Мой любимый негодяй

Полную версию этой истории можно найти 

Анонс. Все сказки о любви заканчиваются одинаково. «Они поженились и жили долго и счастливо». А что потом? Потом измена, боль, слезы. Все это вдруг появилось и в жизни Оксаны. Через семнадцать лет совместной жизни с Александром сказка вдруг закончилась. Закончилась ли? Может, это только неприятная страница жизни, и их любовь поможет перелистнуть ее и жить дальше, долго и счастливо?

Зачем «… мне город, в котором больше не встретить тебя.

Сворачивать горы с восьми до пяти, спасаясь нещадной работой,

А после в старых местах появляться, так и не встретив тебя

Наш общий парфюм, не жалея души.

Взрываться в руках у кого-то, а после

Видеть во сне на плече у подруги,

Как в прошлой весне я ловлю твои руки…»

(здесь и далее в тексте строки из песен Земфиры).

Оксана.

Я замечаю, что в моей семье произошли изменения. Неуловимые, на уровне подсознания. Но я чувствую, что-то изменилось. А что я хотела? Как иначе? Это у меня ничего не поменялось, дом, дети, работа, муж. Муж. Вот с этой стороны и изменилось. Нет, он все такой же, заботливый семьянин, муж и отец. Хозяин в доме. И ему, наверное, кажется, что все по-прежнему. Осознает ли он сам перемены, причиной которых стал? Наверное, нет. Только я их чувствую. Просто мой муж поменял место работы. Мы знали, что этот день настанет, ждали его, мечтали о нем.

Он бывший военный. Теперь не нужно вздрагивать от каждого звонка, провожать его, не зная, когда он вернется, мучительно ждать, довольствоваться крохами информации, решать самой бытовые проблемы. Воспитывать детей, выполнять договоры и снова ждать, ждать. И вот сбылась моя мечта, мой муж уже год как молодой военный пенсионер. И я чувствую, что он растерян.

Он говорит, все в порядке, но он всегда так говорит, даже когда уезжал в свои командировки, он говорил, все нормально. Но, когда не вернулся через месяц, я узнаю, что он с ранением в клинике в Израиле. Или вернулся, вроде все нормально, но с такими пустыми глазами, как будто из него вынули всю душу.

Он скрывает, но я-то чувствую, за много лет, имея крохи информации, я привыкла прислушиваться к малейшим нюансам его поведения. Мне никогда нельзя было заходить за ту неведомую границу, которой он отделил дом от работы. Как только переступал порог дома, работа забыта, до следующего звонка. Мне не следует знать ничего, кроме того, что все нормально, не о чем беспокоиться. Максимум информации, это в какой стране он находится, хотя, не факт, что информация достоверна. Что-то часто в него стреляли в благополучной Европе. Теперь весь этот кошмар позади. Я так надеялась на спокойную жизнь, мы ее заслужили, по крайне мере я ее заслужила, выстрадала. Но, мне кажется, его как раз эта спокойная жизнь и не устраивает. Он привык к экстриму, к выбросу адреналина, и теперь, лишившись этого, наверное, чувствует себя потерянным. Совсем спокойной жизни у нас, конечно же, не получится. Муж давно решил, выйдя на пенсию, открыть свой автосалон. В прошлом месяце, после многочисленных подписаний, салон открыт. Можно порадоваться. Но он гораздо лучше себя чувствовал, когда приходилось бороться с бесконечными чиновниками. А теперь, когда цель достигнута, ленточка перерезана, с поставщиками все налажено, я чувствую, как изменилось его состояние. Ничего, Саша, не волнуйся, эта деятельность тебе еще преподнесет сюрпризы, на спокойную жизнь не рассчитывай. Впрочем, деятельность менеджера, хоть и в роли генерального директора, вряд ли заменит те ощущения, которые ему давала должность офицера ФСБ. Ничего, терпение, Оксана, он привыкнет, все наладится.

Размышляя таким образом, я совсем забываю о курице, которая тушится в духовке. Только щелчок входной двери возвращает меня в реальность, подсказывая, что очередное испытание в виде подгоревшего ужина я любимому мужу чуть не приготовила.

- Привет, - он входит на кухню.

- Привет.

Я ставлю противень на стол и подхожу к нему. Он мой мир, моя вселенная. И, как и положено любой вселенной, не до конца познанная и изученная. В одном я уверена совершенно определенно – у меня самый красивый мужчина, какой только может быть. Впрочем мне не с кем даже сравнивать, с того момента, как мы встретились, я не замечаю других мужчин. Хотя на наше супружество пришлось не так уж много совместно прожитых дней. Примерно половина прошла в разлуке. В этом году семнадцать лет, как мы вместе. Время, кажется, не изменило его, а сделало более совершенным в моем понимании. Только черные волосы слегка тронуты сединой, а в остальном он такой же, как и в тот день, когда я его увидела в первый раз. Высокий, широкоплечий, подтянутый и мускулистый. В прекрасной физической форме. В принципе, с его прошлой работой иначе никак. Но даже сейчас спортзал и тренажеры обязательны. Надеюсь, я тоже не сильно изменилась, по сравнению с той двадцатитрехлетней девушкой, которую он увидел в первый раз. Лишние килограммы у меня не появились даже после двух родов, только я перестала красить волосы в черный цвет, и теперь они моего естественного каштанового цвета.

Но для меня самое главное, чтобы не менялись отношений, а внешность, … пусть меняется, как же иначе.

Смотрю в его темные глаза, он устало улыбается.

- Как прошел день? Как дела в салоне?

- Прекрасно. Есть продажи. Думаю больше внимания уделить рекламе.

Ох! Оказывается, в эту работу я могу быть допущена. Стараясь не выдать радостного изумления, поддерживаю разговор:

- У меня подруга работает в рекламном бизнесе, довольно успешная компания. Могу позвонить ей.

- Спасибо. Я подумаю. А у тебя как? Как идет работа с техническими терминами? Как прошла встреча с Настей? Ты не забыла позвонить маме, твоя очередь, помнишь?

Вот такое у нас неравноправие. Я о себе выкладываю даже то, о чем он и не спрашивает и что его интересовать не должно. Поэтому о моей работе, подругах, коллегах, взаимоотношениях с матерью он знает все и даже больше, в отличие от моих познаний о нем.

Коротко отвечаю на его вопросы, он, стягивая на ходу пиджак, подходит ко мне, обнимает за плечи и кладет подбородок на мою макушку.

- Так устал. Ужин скоро?

Я обхватываю его талию, утыкаюсь носом в грудь, выше я не достаю, вдыхаю удивительно приятный запах – аромат любимого мужчины, который действует на меня покруче всякого афродизиака. Чувствую, как мурашки бегут вдоль спины начиная с того места, где коснулись его руки, а в животе просыпаются бабочки. Наслаждаюсь его объятиями.

- Ужин готов. Я накрываю. Зови мальчиков, они тоже голодные.

- Где они? Что-то подозрительно тихо в квартире.

- Час назад разбрелись по комнатам. … Саша, у меня к тебе просьба…, - я долго раздумывала, озвучивать ее или нет, и даже в последний момент сомневаюсь, но, сказав « А»…

- Слушаю, - он поднимает мой подбородок. Он всегда так делает, чтобы в разговоре видеть мои глаза.

- Меня беспокоит Артем. Он какой-то странный последнее время. Выпускной класс, ему об учебе думать, а у него голова забита чем-то другим. Со мной он делиться этим не собирается. Говорит, все нормально. Весь в папу.

- Что за упрек? – брови с деланным изумлением взлетают вверх, - Я всегда с тобой делюсь.

- Да, да. Все нормально. Вот и весь ваш ответ.

- А если действительно все нормально? Не выдумывать же проблемы?

- Ну, конечно. Но у Темы они, по-моему, есть. И с тобой, думаю, он поделится.

- Да, есть такие вещи, о которых девочкам лучше не знать, - глаза лучатся озорными искорками, - Я поговорю с ним.

- Да уж, мальчик мой, поговори.

Я становлюсь на цыпочки и, наклонив его голову, целую колючий подбородок. Он многозначительно улыбается и быстро выходит из кухни.

Мои мальчики заходят в столовую. Не врываются, как это иногда бывает, а именно чинно входят, молча рассаживаются по местам. Мне все-таки больше нравится, когда они озорничают, подшучивают друг над другом. Сегодня, видимо, не такой день. Обычно инициатор Артем, он любит выводить Мишу из себя. Но последнее время Тема подозрительно молчалив и задумчив. Миша, глядя на сумрачного брата, не решается задеть того, даже в шутку. Муж мог бы внести разрядку в эту хмурую обстановку, но чувствуется, что и у него нет настроения. Поэтому вначале атмосфера за ужином сугубо деловая.

- Как дела в школе? – наконец-то папа решается прервать молчание и обращается к младшему. Миша выпаливает все как на духу, радостный от того, что ему доверено спасать ситуацию. Он ее и спасает своими методами:

- Нормально, - сообщает он, а дальше следует немедленное пояснение этого слова, - Маринка Титова сегодня пришла в школу в джинсах и весь день сидела за партой, чтобы Антонина Егоровна не заметила, мы даже поспорили, долго она так просидеть сможет, что ей, даже в туалет не хочется? Представляете, до пятого урока досидела, а потом у нас физкультура, пришлось идти в раздевалку, вот тут- то ее классная и увидела! Стоило не вставать с места весь день! А после физры мы, такие, идем в класс, мальчики быстрее переодеваются, потому одни мальчишки зашли, а потом кто-то кричит: «Не пускай девчонок! » Ну, мы на дверь навалились, не пускаем их, а они с той стороны дергают. И тут они как рванут дверь, мы все и попадали. Ничего себе, думаем, сила у девочек. А это оказался Геннадий Алексеевич, он зашел, чтобы сказать оценки за урок. Пришлось всю перемену на турнике подтягиваться. А на русском Елена Ивановна принесла наши сочинения, знаете, что Димка написал? Во двор въехали две лошади. Это были сыновья Тараса Бульбы. Мы пол-урока ржали, как эти лошади!

