Кондом

Когда меня исключили из института за неуспеваемость и пропуски занятий, возвращаться домой в деревню было стыдно. Там вечно пьяный батяня – орденоносец-первоцелинник, с самогоном и больной печенью да измученная им и тяжелой работой мамка со слабым сердцем и больными суставами, брат алкоголик и брошенная мужем сеструха с двумя детьми.

Пропив последние деньги устроился сторожем на стройку. Жил прямо на работе в вагончике. Вместе с работягами тырил и продавал налево стройматериалы, сантехнику и все, что плохо лежит.

Когда был трезв писал никчемные рассказишки, которые никто не читал. В выходные лежал в своей комнатенке на продавленном грязном диване. Смотрел телевизор, пил пиво или курил план. Гонял вялого, часто засыпал с запущенной в трусы пятерней так и  не успев кончить.  

Онанист, отупевший торчок и невостребованный авторишка пошлых дрочфантазий.

Однажды нечаянно посмотрел на себя в зеркало и не узнал – опухшая синюшная рожа с недельной щетиной, жирные давно не чесаные космы грязных волос, какие-то болячки и царапины на лице, красные, пустые свинячьи глаза в прожилках. Зомби, заживо разлагающееся существо…….

Стук в дверь. Открываю. На пороге мой кореш Леха, как всегда дат и весел. С ним молоденькая потаскушка с соблазнительными бедрами, большими сиськами и миловидной мордашкой, по виду тоже из торчков. Зашли ко мне, предложили пыхнуть.  

Накрополили план, смешали с высыпанным из папиросы табаком, забили косячок. Подкурились. Несколько тяг и душа отсоединилась от тела и улетела во вселенную. Хорошо, легко, беспечно. Смотрю сверху на наши бренные тела, расположившиеся в  комнате. Леха что-то говорит, шлепает губами, как ****ь после случки, смешно.

Начинают доходить его слова, предлагает очередную аферу по легкому подъему бабла. Говорит что-то про военкомат, про вербовку в контрактники, про подъемные, про командировочные, про продпайки, про последующий побег из части. Авантюрист, а мне все похуй, хоть на Луну.

Киваю головой, соглашаюсь с ним, что-то отвечаю. Отдаю свой паспорт и военный билет. Зачем? *** его знает………..

Подкатывает закумаренная гостья. А она ничего, аппетитная. Предлагает минет. Я безусловно согласен.

Извлекаю инструмент, она, встав на колени, начинает его посасывать и слегка поддрачивать пальцами. Языком щекочет уздечку, проводит по колечку, слегка прикусывает ствол. Отсасывает мастерски.

Немного прихожу в себя от дури, спускаюсь с небес. Возбуждаюсь все сильнее и сильнее. Начинаю трахать ее в рот жестко и неистово, взяв за уши с силой насаживаю на свою возбужденную плоть. Она повизгивает, задыхаясь пытается вырваться, но я не отпускаю эту развратную телку.  

-Соси сука, - шиплю ей.

Ощущения потрясающие, через несколько минут мощно кончаю ей в рот, забрызгав лицо. Она жалобно скулит и проглотив изрядную порцию белка садится на диван. Леха смотрит  и весело ржет.  

- На пыхни, и мне оставь, - говорю ей довольным голосом.

Вдох, головокружение, невесомость, парю как пылинка, витающая в воздухе, пронзенная лучом света.

Закрываю глаза, вижу яркий свет, веки вибрируют. Вокруг пусто, внутри гармония. Мысли то улетают куда-то, то появляются ниоткуда, накладываются друг на друга, роятся как пчелы, и внезапно пропадают. Стоп, стоп, стоп, я не успеваю….

Сука, как все быстро и расторопно, необычно для нашей армии. Когда призывался на срочную все было гораздо дольше и торжественнее.

Вот я на медкомиссии. Нескладная сутулая фигура, тощее нездоровое белое тельце, впалая грудь в каких то красных пятнах, сморщенные от холода гениталии. Засаленная грязная майка, дырявые семейные трусы.

Вокруг такие же серые, озабоченные, дурно пахнущие и бестолковые добровольцы.  

Комиссия, военком в мятом мундире, скучные лица членов с гримасой брезгливости и нескрываемого отвращения.  

Годен к военной службе по контракту………..

Сборный пункт кадрированной части принял люмпен-самоубийц в свои вонючие объятия. Выдали подъемные и какие то драные одежды времен второй мировой. Помывка, дезинфекция, построение.  

