Никогда не говори мне нет

Все истории из сборника объединены в книги, которые можно найти 

Анонс. Он жесткий и даже жестокий, но таким его сделала жизнь. Он знает, чего хочет от жизни и знает, что хочет ее.    Она боится его, она его совсем не знает, ее родители его ненавидят. Но она понимает, что влюблена. Будут ли они вместе и какие трудности ожидают в дальнейшем  эту странную пару. Рассказ первый из серии.

Благороднейший папаша,

Что я вам сейчас скажу:

Нет, я не порчу дочку вашу,

Я просто близко с ней дружу.

И напрасно черной сажей

Вы малюете беду,

Пускай она сама мне скажет:

Мне уходить – и я уйду.

Три дня в неделю я хочу не реже

Бывать у вас и щупать ваш уют.

Пока я с ней, вас не зарежут

Не рекетируют!

(из песни   А. Новикова. )

Май 1997г.

Страх.

- Эта девушка поедет со мной!

Мне кажется, от ужаса я сейчас потеряю рассудок. Давно заметила, что этот мускулистый парень с огромной золотой цепью на бычьей шее не сводит с меня глаз в баре. Поэтому поторопила своего спутника уйти оттуда. А когда свернули на аллею, ведущую к трассе, буквально столкнулись с тремя парнями, среди которых и тот верзила из бара. Он стискивает мне руку выше локтя.

- Ребята, давайте поговорим, что вам нужно. Может по-хорошему…- пытается что-то робко лепетать мой спутник. Слушать его не стали. Как-то легко и быстро отшвырнули в заросли живой изгороди. Я и не надеялась на его защиту. Владимир, мой однокурсник, может красиво и умно говорить, но в спорте он слаб. Я терпеть его не могу, но все же согласилась посидеть с ним этим вечером в баре. Все от скуки. Вот теперь расплачивайся за веселье! Озираюсь по сторонам. На темной аллее ни души. Впрочем, кто бы посмел вступить в спор с этими тремя амбалами. Лиц в темноте я разглядеть не могу, но не сомневаюсь, на меня смотрят бандиты. От них исходит почти осязаемая угроза. Дар речи меня покинул сразу же, стою не шелохнувшись, пытаюсь бороться с паникой.  

- Пошли! – тоном, не терпящим возражения, бросает верзила и движется по аллее. Еле поспеваю за его широким шагом, спотыкаюсь, ноги не слушаются. Его группа поддержки следует позади.

Мы подходим к черному БМВ, припаркованному недалеко. Меня грубо вталкивают на заднее сиденье. Парень, который вел меня, садится за руль, а двое других с обеих сторон от меня размещаются сзади. «Они что, боятся, что я выпрыгну на ходу? » - проносится в голове. Видимо, да. Значит, все достаточно скверно. В голове тотчас мелькают истории о зверствах бандитов, так часто слышимые последнее время: разборки с оружием, похищения, изнасилования, убийства. Я съеживаюсь. Кажется, сбываются мои самые худшие подозрения. Парни не держат меня, им это не нужно, но, занимая почти все пространство своими внушительными телами, сдавливают так, что трудно дышать. Все во мне парализовано страхом: тело, чувства, мысли. Это больше похоже на сон – кошмарный сон.

Лихорадочно размышляя о своей судьбе, я даже не смотрю в окно. Все молчат, только из магнитолы тихо, фоном к драме, доносится шансон Александра Новикова. Поет о шансонетке, об уличной красотке. Но неужели этим мальчикам мало таких, которые с радостью согласились бы. Я не похожа на уличную красотку. Скромная девочка тихо пила в уголке кофе. Даже одета старомодно. Длинная широкая юбка, шелковая блузка «а ля гувернантка». Почему я? Едем довольно долго. Когда прихожу в себя, и додумываюсь хотя бы посмотреть в окно, понимаю, что мы уже давно выехали из ночного города, и теперь автомобиль несется между черными стенами деревьев. Куда меня везут, я не понимаю, хотя зачем – предельно ясно.

Дорога неблизкая. Никто из парней не произносит ни слова. Я тоже молчу, судорожно пытаюсь найти хоть какой-нибудь выход. Но что я могу сделать в несущейся на огромной скорости машине среди трех качков, которые, кажется, сошли с экрана боевика. Припоминаю содержимое своей сумочки, может там окажется то, что в моем положении сможет хоть как-то помочь. Моя сумка порой напоминала саквояж Мери Поппинс, потому что имею привычку складывать туда нужные вещи (на всякий случай), подолгу забывая их оттуда вынимать. И иногда в ней можно было найти все, что угодно, и довольно неожиданное. Итак, что же там может быть сейчас? Газовый баллончик я принципиально не ношу, хотя и подруги и родители настойчиво советуют это делать в наше неспокойное время. Денег немного, да и вряд ли этим парням нужны деньги. Помада, пудреница, таблетки, прокладки, лейкопластырь, салфетки, пластиковый стаканчик (зачем он там?), нож.… Нож!!!! Только сейчас я вспоминаю о складном ножике, который вместе с салфетками, лейкопластырем и кое-какой одноразовой посудой бросила в сумку в прошлое воскресенье, когда ездила с друзьями на пикник на природе. Точно не представляя, как им воспользоваться, я твердо вознамерилась его достать. Поерзала на сиденье, делая вид, что мне неудобно, расправила юбку, слава богу, она широкая, одновременно прикрыв подолом сумочку. Рука осталась под юбкой, поэтому незаметно нащупать нож не составило труда. Я сжимаю его в руке. Он почти помещается на ладони. Засовываю руку в карман юбки. Все! Холодная сталь согревает надежду на то, что хотя бы без боя я не сдамся.

Понимаю, что приехали, когда машина притормаживает перед автоматически открывающимися воротами. Въезжаем во двор. Описав красивый полукруг перед широкими ступенями, автомобиль останавливается. Один из парней выбирается, придерживая дверь одной рукой, другой грубо тащит меня. Я путаюсь в длинной юбке, в ручках сумочки, к тому же боюсь обнаружить нож. Парень, ругнувшись, рывком выдергивает меня из машины, сжав руку так, что я вскрикиваю и немедленно оказываюсь на улице. В ужасе озираюсь по сторонам. Передо мной возвышается громада здания, вокруг деревья. Это что, замок в лесу? Прохладный воздух приятно освежает пылающее лицо. Я глубоко вдыхаю, закрываю глаза и на мгновение забываю, что нахожусь среди бандитов.

- Ну, иди, что стала!

Вздрагиваю от грубого окрика.

- Что вам от меня нужно? – понимаю, что рассчитывать на диалог бесполезно, просто тяну время, чтобы освоиться.

