Веселый голубой вагон... Часть 12

Как сложно нам бывает порой сделать выбор. И не важно, это выбор блюда в ресторане или выбор спутника жизни. Наш затраханный жизнью мозг не в состоянии работать в режиме NON-STOP. Ему необходим хоть иногда отпуск. Ведь свое мятое морщинистое тело мы тягаем по курортам? А если это самое тельце еще упругое и подтянутое? О!!! Тогда мы будем им выхваляться, как взбалмошная барышня новой шляпкой. С мозгами это не прокатит. Хоть ты тресни! Тут трудно заработать дополнительный балл от окружающих, показывая его во всей своей красе и мощи. Во-первых, это сложно, невооруженным, простите, глазом оценить с первого раза. Во-вторых, нахрен это вообще кому-то нужно? Мозги нынче не в моде. Это даже считается правилом дурного тона иметь мозг более развитой, чем у соплеменников. Короче, выгоды никакой, вот и не печемся о своих извилинах, не делаем им процедуры СПА в шикарных студиях, не расслабляем в опытных руках у массажиста, не ухаживаем в дорогих косметических салонах. Вот и получаем результат: мозг дает сбой. И мы удивляемся, какого хрена мы сразу не поняли, что рядом с нами – чмо? Почему наша жопа не подсказала, что поступать именно так – пипец как не рационально? А мозг, извините – спит, он устал.

…

- Микки, не будь придурком! – визгливый голос жены раздирал уши в лохмотья. – Я тебя в третий раз спрашиваю, когда мы сделаем ремонт? Вон, Картахины каждый год что-то переделывают.

- Как же вы меня достали, - еле ворочая языком от усталости, опускаю голову на стол, между долбанным супом и тарелкой с салатом «Цезарь» (ага, Цезарь в гробу перевернулся бы, если бы увидел, какое говно его именем назвали). – Как же я от вас всех устал.

- Остолоп, я тебя про ремонт спрашиваю, а не про твои сопли по поводу того, как ты, паразит, устал, видели те, - грюкнув кастрюлей, жена включила воду. – Прошлялся все выходные, а мы тут с мамой сами комод двигали…

- Ёб твою мать! – не выдерживаю  и бью кулаком по столу так, что попадаю по вилке, которая летит хрен знает куда и, дзынькнув, падает вне поля зрения. – Так подыми свою задницу и шуруй, блять, на панель! Заработаешь – подремонтируешь хату. Мне и так – заебись.

- При чем здесь панель? – удивленное лицо с наложенной маской из какого-то зеленого говна, вызывает отвращение. – Ты мужик, ты и зарабатывай. Нахера тогда ты нужен? Для траха раз в неделю? Спасибо, боюсь, меня разопрет от таких частых оргазмов!

- Пошла ты в жопу вместе со своей мамашей, - встав и подойдя к окну, я открыл форточку.

- Я не поняла. Какого ты на меня орешь? – изображая обиду (О! Это мы умеем! Режиссер-постановщик – МАТЬ ЕЁ!) - Хорошо, что малый у родителей, а то нахватался бы от своего папаши…

- Бля, как же ты меня задрала, - обреченно говорю я и выхожу из кухни, слыша в след свою подробную характеристику с эпитетами и мудреными оборотами.

…

Ден… Милый и добрый Ден. Почему именно сейчас, когда вагон, набрав свой ход, увязавшись за десятком таких же голубых собратьев, вереницей, убегающей вдаль по венам-рельсам, я вдруг получил подсказку? Почему там, на перроне, никто не стукнул в бок или в ухо и не сказал «Чувак, не ошибись! ». Почему, оказавшись далеко и удаляясь с каждой секундой все дальше и дальше, у меня текут слезы? Почему, только здесь, стоя в тамбуре, я вдруг понял, что не хочу с тобой расставаться. Что ты стал мне дорог, что мои руки подрагивают, а голос срывается на хрип, сердце учащенно начинает колотиться, а в голове медленно нарастает шум, заглушающий все звуки реального мира. Какой же я кретин…

…

На ходу, одеваясь и хватая ключи от стареньких Жигулей, я вспомнил, как вылетел из купе, почувствовав комок, подпирающий горло и не дающий свободно дышать. Уже хлопая входной дверью и сбегая по лестнице, я вспомнил слова деда и свое стояние в тамбуре почти два часа, обдумывая и взвешивая все произошедшее со мной за эти два дня.

Что я делаю? Нет. Не так. Что я должен сделать? Да, именно – ДОЛЖЕН. Хоть раз в жизни я захотел сделать что-то для себя. Ведь я взрослый и самодостаточный чел, который, ****ец, как заслужил, чтобы его мнение уважали. А то вечно только то и делаю, что мотаюсь с пункта «на ***» в пункт «в жопу». Каждая, маломальская скотина, считает своим долгом снабдить меня проездным в оба конца! Спасибо, блять. Накатался!

Подъехав к работе, я остановил машину и стал рыться в карманах. Где эта чертова бумажка? Где мой пропускной билет в портал возможного счастья? А если ее нет? Если потерял? Что тогда? Это тоже будет знаком? Нет! Я больше не хочу никаких знаков! Никаких подмигиваний Судьбы или намеков господина-Случая! Мне нахрен это не нужно! Мне нужны эти цифры! Эта вереница ничего не значащих циферок, в то же время заключающих в себе код моей гребаной жизни! Фак! Да где же он? Где этот оборванный клочек вчерашнего дня?