Пьяные, обкуренные, двадцати-тридцатилетние горе контрактники в серых ношеных бушлатах с полуоторванными погонами и вылинявшими петлицами. Свора моральных уродов и тупиц, бывших безработных, тунеядцев, алкоголиков и торчков, просадивших свою жизнь и пытающихся убежать от самих себя. Что я наделал. Тихое помешательство. Я заблудился. Где я, что делаю? Дайте мне дунуть…, отпустило.  

Загнали на платформы тяжелую технику с хранения, часть ее неисправна.  

Похуй. Загрузили ящики с оружием, гранаты, цинки с патронами. Зачем столько?  

Нас пока не вооружают, видимо не доверяют сброду. Выдали несколько АК караулу, один с кривым стволом, у другого клинит затвор. Заебись. Чувствую навоюем.  

Прощание славянки, речь пьяного майора, плацкартный вагон литерного воинского эшелона. Гоп- публика в сборе, Леха и еще двое сбежали.

Я в кумаре, не смог сделать рывок с ними, хотя звали. По****ь, все равно я уже давно сдох.  

Поехали исполнять безумные приказы вечно пьяного царя и его ****вы. Опричники, хули.......

У меня отличный афганский гаш, накрывает после первой же затяжки. Не чувствую своего тела, все плывет, эйфория ***рит ни по детски. Потерял счет времени, день и ночь смешались, время остановилось. Передвигаюсь с трудом, как в замедленном кино, минута, как целая жизнь …… 

Ищу спички в кармане и не могу залезть в него, шарю рукой прямо поверху, забыл как туда попасть. Со стороны это выглядит забавно. Шарашусь по вагону, однополчане умильно смеются, тычут пальцами и оглядываются на меня.

Во время стоянки соратники притащили откуда то пьяную сисястую ****ь неопределенного возраста с целлюлитным задом и прической напоминающей мочало, которым вымыли сортир на вокзале.  

Тронулись дальше, народ повеселел, суетливо спариваются и ебут эту непросыхающую особь женского пола.

Мозг отключился, последний день Помпеи, мы ****улись на всю голову.

Непонятно почему, но у меня постоянно стоит ***, даже на это дурно пахнущее создание, стоящее раком в купе.

Пользуясь возможностью, засаживаю ей в жопу, где все разъебано до меня. Втыкаю *** со всей дури. Начинаю работать сначала медленно, затем быстрее и жестче. Заталкиваю свой шкворень глубже и глубже, разминая гавно внутри. Похоже ей это нравится, хотя и орет для виду, но на самом деле тащится и умело подмахивает, не допуская, чтобы хуй  выскочил из ее сфинкера. Выстреливаю семенем ей в прямую кишку, вытаскиваю живчика и спускаю еще струю ей на ляшки. Похоже и она кончает, хотя мне похуй.

Приехали. Получил расхлестанный АК- весло. Никто не утруждает себя чисткой и проверкой оружия. Загрузились в Уралы. Едем.

Меня потряхивает отходняк, дурь кончилась, ломает. Колонну сопровождает один танк, оторвался вперед почти на пол-километра.  

Когда внезапно начинается стрельба, не знаем что делать, выпрыгиваем из кузова на ходу. Несколько человек гибнут под колесами, залегаем на обочине и палим в разные стороны , цепляя и своих. Танк возвращается, сделав несколько очередей по невидимому врагу у него клинит пулемет, через несколько минут его подбивают из гранатомета.

Чичи ушли, мы потеряли пятнадцать человек двухсотыми, столько же ранено. Не очень хорошее начало…..

Служим службу. Потери в основном по глупости и беспечности - подрывы на своих же растяжках, взрывы гранат в палатках из за нечаянно сорванной чеки, неумелого обращения с оружием, обстрелов своими же, помешавшимися на этой войне.

Вместо того, чтобы уничтожать мятежников мобильными, обученными и хорошо вооруженными спецподразделениями по всей территории республики, командиры с большими звездами наращивают количество тяжелой военной техники и плохоподготовленного личного состава.

Растет озлобленность населения из-за нашего разнузданного поведения. Мирные аборигены завидев нас - потерявших голову, от страха и вседозволенности, карателей, уничтожающих и насилующих все что шевелиться, предпочитают бежать. Щимятся во все щели, как черт от ладана. Грабеж и мародерство процветают, война все спишет.

Грады и Ураганы накрывают смертельным огнем огромные территории не делая разницы между боевиками, мирным населением и заплутавшими своими. В условиях партизанской войны это напоминает маневры слона в посудной лавке….

Истек срок командировки, мы едва ушли. Возвращаемся домой другими людьми. После естественного отбора от батальона пушечного мяса осталось полроты бездумных головорезов. Большая часть личного состава неопознанными замороженными тушками и полутушками архивирована в мехсекциях Ростова или отправлена домой в цинковой парадке.  

