Авантюрист 23 глава

(продолжение)

Начало:

ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ ГЛАВА

Шанталь оказалась талантливой учительницей, а Виктор способным учеником. Через две недели он уже самостоятельно  под наблюдением, сидевшей на пассажирском месте Шанталь, взлетел на её «Ласточке», так она назвала свой новый биплан, и, сделав два круга над Шалонским полем, приземлился.

По истечении месяца, в середине июня, он успешно сдал экзамен на звание пилота.

– Теперь я могу купить и себе аэроплан, – сказал Виктор Шанталь.

***

В течение всего июля Виктор почти каждый день летал над Реймсом и прилегающей к нему округе, нарабатывая мастерство.

В начале августа в одной из парижских газет было объявлено состязание на приз в пять тысяч франков Париж – Руан – Париж. Виктор подал заявку на участие. Шанталь сомневалась:

– Тебе ещё рановато участвовать в призовых состязаниях. У тебя ещё не нет должного мастерства.

– Попытка – не пытка, дорогая, – ответил ей Виктор. – В любом деле, конечно, важен опыт, но нужно помнить и об удаче.

– Ты слишком возомнил о себе, – сказала Шанталь.

Старт был намечен на ранее утро 21 августа со взлётного поля в городке Жювизи, что под Парижем.

По краю поля кучились автомобили и экипажи зрителей, приехавших поглазеть на летунов и на их летающие аппараты. Мужчины в дорогих костюмах и визитках, в котелках и кепи, дамы в модных блузках из муслина, в шёлковых платьях с пышными сборками, мальчики в коротеньких штанах, в матросках и курточках, девочки в разноцветных платьицах наблюдали за приготовлением аэропланов к полёту. На краю поля играл духовой оркестр.

Четыре автомобиля с механиками и запасными частями уже стояли наготове. Фотографы снимали авиаторов и их аэропланы. Репортёры хватали за рукава, задавали вопросы, получая на них в лучшем случае краткие ответы, но чаще слышалось:

– Отцепитесь, вы мешаете.

Ветер теребил траву и надувал женские платья. Конные кирасиры сдерживали толпу, рвущуюся на поле.

Виктору при жеребьёвке выпал одиннадцатый номер и ему пришлось взлетать последним, теряя на этом около получаса. Шанталь повезло больше – она была третьей. Но назад, из Руана, они полетят уже в том порядке, в каком они там финишируют.

Внизу, под крылом аэроплана сверкала в солнечных лучах гладь Сены – верный ориентир от Парижа до Руана. Появлялись в лёгкой сизоватой дымке и уходили назад селения и городки, перелески и поля. По дороге, что тянулась вдоль реки, в обе стороны катились тележки, экипажи и автомобили.

Виктор выжимал из мотора всё, что мог тот дать и вскоре увидел впереди раскачивающуюся точку. Это был аэроплан десятого номера. На середине маршрута Виктор обошёл номер девятый, а на подходе к Руану – ещё одного конкурента.

И наконец, посадочное поле, отмеченное видимым издалека красным полотнищем. Виктор пошёл на посадку, и только когда перестал рокотать натруженный мотор и пропеллер застыл, Виктор почувствовал боль в перенапряжённых мышцах рук и ног. Он с трудом спрыгнул на траву и к своему удивлению на стоянке насчитал только четыре аэроплана. Значит, он прибыл в Руан пятым, обойдя шестерых, включая и Шанталь. «Ласточки» среди уже прибывших аэропланов он не увидел.

Через некоторое время прилетели ещё три аэроплана, но и среди них «Ласточки» не было. К вечеру от механиков, следовавших по маршруту на автомобилях, выяснилось, что Шанталь и двое других пилотов из соревнования выбыли по случаю поломок аппаратов, но сами они не пострадали.

Теперь предстояла дорога обратно в Париж. Старт был назначен на утро следующего дня. Пилотов разместили в местной гостинице, которую осадила толпа репортёров и поклонников.

