Букет из белых роз

За тебя в огонь и в воду

И в любую непогоду я лечу, я не вижу край

Для тебя все звезды неба

Острова и вольный ветер

Все тебе - только пожелай

Букет из белых роз

Любовь здесь в каждом лепестке

Букет из белых роз

Такая нежная к тебе

Букет из белых роз

Достойна ты любых красот

Кто любит тот меня поймет

Ирина Круг.

Эта путевка свалилась Ларисе Ивановне, как снег на голову. Работала она организации  совсем недавно,   и никакие путевки ей положены не были, она даже и не мечтала о подобном. Но в последний момент отказалась ехать по личным причинам сотрудница, которой эта путевка была выделена,   и оказалось, что  ехать-то, в общем, и некому. У всех оказались неотложные дела, и невозможность  срочно оставить  работу, и Лариса робко поинтересовалась о возможности получить отпуск и поехать ей, не особо впрочем надеясь, на положительный результат.

К её удивлению, никаких препятствий не возникло, ей пошли навстречу, и даже её строптивый начальник отдела, немного поворчав, подписал заявление о внеочередном предоставлении отпуска. Собираться пришлось в срочном порядке, но Ларису это не пугало.

Путевка была не бог весть, какая хорошая, санаторий находился,   в каком - то богом забытом поселке, возле озера с минеральными источниками, но зато путевка была абсолютно бесплатная, и Лариса Ивановна просто не могла поверить своему счастью. Несмотря на то, что Ларисе Ивановне в этом году стукнуло 45 лет и она благополучно вступила в свой "бабоягодный период", в санаторий, да ещё и бесплатно, она ехала в первый раз.

Наскоро решив все свои дела на работе и дома, купив по случаю новую дорожную сумку и скидав в неё уже имеющиеся вещи и наряды, поскольку новые-то покупать было некогда, да и накладно, Лариса через уже через четыре дня стояла на вокзале с провожающими её домочадцами, всё ещё не веря, что она едет в отпуск, в санаторий, бесплатно, да ещё и одна, без мужа и сына.

Оставался всего месяц до Нового года,   было холодно, Лариса куталась в дубленку и думала, что хорошо всё - же, что к Новому году она успеет вернуться домой, и встретит его дома отдохнувшая и поздоровевшая.

Поезд тронулся, она помахала в окно домашним, и завалилась спать. Ехать нужно было ещё целых два дня, да потом ещё и добираться на автобусе от города до санатория.

В поезде ели, пили, разговаривали попутчики, а Лариса лежала, свернувшись в клубочек, смотрела в окно, слушала музыку в наушниках телефона, и наслаждалась неожиданно свалившейся на неё свободой.

До санатория она добралась без приключений. Был уже поздний вечер, на улице стемнело, она очень устала, поэтому заселялась в спешке,   не слишком рассматривая предложенный номер. Соседка, заселившаяся в номер вместе с ней,   была примерно её же возраста и тоже только приехала. Наскоро познакомившись и приняв душ, усталые женщины легли спать.

Дальнейшие санаторно-курортные дни покатились ровной чередой, похожие один на другой. Лариса ходила на завтрак, потом шла на лечение, проводила большую часть дня на многочисленных лечебных процедурах, потом обедала, шла на следующие процедуры, вечером смотрела телевизор или читала захваченную с собой из дома книжку. Шустрая Ларисина соседка каждый вечер наряжалась, красилась и убегала на санаторские танцы. Звала она с собой и Ларису, но та только отмахивалась: «Иди одна, я не хочу, я лучше в номере поваляюсь, книжку почитаю, дома - то так не отдохнешь».

К своим годам, Лариса Ивановна не распустилась, не растолстела, не слишком подурнела и была ещё очень даже ничего. Невысокого роста, но с хорошими формами,   веселая и зеленоглазая, с пушистыми волосами, задорно струящимися по плечам, она часто ловила на себе взгляды  окружающих мужчин, но многолетняя привычка замужней женщины, приучила её на эти взгляды не реагировать, и намеки мужчин не поощрять.

