Пал рим, что с эросом стало?

После падения Рима Европе пришлось дожидаться эпохи возрождения, прежде чем художники смогли вновь открыто обращаться к эротической теме.

Апостол Павел не знал Иисуса Христа при его земной жизни. Если Учитель призывал возлюбить ближнего, как самого себя, то апостол, воспитанный в строгих фарисейских правилах, исключил женщин из числа тех, кто достоин любви и сострадания. Правда, в его посланиях есть знаменитые слова, что слово без любви – медь звенящая или кимвал звуча-щий. И что мужья должны любить жен своих, как тела свои. Но в памяти последующих поколений больше запомнились суровые моральные проповеди Павла. Он требовал, чтобы женщины покрывали голову; закутанные, они тем самым как бы признают свою изначальную греховность.   «Тело не для блуда, но для Господа»,- говорил он. Чем дальше шло время ухода от нас Христа в высшее, духовное, небесное, тем больше стала любовь терять свою земную наполненность. Церковь стала рассматривать ее только как святую, духовную. А, следовательно, любовь к ближнему, к женщине, к миру, сотворенному Богом, стала низменной, она превратилась в вожделение. Этика всеобъемлющей любви, для которой было так мало места в реальной жизни, уступила место морали самоукрощения, отречения от естественных человеческих радостей.

Аскетизм, самообуздание, уничижение доминировали в культуре средневековья, насаждалась антисексуальная и антифеминистская направленность. Отсюда, противопостав-ляются друг другу два образа женщины: один – чистая, лишенная сексуальности, другая – похотливая, соблазняющая. Официальная христианская церковь осуждала индивидуальную любовь, поскольку она мешала благочестию. Девственность приобретала, чуть ли не мистическое значение, женщине предписывалось – «содержать свой сосуд в святости и честности» И сколько женщин попало на костер по приговорам святого суда из-за «грязи в сосуде»? Даже героиня Франции Жанна  была осуждена к смерти на костре, и не удивительно, что одним из пунктов обвинения было – ношение мужской одежды.

Однако такое поведение церкви пришло в противоречие с каноническим текстом. Этого не могли не заметить отцы церкви.   Как, скажем, убрать эротическое из «Песни Песней Соломона»?   Куда деваться от лобзающих уст, от крепкой, как смерть, любви, от лютой ревности, от круглой чаши живота, от чрева – вороха пшеницы, обставленного лилиями, от двух сосцов твоих, и иных слов, входящих в эту песню?

Ведь они были «греховнее греховных». И пришлось столпам и мыслителям церкви заняться толкованием канонического текста, подстраивая его под свою концепцию духовности.

И продолжали в Европе действовать законы, по жестокости не уступающие иудейским, действовавших во времена царя Давида.

К примеру, во времена короля Ательстана (Х век) мужчина, повинный в изнасиловании девственницы из знатной семьи, не только лишался жизни и половых органов, но, даже конь его должен был подвергнуться позору – его мошонка и хвост должны были быть обрезаны по самые ягодицы.

Писать подробно о раннем  средневековье, повергнувшего культуру, разрушившего все, что было создано великолепного, считаю лишенным необходимости. Значительно позднее возникли и дошли до нашего времени образцы средневековой литературы.

Средневековая эротическая культура возникла не на пустом месте, базой  ее была культура эллинов.

Знаменитый средневековый трактат о любви был написан Андреем, капелланом короля  французского. Неизвестно только, какого короля: старого ли Людовика VII (1137-1180), или молодого Филиппа  II Августа (1180-1223)? Однако, содержание трактата таково, что становится понятным, создавался он совсем не для короля, и даже не для королевского двора, а  для бывшей королевы Алиеноре Аквитанской, которая в первом браке была замужем за Людовиком VII Французским, а во втором – за Генрихом II Английским;   а также для ее дочери – Марии Шампанской и ее племянницы Изабеллы Фландрской.   Дворы этих дам, были центрами куртуазной культуры (куртуазный – учтивый, вежливый). Вопреки общепринятым средневековым нормам, в этой культуре главную роль играла женщина. Дама в этой культуре была не только предметом восторженного и смиреннейшего поклонения, но и обожествления, естественно, на свой манер

Общие сведения трактата: 1. «Любовь есть некоторая врожденная страсть, проистекающая из созерцания и неумеренного помышления о красоте чужого пола, под действием каковой страсти человек превыше всего ищет достичь объятий другого человека и в тех объятиях по обоюдному желанию совершить все, установленное любовью».

