Трижды замужем. Часть 10. Вольдемар

ВОЛЬДЕМАР

Зимой к Софочке приехал жених. Когда они сыграли в июне свадьбу, Софа была на пятом месяце. В августе ей уходить в декрет, и руководство занялось поиском временного работника на её место. Миша позвонил, пригласил меня приехать в отпуск в Подмосковье:

- Наташа, клянусь, если ты не захочешь, ничего не будет. Тут такая красота, речка, рыбалка, свежий воздух. Отдохнёшь, от мыслей своих отвлечёшься. Приезжай.

Я обещала подумать. «... если ты не захочешь, ничего не будет... »  Лес, глушь, молодые мужчина и женщина  на лоне природы две недели одни... Да я сама в первую же ночь прибегу к нему... Но, взвесив все за и против, решила не ехать. Я не узнавала саму себя. Ещё года два назад я бы отправилась с превеликим удовольствием провести  отпуск с мужчиной, который был мне чем-то даже симпатичен. Но уж очень много надежд возлагал Миша на эту встречу, и мне не хотелось давать ему напрасных надежд. Я не могла забыть Борю, и часто по ночам вела с ним длинные беседы: «Боренька, любимый мой, как ты там без меня, кто тебя приласкает, обнимет, кто, как я, примет тебя в своё лоно для радости и удовольствия... »

Я смотрела с завистью на круглый Софочкин животик. Мне скоро тридцать и меня уже не устраивал просто временный «перепихончик». Хотелось замуж, постоянного мужчину, детей.

А тут ещё назревала новая проблема. "Финансы пели романсы». Есть у денег такая особенность, они рано или поздно заканчиваются. Вот и мой карман, набитый в своё время щедрым Олегом, истощался. Привыкнув ни в чём себе не отказывать, во время царящего в стране всеобщего дефицита платила спекулянткам втридорога за импортную одежду, обувь, духи и даже за хороший шампунь. А сколько получает библиотекарша, хорошо известно. Умница Софа подрабатывала переводами, имела учеников, которых «натаскивала» по английскому, писала студентам инфака курсовые. И здесь она мне помогла.

- Наташка, слушай, у Левина проблема. У него умерла жена, их домашняя библиотека в полном раскардаше. Он предложил мне навести порядок, систематизировать книги, он хорошо заплатит, но не с моим пузом заниматься этим сейчас. Хочешь?

Ещё как хотела! В ближайший выходной поехала к Левину домой. Небольшая трёхкомнатная квартира была, практически, завалена книгами. Как в дремучем лесу, среди этих залежей были протоптаны дорожки в ванную, спальню и кухню, которые тоже уже давно плакали по женской руке.

- Деточка, - Владимир Ильич встретил меня на пороге с портфелем в руке. – Меня вызвали на тяжёлые роды. Вот ключ, располагайтесь, как дома, я вернусь поздно. Когда устанете, закрывайте и уходите.

Да, работы здесь было непочатый край. Я начала с кухни. Помыла посуду, которая скопилась в раковине, похоже, с прошлого года, окно, содрав с него серого цвета занавеску, навела порядок в холодильнике, просто напросто выкинув из него заплесневелый сыр, салатовую докторскую колбасу и скисшее молоко. Видно Левин питался на работе или где-то в общественном секторе. Понимая, что проторчу тут до позднего вечера, я отправилась на рынок за продуктами. Купила курицу и овощи, клубнику и домашний творог, сметану, щавель и ещё кое что по мелочам. Поставила варить зелёный борщ, тушить курицу и стала составлять график предстоящих работ. Начну всё-таки с, так называемого, кабинета. Тут уже давно никто не обитал, судя по количеству пыли, скопившейся на полу и книгах. Я сняла платье, оставшись в одних трусах, повязала на голову косынку, видимо его жены, которую нашла в шкафу, и занялась работой. Пять часов  пролетели, как одна минута. Почувствовав, что проголодалась, отправилась под душ. Помылась, накрутила на голову полотенце и вышла в прихожую. И тут, как в лучших американских кинокомедиях, открылась дверь и вошёл Левин. Вы думаете, он набросился, повалил на пол и стал насиловать? И ничего подобного. Посмотрев на меня, как на вешалку для пальто, поставил портфель и молвил:

- Деточка, чем-то очень вкусно пахнет, не желаете ли меня покормить? Одевайтесь, а я пока помою руки.