В санаторий она приехала  лечиться и отдыхать, и никаких интрижек не то, что не допускала, но даже и не думала в эту сторону. Поэтому она с ироничной усмешкой наблюдала, как возвращается с танцев её возбужденная, раскрасневшаяся соседка - товарка, и с улыбкой слушала её рассказы о приставаниях мужиков на танцах. "Старые кобели, - думала Лариса, - Вырвались на свободу от жен."

Впрочем, "кобели" там были не все такие уж старые, как отметила она для себя в столовой, встречались здесь мужчины разного возраста.

На улице мела метель и шел снег, приближался Новый год,   и во дворе санатория украсили высокую елку. В один из дней поднялся сильный ветер, и в номере, где жили Лариса Ивановна и её соседка, резко похолодало.   У Ларисы разболелось горло, и она неожиданно почувствовала себя больной.   Она ходила по номеру в свитере и куртке, настроение было ни к черту.

Увидев в коридоре администратора по этажу, она пригласила её зайти к ним в номер, чтобы убедится в том, как там холодно. Наверно, та встала не с той ноги, потому что сразу начала кричать, что вас много, а я - одна и на всех обогревателей не наберешься. Раздосадованная Лариса, сначала разговаривала с ней тихо, но потом тоже рассвирепела, и ясно и громко выразила своё отношение и к самому санаторию, и к качеству обслуживания, и к конкретно этой женщине. Поскольку, дверь в номер не была плотно прикрыта, в коридор стали выглядывать любопытные отдыхающие, желающие от скуки узнать, что за сыр-бор и по какому поводу шум.

Так ничего и не добившись, расстроенная Лариса Ивановна ушла к себе в номер, в слезах мерзнуть дальше. Через 10 мин в дверь негромко постучали. Он открыла, думая, что пришла соседка. На пороге стоял невысокий плотный мужчина, с темными ласковыми глазами и улыбался.

"Привет... я ваш сосед напротив, - с характерным южным выговором сказал он. - Что у вас случилось, милая?"

Так они и познакомились. Нового знакомого звали Алик, он жил в  номере напротив, и через 10 мин Лариса Ивановна уже сидела на кровати с кружкой горячего чая в руке, завернутая в дополнительное одеяло, принесенное Аликом, всхлипывала и рассказывала ему про злоключения с холодом в номере, а Алик кивал, устанавливая посредине комнаты масляный обогреватель, также принесенный из своего номера.

Конечно, Лариса чувствовала себя неловко из-за всего этого, да и избегала она общаться с лицами "кавказской национальности". Лариса вовсе не была националисткой, но как у каждой женщины у неё имелся не очень приятный опыт общения с приставучими дяденьками, с маслеными глазками и протяжным говором ...: « дэээвышка»....

Однако, Алик был совсем не такой, он хорошо говорил по-русски, приставать не собирался, да и неудобно ей было не проявить любезность после такой искренней заботы, проявленной к ней.

После данного происшествия Лариса вдруг заскучала, и ей остро захотелось вернутся домой. Она позвонила мужу, он ответил сразу, но был занят, разговор получился скомканный и торопливый, и Лариса загрустила ещё больше. Вечером товарка - соседка опять засобиралась на танцы, и стала настойчиво звать с собой Ларису. "Ну пошли, чего ты теряешь.... хватит уже сидеть в номере, ты на отдыхе". Лариса махнула рукой, нарядилась в единственное платье, которое сунула в сумку в последнюю минуту перед отъездом, навела красоту и пошла.

Танцы проходили в актовом зале санатория, народу было неожиданно много, и Лариса с удивлением отметила для себя, как много мужчин, и вовсе не все старые, а есть ещё очень даже симпатичные. К ней сразу прицепился какой-то кавалер. Ставили и «медляки», и быстрые танцы, и Лариса Ивановна неожиданно разошлась, развеселилась и протанцевала весь вечер, как девочка, внутренне удивляясь и радуясь самой себе. Всё это время она чувствовала на себе ласковый взгляд Алика, который хоть и танцевал мало, но глаз с неё не сводил. В конце вечера поставили её любимую - "Букет из белых роз", подошел Алик, пригласил, и они закружились в медленном танце. Алик мягко, ненавязчиво прижимал её к себе, и Лариса неожиданно ощутила, что ей это приятно...

