнь, - выделив последние два слова. - А во-вторых, этот наглый незнакомец сам прилип ко мне. Ну и, в-третьих, меня учили быть благодарным, поэтому должен же я был хоть чем-то отплатить за карусели? Думаю, чашка чая не эквивалентная, но вынужденная плата. Уж извини, если тебе не понравились мои слова. Но я слишком привык говорить людям правду. Так меньше возможности быть пойманным на лжи.

Слава засмеялся. Бессмысленное кружево слов и оправданий, в которых люди сами себя убеждают. А правда на самом деле одна - сейчас они сидят вместе лишь потому, что нужны друг другу. Да, "в жизнь" было небольшим преувеличением, ведь вряд ли они останутся вместе дольше, чем на несколько дней.

- Что же, спорить не буду, пусть будет так, как ты говоришь, - наконец отозвался Миронов.

Женя посмотрел на свою чашку, в которой был налит чай и перекосился, постаравшись, чтобы его новый знакомый этого не заметил. У Жени и так было довольно низкое давление, а уж одна чашка любого зеленого чая, приводила его состояние полного отупения. Так что он, не сделав и глотка, встал и, бросив Славе «сейчас вернусь», пошел в комнату, чтобы переодеться в домашние вещи. Он терпеть не мог ходить дома в тех же вещах, что и на улице. К этому его с малых лет приучала бабушка, от которой ему и досталась эта квартира.

Он прошел в комнату и, достав футболку и старые обрезанные джинсы, стал переодеваться. Сняв рубашку, в которой ходил в универ, он бережно сложил ее и повесил на стул. Потом снял и брюки, так любовно убранные в шкаф, на положенное им место.

Его, совершенно неожиданно, сзади обняли сильные руки, а в ухо насмешливо пропели:

- Ушел и оставил меня одного? Как нехорошо…

Женя вздрогнул и попытался высвободиться из чужих объятий. Но все эти трепыхания привели лишь к тому, что Слава сильнее прижал его к себе. У Жени от возмущения и волнения (чего уж там скрывать) перехватило горло и он лишь открывал и закрывал рот, как рыба, вытащенная из воды.

В голове пульсировала одна мысль, неужели он настолько жалко выглядит, что всякие... первые встречные решают, что Женя может служить им игрушкой в постели.

Слава тем временем начал медленно, нежно поглаживать обнаженные участки кожи, ласково шепча:

- Да успокойся, не съем же я тебя.

Жене удалось развернуться лицом к поглаживающему его блондину и возмущенно пискнуть севшим голосом:

- Я не игрушка!

- Конечно, нет, - тут же весело отозвался Слава, - Уверен, тебе станет легче... - и его руки продолжили свое путешествие, ласки. Затем он неожиданно стал спускаться, скользя губами по коже груди, все ниже и ниже.

В первый момент, когда Слава стал его ласкать, Жене захотелось оттолкнуть наглеца и закричать то, что он делает - это нехорошо, неправильно. Но потом, умом хоть и понимая полную иррациональность такого поведения, он все равно обмяк и позволил вытворять с его телом все, что Славе будет угодно. Ему вдруг до боли в замерзшем сердце так захотелось иметь в памяти хотя бы маленький кусочек тепла, пусть и полученный таким унизительным путем.

Неожиданные ласки заставляли вздрагивать и тут же замирать в ожидании большего. Здесь не было страсти как таковой, лишь нежность, бесконечная, тягучая. Чужие руки и губы, обжигающие кожу и ласкающие тело, горячая влажность бесстыжего рта там... Они словно снимали напряжение, выводили из ступора, рушили стену, которую он возводил так долго. Доведя Женю до оргазма, Слава отстранился и, глядя снизу вверх, с нежной улыбкой произнес:

- Это ведь не так уж и страшно, правда?

Женя, посмотрев на него, вдруг закрыл лицо руками и заплакал. Зарыдал горько, безудержно, как плачут только люди, что слишком долго держат свои чувства на привязи.

Слава тут же встал и крепко прижал парня к себе, принялся успокаивающе приговаривать:

- Ну-ну, не нужно. Никто не стоит слез. У тебя впереди еще целая жизнь, прекрасная и яркая. Ты замечательный человек, уверен, у тебя все будет прекрасно.

Женя вдруг затих и, убрав руки от лица, тихо сказал:

- Извини, но... Ты не мог бы уйти?

Миронов не стал возражать. Парень тут же отпустил его и едва слышно отозвался:

- Конечно, как скажешь.

Проводив Славу и закрыв за ним дверь, Женя, так и не одевшись, на подгибающихся ногах, вернулся в спальню и рухнул на диван. И снова дал волю душившим его слезам. Даже уснув, он долго всхлипывал во сне, свернувшись калачиком под теплым одеялом.