- Потом узнаешь,- верзила, по инициативе которого я сюда попала, кладет одну руку мне на плечо, другой легонько похлопав по попе, подталкивает к входу. Этот жест заставляет меня действовать без особых раздумий. Если бы подумала, поняла, как глупо поступаю.

- Не трогай меня! – ору я, разворачиваюсь и с размаху бью ножом, не глядя куда.

Его реакция мгновенна. Он отклоняется в сторону, выбивает нож, и стискивает обе мои руки одной ладонью. И все же лезвие скользнуло вниз по плечу. Он глядит на меня с каким-то недоумением.

-Сука!- выдыхает он, отбрасывает меня на стоящих позади парней, зажимает предплечье. Сквозь пальцы сочится кровь.

Ее вид отрезвляет меня. Я вскрикиваю, закрываю лицо ладонями. О чем я только думала? Сейчас они меня убьют. От этой мысли к горлу подступает тошнота.

-Отведи ее… не трогай… я сейчас… - отдает команды верзила – Надеюсь, это дает мне право быть первым, - добавляет он вслед.

Один из парней, вцепившись мертвой хваткой в мой локоть, ведет в дом. Огромный холл, мы идем дальше, за нашей спиной загорается свет, о чем-то переговариваются парни, оставшиеся там. Хочу оглянуться, но меня грубо тащат вперед. Быстро, насколько позволяют мои заплетающиеся ноги, проходим по длинному темному коридору. Мой конвоир открывает какую-то дверь, толкает в комнату. Слышу щелчок замка. Несколько секунд стою посреди комнаты. В душе ничего, кроме липкого, леденящего страха. Пытаюсь справиться с паникой. Если меня не убили сразу, значит, еще есть шанс. Вот только на что? Смогу ли я выбраться отсюда? И в каком состоянии? Только от одной мысли о предстоящей боли к горлу подступает тошнота. Нет. Нужно успокоиться и достойно встретить противника! Заставляю себя вдохнуть глубже, чтобы усмирить непроизвольные панические реакции. Оглядываюсь по сторонам. Понимаю, что нахожусь в большой спальне, освещенной тусклым светильником в изголовье огромной кровати, застеленной бархатным зеленым покрывалом. У окна зеркало в старинном стиле, два кресла и пушистый ковер на полу. Подхожу к зеркалу и вздрагиваю, испугавшись своего изображения. Длинные черные волосы всклочены невообразимой массой, бледное, почти белое лицо, лихорадочно блестят глаза в потеках туши. Рукавом блузки вытираю растекшуюся тушь, машинально беру расческу, лежащую рядом на тумбочке, провожу ею по волосам. Руки дрожат. «Зачем? »- говорю вслух сама себе, швыряю расческу. Еще раз оглядываюсь вокруг. На окне кованая решетка, за окном ночной лес, дверь заперта. Присаживаюсь на уголок кресла. Абсолютная тишина давит. Дрожу от страха и неопределенности. Никто не появляется.

Наконец за дверью раздаются шаги. Напрягаюсь до боли в суставах. Дверь открывается. Я вскакиваю с кресла. Входит он. По пояс обнаженный, в старых потрепанных джинсах, с повязкой на плече. Чувствую, что начинаю дрожать и не могу скрыть дрожь, сотрясающую все тело. Он оценивающе смотрит, усмехается и молча идет ко мне. Наши взгляды встречаются. Холодный пот ручейком бежит по спине от этого темного взгляда исподлобья, от этой презрительно-насмешливой складки в уголках губ, от вида этого накачанного тела – играет каждый мускул - от этих огромных рук, способных удавить одним движением.

Не могу больше выдержать зрелище, крепко зажмуриваюсь и отворачиваюсь от него. Приходит в голову мысль, если он захочет меня прикончить, то сделает это не сразу. Мое тело, мое сердце, мои мысли – все замирает в ожидании боли. Но то, что последовало дальше, действует гораздо сильнее удара.… Чувствую, как он подходит сзади, легко касается плеча, убирает волосы и нежно целует шею. При этом тихо шепчет: «Не бойся».

Так как до сих пор меня держал на ногах только всеобъемлющий, парализующий страх, а теперь он мгновенно исчез, тело обмякло, ноги становятся ватными, чувствую одуряющую слабость и то, что почти теряю сознание. Он поворачивает меня к себе, крепко удерживая одной рукой за талию. Другая скользит за ворот блузки, касается груди, медленно движется вниз, удивительно нежно лаская кожу, удивительно легко срывая пуговицы. Лопается застежка бюстгальтера, с треском расходится молния и шов на юбке. Я не шевелюсь, как бы издали слышу звук рвущейся ткани, чувствую его руки, ласкающие обнаженную кожу, его жесткие губы, властно завладевшие ртом. Я не открываю глаза, страшась увидеть его холодный звериный взгляд, его огромную фигуру, того, кто сейчас дарит какое-то непонятное наслаждение, замешанное на страхе. Такого острого чувства я не испытывала никогда.

Вдруг он стремительно и мощно подхватывает меня на руки. Наконец-то решаюсь посмотреть. Наши глаза встречаются, его взгляд светится нежностью, он улыбается, и это так не соответствует образу, который я видела до сих пор. Подозреваю, что я сейчас вообще больше напоминаю застывшую статую с широко открытыми от потрясения глазами.

Он укладывает меня на кровать, сам тяжело падает рядом, потом вдруг, чертыхнувшись, резко садится. Слышу, как он шипит сквозь стиснутые зубы, смотрю на него. Он пытается поправить сбившийся бинт на руке, из-под которого снова сочится кровь. Я усаживаюсь рядом, касаюсь окровавленной повязки.

- Прости, - шепчу сдавленно и виновато.

Он пронзает меня неумолимо холодным взглядом. Губы кривятся в пренебрежительной усмешке.

- Нет. Этого мало! – цинично бросает он.

Встает с кровати, медленно, не спуская с меня глаз, расстегивает и снимает джинсы.

Мне нечем дышать, будто из легких ушел весь воздух, сердце, кажется, сейчас остановится. В ужасе таращусь на него, не смею отвести взгляд, повернуться спиной к опасности, а только отодвигаюсь подальше, пока не упираюсь в спинку кровати. Натягиваю на себя покрывало, пытаясь им прикрытья. Он рывком сдергивает с меня эту эфемерную защиту, хватает за ногу, подтягивает к себе. Я извиваюсь всем телом, пытаюсь оттолкнуть его руки. Нужно кричать, но я не могу. Во рту пересохло от страха, чувствуется какой-то противный металлический привкус.