Обстановка за столом несколько смягчается, муж едва сдерживает улыбку, Тёма тоже кривит губы. Миша - мастер рассказывать забавные истории о своем 7 «Б».

- Миш, когда я спрашивал, как дела в школе, я имел в виду тебя конкретно, - уточняет отец.

- Да что у меня конкретно может быть интересного? Оценки сам можешь посмотреть в электронном журнале.

- Может, меня интересуют твои версии? Кстати, а как твое сочинение оценили?

- 4/4. Елена Ивановна сказала, что я не до конца раскрыл характер Тараса. А чё его там раскрывать, козел он!

- Миша! – пытаюсь одернуть сына, пока он совсем не перешел на ненормативную лексику, это он может.

- А что, я не прав? Как можно убивать сына? Ну, накажи его, чё ж так сразу насмерть. Вот, па, ты смог бы так?

- Это зависит от того, что ты натворишь? – Саша пытается говорить серьезно, но в глазах поблескивают озорные искорки.

- Да ладно! Что я там могу натворить? Из-за какой-то там девчонки, я точно предателем не стану, - спешит оправдаться младший.

- В жизни разные ситуации бывают, - говорит муж и обращается к старшему, - А ты как считаешь, Артем?

- Да, - произносит Тёма и растерянно моргает, он только что вернулся из своих раздумий, и, видимо, даже не понял, что вопрос обращен к нему.

- Что да? – Саша все понимает и старается ненавязчиво вовлечь того в разговор.

- В жизни бывают разные ситуации…- повторяет Артем последнюю фразу.

- А у тебя как дела в школе? – Саша не может не задать привычный родительский вопрос и второму ребенку.

- Нормально, - нехотя бурчит Артем. Так он и рассказал! Да еще за общим столом! Я с этим вопросом уже неделю бьюсь в приватной беседе. Ответ получаю именно такой.

- Это хорошо, - подводит итог Александр, понимая, что настаивать бесполезно.

Моим сыновьям 16 и 13 лет. Они такие разные, хотя воспитывали их одинаково. Привычное заблуждение родителей – дети разные, потому что к ним относятся по-разному. Как бы ты ни относился к ребенку, он такой по своей сути, и ничего тут не поделаешь. Старший Артем бунтарь и лидер в душе. Ему постоянно нужно, чтобы он был первым, добивался успехов, доказывал свою правоту. И неважно, что первый он не только и не столько в учебе, сколько в каких-то спортивных состязаниях или в какой-нибудь классной авантюре, наподобие последней известной мне: отметить окончание прошлого учебного года грандиозным турпоходом с ночевкой. Насчет добиться успехов тоже не все гладко. Как только цель взята, интерес к предмету резко пропадает. Это произошло с волейболом в седьмом классе,   увлечение скейтом и экстримальным велосипедным спортом в восьмом, и вот теперь восточные единоборства. Чувствую, как только он добьется первых побед, интерес и к этому остынет. Может у него сейчас как раз и проблема в том, что до побед очень далеко? Он занимается в секции всего лишь два года. Вообще Артем мне очень напоминает мужа, как внешне, так и характером. Не знаю, каким Саша был в детстве, мне он говорит, что отъявленным хулиганом, в это я охотно верю, но, кажется, Тёма подобрал от него все, до мельчайшей черточки. В отличие от Миши. Наш младший сын очень мягкий, чуткий и ранимый мальчик. Похож на моего отца. (Он умер четыре года назад). Вовсе не лидер по натуре, он очень добрый, готов отдать последнее, если нужно, чем бессовестно пользуются все, кому ни лень. Его внутренний мир для меня как на ладони, он незамедлительно поделится всем, что его волнует, или тревожит. Спросит совета, поддержит сам. Хотя бы немножко этих черт досталось моему замкнутому старшему сыну. И почему человеку свойственно просить от Бога больше, чем дано, забывая поблагодарить за данное? Вот и я грешу этим. У меня замечательные сыновья, слава Богу, неординарные, неповторимые. Я очень их люблю и очень за них беспокоюсь. Хотя, всю жизнь основная задача моих мальчиков во главе с мужем, как раз оградить маму от беспокойств.

После ужина все расходятся по своим комнатам, хотя обычно собирались в гостиной. У нас большая квартира, каждому хватает места для уединения. У Артема еще не все уроки выучены (прекрасный повод), Мише пришло время пообщаться по скайпу с Димкой (в школе не наобщались). Муж в кабинете изучает контракт. Я тоже пытаюсь поработать, но что-то в это время совсем не хочется забивать голову техническими терминами. Я работаю переводчиком в крупном издательстве. Сейчас по договору у меня перевод какой-то инструкции к эксплуатации и ремонту. Ужасно скучно! В следующий раз нужно взять роман. Ни дня я не работала вне дома, даже не представляю, что это – нормированный рабочий день и рабочий график. Сначала, с рождением детей о работе вообще речи не шло. А когда Миша пошел в школу, я поняла, что нужно занять себя чем-то, кроме дома, и вспомнила о своей профессии переводчика.

Смотрю на часы. Уже почти одиннадцать. Меняю свой домашний костюм на ночную сорочку, накидываю шелковый халат, иду искать мужа, заодно проверить, как там сыновья.

Я всегда большое внимание уделяла домашней одежде. Не понимаю тех женщин, которые тщательно наряжаются, когда всего лишь выходят в магазин за углом, а дома могут ходить в старом застиранном халате. Для кого ты стараешься выглядеть лучше в магазине? Ты не знаешь этих людей, они тебя не знают. Я, конечно, не считаю, что в магазин нужно идти растрепой. Просто полагаю, что именно дома тебя окружают те, для кого ты обязана быть самим совершенством. Ну, насколько сама этот предел совершенства установила. Вот и сейчас на мне длинная изящная белая шелковая сорочка, отделанная тончайшим кружевом, и такой же халат. Стоит дороже какого-либо вечернего платья. Но оно того стоит. Ведь это предназначается для глаз и рук любимого. Хотя мне тоже приятно надевать красивые вещи и нравиться себе.

Заглядываю в спальни сыновей. Миша уже спит, надеюсь, он не забыл посетить ванную. Артем с кем-то тихо разговаривает по мобильному. Может с девочкой? Желаю спокойной ночи, он кивает в ответ. Осторожно закрываю дверь.

Мужа нахожу в кабинете. Он, развалившись на диване под окном, изучает стопку бумаг. Наверное, это и есть его контракт. Рубашка расстегнута, домашние джинсы провакационно сползли на бедра, на носу очки. Обожаю, когда он надевает очки (ему это приходится делать во время чтения). Его лицо преображается. Властные черты слегка смягчаются. Он и так для меня самый сексуальный мужчина, но в этих простых очках просто неотразим. Мысленно приказываю себе успокоиться. Я – королева бала, но ведет меня король. И бывает, как я ни стараюсь, ничего изменить не могу, если он того не хочет.

- И что нового ты заметила на моем лице? – звучит его тихий голос.

Я вздрагиваю. Думала, он так увлечен чтением, что не замечает меня у порога, а оказалось, он уже давно смотрит на замечтавшуюся женушку. Бросаю быстрый взгляд. Он уже отложил бумаги и снял очки, но остался сидеть в той же расслабленной позе.

- Тебе удалось поговорить с Артемом? – спрашиваю я, стараясь за будничным тоном скрыть волну возбуждения, медленно поднимающуюся изнутри.

Подхожу к письменному столу и останавливаюсь в шаге от него, опершись на крышку.

- Поговорил. Ничего страшного он мне, конечно же, не открыл. Я последнее время закрутился с этим салоном, мы как-то отдалились. Думаю, нам нужно проводить больше времени вместе. Послезавтра выходной, собираюсь взять его на нашу вылазку в деревню, пусть втягивается в мужскую компанию. Завтра загляну в секцию, поговорю с тренером. Кстати, я могу потом сам отвезти его на частный урок.

- Это было бы замечательно, тогда я завтра никуда не выезжаю, буду сидеть над текстами. Урок длится час, я обычно жду в машине или брожу по магазинам, там много рядом.

- Разберусь.

Между нами повисает пауза. Он испытывающе смотрит на меня. Я упорно рассматриваю его босые ступни на ковре. Его близость завораживает, пьянит. Но я не делаю первый шаг, я в ожидании, как он поступит сейчас. Возьмет свой контракт или возьмет меня?

Он поднимается с дивана и подходит к письменному столу, возле которого я нашла свое пристанище. Неожиданно подхватывает меня и усаживает на крышку. Я сижу на столе, широко раздвинув ноги, так что разрез моей длинной рубашки распахнулся дальше некуда. Он разместился между моими коленями, посматривает, как всегда свысока, со своей неотразимой ухмылкой. Он почти не касался меня, а я уже теряю голову.

- Почему ты всегда молчишь о своих желаниях? – спрашивает он.

Растерянно моргая, смотрю на него снизу вверх.

- Потому что не знаю, хочешь ли ты. Может, ты устал или занят.

- Когда ты рядом, такая соблазнительная, я могу найти время.

Он подносит руки к моему лицу, пальцы скользят вниз по шее, на плечи, за ворот халата. Он стягивает его до локтей, так что мои руки кажутся связанными и это не дает мне возможности действовать, подтягивает слегка за ноги, привлекая ближе к себе. Я чувствую его твердую плоть, яркая молния пронзает мое тело, напрягаются мышцы внизу живота.

- Теперь я понимаю, чего ты хочешь, - тихо произношу я.

- У нас было как-то по-другому? – его голос звучит нежно и вкрадчиво, а глаза горят.

О, Саша, у нас было по-разному! Я никогда не знаю, чего от тебя ожидать, какой ты будешь сегодня: чуткий или властный, нежный или жесткий, предоставишь ли мне свободу выбора и действий или все решишь сам. Ты для меня всегда загадка. Но именно это меня и заводит.

