Семь дней в городе пойменных лугов

Они прилетели накануне. Как и любой трансатлантический трип, да еще с пересадкой, не остался незамеченным.

В воздухе они успели пересмотреть несколько киношек из репертуара персонального медиацентра, которым, на удачу, оказался оборудован Airbus. Весело пошел Courvoisier с шоколадкой. Они болтали о том, о сем, будто это начавшееся путешествие было чем то повседневным, а не столь необычным, почти нереальным. Удалось немного вздремнуть, но джет лаг все же давал знать о себе.

Аэропорт Маккаран остался незамеченным, город слился в одно сияющее пятно. Обоим хотелось одного – добраться до гостиницы, легко перекусить, принять душ и отдаться в объятия гостеприимной кровати, удобство матрасов которой знаменито во всем мире. Сон насупил, казалось, еще до того, как голова коснулась свежей подушки.

День первый.

Как ни странно, он проснулся первым. Прислушался к ощущениям, почувствовал незнакомые запахи, открыл глаза… Похожее ощущение, только с жирным знаком минус, он уже испытывал в восемнадцать лет. Тогда он, открыв глаза, обнаружил, что спит на мате в спортзале войсковой части в Бердичеве. Совершенно нереальная картина. В тот раз, через секунду, он понял, что это не сон. Просто он первый день в армии.

Сейчас для того, чтобы сообразить что к чему, тоже не понадобилось много времени. Но как же невозможно сладостно было осознание того, где он, с кем, и что их ждет впереди, в ближайшие семь дней в городе, на другой стороне земного шара, само название которого обещало свежесть, волнение и новизну.

Начинались первые минуты действия их Уговора! А это значило, что сейчас, прямо в эту минуту, можно наяву приступить к осуществлению многого из того, что они неоднократно видели в своих снах, а он то и во вполне бодрствующем состоянии. Многого… но не всего. Ведь у них был Уговор! Согласно Условиям, кое что было отложено на потом. Кое что пока было закрыто на маленький золотой замочек. И пока было неизвестно, будет ли ими найден ключ. Они отдали это на откуп фортуне.

Зачем? Да потому, что так интереснее и острее, так бабочки в животе приобретали невиданную силу.

Она лежала на левом боку спиной к нему. Это было удачей, так как во сне такое уже было и теперь было совершенно понятно, что делать. Он подвинулся поближе, осторожно обнял ее, чуть прижавшись сзади и постаравшись почувствовать ее тело максимально близко. Ее тепло буквально обожгло его. Он уже не раз ощущал его издалека, через ткань блузки или платья, но сейчас никакого барьера не было. Дистанция между ними сократилась до нуля и это было фантастическое чувство.

Оказывается она тоже уже не спала. В момент прикосновения к ней, он почувствовал, что ее тело не обладает ожидаемой расслабленностью только что проснувшегося человека. Действительно, неожиданность и нереальность происходящего заставила ее немного напрячься. Дистанцию и некоторую скованность ощущали оба. Но бабочки… бабочки набирали силу.

Ласково и немного нерешительно он прикоснулся ладонью к ее бедру и стал нежно поглаживать, будто стараясь тактильно запомнить эту чудесную линию, которую образовывала ее талия и бедра, чтобы потом, в любой момент, он мог воспроизвести ее – в воздухе, в мраморе или во сне.

Похоже она расслабилась и стала более податливой. Через несколько минут, однако, явно не очень этого желая, она произнесла с деланной строгостью: «Дорогой, я боюсь, что так нам будет очень трудно выполнить Уговор. На первый раз достаточно. У нас есть еще вечер, а пока, иди умывайся, чисть зубки, а я после тебя».

«Да, ты права», - будто встрепенувшись ответил он с, якобы, равнодушием: «пора вставать и отправляться на завтрак».

Они позавтракали, день решили провести у бассейна, располагавшемся на уровне шестого этажа их отеля, чтобы окончательно отдохнуть от перелета, погреться на солнце и освежиться в воде температура которой, впрочем, была как у парного молока. На обед было идти лень, а когда солнце начало садиться, они пошли погулять по Стрипу, где изо всех сил глазели по сторонам, заходили в соседние отели, изучали афиши вечерних шоу и хихикали над трогательными рекламными журнальчиками, которые лежали повсеместно на автобусных остановках и обещали самые разнообразные плотские удовольствия.

Было у них и еще одно, незаметное постороннему взгляду занятие. Они тайком подглядывали друг за другом, отвлекаясь от окружающего великолепия. Иногда их взгляды пересекались и им казалось, что появлялась мааленькая молния, которая будила задремавших было бабочек в животе.

