И рассмеятья Арлекином!

Истории любви               

... И рассмеяться Арлекином!    

Я думал, что ты меня бросила. Я хотел, чтобы ты была счастливой, сказал я. Щит и копье. Я пошел по третьему кругу ада… Ада, в который я хотел проникнуть до самого центра. И изменить его.

Трехнедельное молчание прервалось. Началась игра. Ведь весь мир есть игра. А мы достойные друг друга игроки.

Я внимательно смотрю на его пальцы. Выражение лица. Смотрю, как он двигается, реагирует. Потом. Позже, я все до мельчайшей подробности проанализирую. Десятки раз прокрутятся эти мини-картинки в моей памяти. Десятки раз.… Чтобы понять. Чтобы потом сказать ей, что так привлекло ее в нем. В её новой безумной любви. Разобрать по частям… Правдоподобно. Выделить. То, что мне нужно и.…Посмеяться над ее мечтами. В этой игре есть только я, только она, он, бесконечное осеннее хмурое небо.

Мир есть игра.

Я изучаю правила игры.

Момент истины. Дымится в моих пальцах сигарета. Вы играете момент истины. Человеческий, через человеческие отношения… Друг к другу. А у меня…Я вхожу в эту осень желтым листом, кружащимся  только ему понятном магическом танце, чтобы, в конце концов, поцеловать землю. Землю-мать.

Ты мне недавно сказала. Что тебе нужен актер. Кто-то, кто был похож профессией на твою. Да. За три недели ему кое-что удалось сделать. Три недели съемок фильма. Где он в главной роли. Я будто слышу его слова в ночи «Нужно войти в образ, выбрать положение, интонацию, момент.   Когда необходимо что-то сделать. Тогда все получится».

Какой образ нужен мне?

На сегодняшний день ты мне нужна, как порция из трех корочек хлеба Буратино в известном кабаке.

– Ну, как фильм? – спрашивает  она меня.

– Хорошо,– отвечаю,– глядя на него, я стал лучше понимать тебя.

Она нервно смеется.

– Что ты с ним сделал?!

– Изнасиловал взглядом.

– Удушу,– шепчет она.

– Веревку дать? – услужливо влезает в наш разговор Сергей, один из  работников фильма также неровно дышащий к Ольге.

– Ты такой услужливый,– говорю,– тебе не в фильме сниматься, а официантишкой каким-нибудь, работать.

– Удушу, шепчет она.

– У меня еще и мыло есть,– не унимается Серега.

– Во, – потираю, руки я,– тебе Ольга и тратится, не нужно будет. А насчет Сереги ты подумай,… Смотри какой хозяйственный мужичок усё при нём!

– Пойдем,– не выдержав, тащит она меня сторону.

– Ау-ау! Оля-я-я-я-я! Оль-га-а-аа! – кричу я в лицо осеннему ветру и дождю. Немо. И также немо он эхом возвращает мне слова с каплями дождя. Я слишком многое понял.

Игра взрывается гранатой.

Возникает очень странное ощущение, когда ты стоишь в деревянном отсеке с пометкой «М», а рядом, в соседней кабинке справляет нужду девушка. Девушка, тело, которой ты исследовал своими губами с головы до ног. И не один раз, не один час. Ее душа трепетала от них. Но особое ощущение ты получаешь, когда говоришь о ее новом увлечении, о предмете ее новой любви. Через короткую деревянную перегородку. Старательно. Слишком старательно расписываешь его достоинства. Положительно. Слишком старательно и слишком положительно. Слишком настойчиво пытаясь доказать как он ей подходит. Через тонкую деревянную перегородку.

В каждой игре есть своя стратегия. Стратегия победителя. Я отчаянно доказываю тебе, какой он хороший.… Доказываю. Потому что люблю.

Ты знаешь, наверное, более внимательно зрителя не было чем я во время съемок.-И, я понял, что ты выбрала достойного. Ты знаешь. Он не только точно выполняет все указания режиссера. Но он еще и думает. Меня поразила его сосредоточенность в работе. Если я. Например. Слегка замерз и думал о холоде. То он был весь в работе. Я очень хорошо изучил его за этот момент съемок. Внимательно. Мне даже одна женщина. Во время съемок попросила отойти подальше. Однако. Я думаю, что он меня не заметил.

– Бедный Женька,– шепчет она.

– Правда,   – продолжаю,– когда я пошел от места съемок, он как-то неестественно, не в тему нервно засмеялся…

Ольга хмурится.

Играть мы будем по моим правилам. Так, как я хочу!

Я играю с тобой. Есть что-то очень приятное в твоем молчании. Мы идем по дороге. Мы с тобой чем-то очень похожи. Ты – самая длинная река во Франции. Я – город в Индии. Мы идем по жизни вместе. Расстаемся. Сходимся. Мы приближаемся к стране Беловодье, до которой никогда не дойти…

Я провожаю ее домой. Слова. Я с жаром защищаю его от ее нападок. Я уже смеюсь над ней.

– Представь, что этот романтический, может быть не чисто дружеский, поцелуй подарил Он. Представь,–  предлагаю Ей.

Я, улыбаясь, махаю ей на прощанье ручкой.

Бай-бай Бэби. Пусть в одинокой потели, ты подумаешь о моих словах, а, утром встав, ты снова вспомнишь обо мне. Поганец, заморочил голову!

Я знаю это.

Я иду по тёмным улицам Осени домой.

– Это нечто большее, чем любовь,– шепчу сам себе. Вдыхаю-выдыхаю. Можно жаждать тортики, но без картошки трудно будет жить. Я такой счастливый. Наверное, никогда я не был настолько счастлив. Мы были, мы есть, мы будем. И это как молитва «Отче наш». Была, есть и будет. Как бы она не произносилась. Я знаю тебя. Я узнаю тебя. Я изменяюсь, чтобы ты меня не понимала. Я смело делаю шаг в вечность.

Я еще посмеюсь Арлекином в лицо Твоей Великой любви. Любви, которую ты придумала, чтобы убежать от меня. Беги. Я повернусь на сто восемьдесят градусов, чтобы обнять и утешить, и вселить в тебя силы. Жетем. Я люблю тебя. Ты была и будешь моей.

…Придет время, и я рассмеюсь в лицо твоим мечтам Арлекином.

Это наша Игра.

И эта игра будет вечной.

Николай ВАСИЛЕВСКИЙ.