Авантюрист 22 глава, начало. Из книги Панель машка начало

(продолжение)

Начало:

ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ ГЛАВА

…Небо… Он редко смотрел на него – будь то итальянское бездонное, синее, тёплое, или российское, чаще, затянутое серыми тучами, а зимой – иссиня ледяное. Земные дела для Виктора были интереснее заоблачных. Но в конце апреля 1909 года возникшая на светлом горизонте чёрная стрекоза, вскоре превратившаяся в громадный аэроплан, поднявший человека в воздух и перенёсший его из-под Парижа в Ниццу, разбудил в нём желание летать.

Виктор прорвался сквозь толпу к пилоту, на его счастье, оказавшимся земляком, русским, Степаном Одинцовым, принимавшим участие в перелёте «Париж – Ницца». Он вцепился в Степана и повёл его в самый шикарный ресторан, где заказал всё самое лучшее и изысканное вино.

За ужином Виктор расспросил пилота о том, где учат летать, и трудно ли научиться этому искусству.

– Если вас не укачивает в море и не страшит высота, поезжайте в Пти Мурмелон. Там школа, где вас научат летать, – сказал Степан.

Задумано, сделано. После недолгих размышлений, Виктор сообщил Сильвии о своём решении поехать в школу авиаторов.

– Я надеялась, что ты позовёшь меня замуж, как закончится мой траур, – ответила та. – Осталось всего два с небольшим месяца. Или ты 

меня разлюбил?

– Нет, милая, не разлюбил, но не по мне не усидеть на одном месте. Не моё это дело угождать капризам наших постояльцев. Я хочу летать. Ты теперь справишься и одна без меня. Если будет трудно, найми управляющего или помощника себе и плати ему из моей части прибыли.

– А в моей постели кто тебя заменит? – спросила его Сильвия.

Виктор не ответил. Он обнял её и увлёк в постель.

…Виктор занял купе в экспрессе, отправляющемся в Реймс. В Реймсе Виктору предстояло сделать пересадку на поезд, идущий на Пти Мурмелон, рядом с которым, на Шалонском поле, находится авиационная школа Фармана.

От Пти Мурмелона ему пришлось до места добираться в переполненном и раскалённом под огненным солнцем омнибусе. Выйдя из омнибуса, распаренный от жары и от горячих тел, сжимавших его почти всю дорогу, Виктор пообедал в кафе и отправился в школу. В кармане у него лежало направление на учёбу, полученное в Париже в конторе Фармана.

На краю Шалонского поля стояли ангары и сараи. За ними простирался редкий лес. Перед одним из ангаров стоял невысокий господин в кожаном шлеме. Виктор обратился к нему:

– Простите, где мне найти руководство школы?

– А зачем оно вам? – спросил господин.

– Я зачислен в школу и приехал сюда, чтобы научиться летать.

– Я профессор Лебен, – ответил господин. – Сегодня устраивайтесь с жильём, а об остальном мы поговорим завтра.

Из-за аэроплана, похожего на этажерку, лежащую на боку, вышла девушка в синем комбинезоне. Она вытирала ветошью испачканные в масле руки. Лицо её тоже было измазано чёрными жирными полосами.

– Всё в порядке, месье Лебен. Засорился бензопровод. Оттого мотор и заглох. Можно лететь.

– Отложим до завтра, мадемуазель Шанталь. На сегодня, я думаю, с вас довольно переживаний. Отдохните, – ответил профессор и ушёл.

Шанталь посмотрела на Виктора и спросила:

– Вы новенький? Учиться?  

– Да, хочу тоже летать, – ответил Виктор, разглядывая аэроплан.

– Смелый парень, – усмехнулась Шанталь. – Ладно, возьмите ведро, зачерпните в бочке воды и слейте мне, а то я увозилась, стала похожей на чёрта в пекле.

Виктор схватил ведро и выскочил на улицу. Когда он вернулся, Шанталь уже расстегнула комбинезон и скинула его с плеч, сняла рубашку и стояла по пояс нагая. У неё была смуглая кожа южанки, небольшие полусферы грудей с тёмно-коричневыми сосками и ровный живот.

От неожиданной картины, открывшейся ему, Виктор остановился. У него вырвалось:

– Простите, мадемуазель…

– Ну, что встали, новенький? Не видели голых женщин? Лейте мне воду на руки.

Шанталь сначала вымыла руки до плеч, потом она попросила Виктора полить ей на спину.

Вымывшись, она сказала Виктору:

– Подождите меня на воздухе. Я переоденусь и отвезу вас на квартиру.

Шанталь вышла минут через десять в белой блузке и голубой юбке. По дороге к городку она рассказала о порядках, царивших в школе. О том, как профессора школы наживаются на курсантах, манежа их с обучением, подстраивая поломки аэропланов, за ремонт которых приходится расплачиваться курсантам и пилотам, летающих на аэропланах, принадлежащих школе. Сама она, Шанталь Сушар, бросив учёбу в Сорбонне, научилась управлять аэропланом и уже год летала пусть и не на новом, но на собственном аппарате, купленном на деньги, оставленные ей в наследство отцом. Она уже участвовала в двух состязаниях, где тягалась с опытными пилотами мужчинами и, хотя не заняла первого места, но успешно долетала до пункта назначения, чего удалось сделать не всем её соперникам.

