гл. 50

50. Нападение

Непонятный шум снаружи разбудил Гейвина почти перед самым рассветом. И что только могло стрястись в такую рань? Судя по крикам и ругани снаружи, похоже было, что на них кто-то напал. Вчера уже далеко за полночь, совершенно вымокший отряд добрался до этой относительно ровной площадки  на пути горного склона, на которой едва-едва смогли разместиться обе повозки с купцами и десяток сопровождающих их всадников. Не прекращавшийся последние два дня ливень и беспрерывное сражение со скользким от слякоти глиняным подъемом вымотали отряд настолько, что измученные люди,   не соблюдя и половины обычных предосторожностей, наскоро разбили лагерь в первом же мало-мальски удобном месте. Палатки для ночлега да часовые, от которых из-за дождя и темноты все равно было мало толку, вот и все на что их вчера хватило. Капитан был практически уверен, что попробуй он вчера послать разведчиков осмотреть близлежащую местность, он нарвался бы на открытый бунт, и ему пришлось бы сурово наказывать непослушных, а потому просто махнул рукой. Все путешествие было на удивление спокойным, казалось, что печальная участь предыдущей банды, пытавшейся украсть королевскую казну, послужила весомым предупреждением остальным любителям легкой наживы. Ну что могло произойти почти в самом конце пути, за каких-то три  дня до прихода в Орднаву, тот самый портовый городок, из которого обогатившиеся барыги отплыли бы восвояси и перестали бы, наконец, быть предметом заботы бравого капитана. Вот это-то спокойствие и сыграло с людьми злую шутку. Они слишком расслабились, совсем позабыв, что почти оконченное путешествие все-таки не то же самое что и совсем оконченное! И видимо кто-то этой беспечностью не замедлил воспользоваться!

Выглянув наружу, капитан убедился, что солдаты, не дожидаясь приказа, уже пытались организовать отпор напавшим, которые действительно воспользовались их вчерашним промахом и теперь осыпали отряд градом стрел откуда-то с громоздящихся вокруг склонов. Быстро оценив обстановку, Гейвин понял, что дела их довольно плохи. Неизвестные стрелки умудрились расположиться где-то выше их импровизированной стоянки и теперь вполне могли вести достаточно прицельный огонь. Надежда была лишь на то, что нападавших все таки слишком мало, чтоб те попытались ворваться в лагерь к более чем десятку вооруженных и хорошо обученных королевских солдат. Но с другой стороны каждый, кто покидал укрытие палаток, мгновенно превращался в мишень, а некоторые из нападавших стреляли наугад и по палаткам тоже, и, похоже, пара человек из отряда уже была ранена такими вот шальными стрелами. И как же было некстати, что из-за этого треклятого дождя свои такие надежные доспехи гвардейцы укрыли под непромокаемым пологом в самом начале тропы там же где и оставили вчера лошадей. Не самое умное решение надо было признать. Вчера, когда все вокруг было совершенно спокойным и ничего не предвещало такого веселого пробуждения, укрыть панцири от влаги казалось вполне разумным, а вот сейчас оказалось, что добраться до них не было никакой возможности. Что ж, похоже, придется обойтись без них. Не смотря на это, погибших к счастью пока не было, но если ничего не предпринять это был вопрос, лишь времени.   Солдаты пытались стрелять в ответ, но противник слишком быстро успевал сменить позицию после каждого выстрела, прикрываясь скалистыми выступами, так что пока не удавалось, не только причинить ответный урон, но даже и толком установить, сколько, же бандитов на них напало. Наскоро выслушав, кто из людей и где находится у  подобравшегося к ним молоденького солдата и, приказав тому передать всем, кому только сможет, чтоб особо пока не высовывались и пытались определить, сколько у них противников и где они укрываются. А если удастся, то и подстрелить, хоть нескольких, Гейвин вернулся в палатку за оружием. Луис как оказалось, уже тоже успел проснуться и оценить происходящее. Он встретил возвращение командира полностью одетым и с подаренным луком в руках.

- Даже не думай! – прикрикнул на него Гейвин. - Там не высунуться, только попытаешься как тебя тут же и подстрелят. Давай-ка лучше пробирайся к повозкам. Там купцы и  с ними двое охранников, ты будешь третьим. Стреляй в любого, кто к вам сунется, только будь осторожен. – Он сгреб воротник парня, притянув его к себе, и быстро прижался к его губам, - Давай малыш, я прикрою, - и взял арбалет.