Я выпутываюсь из халата, запускаю руки в его шевелюру и пытаюсь наклонить голову, чтобы поцеловать, но он только озорно усмехается. Его пальцы скользят по моим плечам, спускают бретельки рубашки, я вынуждена опустить руки, чтобы тонкие веревочки не были сорваны. Сорочка скользит вниз, обнажая грудь. Руки следуют за прохладной тканью – плечи, грудь, талия, живот. Я млею от тепла его чутких пальцев. От них словно исходит волнующий ток. Из меня вырывается непроизвольный стон, я снова пытаюсь его обнять, он снова задерживает и опускает мои руки. Вытаскивает из-под меня нижнюю часть моего пеньюара, так что вся эта ткань собрана у меня где-то на талии. Теперь от его рук блаженствует нижняя часть тела. Я почти обнажена, не считая сорочки в виде пояса, а у него только рубашка расстегнута, и это сделала не я! Слегка отталкиваю его, замечаю удивленный взгляд. Забираюсь с ногами на стол, заодно убираю досадную помеху в виде сорочки, которая белой лужицей стекается к моим ногам. Становлюсь перед ним на колени. О, Бог мой! Наконец-то, я выше! Даю волю своим жадным рукам, стаскиваю с него рубашку, расстегиваю джинсы (дальше сам, не слезать же со стола). Крепко обхватываю его голову, и, наконец-то губы наши соединяются и тут же яростно впиваются друг в друга.

Я чувствую его дыхание, хриплое и неровное, его невольный стон. Как же приятно обладать им. Но еще приятней принадлежать ему. На обладание он отводит мне лишь несколько минут.

Это происходит здесь же, на письменном столе, потом мы перебираемся на диван. Последний оргазм, выжав насухо, распластывает меня почти бездыханную и абсолютно без сил. Я проваливаюсь в сон. Мне все равно, что я без одежды и на неудобном диване в кабинете.

Женщины обычно обижаются, когда их мужчина после секса сразу отворачивается к стене и засыпает. А как насчет мужчин? Они обижаются? Или то, что женщина впадает в сонную кому после его ласк, выглядит как комплимент? Надеюсь, да. Чувствую, как Саша, завернув меня в покрывало (если придется в коридоре столкнуться с дитем), переносит в спальню. У меня хватает сил только чтобы задержать его на миг для поцелуя.

- Спи! Я еще чуть поработаю.

Я выжата, как лимон, а он бодр и свеж и желает работать! Несправедливо! Это последняя яркая мысль, прежде чем я окончательно отключаюсь.

Артем.

- Па, я не ожидал, что ты сегодня приедешь на занятия,- говорит Артем, сидя рядом с отцом на переднем сиденье его LEXUS GX

Они уже полчаса не могут выбраться из пробки, и тягостное молчание первым нарушает сын.

- Раньше просто не было времени, ты же понимаешь. Теперь легче стало, салон функционирует, думаю, мы сможем чаще бывать вместе. Да, поедешь завтра со мной в деревню? Приглашаю. Соберутся все. Будут Леха и Артур. По-моему, ты с ними нашел общий язык.

- Конечно, поеду!

Александр с удовлетворением отмечает, что глаза сына наконец-то блеснули живым огнем.

- А о чем ты говорил с тренером, Евгением Степановичем? – беспокоится парень.

- Он рассказывал о твоих успехах.

- Какие там успехи, - разочарованно тянет Тёма, - У меня ничего не получается. Меня колотят даже малыши!

- Почему же ничего? Что-то у тебя получается. А эти малыши, в отличие от тебя, в секции не один год. Тебе просто нужно убрать из движений импульсивность, отключить чувства и включить мозги. Продумывай каждый шаг. Даже если тебя одолевают, ты включай не злость и отчаянье, а разум. Только тогда найдешь у противника слабые стороны и сможешь выйти победителем в последний момент. Главное, не отчаивайся, у тебя все получится со временем, - успокаивает Александр.

- Да кто отчаивается! Я все понимаю.

- Еще у тебя очень слабо работают ноги. Обрати на это внимание. Ты действуешь как в боксе. Хотя ты посещал бокс в третьем классе и быстро его забросил, но навык остался. Как только чувствуешь, что сдаешь, сразу вспоминаешь боксерские приемы. Ты должен на время забыть их. Айкидо – это несколько другое.

- Мне тренер то же самое говорит. Я постараюсь. А ты не мог бы мне что-нибудь сам показать … ну, … мы бы вместе с тобой могли иногда в спортзал ездить. Если ты перенесешь занятия на вторую половину дня, или на выходных.

- Вообще-то у меня график, но что-нибудь придумаем. Кстати, у тебя график тоже. Куда ты, интересно, собираешься впихнуть в свое расписание еще и спортзал с отцом?

- Ну да, из-за мамы у меня почти нет свободного времени. И зачем мне все эти репетиторы? Химию я как не знал, так и не знаю, русский тоже. Его просто невозможно выучить! Английский и то легче!

- Артем, мама права, у тебя впереди экзамены. Кстати, ты ничего не сказал о математике, на которую мы сейчас едем. Хоть она-то тебе нужна? Ты уже определился, куда поступать будешь?

- Я буду военным, как и ты. И там ни глаголы, ни химические формулы не нужны.

- Ошибаешься. Если ты будешь как я, то, как раз все это тебе пригодится, а так же много чего еще. Ты даже пожалеешь, что бросил, несмотря на уговоры матери, музыкальную школу, и не взялся изучать второй иностранный.

- Па, ты шутишь! Зачем военному фортепиано? – неподдельно изумляется Артем.

- А зачем твой друг Артур так хорошо освоил танцы? Следуя твоей логике, казалось бы, зачем военному танцевать? Но это его умение не раз выручало в различных ситуациях.

- Но это же танцы и это же Артур! – не находит, как еще возразить Тёма.

- Ты никогда заранее не узнаешь, что тебе пригодится в жизни. Поэтому нужно уметь многое, хотя бы азы.

- Па, а можно вопрос … ну, то есть совет, … в общем, сажи, как ты считаешь …, то есть посоветуй …

- Да говори уж, - подбодрил Александр внезапно растерявшегося сына.

- В общем, если тебе нравится девочка … э … девушка, в общем, как ей это сказать … или … в общем, как дать понять, что она тебе нравится, ну, чтобы не отшила сразу … вот.

Александр с облегчением выдыхает. Ну, наконец-то, проблема озвучена. Он и раньше подозревал, что у шестнадцатилетних подростков вопросов в учебе и спорте обычно не бывает. В этом возрасте на смену такой ерунде приходят проблемы других масштабов - взаимоотношения полов. Он взглянул на сына. Высокий, темноволосый, черты лица уже утратили детское выражение. Ему можно дать и восемнадцать лет, и больше. Одно он не понимает. Что его так смущает? Излишней робостью Артем не отличается. Видимо, девочка попалась слишком упертая.

- Что тебе мешает прямо сказать ей, что она тебе нравится? – с улыбкой спрашивает Александр.

- Не знаю, … как-то хотелось подготовить ее, намекнуть.

- И долго собираешься намекать? Помнишь, фильм «Такси»?

- Да, а причем тут это? – удивляется Артем.

- Там есть такая сцена, где Даниэль советует нерешительному полицейскому подойти к женщине, которую желает, прогнуть ее и поцеловать. И тогда одно из двух – либо она пошлет тебя подальше, либо приклеится к тебе на всю жизнь. Главное, ты узнаешь об этом сразу.

- А! Вспомнил! Точно! Спасибо, па!

- Подожди, Артем, это просто пример. Может, целовать так сразу не обязательно, тем более прогнув, но сказать можно. По крайне мере ты перестанешь об этом раздумывать, - пытается смягчить свой совет Александр.

- Да я понял, - Тёма заметно повеселел, видимо, решив для себя мучительную задачу.

- Что там хоть за девочка? – спрашивает отец.

- Она замечательная и очень красивая, - отвечает сын.

- Кто бы сомневался. Кстати, завтра можешь спросить у Артура или Алексея о способах обольщения девочек. Они спецы в этих делах.

- Па, но Артур женат! – удивляется Артем.

- Ну и что?

- Он что, изменяет жене?

- Артем, жене изменить невозможно, потому что она выбрана тобой раз и навсегда.

- Тогда я не понимаю.

- Надеюсь, потом поймешь.

- Так я могу спросить у Артура? Он не обидится?

- Артем, почему он должен обижаться. Опыт с женитьбой никуда не девается…. Послушай, если пробка не сдвинется в ближайшие 15 минут, мы опоздаем на урок.

- А, ничего страшного, меньше заниматься буду. После меня придет еще кто-то, урок сократится. А мне и десять минут хватит.

- Ты так не любишь математику?

- Да чё ее любить-то!

- Да, особенно если есть другие предметы для того, чтобы любить.

- Ты точно сказал, пап!

На урок они все же опоздали на полчаса. Въехав во двор многоэтажного дома, они остановились возле нужного подъезда.

- А вот и Верочка, - вдруг произнес Артем.

- Кто? – удивился Александр.

- Вера Ивановна, преподаватель. Вон стоит возле скамейки.

Александр смотрит, куда указывает Артем, и видит высокую стройную молодую девушку в джинсах с низкой талией, в короткой кожаной курточке, под которой угадывается короткая кофточка, так что живот и спина этой дамы, несмотря на конец октября, открыты.

-Это твой преподаватель? – удивляется Александр, - Ее точно мама выбирала?

- Па, она гений в точных науках, с красным дипломом окончила МГУ, работает в крутом колледже, после занятий с ней не бывает не сдавших экзамен! – с жаром выпаливает Артем.

- Ладно, ладно, верю. Внешность обманчива. Я считал, твои преподаватели постарше.

- Красивая, да?

