Авантюрист 3 окончание главы

(продолжение)

Начало:

ГЛАВА ТРЕТЬЯ (окончание)

Только на подходе к дому, Виктор решился и, догнав даму, сказал:

– Погодите.

Дама обернулась, удивлённо посмотрела на запыхавшегося долговязого гимназиста, что-то произнесла, но Виктор не услышал её голоса из-за грохочущего в ушах, словно паровой молот, сердца.

– Я знаю про вас всё, – вырвалось у него. – Вы беременны, но не от мужа, а от другого, женатого, мужчины. А ваш муж давно уже на Дальнем…

Лицо дамы побледнело, сделалось испуганным, жалким. Она беспомощно огляделась вокруг, чтобы убедиться в том, что слова, вырвавшиеся у гимназиста, никто не услышал.

Шум молота в ушах у Виктора несколько ослаб и он разобрал её слова:

– Тихо. Не кричите на всю улицу. Чего вы хотите от меня? Денег?

Дама открыла небольшую сумочку, вынула из неё радужную двадцатипятирублёвку и протянула Виктору.

– Вот, возьмите.

Виктор замотал головой.

– Мало? – спросила дама, добавляя еще одну кредитку. – Возьмите пятьдесят. Поймите, больше я вам сейчас дать не могу…

– Нет, – снова мотнул головой Виктор. – Мне не нужны ваши деньги.

– Чего же вы хотите от меня?

– Вас, – ответил Виктор и, судорожно сглотнув слюну, повторил: – Я хочу вас…

Дама опять огляделась, но людей поблизости от них не было.

– А ты наглец, – сказала она. – Не многого ли ты хочешь?

Видимо, разобравшись в ситуации, она немного успокоилась и решила прояснить ситуацию.

– Откуда ты взял, что я беременна?

– Вам не всё ли равно, – ответил Виктор. – Узнал. Теперь вы хотите избавиться от ребёнка…

– И что ты сделаешь, если я… откажу тебе?

– Когда приедет ваш муж, он узнает, что вы…

– Он тебе не поверит, – не очень уверенно проговорила дама, снова оглядываясь.

Мимо прошла девушка. Следом за нею господин в меховой шапке.

– Это уже его и ваше дело, – усмехнулся Виктор.

– Сколько тебе лет, – спросила дама.

– Семнадцать… будет летом, – ответил Виктор.

Дама возмущённо махнула муфточкой.  

– Значит, ты маленький мерзавец, шантажист. Неужели ты думаешь, что я буду спать с сопляком?! – и уже тише спросила: – Ты хочешь испортить мне и моему мужу жизнь?

– Вы сами виноваты – изменяете мужу, а обвиняете меня, – обиделся Виктор.

Дама прикусила губу, помолчала, окинула Виктора взглядом, полным презрения, но сказала:

– К вечеру я отправлю горничную домой на выходной. В твоём распоряжении сегодняшний вечер и завтрашний день. Устраивает?

– Я приду сегодня в пять вечера.

– Пусть в пять.

Виктор пришёл ровно в пять. Дама встретила его в передней. На ней был китайский халат. Распущенные волосы падали ей на спину. Лицо выглядело припухшим, как бы от слёз. Она показала Виктору, куда повесить шинель,   и пригласила в комнаты:

– Проходи, наглец.

Судя по скромной обстановке в гостиной, супруги жили небогато. Дама встала посреди гостиной, спросила:

– Сразу приступим к делу?

Виктор смущённо кивнул – приём был не самым тёплым.

– Тогда проходи в спальню.

При виде разобранной постели Виктора пробрала дрожь. Дама заметила это, усмехнулась:

– А ты имел ли дело с женщинами? Я имею в виду: спал ли ты с ними?

– Спал, – ответил Виктор, расстёгивая китель и глядя, куда его положить.

– Вот как! – удивилась дама. – С проституткой, что ли?

– Нет, с… – Виктор не договорил. – В общем, спал, но не с проституткой.

– Тогда ты знаешь, как это делается, – сказала дама и скинула халат, представ перед Виктором обнажённой. – Только знай, мне противно впускать тебя в себя. Это, считай, изнасилование.

Она покорно легла на постель и плотно закрыла глаза. Виктор разделся, подошёл к кровати. Он видел её всю от головы до ног. Он коснулся её груди. Дама вздрогнула, развела ноги. Брезгливо изогнулись её припухшие губы. Он мог брать её, покорную, но остановился, сел рядом.

– Что же ты? – спросила дама. – Не знаешь? Выхваливался, что имел дело с нами, Евиными дочками.

Голос её был насмешлив.    

– Я не могу так, – признался он.

– Как так?

– У тебя лицо такое, будто тебя сейчас вытошнит…

– А ты хотел, чтобы я тебя встретила с распростёртыми объятиями и страстно лобзала тебя? Хочешь меня вые*ать, вые*и, а ласки не требуй. Ты мне противен.

Виктор почувствовал, что на глаза у него наворачиваются слёзы, горло перехватило спазмом – сейчас расплачется, словно маленький.    

А дама издевательски усмехнулась:  

– Да ты, молокосос, ещё не знаешь, как к бабе в пи*ду попасть! Хвастун!

Он знал. Лиза и тётя Оля многому его научили. Он не позволит этой мерзкой ****и насмехаться над собой.

Виктор навалился на даму, плюща её пышные груди, подвернул её под себя и одним ударом ворвался в неё.

Его энергичные удары проникали так глубоко в женщину, что она сперва ошеломлённо замерла, но затем невольно стала ему помогать. Она обняла его, запрокинула голову назад, неровно задышала и издала стон.