Луис без приключений добрался до стоящих в центре площадки повозок. Те стояли бок обок, под небольшим углом и между ними как раз и укрылись двое пытавшихся охранять их солдат. Купцы видимо спрятались внутри повозок за тяжелыми накидками – ну хоть какое-то укрытие от стрел. В одном из пригнувшихся к земле людей Луис с отчаянием узнал Мартина, которого в последние дни пытался избегать всеми силами. Но делать было уже нечего

– Гейвин прислал меня к вам на подмогу, - начал, было, он, но  Мартин, обернувшись, тоже не высказал восторга от неожиданной встречи.

- Ты не заблудился парень? Уверен, что тебе сюда, а не туда? – он кивнул в сторону, откуда на них сыпались стрелы. –  Там точно нет твоих старых знакомых – разбойничков? Может это ты их на нас и навел? - Уже порядком отвыкший от Мартиновых нападок при ком-нибудь постороннем, Луис внезапно для себя ощутил неожиданную злость, которую в первый раз за все время не вытеснило привычное чувство вины. Так что, увидев, как вытаращился на него второй солдат, он, с досадой, совершенно забыв об опасности, выпрямился во весь рост.

– Если ты считаешь, что я предатель, поговори об этом с Гейвином! А еще лучше просто пристрели меня и вышвырни наружу, уверен ты сможешь убедить капитана что … Договорить Луис не успел. Мартин с силой схватил его за шею и пригнул к земле, в тот же миг в борт повозки, где только что была голова паренька, с громким стуком впилась стрела и застряла там, яростно дрожа от обиды промаха. Луис смертельно побледнел.

- Идиот! – Яростно выплюнул ему в лицо молодой солдат. – Тебе что жить надоело? Так выбери момент, когда я не буду за тебя отвечать и лезь под стрелы, сколько хочешь. Придурок!

- Ты и не отвечаешь за меня. Я тут чтобы помочь.

- Не смеши меня! Ты просто щенок, хоть и разбойничий, неужели ты и в правду решил, что действительно можешь помочь опытным солдатам? Капитан просто хотел отослать тебя в безопасное место, и у него не было времени с тобой спорить, вот и все. А я должен присмотреть за тобой, как и за теми двумя, - Мартин мотнул головой в сторону наглухо закрытых повозок, где видимо, укрылись их подопечные купцы. - Так что, давай лезь туда и не мешайся под ногами, мне некогда с тобой возиться даже если бы и хотел!

- Мартин, пожалуйста, - Луис с мольбой посмотрел в глаза разгневанного солдата, - сколько раз мне сказать, что я сожалею? Только скажи, что мне сделать и я …

- Ты случайно не заметил что сейчас не время для этой ерунды? Что тебе сделать? Сделай хоть что-то полезное: спрячься и не мешай мне, пока меня снова не подстрелили из-за тебя!

Внезапно Луис уловил в первых лучах пробуждающегося солнца неясное движение на склоне, прямо напротив того места где они стояли. Почти не задумываясь о том, что он делает, парень выпустил стрелу, послав ее туда, где подозрительное движение замерло. Мощный лук, подаренный Гейвом, не подвел, стрела взлетела высоко вверх и устремилась туда, куда ее послали почти наугад. Едва слышный вскрик со стороны валунов был наградой стрелку. Оба спорщика замерли, поняв, что только что, наверное, в первый раз за все утро, им удалось подстрелить хоть кого-то из напавших. Тут же град стрел накрыл все пространство между повозками, мстя удачливому стрелку. Мартин увлек парня под днище повозки, тут же забыв об их споре. Второй солдат тоже поспешил к ним присоединиться.

- Молодец парень, удачный выстрел! Только постарайся, чтоб тебя не пристрелили в ответ, их там еще много, хорошо бы перестрелять всех, раньше, чем они доберутся до нас. - Луис благодарно улыбнулся парню, изо всех сил пытаясь вспомнить его имя.

- Ты прав Стик, - словно в ответ на мысли Луиса подсказал забытое имя Мартин, - Парень, сможешь так еще разок?

