Тень вождя 1 глава

(продолжение "Авантюриста")

Начало:

ЖИЗНЬ  И  ПОХОЖЕНИЯ АВАНТРИСТА

ВИКТОРА  РЕПЬЁВА   

(книга вторая)

ТЕНЬ  ВОЖДЯ

ПЕРВАЯ  ГЛАВА

В ноябре 1920 года «чёрный барон» Врангель был изгнан с последней пяди российской земли, из Крыма. Кремль праздновал победу. По этому поводу был устроен банкет в Георгиевском зале Кремлёвского Дворца.

Зал был ослепительно освещён. В люстрах сияли электрические лампочки, ради чего на этот вечер и эту ночь вся электроэнергия, вырабатываемая московской электростанцией, подавалась только сюда.

Всё сверкало, блестел вылощенный паркет, светились зеркала, отражающие представителей партийной, военной и советской элиты. За длинными столами, заставленными яствами и бутылками с винами из царских погребов, сидели вожди, их лизоблюды и приспешники.

Когда в зале появился Ленин, все яростно зааплодировали ему.

Владимир Ильич смущённо помахал рукой: прекратите. Он, наверное, единственный был здесь в своём кургузом пиджачке с обтёрханными рукавами, в чистой белой рубашке, прикрытой заношенным лоснящимся галстуком, чем отличался от всех собравшихся вождей и их гостей.

Все они были по случаю праздника в новеньких френчах с орденами «Боевого Красного Знамени» в красных розетках или в отглаженных ломающихся на сгибах смокингах. Рядом с ними сидели дамы в чистых платьях. У этих дам были спереди соблазнительные декольте и белые спины в умопомрачительных вырезах до самых поп сзади.

Рядом с Лениным шла Надежда Константиновна в застиранном мышиного цвета мешковатом платье и перекрутившихся нитяных чулках. Последняя ****ь в открытом шёлковом платье и усыпанная бриллиантами, приглашённая самым мелким советским вождишкой выглядела по сравнению с нею королевой.

Ленин встал во главе стола и, не садясь, поздравил собравшихся соратников с победой над контрреволюцией и интервентами. Он сказал, что окончившаяся война явилась суровым испытанием для молодого государства, и вскрыл источники и причины победы Красной армии.

– Только ясное понимание йабочим классом своих задач, союз пйолетагиата и кйестьянства, высокие качества и могальный дух Кйасной аймии, талантливые командийы такие, как товагищи Фйунзе, Вогошилов, Тухачевский, Блюхей, Який, Будённый и многие дйугие командийы, ведомые товагищем Тйоцким, пйинесли нам победу над вйагами.

Наше дело стоит пйочно, и каковы не были бы попытки нового нашествия на советскую Йоссию, а такие попытки не исключены в будущем, мы уже закалены нашим опытом, и на основании этого опыта знаем, что все эти попытки йассыплются пйахом под йуководством вдохновителя и ойганизатойа наших побед гегоической пайтии большевиков, пайтии коммунистов. Только она смогла сплотить наш советский найод, котогый, несмотйя на двухкйатный, тйёхкйатный и четыйёхкйатный поход импегиалистов Антанты и импегиалистов всего мийа, смог их одолеть.

Далее минут десять Владимир Ильич развивал мысль о грядущих планах строительства государства, подъёма его промышленности и экономического подъёма.

Именинником чувствовал себя Лев Давидович Троцкий. На нём был расшитый золотыми галунами тёмно-зелёный камзол с большими маршальскими звёздами на рукавах. Его грудь украшали два ордена «Боевого Красного Знамени».

Его окружали самые красивые и самые оголённые дамы. Они никогда не были революционерками, не пели на маёвках «Смело, товарищи, в ногу…», их не хлестали казачьи нагайки, они не сидели в тюрьмах, их не насиловали жандармские ротмистры и надзиратели в глухих камерах. Они вынырнули неизвестно откуда – очаровательные, прелестные, обворожительные, с хорошими манерами. Теперь они приводят в трепет сердца старых, закалённых в борьбе с царизмом революционеров, счастливых уже оттого, что они могут всколыхнуть своим дыханием завитки волос на их пленительных головках, прикоснуться к грудям с нежнейшей, почти прозрачной кожей, погладить во время танца обнажённую грациозную  спинку.       