Разгоряченные танцами, они  с соседкой вернулись в номер, но не спешили ложиться спать, возбужденные и веселые. В дверь опять постучали. На пороге стоял Алик. Лариса поняла, что с этим надо что-то делать...

Лариса Ивановна давно и счастливо  была замужем. Не то чтобы, она никогда себе ничего не позволяла, но это было очень давно, грехи молодости, о чем она, кстати, жалела. Последние  же десять лет супружества, образ жизни она вела исключительно правильный, верный и менять ничего не собиралась, да и желания не было. Она уже привыкла не реагировать на ухаживания окружающих мужчин, случающиеся иногда в её жизни, сводя всё в шутку и держа всех на расстоянии. Поэтому она решила, что с Аликом надо поговорить и всё объяснить. В конце концов, зачем ему парить мозги и зря тратить его время. Отпускной период короткий, пусть найдет себе другой объект воздыханий.

Всё это она и вывалила на голову бедному Алику, нисколько не стараясь смягчить ситуацию, а наоборот, прямо и открыто, так как именно так ей казалось правильным на тот момент.

Алик добродушно улыбнулся, мягко положил ей руку на колено, и сказал : " Не волнуйся, дорогая, я такой человек, если не захочешь, ничего не будет. Давай просто поболтаем, мне просто приятно с тобой общаться"

Руку его с колена Лариса убрала, конечно, хотя неприятным это не было, и у неё даже шевельнулось что-то внутри, но она не дала этому дальше развиться. Однако, не ушла, и целый час болтала с Аликом о его семье и работе, рассказывала про свою жизнь и работу, и даже не заметила, как прошло время. На прощание он чмокнул её в щеку, и пожелал спокойной ночи. Она ушла и долго ещё улыбалась перед сном, вспоминая их разговоры. Алик был милый и был моложе её на 10 лет.

Со следующего дня Алик стал навещать их по нескольку раз в день, благо жили они напротив. Это утомляло, но одновременно и льстило Ларисе. Он приносил чай, шоколад, фрукты, просто сидел у них в номере на краешке стула, рассказывал истории и звал пройтись погулять. Лариса истории слушала, смеялась, погулять отказывалась, как  отказывалась и от чая и шоколада, но Алика не прогоняла. До её отъезда домой оставалось меньше недели...

Они с соседкой по-прежнему ходили на танцы, и в один из вечеров, Алик опять не удержался, и провожая Ларису вечером до дверей номера, наклонился и поцеловал её в губы. Поцелуй был сладким и долгим,   и Лариса Ивановна неожиданно для себя почувствовала, как кровь бросилась её в лицо, она смутилась, покраснела, но не смогла не отметить для себя, что это было очень и очень приятно....

Вырвавшись, она убежала в номер. На следующий день она не пошла ни на завтрак, ни на обед. Алик присылал ей на телефон открытки и писал, что скучает, она не отвечала. Вечером она даже не хотела идти на танцы, но в дверь опять раздался вкрадчивый стук... это, конечно, опять был Алик. Лариса поняла, что надо всё же расставить точки на «и».

Соседки не было в номере, и они смогла спокойно поговорить. Лариса ещё раз сказала: « Ничего не будет, Алик, пойми... Я не могу. Я замужем и мне не хочется никаких романов. Я просто не имею права, я мужа люблю. »

Он спокойно выслушал и так же спокойно сказал: "Я уважаю твоё решение и понимаю. Не сердись. Ты мне очень нравишься. Не прогоняй меня хотя - бы. Будем просто общаться" Потом улыбнулся и добавил: "Вдруг ты передумаешь...." Лариса тоже  улыбнулась и решила, что вопрос исчерпан.