Он придавливает меня своим телом, его ладони обхватывают мое лицо. Я понимаю, что не могу пошевелиться. Ноги беспомощно раздвинуты, голова в стальной хватке. Только руки отчаянно молотят его мощные каменные плечи, задевая повязку, но он это, кажется, даже не замечает. До меня, наконец, доходит, что я ничего не могу сделать, а только выбиваюсь из сил. Как только затихаю, в мой мозг поступают чувственные ощущения. Чувствую его губы на моих губах, поцелуй легкий, даже нежный. Он целует мой подбородок, шею. Рука накрывает грудь, пальцы сжимают сосок, меня пронзает острое, непонятное чувство. Я дергаюсь, пытаюсь вертеть головой, он тут же хватает меня за волосы. Я снова безропотно затихаю и снова начинаю чувствовать. Понимаю, что в теле происходит что-то невообразимое. Когда сознание перестает отправлять посылы к сопротивлению, его затапливает темная жгучая волна наслаждения. Я расслабляюсь, он тоже ослабевает хватку. Как только я это понимаю, мозг снова отдает приказ к сопротивлению. Эти резкие перепады от страха и агрессии до сладкого блаженства заставляют все внутри гореть и сжиматься в спазмах.

Он входит в меня грубо, резко и неожиданно. В какой-то миг мне показалось, что я почти вывернулась из-под него, а оказалось - я заполнена им без остатка. Замираю, прислушиваюсь к себе. Я ждала привычной боли, а ее нет. Напротив, его движения заставляют все внутри скручиваться в тугую пружину. Адреналин, бушующий в крови, иглами разносится по телу. Его движения резкие, яростные, исступленные.

Через какое-то время он с глухим стоном с силой приникает ко мне и падает рядом. Я лежу распростертая, ошеломленная и сломленная. Меня уже никто не держит, но нет сил пошевелиться, чтобы прикрыть себя или отодвинуться. Вижу, как он встает, подходит к зеркалу. Надеюсь, он сейчас оденется и уйдет. Но он, совершив какие-то манипуляции, снова возвращается на кровать. Ложится рядом, опершись на локоть, смотрит на меня. Оцепенело гляжу на него снизу вверх. Чувствую, как мурашки бегут от тяжелого, бесстрастного взгляда, понимаю, что пружина, скрученная во мне, никак не хочет расслабиться. Мое тело истерзано не только снаружи, но и внутри. А мне все безразлично. Лежу, не шевелясь. Он кладет руку поперек моей талии и, глядя в глаза, вдруг произносит нечто непонятное:

- Я знаю, что ты не успела. Но ты так сильно трепыхалась, что ни один мужчина не выдержал бы долго.

Что я не успела? Что не выдержал бы мужчина? Недоумение мелькает в моих глазах. Почему-то оно вызывает у него улыбку. Ошеломленно смотрю, как он наклоняется к моим губам. Его рука с живота скользит ниже,… туда, где не должна быть. Неужели еще не все?! Я в ужасе отталкиваюсь от него, пытаюсь отползти в сторону. Он снова обхватывает меня за талию и подтягивает по скользким простыням. Я упираюсь в его грудь.

- Я же сказал, не трепыхайся! Расслабься, – с плотоядной ухмылкой произносит он.

Соображаю, что его забавляет мое беспомощное сопротивление. Но смириться могу только тогда, когда понимаю, что обе мои руки зажаты у меня над головой в его руке. А мои ноги намертво придавлены его коленом. Я снова не могу пошевелиться, даже головой. Потому что губы во власти его жестких властных губ. Его свободная рука снова находит мою грудь. Не знала, что это место у меня настолько чувствительное. От его руки исходят импульсы, они скручивают мою пружину сильнее, мне кажется, я не выдержу больше. Но оказывается, что может быть больше, намного больше. Его рука скользит вниз, пальцы погружаются в меня, безошибочно находят, к чему коснуться, чтобы я совсем потеряла голову. Я забываю, что должна сопротивляться. Его руки, его губы сводят меня с ума. Я изгибаюсь и извиваюсь, но не потому, что хочу их сбросить, нет. Я хочу быть ближе, хочу, чтобы он не останавливался. Пружина внутри меня, казалось, натянутая до предела, стягивается все сильнее и сильнее, и я уже не понимаю, где этот предел. А когда начинает казаться, что больше не выдержу, она взрывается во мне фейерверком. Жгучими искрами разлетается в каждую клеточку моего тела. Я кричу. Я не кричала от боли и страха, а теперь кричу не своим голосом, цепляясь за его плечи. Он снова входит в меня, на этот раз медленно и осторожно и, дав мне несколько мгновений успокоиться и привыкнуть к нему, начинает неторопливые движения, не позволяя искрам в моем теле угаснуть. Я уже не сопротивляюсь. Мое тело непроизвольно подстраивается под его ритм.

Когда все закончилось, он встает, надевает джинсы, и, не сказав ни слова, выходит из комнаты. Первое время расслабленно лежу, но потом вдруг вспоминаю его слова, сказанные у крыльца. Забиваюсь в угол кровати, заворачиваюсь в покрывало, ожидая очередных «посетителей», ведь если мой поступок дает ему право быть первым, то будет и второй, и третий. Но никто не приходит, за окном стоит глубокая ночь, уходя, он выключил ночник, и теперь комнату освещает только полная луна. Я чувствую себя такой опустошенной, такой уставшей и желаю лишь одного – чтобы очередной пришел как можно позже. Кладу голову на подушку и мгновенно засыпаю.

Я проснулась оттого, что замерзла. В комнате чувствуется свежий воздух, наполненный запахом леса, воды, трав. Почти рядом слышится заливистая трель какой-то птички. Открываю глаза. Раннее утро. Он стоит возле открытого окна и смотрит на меня.

- Доброе утро! Как ты себя чувствуешь?

- Я хочу домой.

- Одевайся,- он кивает на одежду, лежащую на полу, отворачивается и тихо произносит, – Обожаю встречать рассвет у этого окна. Отсюда открывается потрясающий вид! Кажется, что замечаешь движение солнца. Оно такое спокойное. И неизменно повторяется каждое утро, независимо от того есть ты или нет.

Он замолкает. Я смотрю на него как на привидение. А он, кажется, романтик! Или это действительно только кажется. Вспоминаю, что следовало бы одеться. Собираю разбросанную по все комнате одежду. Натягиваю на себя и пытаюсь хоть как-то закрепить, учитывая, что на кофточке нет половины пуговиц, а юбка с порванной застежкой не держится на талии. Он поворачивается ко мне, смеется.

- Я помогу!- проговаривает он, подходит ко мне и, вместо того, что обещал, срывает, без особого труда то, что я успела на себя одеть.