***

Слава вышел на крыльцо и, не торопясь, достал сигарету, повертел ее в пальцах и убрал. Курить, как ни странно, не хотелось. Возможно потому, что он уже предчувствовал – накурится за ночь. Вечер закончился очень быстро, он больше не был нужен этому одинокому парню. Можно было пойти в клуб и найти кого-то, чтобы не оставаться в одиночестве, но впервые Слава этого не хотел. Ему почему-то было горько от одной только мысли, что они больше не увидятся. И любая мысль найти кого-то другого, даже на одну ночь, вызывала отвращение. Впервые…

Слава медленно спустился вниз и, в последний раз оглянувшись на потрепанную дверь подъезда, сел в машину. Он специально ехал как можно медленнее, возвращаться в пустую, одинокую квартиру не хотелось. Но любая дорога, в конце концов, заканчивается. На улице было темно, когда парень открыл дверь и зашел в собственную квартиру. Он не стал зажигать свет. Прямо под его окнами стояли фонари и их света вполне хватало. Скинув обувь и куртку, он сразу прошел на кухню. Квартира была просторной, двухкомнатной, но одной из комнат он почти не пользовался, более того, закрывал на ключ, чтобы никто из случайных знакомых не мог туда зайти. Только там он чувствовал уют, но в этот день не хотел туда заходить. Все его чувства пришли в полное расстройство. Так же, не включая свет, он сварил кофе, и настежь распахнув окно, сел на широкий подоконник. Тяжелые шторы почти не колыхал ветер, а за окном красовался уже почти пустой двор. Лишь группа подростков лет шестнадцати кучковалась возле лавочки, что-то обсуждая и прикладываясь к бутылкам пива. Слава осторожно поставил маленькую, черную кружку рядом с собой и достал из кармана сигареты, наконец, закурил. Он застывшим взглядом смотрел на подростков, его мысли были далеко отсюда. Женя… Стало ли ему действительно легче? Найдет ли он кого-то? Миронов поймал себя на мысли, что не хочет этого. Хочет сам быть рядом, вместе пить кофе, кататься, просто говорить. И это было плохо, потому что сам Женя, скорее всего, желал прямо противоположного – никогда больше не встречать его. Слава со вздохом откинул голову назад. Времени для раздумий было слишком много, целая ночь в обнимку с кофе и сигаретами. Он знал, что уже не уснет в этот день.

***

Утром Женя проснулся с красными глазами и опухшим лицом. Посмотрев на свое отражение в зеркале, он немного ужаснулся и полчаса просидел с влажно-холодным полотенцем на лице, благо проснулся на час раньше обычного времени. С глазами ему ничего сделать не удалось, но он понадеялся на то, что замечать их красноту вроде как и некому.

Собравшись и выпив кофе, как и всегда, ушел в универ. Чувствовал он себя странно, будто детская игрушка – робот, ходящий и даже говорящий, и делающий то, что задано программой, но при этом думать игрушка не могла.

В голове у Жени была одна пустота и ни единой мысли. Во всем теле царила необычайная легкость.

Отсидев как на автомате все занятия, после их окончания он по излюбленной привычке ушел в парк. Обо всем, что его волновало и о чем хотелось бы подумать, он делал на все той же скамейке. Приняв удобную привычную позу, но при этом закрыв глаза, он стал вспоминать вчерашний вечер, проведенный с блондинистым нахалом.

При воспоминании о том, что делал Слава, на губах Жени расцвела еле заметная улыбка, а на щеках выступил явный румянец. Парень Жене, конечно, понравился, но его напрягал слишком быстрый переход того от случайного знакомого до такого же случайного любовника. Женя не стеснялся своей ориентации, правда и не выпячивал ее. Но легкость, с которой Слава перешел к…минету, его пугала. Он не признавал и не понимал однодневных отнощений, ему претил трах на одну ночь, но в то же время Синцов понимал, что большего ему не светит. Хотя, положа руку на сердце, Женя честно признался себе, что если бы Слава сделал шаг в этом направлении, то он смог бы…смог бы? Да, Женя мог хотя бы попробовать построить отношения с этим веселым и настойчивым блондином. Было в том что-то такое…необъяснимо притягивавшее Женю к нему.

Так он размышлял, не торопясь уходить домой.

- Значит, ты здесь часто бываешь? – вернул его к реальности знакомый веселый голос.

Женя вздрогнул и открыл глаза. Перед ним стоял тот, о ком он только что думал. При очередном воспоминании вчерашних событий, он залился румянцем.

- П-привет, - смущенным голосом пролепетал он в ответ.- Почти всегда. Мне здесь нравится.

- Да, - Слава огляделся вокруг, - красиво. Можно я сяду рядом?

Женя фыркнул:

- Садись. Она ж для всех. Я на нее сертификат не получал.

- Ну, может тебе неприятно мое общество? – Хитро прищурился Слава, осторожно усаживаясь почти вплотную к парню.

Тот выгнул брови в удивлении:

- Скажешь, тебя бы это остановило?

- Конечно, - серьезно кивнул Слава, - зачем навязываться на продолжительное общение, если человек этого не хочет?

Женя заинтересованно повернулся вполоборота к нему:

- Тогда зачем ты подошел ко мне вчера?

- Сегодня тебе уже лучше? – вместо ответа спросил Миронов.

- Разве не видно? - последовал его примеру отвечать вопросом на вопрос Женя.

- Нет, - тут же хитро прищурился Слава, - так что, лучше?

- Лучше, лучше,- проворчал парнишка, признавая свое поражение в этом маленьком поединке

- Ну вот, потому и подошел… чем сегодня хочешь заняться?