Вечером опять были танцы. Музыка и внимание мужчин взвинтили и возбудили Ларису. Хотелось какого-то праздника, хотелось танцевать всё ночь, но танцы быстро закончились. Ожидая соседку с ключами от номера, Лариса сидела с Аликом на диване в холле и болтала про жизнь. Ей было хорошо, и она ни о чем не думала. Соседка, пришедшая с ключами, тут же испарилась, её пригласили гулять с продолжением в номере новые кавалеры. Наскоро пожелав Ларисе удачи, она упорхнула. Лариса наблюдала, как в конце коридора её встретил мужчина, обнял, подхватив на руки, соседка счастливо рассмеялась, и Лариса ощутила легкий  укол зависти чужому счастью.

Обернувшись, Лариса увидела Алика и его восхищенный взгляд, он мягко потянул её за локоть к столу, они сидели и  болтали.   Ларисе было немного грустно и не хотелось оставаться сейчас одной, хотя она и сама боялась себе в этом признаться. Время перевалило за полночь, мягко мурлыкала музыка в телевизоре, Алик рассказывал что-то смешное из своей жизни, Лариса и сама не заметила, как он придвинулся ближе, потом пересел к ней  и обнял её за талию. Она хотела отстраниться, но Алик нагнулся и стал целовать её грудь в вырезе платья, это было приятно и волнующе, она немного устала от впечатлений дня, сопротивляться совсем не было сил, хотя в последний момент она и попыталась сказать нет, но вышло неубедительно, и  Алик её не услышал.

Горячие губы целовали её лицо, от Алика приятно пахло, и она чувствовала совсем близко его страстное, напряженное тело, чувствовала, как он её хочет. Мысли все улетели далеко – далеко, и Лариса сама не заметила, как позволила себя раздеть. Потом неожиданно навалилась паника, охватили сомнения, но отступать было поздно, да и не было сил. Стосковавшееся по ласке тело, с готовностью отвечало на ласки Алика, и Лариса сдалась.

Их тела сплелись, объятие было коротким, жарким и страстным, все случилось так быстро, что Лариса даже не смогла осознать, что произошло. После этого она сразу ушла в душ, приводить в порядок себя и свои мысли.

Когда они оба вернулись из душа, и Лариса, уже совершенно одетая и причесанная, налила им обоим чаю, они почувствовали какую-то странную неловкость, словно они нарушили какую-то договоренность, пересекли какую-то черту, когда дружба уже невозможна, а любовь ещё не пришла.

Разговор не клеился, оба чувствовали себя не в своей тарелке, Алик ласково привлек её к себе, хотел приласкать, хотел что-то объяснить, но в это время вернулась соседка по номеру, счастливая и довольная, и совершенно не замечая их смущенного вида, принялась болтать о всяких мелочах и событиях этого вечера. Алик попрощался и ушел к себе в номер. Он звал Ларису хотя - бы посидеть в холле, но она  отказалась, сославшись на усталость, хотя на самом деле, просто хотела побыть одна и разобраться в себе.

Осознание случившегося пришло только следующим утром. Когда она вспомнила события вчерашнего вечера, она поняла, что случилось что-то такое, от чего ей уже не удастся отмахнуться и сделать вид, что ничего не произошло.

Сидя в очереди на процедуры, Лариса позвонила домой, ей почему-то остро захотелось услышать голос мужа, хотелось домой, если бы была возможность, она уехала бы немедля. Муж опять ответил сразу, голос был теплым, они разговаривали и вдруг, неожиданно для себя, Лариса  расплакалась.... Чувство нежности и вины заполнило её, когда она услышала далекий родной голос. "Что случилось, малыш?", - обеспокоено спросил муж. - Кто тебя обидел?" "Я соскучилась", - выдавила из себя Лариса, проклиная себя и за ложь и за вчерашнее. Муж облегченно выдохнул и бодро сказал: "Ну ничего, осталось же всего два дня, скоро домой, не переживай". Они ещё немного поговорили, и он уехал работать, он как и всегда был занят. Лариса вытерла слезы и дала себе слово, до конца отпуска - никаких больше приключений, всё хватит!!!