Я вскрикиваю, закрываюсь руками. Мое тело болит, только одно воспоминание о вчерашней ночи вызывает ужас. Мне кажется, я не выдержу это снова. И если вчера сносила все относительно тихо, то сейчас не нахожу ничего другого, как закричать. Да и что еще я могу предпринять против этой неумолимо надвигающейся силы.

Он швыряет меня на пол, наваливается всем телом, и снова я ловлю себя на мысли, что, несмотря на страх, получаю удовольствие, которое никогда не испытывала. Я кричу - он зажимает мне рот, а тело мое движется в такт его движениям.

Потом он выходит из комнаты и через несколько минут возвращается с белым мужским плащом. Я напяливаю его на себя, утопаю почти полностью. Заталкиваю нечто, когда-то бывшее моей одеждой, в сумку. Он за руку ведет меня по сонному дому, выходим на улицу. Усаживает на переднее сиденье машины, выезжаем со двора. Молча движемся по пустынной утренней трассе. Только из магнитолы Александр Новиков тихо бормочет что-то о воровской любви. Уже на подъезде к Москве я задумываюсь, куда он везет меня. Что если в клуб? И как я доберусь домой в таком виде?

- Я живу на улице Студенческой. Дом 11, квартира 48.

Он только молча кивает головой. Я вдруг понимаю, что глупо называть адрес предположительно бандиту. « Ах, какая уже разница, что он знает теперь, где я живу! » - решаю для себя и успокаиваюсь до такой степени, что начинаю дремать. Я даже не чувствую, когда машина останавливается. Предположительно бандит толкает меня в плечо, открываю сонные глаза.

- Оксана! До квартиры дойдешь или тебя проводить?

- Нет, нет! Дойду!

Быстро выскакиваю из машины. Не успеваю захлопнуть дверцу, как черный БМВ срывается с места. Бреду домой, путаясь в полах длинного плаща, радуюсь, что утро раннее и наш двор безлюден. Попав в квартиру, тотчас иду в ванну, набираю ее полной воды и долго отмокаю в облаке пены и ароматических масел. Понимаю, что смыть весь ужас я не смогу, как ни старайся. Но хотя бы успокаиваюсь. Хорошо, что воскресенье! Иду в спальню, с намерением проспать весь день. Внезапно вспоминается, что он назвал меня по имени. Откуда он знает? Я же не говорила! Да он и не спрашивал. Это последняя тревожная мысль, которая проскальзывает в мой изможденный уставший мозг. Я отгоняю ее и тут же засыпаю, действительно почти на весь день.

Раздумья.

На следующий день, когда организм справился с физической и душевной усталостью, я занялась самобичеванием, самокопанием и самовнушением. Потому что поделиться, что со мной произошло, не с кем. Кому я могла рассказать? Подругам? Так сложилось, что подруг у меня много, но настоящей ни одной. И я уже давно поняла, им можно только хвалиться. Говорить о проблемах – давать лишний повод позлорадствовать. Не хочу. И я отлично знаю, что в глаза мне скажут «бедненькая, как я тебе сочувствую», а за спиной «так ей и надо». Рассказать матери? Предвижу два варианта действия моей энергичной мамаши. Первый: любыми способами найти и наказать обидчика, вплоть до объявления на телевидение и обязательно заявление в милицию. Что я буду при этом чувствовать, не важно. Второй, это если первый, по мнению мамы, не подходит: прочитать мне длинную нравоучительную лекцию о моем неправильном поведении, о том, что, скорее всего, это я спровоцировала негодяев. Успокоить меня, а, главное, себя чувством исполненного долга, и удалиться с фразой «А я тебя предупреждала! ». Она так много читала мне лекций во время недолгих визитов в моем детстве, заменяя этим все воспитание, что вполне возможно темой одной из них и было «Как избежать маньяка».

Поэтому я пытаюсь сама разобраться во всем, что со мной произошло. Я замкнулась в себе, мне не хочется ни с кем общаться, не хочется никого видеть, я сторонюсь увеселительных мероприятий и шумных компаний. Правда, осуществить все, что так хочется, очень трудно. В понедельник утром позвонила мама и сделала выговор за то, что я не приехала в гости в воскресенье, как обещала. А потом, хочешь, не хочешь, я должна посещать универ.

После первых лекций ко мне подходит Владимир, мой робкий спутник из бара.

- Оксана, у тебя все в порядке? - смущаясь, спрашивает он.

- А ты как думаешь? Все отлично! – язвительно выдаю в ответ.

- И что нужно было тем парням?

- Ты не поверишь, они спрашивали, как проехать в библиотеку! Пришлось показать!

- Оксана, ты же понимаешь, я все равно ничего не мог бы сделать, их было трое, - виновато объясняет он, - Я даже до бара не успел добежать, чтобы позвать на помощь, как вы … они … уехали. Ты ведь не обижаешься на меня?

- На кого мне обижаться? Тебя нет! Ты весь вышел!

- Понял. Когда перестанешь злиться, скажешь.

- Не дождешься, - шиплю ему в спину и навсегда вычеркиваю из списка друзей.

Сидя на следующей лекции, задумываюсь, если бы в баре я была с таким парнем, как Он (имени не знаю, поэтому мой насильник - Он), меня никто не посмел бы обидеть. Оглядываю аудиторию, понимаю, что в ней нет никого, хотя бы отдаленно похожего, и никого из них я не хотела бы видеть рядом.

Еще я никак не могу разобраться и объяснить самой себе свои собственные ощущения. Я чувствовала боль от его слишком жестких ласк и поцелуев, это понятно. Я чувствовала страх, что он может применить ко мне еще большую силу, это естественно. Был стыд – ведь никто не спрашивал моего согласия. Но почему мое тело, мое сознание утопало в наслаждении, заглушающем и боль, и страх, и стыд. Я что, ненормальная? Почему с обычными парнями я не получала удовольствия. Только разочарование. А с ним…