Женя хмыкнул и поднял глаза вверх, скорчив при этом задумчивую рожицу.

- Даже не знаю. Обычно я маньяков не развлекал.

- Ну вот, чуть что, сразу маньяком обзывают, - засмеялся Слава, - а ведь я без твоего согласия ничего и не делал.

- Да-а-а, - удивленно округлив глаза, протянул парень, - то есть это я сам вчера себя как Мюнхгаузен, поднял с лавки и потащил на карусели?

- Оу, так в твоем понимании, маньяки тащат сразу на карусели? Мда, видно приходилось сталкиваться до меня? – пуще прежнего рассмеялся Слава.

- Да-да, - так же весело закивал в ответ Женя. - Вот как раз,- и неосознанно положил руку на колено парня, нагнувшись к нему,- ты и есть маньяк! Скажешь, нет?

Слава был несказанно рад, что зашел в этот парк. Он долго колебался, сомневаясь, но все же… Особенно его удивила рука на своем колене, но он не подал вида, только тоже улыбнулся в ответ:

- Ну-у, если задуматься, наверное, можно считать это разновидностью маньяка, да. Тебя это смущает?

- Честно?

- Конечно, - тут же принял вид заговорщика Слава, наклоняясь ближе к Жене. Так, что их лица оказались совсем рядом. При этом смотрел он на губы парня. Миронов всегда считал поцелуй чем-то особым. Собственно, он значил для него, наверное, даже больше, чем минет. При этом сам понимал, что подобное мировоззрение по меньшей мере странное, но поделать с собой ничего не мог, да и не хотел по сути.

Женя задумался и не обратил внимания ни на то, куда именно был устремлен взгляд Славы, ни на то, что он до сих пор сжимает его коленку. Он подбирал слова, чтобы ненароком не обидеть этого блондинистого нахала, что сумел подарить ему кусочек тепла и в то же время ответить честно. Подумав, Женя улыбнулся и сказал:

- Ты самая страшная разновидность маньяка...

- И что же во мне такого страшного? - тут же с любопытством спросил Слава.

- Ты кружишь головы и чувства.

- Да ладно, обычно обо мне забывают на следующее же утро, - хмыкнул Миронов.

- Странно,- с удивленно-задумчивой интонацией протянул Женя. – Мне вот пока не удалось.

- Здорово! - улыбнулся Слава. - Тогда мы определенно увидимся еще не раз.

В ответ Женя вдруг покраснел, сделал удивленные глаза и смущенно прошептал:

- Я что... это вслух сказал?

- Ага, - Слава наклонился еще и коснулся губ парня легким поцелуем. Вокруг не было ни души, так что можно было не бояться, что их увидят. Женя остался сидеть в том же положении, только закрыл глаза. Слава, пользуясь безмолвным согласием, тут же обнял его и углубил поцелуй. Со стороны Жени вновь не последовало никаких возражений. Наоборот, он со странной готовностью подался навстречу обьятиям Славы и даже, как показалось тому, охотно приоткрыл рот, чтобы получить больше удовольствия. Но тот не стал слишком увлекаться – все же, их могли увидеть. Неохотно отстранившись, Слава улыбнулся и спросил:

- Так как насчет кофе? Не хочешь побывать у меня в гостях?

Женя посмотрел на Славу шальными глазами, потом прикрыл их и, не говоря ни слова, просто согласно кивнул.

На него впервые смотрели так… Слава даже не мог подобрать нужных слов. Просто чувствовал, как сильнее стало биться сердце, потеплело на душе. Он поднялся и потянул за собой Женю. Они дошли до машины молча, так же доехали до дома. Впервые Слава волновался, приглашая кого-то к себе. Но это было совсем неплохо.

***

Слава привез Женю к своему дому, они вышли из нее вместе и, поставив на сигнализацию, направились к дому. Немного оглядевшись, Женя с удивлением понял, что живут они не так уж чтобы очень далеко друг от друга - всего пару остановок на трамвае. Поднялись на лифте и вышли на пятом этаже. Всю дорогу до Славиной квартиры Женя шел, вцепившись в руку ведущего его парня, как утопающий держится за соломинку.

Когда Славе, чтобы достать ключи и открыть дверь, пришлось отпустить его руку, тот неожиданно почувствовал себя так странно. Странность была в том, что Жене показалось, будто его бросили, словно здесь и сейчас лишили чего-то очень важного, даже больше - очень нужного.

Открыв дверь, Слава пропустил Женю первым. Пока тот снимал куртку и кроссовки, Слава прошел на кухню и приступил к варке кофе. Женя, пока был в прихожей, успел немного оглядеться. Квартира была просторной, светлой. Комнат, видимо, было две, но в одну дверь была закрыта. Придя на кухню, Женя смущаясь, спросил, где можно помыть руки. Слава улыбнулся и, проводив его до ванной, показал, что и где взять. Помыв руки, парень вернулся на кухню к Славе.

Тот тут же поставил перед ним кружечку с ароматным кофе и сел напротив:

- Женя, ты учишься? - парнишка поднял на него удивленный взгляд.

- Да, конечно.

- На кого? И где?

- В универе. Я будущий лингвист. И переводчик,- от волнения у Жени тряслись руки, поэтому кружку он взял обеими ладонями и отпил глоток. Зажмурился и сказал:

- И правда вкусно...

