Мастера и Маргариты - 13. 18

Картинка из интернет.

МАСТЕРА И МАРГАРИТЫ – 13.   18 +

Начало см.

- Не плохая парочка хренов! – воскликнула Надька, закрыв дверь за парнями и входя в комнату. Её кошмарило не полное то, что она получила, и выпитая бормотуха. Про пердёжь и другое она не призналась... Только жопа и передок ей не давали покоя.

- А ты смотрю красная. Как свекла!.. Как Буха? – продолжала Надька.

- Да всё хоккей, хрен ли тебе? Ты чё, уж не влюбилась ли?- спросила Любка.

- Да ну, в баню! Старый он пердун, этот Филипп! – парировала Надька, бессовестно свалив свой несвоевременный неожиданный пук на Филиппа.

- Слышь, Люб, давай я за «бумбарашами» в Торгсин слетаю, ещё вмажем, с нашими «сожителями» поиграем. Или боишься, за их девственность? – не успокаивалась Надька.

- Ты, Надюх, видать продолжить хош? Чего так? Течка, что ли? - улыбнулась Любка.

- А хрен ли нет?.. Раз пошла такая пьянка... Давай сломаем целяк этим деревенским придуркам! Так как, подруга, пока бабульки нет? А то она их сама трахнет! «Век воли не видать! » - засмеялась Надька и врубила « Листья жёлтые».

- Ну, Надька, ты и шалава! Давай, дуй, бери пару «противотанковых», да хоть пачку пельменей, да сырки плавленые «мужикам». Трусоватые они – может и хорьки-то не стоят от онанизма! – Любка заржала во весь свой огромный рот и потрясла сиськами.

- Слышь, я побегу, а ты тут для гигиены хоть воды согрей, ага?

Надька накинула верхнюю одежду, схватила авоську и выскочила на улицу.

Торгсин – так на местном жаргоне назывался продмаг, находящийся метров за двести о их халупы. Надька пулей слетала, притащила две «бомбы» краснущего вермута, похожего на бычью кровь, четыре котлеты по 8 коп, половинку ржаного хлеба, шоколадку «Алёнушка» и два стакана жареных семечек. Они прибарахлились, подмылись, навели полный марафет и врубили их любимую долгоиграющую пластинку с песнями «Червона рута», «Водограй», «Листья жёлтые».

Они успели «дёрнуть» по полстакана и принялись плевать семечки с небольшими перекурами, как через четверть часа явились их потенциальные (пока ещё) сожители.

До этого дня женская половина с мужской почти не общалась. Объяснить это можно было постоянным присутствием развратной старухи, следящей за их нравственной чистотой и болеющей за девственность своих квартирантов, ограниченным временем общения из-за учёбы в разные смены, некоторой скромностью парней, которые были моложе девок года на два, да и учёба парней в технаре не могла конкурировать с учёбой девчонок в институте. Однако, всему когда-то приходит конец.

Парни зашли в свою комнату, переоделись в трикотаж... Это были два деревенских лоха, неплохо сложенные, по 17 лет от роду. Мишка был среднего роста, натуральный деревенский русак с голубыми глазами, русым волосами и слегка полноват. Пётр был чуть выше, с тёмными глазами и рыжеватыми волосами, а круглая морда была какой-то пегой с непонятными веснушками, как у девки. До учёбы в технаре они были не знакомы, но за полтора года сдружились, иногда квасили в меру, пили пиво. Любили хохмить и шутить. Им, например, нравилось производить ночью в комнатушке «салют Победы» для старухи. Для этого они использовали каждый свою кровать. Вставали на колени, упирались головой в подушку (проще говоря – в позе раком), при этом голая жопа поднималась высоко вверх. Затем они синхронно пыжились, а затем громко и долго выпускали из брюхавицы сероводород (затяжной пердёж), успев к выходному отверстию жопы подвести разгорающуюся спичку, что вызывало горящий факел до 20-25см от выходного отверстия, одновременно с громом из двух «орудий». Парни ржали в подушку, а старая смотрела на ясное небо и искала грозовую тучу…

- Слышь, Мих, а девки гульванят. Слышь «шизгары»?

- Да пусть балдеют, пока бабуськи нет. Учи уроки. – тоскливо ответил Пётр.

- Да на хер усрались мне эти уроки! Давай скинемся на пару пузырей бормотухи?

- Ну, ты - жопа!.. А кто побежит? Я на физе ногу вывихнул. – пожаловался Пётр.

- Давай пару «рыжих» я махом! – вызвался Мишка.

- На трояк, пивка ещё прихвати. Ага?

- Во, это по-братски! – вскочил Мишка и уже бежал к уличной двери.

Любка с Надькой, услышав скрип входной двери, навострили ушки, приглушили музыку и переглянулись в недоумении. Надька, поняв взгляд Любки застонала и завизжала, как будто ей в задницу вставили дубовый хрен. Пётр услышал стенание и поспешил к девчонкам оказывать скорую помощь...

Продолжение см. в гл. 14.

Июнь, 2013г.