2. «Что любовь есть страсть, сиречь страдание, можно видеть воочию: ибо покамест не уравновесится любовь обоих любящих, нет мучения сильнее, чем вечная любовников тревога не достичь желаемой  любви и вотще потерять плоды трудов своих»

3. «Он страшится людского толка и всего, что может повредить, ибо дела недовершенные перед малейшим замеша-тельством устоять бессильны»

4. «Тяжелей лишиться снисканного, чем обмануться в чаянном. И обидеть чем-либо любовь свою он страшится, и столько всего страшится, что и пересказать затруднительно»…

В заключение, привожу правила любви, выведенные Андреем:

1. Супружество не есть причина к отказу в любви.

2. Кто не ревнует, тот и не любит.

3. Двойной любовью никто обязан быть не может.

4. Любовь, как то всем ведомо, всегда либо прибывает, либо убывает.

5. Что берет любовник против воли солю-бовника, в том вкуса нет.

6. Мужской пол к любви не вхож до пол-ной зрелости.

7. Без довольных оснований никто лишен любви быть не должен.

8. Любить может лишь тот, кем движет любовное влечение.

9. Всегда любовь далека обителей коры-сти.

10. Истинный любовник ничьих не возже-лает объятий, кроме солюбовных ему.

11. Любовь, разглашенная, редко бывает долговечна.

12. Кто любит, того робость губит.

13. Кто терзается любовным помыслом, тот мало спит и мало ест.

14. Всякое деяние любовника устремлено к мысли о солюбовнике.

15. Истинный любовник вменяет в благо только то, что мнит быть по сердцу солюбовника.

16. Любовь любви ни в чем не отказывает.

17. Любовник от солюбовника никакими утехами не насыщается.

18. Кого безмерное томит сладострастие, тот не умеет любить.

19. Истинные солюбовники воображением никогда друг друга не покидают.

20. Одну женщину любить двоим, а двум женщинам одного отнюдь ничто не препятствует.

Манеру публичной любви, которую можно на каждом шагу наблюдать на Западе и которую стала перенимать наша молодежь (поцелуи взасос на улице, в метро и других общественных местах) заимствовали у средневековых рыцарей. Влюбленность была непременной обязанностью феодалов всех рангов. Мужчины сохли с тоски, теряли разум. Речь шла о любви не только платонической и, как правило, - к чужой жене. Все эти формы придворного любовного идеала были далеки от реальности сословного брака, который обычно строился на трезвом расчете. Рыцарь с гитарой и шпагой пел романсы замужней женщине-дворянке. И не скрывал своего чувства. Напротив, он его демонстрировал прилюдно, хотя это было и небезопасно, поскольку муж дамы также владел шпагой. Короче, романтическая средневековая любовь была внебрачной, открыто провозглашаемой.

Странна рыцарей манера –

За замужних женщин биться.

В мыслях могут кавалеры

В незнакомую влюбиться.

Называют дамой сердца

Под ее балконом бродят…

И куда ей, бедной, деться

От блудливых хороводов.

И лица ее не видя, -

В жизни множество примеров, -

Незнакомого обидеть,

И погибнуть кавалером.

Есть у мужа меч и шпага,

Ими он владеет тоже,

Не отступит он ни шагу,

Побеждает, кто как может.

А жена скучает дома, -

Словно, так тому и надо, -

Ей под окнами, балконом

Распевают серенады.

Ведь жену берут с расчетом:

Были б деньги и поместья. -

Что, до титулов, почета?

Это – тоже стимул чести.

И за службу, и за раны,

И коварством, подлой лестью,

И мечом, да и обманом

Добываются поместья.