- Здорово, - улыбнулся Слава, - а наши корпуса близко располагаются. Можно встречаться после пар… Женя? С тобой все в порядке?

Тот вновь сделал глоток и, попытавшись расслабиться, тихо ответил:

- Я просто... волнуюсь.

- Для этого есть причина? – новая, мягкая улыбка.

Женя неуверенно пожал плечами:

- Не знаю, просто... Волнуюсь и все. Как будто я на экзамене. Так странно,- и негромко засмеялся.

Вместо ответа Слава встал и, подойдя к Жене, наклонился, вновь поцеловал его в губы. Тот с готовностью ответил на поцелуй, одновременно осторожно поставив кружку с недопитым кофе на стол.

- Все еще волнуешься? - Слава отстранился, но не намного.

- Уже меньше, - улыбнулся ему в ответ Женя. - У тебя отличный способ успокаивать меня. Спасибо.

- Тогда стоит продолжить? – и, не дожидаясь ответа, Слава вовлек его в новый поцелуй.

С большим трудом прервав поцелуи, тяжело дыша от возбуждения, они постояли, глядя в глаза друг другу. Потом Слава поднял руку и, нежно погладив парня по щеке, сказал:

- Пойдем в спальню?

У Жени от смущения перехватило горло и он только и смог, что согласно кивнуть в ответ, протянув ему руку.

***

Слава уже подводил его к спальне, но… в последний момент передумал. Он не хотел вести его туда, где до этого побывали другие. Возможно, это было глупо, но ему казалось, что тогда и Женя может исчезнуть из его жизни на следующее же утро. На миг задержавшись, он потянул его дальше. Ключ негромко щелкнул, пропуская их во вторую комнату. Она отличалась от других. Тяжелые шторы не пропускали свет, да и комната была оформлена в темных, даже мрачных тонах. Здесь тоже была кровать, но меньше, чем в первой, укрытая черным покрывалом. Слава улыбнулся, он чувствовал себя на удивление уютно, хотя раньше не приводил сюда никого. Потянув Женю за собой, он сел на край кровати и его усадил рядом с собой. Снова вернулся к прерванному ранее поцелую. Только на этот раз он им не ограничился. Слава наслаждался всем, горячим телом в своих объятьях, тихими стонами, прохладным шелком простыней, он ласкал нежную кожу неторопливо, трепетно, словно не хотел отпускать его как можно дольше, не хотел, чтобы эта ночь заканчивалась. Тихая, но жаркая нежность, он окружал ей Женю, смотрел глаза, шептал на ухо насколько он ему нравится… Это не были пустые, бессмысленные слова, в каждое из них Слава вкладывал все свои чувства, надежды. Определенно, эта была одна из ночей, способных перевернуть всю жизнь в лучшую сторону.

Слава так и не смог уснуть. Женя уже спал, удобно положив голову ему на плечо, а Миронов молча, умиротворенно улыбался едва заметно, невесомо, касаясь волос парня кончиками пальцев. Как будто тяжести на плече ему было недостаточно и он хотел лишний раз убедиться, что Женя здесь, с ним. Утра Слава ждал с замиранием сердца. Но, получив солнечную улыбку и поцелуй, быстро успокоился, мысль, что он в очередной раз останется один, покинула его голову окончательно. У них впереди действительно было много времени.

***

- Синцов, ты что, влюбился?- спросила парня Дина Пасько, одна из тех немногих, с кем он часто общался.

Женя смущенно улыбнулся, к тому времени они со Славой встречались уже почти две недели, и спросил:

- А что, так сильно заметно?

- Да-а, - кокетливо протянула Дина,- ты прям весь сияешь. Еще ты стал намного общительнее, часто улыбаешься и даже смеешься. Все наши однокурсники, честно говоря, просто удивлены такой переменой в тебе. Не скажешь, кто эта счастливица или судя по некоторым слухам, это счастливец?

Женя с некоторым удивлением посмотрел на Дину и загадочно ухмыльнувшись, просто пожал плечами и ответил, подняв вверх указательный палец:

- Сие есть тайна великая! - от дальнейших расспросов его спас звонок, возвестивший о начале пары.

По окончании пар Женя, пока его не поймала Дина и не пристала со своими расспросами, быстренько сбежал в парк. Там, на ставшей уже родной скамейке, под развесистым дубом, он всегда мог привести в порядок свои мысли, да и Слава всегда знал, где именно можно было найти Женю.

Синцов, как и обычно, с удобством расположился на скамье, облокотившись на спинку и, закрыв глаза, стал думать о том, что ему сказала Дина.