-Сколько угодно, только нужно чтоб они немного успокоились. - Постепенно дробный стук в деревянные борта утих. Видимо поняв, что затаившихся людей им не достать, нападавшие решили поберечь стрелы для более верных целей. Тем более что ободренные первым успехом остальные защитники королевских гостей, тоже принялись осыпать склоны стрелами. Правда пока менее удачно, но все равно не безрезультатно. Свистящие то тут, то там стрелы защитников не давали бандитам совсем уж обнаглеть и вынуждали не покидать надолго безопасных укрытий. Вся перестрелка свелась к битве терпений, кто первым совершит ошибку, тот  получит стрелу. Луис с полунатянутой тетивой рассеянным взглядом обводил окрестные склоны, стараясь ни на чем конкретно не сосредотачиваться. Он пытался заметить в еще неясном свете зари хоть малейшее движение среди неподвижных камней. Именно так он когда-то и  выслеживал хитрых горных баранов, обеспечивая банду едой, в благодарность за которую его и оставляли тогда в покое на очередную ночь. Заметив едва уловимое шевеление на одном из склонов, он мгновенно выпрямился, одновременно до предела натягивая тетиву, и тут же снова вернулся в укрытие, как только стрела отправилась в свой полет. В этот раз выстрел оказался еще удачнее предыдущего, о чем и возвестил сначала сдавленный вскрик, а за ним и стук упавшего тела. Среди осажденных раздались радостные возгласы. Поняв какую тактику применяет бывший охотник, Мартин тоже перестал пристально всматриваться в окружающие скалы, расфокусировав зрение и, постаравшись охватить взглядом одновременно как можно больший участок склона, он принялся терпеливо выжидать когда же мелькнет хоть малейшая тень движения. Ждать пришлось не так уж и долго. Не давая себе убедиться, что ему не померещилось, молодой солдат послал стрелу почти не целясь, и был даже удивлен когда в ответ прозвучало яростное ругательство и из за валуна высунулась чья то неосторожная фигура. Луис тут же закончил начатое Мартином, окончательно добив раненого бандита. Молодые люди, молча, улыбнулись друг, другу поздравляя с еще одной маленькой победой. Подозвав к себе Стика, Мартин быстро объяснил ему, как именно им с Луисом удалось подстрелить мерзавцев. Велев пробраться к остальным солдатам, в других укрытиях и поделиться с ними этой уловкой, Мартин знаком велел Луису прикрывать отход парня. Вдвоем им удалось достаточно отвлечь внимание нападавших и Стик, проскользнув под днищем повозки, сумел невредимым добраться до ближайшей палатки и пропал там из виду. Больше помочь ему они ничем кроме молитвы не могли. Тем временем солнце окончательно залило утренним светом и площадку и окружающие ее склоны, с равнодушным безразличием одинаково помогая и нападающим и защищающимся. Судя по еще нескольким упавшим телам, Стик сумел передать дальше их тактику, или же кто-то из солдат сам сумел додуматься до чего-то похожего, но и бандиты, в свою очередь, стали осторожнее, и принялись действовать более слаженно. Теперь некоторые из движений стали приманкой и на пытающегося стрелять солдата зачастую сыпался такой же град стрел. Количество раненных среди защищающихся тоже увеличивалось, о чем свидетельствовали стоны и ругательства, долетавшие время от времени до повозок, двумя массивными тушами замерших в самом центре каменной площадки. Хорошо еще, что лошади оказались укрыты в самом начале тропы, и теперь нападавшим нужно было слишком далеко продвинуться, чтоб лишить отряд их. Такое противостояние не могло продолжаться бесконечно и обе стороны прекрасно это понимали. Только что можно было сделать Луис, хоть убей, не представлял. Внезапно его внимание привлек Стик, помахавший рукой как раз от той палатки, у которой он прежде скрылся из виду. Луис мотнул головой, указывая на него Мартину. Быстро поняв, что нужно, оба снова принялись посылать стрелы в близлежащие высоты, давая приятелю возможность вновь присоединиться к ним. Вернувшийся солдат принес несколько полных колчанов со стрелами, чем привел молодых людей в полный восторг, боеприпасы уже приходилось экономить. Стик рассказал, что капитан с несколькими солдатами нашли узкий ручей,   который спускался со склона. Дождь закончился, и вода в нем почти схлынула, давая возможность небольшой группе людей пройти по глубоко утопающему в склоне горы руслу и почти