В офисе фрау Рихтер. Из сборника Заставила лизать в офисе

Аннотация.

Получив от тёти направление к известной бизнесвумен фрау Рихтер, молодой парень Вернер Клюст даже не представлял какой горячей окажется эта встреча...

- Подождите немного, фрау Рихтер пока занята, - приятным глубоким голосом вежливо проговорила секретарша, ещё держа у своего уха темную трубку гладкого телефона.

Вернер Клюст понимающе кивнул и уселся на одно из мягких темно-синих кресел расположенных вдоль стен просторного холла. Он огляделся - окружающий офисный холл невольно походил на больничную палату: длинные коридоры, продольные молочные стены, белые потолки... Только большая картина, на которой в теплом янтарном фоне было искусно намалевано маслом изображение девушки (с нефертитиской шеей, ниспадающими из-под сплетенного венка цветов распущенными волосами, большим курносом носом и обаятельной полуулыбкой пухлых губ) да персидский узорчатый красно-желтый ковер, говорили ему, что он все же в офисной приемной Хильды Рихтер. Известной в их прирейнском городке  бизнесвумен, направление к коей он сегодня и получил от заботливой тёти Магдалены Кёстлин.

Секретарша медленно положила трубку и вновь принялась ритмично строчить по клавишам серого ноутбука, который вместе с темным телефоном, белым аппаратом селектора, небольшой стопки бумаг, стильных черных очков, да хрустальной вазы с тремя под увядшими белыми розами, являлись её нехитрым рабочем скарбом на светло-коричневом поле стола. Она била по кнопкам изящными длинными пальцами с острыми алыми ноготками и, время от времени бросала на него любопытствующий взгляд, едва не улыбаясь темно-фиолетовой припухлостью губ.

Вернеру тут же показалось, что он приглянулся этой женщине, и тоже невольно принялся разглядывать её: она обладала очень коротким каре черных волос с косо свисающей на покатый лоб челкой; вытянутым овалом миловидного лица; взором больших "оленьих" глаз (нежно глядящих из-под высоких крыльев темных бровей); немного крупноватым, прямым носом истинной орлицы; небольшими пухлыми губами (ярко накрашенными темным цветом сочной оливы) и круглым, слегка выступающим подбородком. На ней был раскрытый широкоплечий синий жакет (покрывающий её обнаженные плечи) и кроткое темное платье, тянущееся подолом до середины крутых бедер, интимно зачехленных в темные сети прозрачных колготок!

Клюст, невольно косясь на её ножки (коих вся изящная стройность великолепно подчеркивалась блестящими высоко-каблучными темными туфельками!) лишь сейчас ощутил и сладко-карамельный аромат женских духов, мягко исходящий от неё в светлый простор прохладного холла!  

С ощущением восторженного холодка (сыпью мурашек выступивших на его бледной коже) он, начав впитываться им, будто жертва коварной приманкой, заметил, что на женщине не было никаких украшений, кроме небольших серебряных колечек в ушах, да тонких светлых бус на обнаженной лебединой шее.

"Несмотря на некую худощавость и крупный орлиный нос, она по-своему прелестна, - наконец мысленно констатировал он свои наблюдения. - Хотя, на табличке написано довольно банальное имя "Секретарь - Анна Куске". Да, для женщины это банальное имя, так как сейчас в мире водятся уже более 300 миллионов различных Анн, Энниек, Анетток! А фамилия вообще нелепая! Что это за Куске?! Может это фамилия какого-то паленого мужа?!"

Он бегло осмотрел порхающие над клавишами длинные пальчики секретарши, но не увидел на них ни единого блестящего признака какого-либо супружеского "кольцевания".

"Похоже, нет, она не замужем, - продолжил размышлять Клюст, теперь посматривая на светлое серебро её серьги. - Сколько же ей лет? С такой нелепой фамилией ей бы уже не помешало выскочить замуж... Например, как бы здорово звучало Анна Клюст!"

Эта мысль сразу внутренне развеселила его, и он, отведя взгляд от сережки, стал блуждать им по милым чертам её готически вытянутого лица.

"Нет, всё же я, рядом с ней, выглядел бы как подросток, - подумал он, ощущая всё новые порции веселья. - Все бы думали, что она не моя жена, а какая-то взрослая родственница типа двоюродной или троюродной сестры! Этакая орлица-сестрица!"

Вернер чуть не прыснул, но сдержал в себе смешок, быстро переплетя крепкие руки на груди. Однако, даже размышляя столь нетривиально, он ничуть не насмехался над "взрослостью" сей носатой секретарши - наоборот, ему всегда нравились такие взрослые сексапильные тётки, ибо только они по-настоящему волновали его ретивое либидо, и, порою лишь мысль о ночи с одной из таких "мамочек" его приводила в настоящее исступление!

Так и сейчас, видя перед собою сидящую за ноутом темноволосую зрелую "готку" в плечистом жилете (придающем ей некий налет лесбийского мужеподобия вместе с кроткой стрижкой и подогнутым носом!) Вернер, взбудораженный сластью её духов и подогретый созерцательностью стильной красоты, невольно пробудил свою ненасытную страстность! Перед его глазами мгновенно всплыло воспоминание из одного порнофильма, в котором, молодой парень, разорвав руками блузку смазливой блондинке, грубо надаивая её грудь, неторопливо облизывал ей шею и временами игриво подергивал языком мочку уха с такою же серебряной сережкой... И, вот он, уже сейчас перед ним именно сей манящий проблеск серебра в мягкой черни волос, вот он, тот же длинный изгиб шеи, и вот она, та же свисающая струя тонких бус цвета излитой спермы...