Копаясь в себе и своих чувствах, парень с большим удивлением для самого себя понял, что все действительно обстоит именно так, как ему и сказала девушка. Рядом с обаятельным и веселым, открытым Славой Женя и сам становился более общительным. При воспоминании о нем у Жени теплело в груди и броня, которой парень окружил свое сердце, за эти полторы недели истончилась настолько, что ее, вроде как, и не существовало уже. Для Жени, с детства отличавшегося таким дурацким чувством как недоверие к новым людям, все эти отношения со Славой были слишком уж быстрыми, но пока у него не было повода пожалеть о своем безоглядном доверии и влюбленности. А это была именно влюбленность, причем не такая как к Паше. Это было что-то большее, чему он пока еще не мог найти определения, слишком новым оно было. У парня не было слов, чтобы описать это чувство – по ощущениям, оно было большим, солнечно-горячим и где-то даже обжигающим. Это было похоже на то, как он однажды почувствовал себя, побывав в деревне – среди бескрайнего зеленого поля, под ярким ласковым солнцем, бежишь, раскинув руки и хохоча, и просто радуешься тому, что все это есть и не задумываешься ни о чем.

Еще немного посидев, Женя вспомнил, что у них со Славой сегодня запланирован поход в кино и, поднявшись со скамейки, ушел домой.

На следующий день, придя в универ, Женя как всегда шел по коридору, солнечно улыбаясь. На выходе из аудитории после второй пары, ему заступили дорогу. Парень шел, копаясь в своей сумке в поисках мобилки, поэтому не сразу увидел это, и врезался в стоявшего у него на пути человека. Подняв глаза, Женя удивленно уставился на бывшего друга Пашу.

- Привет, - произнес Паша, глядя на него и улыбаясь. Обалдевший и растерявшийся от такой неожиданности, Женя пискнул в ответ что-то невразумительное. Потом, откашлявшись, уже нормальным голосом ответил:

- П-привет.

- Как твои дела?

- Хорошо, - Женя с недоумением смотрел на Пашу. Парень никак не мог понять, с чего это вдруг тому понадобилось узнавать, как у него идут дела.

Паша же, поймав двумя руками ладонь Жени и не выпуская ее, спросил:

- Мы можем с тобой поговорить?

- О чем? – округлил глаза Женя.

- О нас с тобой и наших отношениях, - со вздохом ответил Паша.

Женя, услышав это, честно говоря, почувствовал себя инопланетянином, потому что было понятно, что ничего не понятно. Поэтому он обалдело переспросил:

- О наших, - выделив это слово интонацией, - отношениях? Но, у нас нет отношений.

- Вот об этом я и хотел поговорить с тобой.

- Э-э-э…- невразумительно промычал Женя. – Может, не стоит?

- Да нет, мне кажется - стоит. Я хотел бы извиниться перед тобой. За то, что я тогда ушел, не сказав тебе ни слова. Ты знаешь, я много думал о том, что ты тогда мне сказал и решил, что, может, мы попробуем?

- Что попробуем? – никак не мог понять Женя.

- Ну, встречаться? – смутившись, произнес Паша. – Но я не настаиваю, чтобы ты ответил прямо сейчас. Я понимаю, тебе нужно подумать и хотя бы попытаться простить меня. Но ты же хотя бы подумаешь над этим?

Женя, совершенно растерявшись, стоял и молча смотрел на Пашу. Потом, кивнув головой в знак согласия, выдернул ладонь из его рук и ушел, не оглядываясь.

В течение всей следующей недели слова Паши не давали покоя Жене.

Он мучался, понимал, что это смешно и нелепо, но все равно мучался. Сравнивать Пашу и Славу глупо, но он именно этим и занимался. Да, Паша был его первой любовью и разбил ему сердце, но ведь за прошедшие два месяца эта боль поутихла и к тому забыть первую любовь всегда сложно. Она обычно застревает занозой где-то глубоко в душе. Да и Паша ведь сам подошел к нему и предложил встречаться. И в то же время Женя понимал, что если он согласится – это будет предательством по отношению и к Славе и самому себе. Да и бабушка его учила: «предавший раз – не достоин уже доверия, ибо может предать снова».

При этом сам Женя считал себя не совсем подходящей парой для Славы. Тот был таким солнечным, таким обаятельным, таким общительным, веселым – ярким. А себя он выдел серой мышью в лучах солнца. Рано или поздно Славе надоест тормошить Женю, таскать его куда-то и он поймет, что тот ему не пара и бросит его. Найдет себе более подходящего человека, ведь люди к нему так и липнут, причем, как парни, так и девушки. Да и Синцов помнил, как обошелся с ним Слава в первый вечер. Так, как будто это было привычным для того делом – сделать минет незнакомому парню. Ну а что может ему дать Женя? Ничего, кроме своей стеснительности и закрытости. Так думал Женя, и все валилось у него из рук, он стал рассеянным, часто отвечал невпопад и грустил, мучаясь выбором.

Если хорошо подумать, выбора как такового у него и не было, но ведь всегда найдется какое-нибудь НО? Вот самого себя Женя и считал одним большим "но" в жизни Славы.

***

В жизни не бывает все хорошо, за белой полосой обязательно последует черная. В этом Слава убедился в очередной раз. Всего полторы недели безмятежных отношений и Женя вдруг стал от него отдаляться. Все произошло слишком быстро для того, чтобы понять, в чем дело. Слава пытался найти, где ошибся, но не мог. Тогда почему Женя отводил глаза, старался избегать прикосновений, меньше бывать у него дома? Миронов не знал ответа на этот вопрос, и это его угнетало. Он слишком долго копил все в себе и в этот раз эмоции нашли свой выход. Он хотел знать лишь одно – за что?! Ведь это была не первая попытка завести серьезные отношения, и всегда от него убегали, словно он был прокаженным. Было больно, но Слава каждый раз находил в себе силы пройти через это с улыбкой. Для него вообще было странным - показывать свои проблемы кому бы то ни было. Достаточно просто не оставаться одному, общаться с хорошими людьми. Но в этот раз он чувствовал себя просто отвратительно, так было только раз в его жизни, три года назад.

