Авантюрист 8 окончание главы

(продолжение)

Начало:

ВОСЬМАЯ ГЛАВА (окончание)

Виктор увидел большую, освещённую керосиновыми лампами комнату. В ней в несколько рядов тянулись голые деревянные нары. Некоторые из них были уже заняты копошащимися на них женщинами. Все они были в разной степени раздетости и готовились ко сну. Воздух в комнате был спёртый, сизый и наполнен миазмами махорочного дыма, человеческих испарений, женской секреции и перегорелой водки.

Не задерживаясь, Груша стала подниматься по скрипучей лестнице с поломанными перилами на второй этаж. Сидевшая на нижней ступеньке по пояс голая женщина с отвисшими грудями проводила их мутными глазами.

Они попали в какую-то тёмную клетку, оказавшуюся тесным коридорчиком с единственной дверью. Груша постучала. Из-за двери отозвался женский голос:

– Кого там чёрт принёс? Входи.

– Это я, Марфа Петровна, Груша, – откликнулась проститутка и толкнула дверь.

Здесь было гораздо светлей и не так сильно пахло миазмами нижнего этажа. Их перебивал острый запах духов, словно пролитых на пол, и аромат свежемолотого кофе.

В комнате, обставленной с безвкусной претенциозностью дешёвой мебелью, было два окна и оба распахнуты настежь. Высокая женщина лет тридцати с небольшим в полотняной сорочке, просвечиваемой насквозь лучами заходящего солнца, стояла босиком посреди комнаты. Увидев Виктора, она недовольно проговорила:

– Что тебе Груша? Почему не предупредила меня, что ты не одна, а с мужчиной? Это ж не босяк, я вижу, а благородный. Вынуждаешь меня выступать перед ним гольём.

Женщина скрылась за второй дверью и через минуту вернулась в ситцевом халате.

– Слушаю тебя, – сказала она, указывая нежданным визитёрам рукой на венские стулья, стоящие у стены.

– Марфа Петровна, я к вам за помощью, – сказала Груша. – Это Виктор. Он только что спас меня от Безносого, который хотел… В общем, Виктор заступился за меня и застрелил Безносого.

Марфа Петровна округлила глаза:

– Застрелил Безносого?! Туда этому мерзавцу и дорога. Скольких баб он перепортил, сифилитик поганый…

– Марфа Петровна, вы же знаете, что дружки Безносого теперь будут искать Виктора, чтобы отомстить.

– Непременно, – кивнула головой Марфа Петровна. – Их закон требует мести.

– Помогите Виктору, Марфа Петровна.

– Чем же я могу помочь ему, Груша? Защитить его моими титьками? Спрятать в сундуке под исподним? – усмехнулась Марфа Петровна.

– Может, вы позволите ему пересидеть немного у вас, пока волна уляжется. Приятели Безносого к вам не сунутся. Безносый был на ножах с Шершавым.

– Милочка, – Марфа Петровна подняла брови – куда же я пущу твоего дружка? У меня нет отдельного номера. Видишь, я живу тесновато, – она обвела рукой комнату. – А потом, что скажет Шершавый, если узнает, что у меня в доме поселился посторонний молодой да красивый мужчина? Он, сама знаешь, ужасно ревнивый. Он зарежет твоего приятеля. Хоть он сейчас и крутит с Машкой, девка она молодая, и впрямь, красивая, но не забывает и меня. Только я одна делаю ему классно то, что вам, шлюхам, и не снилось. Нет, Груша, не проси…

– Марфа Петровна… – Груша умоляюще сложила на груди руки.

– А сама-то что не хочешь взять его к себе? Парень видный.

– Вы же знаете, Марфа Петровна, что я часто работаю на дому. Да и приятелям Безносого ничего не стоит заявиться ко мне. Посоветуйте нам, что делать.

Марфа Петровна посмотрела на Виктора, потом сказала:

– Вот что, Груша, пойди, погуляй, а я с твоим парнем поговорю. Я кликну тебя из окошка, коли ты мне понадобишься.

Груша вышла.

– Какое тебе было дело до Груши, что из-за неё убил Безносого? Ты дружок её? Не найдет тебя полиция, сыщут его дружки.

– Нет. Я её не знал до этого. Но я не терплю, когда обижают женщину, – ответил Виктор.    

– Э, парень, да ты мушкетёр, – Марфа Петровна махнула рукой, – Нас, баб, столько обиженных, что всех обидчиков наших не переубиваешь. Только у меня там, – она показала на пол, – три-четыре десятка обиженных. Ты, видать, из благородных. Самого-то кто обидел, что до нас докатился?

– Жизнь, – ответил Виктор. – Отец обанкротился, мать покончила с собой. У родственников свои проблемы.

Он вкратце поведал Марфе Петровне историю своей недолгой жизни.