От сих невольных ассоциаций, его в миг накрыла волна горячего возбуждения, от коей он едва чуть не ахнул! К горлу словно подступил некий ком, а в материю трусов больно впился мгновенно затвердевший ствол полового члена! Однако, вместе с этим непроизвольным порывом эрекции, его в тут же секунду охватило и невероятное смущение, из-за которого, помимо скрещенных рук на груди, он тут же положил ногу на ногу, скрывая в своих джинсах беспардонно выступивший холм!

Хорошо понимая, что в любой момент фрау Рихтер может вызвать его к себе по селектору (а это значит, что ему придется встать перед секретаршей с выпирающим стволом желания!), Клюст стал отчаянно искать варианты отвлечения от вспыхнувшего влеченья! Оторвав взор от треклятой сережки (своим блеском ассоциаций и зажегшей в нем возбуждение!), он перевел его на её неженственный нос. Однако, член в штанах взбудоражился ещё больше, ибо он мгновенно представил как, входя в неё, ласково поглощает ртом этот свисающий своеобразный "клюв", и... невольно впрыснул в молодую плоть ещё порцию "напалма" в крови!

Борясь с быстро охватывающим его огнем страсти, Клюст, остановил свой взгляд уже в районе её груди, где темное платье едва выгибалось под почти не заметными "холмиками". Однако, даже лицезря сию "гладильную доску", его "орудие" лишь с новой болью уперлось в накинутое на него бедро ноги!

От сего неожиданного хука возбуждения, с алых женственных губ Вернера вырвался тихий вздох: скованное трусами, джинсами и придавленное ногой половое "орудие", начало испытывать настоящие муки голодного зверя! Зверя, которому показали вкусную добычу, но которого лишили возможности так просто накинуться на неё!

Не оставляя надежды остановить в себе пробуждающийся вулкан, Клюст (неимоверно напряженный в своей скрюченной "замковой" позе!) перевел взор на картину "масленой" девушки, но, тут же пожалел и об этом! Его воспаленный сексом мозг, мгновенно нарисовал свой "шедевр" в коем сия солнечноликая девушка, прямо сойдя из картины всё с той же забавной улыбкой, как настоящая героиня принялась утешать его несчастного "зверя", пленив всей мягкостью своих русалочьих губ!

От такого "видения", чувствуя уже потрясающее давление в штанах, он, бессильно прикрыв красивые темно-карие глаза, принялся пытаться сосредоточиться на одном лишь обонянии. И, через минуту, это в каком-то роде ему удалось - глубоко вдыхая сладкие карамельные веяния духов в свои легкие, он почувствовал, что разгоряченный "ствол" наконец немного ослабил натиск на бедро.                

"Анну Куске разорву я на куски!" – переведя дух, почти с гневом подумал Клюст о всё постукивающей по клаве секретарше, которая сама того не зная, неожиданно стала виновницей его интимной пытки.    

Избегая мысли как именно "разорвет" её, он вовсе закрыл глаза, но тут же открыл, ибо сразу почувствовал на себе чей-то взгляд - фройляйн Куске (видимо подумав, что он задремал от затянувшегося ожидания) смотрела на него заботливым взглядом темноглазой оленьихи и мило улыбалась.

- Вы, кажется, прикорнули, - весело выплеснула она в прохладный воздух холла всю глубину плавно журчащего голоса. - Не желаете взбодриться? Я могла бы приготовить кофе.

- Н-нет, - с трудом вывернул языком он, но тут же уже добавил более уверенно. - Большое спасибо.

- Как хотите, - ещё сильнее раскрыла она в желтоватой улыбке створки своих губ. - Подождите ещё немного, я думаю, начальница скоро освободится.

Вернер кивнул головой, и, вместе с этим движением, наконец, освободился от застывшего "комка" в горле.

Как ни странно, личное внимание длинноногой брюнетки, мигом расслабило его – пусть "кол" в штанах всё также упорствовал, ему стало значительно легче.

"У неё желтые зубы, - подумал он, уже с чуть угасшим вожделеньем поглядывая на секретаршу. - Наверное, часто курит, хотя, здесь вроде бы не видно пепельницы. А-а-а, она же говорила о кофе! Это от кофе! Видимо хлебает его целыми литрами, чтобы не уснуть за своим селектором! Но где же кофейник? Чашки?"

Клюст присмотрелся и увидел – действительно, неподалеку от стола, в самом углу холла, возле белого круга розетки, одиноко стоял изящный белоснежный чайник "Тефаль" с "трехэтажной" пирамидкой светлых чашек.

"Она подумала, что я уснул, - подумал он, вновь переводя взгляд на строчащую фройляйн Куске. - Да здесь только от одного аромата её духов и мертвый восстанет! Верее, даже у мертвеца встанет! Что же это за духи?! А голос у неё довольно приятный..."

С очередной непроизвольностью пошлых мыслей, он в ту же секунду представил, как голос сей женщины втройне слаще звучит в разгоряченных стонах дикого соития! И... от этого нового "откровения" неудержимой фантазии, его, начавшее было ослабевать половое "орудие", вновь неприятно вперлось в ногу!

С бушующим возбуждением, Вернер снова уставившись в лицо секретарши, в очередной раз принялся гадать о её возрасте.