До сих пор ему приходил этот день во снах. Безжалостный огонь, забравший дорогого ему человека. Он приехал слишком поздно, к тому времени дом догорал, и все, что оставалось смотреть, как выносят его обгоревшее тело. Его словно оглушили, он не видел и не слышал ничего вокруг, понимая лишь одно – Олега больше нет. Он не сможет больше прийти к нему, не увидит ласковой и чуть снисходительной улыбки, ни-че-го! Тогда Слава не кричал, просто стоял и молча плакал, потом, позже, когда мир вокруг стал восприниматься хоть как-то, его долго и упорно рвало в ближайших кустах. Ему еще никогда не было так одиноко до этого. До этого Миронов не цеплялся с таким отчаянием за случайные знакомства… не искал жалких крох тепла.

Это произошло сразу после смерти Олега. Слава полюбил, понимая, что не нужен. Но все же старался добиться взаимности, забыв обо всем. Он понимал, что если позволит вот так растоптать свои чувства, уже не станет прежним. Но как бы ни старался удержать Илью, ничего не вышло. В полном одиночестве он учился вновь улыбаться. До тех пор, пока не нашел кратковременное утешение в постели с людьми, такими же как он – которые нуждались в поддержке.

Его улыбке верили, ведь Слава и себя убедил, что все в порядке. Загнал все свои мысли, чувства так далеко, чтобы они не напоминали о себе. Однако, как оказалось, очередное препятствие едва не поставило его на колени, вытащив наружу все, что он так не хотел вспоминать. Он был готов на все, лишь бы Женя его не оставлял, но понимал, что необдуманные действия могут привести к еще худшим последствиям. Миронов и сам себе напоминал помешанного. Пытаясь хоть немного успокоиться, он на несколько дней заперся в квартире, достал старые фотографии… на всех них был Олег, с ним, с родителями. Итогом стало то, что Слава просто напился. Ему хотелось уснуть, а проснувшись, понять, что смерть Олега была лишь кошмаром. Даже по прошествии трех лет ощущения ничуть не притупились. Рана, только начиная зарастать, вновь открывалась и кровоточила.

Женя, промучавшись в своих сомнениях несколько дней, сперва как-то даже не заметил отсутствия Славы в своей жизни. Как и обычно, разобраться в своих мыслях и чувствах Жене помогла облюбованная скамейка в парке под любимым деревом. Именно сидя там и перебирая все воспоминания, связанные с Пашей и Славой, Женя пришел к окончательному выводу: как бы там ни было, но Паше доверять он не сможет, да и броня вокруг сердца исчезла только благодаря Славе. И терять чувства, которые в нем вызывал Слава, Женя больше не намерен. Парень твердо уверился в том, что пробудет рядом со Славой столько времени, сколько тот ему позволит любить себя и будет любить самого Женю, и менять своего решения не собирался. Поэтому, подойдя в один из дней к бывшему другу, он озвучил свой отрицательный ответ на предложение того встречаться, объяснив, что Паша упустил свой шанс.

Потом, спохватившись, что за своими сомнениями и переживаниями упустил момент, когда исчез Слава, он решил пойти к тому домой. Ему было стыдно за свои сомнения и чувство вины перед Славой грызло его со страшной силой. На звонки и стук в дверь долгое время никто не отвечал. Женя даже засомневался было, что Слава вообще в квартире. Но благодаря словоохотливым старушкам, которые есть в любом дворе, он узнал, что тот, несомненно, дома и не выходил уже несколько дней. Так что Женя вернулся к двери и продолжил звонить и стучать, а устав, спохватился и, достав мобилку, стал набирать Славин номер.

Тот долго не отвечал, но, в конце концов, в трубке раздался голос... Он показался Жене чужим, словно ответил не Слава, а кто-то другой.

- Да, слушаю.

- Слава, ты где? – с беспокойством в голосе спросил Женя.

- Дома.

- Тогда открой мне дверь.

Снова тишина и через несколько секунд:

- Да, сейчас.

Еще через пару минут щелкнул замок, открылась дверь. Слава был сам на себя непохож, без привычной улыбки, обычно сияющие глаза были какими-то тусклыми не выразительными.

Женя шагнул вперед, проходя в квартиру, и Слава чуть посторонился, пропуская его. Женя подождал, пока тот закроет за ним дверь и тут же обняв, уткнулся лбом в его плечо и тихо прошептал, глотая подступившие слезы:

- Прости меня, я виноват. Но я соскучился по тебе. И мне тебя так не хватает...

Слава осторожно обнял его в ответ:

- За что ты извиняешься, глупый?

- За то, что ты не похож на себя. Это ведь из-за меня, да? Потому что я себя так вел в последнюю неделю? – поднял на него покрасневшие глаза Женя.

- Но ведь сейчас ты здесь…- слабая, едва заметная улыбка.