незаметно подняться вверх, к стрелкам-невидимкам. Судя по тому, что разбойники до сих пор не воспользовались этим ручьем, чтоб незаметно спуститься, они так же были новичками в этой местности и о ручье ничего не знали. Видимо атака была подготовлена не намного лучше, чем их собственная ночевка, и лишь отчаяние от того, что добыча ускользает, да собственная беспечность охранников, вынудили бандитов напасть именно сейчас. Гейвин решил попробовать воспользоваться случаем и незаметно с несколькими лучшими воинами зайти в тыл к одной из групп нападающих, что засели на склоне с найденным ручьем. Для этого он велел всем, остальным, и Луису с Мартином тоже, как можно сильнее отвлечь на себя внимание бандитов. Первая же стрела взметнувшаяся вверх со стороны командирской палатки, послужила сигналом и все кто не участвовал в атаке принялись яростно обстреливать оба склона, не целясь, стараясь лишь не стрелять дважды с одного и того же места. Не ожидавшие такого напора бандиты на несколько мгновений видимо растерялись и дали защитникам несколько драгоценных минут. Было не понятно,    нанес ли этот ураган стрел ощутимый урон бандитам или нет,   но то, что привлечь их внимание стрелкам удалось, было несомненно. И тут сладкой музыкой со стороны одного из склонов раздались звуки боя и лязг мечей, группа капитана добралась до противника! В рукопашной схватке у бандитов не было ни единого шанса против королевских солдат, и Луис даже не успел опомниться, как наверху появились фигуры в армейских доспехах победно махавшие оставшимся в низу. Торопливый топот и звук камней, падающих из под неосторожных ног, возвестили о том, что бандиты на втором склоне благоразумно решили не искушать более судьбу и предпочли просто позорно сбежать. Но не все! Краем глаза Луис, любовавшийся родной фигурой в капитанской форме, заметил неясное движение чуть в стороне от остальных, и с ужасом увидел, как один из бандитов натягивает тетиву, целясь в Гейва! Забыв обо всем на свете, изо всех сил моля небеса чтоб не опоздать, Луис, выпрямившись во весь рост, мгновенно прицелился в убийцу. Каким-то чудом его стрела успела сорваться на миг раньше и, впившись в грудь мерзавцу, сбила его прицел. Стрела-убийца бессильно чиркнула по камням далеко в стороне от капитана, тут же благоразумно укрывшегося за камнями. Луис еще радовался удачному выстрелу, когда сильнейший удар в плечо отшвырнул его назад, сильно припечатав к борту повозки. Еще не осознав, что именно произошло, парень попытался выпрямиться и с удивлением услышал как стукнул о каменную площадку выпавший из его пальцев лук. Правая рука мгновенно отнялась до самого плеча, налившись свинцовой тяжестью. Взглянув на нее, парень с удивлением увидел мокрую красную дорожку, проследив которую наткнулся взглядом на торчащее из его плеча оперение бандитской стрелы. Все это, похоже, не заняло времени больше, чем пара ударов сердца, потому что только в этот миг он увидел как две стрелы – Мартина и Стика срываются одновременно и уносятся куда то вверх, и мгновенно от туда падает бородатое тело, теряя в последнем полете длинный лук. Луис еще не успевает упасть, когда Мартин подхватывает его и осторожно опускает ослабевшее тело на землю. Странно, но боли нет совсем, только невероятная слабость, и тут приходит первая осознанная мысль - меня подстрелили! Ужас удушливой жаркой волной заполняет грудь, останавливает дыхание, в какой-то бесконечный миг парню кажется, что он уже никогда не сможет вздохнуть, но Мартин больно бьет его по щеке и обида тут же вытесняет панический страх, заставляя сведенное судорогой горло расслабиться и большими глотками начать хватать ставший вдруг таким колючим воздух. Теперь Луис вспоминает все те сны с перепою, в которых ему снилось, что он жадно пьет и никак не может напиться, потому что именно так сейчас он не мог надышаться воздухом, совершая привычные движения грудью, но не получая ожидаемого облегчения. «Наверно я умираю», - мелькает в голове еще одна пугающая до дрожи мысль, но паника постепенно проходит, и дышать становиться немного легче. Хотя огромные полные сочувствия и испуга глаза Мартина спокойствия не добавляют, ну ни как.   Боли по-прежнему нет. Луис не может понять хороший это знак или плохой, он пытается спросить у Мартина, но тот осторожно закрывает ему рот

