Зачем убивать дракона? Глава 19. Предложение

Первый и самый высокий перевал остался далеко за спиной.   Впереди высилась гора с усечённой вершиной. Сколько раз с пастбища виделось, как солнце отдыхало на этой вершине. Немного полежит и отправится странствовать по небосводу дальше. В начале лета оно лежало на горе слегка её касаясь и полупрозрачные лучи света брызгали во все стороны. Ближе к осени солнце наваливалось на вершину всей грудью и тогда лучам было трудно вылезать из-под тяжести светила. Медленные, густозолотистые, они и сами выглядели тяжёлыми. Тяжело ложились на склоны гор, с нажимом гладили посевы в степи, медленно качались бликами на волнах Тиаранны. За горой с обрезанной вершиной пещера, так говорила Великая. На высоте примерно в тысячу шагов широкой перемычкой эта гора приросла к другой. Обе они составляли часть кольца, внутри которого должно быть озеро. Выходит, с перемычки озеро уже можно будет увидеть. А, может быть, и пещеру тоже.

Первые дни в горах многому научили Дианора. Он действительно уже привык слышать и видеть даже то, что проходило мимо его сознания, и реагировал на покатившийся камень или на сильный порыв ветра так быстро, что они не успевали причинить ему какой-либо вред. Еды оставалось немного, но до пещеры должно хватить.   Даже с учётом жертвоприношений. У каждого подножия Дианор оставлял кусочек для местного духа. У дракона припасы должны быть. Нужно же дракону чем-то питаться. Человечину он, вроде, не ест. Одних женщин уносит, а те ему нужны, как говорит Великая, не в пищу. Как ни отгонял Дианор от себя мысли о судьбе Яолиллы, о тех страданиях, которые она испытывает сейчас в пещере у дракона, они тем или другим путём снова и снова приходили к нему. Начал думать о еде, а снова представил, как дракон насилует его жену, его маленькую девочку, его ненаглядную Яолиллу, мать его будущих детей.   Юноша потянулся к мечу, положил руку на рубин, приделанный к рукояти. «Вместе мы расправимся с драконом и освободим Яолиллу, правда? »

Оставалось недолго. Спуститься в бесснежную долину,   закрытую от холодных ветров, подняться по довольно пологому склону к перемычке, и все. Спуститься легче, чем подняться. Даже по отвесному склону. Верёвка есть, тройчатка есть. Завтра. Завтра, он, может быть, увидит Яолиллу.

А на плоту жрица и Драголар устроили перерыв. Если называть вещи своими именами, то жрица позволила царю отдохнуть под предлогом необходимости подкрепиться. Она могла обходиться без еды долго, очень долго. И в поединке это было бы лучше. Ведь полный желудок плох не только тем, что он мешает сгибаться. Это при хорошей подготовке можно пережить. Но беда в том, что всё съеденное рано или поздно просится наружу. Посреди реки на виду у двух армий рядом с царём. И не хотелось бы самой попадать в неловкое положение, да и царя в него ставить. Поэтому, когда причалили лодки и был накрыт стол, у каждого свой, жрица больше делала вид, что ела, настолько крохотные кусочки она себе отщипывала. И Драголару посоветовала: «Могущественный царь, если хочешь продлить поединок до завтра, то ешь мало. Только чтобы немного подкрепиться».

Драголар поборол свою царскую гордыню:

– Объясни мне, Айявента, почему ты не объявила о своей победе тогда, когда я лежал без сил?

Ожидаем был вопрос, и ответ на него давно был готов.

– В традициях моего народа заложено, что до тех пор, пока мужчина может делать женщине хорошо, неважно, каким способом,   время их любви не закончено. И стыдно было бы мне, зная, что ты можешь шевелить хотя бы одним пальцем, воспользоваться твоим незнанием нашего уклада, и присвоить себе незаслуженную победу.

Царь веннаров изумился:

– Выходит, в твоём понимании, проигрывает тот, кто не может вообще шевельнуться? Но ведь так может продолжаться до скончания веков?

– Ты так думаешь? Наслаждение изматывает, а если оно бесконечно, то от него можно даже умереть. Тот, кто почувствует приближение смерти или обморока, запросит пощады. Он и будет проигравшим.

Чувствовалось, что изумление царя не проходит.

– Я всегда думал, что умру в бою. Оказывается, можно умереть, находясь с женщиной. Как много для меня нового!

– Ты ожидал другого поединка и предполагал другой исход. Ты надеялся на свою мужскую силу, проверенную неоднократно.

– До сих пор ни одна женщина не выдерживала со мной даже столько времени, сколько жарится на вертеле баран.   Ты же свежа и довольна. Почему? Только потому, что мы играем по твоим правилам?

– Могу тебя успокоить. Если бы меня привязали за руки и за ноги к четырём столбам и ты мог бы пользоваться мной так, как привык пользоваться полонянками, то я всё равно была бы сейчас полна сил и выигрыша в поединке таким путём ты не добился бы. Разве что вместо удовольствия я испытывала бы отвращение. Великая потянулась, как кошка, перегнулась через скатерть, потёрлась о плечо Драголара и промурлыкала: «А мне было очень хорошо! »

Она не стала добавлять, что совсем недавно ей было ещё лучше с мальчишкой-пастухом. Но царь тоже неплох. Его бы в своё время да в хорошие руки! И в губы… Пройди он мальчиком обучение у неё, то был бы великолепен. Впрочем, если он смог преодолеть  себя и за считанные часы научился действовать по-другому, значит у него ещё всё впереди. И похвалить его за это стоило. Очень даже стоило.