- Ничего, - соглашается Александр, отмечая светлые локоны, спадающие на плечи, милое лицо с большими выразительными глазами и аккуратным носиком.

- А уже думала, вы не приедете, - говорит Вера Ивановна, увидев Артема.

- Извините, задержались в пробке, - оправдывается Артем, - Вера Ивановна, познакомьтесь, это мой отец.

Александр выходит из машины. Она подходит ближе, протягивает руку, смотрит на Александра. Глаза ее, блеснув, распахнулись, рот удивленно приоткрылся, она тут же вспыхнула, засмущалась, опустила длинные ресницы и промямлила:

- Приятно познакомиться, Вера … Ивановна. Я … занимаюсь с Артемом.

Александр уже привык к подобным реакциям некоторых женщин. Но не менять же свой рост и телосложение только ради того, чтобы впечатлительные дамы не теряли сознание при ближайшем рассмотрении.

- Александр Григорьевич, отец этого шалопая, - представляется он с улыбкой, надеясь, что не сильно испугал эту рафинированную барышню.

Рука Верочки тонет в его ладони. Он легонько сжимает ее пальцы и сразу же отпускает, отступает на шаг. Похоже, только тогда она выдохнула.

- Не буду задерживать, извините еще раз, что опоздали и сбили график, - говорит он.

- Ничего. Я звонила Оксане Юрьевне, она сказала, вы точно приедете, поэтому следующее занятие я передвинула на час. Все нормально, - запинаясь, объясняет Вера Ивановна.

- Пойдемте, что ли? – Артем нерешительно мнется на дорожке к подъезду, удивляясь задержке преподавателя. Обычно она с родителями не церемонилась, втискивала урок ровно в час и ни минуты не тратила впустую.

- Да, сейчас идем, - говорит Вера Ивановна и снова обращается к Саше, - Александр Григорьевич, вы можете зайти в квартиру и подождать там. Я приготовлю чай, включу телевизор. У меня две комнаты, поэтому ни вы нам, ни мы вам не помешаем.

У Артема отвисла челюсть. Никогда родители не ждали учеников в ее квартире. Где они проведут этот час, это только их проблема.

- Нет, спасибо. У меня тут поблизости есть дела. У вас очень удобно расположена квартира, почти в центре, - делает неожиданный комплимент Александр.

- Что же, как хотите. Приятно было познакомиться. Пойдем, - говорит Вера Ивановна Артему, оторвавшись, наконец-то, от созерцания фигуры его отца.

- Па, через час, здесь.

- Да.

Через час Артем садится в машину мрачнее тучи. Александр это сразу замечает. Куда делось то настроение, в котором он ехал на урок. Отец ждет, когда сын заговорит первым, но тот упорно молчит, угрюмо уставившись в боковое стекло.

- Может, расскажешь? – не выдерживает Александр.

- Что рассказать?

- Что произошло за тот час, пока я тебя не видел? Неприятности с алгеброй?

- Да. Вера Ивановна попросила твой телефон, я ей дал.

- Зачем?

- Она сказала, что хочет поговорить с моими родителями, и я должен сам выбрать, с отцом или с матерью. Я выбрал тебя.

- А о чем она хочет поговорить?

- Не знаю. Наверно, она не будет больше со мной заниматься.

- Почему?

- Да потому что я идиот! – в сердцах выкрикивает Артем и замолкает, теперь уже надолго.

- Ладно, разберемся, - говорит Александр, понимая, что больше он из сына ничего не вытянет.

Вечером у Александра раздался телефонный звонок с незнакомого номера. Он взял трубку.

- Александр Григорьевич, это Вера Ивановна, преподаватель вашего сына.

- Я понял. Сын предупредил, что вы хотите со мной поговорить.

- Он вам рассказал, почему?

- Нет. Надеюсь, вы меня просветите.

- Я так и знала. Я хотела бы с вами поговорить по поводу вашего сына.

- Это я уже понял, говорите.

- Видите ли, это не телефонный разговор. Не могли бы мы с вами встретиться и побеседовать с глазу на глаз.

- Хорошо. Когда вам будет удобно и где?

- В любое время, как скажете, я найду возможность. Можно завтра или послезавтра. Только скажите точно время.

- Завтра я не смогу, послезавтра в воскресенье, во второй половине дня вас устроит?

- Да.

- Где мы могли бы встретиться?

- Приезжайте ко мне домой, где я живу, знаете.

- Я позвоню, как приеду, вы выйдете о двор.

- Договорились. До свидания.

Александр положил трубку, слегка удивившись таинственности разговора, но долго раздумывать над ним не стал, в воскресенье выяснится. По крайне мере есть вещи серьезнее истеричного преподавателя, которого всегда можно заменить. Например, контракт с японцами на поставку автомобилей. Именно им были заняты сейчас все мысли Александра.

День солнечный и ясный, но холодный. Что поделать, конец октября. Подходящий денек для традиционной вылазки в деревню компании друзей, в которую входит Александр. Этой традиции уже много лет. Сейчас почти у каждого и семи человек есть дачи в довольно таки живописных местах, практически на природе, но никто не смеет нарушать традицию, берущую начало со времен, когда не у всех была даже собственная квартира. К тому же собраться у Кузьмича в деревне, означало без женщин и без галстуков, хотя какие галстуки в бане! Короче, настоящий мальчишник.

Иван Кузьмич, родственник одного из этой дружной компании – Максима, всегда был рад этим если не ежемесячным, то ежесезонным сборищам точно. Скучал, если долго не видел, «своих хлопчиков» - дюжих мужиков от 32 до 47 лет. Готовился к приезду ребят, как к празднику, и, конечно же, принимал непосредственное участие в посиделках и разговорах. Артем всегда был в восторге, когда отец брал с собой на мальчишник. Других подростков здесь не было, он был самым старшим из имеющихся детей в этой группе, и остальных не привозили в силу возраста. Общение с друзьями отца давало ему ощущение того, что он уже взрослый, чуть ли не спецназовец! Вот и в этот субботний день все проблемы, обиды и неприятности позабыты. Веселый от предвкушения приятного дня, Артем входит в ворота деревенского дома Ивана Кузьмича. Возле двора уже собрался целый парк внушительных автомобилей, это значит, смогли приехать все.  

- Артем, пакеты с продуктами несешь в дом, вручаешь деду, я к беседке несу запасы алкоголя. Понятно?

- Так точно! – отрапортовал сын и помчался к дому.

- Внучек, да зачем же столько харчей! Да разве ж вы съедите столько! Понавезли! Что у меня продуктов нету! – возмутился Иван Кузьмич, принимая от Артема внушительный пакет с продуктами.

Все дети для него были внучиками, как все их отцы хлопчиками.

- Ничего не знаю, мне сказали отдать. А где все?

- Да возле бани, где же еще, шашлыки жарить собрались, химии понакупят, а потом из ее чёй-то готовят! – ворчит дед в обиде за то, что шашлыки не из его экологически чистых кроликов, разведением которых он занимается.

- Ага! Я пошел! – Артем выбежал из дома и помчался на огород, где была построена баня внушительных размеров, беседка и место для мангала.

Поприветствовав всех по-мужски, Артем подошел к Артуру. По возрасту, они были ближе всего, так как Артур самый младший в этой компании. К тому же у них всегда находились общие темы для разговоров, даже когда Тёма был совсем маленьким. Или просто общительный и жизнерадостный Артур умел найти подход к детям. Артем считал его своим другом, общался запросто, в отличие от других членов команды.

- Привет, Тёмыч, давно тебя не видел! – восклицает Артур.

- Привет, а где Леха? – спрашивает Артем, не заметив их общего друга, тридцатипятилетнего программиста Алексея.

- А пошел он в баню! – говорит шутливо Артур.

- Не понял.

- Он сегодня истопник. В бане он.

- А, понятно!

Все заняты делом, подготовкой к парилке и последующему застолью. Артем, помогает по мере возможностей, но, выполнив несколько мелких поручений, снова подходит к Артуру.

- Тёмыч, у тебя явно ко мне есть какое-то дело. Я угадал?

- Ну, есть, - бурчит Артем, недовольный, что его так быстро раскусили.

- Пошли в беседку, поговорим.

- Пошли.

Артем нехотя плетется за Артуром, растерявшись от того, что не знает, как к делу подойти. Уединившись в закрытой беседке, Артур внимательно смотрит на Артема.

- Ну, рассказывай, - подталкивает тот к беседе.

- Чего? – еще больше хмурится Артем.

- Для начала, как жизнь, - решает помочь Артур, видя замешательство подростка, - Как дела на личном фронте, девочка уже есть?

- Ну, в общем, нравится там одна, - тон Артема резко меняется на более бодрый, так что Артур понимает, попал в точку.

- Только я не знаю, как к ней подойти, - продолжает Артем смущенно.

- Тёма, я тебя не узнаю, - прищурившись, Артур с улыбкой смотрит на мальчишку, - Ты такой боевой парень, за словом в карман не лезешь, и не знаешь, как подойти к девчонке. Что у вас там, в классе, воображалы одни?

- Да причем тут класс? Там приставалы одни! Достали! То записки пишут, то возле школы поджидают, в девятом классе даже дрались две, говорят из-за меня, чё я им сделал? Я даже не намекал, а они все в любви признаются. Там мне стоит только кивнуть, и очередь выстроится, но мне чё-то не хочется, они все такие… такие… в общем, фу!

- Ясно, Тёмыч, с тобой, ты легких путей не ищешь. И, как я понял, она строит из себя недоступность.

- Что-то типа того…

- Понятно. Первый совет – будь смелее. Даже если поджилки дрожат, засунь свой страх и робость куда подальше и вперед без лишней скромности.

- Папа мне тоже это советовал.

- Отец плохого не посоветует. Ну и?

- Она врезала мне по морде! Думаю, теперь совсем не захочет меня видеть!