- Молчи, молчи придурок. - Почти сквозь слезы шепчет молодой солдат. – Ну, каким же идиотом нужно быть, чтоб схлопотать стрелу, когда бой уже окончен? Только молчи, береги силы.

- Я умру? – наконец удается вымолвить Луису

- Еще чего! От раны в плечо еще никто не умирал, ну только совсем уж полные недоумки! – Бодрый тон Мартина никак не вяжется с его же собственным несчастным лицом, о чем Луис и сообщает ему тут же

- А ты как хотел, ты хоть знаешь, что сделает со мной капитан за   то, что я не уберег тебя от раны?

- Да ничего, меня вот только выпорет, когда поправлюсь – слабо усмехается Луис, - Если поправлюсь, поправляет он себя.

- Поправишься, подумаешь, тоже мне рана.

- А почему не больно?

- Совсем?

- Да, только шевелиться не могу.

- Я не знаю, мне было очень больно, сразу- Луис слабо попытался высвободиться из поддерживавших его рук.

- Мартин, я знаю, что не заслужил твоего прощения, но все равно,   я умоляю, прости меня, пожалуйста, если б я только мог изменить то, что произошло, - но парень снова мягко закрыл ему рот теплой ладонью.

- Луис ну почему ты никогда никого не слушаешь? Я же сказал, не болтай, береги силы

- Я только хотел…

- Вот упрямец! Я простил тебя, простил, уже давно.

- Давно? – Улыбка парнишки хоть и была болезненно слабой, но недоверие отчетливо скользило в каждом едва заметном изгибе побледневших губ. Мартин только вдохнул, видя, что молчать раненый упорно не желает. Он снова накрыл пальцами губы Луиса, напоминая о необходимости беречь силы, заодно стирая вновь показавшуюся на них кровь. Интересно, а командира этот упрямец хоть иногда слушает с первого раза? Впрочем, кажется, выход есть, ведь если будет говорить он, то мальчику по любому придется молчать и слушать. И к тому же, он и в правду давно уже должен был сказать пареньку о том, что теперь все по-другому, только никак не мог решиться.

- Ну, давно, давно, несколько дней. После той реки точно. – Губы под его ладонью чуть шевельнулись, и Мартин решился надавить чуть сильнее. – Молчи. Хотел знать, так слушай. Я и в правду тогда наверно просто рехнулся и если б капитан меня выгнал, то за дело. Это уже я тогда должен был просить у тебя прощения, и я это понимал. Да только то ли духу не хватило, то ли упрямство не позволило. Я не думал об этом. Хотя и стоило. Я знаешь как будто только тогда начал слушать, что мне говорят.. И ты сам и командир и Эскан.   Мне же все сотни раз рассказывали, доказывали, объясняли, что ты раскаиваешься, и что не хотел, и что был очень напуган и что сожалеешь. Ну, в общем, про все. А дошло до меня только когда чуть не стало слишком поздно. Так что ты тоже меня прости ладно? А я, я простил тебя, я больше не злюсь ни на то, что ты тогда обманывал нас, ни на то,   что ты подстрелил меня тогда, правда.

-  Правда? Нет, врешь, Эскан не мог тебе ничего говорить. Его же нет с нами сейчас. – Мартин осторожно гладит мальчика по щеке.

- Он как раз самым первым и начал. Еще тогда в столице, до того как король привез меня в поместье командира.

- Не очень-то ты тогда слушал его, - Луис пытается усмехнуться, но вновь закашливается из-за странного ощущения в пересохшем горле. Мартин тут же в очередной раз вновь осторожно накрывает ладонью его губы

- Как и ты дурачок. Ты ведь тоже не желаешь слушать меня, я же прошу, помолчи, наконец, а?

- А почему тогда?   – Луис явно не желает успокаиваться, прежде чем получит желанный ответ. Черные глаза требовательно упираются в лицо юному солдату, - Почему ты все равно продолжал  накидываться на меня каждый раз?

- Я, - Мартин смутился, - Я был зол на тебя, но не за то, что ты в меня стрелял. Мне было обидно, ну то есть, - Мартин пытался подобрать слова, чтоб объяснить, - Говорю же, потому что я упрямый дурак. Потому что я так долго твердил всем и себе тоже, что никогда не прощу, что никогда больше не поверю, что думал, что если признаю, что это не так, то буду выглядеть просто слабаком и пустозвоном. Вот и рычал на тебя уже просто как бы по привычке. Ну а, кроме того, хоть я на тебя больше и не злился, мне все-таки было обидно, я ведь когда ты к нам в первый раз попал, думал сначала, что мы друзья, а оказалось что ты просто, - он замолчал, увидев, как из глаз раненного потекли крупные слезы