– Прямо, как у меня, – вздохнула Марфа Петровна. – Я осталась сиротой в семнадцать лет, голой и нищей. Отец у меня был надворный советник. Когда он в одночасье умер, мачеха вытолкала меня из дома. Куда было идти мне, бедной девушке? Давно бы уж спилась и сдохла под забором, да Паук спас. Старый он уже был. Держал эту ночлежку для баб. Увидел меня, зазвал к себе, дурочку, и…  Хоть он и ослабел к тому времени на это место, но научил меня многому, как вас, мужиков ублажать, так, чтобы вам ещё и ещё хотелось. Вот я его и ублажала, а он за мою любовь и ласку оставил мне это заведение, – помолчав, она сказала: – Есть у меня одна знакомая купчиха, вдовая. Страдает без мужика. Согласишься ей потрафлять? Спрячет за своим высоким забором. Правда, она в годах. Да тебе не всё ли равно где прятаться? Зато дружки Безносого тебя не достанут у неё. Могу составить протекцию. Родных у неё нет. Понравишься ей, наследником тебя своим сделает.

Предложение Марфы Петровны было Виктору не по душе, но он ответил:

– Согласен, – ответил он. – Говорите адрес…

– Сегодня к ней идти уже поздно. Так и быть, эту ночку перебьёшься здесь. Авось бабы не съедят тебя. А сундучок свой можешь оставить у меня, чтоб там ненароком его у тебя не стибрили.

Акулина, мужеподобная бабища в разбитых мужских сапогах, помощница Марфы Петровны, устроила Виктора на лежаке под лестницей.

Женщины занимались своими делами и не обращали на него никакого внимания. Толстая, с сизым носом добродушная баба с опавшими плечами, сняв рубаху, внимательно рассматривала её. Рядом с нею лежала молодуха. Она глядела в потолок и чему-то улыбалась. Виктор повернулся лицом к стене.

Он уже засыпал, когда кто-то его стал толкать в спину. Повернувшись, он увидел девочку лет десяти. Та открыла щербатый рот и спросила:

– Дядечка, хошь я тебе отсосу за пятиалтынный?

Виктор удивлённо посмотрел на неё.

А девочка, положив свою ручку на низ живота, продолжала:  

– Я умею.

– Не надо, – ответил он. – Я хочу спать… и пятиалтынного у меня нет.

– А хлебушек у тебя есть?

– И хлеба нет.

Девочка вздохнула и отошла к женщине, лежавшей на дальнем лежаке.

Виктор снова попытался забыться, как новый толчок в спину заставил его открыть глаза. На этот раз он увидел тёмную фигуру женщины, склонившуюся над ним.

– Не узнаёшь, Витенька, – хрипло спросила женщина.

Виктор всмотрелся в неё, и у него вырвалось изумлённое:

– Оля?.. Ты?!

Трудно было в этой женщине с опухшим лицом, в грязной хламиде узнать некогда красивую даму.

Тётя Оля опустилась рядом с ним.

– Узнал-таки. Что, сильно я изменилась?

– Как же ты так могла?..

– Что «так»? Опуститься? – тётя Оля пьяненько хихикнула – Как видишь, смогла. Да и ты, гляжу, не процветаешь?

– А где Лидочка?

– Нету Лидочки, – она снова хихикнула. – На том свете Лидочка. Бутылкой по голове огрел её один хахаль…

Тётя Оля распахнула свою хламиду, обнажив голое тело, достала из внутреннего кармана сотку водки, отхлебнула несколько глотков, протянула Виктору.

– На, выпей за помин Лидочкиной души.

Виктор приложил горлышко бутылки к губам. Водка была дрянного качества. Сделав глоток, он вернул бутылку тёте Оле. Та посмотрела бутылку на свет и допила остатки.

В ночлежке было душно, шумно и накурено. В одном углу шла игра в карты, в другом стоял бак под крышкой – параша. К ней то и дело подходили бабы и, широко расставив ноги и громко журча, облегчались перед сном. Гремели крышкой.

– Тише, вы, окаянные! – крикнула Акулина.

– На что живёшь? – поинтересовался Виктор.

– У меня есть место у храма, – ответила тётя Оля. – На сучок и кусок хлеба хватает. А ты?

– Тоже кое-как перебиваюсь разным.

Акулина погасила лампы, кроме одной, той, что висела на стене над парашей.

Тётя Оля легла рядом с Виктором. Через минуту она уже спала.

Когда утром Виктор проснулся, тётя Оля уже исчезла. В ночлежке стоял утренний бедлам. Женщины суетились, собирались на заработки. Виктору захотелось умыться и побриться. На его щеках уже кололась проступившая щетина. К нему подошла Акулина, сказала:

– Эй, паря, тебя хозяйка кличет.

Марфа Петровна завтракала. Она пила кофе. На ней был синий халат.

– Садись, поешь, что Бог послал, – пригласила она Виктора за стол. – Да поедем к Игнатьишне. К полудню поспеем, в самый раз будет.  

За завтраком Марфа Петровна  сообщила Виктору, что Игнатьишна вдовеет уже пятый год. От мужа ей достались два больших доходных дома, хлебные склады  и торговая баня.

–  У неё столько деньжищ, что она не знает куда девать. Так и липнут к ней, словно мухи на мёд, – сказала Марфа Петровна не без зависти.

К Игнатьишне они поехали на извозчике.

(продолжение следует)