- Не факт. Первая реакция таких девушек на мужскую наглость именно такая. Она же не хочет потерять лицо и показаться легкодоступной. Но если ты проявишь настойчивость, она твоя. Только дай ей подумать какое-то время, так сказать, прийти в себя, и подкати снова. Главное, не теряйся, действуй смелее. Помни, ты мужик, ты главный! Для любой, кто тебе понравится, ты просто мечта, только не всякая это понимает. Твоя задача ее в этом убедить. Понял?

- Наверное, да, - неуверенно произносит Артем.

-В общем, тут еще нужна практика. Жаль, что твои одноклассницы такие доступные. На них бы попрактиковался. Может, есть хоть одна недотрога?

Артем задумался, прикидывая что-то в уме.

- Нет, из тех, что я знаю, нет ни одной, - произносит он с таким сожалением, что Артур едва сдержался, чтобы не рассмеяться и не обидеть парня.

- Ладно, действуем по другому пути. Берем тех, которых ты не знаешь, они не знают тебя, на них и практикуемся.

- Думаешь, стоит попробовать?- с сомнением в голосе произносит Тёма.

- Уверен! Стоп! Я прямо сейчас тебе практику организую, - говорит Артур и, выглянув из беседки, находит глазами Кузьмича, - Иван Кузьмич! – зовет он.

- А! Чего, хлопчик! – отозвался тот.

- Я когда подъезжал к твоему дому, видел рядом с соседкой, бабой Ниной, какую-то девчонку, кто она такая?

- Кто, кто, унучка Нинкина, с города, на выходные приехала до бабки. Хорошая девка, работящая, послушная, - выкладывает информацию дед.

- А сколько ей лет?

- Не знаю.

- В школе она учится?

- Нет, гдей-то в институте учится, Нинка говорила, а в каком, забыл я.

- А где она сейчас может быть?

- Ясно где, козей с бабкой пасет, где же еще, они завсегда в это время пасут, я им и Машку свою сплавил. А зачем тебе она?

- Да, неважно, дела тут у нас,- неопределенно отвечает Артур и входит в беседку, где сидит Артем.

- Все слышал? Вот тебе задание. Снять эту девочку. Труднее не придумаешь: незнакомая, если послушная и работящая, должна быть и недотрога, старше тебя. Как думаешь, справишься?

- Ес! – подпрыгнув, восклицает Артем и выбегает из беседки.

- Стой! – окликает Артур и кидает ему ключи от машины, - Облегчаю задачу. Можешь взять мою Ауди. Типа, покататься выехал, не хочешь ли со мной?

- Да это уж совсем легко! – говорит Артем, хватая ключи и выбегая на улицу.

- Потом полный отчет! – кричит вдогонку Артур.

- Хорошо! – раздается уже где-то за воротами.

-Куда ты отправил моего сына? – спрашивает Александр, когда Артур присоединяется к общей компании.

- На практику. Кстати, как он водит автомобиль?

- Нормально, до педалей достает, - шутит Александр.

- Если что, с тебя ремонт.

- Не волнуйся, ничего с твоим джипом не случится, он с десяти лет водит машину. Жаль, что права можно получить только в восемнадцать.

- Саш, его, по-моему, зацепила какая-то девочка. Он очертя голову кидается снимать незнакомую девушку, ничуть не смущаясь, а о той даже говорит запинаясь. Он к ней что-то чувствует.

- Ты думаешь, я это не вижу?

- За ним нужно присмотреть, чтобы не натворил чего.

- Как видишь, я этим и занимаюсь, иначе не тащил бы его сюда. Но все равно, за всем не уследишь. Артур, он, по-моему, тебе доверяет. Если что, направь его куда нужно.

- Я бы это и без твоих просьб сделал.

Артем вернулся, когда уже совсем стемнело, и вся компания сидела в просторном предбаннике за огромным столом. Все шумно общались, шутили, слушали бесконечные байки Кузьмича, удивляясь в очередной раз, что за столько лет он ни разу не повторил одну и ту же историю.

Артем тихонько пробирается в помещение, сбрасывает с себя одежду, так как все уже сидят в простынях, да и просто очень жарко от дровяной печки. Иван Кузьмич как раз начал свой очередной рассказ:

- Вот и я говорю, - вдруг и даже не к слову вставляет дед, посмотрев на Артема, который усаживается напротив. Все замирают в ожидании продолжения, - Говорю, как одно и то же слово можно по-разному понимать. Был у меня такой случай. По молодости еще. Собрались ко мне приехать друзья, в баньке попариться, еще старая баня была. С ночевкой, значит, издалека ехали, посидеть по-мужицки хотели, с водочкой, как и положено. Ну, я ж готовиться к встрече, разносолы из погреба достал, кроля уделал. Думаю, маловато, не поймут. Пошел до Нинки соседки, помоги, говорю, салатики там, может, еще чего, чтобы по-человечески, значит, друзей встретить. А она мне кажа, некогда, и Таньку посылает, дочку свою. Та еще не замужем была. Хорошая девка, работящая, скромная, дочка Вика вся в нее пошла, - дед подмигивает Артему, - Так вот, крошит у меня Танька салатики, а тут и друзья подтянулись. Баньку топят, литры на стол поставили, потягивают, потихоньку. За столом посидели. Вечером собрались идти париться, и тут Витюха говорит: «Я не пойду! ». Мы к нему, что да как, а он уже набрался, слова связать не может, бормочет что-то. С трудом мы поняли, что Танька, якобы, ему сказала, что хочет она, того, чтобы он ее в бане того, оприходовал, в общем. А он аж трясется весь, слезы на глазах, не хочу, говорит, своей Гале изменять. И хлобысь аккурат меж колышками, к которым помидоры подвязаны. Подняли мы его, отпоили, чем надо, в баню отвели. Он и там все бормотал, не хочу Гале изменять, чуть не плакал и норовил все с полок упасть. Утром проспались. Думаю, что-то тут не то. Ну, не такая Танька. Спрашиваю у нее потихоньку, что ты вчера Витьку сказала? А она: «Ничего такого. Он приставать начал, а я ему говорю, иди в баню! » Вот и рассуди, как одно слово все поняли, в меру своей испорченности, по-разному.

После того как стих оглушительный хохот, Артем протиснулся к Артуру, протянул ключи.

- Спасибо, - тихо проговорил он, - Прошло все замечательно.

- О! Тёмыч, этим ты не отделаешься! Пошли в парилку, ты же еще не был, заодно и расскажешь.

Пока Артур обхаживал Тему вениками, тот рассказывал о своих любовных приключениях.

- В принципе, нормальная девчонка. Зовут Вика. Учится в Бауманке, первый курс, живет с мамой, папа где-то в загранке. Обменялись телефонами. Она мечтает научиться ездить на машине, отец им с матерью оставил автомобиль, а ездить никто не умеет, хотя обе имеют права.

- Ты что, учил ее ездить на моей машине?

- Нет, ты что, мы сначала катались, потом просто сидели, разговаривали, потом…

- Продолжай.

- А можно не буду.

- Я сказал, полный отчет…. Ладно. Шучу. Надеюсь, трудностей не было.

- Нет, все прошло как всегда.

- Как всегда? Ну и что тебя смущает с той недотрогой. Тут все получилось, и там получится. Больше уверенности, даже наглости, они это любят, только не признаются. Если что, звони, посоветую еще что-нибудь. Ну, а если она совсем заупрямится, плюнь на нее, значит она просто какая-то ненормальная, другая встретится, еще круче.

- Спасибо, Артур, ты настоящий друг.

- Обращайся!

Воскресенье. Раннее утро, часов шесть. Я чувствую, как прогнулся матрац, муж скользнул под одеяло. Поворачиваюсь к нему, обнимаю его руку, прижимаюсь носом к плечу, чувствую, что к его привычному запаху примешиваются слабые нотки дыма и алкоголя. Он обнимает меня, придвигая ближе, целует макушку. Его аромат смешивается с моим, его близость волнует. Я целую его в уголок губ.

- Ты такая теплая и уютная, и пахнешь непередаваемо! – тихо бормочет он.

- А ты пахнешь алкоголем. Я думала, вы переночуете у Кузьмича, отоспитесь, а потом поедете.

- Меня не прельщает спать на полу, особенно когда дома ждет жена.

- Но ты же выпивал, а потом сел за руль.

- Обожаю, когда ты ворчишь. Ты становишься такой домашней.

Я хихикаю.

- А так обычно дикая, - комментирую я.

- Я бы сейчас не против испытать на себе твою дикость.

Он подхватывает меня, разворачивается на спину, и я оказываюсь лежащей на нем.

Обхватываю его лицо ладонями, целую, он придерживает мой затылок, не давая никуда сдвинуться, но я и не собираюсь. Мой язык блаженствует, прижимаясь к его языку. Наконец, его хватка слабеет. Я двигаюсь в поцелуе ниже, щеки, подбородок, горло, грудь, плечи. Как же я люблю его, люблю до последней черточки. Слышу, как у него изо рта вырываются прерывистые выдохи, его плоть шевелится подо мной, оживает. Ерзаю, вызывая в нем сладкие муки, чувствую, как желание теплой волной накрывает меня с головой. Усаживаюсь верхом. Меня заполняет божественное ощущение полноты. Он что-то бормочет низким хриплым голосом, я не могу разобрать, но прекрасно понимаю, что он хочет. Я уже охвачена силой инстинктивного движения, древнего, как сама жизнь. Мир пуст. Только он и я. Мы движемся в унисон, как единое целое. Каждый из нас растворен в другом, наши стоны и вздохи смешиваются. Я наслаждаюсь ощущением его власти надо мной, и ощущением того, какую власть имею над ним я. Кончаю громко, бурно, долго и без сил падаю на него. Некоторое время лежим без движения, я целую его упругую влажную грудь и соскальзываю на свою подушку. Он касается губами моих волос и шепчет:

- Еще в самом начале я хотел сказать, что не собирался тебя будить.

