Надеюсь и верю... 3

начало

Глава 5

Уже в такси Олежик спохватился:

– Послушай, а как тебя зовут, малыш?

Действительно! Дворецкий же меня не объявил! Вообще вечер получился какой-то совсем не светский. Но почему-то меня это совсем не огорчает.

– Рита! – представляюсь и задаю встречный вопрос: – А почему ты своему другу сказал идти в гостиницу? Вы что, приезжие?

– Сами мы не местные! – улыбается Олежик (улыбка открытая, и вообще он мне всё больше и больше нравится).

– Вы, наверно, боксёры! – предполагаю. – Дерётесь здорово!

– Бери выше! – самодовольно усмехается. – Мы уличные бойцы. А вообще в моря ходим, – (он так и сказал: «в моря ходим»). – На сухогрузе. Товары перевозим всякие. Порт прописки – Севастополь. Я механик, а Шурик электрик.

Что-то похожее на предчувствие беды ворошится у меня в животе. «Этих моряков ко мне что, магнитом тянет? Права маман! Никакого плавсостава. Они умирают молодыми. Переспать я с ним, конечно, пересплю, настроилась уже, может, даже несколько раз! Не буду себя ограничивать! Но постараюсь не влюбляться».

Убедив себя, что всё не так страшно, прижимаюсь плечом к Олежику, вроде как в машине тесновато, и напоминаю ему:

– Сегодня я твой трофей! – чтобы был в курсе, зачем я его к себе веду. Ну, а кто чей трофей, вот это как раз совсем не очевидно!

Да, я веду его к себе. Это в квартиру, которую Лёнечка мне оставил. Почему-то сейчас моя совесть отдыхает и не пилит меня насчёт того, что я веду в Лёнечкину квартиру парня, с которым собираюсь трахаться.

Квартира не в центре, но в очень хорошем, тихом районе. Двухкомнатная с большим застеклённым балконом. Оказывается, за ней присматривал до моего совершеннолетия Лёнечкин друг. Они на одной подлодке служили.

Дядя Сергей (я его хорошо знала) отдал мне ключи и с гордостью сделал небольшую экскурсию по квартире.

Я была приятно поражена. Порядок – флотский! Вся необходимая мебель и все причиндалы – всё есть! В зале новый телевизор с видиоприставкой. На кухне, в шкафчиках, вся необходимая посуда, в шкафах спальни – комплекты белья. Даже в ванной – стопка полотенец и всякие шампуни.

Смотрю с удивлением на дядю Сергея.

– Это от нас, Лёнькиных друзей, подарок тебе, дочка.

Я растроганно обнимаю его. Он тоже растроган:

– Будь счастлива, дочка! И если что надо, звони, не стесняйся. Ты же нам не чужая. Леонид бы за тебя сейчас порадовался.

Вот наверно поэтому совесть меня и не пилит. На всё воля Божья! Я не собираюсь притон устраивать. Надо же мне парня, который меня защитил, как-то отблагодарить? В общем, с совестью всегда можно договориться. Тем более, сколько я могу сама себя ласкать?

Олежик внимательно квартиру осматривает, потом делает вывод:

– Уютно здесь у тебя. Ты с кем живёшь? Одна, что ли?

Дело в том, что Лёнечка-второй, сынуля мой, всё время у мамы Тани. А тут я ещё даже ничего для него не приготовила. Всё равно мама Таня мне Лёнечку никуда не отдаст. Любит его без ума. Трясётся просто. А мне говорит:

– Ритуль, ты за сыночка не волнуйся. Тебе учиться надо, и погуляй, молодая же совсем.

– У меня сын есть, – сообщаю Олежику. – Он сейчас у мамы Тани.

(Интересно! Если я сейчас начну объяснять, что мама Таня – это моя бывшая свекровь, которая мне и правда как мама, а моя родная мама мне как чужая тётя, что он подумает? Поэтому решаю не грузить его дополнительной информацией. И вообще – я с ним собираюсь просто переспать! Чего тут особенно откровенничать?)

Но Олежик принимает всё нормально:

– Сынуля? Здорово! Сколько ему?

– Скоро полгодика! – сообщаю с материнской гордостью. Вряд ли Олежик, как и любой мужчина, знает всякие там женские подробности. Но моё тело сейчас именно поэтому такое налитое. Налитое женственностью. Грудь – как у мадонны. Потом я немного похудею, конечно, а сейчас я кормящая мамочка. Бегаю два раза в день, кормлю Лёнечку грудью и специальным прибором выдаиваю молоко. Мама Таня требует, чтобы я не засушила грудь: «Потом бед не оберёшься! А так цыцки будут – мужики попадают! »

Но не пора ли к делу, милый? Уж полночь близиться, а сексика всё нет!