Среди неизвестных очаровашек заметны и дамы, чьи лица хорошо всем знакомы. Рядом с Луначарским сидит популярная певичка Ляля с чёрными глазами и соболиными бровями. Несколько лет назад она пела Николаю Второму, добивавшемуся её взаимности. Сейчас она греет постель Анатолию Васильевичу. Рядом с буревестником революции Горьким сидела черноволосая, по-королевски надменная поэтесса Ахматова в чёрном платье, закрытом на её весьма скромном бюсте, но с овальным окном-вырезом на животе до самого лобка. По нижнему краю выреза у неё были золотой нитью вышиты слова: «ВРАТА РАЯ НИЖЕ. ВХОД СВОБОДНЫЙ».

Маяковский в сером из толстой шотландской ткани пиджаке наслаждался креветками. Он их ел, аппетитно причмокивая и запивая белым сухим вином.

На Осе Брик, налегающим на бутерброды с чёрной икрой под водку, была надета красная майка с надписью чёрным «I want to fuck you! ». На их коммунальной подружке Лиле Брик, в отличие от прочих дам, была белая трикотажная маечка с короткими рукавами и с вызывающей надписью «Я СЕГОДНЯ БЕЗ ШТАНИШЕК». По левую руку сидевший от неё Бела Кун спросил её на ушко:

– А это правда, то, что у вас написано на майке?

Лиля широко перекрестилась и ответила:

– Правда. Вот истинный крест. Можете проверить, пока Володя занят креветками.

Но Бела Кун, покосившись на стоящую возле Маяковского трость с массивным серебряным набалдашником и зная скандальный характер трибуна революции, предпочёл не рисковать головой.    

Сталин на банкет пришёл с молодой женой Надей Аллилуевой. Недавно он был вынужден жениться на ней «по залёту».

Это случилось год назад. Его внимание чем-то привлекла школьница, иногда появляющаяся в жилом корпусе бывшего здания «судебных установлений». Она приходила к дочке Рыкова, своей сверстнице.

Сталин угостил Надю шоколадной конфетой и предложил выпить виноградного соку. Ничего не подозревающая она выпила большую кружку вкусного терпкого напитка, оказавшегося вином «Ахашени». Много ли надо шестнадцатилетней девочке? Она быстро опьянела.

Сталин отнёс её на свою кровать, раздел и изнасиловал. Потом он признался ей в том, что влюбился в неё и потерял голову. Надежда поверила ему. Ей, дурочке, льстило, что её любит взрослый мужчина. Она стала встречаться со Сталиным. Однако вскоре наскучила ему.

Сталин собрался было порвать с нею, но не успел – Надежда забеременела. Девушка призналась во всём отцу, тоже видному революционеру. Дело всплыло наружу, дошло до Ленина. Сталину грозил строгий партийный суд, исключение из партии, но Иосиф Виссарионович обещал загладить свой грех и жениться на Надежде. Обещание он выполнил.

Виктор знал, что Сталин не любил Надю и всячески издевался над нею. И сейчас он принудил её придти на банкет.  

Надя была на последнем месяце беременности. Под просторным сарафаном у неё вздувалось шарообразное пузо. Ей было очевидно тяжело. Она опустилась в мягкое полукресло, стоявшее у стола, взяла за руку Виктора и попросила:

– Не уходи, посиди, пожалуйста, со мной.

В середине банкета, когда гости были уже в средней стадии опьянения, Виктор вышел в туалет. Там он увидел Демьяна Бедного со спущенными штанами и раздевшуюся догола Лилю Брик.