- Прости Мартин, прости. Я так хотел бы, чтобы все было по другому, мне так хотелось быть тебе другом по настоящему, всем вам, но что я мог? Если бы вы только узнали кто я…- Луис всхлипнул и тут же громко вскрикнул – онемение, наконец, стало проходить и жесточайшая боль, таки добралась до него.   Поняв, что происходит, Мартин как можно бережнее устраивает раненного на своих коленях и принимается осторожно срезать одежду вокруг торчащего древка. Он слышал, как что-то кричит капитан с вершины, но сейчас для него было важнее всего вытащить стрелу из раненного. Он изо всех сил отчаянно молил небеса, чтоб они недопустили смерти парня. Он так хотел, не только словами сказать, но и делом доказать пареньку, что прощает его. Что боле не сердится, что по-прежнему хочет быть его другом, и он еще скажет, обязательно, потом, когда Луис поправиться. Наконец вся одежда оказалась срезана и он смог осмотреть рану. Стрела прошла ниже правой ключицы и застряла в теле. Вырезать ее Мартин сам бы не смог, его умений для этого было недостаточно, что же делать? Чьи-то руки больно обхватили его за плечи. Подняв глаза он увидел бледную маску сотканную словно из десятков переплетенных между собой, извивающихся бледных червей, с двумя горящими синими огнями глаз.

- Как он? - Страшным шепотом спросил капитан.

- Я не знаю, рана такая глубокая, а кровь почти не идет…

- Это стрела закрывает рану. Стоить ее вытащить, и он тут же истечет кровью, если ничего не сделать. Так что нельзя ее трогать, прежде чем мы не будем готовы тут же остановить кровь! - Их голоса доносились до Луиса так, словно оба были не рядом, а где то очень далеко. И вместе с тем каждое слово порождало во внезапно ставшей пустой голове странное болезненное эхо, мучившее еще долго раскатами после того как речь говорящего уже затихала. Он хотел попросить друзей перестать говорить и мучить его, но не смог произнести ни слова. Боль, заполняющая все тело останавливающая дыхание, не дающая не только говорить, но и думать, мгновенно затопила весь мир, вытесняя прочь сознание, стоило ему лишь чуть-чуть шевельнуться.

Капитан первым обратил внимание на то, что не отрывающиеся от них с Мартином тревожно испуганные черные глазищи мальчика становятся все более бессмысленными и сам он время от времени, словно отключается от реальности, погружаясь ли в себя, то ли в беспамятство. Похоже, времени у них оставалось все меньше. Гейвин наскоро промыл нож самым крепким вином, что только нашлось сейчас в их запасах, и щедро плеснул им же на рану, надеясь от всего сердца, что этих нехитрых манипуляций окажется достаточно, чтоб избежать заражения. Впрочем, до заражения Луису нужно было еще дожить, а для этого  необходимо избавить его от торчащей из правой части груди стрелы и как можно скорее. Резкая боль снова полностью вернула сознание раненому пареньку, и он обеими руками крепко вцепился в руки держащего его Мартина, приготовившись к тому, что ему предстояло. На мгновение капитан замешкался, глядя на освобожденную молодым солдатом от одежды рану Луиса, прикидывая как бы поаккуратнее надрезать ее, чтоб извлечь проклятущий наконечник и при этом не сделать пареньку еще хуже, и к тому же не дать ему тут же истечь кровью. Внезапно Мартин перехватывает уже протянувшуюся к ране руку с ножом.

- Постой командир, погоди!

- Чего еще? – от неожиданности капитан едва не выронил орудие лечения, сведя на нет все и без того более чем сомнительное обеззараживание. – Ты понимаешь, что времени у нас нет? Не лезь под руку или убирайся, сами справимся!

- Капитан погоди, - упрямо и настойчиво повторил юноша, - Купцы, купцы, что едут с нами. Нужно привести их сюда! – Кажущаяся бессмысленность этого предложения действительно заставила Гейвина остановиться и уставиться на явно сбрендившего солдата. Видя, что командир все еще ничего не понимает, Мартин заговорил быстрее, пока Гейвин окончательно не потерял терпение и не прогнал его подальше, чтоб не мешал или попросту не велел заткнуться. – Один из них маг. Тот маг, что лечил меня, ну когда меня Луис подстрелил. Помнишь, король тогда присылал его ко мне? – Точно! Капитан действительно вспомнил. Маг, который, в конечном счете, и поставил Мартина на ноги после не менее серьезного ранения! Сейчас он мог помочь мальчику куда лучше них двоих! Больших объяснений капитану не потребовалось.