Наблюдая, как она, с усердно поджатыми губами, лихо орудует то "мышкой", то кнопками, он отметил, что если ей даже и около тридцати лет, то в процессе сей сосредоточенной рабочей активности, она накидывает на себя сверху ещё два-три года!

Это "открытие" в тот час, подлило "масла" в его итак застоявшуюся эрекцию, коя казалось ещё немного и разрядиться настоящим шампанским бурной эякуляции в собственных штанах: ему уже стало казаться что "ствол" сейчас просто насквозь пронзит паховую часть джинсов!          

"Почему она ответила мне, что не фрау Рихтер скоро освободится, а начальница, - находясь на сем высоком гребне возбуждения, вдруг задумался Клюст. - Разве у нас так принято говорить? Может она и не немка?" 

Он ещё раз внимательно окинул с ног до головы объект своего непроизвольного сексуального желанья.

"Возможно и не немка, - допустил он, стойко терпя пытку эрекции. - Чешка? Полька?"

Размышляя об этом, он, однако, тут же окончил "гадание", ибо "интернациональность" Анны Куске в его фантазиях стало стремительно облачать её в дополнительный шарм пикантности! Пикантности, коя окончательно бы вынудила его капитулировать перед затянувшейся интимной мукой, заставив со скрытым оргазмом тут же выплеснуть бурный "сок" желания прямо в штаны!

"В конце концов, я уже давно не какой-то там слабовольный отрок, - подумал Вернер Клюст, всей сутью сопротивляясь захлестывающему желанию. – Что готов тут же описиться спермой восхищения даже при виде такой офисной "орлицы"!

Силясь устоять во внутренней борьбе с взбудораженной страстью, он напрочь отбросил все мысли, и, тупо стал рыскать взором по ярко освещенной пустоте холла. И... неожиданно заметил, как в отражении темных стекол очков столь желанной ему дамы, играючи вспыхивают различные пестрые краски - секретарша отнюдь не была занята печатной работой, а явно играла в какую-то компьютерную игру!

Это новое неожиданное открытие, опять притупило его желание, ибо в его взволнованно бьющемся сердце закипела резкая злость, да и ещё приправленная остротой жгучей обиды!

"Да она же держит меня за ребенка! - с полным неудовольствием полыхнул Вернер. - Лишь из вежливости она обращалась ко мне на "вы", а сама, как оказалось, всё это время глядела как на дитё! Да ещё со своей противной "желтушной" улыбочкой!.. Теперь, видя то, какую она выполняет "работу", совершенно не обращая на меня ни какого внимания, окончательно подтверждает, что для неё я просто "молокосос", пришедший устроится на работу к знакомой своей тётки! Уррррррр!"

Эта мысль сильно разозлила его - он был готов в сию же минуту

сорваться с места, и, без всяких слов покинуть этот "просвещённый" холл! Однако, перед этим, подойти к симулянтке, да во всей красе обнажить родной "кабачок", чтобы она воочию увидела то, что и "молокососы" обладают ничуть не меньшим калибром, чем всякие там "лысопузые" сорокалетние мужланы!

Но, хоть и мысленно кидаясь из одной крайности в другую, Клюст так и сидел на своем кресле "ожидания" - он лишь разомкнул руки (влажными ладонями упершись в его края), да легонько трясся телом, словно находясь под небольшим электрическим напряжением.

Через минуту, все-таки не желая больше терпеть неприятную стесненность в штанах, он разомкнул и ноги, и, высвободившееся "орудие" бойким штопором натянув индиго джинсов, впервые, за всё это время доставило и себе и своему хозяину значительное облегчение!

В таком положении, с некой удовлетворенностью глядя на заметную возвышенность меж ног, он и продолжил бросать косые взгляды на зрелую секретаршу, теперь внутренне надеясь на то, что она все же обратит на него внимание. Но женщина была так увлечена игрой за ноутом, что казалось совершенно забыла о его присутствии!

"Похоже, играет в "Зуму", - лишь констатировал Клюст через некое время, уже задумчиво разглядывая игру красок в её лежащих очках. - Все женщины любят эту чушь... Впрочем, не в "Half-Life" и "Fear" же им играть. А очки всё же хорошие, наверное, стильно смотрятся на её лице..."

Хоть жар возбуждения стал медленно в нем оседать, его тело продолжало поддергивать - он вновь переплел руки на груди, инстинктивно принявшись потирать взмокшими пальцами бока своей мягкой крутки, ведь помимо синих джинсов, на нем была необычная темно-зеленая крутка фирмы "Нжилс".

Чувствуя её приятную поверхность, он сразу ощутил в себе заструившийся холодок успокоения и, невольно вспомнил о том, что одной из его бывших многочисленных пассий тоже очень нравилось прикасаться к ней!