- Я тебя прощаю. Как прошел мальчишник? Как Артем?

- Артем в восторге. Я потом расскажу.

- Отдыхай, - говорю я, натягивая на него одеяло.

- Ты тоже засыпай, еще рано, - бормочет он мне на ухо и, наверно, тут же отключается.

Я уютно сворачиваюсь под боком любимого и тоже засыпаю.

Верочка.

Во второй половине дня, как и обещал, Александр въехал во двор дома, где жила Вера Ивановна, и набрал ее номер.

- Александр Григорьевич, поднимайтесь. Третий этаж, двенадцатая квартира. Я дома.

Пришлось идти. Он позвонил. Вера Ивановна открыла сразу.

- Я не вовремя? – спрашивает Александр, окинув взглядом ее короткий яркий халатик, небрежную, на первый взгляд, прическу, над которой пришлось немало поработать, легкий макияж. Так что трудно понять, она только проснулась или собралась в гости, позабыв одеться.

- Нет, нет. Я ждала вас. Проходите, - она протягивает руку, чтобы взять его куртку, он сам вешает ее на вешалку, - Проходите, - снова говорит она и кивает в сторону двери.

Александр заходит в гостиную, садится на диван. Вопросительно смотрит на преподавателя своего сына. Верочка, явно смущаясь, всеми силами старается не терять самообладания. Александр ее рассматривает с нескрываемым интересом и какой-то легкой ироничной улыбкой на губах.

- Может, приступим, наконец, к родительскому собранию? – с сарказмом произносит он.

- Да, конечно, - Вера Ивановна опускается в кресло напротив, придерживая руками полы распахивающегося халатика.

- Я вас позвала, чтобы сказать, что ситуация с вашим сыном у меня зашла в тупик.

- Ты хочешь сказать, что мой сын тупица, каких поискать?

- Нет, я вовсе не это имела в виду. Он умный, способный мальчик, ленивый немного, если дело касается точных наук, но при желании добивается успехов. С экзаменами у него проблем не будет.

- Тогда в чем же дело? – удивляется Александр.

- Видите ли, ваш сын последнее время стал проявлять интерес ко мне, как к женщине. Я старалась не обращать внимания, мягко уходила от его намеков, но последний раз он просто набросился на меня и попытался поцеловать, - проговорила Вера.

- Ну, слава Богу, - только и сказал Александр после ее слов и рассмеялся.

- Да что же это такое! Я говорю вам о проблеме, а вы смеетесь! – возмущается она.

- Это я свое, не обращай внимания, - пробормотал он, нахохотавшись, так как вспомнил, что советовал Артему.

- Я не пойму, что вас так радует?

- Как что? Сын вырос. Становится мужчиной!

- Сугубо мужская точка зрения, - с обидой говорит Вера, - А мне что предлагаете делать?

- Что? Дай ему то, что он хочет, и он от тебя отстанет. Я знаю своего сына. Ты для него желанна, пока недоступна. Как только он получит свое, он отстанет.

- Что!!! – в праведном негодовании Верочка вскакивает с кресла, - Вы мне предлагаете переспать с сыном?

- И что в этом такого? Ты же не девочка, как я понимаю. Хочешь, я заплачу за это. Скажи, сколько?

- Да это … да это ….!!! – задохнулась Верочка, - Это средневековье какое-то! Да что вы себе позволяете!

- Я позволяю себе то, что хочу и могу, - коротко отвечает Александр.

- Думаете, если у вас есть деньги, вам все позволено?

- А вот деньги здесь совершенно ни при чем. И не строй из себя оскорбленную невинность. Если хочешь, чтобы к тебе не приставали ученики, хотя бы оденься приличней.

- Я … я нормально одеваюсь для уроков! И вообще, меня не привлекают подростки!

Вера нервно расхаживает по комнате. Александр наблюдает за ней, за все время разговора, даже не сменив позы, только расслабленно откинулся на спинку дивана.

- А кто же тебя привлекает? – вдруг спрашивает он.

Она резко останавливается, поворачивается к нему, с вызовом вздергивает подбородок.

- Вы, … ты! Ты меня привлекаешь.

- Ну, это я уже понял. Презервативы есть?

- Что? – ее глаза удивленно распахиваются.

- Поверь, я не хожу на родительские собрания с запасом резинок, - его тон полон язвительности.

Не раздумывая ни секунды, она выходит из комнаты, быстро возвращается, подходит к дивану, протягивает Александру пакетик из фольги. Он хватает ее протянутую руку, резко дергает, бросая на себя, так же быстро и резко поднимается, разворачивая ее к себе спиной, срывая ее легкий халатик и то немногое, что было под ним.

Это было не занятие любовью и даже не секс. Это было какое-то соитие. Он просто взял ее, грубо и жестко, не позволив не то, что прикоснуться к себе, даже не раздевшись. В голове Верочки пронеслось, если бы он не снял куртку в прихожей, она не помешала бы ему и сейчас. Это больше походило на изнасилование, с одной лишь разницей – это было именно то, что ей нужно. Стараясь испугать, оттолкнуть от себя или просто наказывая за отказ проявить благосклонность к сыну, как думала Верочка, Александр дал ей то, чего она хотела и тщетно искала, не понимая сама, чего же хочет. Почему ни один из вариантов бывших отношений ее не устраивал. Ей нравилось бояться, ей хотелось подчиняться. Подчиняться такому мужчине. Властному, невероятно самоуверенному, дерзкому.

Пока Вера лежала, уставшая, на диване, Александр вышел из комнаты, вернулся уже в куртке, остановился на пороге.

- Думаю, тебе нужно найти парня, чтобы не быть такой … голодной…. И я поговорю с сыном, - спокойно и отрывисто говорит он.

Вера вскакивает с дивана, натягивая на ходу халат.

- Александр, вы … ты, подожди, я хотела сказать, не уходи так быстро, я хотела поговорить, Александр! – быстро лепечет она, с упоением пробуя на вкус его имя и обращение «ты».

- Не стоит ничего говорить. Я дал тебе то, что ты хотела. Продолжения не будет, - говорит он ледяным тоном, - Я захлопну дверь. Отдыхай.

Он выходит из квартиры, оставив Верочку в полном смятении.

Постучав в дверь и получив разрешение, Александр зашел в комнату сына. Артем, проговорив, я перезвоню, быстро отключает телефон.

- Ты не хочешь поехать с нами всей семьей в фитнес клуб? – спрашивает отец у Тёмы, подкатывая компьютерное кресло ближе к дивану, на котором развалился Артем.

- Что-то не хочется, - лениво бормочет сын, - Я после вчерашнего не отосплюсь никак.

- А если я скажу, что у тебя есть шанс быть избитым отцом, дядей Максимом и, может быть, Артуром?

- Не понял?

- Ты же хотел, чтобы тебе показали несколько приемов, потренировали тебя. Там прекрасный спортзал, у нас будет возможность воспользоваться тобой, как грушей. Боишься?

- Нет! Конечно, я еду! Просто ты сказал, едем всей семьей, я не понял, мама и Миша тоже в спортзале будут?

- Зачем же, мама там встречается с подругой, а Миша хочет в боулинг поиграть.

- А, понятно! Сейчас, соберусь.

- Артем, я разговаривал сегодня с Верой Ивановной - тон отца вдруг меняется на более официальный.

Почувствовав это, Артем убирает раскованную позу, усевшись на диване прямо, опускает голову.

- Она тебе все рассказала, да? - по его лицу пробегает тень, он мрачнеет.

- Более менее. Хотелось бы услышать от тебя.

- Ну да, она мне нравится. Она такая вся, я даже не могу сказать какая.

- Не говори, я понимаю, какая.

- Ты сейчас скажешь, что она намного старше, что она не для меня, что я не могу к ней ничего испытывать.

- Нет, не скажу. Но она действительно не для тебя. И дело не в том, что она старше. Как бы ты ни старался, ты пока не сможешь ей дать то, что ей нужно. А тебе она не даст ничего, кроме разочарования, поверь. У нее несколько другие потребности.

- Она что, лесбиянка? – в ужасе говорит Артем.

- Нет, но все равно, не совсем обычная.

- Это что, она тебе все рассказала? – удивленно восклицает Тёма.

- Не все, о многом можно просто догадаться, имея жизненный опыт. У тебя этого опыта нет, поэтому, лучше тебе побороть свои чувства к ней. Я понимаю, это не просто. Если хочешь, мы найдем другого преподавателя.

- Нет, не нужно. Я должен сам справиться с ситуацией, а не бежать от нее, - угрюмо бормочет сын.

- Хорошо. Я очень надеюсь, что справишься ты достойно. А теперь иди собираться. Не забудь кроссовки, - Александру так хочется облегченно вздохнуть, но что-то подсказывает, еще рано.

Через три дня в обеденный перерыв у Александра раздается телефонный звонок. Имя не определилось, но он помнит этот номер.

- Александр, это Вера. Не бросай … те … трубку, мне нужно поговорить, - скороговоркой, запинаясь, выдает она.

- Не в моих правилах сбрасывать звонок, если я взял телефон. Говори.

- У меня к вам просьба. Мне нужны деньги. Срочно. Ты не мог бы мне одолжить.

- Сколько?

- Э … это не маленькая сумма, и я не могу обратиться к подругам или коллегам, у них точно нет. Родители тоже не помогут.

- Я спросил сколько, - грубо перебивает ее Александр.

- Две … тысячи … долларов. У меня проблемы,… двое учеников….

- Диктуй номер карты, - снова перебивает ее он.

- Что?

- Мне нужен номер твоей банковской карты, чтобы я мог перекинуть туда деньги.

- Э… у меня нет банковской карты. Мне нужны наличные, - жалобно говорит Верочка.

- Врешь. Как я понял, тебе нужно поговорить, и без этого никак.

- Ты сможешь приехать? – быстро и напряженно спрашивает она.