Впрочем, мой сексуальный опыт можно пересчитать по пальцам одной руки. Пальцев достаточно трех. Первый опыт звался Гриша. Высокий, голубоглазый, самовлюбленный, самоуверенный красавчик. Мне польстило, что он обратил на меня внимание, пригласил в кафе, предложил встречаться. Я даже не очень сопротивлялась, когда он, через неделю встреч намекнул на романтический вечер. Понимала, чего он хочет, и сама стремилась испытать, наконец-то, то райское блаженство, о котором, взахлеб, рассказывали подруги. После их откровений мне даже неудобно было оставаться единственной девственницей на курсе. Итак, я согласилась. Первые посылы к тому, чтобы сбежать, начались с поцелуев. Мне не понравились его мокрые губы на моем лице, хотелось встать и просто умыться. Заставила себя терпеть. Может, райское наслаждение где-то впереди? Гриша почему-то решил, что для первой ночи подойдет машина, большая Ауди-100, подаренная ему папиком. Тем более, что на заднем сиденье этого автомобиля побывало немало девушек, и никто не жаловался. Я тоже не жаловалась, я просто отказалась с ним дальше встречаться. Он обиделся, и чтобы не потерять авторитет, растрезвонил по всему универу, что я фригидная, и это он отказался встречаться «с рыбиной из морских глубин». Но я до сих пор не представляю, кого может зажечь неудобное сиденье автомобиля, царапающее спину. Сопение и пыхтение где-то в районе моего уха. Но и, конечно же, боль, не проходящая ни на минуту, пока он был во мне. Я знала, что будет больно, готовила себя. Но слышала, что это всего лишь на миг, а потом ничего не чувствуешь. А тут полное ощущение, что тебя там режут с начала до конца. Может, со мной что-то действительно не так, я действительно холодная и фригидная. Проверить это я решилась только через полгода. Вадик был нежный, ласковый, обходительный и очень нерешительный. Мы были у него дома, пока его родители отдыхали на даче. Романтический ужин при свечах. Мягкая постель под шелковыми простынями. Я была зажата, потому что боялась повторения боли, он, потому что боялся меня. Помню его дрожащие руки, его лоб, покрытый испариной. Он очень старался быть галантным кавалером, но его галантность в этом вопросе не помогла. Я снова ничего не чувствовала, кроме раздирающей боли. Наши отношения тихо сошли на нет после этой единственной ночи. Третий опыт был ничем не лучше первых двух. Я пыталась узнать, что со мной не так. С матерью на подобные темы я никогда не говорила. А подруги мне пояснили, что, скорее всего, я просто была не готова, а партнер не позаботился об этом. Что должен был делать партнер, чтобы я подготовилась, я так и не поняла. Поэтому в свои неполные двадцать три года я сама считала себя наивной неудачницей в любовных отношениях (а теперь еще и ненормальной), а мое окружение полагало, что я просто холодная недотрога.

К концу недели, когда исчезли синяки на руках и прошел психологический шок, я поймала себя на мысли, что тоскую, что где-то в глубине души хочу Его увидеть. Просто увидеть. Но тосковать в одиночестве мне долго не позволили. В пятницу утром позвонила мама и предупредила, что вечером навестит пропавшую дочь. Мои отношения с родителями складываются по давно установленному графику: примерно раз в неделю я созваниваюсь с матерью, раз в две недели либо я навещаю родителей, либо они приезжают ко мне. В прошлое воскресенье меня ждали в гости, но я по известным причинам пропустила визит. Теперь придется встречать маму у себя и готовиться к «инспекции».

Неожиданность.

Возвращаясь вечером из универа, вижу машину родителей во дворе. У мамы есть ключ, поэтому быстро поднимаюсь на свой седьмой этаж в предвкушении теплого приема. Не успеваю войти в квартиру, как в коридор из кухни выбегает мама. Судя по ее лицу, теплый прием откладывается. Судорожно припоминаю, что я натворила. Не помыла посуду? Не застелила постель? Пыль под шкафом? У меня всегда порядок, но предугадать, что на этот раз не понравилось моей властной мамочке очень трудно.

- Привет, мамуль. Что-то случилась?

- Да, – странно озираясь, шепчет она.

- Что? С отцом что-нибудь, да?

- Отец в порядке, заходи!

Я облегченно вздыхаю. Последнее время мы очень беспокоимся за здоровье отца, у него проблемы с сердцем.

- Но так что же все-таки произошло? Мама, у тебя такой вид, как будто тебя, по меньшей мере, ограбили.

- Ты угадала!

- Что?

- Правда, не успели. Но собирались ограбить. И не меня, а тебя!

- Мама, что ты говоришь такое, и почему ты все время шепчешь?

- Скажи честно, у тебя есть кто-то, кому ты доверяешь ключ?

- Нет

- Ты недавно теряла ключи?

- Нет

- У тебя иногда живет кто-нибудь из знакомых?

- Да нет же. Почему ты так странно разговариваешь?

-Почему? Ты спрашиваешь почему? Иди сюда. Как ты объяснишь это? – она указывает рукой на гостиную

- Да что, собственно, происходит?- бросаю в прихожей сумку и, не раздеваясь, вхожу в комнату.

- Привет! Прости, что без предупреждения.

В кресле сидит Он. Мой насильник, мой мучитель. В костюме, при галстуке. Нога за ногу, вальяжно откинувшись на спинку. Целая гамма чувств проносится в душе – удивление, страх, ненависть, негодование, радость… Радость?

Все это, наверное, отражается на моем лице, потому что Он, видя, как одно сменяет другое, улыбается.

- Так мне объяснит кто-нибудь, что это за нахал, который проник в квартиру без хозяйки, и мало того, что не позволил нам выйти, даже не дал позвонить до твоего прихода.

- Вы хотели вызвать милицию, а это, по-моему, лишнее. Я же сказал, Оксана придет и все объяснит, верно?

Все выжидательно смотрят на меня. Я прихожу в себя и понимаю, нужно объяснять или хотя бы что-то делать, а не стоять столбом. Решение играть приходит на каком-то подсознательном уровне.

- Мама, это мой знакомый, друг, я просто забыла, что пригласила его. Ничего страшного. Мне жаль, что так получилось.

- Он твой друг? Этот грубиян, этот верзила, этот. … С каких это пор ты дружишь с бандитами? – на повышенном тоне завершает она.

- Мама, это все не так, – пытаюсь говорить убедительно, удивляясь прозорливости матери.

- Что не так! У него все на лице написано! Да, и как он вошел без ключа, когда мы приехали, он уже был здесь!

- У него был ключ, - соображаю на ходу, – Я же сказала, что забыла. Мама, я завтра позвоню. Все хорошо. А сейчас тебе лучше уйти.

-Мне? Мне уйти, а не ему? Нет, я все-таки вызову милицию, мне это совсем не нравится.

- Оля, действительно, нам пора,- в комнату вдруг входит мой отец.

- Папа! – целую его в щеку, - Я не знала, что ты тоже приехал. Где ты был?

- Там, где твой друг приказал нам находиться – на кухне.

- Что? Ой, папа, прости меня, я такая забывчивая, эти экзамены сводят с ума, я завтра позвоню и все объясню. Но вам действительно сейчас лучше уйти, - с импровизацией у меня, надеюсь, порядок. Только что я буду сочинять завтра!

- Ты уверена? – переспрашивает отец.

-…Да,- помедлив, но все же уверенно говорю я.

- Оля, твоя дочь взрослая, она вправе решать сама, пошли.