Этот день и почти весь следующий, она практически не выходила из номера, даже попросила соседку приносить ей в номер еду. Алик обивал пороги, звонил на телефон и вздыхал под дверью. Лариса пряталась, он не сдавался. Соседка, с сочувствием выслушав историю её сомнений, прониклась и  самоотверженно отражала настойчивые поползновения Алика.

Вечером последнего дня, Лариса сидела в номере, слушала музыку и мыслями уже была в поезде, по дороге домой. В семь часов вечера, в номер ворвалась возбужденная соседка в компании двух, уже бывших слегка навеселе кавалеров. "Ты что? Так и собираешься тут сидеть? У нас же сегодня "дембель", собирайся. Идем на танцы!!!" – воскликнула она.

Быстро собравшись и накрасившись, они стоя выпили  налитую кавалерами "Кровавую Мери", и со смехом и громко болтая, побежали наверх, на последний этаж, где и были танцы.

Весь вечер Лариса протанцевала, её приглашали, она весело кружилась и прыгала, все плохие и грустные мысли вылетели из головы. Она была счастлива, завтра она уже уезжала домой. Всего два дня пути, и она будет со своими родными. От этих мыслей настроение Ларисы Ивановны поднималось вверх, и она весело и заливисто смеялась. Весь вечер она чувствовала на себе восхищенные взгляды мужчин. Видела она и Алика, он танцевал с какой-то рыжеволосой красивой девицей с длинными волосами. К Ларисе он не подошел. Её это одновременно и радовала, и огорчало. «Вот и вся любовь», - подумала она.

Танцы, как всегда, закончились быстро, Лариса была возбуждена, ей хотелось ещё танцевать, веселится, хохотать, но пришлось возвращаться в номер. Они соседкой спустились вниз, хотелось пить, и Лариса жадно приникла губами к бутылке с минеральной водой.

В дверь постучали, и Лариса не думая, распахнула дверь. На пороге стоял Алик и задумчиво смотрел на неё. Оба молчали. "Выйди на полчасика, ты завтра уезжаешь, я хочу попрощаться", - негромко сказал он. Если бы он начал разбираться, или настаивать, или что-то в этом роде, Лариса бы отказалась, но он просил, спокойно и ненавязчиво, и сердце её дрогнуло. Она подумала, что ладно, прощаться, так прощаться, от неё не убудет.

Они уселись на диванчике в коридоре, очень близко друг к другу. Слов не было, Лариса чувствовала бедром его тепло и его запах. Неожиданно она почувствовала признательность к этому мужчине, так настойчиво уделявшему ей внимание. Он взял её за руку. Его рука была теплая и приятная, и она не отняла свою.

"Лапуля, - начал Алик. - Ты завтра утром уезжаешь домой, скорее всего мы больше уже никогда не увидимся. Я просто тебя прошу, проведи эту ночь со мной, пожалуйста. Я очень тебя хочу. Я мечтаю о тебе"

Она молчала, он встал на колени, уткнулся ей лицом в коленки и стал её целовать, поднимаюсь вверх. Она ласкала его по голове, и шептала:"…. нет, не надо, нет", - но уже не так уверенно. Потом она собралась с силами и привела последний аргумент: "Да нам просто негде, в моём номере - соседка, в твоем - сосед."

Он молча целовал её, теперь уже в губы и Лариса почувствовала, как её силы заканчиваются. Она приняла решение и покорилась судьбе.

Потом они на цыпочках прокрались в номер Алика и заперлись в ванной. Ванная была крошечной, они включили воду, встали возле стенки и прижались друг к другу. Алик целовал её в губы и что-то шептал восторженное и нежное, Лариса не понимала что, видимо, он говорил на своем родном языке.