Виктор головкой члена доставал до самого её дна, ударяясь об него, а ударившись, поднимался к входу, чтобы снова погрузиться в пучину жарких её недр.

Женщина уже не стонала, она издавала гортанные крики, находясь в водовороте блаженства. А когда из него вырвалась тугая струя и мощно ударила в женщину, их крики слились в один восторженный вопль…

Теперь дама, придя в себя, не злилась на наглого юнца, но ластилась. Прижавшись к нему, она призналась:

– Так, как ты, меня никто ещё не удовлетворял, наглец.

Отдохнув, Виктор снова вошёл в неё. Но на этот раз нежно…

Прощаясь с ним, дама поцеловала его проникновенным поцелуем.

– Жаль, что мы не сможем продлить наши… игры, – сказала она. – Ты замечательный любовник, но я не желаю снова попадать впросак. Пусть это у меня останется приятным воспоминанием.

Только на улице Виктор вдруг подумал, что он так и не узнал её имени. Впрочем, это для него уже не имело значения.

***

…Невероятно, но невидимые любовные флюиды матери и кузена, очевидно, намагнитили и Лидочку. Не исключено, что она каким-то образом проведала об отношениях между матерью и кузеном.

Она будто бы что-то замыслила, а быть может, подчиняясь законам своей натуры, стала вести себя по отношению к Виктору вызывающе. Она при нём то леденела и становилась скованной, то начинала вести себя с ним дерзко.

Теряя меру приличий и девичьей стыдливости, она раскрывала ему все свои интимные тайны, не смущаясь точных и бесстыдных подробностей. Её прикосновения к нему  и взгляды перестали быть невинно-сестринскими.

Однажды вечером в дверях, когда их никто не видел, она почему-то не посторонилась, а словно в шутку потянулась к Виктору и руками, и губами. В нём что-то дрогнуло, однако он сделал вид, что не заметил её порыва и только потом сообразил, что  она специально подстроила эту якобы случайную встречу, выжидая удобный момент. Это был её более чем прозрачный посыл ему. Она соблазняла его.   Вероятно, она рассчитывала на его ласку, но вышла осечка. Виктору и в голову не приходило, что она влюблена в него. Это был не единственный случай.

Не получая ничего от Виктора в ответ, Лидочка начинала сердиться на него, оскорбляла, пытаясь вызвать в нём раздражение и гнев. И впрямь, он злился на неё. А она вдруг снова становилась ласковой кошечкой.

***

…В тот день у тёти Оли началась мигрень. Она не могла оторвать голову от подушки и оставалась в постели. Горничная Стеша ухаживала за ней.

Лидочка, несмотря на полуденный час, всё ещё валялась в постели. Приход Виктора она проигнорировала и не показалась к нему даже поздороваться. Он сам зашёл к ней в будуар.

Лидочка читала какой-то сентиментальный французский роман. Увидев Виктора, она презрительно скользнула по нему глазами и демонстративно уткнулась в книжку.

Ему, переполненному неудовлетворённым желанием, захотелось нахалку унизить, оскорбить, сделать ей больно, хлестнуть по лицу, вывалять в грязи.

– А ну, встать, довольно валяться!.. – заорал он.

– А пошёл ты… – ответила ему Лидочка по-французски. – Ты мне мешаешь…

– Ты как со мной разговариваешь? – взъярился Виктор и сорвал с неё одеяло.

На ней была только мятая сорочка, задравшаяся до пупка. Внизу Лидочкиного живота, на лобке, кудрявились каштановые волосы.  

Лидочка, ничуть не возмутившись, приподнялась, села и спросила:

– Чего тебе от меня надо?

– А вот чего! – Виктор схватился за ворот сорочки обеими руками и рванул её, разрывая на две половины до самого подола. Потом он схватил за груди и сильно с озлоблением сжал их.

Лидочка застонала:

– Ты мне делаешь больно…

Виктор заткнул ей рот поцелуем, лаская её тело, то забираясь вверх, то соскальзывая вниз. Лидочка слабо защищалась:

– Не здесь… не сейчас…

Но Виктор не мог терпеть. Он толкнул её, она упала на спину, не пытаясь защищаться.

Впившись ртом в её сосок, он сунул руку в её увлажнившееся лоно и, освободившись от брюк, оседлал Лидочку.

Он заставил её ласкать своё достоинство. Она изумилась:

– Какое чудовище!

Она схватила член в руки и стала неумело забавляться им.

Виктор не хотел брать её, девственницу, но он должен был выплеснуться. Он зажал член между Лидочкиными грудками и стал двигать в образовавшейся теснине. Обильная струя спермы оросила девушку. Виктор растёр влагу по её лицу и шее. Проделав это он, успокоился, словно опадающее молоко, после того, как выключили под кастрюлей газ, и надел брюки. Его не грызла совесть: он не взял её, но сделал с нею то, чего она добивалась от него, чего захотел он сам.

Накинув на Лидочку одеяло, прикрывая её наготу, Виктор вышел.

Он не собирался впредь повторять с нею что-либо подобное. Её неумелые ласки не возбуждали в нём желание. Их отношения продолжались, как и прежде, как будто между ними ничего не произошло. Лидочка не предъявляла ему претензий, не заявляла на него свои права, не выказывала своей тайной уверенности в том, что они теперь сообщники и в том, что она сохнет по нему. Она вела себя с ним так, будто и сама утолила до того мучившую её жажду.

(продолжение следует)