Это была Валентина Кох - бойкая золингенская деваха с ослепительным длинным золотом вьющихся волос, мутными водами серо-голубых болотистых глаз и шаловливо упругой попкой! Практически с первых дней, будучи единолично избранной старостой его университетского курса, она сразу понравилась ему, несмотря на целый "рассадник" самых разнообразных студенток! Дабы завоевать её внимание, он (впервые для себя!) сначала дарил ей банальные комплименты, а затем и шоколадные конфеты, которых, прямо при всех на виду, с утра нагло вываливал на её парту! Естественно, белокурая староста Кох, не выдержав такого напора внимания холодком безразличия, вскоре ответила ему взаимной симпатией, став, как настоящая "френдгёрл" делится с ним различными историями из личной жизни, пикантными анекдотами и... даже гамбургерами в университетской столовой! Однако, больше всего ей понравилась в нем именно эта куртка "Нжилс"! "Какая приятная на ощупь, так хочется её трогать и трогать!" - с металлической улыбкой корректирующей скобы, часто признавалась ему она, и, как кошка принималась ласково тереться об куртку! Из-за сих необычных проявлений нежности, он думал, что она видимо так с ним "заигрывает", и что не "за горами" первый секс, а там может быть и нечто большее вроде женитьбы! (Да, многими долгими ночами он так и представлял в сексуальных фантазиях, как, находясь лишь в одной "Нжилс", ритмично имеет Кох на шикарном супружеском ложе, доставляя ей двойной оргазм одним махом!) Но вдруг, с оглушительной неожиданностью, уже под самый конец учебы, его ждала настоящая "катастрофа" - Валентина внезапно переметнулась к какому-то взрослому турку-эмигранту, и, "не прощаясь", разорвала с ним всякие личностные отношения, сведя их лишь к редким телефонным разговорам! (В коих не она, а он, как вообще какой-то последний неудачник на свете, всегда сам звонил ей!!!) Такое потрясающее предательство от Валентины стало для него тогда равносильно удару ножа в спину (а ведь она действительно, часто налетала на него сзади, внезапно ударяя сильным "приятельским" хлопком по спине всё той же "Нжилс"!)! Ведь, он, был сокрушен не только самим фактом предательства, но и тем, что она променяла его (его - истинного арийца!) на кого-то невзрачного турка! "Она из тех поганых цацек, из-за которых продолжает отуречиваться наша Германия!" - в последствии часто жаловался он друзьям за пивными посиделками, и, в конце концов, потеряв всякую веру в женский пол, с негласным девизом "Трахать всех, но к сердцу ни единой!", пустился во все "тяжкие" с... турчанками-эмигрантками! (Как и у половины молодых людей, имея скрытую симпатию к запрещенному с 45-го года национал-социализму, он, попав в сети этой "неестественной" любви к темноволосым азиаткам, так и не смог отделаться от неё, верно продолжая совершать с ними множественные сексуальные подвиги! И, если кто-то из друзей случайно встречал его с очередной восточной красоткой, он, словно забыв о "отуречивании", смущенно пряча взор, отмазывался историческими справками типа: "Турки были нашими верными союзниками в двух мировых войнах...", "Это жест арийской благодарности...", "Да и вообще, нам, мужчинам, заниматься сексом с турчанками это не преступление - преступление, если наши женщины увиваются за турками..." и т. п.) Одну из них, по имени Ясмин (прелестной сорокалетней женщине, благодаря которой он впервые и "сделался" мужчиной!), он, всё с той же "арийской благодарностью", до сих пор иногда навещал с неизменным букетом её любимых красных роз. Навещал по средам, когда её муж, с чисто султанским именем Сулейман, находился в похо... отъезде.

"Ясмин... - словно в полусне ярко вспыхнуло в мозгу Вернера Клюста сладко-цветочное восточное имя, окутанное дурманящими ароматами воспоминаний безумных соитий на просторе уютной софы. - Ясмин... А ведь сегодня среда..."   

Неожиданный, пронзительный писк селектора, вероломно ворвавшийся в пространство холла, грубо выдернул его из сей затянувшейся нежной дымки прошлого, резко воротив в "ожидающее" настоящее.

- Анна, можете проводить посетителя ко мне, - неестественным металлическим дребезжаньем прозвучал в аппарате повелительный женский голос.

И, словно по некому волшебству, подчиняясь этому женственно-электронному гласу, секретарша в одно мгновенье оторвалась от ноута и вышла из-за стола.

- Пожалуйста, пройдемте со мной, - наконец взглянув на Клюста, с очередною улыбкою проговорила она свойственной дежурной вежливостью.

Вернер поднялся с кресла, всего за пару шагов поравнялся с ней и... обалдел на месте! Офисная "орлица" оказалась значительно выше его: обильно надушенная карамельным парфюмом, статная, "широкоплечая" с соблазнительными стройными ножками в туфлях на высоком каблуке, она выглядела просто сногсшибательной!

От потрясения у него даже отвисла челюсть и, женщина, заметив это, с наплывом очередной иронии хотела уже весело рассмеяться, но вдруг замерла, увидев эффектную выпуклость на его джинсах! Мягкий взор её красивых темных глаз тут же сменился из иронично-веселого на томно-оценивающий: словно породистая черногривая кобыла, она присмотрелась к нему уже как к потенциальному молодому жеребцу.    

Однако, это их взаимно оценивающее состояние длилось всего лишь несколько мгновений - как старшая, Анна первая совладела собою: молчаливым взмахом руки повелев следовать за нею, она лишь повернулась к двери начальницы и, бросив ему через плечо один кроткий взгляд, направилась к ней.

Черные каблуки звонко зацокали по белой поверхности мраморного пола. Под их дразнящее, емкое цоканье, Клюст, словно привороженный, послушно последовал за нею, с неимоверной жадностью впиваясь взглядом, как в длину её очаровательных ног, так и в плавное покачивание крутых бедер!       

"Ах-аххх! Пронзить бы тебя меж них!" - подумал он, чувствуя, что за нею его будто тянут не ноги, а стойко нацеленное "орудие".