-Нет, я этого так не оставлю, я не уйду, я сообщу в милицию. Да я просто боюсь оставлять ее с ним, - мать пытается сопротивляться, но отец решительно берет ее под руку.

- Мама, не волнуйся так, вы его не правильно поняли, вы его не знаете. Он пришел по делу, он скоро уйдет. Я завтра позвоню. До свидания. Я вас люблю.

- Уверена, что ты его знаешь?-  уже у порога еще раз спрашивает отец.

Я улыбаюсь, пожимаю плечами и закрываю дверь.

Родители ушли. Почему я так поступила? Почему не кричала, не возмущалась вместе с матерью, не пыталась вызвать милицию. Понимаю, что поступила импульсивно, не подумав, просто почувствовала – я должна так сделать. Но почему? А теперь не могу понять, как быть дальше, как вести себя с ним, как Он поведет себя, зачем вообще Он здесь? Я помню, что совсем недавно думала, что хочу его увидеть вновь. И вот он здесь. Нужно сделать несколько шагов, и он будет передо мной. Но я боюсь. Все мои противоречивые чувства заглушает страх и какое-то необъяснимое волнение.

И вот я стою в прихожей, не решаясь войти в собственную комнату.

- В конце концов, кто здесь хозяин … хозяйка, - говорю себе и принимаю решение вести себя дерзко, разыгрывая возмущение, чтобы за этим спрятать страх и еще какие-то чувства, совсем непохожие на ненависть, что так смущает и удивляет.

Репетирую первую фразу, смотрю на себя в зеркало, поправляю волосы, набираю в грудь больше воздуха и шагаю в гостиную. Стараюсь не смотреть на него, потому что знаю, под его взглядом растеряюсь.

- Итак, я хотела бы узнать …- начинаю от порога, глядя в окно поверх его головы.

-…Какого черта я здесь делаю?- перебивает он меня.

Я, наконец-то, решаюсь взглянуть на него. Он сидит все в той же расслабленной позе, подпирая рукой подбородок, и невозмутимо улыбается. Трудно сохранять маску возмущения перед этой обезоруживающей улыбкой, но я отчаянно стараюсь.

- Я бы выразилась мягче, но все-таки, мне интересно было бы узнать, как вы сюда попали. Уж я-то знаю точно – ключ вам не давала.

- Это как раз было совсем не сложно. Кстати, я бы посоветовал сменить замок, твоя дверь слишком легкое препятствие для грабителей.

- Наподобие вас? – выдаю я резко.

- Ну, это уж слишком! – улыбка на его лице сменяется жестким холодным огнем, от которого мурашки бегут по коже.

- Так что же вам от меня нужно?

- Абсолютно ничего. Я пришел не за твоим, а за своим. Ты вернешь мне плащ?

- Что? Ах, да!

Так просто. Это объяснение окончательно сбивает меня с толку, я уже не могу играть роль обиженной хозяйки. Он вовсе не вор, не злодей – он просто пришел забрать свой плащ. Ослепительно улыбаюсь.

-Сейчас принесу его, он в прихожей,- проговариваю чересчур поспешно и выбегаю из комнаты.

Я совершенно забыла о нем, после того, как повесила в шкаф в то утро. Хватаю этот плащ, как, наверное, утопающий хватается за соломинку. Вхожу в гостиную.

- Вот он! – с плохо скрываемой радостью и каким-то облегчением подаю ему.

- Давай выпьем!

- Что? – я все еще протягиваю плащ.

- Да черт с ним! – он хватает его и отшвыривает в сторону.

- Ну что, ты выпьешь со мной?

- Выпить? Зачем? Что мы будем пить?

- Вино, конечно.

Он встает с кресла и подкатывает мой журнальный столик на колесиках, на котором бутылка вина, коробка конфет и сверху огромный букет алых роз. Как я раньше не заметила этот натюрморт!

- Это тебе, - говорит он, не глядя на меня, так как занят. Одной рукой открыванием коробки с конфетами, а другой протягивает букет, как-то неловко, стеблями вверх, будто это веник.

- Мне? Зачем? – растерянно выдаю я.

Он смотрит на меня, приподняв бровь, положение цветов не меняется.

- Знаешь, до сих пор не понимаю, зачем девушкам дарят цветы. Пустая трата денег. Через два дня все равно выбросишь. Хочешь, выброшу сейчас?

И он намеревается запустить букет туда, где сейчас валяется его плащ.

- Нет! – ору я и хватаю букет, - Их дарят потому, что девушкам они нравятся. Поставлю в воду.

Подхожу к своей стенке, чтобы достать вазу. Он следует за мной.

-Я могу взять твои бокалы?

- Да, конечно, - отвечаю ему и убегаю на кухню с букетом.

Розы великолепны. Огромный букет из…даже не могу сосчитать скольких цветов, изящно и просто перевязан золотой ленточкой. Набираю воду, втискиваю букет в вазу. Любуюсь. Перевожу дыхание. Заставляю себя успокоиться. Возвращаюсь в гостиную. Он стоит посредине, держит в руке два наполненных бокала, протягивает один мне. Хватаю вино, сразу подношу к губам, понимаю, что тороплюсь, нервно улыбаюсь. Он отвечает мне снисходительной улыбкой. Подносит свой бокал к моему, слышу легкий звон.

- За знакомство. Меня зовут Александр. Можно Саша.

-Оксана, впрочем, вы же это и так знаете.

- Да, знаю. Кстати, я не преподаватель английского в твоем университете, прекрати говорить мне «вы», заметила, я тебя все время на «ты» называю.

- Вы… Ты знаешь, что я учусь в университете? А что еще ты знаешь?

- О! Гораздо меньше, чем хотелось бы, когда-нибудь ты расскажешь мне все, что меня интересует.

- Когда-нибудь?..- я не договариваю, потому что замечаю, как он медленно приближается ко мне.

- Почему ты не пьешь?

Он подталкивает мой бокал к губам. Я машинально, только повинуясь ему, пью. Он, не отрываясь, смотрит на меня, я тоже не могу отвести своих глаз от него. Меня охватывает нервная дрожь, быстро ставлю бокал на стол, чтобы не заметил, как дрожат руки. Беру конфету, кладу в рот.

- Нравится?- спрашивает он, то ли о конфетах, то ли еще о чем.

- Да, я обожаю сладости, только не говори, что ты и это знаешь, - вино начинает действовать, я заметно расслабляюсь, по крайне мере язык не примерзает к нёбу.

- Об этом я только догадываюсь. У тебя своеобразная коллекция, пока тебя не было, я с интересом ее рассматривал, - говорит он, показывая на полку, где мои книги, атласы, сувениры в виде кораблей, ракушек, экзотические маски.

- Похоже на квартиру какого-нибудь любителя путешествий и приключений.