На ночь глядя он решил сделать ей массаж. Без всяких там «шалостей». Ведь Уговор есть Уговор. Ей нравилось и иногда она мило мурлыкала. Но это продолжалось недолго. Она уснула как младенец. Он некоторое время сидел рядом и смотрел на нее, спящую, которая была так близко, но очень далеко, ибо сны унесли в неизведанные дали ее разум. Он сидел и думал, что доминирует в нем сейчас, желание или нежность.

День второй.

Его утренний сон нарушило легкое царапание ноготков по его спине. Он пошевелился и это стало знаком для нее, что можно уже не беспокоиться о том, чтобы его не разбудить. Она ловким движением перевернула его на спину, бесцеремонно положила одну ногу, согнутую в колене на него, опустила голову к нему на грудь и крепко обняла. Он ощутил приятный запах ее волос.

«Милый, сори… я вчера так быстро заснула… а ты так старался», - тихо проговорила она. «Наверное тебе было скучно одному…, наедине с самим собой? » - а вот это уже звучало игриво и вызывающе.

В ее поведении почти не осталось скованности, зато стало много озорства. Кажется она задумала осуществить маленькую провокацию. Это было совсем легко, ведь проснувшийся мужчина всегда находится ммм… в приподнятом настроении.

Этим утром она ничем не прикрывалась, наоборот, всячески стремилась к тому, чтобы он увидел ее целиком, ощутил ее близость. Ее движения были кошачьими, а руки ласковыми и быстрыми.

Через пять минут он уже готов был послать к черту их Уговор, но сдерживал себя, теша свою совесть тем, что, мол, вот в этот момент он воспитывает силу воли. Но вдруг она повернулась, его совесть и сила воли отвлеклись, а руки сами решительно взяли ее за бедра и недвусмысленно привлекли к себе.

Но не тут то было! Она ловко скинула его руки, шутливо шлепнула по ним: «Милый, что это с тобой? Жребий, согласно Уговору, назначен еще только на послезавтра! Что ты собственно хотел сейчас сделать? Быстро иди в душ и вперед, гулять». Это прозвучало ласково, но безапеляционно. Так умеют только стюардессы, которые требуют выключить электронные устройства при взлете и посадке.

Он вздохнул, окликнул свою силу воли и они вместе побрели в ванну.

В этот день они решили побродить по магазинам, коих в городе было несметное количество. Она надела легкое платье, забегала в каждый магазинчик, где продавались шляпки и долго крутилась перед зеркалом, примеривая их. Похоже это было продолжением ее замысла, так как спокойно смотреть на ее движения, на изменяющийся с каждой шляпкой образ, было решительно невозможно. Хотя… быть может все это она делала вовсе не специально, а в его волнении был виноват только он сам. Не зря же она раньше шутливо называла его «маниаком».

Вечером по плану было посещение концерта Элтона Джона, который трудился здесь не покладая рук, а с пятницы во воскресенье так и вовсе в две смены. Не смотря на то, что Сэр Элтон был голубым, его песни в живом исполнении были очень чувственны. Полагаю, что большая часть гостей по его окончании не сразу бы отдались в объятия Морфея, а уделили бы немало времени объятиям друг друга.

После они нашли уютный ресторанчик, сидели ужинали, болтали, смеялись. В этот раз молнии стали сильнее. Они оба с удовольствием и любопытством смотрели друг на друга, как будто по возвращении  собирались нарисовать карту или глобус, где вместо планеты земля или какой то страны, были бы изображены они во всех подробностях. Он, кроме того, припоминал утро и вынашивал план «мести», который собирался осуществить вечером.

Перед сном все сложилось очень удачно. Она попросила его: «Милый, а сегодня ты сделаешь мне массаж? Обещаю не заснуть. У тебя очень здорово получается. Так приятно…»

«Конечно, Зая. Сегодня тебе не удастся заснуть так быстро», - с готовностью ответил он.

Оо! Это не был лечебный или профилактический массаж. Не то чтобы он знал, как надо делать тантрический, но что то подсказало ему, что как то вот так. Он уделил внимание каждому сантиметрику ее тела – от затылка и изящной шеи, то подущечек пальчиков на ногах. Прикосновения были то еле заметными, такими, что, казалось, она ощущала только тепло его ладоней, а не само прикосновения, то довольно ощутимыми и неожиданными. Он щекотал ее спину легкой и мягкой трехдневной щетинкой, которую поленился сбрить. Массировал спину кончиками пальцев, особое внимание уделял тем местам, которые особенно ему нравились и от прикосновений к которым у нее заметно изменялось дыхание.

Что оставалось не у дел, так это самые чувствительные участки ее тела, которые он старательно обходил, то и дело приближаясь волнующе близко, но тут же отступая. И лишь изредка, как бы случайно, легко, легко, еле заметно прикасался к ним, что заставляло ее вздрагивать.