Как- же Лариса его хотела…. То ли она слишком долго сдерживал своё желание, то ли сказывались выпитая  «Кровавая Мэри», то ли адреналин и нервное возбуждение  этого вечера давали о себе знать. Может это просто были отпущенные, долго зажатые в тисках морали и принципов желания,   а может всё вместе, в одном флаконе, но только колотило и трясло её не по - детски. Много лет, с юности она не испытывала такого исступленного желания. Тряслись и подрагивали руки. Пересохло во рту. Пропал и охрип голос. Изображения всего вокруг словно дрожали и плыли, как горячем мареве в знойный день, так она текла и плавилась от желания и страсти.

Её состояние словно передалось и мужчине, стоящему перед ней и обнимающему её. Он даже не раздел её. Она просто наклонилась и стянула трусики, вместе с колготками, которые уже остро стали мешать. В следующее мгновение, она обняла его за шею руками и подхваченная им на руки, обхватила его ножками за пояс. Платье взлетело вверх, и через минуту он вошел в неё прямо на весу. Сладко застонала Лариса сквозь зубы, ушло, ухнуло куда- то глубоко  вниз сердце, исчезли все мысли, все тревоги и сомнения. Они были одни во всем мире. Лариса закрыла глаза и вся ушла в ощущения его рук, его губ, его естества, переполняющего её. Он входил в неё с ударами, удерживая ее на весу и прижимая к себе, она упиралась спиной в кафельную скользкую стену, не чувствуя холода и не помня ни о чем. За стеной храпел сосед. Журчала в раковине включенная вода, а эти двое  взлетали и парили над землей, ничего не слыша и не видя, кроме друг друга.

Потом он опустил её вниз, поставил на ноги и шепнул: «Боюсь уронить, сильно волнуюсь». Лариса стянула через голову, одним движением, ненужное теперь уже платье, и предстала перед ним в обнаженной открытости и готовности. Он с восхищением провел рукой  по её груди, наклонился, поцеловал соски, прижал их рукой, стиснул груди.   Лариса уже задыхалась от желания и страсти. В голове неслись сумбурные, беспорядочные мысли и желания : «….. хочу, хочу тебя скорее. .. очень.... »

Она повернулась к нему спинкой, прижалась, поддалась к нему бедрами и попой. Он застонал, прижал её к себе, вошел сзади, она чуть наклонилась и увидела себя в зеркале над раковиной. Раскрасневшееся лицо, растрепанные волосы и счастливые ошалевшие глаза…. Она упиралась руками в край раковины, ей всё время казалось, что раковина оторвется и рухнет на пол под напором их тел, но скоро все мысли улетели и осталось только ощущение обладания этого мужчины, его любви, его страсти, его стонов, чувства его внутри себя и крепких рук, ласкающих и сжимающих её, горячих, доводящих её до исступления….

В зеркале она видела его закрытые от наслаждения глаза и слышала над ухом его тяжелое дыхание. Он входил в неё с силой, и она стонала от удовольствия. Его движения ускорились. Они уже не стонали, они уже почти кричали. Он прикрыл ей рот рукой. Она поцеловала его руку. Потом вцепилась в неё зубами, со всей силы. Он застонал, она вскрикнула, и они кончили вместе....

Потом они стояли под душем. Ларису не держали ноги. Алик обнимал её и ласково поливал водой. И показал ей прокушенный палец. Она улыбнулась и поцеловала его. Он обнимал её, сжимая ей грудь и целовал её в шею. Она шептала: «Ещё. Пожалуйста, ещё.... » 

«Ты знаешь, мне страшно тебе сказать. Но я опять тебя хочу», - шепнул  он.

Она улыбнулась и  попросила, чтобы он сказал ей на армянском, что-нибудь ласковое и страстное.  

Он сказал: «Ес кез узум эм. Ес кез сирум эм». « Я хочу тебя. Я люблю тебя. »

Она неумело повторила незнакомые слова. Он задохнулся от прилива желания.

Потом была нежность, бесконечная нежность. Он хотел ещё. Она не отказала. Ей хорошо было с ним. Шквал страсти прошел, но опустошения не наступило, осталась близость и бесконечная нежность, желание делать приятно друг другу. Им не хотелось отпускать друг друга, они словно не могли оторваться друг от друга.   Если есть на земле мужчина и женщина, созданные природой друг для друга, наверное, это были они. Им не надо было ничего объяснять друг другу. Словно открылись какие – то шлюзы, словно растаяла и исчезала любая преграда между ними. Они был открыты, они были обнажены душой, они были распахнуты, они были словно натянутые друг для друга струны, словно без кожи.