- После работы, часа в четыре, я заеду.

В половине пятого вечера Вера открыла ему дверь. Она снова была в каком-то неимоверно коротком то ли халатике, то ли тунике, считая, наверное, что такие длинные и красивые ноги нельзя прятать. Губы Александра кривятся в сдержанной усмешке. Не ожидая приглашения, он проходит в гостиную, где уже был в прошлый раз. На

журнальном столике стоит бутылка вина, бокалы и фрукты. Усаживается на диван, на то же место. Бросает рядом с бутылкой пачку долларов. Бесстрастное лицо напоминает маску. Вера изо всех сил старается сохранить невозмутимость, напряженно улыбается, усаживается в кресло напротив. Как и в прошлый раз.

- Спасибо, - тихо говорит она, кивая на деньги, - У меня внезапно ушли двое учеников. Одна переехала с родителями, другие не объяснили причин. Дело в том, что эта квартира куплена в ипотеку, платеж немаленький, поэтому приходится заниматься частными уроками. А тут чувствую, что не вытягиваю. Я верну долг. Или отработаю. Если можно, пусть это будет предоплата за обучение Артема. Или … или он не будет заниматься у меня? – она бросает на Александра быстрый панический взгляд.

-Нет, пока он будет с тобой заниматься. Я разговаривал с сыном. Он обещал умерить свой пыл. Только не провоцируй его, ради Бога! Хотя бы оденься как учительница. Ты же заканчивала педагогический, изучала психологию подростков, знаешь, какой ураган бушует в них в этом возрасте. Но если он или ты не справитесь, тогда будем думать о новом педагоге.

- Не нужно, - быстро говорит она, - Все будет хорошо…. Александр, я думала о тебе… - вдруг добавляет она, глядя ему в глаза.

- Не могу похвастать тем же.

- Я просто схожу с ума все эти дни, - продолжает она, не желая замечать иронии, - Ты не выходишь у меня из головы, мне просто жизненно необходимо было снова увидеть тебя.

- Идея с деньгами очень оригинальна, - едко замечает он.

Вера отводит глаза, не выдержав его тяжелого взгляда.

- Ну да…. У меня есть и карта, и счет в банке. Но не в этом дело. Я должна тебя увидеть, чтобы сказать…. Ты для меня как наркотик, меня тянет к тебе, я хочу тебя. Я понимаю, у тебя семья. Но я не напрашиваюсь в жены. Я хочу быть просто любимой женщиной, любовницей. Мы могли бы встречаться так часто, как ты захочешь, я ничего не потребую от тебя, кроме встреч. Я ведь нравлюсь тебе, я поняла это, - голос ее, сначала решительный, дрогнул на последней фразе.

- Да ничего ты не поняла! – на его лице тень гнева и … сожаления, - У меня есть и любовница, и любимая женщина. Это моя жена. И меня все в ней устраивает. Ты стала разовым партнером. Продолжения не будет, я сказал это еще в прошлый раз. Ты очень хотела, я тебе помог. Вера, ты взрослая женщина и понимаешь, если не прекратить сейчас, потом будет труднее.

- Но я не хочу прекращать! Я хочу тебя, сейчас, вчера, завтра. Хочу с того момента как увидела. Ты должен меня понять и помочь мне, - почти кричит она.

- Я не из армии спасения! – бросает он грубо и пренебрежительно.

- Все дело в ней, в твоей жене? Неужели она настолько владеет тобой, что ты не сможешь найти места для любовницы? – стараясь уколоть, говорит она.

- Она моя любовница, а насчет того, чтобы владеть мной, - он усмехается, - Это очень непросто. Послушай, у тебя, наверное, давно не было отношений. А сейчас сносит крышу, как и подросткам, - говорит он спокойным голосом

- Да были у меня отношения! И парень есть, … был! – вскрикивает она с жаром, - Но это все не то. Я сама не понимаю, что меня не устраивает, почему мне никто не подходит. Я ведь не уродина, и в постели знаю как себя вести. Но все они мне по барабану. А потом я увидела тебя. Ты сделал такое … Я поражаюсь, как могла выдержать, но я наслаждалась этим! Саша! Я люблю тебя! Пожалуйста …

Она буквально скатывается с кресла и, преодолев шаг до дивана, опускается на колени возле его ног, хватает его за руку, прижимает к губам. Он мощно и стремительно поднимается на ноги.

- Сядь в кресло! – рявкает он.

Она послушно усаживается на место и опускает голову. Он возвышается над ней, очень высокий, какой-то угловатый и мрачный.

- У тебя в детстве не было психологической травмы? Тебя изнасиловали, и ты получила от этого удовольствие?

Она резко вскидывает голову, как от удара, на лице боль и паника, растерянно моргает.

- Я знаю хорошего психолога, если нужно, дам его номер телефона и попрошу за тебя, - его голос зловеще мягкий, а лицо по-прежнему ничего не выражает.

- Со мной все нормально, - шипит она сквозь стиснутые зубы, - Не смей говорить мне такое!

- Я просто хочу помочь, - равнодушно произносит он.

- Так помоги! Мне нужен ты, ты, а не доктора. Ты понимаешь!

- Понимаю. Но в этом я помочь не могу. Разберись с собой. Если что, мое предложение насчет психолога в силе. Думаю, наш разговор окончен.

Он окидывает взглядом ее сжатую фигуру в кресле, по лицу пробегает тень сожаления. Поворачивается и быстро выходит из комнаты. Щелчок двери приводит Веру в чувство. Она вскакивает с кресла и бежит за Александром. Догоняет на лестничной площадке. Он уже спустился на две ступеньки, когда она, открыв дверь, окликает его. Он оборачивается.

- Подожди! – она быстро подбегает, хватает за куртку. Он стоит ниже, она на две ступеньки выше. Покачнувшись, она едва не падает, он удерживает ее за талию. Осмелев от его прикосновения, она охватывает его шею руками и тихо шепчет:

- Поцелуй меня. Я хочу узнать, как это.

- Давай не будем устраивать концерт для соседей, - зловеще тихо и предостерегающе произносит он.

- Только один раз. И я уйду, - она с мольбой смотрит на него.

Ему не нужно наклоняться. Их лица на одном уровне. Он касается ее губ, она со стоном льнет к нему, обвивая его голову руками. Через какое-то время он расцепляет ее руки и подталкивает в сторону квартиры.

- Надеюсь, это все, - властно и категорично произносит он и, больше не оборачиваясь, быстро спускается по ступенькам.

Вера медленно бредет в комнату, прижав руки к губам, запирает дверь, медленно проходит в спальню, садится на кровать. Слезы потоком льют из глаз. «Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! » - срывается с ее пересохших губ.

Вика.

Когда вечером, часов в семь, Александр вернулся из салона, я не волновалась, просто немного беспокоилась.

- Привет. Где дети? – спрашивает он.

- Миша в комнате за уроками, а Артема нет. Он мне звонил часа в четыре, говорил, что задержится у друга. И я бы не тревожилась, но недавно ему набирала, у него отключен телефон, - жалуюсь мужу.

- Наверное, опять что-то с телефонами мудрят. Перезвонит, не волнуйся,- успокаивает он.

Но Артем не перезвонил. Девять вечера. Ужинаем втроем в гнетущей тишине. Я уже так привыкла к тому, что за ужином собираемся все вместе. Миша тоже подавлен, он в обиде, что брат исчез, не предупредив его. Обычно, то, что нельзя говорить родителям, они сообщают друг другу. А тут…. Десять вечера. Он всегда в это время дома, если не предупредил особо. Но он же предупредил? Почему я так беспокоюсь? Почему я не спросила, у какого друга и как долго задержится? Одиннадцать вечера. Я обзвонила все знакомые мне номера друзей, его нигде нет. Мне сообщают, что после секции он отправился домой. Двенадцать ночи. Иду к мужу. Он в кабинете. Я уже не могу справляться с этим одна. Он отрывает глаза от компьютера, смотрит на меня, читая лицо.

- Иди сюда!

Я подхожу и утыкаюсь в его плечо.

- Не волнуйся. Он взрослый самостоятельный парень. Скоро объявится, - успокаивает он.

- Саша, он только кажется взрослым, ему всего лишь шестнадцать.   С ним что-то случилось. Он никогда так не поступал, он всегда звонил. Почему отключен телефон? – бормочу я, чувствуя, что сейчас разрыдаюсь.

- Давай пока будем думать, что-то случилось с телефоном, а не с ним.

Час ночи. Я сижу в кабинете на диване, завернувшись в плед. Я мерзну, ужасно мерзну. Меня просто колотит. Саша пытается отвлечься работой. Потом выходит из-за стола, садится рядом, обнимает за плечи. Мы молчим. Все предположения высказаны, всех, кого можно, мы обзвонили. Остается ждать. Подсознание выдает мне картины одна страшнее другой. Я сжимаюсь в комок и начинаю дрожать.

- Прекрати думать о том, чего пока нет, - Саша, как всегда, проявляет пугающую способность угадывать мои мысли, - Если у него не будет веской причины для оправдания, я его убью!

- Только бы с ним ничего не случилось, - молюсь я.

Два часа ночи. Звонок на телефон мужа звучит громом в оглушительной тишине. Он берет трубку. Молча слушает, что ему говорят на том конце. Смотрю на его обычно бесстрастное лицо и замечаю, как он мрачнеет. Я холодею от ужаса.

- Да, я сейчас приеду, - говорит он.

- Что? – выдавливаю из себя, чувствуя, как кровь отливает от лица.

- Все нормально. Он сейчас в полиции. Попал в аварию, - говорит он спокойно.

Он всегда спокойно говорит, у него всегда все нормально, даже когда лежал с простреленной грудью, у него было все нормально. Меня не обманет его чудовищная способность владеть собой. Мысли лихорадочно мечутся. Меня заполняет ужас.