Неизвестно сколько прошло времени, он делал все очень медленно, она стала тихо говорить что то не совсем понятное и связное.   «Зачем, зачем? Что ты делаешь? Боже, как здорово. Милый…», - удавалось время от времени расслышать ему.

До какого то момента она лежала почти неподвижно, наслаждаясь ощущениями, но потом движения ее тела стали заметны. Вдруг он чувствовал напряжение каких то мышц, иногда она пыталась схватить его за руку, сладко потягивалась.

В конце концов чуть хрипловатым голосам она сказала: «Милый, я просила сделать массаж. А ты что делаешь? Ты хочешь, чтобы именно я нарушила Уговор? Пожалуйста, очень тебя прошу, прекрати, я не могу больше терпеть. Или нет… я не хочу, чтобы ты останавливался. Не хочу! Но пожалуйста, не надо больше».

Он ничего не ответил, будто не слышал ее просьбы, и продолжал осуществлять то, что задумал раньше, после ее утренней провокации. Вдруг она опять подала голос, который стал громче, отчетливее и решительнее. Она назвала его по имени и продолжила: «Если ты сейчас не прекратишь, плевать я хотела на наш Уговор, просто возьму и сама растерзаю тебя прямо сейчас. Ты у меня будешь трудиться всю ночь и забудь о сне! ».

Конечно он не испугался этой, с позволения сказать, угрозы. Не смотря на то, что ему очень нравилось мучать ее лаской, для него все это тоже не прошло даром. Еще неизвестно, кто кого больше хотел, по ее выражению, растерзать. Но он тут же остановился и ответил: «ОК! Я просто немного замечтался и не мог оторваться от тебя».

Она встала, накинула халатик и попросила, чтобы он закурил для нее сигарету. Они сидели в темной комнате у огромного окна и молча смотрели на фонтаны Беладжио.

День третий.

Они оба помнили, что это последний день перед жребием, который определил бы их дальнейшую программу пребывания в городе. На следующее утро они должны были три раза бросить монетку и узнать, что будет дальше.

Наверное этим утром оба немного волновались. Когда он проснулся, то услышал шум из ванной. Она уже бодрствовала и была в душе. Когда она вышла, он закутал ее в гостеприимное полотенце, обнял и поцеловал в мокрую щечку. Он обратил внимание, что она стала совсем ручная. С радостью и нежностью прильнула к нему, обняла за шею и взъерошила волосы. Наши герои буднично оделись и пошли в город осуществлять культурную программу.

Вечером они побывали на одном из многочисленных шоу, которыми славится этот город. Оно было великолепно. Зрителям выдали, кроме того, карточки с каким то небольшим балансом для игры в казино. Они спустились в зал игровых автоматов, во что то поиграли. Выиграли или проиграли никто уже сейчас не помнит, но джек-пот не сорвали точно.

В конце игры она выступила с неожиданным предложением: «Слу, а давай пойдем в какой-нибудь аутентичный бар и надеремся сегодня как следует!? »

Они взяли такси и поехали в старый даунтаун, который теперь выглядел несколько старомодным и потертым. Побродив немного, они нашли какой то бар, где было куча народу, но, на удачу, оказался свободным диванчик в дальнем углу.

Публика была забавной. Половину мест занимали суровые, татуированные бородатые байкеры более чем зрелых лет, которые сурово и молчаливо бухали. Посередине зала был расположен электрический бык для, якобы, родео, с которого быстро, как перезрелые яблоки падали пьяные в хлам посетители, возомнившие себя ковбоями. У стойки бара сидели совсем пожилые и не менее нетрезвые пары, которые, похоже, с удовольствием сплетничали об окружающих. В общем заведение было самое правильное, для того, чтобы хорошенько и смачно напиться.

Наша пара незамедлительно приступила к реализации задуманного. Он налегал на ром-колу, причем, к удивлению официантки, заказывал ром и колу отдельно, будто опасаясь, что в коктейль ему не дольют спиртного. Она решила не отставать от всех, не брать вино, а ударить по вискарю. В ход пошли какие то крылышки, картошка фри. Потом оба начали выдумывать какие то замысловатые тосты, пить на брудершафт и целоваться. Оба курили сигары, а он отвешивал сомнительные комплименты о том, как ей это идет. Она пролила на него виски, потом ее потянуло на электрического быка, зал улюлюкал (а продержалась она на нем, к слову, даже подольше, чем многие аборигены). В общем с криками We are from Russia она вернулась за столик, по пути к которому игриво толкнула попой какого то плечистого американца и состроила ему ****ские глазки, у того тут же потекла слюна и он уже было отправился за ней, но обнаружив, что девушка не одна, не смотря на свою плечистость, тактично ретировался в туалет.