- Я тебе потом все-все расскажу, хорошо? – погладив ладонью по груди парня, жалобным голосом произнес Женя.

- Неважно…- покачал головой Слава.

- А ты мне кофе сваришь? – глядя тому в лицо, спросил немного заискивающе Женя.

- Конечно, - словно очнулся тот, отстраняясь и направляясь на кухню.

Женя, проследовав за ним, увидел на кухне открытую бутылку пива, стоящую на столе. Да и вообще в квартире просто висел тяжелый запах алкоголя. «От одной открытой бутылки, такого бы не было» - подумал Женя и поддавшись внезапному импульсу, подошел к раковине и открыл дверцы шкафа, за которыми как он знал, стояло мусорное ведро. Увидев в нем две пустые бутылки из-под виски, он удивленно присвистнул. Потом, повернувшись к стоявшему у плиты Славе, спросил:

- Ты один пил или с кем-то?

- Один, - пожал плечами тот.

Женя сначала округлил глаза, потом покраснел и, потупив глаза и отвернувшись в сторону, прошептал:

- Это все из-за меня? Да?

- Не бери в голову, - Слава поставил на стол две кружки с кофе.

- Я зря пришел? Да? – грустно сказал Женя.

- Я очень рад тебя видеть

- Знаешь, Слава, я хоть и сам не подарок, но по твоему поведению вижу только одно, что я зря пришел. Тебе, как я посмотрю, одному веселее, чем со мной? Скорее всего, тебе уже надоело возиться со мной как с маленьким ребенком,- Женя, увидев, что Слава открыл рот, чтобы что-то сказать, выставил ладонь вперед останавливающим жестом и продолжил, - Да, я понимаю, что вел себя именно так, но это не дает тебе право обходиться со мной так и дальше. Если ты не хочешь впускать меня в свою личную жизнь, то так и скажи, а не отделывайся общими фразами. Да, я люблю тебя. Да, я буду скучать по тебе. Да, мое сердце снова разобьется на кусочки. Но ты не волнуйся, я смогу собрать себя из этих осколков, как сделал раньше. Мне просто жаль, что я тебе поверил, а ты…вот так себя ведешь, - высказав все это, Женя развернулся и, сдерживая слезы, пошел в прихожую.

Ему вслед донесся непривычно серьезный голос Славы:

- Знаешь, я ничуть не преувеличил, говоря, что рад тебя видеть. Но, видимо, для тебя я все это время был лишь красивой картинкой, которую можно любить. Ведь ты уходишь лишь потому, что увидел меня после пьянки. И после этого хочешь, чтобы я доверял тебе свои переживания?

Женя, услышав это, вернулся обратно и швырнул в парня кроссовок, который еще не успел надеть и зло стал говорить:

- Значит, я влюбился в картинку, говоришь? Я ухожу не потому, что увидел тебя после…всего этого, - Женя круговым движением кисти обозначил окружающее. - Мне на это наплевать и не такое видел. Я думал, что ты считаешь меня хоть немного достойным твоего доверия. А ты видишь во мне либо маленького ребенка, с которым надо тетешкаться. Либо игрушку, которая годна лишь для того, чтобы удовлетворять тебя в постели. Но никак не человека, достойного того, чтобы ты смог показать мне себя настоящего. Поправь меня, если я ошибаюсь, но ведь все это время ты носил свою маску даже рядом со мной? Вот и получается, что я в твоей жизни – никто! – высказав это, Женя опустился без сил на холодный пол кухни и закрыв лицо ладонями разрыдался. Он понимал, что ведет себя как истеричка, но за эти три дня, наполненные разрывавшими его на части сомнениями, его нервы прилично сдали. И сейчас он никак не мог справиться со слезами, что хлынули из его глаз. То, что происходило сейчас, чем-то до ужаса напоминало произошедшее три месяца назад, в тот августовский дождливый вечер. Было так же больно, страшно, и мучительно…

- Я не носил масок, по крайней мере перед тобой. Ты мне действительно нравишься, разве это плохо, быть счастливым, просто находясь рядом? Разве это преступление - нежелание возвращаться в болезненные воспоминания? - Слава распахнул окно и закурил, его руки едва заметно дрожали.

Слыша эти слова, Женя попытался перестать плакать, но получалось плохо. Слезы сами текли, даже не собираясь останавливаться. Он поднялся на ноги, всхлипывая и утирая слезы рукавом, и пошел к окну. Подойдя ближе, он несмело прижался к спине Славы и обнял его за талию.

- А теперь мне расскажешь?

Слава затушил сигарету и оставив ее в пепельнице на подоконнике, развернулся и обнял Женю, мягко погладил по волосам. Постояв так пару минут, отстранился и пошел в комнату, потянов того за собой. В ту самую, темную, в этот раз там повсюду были альбомы с фотографиями, некоторые из них были вытащены и разложены на полу.

- Это Олег... - Слава присел рядом с ним.

- Это твой парень? А где он сейчас? – с ревностью в голосе спросил Женя. – Вы расстались?

Слава тихо засмеялся, но тут же смолк, его голос дрожал, когда он говорил:

- Это мой старший брат... - И снова замолк, было видно, что Слава напряжен.