- А я и есть любитель приключений. Правда пока удается читать о путешествиях, а не участвовать в них. Эту библиотеку я собирала лет с девяти. Наверное, я выросла на этих книгах. Обожаю романы о сильных людях, где они открывают новые земли, пиратствуют, покоряют моря, народы…

- …женщин,- добавляет он.

Щеки мои моментально вспыхивают, но стараюсь не терять самообладания.

- Иногда и женщин. А эти экзотические сувениры, - спешу сменить тему разговора, - зная мои увлечения, мне привозили из загранок родители.

- Крутые у тебя родители.

- Они сотрудники МИДа, частые командировки. Я выросла с бабушкой и дедом в этой квартире. Даже вопроса о дальнейшей учебе никогда не возникало. Мы с бабушкой часто гуляли в парке возле университета. В детстве меня приводили в восторг красивые жизнерадостные студентки, которые спешили мимо нас на занятия. Я всегда знала, что стану одной из них. Дед умер, когда мне было шестнадцать, а бабушка, когда я оканчивала второй курс. Квартира досталась мне по завещанию, я не захотела ничего менять. Тем более ехать к родителям на другой конец Москвы. Здесь мой дом, да и привыкла я уже к самостоятельности, бабушка в конце болела, и мне пришлось на себя взвалить заботы и бытовые проблемы. Родители всегда далеко и ничем, кроме денег и совета по телефону, помочь не могли. Теперь они живут в Москве, отец на пенсии, а мама еще работает.

- Но все-таки полную свободу тебе не дают, наведываются проверить, как ведет себя дочь.

- Вообще-то они не часто здесь бывают и в мою жизнь особо не вмешиваются, просто сегодня так получилось. Я всю неделю им не звонила и трубку не брала, вот и решили проверить, все ли в порядке.

- Почему же ты не звонила? – допытывается он.

- Были причины.

Так я и призналась, что эта причина – ты, добавляю мысленно.

- Почему они не выдадут тебя замуж, так им было бы спокойней, за тобой бы муж присматривал, - иронизирует он.

- Ты знаешь, они пытаются,- улыбаюсь я, - Мама постоянно старается познакомить меня с «хорошими мальчиками», но мне кажется, замужество очень серьезный шаг, нужно хорошо подумать, прежде чем связывать свою жизнь с кем-нибудь. К тому же я пока не встретила того, над чьей кандидатурой стоило хотя бы задуматься. А те, с которыми пытается меня познакомить мать, такие… такие…

Я замолкаю, заметив, как внимательно он слушает.

- Извини, я кажусь тебе ужасной болтушкой, не пойму, что это меня угораздило изливать тебе душу.

-Да нет, все нормально, мне очень интересно.

- Почему? Ты же все обо мне знаешь. А впрочем, что именно?

- Что? Сейчас припомню. Ты оканчиваешь университет, довольно успешно. Специализируешься по иностранным языкам, ты единственный ребенок в семье, у тебя классный отец, а мать чистая мегера, твои друзья в основном сокурсники, у тебя не было постоянного партнера или друга, если хочешь, что девственности ты лишилась в девятнадцать лет на заднем сиденье автомобиля со слизняком, не стоящим твоего мизинца, что…

-Хватит!!!!

Я задыхаюсь от возмущения. Глаза гневно сверкают.

- Да как ты смеешь!

- Я не хотел тебя обидеть. Просто однажды ты меня очень заинтересовала. Мне захотелось узнать тебя лучше. Признаюсь честно, я открыл много неожиданного и интересного для себя. Наверное, поэтому я здесь.

Он приподнимает за подбородок мою голову. Я вглядываюсь в глубину его темно-серых глаз и замечаю в них нежность. Мой гнев улетучивается от его завораживающего взгляда. Поражаюсь, как этот взгляд, излучающий тепло, не соответствует его устрашающей фигуре, состоящей, кажется, из одних мускулов. Его рост заставляет меня сильно запрокидывать голову. Я даже не пытаюсь отвести своих глаз от него. Его глаза успокаивают и в то же время, заставляют сердце учащенно биться.

Он обнимает меня одной рукой за талию, другая впивается в волосы так, что я не могу пошевелить головой. Я чувствую на губах поцелуй, нежный и требовательный одновременно. Мои губы приоткрываются, и если до этого где-то в уголке сознания была мысль: «Я не должна так делать! », то сейчас поцелуй заглушает все разумные побуждения. Я отвечаю, отдавшись воле чувств и инстинктов.

Он стремительно подхватывает меня на руки и направляется в спальню. Пока движемся по коридору, немного прихожу в себя и снова думаю, что не должна позволять ему этого, что должна защищаться, должна хотя бы ненавидеть его. Но, Боже, как трудно делать все то, что должна.

Он останавливается посреди спальни, опускает меня на ноги, пытается снова поцеловать, но, воспользовавшись замешательством, я резко отталкиваю его, отбегаю в сторону.

- Нет!

- Почему?- он смотрит с таким удивлением.

- Я не хочу!

- Ты уверена в этом? – медленно подходит ко мне, на губах непристойная усмешка, – Ты действительно не хочешь? Даже тогда, в прошлый раз я не стал бы утверждать этого.

Он проводит ладонью по щеке, касается большим пальцем губ, его рука легко и нежно движется по шее, опускается на грудь. Я чувствую легкое покалывание, каждое его движение эхом отзывается где-то внизу живота. Мне трудно дышать. И тут я понимаю, что он видит, отлично видит мое желание. Игра окончена. Я проиграла. Он опускает руку.

- Раздень меня, - этот приказ звучит так требовательно, что я и не думаю возражать. Стаскиваю с него пиджак, развязываю галстук, расстегиваю рубашку, прихожу в трепет от вида его обнаженной груди.

- Запонки, - говорит он тихо, предупреждая мою нервную попытку стащить рубашку, не расстегивая манжет.

Аккуратно вынимаю запонки, его серебристо-серая рубашка летит на пол. Я кладу руки на пояс его брюк и нерешительно замираю. Он убирает мои руки, отходит на шаг.

- Теперь сама, - продолжает приказывать он.

Почему-то меня это возмущает.

- Нет! – шепчу я пересохшими губами и для убедительности трясу головой.

- Послушай, крошка! Никогда не говори мне «нет», «не хочу», «не надо». Неужели ты еще не поняла, я не верю этим словам, потому что знаю, чего ты действительно хочешь.

Он быстро подходит ко мне и просто срывает с плеч блузку.

- Тебе помочь еще?

- Не надо, - я думаю, чтобы порвать джинсы, которые сейчас на мне, нужно усилий больше, чем для кофточки, и вряд ли это доставит мне удовольствие.

