Твоими глазами...

... Смотришь на меня, ухмыляясь своей самой непонятной мне из твоих ухмылок. За такими вот смотринами всегда следует нечто особенное, вспоминая которое я долго буду еще  внутренне вспыхивать и смущаться, одновременно упиваясь приятностью воспоминаний.

Ну-с, что на этот раз?!

Ты протягиваешь мне бумажный пакет. Люблю плотную упаковочную бумагу. Ее шероховатость похожа на твои руки. Но ты меня не касаешься, а лишь продолжаешь смотреть. Ну ладно, поглядим, что там у нас...

Пакет нашпигован вещами. Разными. Много. На самом дне нащупываю нечто.

Ой, неужели это то самое, о чем я подумала?! Да?!

Ты отбираешь часть одежды и даешь мне. Ого! Красотища какая... С твоего молчаливого согласия бегу переодеваться в другую комнату.

Изумрудного цвета корсет плотно обхватывает меня за талию, дерзко вздергивая грудь. Кружевная оторочка едва прикрывает соски. Чулки на подвязках с крученой линией шва одним своим прикосновением к телу рождают недвусмысленные желания. И это называется трусиками?! Этим куском ткани даже спичечный коробок не обернуть, не то что... Ах, какой шикарный вид сзади. А спереди! Мне так хочется украсить это совершенство еще чем-то, и я тщательно прорисовываю рот темно-красной помадой. Ой, чуть не забыла: малюсенькая подвеска на бархотке! Обвивает мою шейку с тонким намеком на. Иду к тебе на высоченных шпильках, слегка раскачивая бедра. Проходя мимо зеркала, ловлю себя на мысли, как же я хороша! Настолько, что хотела бы обладать такой женщиной и сама. Обладать в полном смысле этого слова. Мысль обжигает, касаясь тайных струн Души, и я вплываю в комнату в ореоле возбуждения.

От неожиданности едва не запинаюсь об отсутствующий порог. Да, мой милый, за это я тебя, видимо, и люблю. Ты никогда не дашь мне заскучать...

Меня встречает шикарная красотка, в изумрудного цвета корсете. Крученая линия шва на чулках рисует мускулистость икр. Атлетический разворот плеч слегка скрывают белые локоны. Под пепельной челкой сияют подведенные черными раскосыми стрелками любимые глаза. Взмах ресниц - и у меня что-то обрывается внутри.   Я убираю рукой  локон с твоего лица, пальцами ощущая напряжение всего твоего тела. Безумно хочется поцеловать этот ярко алый рот. Но я медлю, проводя пальцем по кромке твоего корсета. Потом вызывающе ставлю ногу между твоих ног. В отличие от моих трусиков, твои вообще ничего не прикрывают. И гордо восставший фаллос красуется своей головкой над ажурным "ничего". Твои руки прикасаются к наготе моего бедра. Обрисовывают выставленную тебе напоказ лодыжку. Ты тянешься губами к этой красоте, но я не даю тебе этого сделать, перехватывая поцелуй. Твой вкус иной, я пробую тебя, делая это так, как раньше делал ты, властно и нежно одновременно. Шальная волна желания захлестывает меня и я начинаю путь от твоего измазанного помадой рта к средоточию всех твоих желаний, ждущему меня в неудобной для него тесноте стрингов. Ты по привычке хочешь взять инициативу в  свои руки, но я лишаю на сегодня тебя этого права. Я беру тебя полностью, не давая опомниться. Я сама задаю ритм, и ты лишь следуешь ему, послушно играя выбранную роль.

Да, вид сзади и правда роскошный! Корсет так удачно подчеркивает бедра. Звонко шлепаю ладонью по белизне кожи. Ты вздрагиваешь, понимая к чему все идет. Находка со дна бумажного пакета прикасается к тебе своей, так похожей на настоящею кожу, поверхностью. Не бойся, детка. Я буду осторожна. Я буду тебя любить! Я буду любить тебя, миллиметр за миллиметром познавая твою плоть, то вплывая в нее на волнах нежности, то врываясь стремительно и яростно. Да, детка! Да!

Эйфория  и фантасмагория перемешивают реальность и вымысел. Калейдоскопично меняются картинки. В сплетении тел трудно разобрать и понять, где кончается "я" и начинается "ты". Время течет вспять, сползая плавленным диском с тверди стола, как в картинах твоего любимого Сальвадора. Алые губы. Зеленый корсет. Чернота смываемой каплями пота краски. Разметавшиеся белые локоны вперемешку с черно-рыжими. Аховое проникновение. Принадлежность всем, что есть. Да, детка, я - твоя!!!

Каплей солнца растекаюсь по твоему телу в истоме. Молчание, как Божья благодать. Слова умерли за ненадобностью. Все, что я хотела бы тебе сейчас сказать, умещается в сладком движении губ навстречу твоим поцелуям. Я познала высшее счастье: я видела мир твоими глазами.