- Оставайся с мальчиком. – Бросил он поднимаясь. – Постарайся не дать ему потерять сознания, я сейчас вернусь. – Вытаскивать на смерть перепуганного купца из-под надежного укрытия укутанной почти непробиваемой стрелами кожаной накидкой повозки пришлось едва ли не силой. Кое-как объяснив лопочущему что-то протестующее, бледному от страха купцу, который даже почти не упирался, капитан практически волоком потащил его к тому, кто нуждался в его  помощи. Однако увидев раненого и быстро осмотрев его, прожженный торгаш на удивление быстро пришел в себя. Одобрительно покивав на более чем аккуратно освобожденную от одежды грудь мальчика, и не потревоженную этими манипуляциями стрелу, он снова уже куда более пристально осмотрел рану. Осторожно пошевелил торчащее из худенького тела древко из стороны в сторону, чем заработал слабый стон от мальчика и свирепые взгляды от капитана с Мартином. Взял длинными пальцами тонкое запястье паренька, подсчитал пульс, зачем-то лизнул испятнанные кровью Луиса ладони и уже с совершенно другим, спокойным уверенным и каким-то предвкушающим видом повернулся к капитану.

- Рана очень серьезная господин – заявил он с ходу, не тратя лишнего времени. – Я могу его вылечить. Это будет трудно, но я смогу. Вот только…

- Что только? – Терпение капитана было почти на исходе, но понимал это только хорошо знавший своего командира Мартин, потому что, ни в предельно спокойном голосе, ни в непроницаемом, совершенно неподвижном, пусть и очень бледном, испещренном шрамами лице, ни малейшего следа беспокойства нетерпения или гнева заметно не было.

- Только это потребует, чтоб я израсходовал очень много зелий  и снадобий господин, - невозмутимо продолжал хитрый купец, учуяв возможность поторговаться и сорвать дополнительную прибыль за свои услуги мага с этих, попавших в безвыходное положение, людей. – Заклинания, которые я буду использовать, очень и очень сложные. Мне понадобятся курения и травы, что растут только на моей родине, а их у меня не так уж и много. А вдруг в дальнейшем пути моим спутникам тоже понадобиться моя помощь, а я не смогу ее оказать потому, что все потрачу сейчас? А если не приведи боги мне самому? И что я буду делать?

- Сколько? – прервал эту вдохновенную речь, капитан лишь на миг опередил, уже готового вцепиться обеими руками в горло жадного хитреца, Мартина. – Тот, похоже, если не по лицу капитана, то по лицу молодого солдата понял, что терпение мужчин на пределе, и что если он и дальше будет тянуть время, то помощь понадобится уже ему самому, и не факт что она сможет его спасти, не тратя больше лишних слов, назвал нужную сумму. Не смотря на изнуряющий страх за мальчика, Мартин едва не задохнулся от гнева и возмущения. Названная сумма была не просто чрезмерной она была баснословной и тут же снова едва не лишился возможности дышать уже от изумления, когда услышал твердое

-Ты это получишь. Все получишь до последней медной монетки, как только мы окажемся в ближайшем городе. У меня нет с собой таких денег, но ты прямо сейчас получишь задаток, а как только прибудем туда, где есть королевские службы, я тут же выдам тебе остальное. – Торговатый маг выглядел изумленным не менее Мартина, он только теперь оценил, насколько же в действительности дорог этому страшному и суровому мужчине раненый, и мучительно размышлял, не прогадал ли он, назвав эту пусть и огромную, но похоже явно не предельную сумму. Ведь капитан согласился даже не торгуясь, значит, возможно, он заплатил бы и больше? Или он вообще не собирался платить? Может, добравшись до города, он забудет об обещании и обвинит гостя из чужих стран в вымогательстве, натравив на него королевские власти? Об этом осторожный мужчина попытался, как можно почтительнее, выспросить тут же. Медленно подбирая слова, он попытался спросить у уважаемого господина какие гарантии тот может предоставить в том, что в ближайшем городе указанная сумма будет действительно выплачена целителю? Нет, он вовсе не сомневается в словах всеми уважаемого капитана гвардейцев, но все же. Хотелось бы чего-то большего, чем простое обещание, данное в воздух, пусть и при двух свидетелях. Тем более и свидетели - то ненадежные, один ранен и вполне может списать все виденное и слышанное сейчас на горячечный бред, а второй так расстроен из-за беспокойства за первого, что тоже не сильно отличается от сжигаемого лихорадкой. И к тому же беззаветно предан своему господину. О нет, купец вовсе не имел в виду ничего дурного, не подумайте господа, но может, вы согласитесь, что расписка была бы все-таки более уместна? Он очень быстро принесет все необходимое, у него, как и у его друзей все, что только нужно для письма всегда под рукой, ведь это так необходимо в профессии странствующего купца…

- Послушай уважаемый, - тихий голос капитана был  на удивление спокойным, а полыхавших синим огнем глаз, вновь склонившийся над раненым маг, не видел.   – Послушай меня внимательно. И я, и мои люди жизнями своими рисковали, и еще рискнут, если потребуется, и нее раз, чтоб защитить и тебя и твое имущество, а ты смеешь мне сейчас говорить, что не веришь на слово капитану гвардии его Величества? – Видимо сообразив, наконец, что действительно, немного, перегнул палку, купец тут же попытался заверить мужчину что это, конечно же, не так и что, подумав, он понял, что данного капитаном слова будет вполне достаточно, но тот прервал его, даже не слушая.