"Орлица" же, оказавшись возле двери, ладонью толкнула её коричневую кожаную поверхность и, сразу же отстранилась в сторону, вежливо давая войти внутрь заждавшемуся гостю.    

"Я разорву тебя на куски!" - с хищническим блеском, на миг, "стрельнув" в её "оленьи" глаза, полыхнул Вернер Клюст, и, вместе со "стояком" наконец-то вошел в кабинет фрау Рихтер.

Едва он переступил порог, как кабинет бизнесвумен приятно окатил его роскошным бархатом косых солнечных лучей, а затем поразил настоящей галереей картин красочных пейзажей!

Саму же начальницу (нежно овеянную этим льющимся светом!), он увидел за столом царственно восседающей в изящном коричневом дортмундском кресле.

- Здравствуйте, фрау Рихтер! - в порыве звенящего возбуждения бодро поприветствовал её Клюст. – Как вы, наверное, знаете, я прибыл сюда по рекомендации тёти Магдалены, которая велела мне передать вам своё глубочайшее почтение!

- Здравствуй, Вернер, - отозвалась Хильда Рихтер ничуть не менее "селекторным" голосом. - Да, мне Магдалена многое рассказывала о тебе. Проходи.

Она поднялась с кресла и, выйдя к нему, с вежливой улыбкой протянула правую руку опущенной в низ ладонью, сим аристократическим жестом, снисходительно разрешая почтенное лобзание своей "голубо-кровной" конечности. (В левой руке у неё была тонко дымящаяся дамская сигаретка.)

Ей было уже около шестидесяти, но она держалась как настоящая королева. Высокая, статная, она выглядела величественной даже в сегодняшнем голубом ретро-платье, имеющим длинную ширь рукавов и подол до самого пола. Она имела пышную копну взбитых белых волос (красиво мерцающей в лучах солнца!), широкоскулое вытянутое лицо, большие серо-голубые глаза, небольшой круглый нос, ещё не до конца иссохшую сочность бледно-алых губ, и неженственно широкий немного скошенный в бок подбородок. В её раскрытой длинной шее (выступающей над синим бантиком узловой завязки волнистого ворота) просматривалась былая изящность, хоть и изрядно потрепанная годами в виде двух увядших складок, кои также виднелись в глубоких морщинах около носа и "гусиными лапками" у глаз.

С пылающим стояком в штанах (от которого уже стала щемить давно сочившаяся головка!), Клюст, учтиво склонившись, прикоснулся губами к шершавой поверхности её сизо-венозной кисти, и, помимо ударившего запаха табака, неожиданно ощутил всю прелесть духов с  ароматом душистой мелиссы!

- Прошу, Вернер, присаживайся, - скалясь лошадиной улыбкой, милостиво проговорила фрау Рихтер, (взор которой мягко сверкнул после "губного приветствия") и, тут же повелительно обратилась к своей секретарше. - Анна, подай нашему гостю кресло!

Он благодарственно кивнул, и покорно опустился перед ней в поданный "трон" - невысокое сиденье с короткими ручками, но невероятно мягкой белой спинкой.

Однако, устроившись на нем, ему вновь пришлось стыдливо сложить ногу на ногу, т. к. седовласая "львица" не ушла от него, а наоборот, вдруг фамильярно уселась на край стола, глубоко затянувшись ядом своего никотина!

Но именно в таком положении, будто находясь где-то рядом у пола, Вернер, вдруг с неожиданным восхищеньем уставился на возвышающуюся аристократку, невольно лаская взглядом, как белые снега её волос, так и тонкий вьюн светлого дыма, плавно взлетающего с её выцветших уст к самому потолку. Что-то волшебное, совершенно завораживающее почудилось ему в эти секунды и, в её устало мечтательном взоре, и, в сем приоткрытом дымящем рте, и, в незримом благоухании женственной мелиссы, нелепо совокупляющимся с терпким напором мужицкого табака. Да и во всем окружающем ярком ореоле струящихся запахов, ему вдруг стало казаться, что она и не бизнесвумен, а некая старая ведьма, пытающаяся околдовать его последними остатками очарования, манящим волшебством таинственных зловоний!

- Кофе? Коньяк? - спросила фрау Рихтер, нарочито окатив его облачком табачного дыма.

- Что?! - будто вынырнув из забытья, переспросил Клюст, но сразу пришел в себя. - Кофе... Если можно...

- Анна, приготовь нашему гостю чашечку "Арабики", - снова заскрипев тембром властного голоса, тут же скомандовала она рослой секретарше.

- Слушаюсь, фрау Рихтер! - покорно откликнулась нежно-глубинным Анна Куске, и, "по-кобыльи"  зацокав к выходу, быстро удалилась из кабинета.

Вернер же, продолжая чувствовать пряные удары никотина начальницы, окинул взглядом её стол: помимо аккуратно сложенных кип бумаг, плоского монитора рабочего компьютера, темного телефона и белоснежного аппарата селектора, на нем возвышались несколько квадратных рамок с фотографиями.

- Никогда бы не подумала, что у Магдалены такой очаровательный племянник, - блеснув стеклышками мудрых глаз, уже умиротворенным тоном призналась Хильда Рихтер. - Ты действительно прелестен как юный альпийский теленок. Наверно уже многим молодым "овечкам" поразбивал сердечки?

- Спасибо... - тут же вспыхнув смущением, ответил ей Вернер, и, с неловкой улыбкой сознался. - Да, бывало… 

Ему показалось немного чудным сравнение его с теленком, который, почему-то "поразбивал" сердечки не тёлкам, а овечкам!    