Еду домой, от пережитых событий что-то щелкнуло в голове, и сознание стало другим. Торчок остался там, возвращается людоед. Свежая кровь, насыщенная молекулами страха, торкает гораздо сильнее любой дури.  

Но я больше ни хочу быть быдлом и скотом который гонят на убой или заставляют убивать. Не хочу дурманить свое тело и мозг шмалью, а тем более пожирать людей. Хочется стать человеком и вылезти из дерьма в которое сам себя погрузил.  

Хочу жить для себя, посадить дерево, построить дом и родить сына.

Прибыли, меня никто не встречает.  

Позвонил своей одногруппнице, которую раньше потрахивал, и которая, как мне кажется, имела на меня виды. Она не знает о моем падении из-за внезапного, английского исчезновения.  

Загорелая, длинноволосая, обворожительная брюнетка с невесомым изящным тельцем и миловидным личиком. Большие черные глаза, дерзкий голос, презрительная улыбка на тонких губах. Сказала, что подъедет к вокзалу и мы встретимся.

Слышу цокот тоненьких каблучков, вижу изящную фигурку юной кокетки. Черные брючки и пиджак, белый облегающий топик со стразами, которому есть что облегать.  

Как то мы не смотримся вместе. Да и *** с ним.

-Здравствуй.

-Привет, - прижимается ко мне, обнимает. Чувствую легкий запах духов и женского тела.

- Как ты изменился . Куда пропал ? - ласкается так мягко и игриво.

- Не хочу говорить, потом, – целую ее.

- Паша , поехали ко мне…..

Она из благополучной семьи, где налаженный семейный бизнес удачно сочетается с государственной службой. Живет отдельно от родителей в подаренной папиком квартирке.

Приехали к ней. Я в ванне. Из приоткрытой двери доносится музыка, тепло и аромат дорогой жизни. Лениво спустил штаны и кальсоны, почесал давно немытую плоть. Понюхал пальцы, брезгливо поморщился. Погрузился в воду. Блаженство…..

Знакомая мне кровать. Рядом эта голая, сладкая, ванильная коза. Прижимается ко мне своим бархатным треугольником, что-то щебечет о подругах, о новых покупках и поездках, о своей любви к детишкам, о парне своей мечты, который так похож на меня и которого она хочет встретить. Молча слушаю этот треп, пусть болтает. Беспечная, избалованная родителями и не знающая жизни девчонка, гламурная, озабоченная сучка, глупая баба.

Ищу ртом ее губы, целую, пытаясь прервать этот беспорядочный флуд. Чувствую ее приторно-ванильный аромат. Возбуждаюсь. Ласкаю языком мягкие нежные груди, животик. Дышу ее запахом, ее телом, ее кожей, ее потом. Ниже, ниже, еще. Чувствую боязливый трепет ее бутончика, прошелся языком по нежным губкам. Как заманчиво пахнет молодым, ухоженным телом. Она вся промокла и источает возбуждающий аромат желания. Вылизываю ее как усердная сучка своих щенков, она тяжело дышит под моим натиском, потом внезапно затихает, вздрагивает и кончает.

После небольшого перерыва добираюсь до ее манящей мокренькой дырочки в обрамлении треугольничка мягких волос, начинаю буравить ее своим голодным членом. Вставив на всю длину, медленно двигаюсь. Ускоряю темп, долблю и долблю. Тела переплетены. Ее ноги скрещены у меня за спиной, руки охватили шею. Целую ее, сжимаю голову, она стонет, игриво кусается и царапается. Меняем позицию, она забирается на меня, нанизывается на торчащую плоть и начинает скакать.

Я понимаю, что теперь она трахает меня своей голодной вагиной. Через несколько минут этой гонки она вся выгнулась, покрылась мурашками и сладостно застонала. Одновременно и мощно кончаем. Ощущения просто улетные от ебли этой роскошной девчонки.

Довольные лежим, прижавшись друг к другу. Она опять что-то тараторит про любовь и семейное счастье.

- Может придушить ее, чтоб не гундела?- возникает дурацкая мысль.  

- Нет, не спеши, - отгоняю отголосок прежней жизни.

В голову лезет нелепый вопрос.  

- Кто я?  

- Надели, использовали, сняли, выкинули, забыли.  

- Гондон. Одноразовый и невостребованный после применения.

Я не хочу быть резинотехническим изделием в этой жизни. Я хочу жить достойно и не пошло. Эта девушка - мой шанс изменить положение вещей….

Хочется уснуть и больше никогда не просыпаться. Забыть свое прошлое и не думать о будущем. Через две недели мы подали заявление в ЗАГС……