В общем вечер удался. Он был веселым и пьяным. Поймав такси уже под утро, они кое-как добрались до гостиничного номера, где тут же рухнули спать.

День четвертый.

Обоим повезло в том смысле, что по утрам после возлияний у них не болела голова. Она была тренированный боец, а он, в целом не пьющий, отродясь не страдал от похмелья.

Умывшись и вернувшись в спальню, он обнаружил ее, мечащуюся по номеру и беспардонно роящуюся в его карманах и кошельке. «Слу! У тебя есть монетки? » - спросила она: «У меня оказывается нет. Что же мы будем подбрасывать? ».

Монетки действительно кончились. Все квотеры они использовали на парковке, а оставшиеся закидали вчера в игровой автомат. Доверять судьбу пятицентовой монетке, которая она нашла в кармане его джинсов, было как то не солидно. Лучше всего подошел бы серебряный доллар, но его тем более не было.

Кстати настало время рассказать, что за Уговор неоднократно упоминался ранее и для чего нужна была приличная монетка.

Еще в своем родном городе они, по его инициативе, которая, впрочем, с любопытством была поддержана и ею, договорились о странном. У них будет семь дней в городе развлечений. И, не смотря на то, что им обоим давным давно хотелось близости, они решили сыграть в игру – первые три дня можно делать все, что угодно, кроме главного. На близость наложено табу. Кто сорвется, тот проиграл.

А на четвертый день берется монетка, один загадывает орел или решка, другой три раза подбрасывает и, если первый угадал, то оставшееся время они оба получат то, о чем так долго мечтали. Если же не угадал, «тады ой» – четыре последних дня по прежнему каждый сохраняет роль обычного туриста, который поехал в путешествие с другом.

«Да ладно», - ответил он: «Вон спички есть. Они ничем не хуже монетки». Вытащив из коробка шесть спичек, три из них обломил наполовину, перемешал и зажал между большим и указательным пальцем головками вверх: «Тяни три штуки. Если вытянешь две или три длинные, наша взяла».

Она ответственно подошла к заданию. Подушечкой указательного пальчика она поочередно, одну за другой, покачала каждую спичку за головку. Потом еще раз. Потом три спички не по порядку, затем три оставшиеся. После этих манипуляций она решительно вынула три последних спички. Все они оказались целыми.

«Ого! » - удивился он. «Милый, нельзя полностью доверять случаю в таком ответственном деле», - улыбнулась она: «Честно говоря я сжульничала. Ведь короткие спички трудно удержать между пальцами неподвижно, они шатаются. А ты что, действительно собирался кидать монетку? А если бы она легла не в нашу пользу? Ээхх… засранец ты мой! »

А он, кстати, мало того, что в жизни бы не догадался поступить так со спичками, так еще как последний «рыжий, честный, влюбленный» действительно собирался подбрасывать квотер. Другое дело, что, откровенно говоря, он не особо был готов соблюсти абсолютно все условия Уговора. Особенно если бы монетка повела себя по свински. В конце концов целью путешествия было вовсе не посещение концерта Элтона Джона, шатание по городу или лежание в бассейне. Ну а цель, как известно, оправдывает средства.

Они нежно обнялись. «До вечера», - сказала она, будто сейчас они собирались разойтись по своим офисам и вновь увидеться только ближе к ночи. «До вечера, Зай! » - ответил он. Оба знали, что именно означает это «прощание».

_____________________________________

Как и где прошел день и настал долгожданный вечер, никто уже не помнит. Как то это было уже и неважно. Если кто то думает, что дальше пойдет День пятый, шестой, седьмой… это не так. Эти дни принадлежали только им двоим.

Известно только, что начиная с этого вечера и на оставшиеся дни каждый из них обрел своего хозяина, которому они принадлежали каждую минуту и секунду. Накопившиеся ласка, нежность, страсть, то струились бесконечным свежим ручейком в их спальне, то становились ураганом, девятой волной, которые уносили силы физические, но становились источником сил притяжения мужчины и женщины. Она, как и обещали Даосы, была источником его энергии, которой он сам, к слову, немало удивился. Ему удалось завоевать полное ее доверие своим нежным отношением, подчас невыносимо долгими и чувственными ласками. Она, иногда, удивляла своей энергией и напором, смешением податливости и решительности, ласки и грациозности повелительницы.

А автору вдруг вспомнилось нескладное стихотворение, которое он когда то прочитал. Наверное отчасти оно отражало то, что происходило между нашими героями в эти четыре дня.

Сделай из меня дьявола,

Сделай из меня агонию!

Сделай мне хорошо,  

Больно…, ровнее…, ритмованно.

Станцуем в горизонталях и в вертикалях.

Во временном и вневременном.

Станцуем с тобой что-то новое.

Оставь на мне свою подпись.

Ведь все так вульгарно и здорово!