- Хватит! Я сказал, что ты получишь свою плату, как только мы прибудем в город, и ты ее получишь!   А теперь, займись, наконец раненным! Если из-за твоих промедлений ему не дай небо станет хуже …. – договаривать Гейвин не стал, но наконец-то повернувшийся к нему иноземный торгаш видимо и сам все понял. Потому что больше не тратя, ни лишних слов, ни времени, он послал Мартина за своими оставшимися в повозке приятелями, а капитана попросил, чтоб его солдаты как можно скорее разбили палатку прямо над ними с раненным мальчиком. После этого он просто велел всем уйти, так как исцеляющая волшба не терпела постороннего присутствия.

Выдержав ровно столько на сколько хватило и без того истощившегося терпения, уже глубоко за полдень, капитан махнул рукой на все предупреждения магов и решительно переступил порог палатки где те колдовали над раненным пареньком не дожидаясь приглашения. Как оказалось, заморские маги и сами уже успев все закончить, как раз собирались идти за грозным капитаном. Отмытый от крови, обнаженный по пояс Луис, не прикрытый никаким покрывалом, лежал на наспех сооруженном для него магами ложе и, судя по равномерному глубокому дыханию, похоже спокойно и крепко спал. Белая повязка, плотно стягивавшая правое плечо и всю верхнюю часть груди, почти не отличалась по своему цвету от нежной тонкой кожи мальчика.   К счастью капитан уже давно знал, что такая бледность была вполне обычной  для белокожего Луиса и потому не испугался. Ну, по крайней мере, не слишком сильно. Да и поднявшийся ему на встречу купец – целитель поспешил успокоить грозного господина

- С ним все будет в порядке капитан. Мальчик поправится. Мы сделали все, что было нужно, не сомневайся. К вечеру он проснется, а уже завтра сможет даже и встать. Но, конечно же, ему лучше бы несколько дней провести в полном покое. Жаль что это сейчас никак не возможно. – И почему все целители так обожают этот самый «Полный покой? » - отрешенно подумал капитан. Дался он им всем, сговорились они что ли?

- А сейчас паренька трогать можно? Дорогу он выдержит?   - поинтересовался мужчина, желая поскорее понять, что они смогут сделать прямо сейчас, а не что будет только завтра. – Он может ехать, скажем, в повозке, или лучше обождать пока мальчик проснется?

- Дорогу он вполне выдержит, - заверил его уже второй из магов. – Но не долгую и, конечно же, в повозке, которая будет, к тому же, передвигаться очень медленно и очень осторожно. А ждать пока он проснется вовсе не обязательно. Наше заклятье будет держать надежно и рана не откроется, и хуже ему не станет. Я уверен.

- Это хорошо. – Кивнул с облегчением капитан. – Оставаться тут нам больше не стоит. Сбежавшие ублюдки, конечно же, не вернутся, но все же лучше не рисковать. Да и из дебрей всех этих нехоженых нам уже пора выбираться. Тут неподалеку как раз есть королевский пост. Крепость, не крепость, давно не был, не помню, а вот постоялый двор при ней есть точно. Если даже двигаться медленно как ты и говоришь, то, как раз к утру и доберемся, а уже оттуда дня два – три и будем в Орднаве. Бандиты те кто хотел, нас уже явно все равно вычислили  и если кто еще поинтересуется, то они не тая расскажут и где нас нашли и где оставили. Так что прятаться нам больше не зачем, а пост этот укреплен и там есть пусть и небольшой, но обученный гарнизон, - тут, же добавил Гейвин, видя, что один из подопечных купцов хочет что-то, то ли сказать, то ли возразить. – Так что там мы и подождем вестей от Эскана. Он, конечно уже, скорее всего, нашел для вас подходящий корабль и даже наверняка успел его для вас нанять, но раз уж вы такие осторожные и так переживаете, то лучше немного перебдеть. Мы с горным лордом еще в столице уговорились, что как только у него будет все готово, он пришлет весточку именно сюда, а я заеду, когда буду проходить мимо, и получу ее.-  На том они и порешили.