Это медленное раздевание буквально бросило нас в объятья друг друга, поэтому первый раз закончилось все быстро, но потом было еще и еще, пока мы оба не выбились из сил и не провалились под утро в сон.

Просыпаюсь по привычке в семь, хотя можно поваляться, на лекции к десяти, спать совершенно не хочется. Приподнимаюсь на локте, смотрю на него. Он спит, раскинувшись на спине, занимая почти всю мою кровать. Приходит в голову, что сейчас, когда он спит, выражение его лица какое-то наивно трогательное, что он хоть и не блещет классической красотой, но он красив своей мужественностью, и, самое главное, я уже не боюсь его, наоборот, рядом с ним чувствуется какое-то душевное спокойствие и защищенность. Вообще, выглядит таким естественным, что в постели я не одна, и рядом мужчина, о существовании которого неделю назад даже не подозревала, а имя  узнала только вчера.

Решаюсь встать и приготовить завтрак. Сама каждое утро обхожусь чашкой кофе с бутербродом. «Но я же не одна! » - эта разумная мысль помогает подняться с постели. Накидываю халат и тихонько выхожу из спальни. На кухне задумываюсь, сколько же еды нужно такому крупному мужчине, чтобы утолить голод. И вообще, как он любит завтракать? Этого я не знаю. Да что я вообще знаю, кроме его тела до мельчайшей черточки, а так же того, каким необыкновенно нежным он может быть. И требовательным. И властным. И неутомимым. Заливаюсь краской при воспоминании о прошедшей ночи. В животе зарождается что-то жгучее. Отгоняю эротические воспоминания, решительно открываю холодильник.

Завтрак почти готов, когда он заходит на кухню.

- Доброе утро! Здесь такие запахи, спать просто невозможно! – звучит как комплимент.

- Доброе утро! Извини, если разбудила, я хотела приготовить что-нибудь на завтрак, - смотрю на его сонное лицо, перевожу взгляд ниже, не могу сдержать улыбки.

- Что ты на меня так смотришь? Почему ты улыбаешься? Да что во мне такого смешного? Ксюша, прекрати хохотать или хотя бы объясни причину своего веселья.

- Саша, ты видел себя в зеркало? Твоя о-о-очень помятая рубашка классно смотрится с галстуком, который ты тщетно пытаешься сейчас завязать.

- Да? И почему же она такая помятая?

- Наверное, она всю ночь пролежала под грудой одежды на полу, куда я ее вчера бросила,- краснею, вспомнив, при каких обстоятельствах это сделала.- Сними, я ее сейчас поглажу, и прекрати завязывать галстук, по-моему, ты это неправильно делаешь.

- Подчиняюсь, - он отшвыривает галстук, снимает рубашку. Легкая волна возбуждения прокатывается по мне, когда снова вижу его крепкое обнаженное тело. Хватаю рубашку и быстро выхожу из кухни.

Я привела в порядок пиджак, который так же лежал на полу, почти доглаживаю рубашку, когда он тихонько подходит ко мне сзади и обнимет за талию.

- Ты хочешь, чтобы я ее сожгла?

- А ты оставь утюг.

- Но совсем чуть-чуть…

- Как знаешь, - его руки скользят под халат, нежно касаются обнаженной груди. Он целует шею, в поцелуе спускается ниже, на плечо, на спину. Ему мешает халат, он пытается стащить его с плеч, как всегда не думая о том, что пуговицы можно расстегнуть. Наконец, эта единственная преграда без половины пуговиц и порванным воротом падает на пол. Внезапно понимаю, что за две встречи он порвал моей одежды столько, сколько я не умудрилась испортить за всю жизнь. Но я уже почти смирилась с его привычкой, и звук рвущейся ткани уже почти возбуждает.

То, что это может произойти на гладильной доске, я узнала только что. Я вообще много узнала за последние дни. В основном это касается моего загадочного тела, которое способно зажечься от одного его прикосновения. Расслабившись, лежу на кровати. Так не хочется ничего делать и никуда идти! Он заходит в спальню уже в костюме и в галстуке.

- Я ухожу, мне пора.

- Как, а завтрак! – вскакиваю с постели.

- Ты думала, я буду ждать, пока ты тут лежишь?- он целует меня в щеку.- Не волнуйся, ты отлично готовишь, думаю, ты не сомневаешься, что это я знал еще до того, как попробовал твой омлет и кексы.

-Спасибо за комплимент.

- И еще, прежде, чем уйду, я хотел сказать…

- Что?

- Выходи за меня замуж.

Я не сразу понимаю смысла его фразы. Сейчас, в такой обстановке, ожидала услышать все, что угодно, но только не предложение о замужестве. От удивления я вытаращила глаза и у меня, наверное, открыт рот. Он не может сдержать улыбки, глядя на меня.

- Что? Я…

Он прикладывает палец к моим губам, приказывая молчать.

- Можешь не отвечать. Во-первых, у меня нет времени, к девяти я должен быть на работе, во-вторых, я отлично знаю, что тебе нужно серьезно подумать над моей кандидатурой, - повторяет он мои вчерашние слова. – Вот и думай, я даю тебе время до вечера. А вечером ты мне скажешь ответ, договорились?

Он целует меня в приоткрытые губы и быстро выходит из квартиры.

А я еще долго стою на том месте, где застало это неожиданное предложение, пока не вспоминаю, что нужно бежать в универ.

Сомнения.

Весь день я в точности исполняю то, что он приказал – раздумываю над его предложением. Еду в метро, сижу на лекциях, но в мыслях далеко от того, что окружает.

Я думаю о нем, о нашей необычной встрече и еще более необычном предложении. Что я могу ответить? Да? Нет? Единственный ответ, который могу осмыслить - Не знаю! Я действительно не знаю. Ничего не знаю о нем. Кто он, что предлагает себя мне в мужья? Да и как вообще можно думать о чем-то серьезном, после того, что он со мной сделал? Отыскиваю в памяти детали, поступки, которые помогут мне сегодня вечером сказать «нет». Но все плохое, что смогла собрать, весь мой разум, не может перевесить голос чувств: «Да! Да! Конечно, да! »

Я знаю, задержись он на минуту, не дай возможности размышлять, и я, несомненно, это бы и сказала. И сейчас, как ни мучайся, ни убеждай себя, понимаю – именно такой мужчина мне нужен. Я уже поняла, что меня не устраивают те красивые, причесанные интеллигентики, с которыми приходится общаться в колледже, в универе, да и положение родителей всегда ограничивало круг моего общения заумными очкариками. В борьбе с собой я промучилась до вечера, даже когда он позвонил в дверь, я еще не знала, что скажу, а самое главное, почему я это скажу.

Полную версию этой истории можно найти