- А в программировании, такой же ас? - спросила бизнесвумен, улыбнувшись его смущению.

- Да... Даже не сомневайтесь! - уже более уверенным тоном проговорил он. - Я умею и программировать и хорошо заниматься вэб-дизайном!

Аристократка ничего не ответила: не отрывая от него задумчивых глаз, она лишь понимающе приподняла темные дуги тонких бровей, и, снова затянулась сигареткой.

Клюст же, будучи итак возбужденным, вдруг резко почувствовал на себе то, что эта эффектная седовласая табачница явно положила на него глаз!

"Да не ужели и сия мамзель запала на меня?! – поразился он. - Или просто так симпатизирует?! Теленок! Я ей почти во внуки гожусь, а она меня теленком обозвала! При том уже в первые минуты знакомства! До сих пор из женщин меня так никто не называл!"

Своими темными водами глаз он стал рассматривать её словно  бесценную раритетную картину и, невольно вдыхая исходящие пары табака, продолжал ощущать перед нею всю неловкость своей фамильярной позы, ибо сидеть, перед собеседницей, вот так свободно скрестив ноги, было скорее в манере своенравных янки. Однако, хоть и сильно смущаясь, он уже не мог сменить сей американский закидон, ибо его "кабачок" так и продолжал стоять колом, будто застывший в камне фаллический экспонат одного из тайваньских эро-музеев!

Через минуту, уже просто дурея в летящих облачках сигаретного дыма (горький привкус которых он чувствовал всей сочностью своих пухло-алых уст!), Вернер нутром ощутил невесомый наплыв хмельного тепла, кое слегка успокаивающей блажью сразу отдалось и в его горячем "орудии"

В этом растекающемся эфире безмятежной непринужденности, ему вскоре стало казаться в Хильде Рихтер уже и вовсе нечто очаровательное. Ибо, сквозь взвивающиеся белоснежные локоны, он видел то, как яркие золотые снопы солнечного света ласково одухотворяют её лик, мягко стирая с него всю поношенность прошлых лет. Видел, как осколки этого света завораживающе искрятся в серо-голубом серебре озер её глаз - больших, притягательных женских глаз, обнесенных кротким частоколом слегка подкрашенных тушью ресничек. Глядел на вспыхивающий огонь белого облака её мягких пушистых волос. Самозабвенно очерчивал взглядом выпуклые холмы её крутых монгольских скул и... жадно впивался им в слегка увядший цветок дымчатых губ!

И, во всей красоте этих непроизвольных визуальных открытий, он, в конце концов, разглядел в ней былую роковую красотку, коя на какие-то почти неуловимые мгновенья, словно отбросив морщинистую скорлупу старости, ярко воссияла перед ним своим истинным очарованием!

"Впервые я с настоящим стояком смотрю на женщину, которой за пятьдесят!" – осознал взволнованный Вернер Клюст  - Впервые!"

Хоть он подсознательно и чувствовал, что этот верный стояк вызвала в нем "клювастая" Анна Куске, действительно ощущал уже то, что его сексуальный костер явно поддерживался и от таинственных флюидов сей возрастной, но ещё такой соблазнительной "львицы!"

"А ведь у неё азиатские скулы... - мысленно озвучил он в себе всё новые "открытия". - Не ужели она является одною из первых представительниц наших межрасовых связей?!"

Это возникшее подозрение, ещё подбросило поленьев в итак полыхающий очаг его страсти, ибо, теперь, деловая аристократка в один миг предстала в его глазах в притягательном образе онемеченной восточной женщины!

- Хочешь? - первой нарушая возникшую меж ними паузу, спросила фрау Рихтер, протягивая ему сигаретку.       

Видя на себе столь внимательный взгляд, она сочла, что он тоже захотел прикурить.

- Н-нет! - вздрогнув от неожиданности, проговорил Вернер Клюст. - Спасибо, но я не курю...

Уже стесняясь смотреть ей прямо в глаза, он "забродил" по широким полям её скул.

- Попробуй, Вернер, - томно сверкнув взором, почти ласково проскрипела она. - Это дамская сигаретка - от неё тебе не будет вреда.        

Не решаясь вступать в спор, он все же принял сие "безвредное" курево, и, дабы не показаться трусом, тут же, засунув в рот тоненький ствол обслюнявленного ею фильтра... сделал глубокую затяжку!       

С непривычки, острая табачная горечь, в одно мгновенье ока, остро резанула по его девственным легким и крепко ударила в нос!

- Кх-ха! Кх-хха! Кх-ххха! - с мгновенно выступившими слезами на глазах, сильно закашлял Клюст, уже не видя вокруг себя никакого "роскошного света".

- Хахахаха! - в свою очередь разрядилась легким смешком Хильда Рихтер. - Мой милый Вернер, теперь я действительно вижу, что ты не из нашей курящей братии! Прости, мне не стоило давать тебе это.

В её голосе промелькнуло заметное озорство, в коем, Клюст ещё чётче уловил к себе симпатию.

Краснея от неловкости и стыда, он, протирая слезы рукавом "нжилской" крутки, послушно вернул ей "не пошедшую" сигаретку. Впрочем, "львица" тоже не собиралась докуривать её - не спеша, отпустив её "плоть" в сверкающий хрусталь пепельницы, она соскочила с края стола и, величественно встала уже позади "изнеженного" гостя.