Женя еще раз обвел взглядом всю комнату. Обстановка навевало только одно предположение и парень его озвучил:

- С ним что-то случилось?

- Он умер…

Наступившую тишину можно было резать ножом, настолько плотной она была. Тихий Женин голос прозвучал колоколом:

- Ты его очень любил?

- Да, наверное, можно сказать, что я сильно превозносил брата. Он был моим недостижимым идеалом, но, при этом всегда готовым прийти на помощь.

Женя молчал, не зная, что можно сказать и как утешить.

Слава со вздохом встал и закрыл глаза, откинув голову назад. От присутствия рядом Жени ему становилось легче, но воспоминания по-прежнему не желали отпускать. Если бы он тогда приехал раньше, если бы...

- Может пойдем, все-таки выпьем кофе? - пытаясь отвлечься, предложил он.

Женя тихонько засмеялся:

- Он уже холодный.

- Сварю новый, - невольно улыбнулся в ответ Слава.

- М-м-м, - протянул Женя и потерся носом о плечо парня. – Я согласен. – И ехидно добавил: - Только без виски, хорошо?

- А что, очень даже вкусно, - понемногу приходя в себя, подшутил Слава. Он легко коснулся губ Жени поцелуем и тут же вышел из комнаты, направляясь на кухню.

Слава сварил им новый кофе, и они пили его в полной тишине, пока Женя, наконец, не решился заговорить.

- Расскажешь мне про своего брата поподробнее?

Слава задумался. Он сделал несколько глотков горячего кофе, прежде чем заговорить:

- Ты говорил, что я ношу маску, улыбаясь. Возможно, сейчас в какой-то мере это правда, но я всегда был таким. Безбашенным и беспечным, всегда плыл по течению. Олег же был другим. Нет, он умел развлекаться и отрываться, но прекрасно знал, чего хочет от жизни, всегда помогал отцу. Он был тем, кто удерживал нашу семью связующей нитью.

- А что потом? – тихим голосом произнес Женя.

- А потом Олег умер. Произошел пожар. Огонь вспыхнул мгновенно и охватил весь дом. Прямо перед этим он позвонил мне. Чувствовалось, что что-то происходит. Я поехал туда так быстро, как только мог, но все равно опоздал. К тому времени дом сгорел, а Олег не выбрался из дома.

- Я даже не знаю, что тебе можно сказать, - утещающе погладив по Славу по спине, проговорил Женя. – Мне кажется, что любые слова будут лишними. Но я могу сделать так…- он обхватил лицо Славы своими ладонями и мягко поцеловал его в веко. – И так… - во второе.- И еще…

Женя скользнул на колени к Славе и стал целовать его. Сначала ласково касаясь ставших такими родными губ. Потом мягко обведя контур кончиком языка, а потом так же нежно скользнул им во влажную глубину рта. Слава ответил на поцелуй, прижимая его к себе и поглаживая ладонями спину через рубашку.

Женя еле слышно простонал, не отрываясь от поцелуя, и немного поерзал на коленях у Славы. Потом все оторвался и уткнувшись носом в шею своего парня, тихо прошептал:

- А пойдем, прогуляемся? Подышим свежим воздухом и квартира заодно пока проветрится?

- Хорошо,- улыбнулся тот в ответ. – Как всегда, в парк?

Женя лишь согласно угукнул, вставая с коленей Славы и идя в коридор.

Слава быстро собрался - умылся и причесался – переоделся. После этого они вместе вышли на улицу. Слава с наслаждением вдыхал свежий воздух. Садиться в машину совсем не хотелось, и он предложил:

- Давай пройдемся пешком? До парка, в принципе, не так уж и далеко.

- Хорошо, - радостно улыбаясь, согласился Женя. И взяв того за руку, ласково потерся щекой о его плечо.

Всю дорогу до парка они так и шли молча и держась за руки, словно боясь хоть на минуту оторваться друг от друга. Они долго гуляли по дорожкам парка и даже, развеселившись, вспомнили детство. Они долго дурачились, бегая друг за другом по парку. Выдохнувшись, они долго сидели в обнимку на той самой скамье, что сблизила их и обменивались поцелуями. А потом пошел дождь… Увлеченные друг другом, они поначалу его и не заметили. Лишь когда холодные капли стали обжигать разгоряченную кожу холодом, они обратили на него внимание. Женя, сидя на коленях у Славы, поднял лицо вверх навстречу дождю и подумал о том, как изменилась его жизнь всего за каких-то три с половиной месяца.

Вспомнив тот августовский дождь, Женя испытал чувство d; j; vu. Тот же холодный ветер, правда, теперь он был не страшен, и все усиливавшийся дождь. Он опустил голову и, глядя прямо в глаза Славе, с замершим сердцем и надеждой в голосе произнес:

- Я тебя люблю! – и счастливо рассмеялся, услышав в ответ те же самые слова. Они поднялись со скамейки, чтобы уйти домой, но вместо этого еще несколько минут целовались, стоя под проливным дождем. Ну и что, что на дворе месяц ноябрь? И вокруг ливень? У природы нет плохой погоды, всякая погода хороша, особенно, когда ты любишь и эта любовь взаимна. И любимый человек обещает быть с тобой, пока ты рядом с ним…