- Оксана! – внезапно вскрикивает он и в один шаг преодолевает расстояние между нами. Обнимает, прижимая к груди, так что я полностью срыта в его объятиях.

- Ты же слышала, - произносит он успокаивающе, - Он в полиции, а не в больнице. С ним все в порядке. Ты меня слышишь? Все нормально. Я его сейчас привезу.

Я выдыхаю с каким-то всхлипом, смотрю в его глаза, пытаюсь в них найти подтверждение сказанному. Он натянуто улыбается. Я верю. Вряд ли получилась улыбка, если бы было все так ужасно, как я себе накрутила.

- Я еду с тобой.

- Зачем? Тебе нужно отдохнуть. Через час мы будем дома.

- Саша, ты понимаешь, что говоришь? О каком отдыхе идет речь, пока я не увижу Артема. Как я проведу этот час, ты подумал?

- Хорошо. Поехали.

Мы выходим в коридор. Из спальни высовывается взлохмаченная голова Миши. Бедный мальчик, он тоже не спит.

- Все в порядке, Артем скоро будет дома, - говорит Александр сыну и треплет его русые кудри.

- Можно я с вами поеду, - ноет младший.

- А кто останется за хозяина? – строго говорит Александр.

Миша понимающе кивает головой и плетется за нами в прихожую, чтобы проводить.

- Мы скоро. Иди спать, - говорит муж.

Мы мчимся по ночному городу. Слава Богу, трассы в это время не переполнены, добираемся до нужного участка за двадцать минут. Возле отделения ни души. Я уже начинаю сомневаться, что увижу, наконец, сына, думаю, что произошла ошибка. Входим в пустое здание, стук каблуков гулко раздается по коридору. Где же все люди? Должно быть много людей, если произошла авария. Хватаю за руку мужа, он успокаивающе сжимает мои пальцы и идет дальше. Подходим к застекленному окошку, за которым сидит сонный дежурный, молодой человек в форме полицейского. Александр показывает удостоверение, сон с парня слетает мгновенно, он вскакивает, натягивает фуражку, отдает честь и начинает что-то нервно искать на столе. Ключи. Он находит ключи под стопкой бумаг, выходит из-за стеклянной перегородки, приглашает Александра следовать за ним, открывает бесчисленные замки на дверях, что-то скороговоркой рассказывая. Я силюсь понять, но в мой уставший возбужденный мозг доходят только обрывки фраз: « Део матиз … пассажирская сторона … рулевая колонка … разбитый нос … водительское удостоверение … мачта уличного освещения … порезаны руки…». Наконец мы останавливаемся, я ничего не вижу из-за широкой спины мужа, молодой лейтенант идет отпирать дверь, я прохожу вперед и вижу своего сына. Мой взгляд лихорадочно скользит по его угловатой фигуре на скамейке за решеткой. Нет никаких видимых травм, синяков, порезов, ушибов. Это главное. Перевожу дыхание, всматриваюсь в его лицо, милое родное. Взгляд сосредоточенный и отстраненный, пухлые губки сжаты в тонкую линию. Он выглядит таким удивительно взрослым и так напоминает мне сейчас своего отца.

- Мельников, на выход! – говорит дежурный.

- Без нее я никуда не пойду, - раздается голос сына.

- Да что за фигня! – в сердцах выкрикивает лейтенант, - То она никуда не пойдет, то он никуда не пойдет! Оба на выход! – орет полицейский.

Только теперь я замечаю девочку, которая, вцепившись в рукав Артема, сидит, как бы спрятавшись за его плечо. Артем встает, берет девушку за руку, и они выходят из этой клетки. Им вслед раздаются какие-то скабрезные шутки. Теперь я вижу, что в этой клетке они были не одни. Боже!

- Гражданку Линник мы и не задерживали, у нее документы в порядке, восемнадцать ей исполнилось, от госпитализации она отказалась, первую помощь мы ей оказали, - ведает моему мужу полицейский, - Но она наотрез отказалась покидать вашего сына. А вот ваш сын, будучи несовершеннолетним, управлял автомобилем, не имея, естественно, прав, и, не справившись с управлением автомобиля, принадлежащего гражданке Линник, при развороте въехал в фонарный столб, чем мог спровоцировать ДТП, но обошлось, к счастью.

Александр удивленно смотрит на Артема. Я разглядываю девочку. Невысокая, худенькая, с длинными светлыми волосами. На лбу, видимо, порез, он заклеен лейкопластырем, с руками тоже не все в порядке, из-под рукавов курточки видны бинты. На лице испуганно-растерянное выражение.

- Вы знаете, мне тут многое показалось странным… - снова начинает объяснять лейтенант, но муж его перебивает:

- Мне тоже. Протокол.

- Что? – полицейский непонимающе смотрит на Александра.

- Мне нужен протокол осмотра и задержания, - уточняет муж.

- Вообще-то я не имею права, сейчас,… утром … может быть, - путаясь в словах, пытается объяснить лейтенант.

Александр поворачивается ко мне и говорит:

- Оксана, веди детей в машину, подождите меня там, я сейчас приду.

Мы выходим на ночную улицу. С облегчением вдыхаю полной грудью свежий холодный воздух. Слава Богу, все обошлось, мой ребенок со мной и с ним все в порядке. В физическом плане. Потому что его душевное состояние мне совсем не нравится. Он молчит, поджав губы. Прячет от меня глаза.

- Тёма, как же ты нас напугал! – я пытаюсь его обнять, - У меня давно не было такой кошмарной ночи! – мне кажется, я сейчас расплачусь.

- Мам, ну ты чего, все же в порядке.

Он быстро обнимает меня за плечи, старается расцепить мои руки и отойти. Я понимаю, рядом девушка, а мама вешается на шею. Ему неудобно.

- Ты познакомишь меня с девочкой.

- Виктория. Вика, познакомься, это моя мама, Оксана Юрьевна, - быстро и нехотя произносит Артем.

- Очень приятно, - робко произносит девушка и, стараясь быть незаметней, прячется за спину Артема.

Из отдела выходит Александр. С удивлением окидывает нас, толпящихся возле автомобиля.

- В машину, - коротко приказывает он.

Артем и Вика не двигаются с места, настороженно посматривают на Александра.

- Я сказал, все садимся в машину, Виктория в том числе, - уточняет муж, бросив хмурый взгляд на детей.

Возражать ему никто не решается.

- Виктория, где ты живешь, - спрашивает Александр девушку, когда мы отъезжаем от отделения полиции и останавливаемся на перекрестке.

- Дубровская улица, дом пять. Там метро Пролетарская недалеко.

- Знаю, - говорит муж и рвет с места машину.

Дети на заднем сиденье о чем-то оживленно шепчутся, вдруг Виктория громко и горячо говорит, обращаясь к мужу:

- Александр Григорьевич, вы не ругайте Артема, он ни в чем не виноват, это я все…

- Заткнись, Вика! – орет Артем.

- Помолчи, - осаживает его она, - Я попросила Артема поучить меня вождению, он согласился, это я была за рулем, это я разбила машину.

- Это я понял и без вас. Невозможно, чтобы была так разбита водительская сторона, а травмы получил пассажир, - говорит муж, - Я не пойму, зачем Артему брать вину на себя, может, ты мне объяснишь, сын?  

- Я ничего не буду объяснять, - грубо бросает Артем, я с удивлением гляжу на него. Он под воздействием стресса забыл, как разговаривать с родителями?

- Да это все из-за меня. Если отец узнает, что я разбила машину, он меня убьет, а еще у меня могли отобрать права, а за них и так денег немало отвалили. А у Артема прав нет, отбирать нечего, и мой отец его не тронет.

- Ему и своего достаточно, - резюмирует Александр, - Ты ничего не хочешь добавить к этому, а Артем?

- Ничего.

- А почему у тебя весь вечер был отключен телефон.

- Потому, что я не хотел разговаривать.

- С кем?

- Па, давай дома поговорим.

- Давай.

С этого момента в салоне воцаряется тишина. Только когда мы подвезли к дому Викторию, Александр говорит, что решит вопрос с ее машиной. Девушка благодарит, прощается с нами и уходит.

А думала, все рассказать, Артему мешает Вика, но оказалось, я. Даже когда мы остаемся в машине втроем, разговор не возобновляется. Так, в полном молчании мы и приезжаем домой.  

В квартире я чувствую такую одуряющую слабость, такой упадок сил, что буквально валюсь с ног. Саша замечает это, он помогает мне снять пальто.

- Иди, отдыхай, я сейчас. Нужно все же поговорить с Артемом.

Он подталкивает меня в сторону спальни, а сам заходит в комнату сына. Я вхожу к себе, переодеваюсь, но не ложусь, знаю, что моментально отключусь. А мне хочется дождаться мужа. Вдруг слышу громкий окрик Александра. Он никогда так не повышал голос! По сути, я слышу это впервые. Ситуация серьезна. В голове всплывает: «Если он не найдет веских оправданий, я его убью». Наверное, оправданий не нашлось. Бегу к спальне Артема. Нужно спасать ребенка. Замираю в недоумении перед дверью, так как слышу грубый и громкий голос сына: «А что, только тебе можно нарушать моральные принципы? Ты спрашиваешь, думал ли я о матери, а ты о ней думал? » Негодование вскипает в душе. Да как он смеет разговаривать с отцом в подобном тоне? Так хочется влепить ему пощечину, чтобы поставить на место! Протягиваю руку к двери, но снова обиженный гневный голос Артема не дает мне ее открыть.

- Я сказал, что мне нравится Верочка, не для того, чтобы ты сам ее опробовал! Я стоял выше на лестничной площадке и видел, как вы целовались. И не говори, что ты не спал с ней! Я хотел с ней поговорить, а когда пришел, твоя машина уже стояла во дворе!

Артем говорит с надрывом. Александр что-то тихо отвечает ему, но я это уже не слышу. Я не хочу ничего слышать.

Полную версию этой истории можно найти 

Сентябрь 2013 год.