- Это хорошо, что ты не куришь, - вдруг понизив голос, каким-то странным, грудным тембром заговорила она. - Это значит, что ты здоровый юноша. Ведь так, мой Вернер?

- Так точно, фрау Рихтер, - подтвердил Клюст, чувствуя, что вместе с горечью табака, в его горле встал новый комок волнения.

- Прекрасно, - только и проговорила за его спиной бизнесвумен. - Очень прекрасно...

Внезапно, положив руки на его плечи, она крепко сжала их пальцами, а затем... принялась поглаживать рукава куртки!

Он же, ощутив на себе этот вероломный "массаж", чуть ли не вздрогнул от неожиданности!

- Какая приятная на ощупь! - восторженно мяукнула фрау Рихтер. - Что это за фирма?!  

- "Нжилс", - ответил Вернер, с замершим сердцем ожидая дальнейших действий.

- "Нжилс"? Странное название. Не слышала раньше, но очень приятный материал... Вернер, у тебя неплохой вкус.

- Спасибо, фрау Рихтер...

"И она туда же! - с изумлением подумал он. - Что ровесница Кох, что моя Ясмин, что эта насквозь прокуренная мамзель... Им всем почему-то нравится гладить эту куртку! Мне что по жизни попадаются одни фетишистски?!"

- И плечи у тебя крепкие... - вновь перейдя на утробный тон, проговорила старая "львица". - Ууууу, мой крепкий, юный теленок...

Хоть и чертовски смущаясь, Клюст опять было хотел поблагодарить начальницу за комплимент, но, все-таки вздрогнул, вдруг почувствовав на лице... прильнувшую прохладу её скулы!

- Теленок... - совсем уж томно прошептала она, и, он, с впрыснутой зыбкостью мурашек, просто застыл в своем кресле.

Его словно всего парализовало - только половой член как и прежде продолжал безмолвно стенать на своем власяном посту!

- Не бойся, теленок, я не кусаюсь... - видимо ощутив его мандраж, продолжила прелюдию фрау Рихтер. - Госпожа Хильда никогда не обидит такого юного мальчика. Госпожа Хильда очень любит нежных телочек…

При слове "госпожа" у него что-то звонко щелкнуло в застывшем сознании: ежась от струящегося елея её шепота, да чувствуя скользящее прикосновение скулы, он показался себе не столь теленком, а кроликом, которого своим роковым гипнозом окучивает старая удавиха!

- Мой сладкий... - почти беззвучно произнесла седовласка и, охватив рукой его русую голову, стала медленно осыпать её обжигающе-влажными поцелуями - невинными, словно безе материнской ласки, но и в то же время обжигающими как грог роковых искусительниц!

Тихо коченея под мягкой поступью её губ, Вернер стал стремительно впадать в пике благоговения: его мозг мгновенно утонул в горячих волнах набегающей крови; в бешеном ритме занялось пылкое сердце; по всем мускулам тела будто стеганули электрические разряды; а сам ствол востренной "пики" ещё отчаянней "взвыл" от затянувшейся пытки желания!

Она же, продолжая плавную россыпь лобызания, вскоре шаловливо заработала языком, став пошло облизывать бледный овал его молодого лица: вытягивая бледно-розовый слюнявый орган, она заводила им вдоль его щеки, слегка касаясь виска и чуть-чуть поддевая мягкую мочку уха!

- Хххх... – в блаженстве закрывая глаза, непроизвольно вздохнул Клюст, впервые ощущая на себе столь необычную, откровенно дразнящую, но при этом в чем-то утешающую ласку.

Настойчивая лизунья же, щекоча, повела языком и по его гладко выбритой шее, беззастенчиво оставляя на ней влажный след обильно сочащихся слюнок!

"Ммммм, она ласкает меня словно девушку... - сам отдаваясь рыскающей слюнявнице, с придыханьем подумал он. - Словно вкусную невинную девушку..." 

От прикосновений её гибкого языка его лицо полыхнуло стыдливым румянцем, а губы как будто окрасились свежей вишневой помадой!

Уже через минуту, раскрыв их красивые лепестки в очередном томном вздохе, он, наконец, почувствовал в них... мокрую мякоть уст похотливой начальницы!

Мягко слившись с губами Клюста в поцелуе, Хильда Рихтер сразу проникла своим неутомимым языком в его теплую ротовую полость и сладко схлестнулась с его язычком!

Вкус её жадного слюнявого рта (несущего яркий привкус мелиссы с горчинкой добротного табака!), окончательно накрыл его волной головокружительного удовольствия! Словно подхваченный ею, он мгновенно вскочил с кресла и, крепко сжав в объятиях седовласку, как безумный уже сам впился в её губы!

Он стал целовать их всей клокочущей страстью неистового желания, в оглушительном самозабвении разом позабыв обо всем остальном на свете!

- Ммммм! - не отрываясь от сладких губ, фрау Рихтер, только и мычал он в ослепительных вспышках нежности.

- У-мм-ххх... - сквозь смачное чмоканье лишь гулко вздыхала старая аристократка, неожиданно сама оказавшаяся пленницей его крепких рук.

Не давая "львице" прийти в себя (ощущая на себе взволнованное хождение её крупной обвисшей груди!), он продолжал и продолжал впитывать в себя все её табачные слюнки! С необычайным внутренним содроганьем он самозабвенно всасывал их, придерживая одною рукою её гладкий затылок, а другою, жестко впиваясь в изящество её ровной спины!    