Виктор, спустившись в ресторан, занял столик в полутёмном уголке и сделал заказ пожилому официанту:

– Сельдерей по-женевски, салат из кочанной капусты, суп из раковых шеек, курицу с перцем и картофелем фри, мороженое с клубникой и вино сухое красное…

За столиком напротив него сидела парочка: единственная, на которую Виктор обратил внимание. Конечно, прежде всего, на даму, подтянутую кралю с пышными формами, обтянутыми бежевым платьем. На свободе оставались только её плечи, руки и верхняя вздутая часть грудей, выплёскивающихся за край низкого декольте. Её великолепные волосы цвета спелой пшеницы были убраны в элегантную высокую причёску. На овальном лице дамы сияли голубовато-зелёные глаза и обворожительно пунцовели вишнями губы.

Мужчина – блеклый тип в дорогом пиджаке с маленькой головкой на гусиной шее. Он сидел к Виктору спиной.

Дама слушала его с недовольным лицом. Они явно ссорились.

Вдруг Виктор вздрогнул – дама определённо заигрывала с ним, посылая ему долгие томные взгляды, подмигивала и улыбалась.

– В другое время, милочка, я не преминул бы с тобой пообщаться в интимной обстановке, но только не сейчас, накануне решающего этапа гонки, – подумал он, удерживая себя от того, чтобы не послать красотке ответный сигнал. – Нет, нет, мой план на сегодняшний вечер: поесть и спать.

Виктор расплатился с официантом и вышел в холл. Толпа поклонников и поклонниц авиации поредела, репортёры исчезли.

Без помех Виктор поднялся на третий этаж в свой номер. Не успел он набрать в ванну воды, как в дверь требовательно постучали. Накинув халат на голое тело, он отпер дверь. На него надвинулся пышный бюст красотки из ресторана.

– Спасите меня от этого изверга, – сказала она решительным тоном. – Он повсюду меня преследует.

– Кто? – удивился Виктор.

– Мой бывший муж. Он выследил меня, узнал, в каком номере я остановилась. Я его не пускала, но он ворвался. Я его заперла там. Разрешите мне переночевать у вас.

Виктор не знал, что ответить даме.

– Я должен сегодня отдохнуть, выспаться, мадам, – ответил он, отступая вглубь комнаты. – У меня завтра трудный день.

– О, я вам не помешаю. Не выгоните же вы несчастную женщину в лапы изверга.

Из глаз женщины хлынули слёзы.

– Ну же, ну же, полноте, мадам, – пробормотал Виктор. – Право, я вас не гоню…

– Вот и хорошо, – обрадовалась дама. – Я прилягу на этом диване и не буду вам мешать. Идите, принимайте ванну…

Виктор вошёл в ванную, проверил воду, блаженно погрузился в неё и закрыл глаза. Открыл он их от колыхнувшегося у лица воздуха и увидел перед собой даму. Она была обнажена. Виктор посмотрел на её каплевидной формы подрагивающие груди с торчащими сосками, окружённые розовыми ореолами, и на лоно со рыжеватым пушком.

Дама переступила край ванны.

– Я вам не помешала? – спросила она невинным голосом. – Я подумала и тоже решила ополоснуться.

– Боюсь, от нас двоих вода перельётся через край, – ответил Виктор.

– А вы закройте кран, – посоветовала дама – И не смотрите так, будто намереваетесь меня изнасиловать.

– А что, заметно? – усмехнулся Виктор.

– Заметно. Даже очень, – ответила дама, кивнув на его восставшую плоть.

Она обтёрла себя губкой спереди, руки и ноги, потом  повернулась к Виктору спиной и попросила:

– Потрите мне спинку.

Виктор поднялся и принялся тереть даму сзади от шеи до бёдер, провёл рукою по борозде, делящей её попу на две пухлые розовые булочки, по промежности, погрузил палец в жерло, другой рукой похлопал её по попе. Затем Виктор развернул даму лицом к себе и обнял её.