– Надеюсь, ты не собираешься в свою гостиницу? – обнимаю я Олежика и чуть откинувшись смотрю ему в глаза.

Он молчит. Молча идёт в ванную (я тем временем расстилаю постель). Молча ложится и ждёт меня, пока я принимаю душ.

Возвращаюсь. На мне пеньюар из розового воздуха. Я прекрасно знаю, как смотрюсь сейчас в интимном свете ночника. Не раз разглядывала себя в зеркало и представляла именно вот такую сценку. Пока всё анализирую и наблюдаю, как бы со стороны. Конечно, я возбуждена, но не до такой степени, чтобы потерять голову.

У Олежика восхищение в глазах. Он мягко притягивает меня к себе и шепчет:

– Диана! – потом, чтобы я не подумала, что он назвал меня по ошибке чужим женским именем, уточняет: – Богиня охоты Диана!

Ложусь на спину и призывно раздвигаю ножки. Конечно, я жду предварительные ласки и всё такое, но Олежик буквально падает на меня. Ахнуть не успеваю, как он уже во мне.

Собственно, я же этого сама хотела! Соблазняю его весь вечер. Но это ещё вопрос, кто чей трофей. Как он меня назвал? Богиней охоты? Буквально вонзаю свой маникюр в его мускулистую спину, зубами прикусываю за плечо и жадно выгибаюсь навстречу члену.

Олежик начинает тяжело дышать и делает попытку вырваться. Я ускоряю движение бёдрами.

– Подожди! – жалобно шепчет он, но уже поздно. Ещё несколько движений – и внутри меня взрывается горячая волна. Олежик замирает, он сконфужен. А я сейчас чувствую себя пантерой, терзающей свою добычу. Только что сильный и возбуждённый мужчина бился в моих объятиях, а сейчас обмяк и покорно затих.

Я немного разочарована. И минуты не продержался! В драке он выглядел убедительней.

– У тебя там так горячо, влажно и тесно, что я не смог удержаться! – виновато шепчет мне на ушко Олежик. (А интересно, почему мы шепчемся? Никого же нет!)

– Отдохни! – великодушно разрешаю я.

– Ритуль! – он, приподнявшись, внимательно смотрит мне в глаза. – Я хочу тебя поласкать, только ты не стесняйся, ладно?

– Не буду стесняться! – обещаю я в сладком предчувствии.

Олежик долго и нежно целует меня в губы. Я вся дрожу от предвкушения. Потом язычком ласкает мои набухшие соски, спускается к пупку. Я уже не могу ждать, выгибаюсь навстречу и подталкиваю его руками – ниже, ниже, ниже… ах!

Кусаю губы, чтобы не закричать. Задыхаюсь. Он нежными пальцами раздвигает лепестки киски, нащупывает губами жемчужинку и сильно сосёт её, прижимая языком. Я плачу от счастья и больше не могу сдерживаться.

Понятия не имею, сколько продолжалась эта нирвана. Потом Олежик опять входит в меня. Но на этот раз уже никто никуда не торопится. Напряжённой головкой он долго ласкает губки, натирает жемчужинку и только потом медленно погружает член в горящую киску.

Теперь темп задаёт он, а я покоряюсь. Оно того стоит! Бешеные и беспощадные толчки сменяются ласковыми плавными движениями. Он то вдавливается в меня так, что его яички шлёпают меня по попке, то ласкает только головкой – и я выгибаюсь навстречу, требуя продолжения.

Сладкие импульсы пронзают меня, как ток. Импульсы становятся чаще, чаще и вдруг сливаются в один непрерывный.

Больше своим телом не владею. Меня колотит, как в лихорадке. Зубы выбивают мелкую дробь, и я не могу вымолвить ни слова.

Пока наслаждаюсь этим первым в моей жизни настоящим оргазмом, Олежик, не понимая, почему я вдруг затихла и колочусь как в припадке, пугается.

– Ритуля! – тормошит он меня. – Девочка моя! Что с тобой?

С трудом сквозь стон выдавливаю:

– Гордись, глупенький!

Оргазм делает из пантеры послушную кошечку. Придя немного в себя, начинаю ласкать Олежика. Делаю очень нежненький минетик, и уже он покорно раздвигает ноги, отдаваясь моим ласкам.

окончание