Виктор взглянул на неё и удивился, что находят мужчины в этой почти безгрудой худющей с палками вместо бёдер женщине? Лиля и Демьян устроились на широком подоконнике.

Не обращая на них внимания, Виктор помочился в писсуар и вышел.

В коридоре, в белом цилиндре и крылатке Сергей Есенин, окружённый небольшой толпой восторженных поклонниц читал стихи:

– Льётся дней моих розовых купол.

В сердце сном золотых сума.

Многих девушек я перещупал,

Многих баб я в углах прижимал…

Подле них стоял Дзержинский – высокий, сутулый, похожий на скелет, одетый в солдатскую форму, висевшую на нём как на вешалке. В этой веселящейся толпе явственно чувствовалось его одиночество.

На площадке перед оркестром, играющем танго, обжимались несколько парочек. Среди них выделялся бравый усач Будённый в красном ментике с двумя орденами Боевого Красного Знамени и в синих рейтузах, расшитых золотой арабской вязью и коротконогий Крыленко в белых гусарских лосинах и прокурорском кителе. Их дам Виктор не знал. Так,   видимо, хористки.

В руках Крыленко держал рослую кобылицу с распущенной золотистой гривой. Она для удобства скинула юбку, оставшись в широкой блузе и выглядывающих из-под неё кружевных панталонах.

Не оставалась без внимания и Александра Михайловна Коллонтай. В свои сорок восемь лет она выглядела прекрасно. На банкете она появилась в тёмно-синем кителе с золотыми пуговицами и юбке, открывающей её стройные ножки до середины бёдер. Её голову украшала кепочка с красной звёздочкой.

Подле неё суетился известный кремлёвский ****ун и острослов Демьян Бедный. Впрочем, бедным он не был. Всей Москве известно, что бывший Шереметьевский дворец в Кусково с усадьбой он превратил в собственное поместье.

В кремлёвской квартире Демьян бывал нечасто. В ней он не мог развернуться во всю свою молодецкую удаль. Революционный поэт утверждал, что он внебрачный сын графа Шереметьева. Его мать служила у него экономкой. Ему верили и не верили. Только раз Дзержинский пошутил, что делал весьма редко:

– Тебя, Демьян, коль твой папа граф, нужно ликвидировать, как представителя чуждого пролетариату класса.

Демьяна слова шефа ЧК испугали. Железному Феликсу взять его и посадить на цугундер всё равно, что два пальца обоссать. Немало графьёв, князей и прочей голубокровной сволочи сгинуло в застенках ЧК.

Текло вино, веселье было в самом разгаре. В полночь Владимир Ильич и Надежда Константиновна покинули банкет.

Упившихся гостей дежурные кремлёвские курсанты уносили в соседнюю с залом комнату и укладывали рядком без различия чинов и пола.

Триумфатор Лев Давидович сидел за главным столом, окружённый почтительными подлизами. Слышались голоса:

– Победившему гидру контрреволюции – УРА!.. Творцу Октябрьской революции – СЛАВА!

Дзержинский остановился подле Троцкого, постоял с минуту, послушал и с непроницаемым лицом отправился дальше в свой обход.

Виктор увидел Сталина, стоящим у тёмного окна. В сером френче и в таких же брюках он был малоприметен на фоне таких же сероватых гардин. Сталин держал в руке трубку и смотрел на пустынную Ивановскую площадь с темнеющей на фоне неба колокольней Ивана Великого. Он явно скучал и был явно обижен, что Ленин не упомянул его имени в своём выступлении на банкете.

Виктор встал рядом со Сталиным. Тот взглянул на своего оруженосца и с горечью произнёс:

– Празднует Лёвка. Пирует, будто он один воевал. Ничего, будет и на нашей улице праздник. Ты веришь мне, Виктор?

– Верю, товарищ Сталин, – ответил Виктор.

Проследив за направлением взгляда Сталина, он тоже стал смотреть на чёрный силуэт Ивана Великого. Смутные тени плавали в ночном небе.

(продолжение следует)