- Максимус! Привет, дружище! – словно муха на стекле, возле машины распластался Сенечка, мой сослуживец, любящий вечные приколы и розыгрыши. Вот и сейчас, прижавшись к боковому стеклу, смешно приплюснув нос и щеку, Сенька улыбался, как ребенок. – Ну, долго мне еще изображать камбалу?

Я, мимо воли заулыбался. Этот парнишка всегда вызывал во мне только светлые эмоции. Его смешной хвостик, завязанный на затылке, был не больше хвостика попугая, и сам он был похож на этого пернатого: яркие побрякушки, странного вида цветастая одежда, вечное счастье в глазах и радость в эмоциях. Эдакий ребенок растаманов. Он, конечно, не курит травку и не носит дреды, но по состоянию души, он явно, хоть и дальний, но родственник Боба Марли.

- Давай, выкатывайся из точила, - открывая мою дверцу, он заглянул во внутрь. – Че, сам сегодня? Никто на хвост не упал?

- Да я хвост, как ящерица отбросил, - попытался пошутить я, продолжая шарить по карманам.

Сенька, протянув руку ко мне, приложил ее ко лбу. Изобразив серьезное лицо, он наигранно покачал головой.

- Пациент скорее мертв, чем жив.

- Отстань, - забрав его руку от лица, я наклонился и начал шарить на полу автомобиля. Где же эта чертова бумажка?

- Так, коллега, а ну, пройдемте в процедурную, - серьезным голосом скомандовал Сенька, - давайте-давайте, не задерживаем поток.

- Эй, уже скоро девять, нам по шапке надают, - удивленно уставился я на него. – И нечего тут обсуждать, просто не выспался.

- Не свисти мне тут. Знаю я, какой ты бываешь «не выспавшийся» после бодрого вливания жены и инъекции яда тещи. Так что не втюхивай мне тут, пошли, - и начал дергать меня за руку. – Давай, закрывай свое точило и айда. Сегодня все равно у начальства планерка, раньше одиннадцати никого не будет. Пошли.

И я, закрыв свое «гоночное» корыто, поплелся в наше кафе, которое и служило для всех работников некой «процедурной». Для утреннего кофе, обеденного борща и вечернего пивасика – сюда. Для поднятия настроения, для усмирения хандры и для наполнения желудка под соусом дружеского трепа – тоже сюда.

- Так, какое уже крушение твоего хрупкого мира произошло за выходные? – Сенечка, щипая мягкую булку с корицей и прихлебывая чаем, рассеянно пялился то на меня, то на девиц из планового отдела.

Я сосредоточенно рассматривал крошки на стол, изредка бросая взгляд на товарища, и монотонно продолжал колотить ложкой в чашке с кофе. Что я должен говорить? Кому это вообще надо? Признаваться, что меня тянет к мужику? Причем не знаю к какому? Причем только к нему одному? И я абсолютно пассивен ко всем остальным? И я даже не знаю, как его теперь найти? Бред. В это никто не поверит. Как же я хотел бы, чтобы он оказался здесь. Ммм… 

- Секси, правда? – вырывает меня из размышлений Сенечка. – Так и хочется вдуть!

Непонимающе мотаю головой и, морща лоб, смотрю на улыбающегося парня. Я что, все это вслух сказал?

- Ну, признайся, ведь хочешь? Макс, а может точно? А? Того? – заговорщицки подмигивая и приоткрыв рот, Сенька начал делать неоднозначные движения руками, изображая дикие танцы африканских племен. Параллельно, он начал выделывать фортели на стуле, от чего тот жалобно заскрипел. – Может и мне удастся приобщиться? Возьмешь с собой?

- Ты сдурел? Ты что городишь? – зло зашипел я, - Какое «вдуть»? Я не по этим делам!

Сенечка, широко открыв глаза и прикрыв ладонью рот, уставился на меня. Его выражение лица было красноречиво: «афигеть! »

- Макс, ты хочешь сказать… - его пауза затянулась достаточно сильно. Я, не поднимая головы, ждал, что он еще выдаст. И он выдал: - проблемы с потенцией?

Я вздрогнул, и ложечка, дзынькнув, выпала из моих рук и упала в чашку, расплескав остывший уже кофе. Я – импотент? Что за бред!

-Сенька, сейчас получишь в ухо, - недовольно прищурив глаза и показав кулак, я протянул руку к сумке и начал копаться в поисках мобильника. – Нет у меня никаких проблем.

- Тогда почему не хочешь перепихнуться? – продолжал гнуть свою линию чудик. – Или хочешь, но…

- Да нихрена я не хочу, я не голубой! И вообще, все это так накатило, что я сам уже ничерта не понимаю, у меня башка просто раскалывается! – выдав все это, пытаясь сдерживать голос, чтобы не перейти на крик, я часто задышал и откинулся на спинку стула. В висках тут же начало ломить, а в горле запекло. Я залпом вылил в себя еле теплый кофе, ощутив на зубах осадок и горький вкус. Сплюнув гадость назад, я вытер рот пыльной стороной руки.

- О-о-о… - голос Сеньки еле доносился до моих ушей и звучал, как будто из-под одеяла: глухо, еле различимо, невнятно. – Что-то мне кажется, что ты шикарно провел выходные, ох, боюсь даже спросить с кем…