Любовь можно понять. лишь лишившись её или Истории про любовь

Истории любви

Любовь можно понять... лишь лишившись её.

... о любви... О жизни. Все мои многочасовые размышления уместились в одной фразе бывшего налётчика. Свободу и любовь можно понять, лишь лишившись их. Но всё по порядку.

Вечер. В одном из сквериков возле универсама Центральный (Минск) я с друзьями пил пиво. Разговаривал, обсуждал свои проблемы. Мы по очереди, проставлялись  – пять заходов по пять бутылок (благо довольно близко туалет!) Мы так бы и разошлись, решив, или не решив свои проблемы, если б... Если б моё внимание не привлёк один энергичный человек. Он подходил к сидящим на лавочках компаниям и предлагал свою помощь – открыть бутылку. Затем, когда её содержимое опустошалось,   – вежливо просил её отдать. Он был не один. Аллея была под контролем группы. Где-то в центре её стояли сумки, в которые потом стекалась бутылочная река. Потом эти сумки исчезали в неизв6естном направлении и появлялись снова – уже пустые. Однако внимательно пронаблюдать за всем ходом отношений в группе я не смог. Во-первых, потому что мы выпивали, а во-вторых, потому что собеседник оказался непростой. Он – после некоторого угощения (хотя видно, что он уже принял) немного разговорился. Неторопливый слог, вбитый в пространство взгляд (что вы понимаете, лохи!), некоторая ленивость движений переходящая (когда отдавал бутылки) в быстрые... И вновь глаза, упёртые в нас, спокойные, расчетливые губы, сбитые лёгкой усмешкой и роняющие в нас с хрипотцой слова...

В нас, немного надоедливых, которые напились пива журналистов, вообразивших из себя гениев. Самоуверенных и самовлюблённых людей раскрывших: Рот, Глаза и Уши в поисках сенсации. (Чувствовалось, были бы другие обстоятельства, и его воля, то...) Он бы решал, что с нами делать. Но сейчас мы сидели и, с лёгкой развязанностью господ просили его... просили рассказать о другом мире. Мире, в котором он жил много лет.

С молодых лет он  – налётчик. Занимался грабежами. Попался. Отсидел двенадцать лет. (Что же он такое совершил, что его на такой срок засадили?) Теперь вышел. На свободе уже несколько месяцев и собирает пустые бутылки. На жизнь? Нет. Он мог бы жить и просто так. Правда, чуть хуже. На жизнь он заработал  в молодости. Тогда он отдавал большую часть прибыли в общак. На эти деньги жили заслужившие. Теперь он в числе последних. Ему платят "пенсию". Но ведь жить всем хочется лучше. Не существовать – жить. Жить нормально и... Содержать свою женщину.

– Но ведь можно было бы, наверное, жить по старому? – спрашиваю осторожно я. – Чего ты бросил? Ведь деньги получал немалые. За день сбора бутылок столько не заработаешь.

– Просто не хочется садиться,– говорит он, – ведь везде сложно. Даже ассы не смогут всё просчитать. Все равно рано или поздно попадёшься. Это тебе, дилетанту, всё кажется просто. Есть наводчик, есть налётчик. Меня, хоть сейчас могут направить на задание. Отдам наводчику тридцать процентов прибыли. Если не моя экипировка – все пятьдесят. Всё равно мне хватит, но... не хочется рисковать, даже когда можно поднять супернадёжный вариант. Кто не был в тюрьме, тот не знает что такое воздух свободы.   Воздух на свободе совсем иной. Здесь можно пойти, куда хочешь, и никто тебе ничего не скажет. Понять, что такое свобода можно только побыв в тюрьме. Свобода... Да, мне нравиться моя женщина. Если б не она,-- тут он делает паузу, размышляя,– наверное,   и сейчас промышлял грабежами. А с ней можно посидеть хорошо за бутылочкой вина, поговорить. И физическом плане хорошо. Я считаю это главное. Главное - то жить, дышать воздухом свободы, которым дышат мои товарищи, и ни от кого не зависеть. К тому же я не беру деньги нечестно – зарабатываю. Приношу своей женщине – она мне что-нибудь готовит. Хорошо жить вдвоём. Я не романтик, который смотрит на жизнь сквозь розовые очки, но... Но чувствую, что больше без неё не могу. Вошла она в меня.

– Как это вошла?

–  Ну, вошла и вошла. Своими мыслями, движениями... Даже то, как она слушает и то интересно. А вроде простая баба. И потом... Потом, что я за мужчина, который не имеет женщину?!!!

– Любите?    

Он серьёзно смотрит на меня и усмехается в свои полные, насыщенные, налитые силой и соком весны губы.

– Любите... Не любите... Ромашки, одуванчики. Хе-хе. Всё это суета. Игра! Я – живу. И всё. Живу, понимаешь?!! Живу!!!

Он замолкает и куда - то смотрит, пряча глаза. Я тоже думаю о своём. Жизнь течёт. Жизнь идёт. Но кто из нас может так гордо сказать: Я – живу?!

И... Его слова ещё дрожат в воздухе:

Свободу и любовь можно понять лишь... Лишившись их.

Что можно ещё добавить?

Николай ВАСИЛЕВСКИЙ.