– Если я займу первое место в двух состязаниях, – сказала она, – я куплю себе авто и обязательно красного цвета.

Так, за разговорами, они подошли к небольшому дому с мансардой. Его хозяйка, мадам Гранвиль, полноватая дама лет сорока с высокой грудью, пустила Виктора в небольшую комнату в мансарде. Они договорились, что мадам Гранвиль будет готовить ему завтрак и ужин.

– И пожалуйста, без шлюх, мсье, – предупредила Виктора хозяйка.

…Ночью Виктора разбудил истошный крик. Он вскочил.

В окно светила полная луна. Серебряный её свет ложился на паркет. Остальная комната была погружена во тьму.

Крик повторился. Кричала женщина. Виктор зажёг свечку, стоявшую в подсвечнике на столе, и, взяв подсвечник в руки, вышел из комнаты в коридор. Новый крик прорезал ночную темноту дома. Виктор пошёл на крик и остановился возле двери, ведущей в спальню хозяйки. Раздавшийся крик придал ему решительности, и он толкнул дверь, ожидая увидеть всё, что угодно, вплоть до банды грабителей, пришедших грабить мадам Гранвиль, но увидел он только саму мадам в ночной сорочке, стоявшую на своей кровати, прижавшись спиной к стене.

– Там… там… там… – проговорила она испуганным голосом, тыча рукою в угол. – Там…

Виктор осветил угол, но ничего там не увидел. Точнее, он увидел там, в углу, лишь  деревянное с резной спинкой кресло.

Мадам Гранвиль, не сводя глаз с этого кресла, опустилась на кровать и вдруг зарыдала.

– Что случилось, мадам? – спросил Виктор. – Что вас испугало?

– Там… был… он. Он… сидел… и молчал.

– Кто «он»? – спросил Виктор.

– Мужчина… – ответила мадам Гранвиль.

– Здесь никого нет, мадам, – успокаивающе сказал Виктор. – Вам приснилось.

– Нет, я не спала. Я встала, чтобы попить, а он уже сидел и смотрел на меня… Я закричала, а он продолжал сидеть. Вы открыли дверь, и он растаял…

Виктор не знал, что ему делать. Он стоял в одних кальсонах перед женщиной. Правда, и на ней была всего лишь короткая ночная сорочка.

– Я боюсь, мсье, – прошептала мадам Гранвиль. – Не уходите. Сядьте сюда, – она похлопала ладонью по кровати.

Виктор присел, продолжая держать в руках подсвечник с капающей растопленным горячим стеарином свечой.  

– Да поставьте свечу на столик, – распорядилась мадам Гранвиль.

Виктор поставил подсвечник на прикроватный столик.

– Дайте мне вашу руку, – потребовала женщина. – Так мне будет спокойнее.

Она взяла Виктора за руку, легла на спину. Через минуту она попросила:

– Погасите свечу. Не видите, что она мешает спать?

Виктор задул огонёк. Спальня погрузилась в темноту. Даже лунный свет в неё не проникал сквозь задёрнутые плотные гардины.

– Вы так и будете сидеть всю ночь, – снова подала голос мадам Гранвиль. – Можете лечь на постель…

Виктор прилёг на самом краю. Ему было не очень удобно, так как мадам не отпускала его руку.

– Что вы лежите, как чурбан? Мне страшно, – снова проговорила мадам, поворачиваясь к Виктору лицом. – Обнимите же меня…

Виктор обнял мадам, ощутив упёршийся в него мягкий бюст. Тело мадам было мягким, тёплым и пахло молоком.

Плоть Виктора предательски восстала и воткнулась в живот мадам. А та, дразня его, ещё плотнее прижалась к Виктору. Виктор нашёл губы мадам и поцеловал её. Губы мадам Гранвиль отозвались…

Руки неспешно обследовали тело мадам Гранвиль, начиная от пышных грудей. Несмотря на её возраст,   они сохранили свою упругость. Соски напряглись, набухли и выпрямились. Живот, правда, был рыхловат и мягок. Опустившись по округлому лобку, рука легла на повлажневшее лоно.

Между мясистых створок Виктор нащупал головку бутона, погладил его.

Мадам Гранвиль согнула ноги в коленях и широко развела бёдра.

Виктор не заставил себя ждать и навалился на женщину…

…Он сделал всё, что было в его силах. Мадам Гранвиль получила всё, что могла взять. Они изошли оба, по-честному отдав друг другу имевшуюся у каждого из них энергию страсти и любви.

…За завтраком мадам Гранвиль не выглядела смущённой и держала себя так, будто ночью между ними ничего такого не было.

(продолжение следует)