Так началась моя дружба с «дедушкой Лениным». Я приходила к нему, как к себе домой, вытирала, сортировала, перекладывала и иногда так уставала, что оставалась ночевать в кабинете на диване, который освободила от книг и застелила чистым постельным бельём. Левин редко бывал дома, но с тех пор, как появилась я, старался выбраться на ужин, который мы проводили вместе. Он хвастался, какие новые книги приобрёл и какой удачный обмен сделал на «книжной бирже» в парке в прошлый выходной.   После ужина, уходил в гостиную и ставил пластинку с классической музыкой. Так он отдыхал.

- Деточка, - звал он меня, - посидите, отдохните, послушайте, какое исполнение. Это «Маленькая ночная серенада»*. Знаете, была ещё пятая часть, но бесследно исчезла. Вы любите Моцарта?

Люблю ли я Моцарта? Я и знала о нём лишь то, что его отравил Сальери.

С этого вечера Левин стал приобщать меня к миру классической музыки, знакомя со своими любимыми композиторами и исполнителями.

Он был старше меня на двадцать пять лет. В начале войны вместе с 1- ым Московским мединститутом был эвакуирован в Уфу, закончив, отправился на фронт, полевым врачом. Там встретил Симу, медсестру, свою будущую жену. Сима была тяжело ранена, он её прооперировал, вырезав все женские органы, без всякой надежды на то, что девушка выживет. Сима осталась жива, они поженились, детей, понятное дело, у них не было.  

Левин был красив зрелой красотой. Густая шевелюра чёрно серебристых волос, блеск тёмных глаз, высокий рост, упитанность, делали его представительным мужчиной. Как я понимаю, он вполне ещё мог нравиться женщинам. Ко мне относился, как старший к младшей, видя перед собой глупенькую молодую особу, никакого особого интереса для него не представляющую.

Прошло несколько месяцев. Квартира Левина постепенно приобретала жилой вид. По моему совету, Владимир Ильич заказал новый книжный шкаф до потолка и несколько полок, которые помогли разместить все книги под стекло. У него нашлось много одинаковых экземпляров, о которых он просто забыл, я составила список, чтобы можно было  обменивать на что-то более ему интересное.

В конце октября Софа родила девочку. Я поехала её навестить, к ней, конечно, не пустили, мы пообщались через окно. Она поднесла к стеклу и показала своё красное сморщенное сокровище. Я подняла вверх большой палец: «Во! »

Работы было много, плюс подработка у Левина, не оставляли времени на размышления и душевные переживания.

В то декабрьское утро я уже с утра чувствовала себя неважно, но поехала на работу. Знобило, крутило руки, ноги, болело горло и нужно было бы поехать домой, но я обещала Левину приготовить на ужин его любимые отбивные. Троллейбуса долго не было, пошёл дождь со снегом, я еле приползла до его двери. Хорошо, что он оказался дома, у меня даже не было сил раздеться. Левин снял с меня сапоги, пальто, уложил на диван, измерил температуру.

- Ай-я-яй, деточка, ты же совсем больная, давай-ка я тебя послушаю.

Выслушав, покрутил головой:

- По-моему, мы имеем типичное воспаление лёгких. Сейчас позвоню своему приятелю.

Приехал его друг, опять слушал, простукивал, ставил градусник.

- Да, никаких сомнений, двусторонняя пневмония. Итак, голубушка, постельный режим, уколы антибиотика три раза в день, всё остальное я объясню Вольдемару.

- Кто такой Вольдемар? - Спросила я и отключилась.

Так я осталась у Левина. Он взял три дня отгулов, делал уколы, поил чаем и кормил с ложечки куриным бульоном.   Купал меня в ванной, как маленького ребёнка, меняя постельное бельё. Температура не падала четыре дня.   На пятое утро была суббота. Мне приснилась сковородка, полная жаренной колбасы, залитой яйцами, и я проснулась абсолютно здоровая, ощущая зверский аппетит.

- Вольдемар! – заорала я, не обратив внимания, что всего лишь половина шестого утра.

Он прибежал из спальни в майке и семейных трусах, со взъерошенными волосами:

- Наташа, что случилось? Тебе плохо?

Я молча улыбалась. У Левина была хорошая крепкая эрекция, вздыбившая синий в полоску ситец на трусах. Подумав и решив, что яичница подождёт, протянула к нему руки:

- Иди ко мне...

*

Продолжение следует:

25.05.2013