Дама опустила голову и поцеловала Виктора в соски, затем присела на корточки и прижала губы к напрягшейся от неожиданного приключения его плоти. Жаркая волна поднялась в Викторе и прилила к голове.

Дама обняла рукой его мошонку, нежно погладила яички и взяла член в рот.

Она двигала головой и всем телом. Виктор смотрел на неё сверху, на её взлохматившиеся волосы, и невольно стал помогать ей бёдрами. Она то заглатывала член до самого горла, то клала за щёку, обрабатывая головку языком, то, вынув изо рта гладила кончиками пальцев и целовала. Получалось у неё это хорошо. Виктор возбуждался всё больше и больше… Он излился даме прямо в рот. Она проглотила всю порцию, не поперхнувшись и не поморщившись.

Закончив, дама поднялась, посмотрела Виктору в глаза и спросила:

– Теперь вы не выгоните меня?

– Не выгоню – ответил Виктор, прижимая даму к себе.

Вода из душа стекала по их телам. Струйки стекали по соскам дамы, текли по животу, по ногам… Виктор прижал лицо к её грудям, стал целовать соски, облизывая их языком. Она запрокинула голову, негромко засмеялась и проговорила:

– Очень приятно, мсье… Меня зовут Ивонна. А вас.

Виктор оторвался от сосков, ответил:

– Виктор.

Только сейчас он заметил, что у Ивонны глаза отличаются по цвету – левый серовато-коричневатый, правый голубовато-серый.

– Ты очень милая, – сказал он Ивонне и впился губами в её рот.

Виктор сосал её язык, покусывал губы, прижимая её лоно к своему животу. Его член наливался новой силой, поднимаясь между ног Ивонны. Она охватила ствол рукой и принялась пальчиком оглаживать головку. Виктор лёг на спину. Вода покрыла его. Ивонна опустилась на него, сев верхом на стоящий вертикально член. Она почти не двигалась, только шевелила мышцами, обхватившими мужскую плоть. Это было очень приятно.

Виктор расслаблено смотрел на покачивающиеся перед ним груди с шаловливыми сосками, приподняв руку, он сжимал то одну, то вторую, водил пальцем вокруг сосков, слегка теребил их. Он не спешил.

Ивонна тоже не торопилась. Она весело рассказывала, как потеряла невинность. Это случилось, когда ей было пятнадцать лет.

– Сейчас я уже старая и опытная, а тогда глупая была, – сказала она. – Начиталась любовных романов, захотелось испытать на себе. Конечно, развлекалась пальчиком. Знаешь, как это делают девушки?

Виктор кивнул.

– Вот и я так играла клитором. Чаще всего или перед сном под одеялом или в ванной. В то лето к нам приехал из Льежа в гости приятель отца дядя Пьер. Как-то так вышло, что я пошла принять душ, чтобы смыть пот. Лето стояло жаркое. Ополоснувшись, я решила заодно облегчиться от накатившего на меня желания. Знаешь, в такие моменты у меня тяжелеет внизу живота и начинает ломить бутончик. Я легла в ванну и принялась водить пальчиком в щёлке. А дядя Пьер, оказывается, подглядел за мной в окошко, что было над дверью. Увидев, чем я занимаюсь, он вошёл ко мне. Я не имела привычки запираться. Самое страшное было то, что он вошёл совершенно голый, и внизу живота у него торчала вот такая палка. Ни слова не говоря, он вытащил меня из ванны, обхватил руками, и стал меня целовать, всю, от губ и набухающих грудей до низа живота. Когда он провёл языком по бутончику, меня охватило такое приятное чувство, что я перестала отталкивать наглеца и полностью отдалась его воле. Он на руках унёс в свою комнату и там… Мне было больно. Я заплакала. Дядя Пьер мне объяснил, что первый раз всегда бывает больно. Я это знала. Через день мы снова получили возможность позаниматься любовью. Дядя Пьер сделал всё, чтобы мне было приятно…

Виктор не дослушал рассказ Ивонны. На него накатила волна и он, скованный стенками ванны по бокам и Ивонной сверху, ничего не успел предпринять, выпустил в неё весь заряд длинной очередью. Ивонна содрогнулась, приподнялась и со стоном упала на Виктора.