Они уже не торопились. Не терзали друг друга исступлением. Ласки их были бесконечно нежны и доверие друг к друга было полным. На этот раз он вошел в неё медленно, не торопясь, словно не желаю потерять ни единый миг обладания ею. Она села к нему на колени, обхватила его ножками, и впустила его в себя, глубоко, до самого донышка. Наслаждение было непередаваемым, пьянящим, бесконечно приятным, они были безгранично желанными друг для друга. Не требовалось никаких изысков, никакого особого возбуждения. Их тела сами чувствовали и понимали друг друга. Они почти не разговаривали, только ласкались и дышали в такт ....

На этот раз Лариса подошла к пику постепенно, ощущая все тонкости, все нюансы наслаждения и обладания. Её не хотелось, чтобы это кончалось. Хотелось, чтобы тянулось и тянулось, но это пришло как волна, накрыло и Лариса растаяла ..... кружилось всё вокруг, плыла голова. Она чувствовала себя пьяной и одуревшей от счастья, от неожиданно охватившей её любви... Хотелось клясться в любви этому мужчине, хотелось целовать его и ласкать.... Хотелось рассказать ему какой он необыкновенный, хотелось благодарить, целовать, ласкаться, прижиматься... Но уже не было сил. Уже уходило их время, неумолимо кончалось ночь.

Они ещё раз вымылись в душе. Теперь уже молча стоя под струями воды. Все было сказано без слов, всё сказали их тела, спевшие прекрасную и яростную песнь любви в эту странную, волшебную ночь....

Потом Лариса оделась. Было почти 4 часа утра. В шесть надо было вставать, чтобы идти на автобус. Они ещё долго стояли в коридоре возле её номера, он всё не мог её отпустить, всё шептал слова любви на армянском и ласкал ей грудь. У Ларисы подкашивались ноги. Она чувствовала, что очень, очень устала, что пуста и счастлива.... Потом она всё же ушла, рухнула в номере на кровать и провалилась в сон прямо одетая.

В шесть часов заорал будильник в телефоне,   и сразу постучали тихо в дверь.   Она встала, не открывая глаз, подошла к двери. Это опять был Алик. Он, как и обещал – разбудил. Лариса не знала, спал ли он вообще в эту ночь. Они увидели друг друга и сразу ощутили приступ желания, словно и не расставались. Но, уже надо было срочно собираться. Через 40 мин уходил автобус и,   пересилив себя, Лариса, умылась, оделась в дорогу и  собрала вещи. Соседка тоже была уже готова. Ларису она не о чем не спрашивала, только понимающе смотрела, уже не улыбаясь. Она понимала, каково ей сейчас.

Алик проводил их на автобус. Автобус пришел вовремя. Соседка сразу ушла с вещами в салон. А Лариса и Алик стояли друг напротив друга, смотрели друг другу в глаза и прощались.   Земля по - прежнему кружилась. Мир плыл, то ли от недосыпа, то ли от желания, то ли от того и другого.

«Я опять тебя хочу», - улыбнулся Алик. Потом сказал: «Палец немного болит» Она  вымученно улыбнулась, а он серьезно и тихо добавил : «Тебя я точно не забуду, сирелис»

В автобус пришел водитель. Она торопливо поцеловала Алика в губы, не оглядываясь, поднялась в автобус, плюхнулась на своё место, закрыла глаза. Автобус тронулся. Она так и не посмотрела в окно. Мир продолжал кружиться. В автобусе играла их любимая мелодия : «Букет из белых роз». Лариса прислонилась к изголовью кресла, перед глазами крутились события этой сумасшедшей ночи, а из глаз медленно вытекли запоздалые слезинки.....

«Сирелис», - вспомнила она.