- Ууу-ххх... – в какой-то момент, всё же сумев оторваться от его жадных уст, глухо ухнула Хильда Рихтер. - Постой, Вернер... Мой мальчик... Какой ты оказывается горячий! Дай мне хоть чуточку перевести дух...

Только сейчас, заслышав её трескучий тембр голоса, Вернер Клюст, будто пробудившись из сонного забытья, раскрыл темные воды глаз и, изумился самому себе – в бездонном омуте глубокого поцелуя, он начисто забыл, что перед ним не какая-то там девушка, а солидная бизнесвумен - женщина, почти троекратно превышающая его возраст!

Однако, с этим потрясением возврата к реальности (коя, впрочем, продолжала ослепительно полыхать солнечным излиянием!) он уже не мог остановить в себе распаленную страсть - страсть, в пекле которой давно полыхала вся его бледно-молочная мускулистая плоть!

Именно находясь в эпицентре этой бушующей страсти, Клюст, уже с  взором неистовства глядя на аристократку, был готов наброситься на неё, разорвать на клочки ретро-платье, и, наконец, в лихом соитии "слиться" с нею прям здесь, на столе её рабочего кабинета!

Но, как будто по закону подлости, именно в сей критический момент, в кабинет вошла Анна Куске, неся на маленьком блюдце чашку приготовленного ею свежего кофе!

- Ваш кофе, - учтиво предложила она Клюсту, мгновенно заметив, что меж ним и начальницей уже что-то произошло.

- Да, Вернер, попей кофе, - отозвалась фрау Рихтер, с улыбкой поправляя на себе чуть смявшееся платье. - А я пока отыщу контракт, ибо мы заинтересованы вами.

Она повернулась к нему спиной, и, нагнувшись над столом, принялась искать нужный документ. Он же, улавливая под её юбкой очертания хоть уже и не столь выпуклого но, все-таки довольно широкого зада, одним махом испил бодрящий напиток, окончательно усилив в себе уже настоящий ад доменной печи!

Будучи на таком высоком кураже возбуждения, Клюст (даже чувствуя, что Анна вновь косится на его вздувшийся пах!) теперь всеми фибрами желал только её - страстную аристократичную "львицу-лизунью"!

Да… больше не сдерживая себя, непостижимым образом ощутив дико раскаленным «орудием» их обоюдно-влажно-горячие «киски», забился белесыми потоками спермы!

- Аааххх!... – лишь глубоко выдохнул он, с вмиг померкнувшим взором, паточно-паточно отдавая офисным женщинам всё без остатка.  

- Оооххх! – округлив «оленьи» глаза, тут же сладострастно охнула сраженная Анна Куске.    

- Уууххх! – в свою очередь шумно скрипнула фрау Рихтер, так же в невольно обрушевшейся сласти затерептав над самым столом.

Одновременно ощутив в своих женских «сокровищницах» мощнейший разрыв горячего семени, женщины, прелестно окрасившись розой смущения, невольно сутулясь (да прижимая ладони меж своих ног!), в первые минуты растерянно поглядывали то на Клюста, то на друг друга! Поглядывали, ещё не веря своим удивительным чувствам, да не зная что даже думать и что-либо сказать!    

- Ну, как, мой Вернер, хороший кофе у Анны? – в какой-то момент, всё же не выдержав, выдавила из себя покрасневшая седовласка.

- Да-а-а... - не без усилия ответил он, насквозь "пронзая" её обжигающим взглядом. - Оч-чень хор-роший, фрау Рихтер...

- Замечательно, тогда значит, сработаетесь, - лишь промолвила она и, протянула ему найденный документ. - Вот, пожалуйста, поставь здесь свою подпись.

Он взял у неё бумаги и, даже не глядя на условия контракта, быстро расписался под ним краткой "волною" своего трехбуквенного "автографа"!

- Поздравляю, мой дорогой Вернер – теперь ты принят в нашу компанию! - сразу поздравила его начальница. - Надеюсь, мы приобрели действительно ценного сотрудника! Не так ли, Анна?!

Сияя смущенными улыбками, дивно осемененные женщины в очередной раз переглянулись между собою и, заключив только что «кончившего» Клюста в свои объятья, синхронно поцеловали его «горящие» щеки!

... Почти не чувствуя ног, Вернер Клюст летел по серым лестницам здания, так и не веря тому, что наконец заполучил неплохую работу!

"Есть! - ликовал он, весело жмуря глаза от мерцающих искр фонтанирующей радости. - Похоже, я сегодня не только отхватил новую работу, но и ещё двух хорошеньких любовниц! Да-а-а, по средам мне определенно везет!" 

Выскочив на улицу, он, полной грудью вобрав в себя прохладный воздух осеннего вечера, даже непроизвольно прыснул шумным смешком.

"Впрочем, по средам мне всегда везло... – с улыбкой подумал Клюст, заслышав неподалеку задорную турецкую музыку. - Ясмин... Неужели ты, как и прежде, всё манишь меня? Или это я сам окончательно втюрился

в тебя, о, моя молочноликая султанша?!.. Думаю, сегодня я просто обязан разделить с тобою успех! О, Ясмин!"

И, предвкушая впереди очередной вечер одурманивающей страсти, он, словно подхваченный безумным вихрем любви, со всех ног помчался к своей восточной любовнице по каменным улицам родного немецкого городка...

(Май-Июнь. 2013 г.)