Поручик Ржевский за границей 5 (Порно на границе)

(продолжение)

Начало:

5

Не успел я прийти в себя от случившейся неожиданности, как на месте отъехавшей кареты с Жюли, остановилась другая. Дверца её распахнулась и из кареты высунулась Агнесса.

– Мсье Ржевский! – окликнула она меня.

Да, фортуна мне не изменила, и звать меня дважды моей даме не пришлось. В следующую секунду я уже был в карете подле неё.

– Мсье, вы ошиблись на площади и сели не в ту карету. Вы так торопились, что чуть до смерти не сшибли господина с ног, – проговорила Агнесса. – Я поняла это и приказала кучеру следовать за вами, полагая, что вы, увидев свою ошибку, скоро покинете карету. Но вы не поспешили этого сделать.

– В карете оказался мой товарищ. Он уговаривал меня поехать на Елисейские поля. Я с трудом отвязался от него, – слукавил я, не желая даме открывать истину. И, не желая углубляться в подробности случившегося со мной конфуза, я впился в губы Агнессы. Поцелуй – это единственный способ заставить женщину замолчать. Он же – прелюдия к прелюбодеянию.

Не остались без дела и мои руки: правая скользнула к Агнессе под корсаж и легла на упругую выпуклость, а левая неспешно потянула кверху подол её платья. Недавнее  приключение с Жюли ничуть не ослабило моего вожделения, и мой дружок с готовностью откликнулся на него и восстал.

Вскоре без труда я высвободил из корсажа оба холмика Агнессы. Вершины их венчали крупные соски, окружённые розовыми нимбами. Я приник к одному из них, стал поигрывать с ним.

– Мсье Ржевский, – произнесла с лёгким придыханием Агнесса, – вы чересчур торопитесь. Я полагала, что мы с вами сначала поговорим. Я не могу вот так, походя, изменить мужу.

– Путник в пустыне, умирающий от жажды, прежде рассказа о своих злоключениях, попросит у вас воды – проговорил я, оторвавшись от соска. – Неужели вы не позволите мне сперва испить влаги из вашего живительного источника?

Вопрос этот, право, риторический. Какая дама будет устраивать тайное свидание только ради того, чтобы поговорить?

– Мсье… – начала было Агнесса новую фразу, но ощутив мою руку на своём лоне, примолкла и сжала колени. Но я уже добрался до её скрытых под юбками волос и, пальцем раздвинув створки мокрой раковины, принялся гладить похотник.

Поняв, как далеко я зашёл в игре с её священным местечком, Агнесса, видимо, решила, что дальнейшее сопротивление бесполезно, расслабила ноги и развела бёдра.

Я опустился на пол кареты между ног возлюбленной, чтобы зреть на её сокровенное. Как я и предполагал, промежность Агнессы покрывали светлые волосы. Они не были густы и сквозь них легко просматривались слегка приоткрытые створки райских врат и вышедшие из них трепещущие розовые лепестки с каплями жемчужной амброзии. Я потянулся губами к ним, чтоб испить божественный напиток.

Я ласкал языком похотливый бутон любезной подруги, она подрагивала всем телом и тихонько лопотала:

– Боже, боже, что я делаю?.. Боже, это так приятно… Прости меня, Боже…

Я, не торопясь, вёл её по дороге к вершине блаженства. Дорога мне эта хорошо известна. Вставив в вагину палец, я нежно поскрёбывал её стенку, другой рукой теребил соски.

Агнесса умолкла. Я лизал её, ища наиболее чувствительные места. Возлюбленная расслабилась. Я почуял, что она приближается к волшебному экстазу.

И вот, она схватила мою голову руками и начала вздрагивать, напряглась, потянула меня кверху. Стенки вагины стали сжимать мой палец, накатывая волна за волной. Я понял, что её манда требует вогнать в неё моего дружка.

Я спустил рейтузы, выпустил его на волю и он ловко нырнул в заждавшуюся его вагину.

Агнесса содрогнулась, вскрикнула. Она кончила. Кончил и я, выбросив в недра моей любезной подруги тугую струю.

Мы уложились в отведённое дорогой нам время и успели привести себя в подарок. Смущённая всем случившимся Агнесса не поднимала на меня глаз и молчала.

Когда карета остановилась, я поцеловал её руку и поблагодарил за доставленное мне удовольствие.

– Мадам, вы были восхитительны, – сказал я.    

Васька ждал меня с конями в уговоренном месте, и мы поскакали назад. Меня ждал Париж и новые приключения. Ветер обвевал моё разгорячённое лицо. Я весело хохотал.

– Эх, Васька, в жизни нашей есть два счастье – крикнул я денщику. – Одно, когда ты, полный вожделения, едешь к бабе еть её, и другое, когда едешь от бабы удоволенный ею.

(продолжение следует)