Они легли с нею на одну кровать, обняв друг друга, и уснули. Виктор был доволен случившимся.

…Утром Ивонна поднялась с кровати, надела пояс для чулок, чулки и платье.

– А ты ничего не забыла? – поинтересовался Виктор.  

– Ты о панталонах, милый? – весело улыбнулась Ивонна. – Я их почти никогда не надеваю.

Она убежала.

Наскоро позавтракав в соседнем кафе, Виктор поспешил на взлётное поле, уже окружённое зрителями. Приняв у механика аэроплан, подготовленный к полёту, Виктор надел утеплённый комбинезон и шлем.     

Небо ненадолго посерело от  набежавших туч, пролился мелкий дождь, и внезапно прояснилось снова. Стартёр начал выпускать аэропланы. На этот раз Виктор взлетел пятым.

К середине пути небо опять начало заволакиваться низкими грозовыми тучами. Нужно было принимать решение: возвращаться в Руан, пока над ним ясное небо или идти в обход грозового фронта или…

Виктор взял «клош» чуть на себя, поставил газовый сектор в крайнее положение. Тридцатисильный мотор заревел на полных оборотах. Крылья аэроплана будто легли на воздух, ставший вдруг осязаемо плотным и упругим. Земля уходила всё дальше и дальше, стрелка альтиметра перескочила цифру «500».

На этой высоте аэроплан сделался малоподвижным, земля исчезла под плотным пологом серых туч, временами озаряемыми голубоватым светом молний, исчезла и путеводная Сена.

Виктор смотрел на компас. Он да солнце остались его ориентирами. Ему всё труднее становилось держать аэроплан в горизонтальном положении. Альтиметр показывал почти шестьсот метров – немного не доставало до рекорда.

Виктора охватило жуткое ощущение потерянности. Где же Париж? Как далеко простирается эта серая непроницаемая пелена? Что делать, если она висит и над Парижем? А бензина в баке становилось всё меньше.

По расчётам Виктора скоро должен быть Париж. Серая пелена поредела. В разрывах туч стала видна земля. Виктор сбавил обороты. Аэроплан начал снижаться и погружаться в сырую мглу тучи. Виктор оттолкнул от себя «клош», спеша пробиться сквозь тучу. Она, кажется, лежит прямо на земле. Тогда конец…

Аэроплан вырвался из непроглядного плена. Вот она, земля, прямо перед носом «фармана». На альтиметре стрелка стоит на цифре 80 метров. Виктор видит крыши какого-то большого города и догадывается, что он летит над Парижем…

Он намного опередил всех своих конкурентов и приземлился в Жювизи первым, вызвав удивление у устроителей состязания и судей. Его конкуренты не долетели.

Вскоре выяснилось: кого-то посадила гроза, внезапно обрушившаяся на землю, кто-то решил пойти в обход туч, и ему не хватило бензина долететь до Парижа, кто-то вернулся в Руан.

Первой к Виктору подбежала Шанталь. Она обняла его и поздравила с победой. Кроме того, что он один-единственный пришёл к финишу, он, как вскоре выяснилось, ещё поставил и рекорд скорости.

– На этот раз удача была на твоей стороне, – сказала Шанталь. – А у меня опять забарахлил мотор, и я вынуждена была сесть и до Парижа добираться поездом.

Осаждаемый репортёрами, терпеливо дожидавшимися окончания состязания, Виктор и Шанталь отбыли в Париж на автомобиле одного из устроителей состязания за призовым банковским чеком на пять тысяч франков.

(продолжение)