– Жрица, скажи мне вот что ещё. Многие женщины пытались мне доставить удовольствие. Некоторые были весьма изощрёнными, для кого-то это было профессией. Но ни с одной я не испытывал того, что испытал с тобой. Я таял, а прикосновение твоих губ к нему, – Драголар взглянул вниз, себе между ног, – прикосновение твоих губ божественно. Почему так? Или твои боги настолько сильны?

Что сказать, правду? Что её мастерство оттачивалось почти триста лет тому назад в драконьей пещере? Что она угадывает желания мужчины ещё до того, как он сам осознает их? Что ею обучено в постели множество юношей-веллаторов, большинство из которых уже покоится на кладбище вследствие смерти от почтенной старости? Но долгие годы они дарили ласку своим жёнам и благодаря этому из маленькой горстки отщепенцев-веннаров выросло многочисленное племя веллаторов, которое смеет сейчас противостоять племени, которое их породило менее четырёх веков назад.

Врать Айявента не любила, не хотела, не могла. Это было ниже её достоинства. И она решила сказать правду. Другую правду.

– Царь, а ты когда-нибудь любил?

Драголар мучительно пытался вспомнить. Чернава? Тонкая и гибкая княжна Грайгорода. Он сходил с ума, когда видел, как она скачет на своём белом жеребце, как она плетёт венок из папоротника, как бежит босиком по дорожке из пылающих угольков. Он тогда был готов пойти войной на князя, если он не отдаст ему дочь в жёны. Против был князь, ой, как против. Знал ведь наверняка, что дочери не будет счастья с воинственным веннаром. Но и  в войну он не мог ввязываться, иначе потерял бы всё своё княжество, да и дочь безоглядно влюбилась в статного кудрявого воина. Если бы Драголар любил Чернаву, разве он ушёл бы к наложнице уже на третий день после свадьбы? Что же тогда это было? Желание обладать? Желание, желание, одно желание!

Может быть он любил Вейну, вторую жену, родившую ему сына-первенца? Как он ждал этого часа! Как осыпал её подарками! И, однако, ушёл играть в нубрик, когда она металась в жару и бредила его именем. За 55 лет с тех пор, как он познал женщину, он не любил ни одну. Желал – да. Имел – да. После иногда откупался. Чаще – просто выбрасывал за ненадобностью. Отдавал своим приближённым, а то и просто воинам. А сколько было завоёванных селений, сколько женщин было взято рядом с их умирающими мужьями и детьми, на ходу, в доспехах, чуть ли не на лошади! Сколько наложниц приводилось к нему в шатёр после завоевания той или иной страны! Иной раз он укладывал или ставил их в ряд и переходил от одной к другой по кругу. Где они сейчас? Где всё то сонмище женщин, прошедших через его руки? Из семнадцати законных жён в живых сейчас то ли пять, то ли семь. Какая разница, сколько, если заходил к ним он в последний раз лет двадцать тому назад. Женское тело стареет быстро. Да разве хоть одна из них могла быть настоящей царицей, равной Драголару, достойной его любви?!

– Ты хочешь сказать, что я тебя полюбил, и потому мне с тобой было так хорошо?

– Не-ет! Ты не полюбил. Ты всего лишь просто восхищался мною. И не скрывал этого. Восхищения было достаточно, чтобы я полюбила тебя. На время нашего поединка. Полюбила все малейшие части твоего тела. И потому я прикасалась к тебе с трепетом, наполненным любви. А ты, не испытавший до сих пор ничего подобного, весь все твои женщины тебя боялись, а страх – злейший враг любви, ты за многие-многие годы наконец почувствовал любовь.

Драголар, верный своей привычке иметь всё самое стоящее, захотел иметь и эту молодую жрицу. Но как? Наложницей? Для этого сначала надо победить в поединке, а сомнения в возможности победы уже закрадывались у царя. Да и по условиям договора пленников не будет, только дань.

– Айявента, независимо от того, чем закончится наш поединок, я хочу прислать к тебе своих сватов, чтобы предложить тебе стать царицей веннаров.

Трёхвекового опыта хватило, чтобы мысль не оформилась в слова: « Для чего? Чтобы мне быть десятой или двадцатой или тридцатой женой? Здесь я фактически правительница всего племени, от меня многое зависит, я многое могу сделать для своего народа. А что я буду делать в твоём царстве? Следить за тем, что слуги кладут в царский котёл и как они увязывают царские вещи в дорожные тюки? »

Вслух же было произнесено: «Не спорю, часть времени мы могли бы весьма приятно проводить на ложе, но что мне делать всё остальное время, когда ты управляешь страной, воюешь, строишь планы?"

– Ты ровня мне, Айявента. Такой женщины я ещё не встречал. Ты могла бы стать полноправной царицей с правом давать советы и высказывать своё мнение.

– А у тебя останется право выслушивать эти советы или нет, принимать их или отбрасывать. Мне лестно твоё предложение, Драголар. Очень лестно. Ты не смог бы выразить своё восхищение мною лучше. Спасибо тебе за это. Я обещаю, что всесторонне обдумаю твоё предложение. И сама скажу тебе окончательный ответ. А сватов пока не засылай. Дождись весточки от меня. Зачем объявлять всему свету о твоём намерении? Вдруг я отвечу «нет». Одно я знаю точно – наш сын может стать величайшим правителем.

– Ну, так давай постараемся его побыстрей зачать!

Веннар подхватил могучими руками молодую веллаторку и понёс её в шатёр. Ведал бы он, что она старше него раз в пять! Да и сын уже был зачат. Жрица прекрасно об этом знала, но промолчала. В этот раз она родит двойню: от Дианора и от Драголара.

Продолжение: