Битва с экстрасенсом

Полную версию этой истории можно найти 

Шестой рассказ из цикла "Никогда не говори..." Анонс. Кто не мечтал хотя бы однажды узнать, что о нем думает другой человек. Кто не хотел бы в определенной ситуации подчинить себе волю другого человека. Стас всегда знает, о чем думает его собеседник, он может повлиять на мысли, поступки и желания, ведь он – экстрасенс. Но даёт ли это ему счастье? Ведь он не может заставить любить.

Нельзя заставить полюбить,

Ведь Бог дает свободу воли.

И просто без любви прожить,

Не надо слез и нету боли.

Но пусто в сердце может быть,

Как в бесприютном сером поле.

И видишь, нет печальней доли,

Чем быть одной и не любя.

Прошу, заставь любить себя!

2002 год. Ноябрь.

Луковица.

Поздним осенним вечером в убогой однокомнатной квартире для трех девушек студенток остро стоял один вопрос – что они будут кушать сегодня на ужин. Если быть точной, то это больше всего волновало одну из них, Валентину – полненькую, жизнерадостную хохотушку.

- Девочки, я, конечно, понимаю, что сегодня дежурная по кухне, но я же не волшебница. Я не знаю, что приготовить из того набора продуктов, что у нас остался.

- А что у нас осталось? – лениво произнесла Алла, не отрываясь от своего маникюра.

Аллочка считала себя красавицей, впрочем, она таковой и была: пепельно-белые, от природы прямые волосы, идеальная высокая фигура, 90-60-90, может, не совсем 60 и не везде, где нужно 90, но Аллочка очень старалась. Правильное слегка вытянутое лицо, пухлые губки, глаза небольшие и узко посаженные, но этот недостаток прекрасно исправлялся с помощью косметики. Особенно выгодно она смотрелась на фоне своих соседок: пышненькой круглолицей Валентины и Светланы, которая вообще была вне конкуренции со своим ростом - метр пятьдесят с хвостиком. Рост, конечно, особое значение у девушек не имеет. Если бы Светлана пользовалась косметикой, научилась одеваться и привела в порядок свои непослушные кудри, она могла бы тоже считаться красавицей. Но, казалось, внешность для этой девушки была абсолютно безразлична.

- На данный момент у нас осталось, - отчитывается Валя, вернувшись из кухни, - Небольшой кусочек мяса и одна картофелина, правда, очень большая.

- Тогда я предлагаю с сегодняшнего дня всем вместе сесть на диету, - мудро предложила Алла.

- Меня это не устраивает, - фыркнула Валя, - Я уже вечером умирать буду от голода и до завтра не доживу. Света, что ты молчишь, предлагай что-нибудь!

Светлана, сидевшая в углу дивана с книгой в руках, оторвалась от чтения и подняла глаза на подругу:

- Валюш, у тебя есть мясо и картошка, неужели ты не сообразишь, что из этого приготовить?

- Мяса маленький кусочек, если я его отварю или поджарю, то мне одной едва хватит, чтобы наесться. Хотя … Аллочка садится на диету. А ты не хочешь, Свет?

- Нет, нет. Мы так не договаривались! – возмутилась Аллочка, - Если на диету, то все вместе, а так я тоже есть хочу.

- Вот! Я так и думала! – Валентина уперла руки в бока, с возмущением взирая на подруг.

- Валя, свари суп, - предложила Света, - И тогда всем хватит, чтобы поужинать.

- Умная какая! Ты думаешь, я сама не догадалась бы? Но мясо и картошка… какой же это суп. Хотя бы лук еще! Но у нас нет!

- Я так поздно в магазин не пойду, - сразу предупредила Алла, - К тому же у меня денег нет.

- Как на свидание, так пойду, а в магазин нет! И на косметику у тебя сегодня нашлось! – ответила Валентина.

- Косметика – это святое. Вообще-то, дежурная ты, вот и выкручивайся, - Аллочка переключила все внимание на свои и без того идеальные ногти, тщательно их полируя.

- Валя, попроси у соседки лука, она не откажет, - посоветовала Света.

- Да мне уже неудобно. Сколько же можно пользоваться добротой Нины Ивановны, к тому же мы ей еще сахар не отдали, - с грустью проговорила девушка.

- Объясни ей, попроси, ты же можешь. Валь, я завтра попрошу оплату у Таисии Павловны и куплю продукты.

- Завтра и у меня стипендия, нам бы сегодня пережить, - заметила Валентина, - Ну ладно, пойду еще раз потревожу соседку, хоть и не хочется! – протянула она последнее слово.

Валентина неохотно поплелась из комнаты. Вышла на лестничную площадку и в нерешительности остановилась перед дверью Нины Ивановны, продумывая жалобную речь, а так же в последний раз мысленно просматривая все варианты выхода из положения, вдруг она что-то упустила и можно как-то обойтись без спонсорской помощи. Пока она мялась перед чужой дверью, услышала, как наверху хлопнула дверь, и какой-то мужчина стал спускаться по лестнице. Решила подождать, когда он минует их площадку, чтобы попрошайничать без свидетелей, но тут заметила, что в руке парень держит большую луковицу. «Не может быть! » - выдохнула Валентина, не задумываясь над тем, почему хорошо одетый молодой человек с кожаным портфелем в одной руке в другой держит луковицу. Валя понимала только одно – Бог услышал ее молитвы.

Стас был ошеломлен и растерян, когда заметил взгляд полной девушки, стоящей ниже на лестничной площадке. Ей что-то от него нужно. Ему совсем не хотелось выяснять, что. Хотелось быстрее добраться домой, выпить горячего чая и завалиться в постель. «Только не прикасайся ко мне», - мысленно взмолился Стас. Не хватало еще вдобавок к его головной боли, вызванной непроходящей простудой, забить голову проблемами этой пышечки. Но обойти ее крупную фигуру будет непросто, тем более глаза девушки говорили – она настроена решительно.

- Молодой человек, вы не представляете, как хорошо, что я вас встретила, я тут стою и думаю, где бы среди ночи раздобыть луковицу, мне так ее не хватает, чтобы сварить суп, а тут вы, как сам Господь Бог спускаетесь сверху с предметом, о котором я мечтаю. Вы не могли бы мне отдать эту луковицу! Я буду так благодарна! И не только я! Мы вас за это чаем угостим, заварка у нас есть, и сахар тоже, а лука нет, и я не знаю как…

Девушка говорила торопливо, взахлеб, Стас не сразу понимал смысл ее слов, точнее, он вообще ничего не понимал, ему казалось, что из-за ее скороговорки высоким голосом мозги в голове плавятся и превращаются в какую-то кашу. И, конечно же, такие эмоциональные девицы просто не могут обойтись без жестов. В подтверждение своих намерений не выпустить его живым, девушка вцепилась в рукав куртки. Он не успел поставить защиту, он и в нормальном состоянии это делал плохо. Его больная голова просто взорвалась эмоциями девушки, главной из которых была - хочу есть!

Изумлению нет предела! Хочу секса, хочу денег, хочу такую сумочку, хочу похудеть, - подобными мыслями обычно забиты хорошенькие головки молодых девиц. Но «хочу есть»! Это он «услышал» впервые. Поэтому наконец-то попытался вникнуть в речь экспансивной девушки.

- Так что? Вы меняете свою луковицу на чашку чая? – сосредоточила она предыдущий монолог в одно предложение, заметив его заинтересованный взгляд.

Стас молча протянул ей лук. Не думал он, что этот овощ вызовет такой ажиотаж. Он догадывался, что странно будет выглядеть, шагая по улицам города с огромной луковицей в руке. Но она не влезала в портфель, карманы облегающей кожаной куртки из-за нее странно топорщились, поэтому парень собирался нести ее в руках до ближайшей урны. Не взять ее он тоже не мог, боясь смертельно обидеть Веру Степановну, которая убеждала, что луковый сок, особенно из этого сорта крымского лука, поможет ему быстрее избавиться от насморка. Вот кто теперь поможет избавиться от девушки, которая мертвой хваткой вцепилась в рукав его куртки, и не отпускала, даже заполучив вожделенный продукт.

- Нет, нет, я вас просто так не отпущу, я обещала в благодарность угостить чаем. Пойдемте, наша квартира вот, я надолго не задержу, - уговаривала Валентина, подталкивая его к двери.

Стас уже смирился с тем, что от нее так просто не отвяжешься, к тому же в нем взыграло любопытство. Интересно увидеть, как живет девушка, в мыслях которой главенствует «хочу есть», и которая за луковицу готова буквально наброситься на незнакомого мужчину.

Конвоируемый дамой, если и не превосходящей его по росту, но по ширине и весу точно, Стас вошел в квартиру. Из крохотной прихожей три двери: комната, кухня, ванная. Типичная однокомнатна квартира, сдающаяся в наем. Вошли в комнату

- Девочки, вы не представляете, - с порога начала Валентина, - Я стою такая, а по лестнице спускается этот симпатичный молодой человек и в руках у него лук! Я попросила, и он любезно мне его обменял на чашку чая.

Стас оглядел аудиторию, к которой она обращалась. Высокая эффектная блондинка в ярко-синем домашнем костюме, стоящая возле стола, изумленно вскинула брови. Удивление быстро сменилось заинтересованностью, она оценивающе посмотрела на парня и ослепительно улыбнулась. На диване сидела вторая девушка. Точнее Стас охарактеризовал бы так – забилось с ногами в угол дивана нечто маленькое, серое и мрачное. Девушка была очень худая, бледная, с копной волос непонятного темного цвета, небрежно стянутых на затылке в тугой узел, в серой трикотажной кофте натянутой на фланелевый халат такой же мрачной расцветки, что и кофта. Она бросила быстрый взгляд на гостя и снова углубилась в книгу.

- Познакомьтесь, это Алла и Света, - представила девушка-конвоир, - Меня зовут Валентина, а вас как? Вы до сих пор не представились! – заметила Валентина.

Снисходительная улыбка скривила губы Стаса. В течение монологов этой девушки, он не промолвил и слова, но Валентина это даже не заметила.

- Станислав, - проговорил он хриплым от простуды голосом.

Валентина ахнула.

- Так вам действительно просто жизненно необходим чай! Я сейчас быстро! Светик, я возьму твое варенье?

Валя, не дожидаясь согласия Светика, выбежала из комнаты.

Проводив ее взглядом, Стас посмотрел на блондинку. Та кокетливо улыбнулась, указала ему на стул, сама осталась стоять, опершись о столешницу. «А он ничего, решила для себя Аллочка. Высокий, но не громила, широкие плечи, надеюсь, на ощупь такие же твердые, как кажутся. Пухлые губки, наверное, целуется прекрасно. Глаза какие-то странные, а волосы, должно быть, светлые, и зачем он натянул эту идиотскую шапочку, с кожаной курткой она совсем не сочетается».

- В общем, я Алла, сразу извиняюсь за бесцеремонность Валентины. Она такая, кого хочешь уболтает и выпросит все, что угодно.

Стас пожал плечами.

- Тебе трудно разговаривать? Горло болит? – озабоченно произнесла Алла.

Он кивнул.

- А ты учишься еще или уже работаешь? – опровергая заботу, задала Алла вопрос, на который невозможно отделаться кивком головы.

- Работаю, - выдавил из себя Стас.

Алла поняла свою оплошность, потому дальше разговор взяла в свои руки.

- А я еще учусь, - начала она свое повествование, подтягивая стул и усаживаясь рядом с парнем. Стас болезненно поморщился, но слегка склонил к ней голову, делая вид, что внимательно слушает, - Четвертый курс, экономический. Светка с Валей в технологе, третий курс. А вообще я из Тулы, там мои предки бизнесом занимаются. Но мне туда возвращаться не хочется, в Москве гораздо интересней и больше возможностей. А в Туле у нас большая квартира и дача на берегу Оки, а еще…

Пока Алла рассказывала о себе и своих родителях, Стас «сканировал» свою собеседницу. Высокомерна, тщеславна. Его сразу же оценила как подходящую кандидатуру для своего списка. Списка? Взглянув внимательней, он понял, о чем она. Алла тщательно записывала в какое-то подобие дневника свои любовные победы, давая очередному парню краткие характеристики и присваивая порядковый номер. Он должен стать то ли десятым, то ли одиннадцатым. Алла не помнила точно. Стас быстро потерял к ней интерес. Делая вид, что слушает, он переключил внимание на молчаливое нечто, уставившееся в учебник по маркетингу. И … ничего. У нее в голове ни одной мысли? Или она из тех немногих сильных личностей, что умеют ставить блок? Не похоже.

- Девочки! – раздался звонкий голос Валентины из кухни, - Чайник закипел, помогите кто-нибудь перенести чашки!

- Света! Ты слышала? – обратилась Алла к девушке в углу дивана, - Помоги Валюше! - приказным тоном добавила она.

Света оторвала глаза от книги, взглянула на Аллу и нежданного гостя. Стас поразился, насколько огромными показались ее глаза на маленьком бледном лице.

Валентина и Света принесли в комнату чайник и чашки, расставили все на маленьком столе, заваленном учебниками. Стас со стороны наблюдал за суетой студенток. Валентина не умолкая, говорила, повторяя историю изъятия лука и добавляя, между прочим, что они не так уж и бедны, просто совпало, что одновременно закончились и деньги и продукты, но завтра у них непременно все наладится. Стас чувствовал раздражение Аллы от того, что Валентина перехватила инициативу разговора и не давала никому вставить слова. Но Алла по каким-то причинам побаивалась эту девушку и старалась сдерживаться по отношению к ней. А вот вторую подругу ни во что не ставила, мысленно называя «замухрышкой». И Стаса эта замухрышка очень интересовала. Он украдкой посматривал на нее, пока она разливала чай по чашкам.

- У нас есть очень вкусное малиновое варенье, - заметила Валентина. – Светкина мама делает. Как только у нас начинает кто-то заболевать, первое средство – это варенье.

Стас вздохнул и снисходительно улыбнулся. У бабы Веры панацея – лук, у этих девушек – варенье.

- Свет, подай мне чашку, - капризно произнесла Алла, не желая вставать со своего места рядом с парнем.

Света безропотно взяла две чашки, одну протянула Алле, другую гостю.

«То, что надо! » - решил Стас и взял чашку так, чтобы коснуться ее пальцев. И тотчас его голову пронзила боль, страх, паника, исходящие от этой девушки. Она быстро отдернула руку, чашка вскользнула, ее лицо приобрело какое-то измученное выражение.

- Да что ты за растяпа! – с намеренно оскорбительным высокомерием воскликнула Алла, вскочила со стула, отряхивая брюки, забрызганные чаем. Стас не пошевелился, сохраняя невозмутимость, пристально глядя на девушку и мысленно задавая вопрос: что с тобой не так?

- Простите, простите, - торопливо извинялась Света, растерянно моргая, - Я сейчас еще принесу, - она подняла с пола чашку и выбежала на кухню.

- Не обращай внимание. Она всегда такая потерянная, - с сарказмом пояснила Алла.

- Ничего, бывает, - произнес Стас.

Валентина вытерла пол, Светлана вернулась с чистой чашкой, налила чай и снова протянула Стасу. Теперь он постарался взять чашку так, чтобы не коснуться ее. Это ему уже не нужно, он знал ответ. Она боится его и ненавидит. Но почему? Он кого-то ей напоминает? Через какое-то время понял. Она боится его только потому, что он мужчина. Она ненавидит теперь всех мужчин. Три месяца назад две особи мужского пола, Стас их мог охарактеризовать только так, нанесли ей травму, от которой она еще долго не избавится. Ее избили, изнасиловали и пригрозили убить, если она вздумает пожаловаться. Стас понимал, даже если бы и не было этой угрозы, она никому не открылась, потому что некому. Она держит все в себе, постепенно сходя с ума из-за невозможности выплеснуть боль и обиду. Ему стало жаль это несчастное создание, но помочь он сейчас не мог, как не мог и долго находиться рядом с ней. Поэтому, выпив обещанную чашку чая с действительно очень вкусным вареньем, он быстро распрощался, сделав вид, что не заметил разочарованно-удивленного лица Аллы.

Семья.

Шагая домой по ночным улицам, Стас понял, что странная девушка Света его затронула. В них было нечто общее: оба не выносили прикосновения, у обоих была тайна, которую не могли доверить никому. Станиславу 25 лет. Примерно с десятилетнего возраста он уже мог понимать и систематизировать вспышки, видения и предчувствия, которые все чаще посещали его. Он понял, что обладает способностями ненормальными, непонятными и недоступными для большинства людей. Первое, с чем ему удалось разобраться – это чужие мысли, которые он начал отчетливо слышать с семи лет. Это испугало и ошеломило домашнего мальчика, впервые оказавшегося в большом шумном коллективе школы. Посторонние мысли и видения возникали, казалось, вдруг и ниоткуда, и уходили в никуда. Это мешало сосредоточиться, часто болела голова, а тело находилось в постоянном напряжении. Он пропускал занятия, по причине плохого самочувствия, но за несколько дней дома все проходило. Врачи разводили руками и говорили обеспокоенной бабушке, что это возрастное и скоро все пройдет. За несколько лет он научился как-то жить с этим. Никому, даже близким, он не открывал своих способностей. Сначала, не совсем понимая, что с ним происходит, боялся, что его поднимут на смех, потом просто не хотел вызвать нездоровое любопытство. Он не радовался и не гордился своей уникальностью. Воспринимал это скорее как наказание Господне, чем как дар, и ничего хорошего в нем не видел. Ведь говорят обычно то, что ты хочешь услышать, а грязные мысли стараются скрыть. В начальных классах Стас считался забитым, закомплексованным, болезненным ребенком, с которым мало кто желал общаться. А он, понимая, что на самом деле думают о нем одноклассники, долго не мог поддерживать даже видимость хороших отношений, стараясь просто отгородиться ото всех. Потом, когда Стас научился жить в ладу со своими возможностями, его замкнутость посчитали высокомерием и надменностью. А потом он действительно стал таким – гордым, сдержанным, несколько отстраненным, не терпящим неуважения к себе. Он научился абстрагироваться от мысленных посылов, и теперь к нему в голову не лезли непрошенные гости, если он сам их не пускал. Вот только с прикосновениями ничего не мог поделать. Как только его касался другой человек, он становился открыт, как книга, не всегда понятная, но вполне читаемая. А если этот человек был подвержен каким-либо сильным эмоциям, то и в голове Стаса происходил похожий эмоциональный взрыв.

Учился он отлично, и вовсе не потому, что заранее знал, какой вопрос задаст учитель, или какой билет вытянет на экзамене. Ему было интересно учиться, к тому же, за неимением друзей, он понял, что собственно ему больше нечем заниматься.

В выпускном классе он открыл в себе еще одну уникальную способность. Приложив некоторые усилия, он мог повлиять на эмоции, поведение и даже самочувствие другого человека. Правда, после этого сам чувствовал себя неважно. Создавалось впечатление, все, что он хочет изменить, проходит через него, он испытывает сначала на себе чужую боль, страх, гнев или желание и, изменив это в другом человеке, остается совсем без сил, с выпрыгивающим сердцем, как будто пробежал стометровку. Первый раз это случилось в одиннадцатом классе, в начале учебного года. Учитель задержался на урок, и среди ребят, еще не усмиревших после летних каникул, вдруг разгорелась ожесточенная потасовка. Сначала это была словесная перебранка, потом в ход пошли кулаки и учебники. Стас как всегда сидел в стороне, за второй партой у окна, и старался не обращать внимания на то, что происходит сзади. Голова болела неимоверно, он отвык за время каникул от этих эмоциональных встрясок и сейчас никак не мог войти в колею. Хотелось тишины и покоя, хотелось очутиться там, где ни одной живой души. Сам не зная почему, он вдруг встал с места, протиснулся в кубло орущих и мутузящих друг друга ребят, положил руку на плечо самого буйного в классе Витьки Локтева, и, глядя тому в глаза, мысленно приказал успокоиться. Шум внезапно стих. Витька ошеломленно уставился на Стаса, всем показалось, что он сейчас ему врежет. Но тот только тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, как-то натянуто улыбнулся и тяжело опустился на стул. Сцена прошла в полном молчании. Стас вернулся на свое место, услышав позади себя окрик заводилы и буяна:

- Все успокоились и сели!

Стасу показалось, он никогда в жизни не чувствовал в себе столько сконцентрированной злобы, ненависти и желания все это выплеснуть на других. Несколько минут его мутило и трясло, тело покрылось испариной. А потом все прошло, осталась только одуряющая слабость.

А еще через месяц он доказал себе, что может убирать, пропуская через себя, не только гнев, но и боль. Танька Соловьева уже второй урок тихо рыдала сидя за последней партой от обиды и несправедливости. Отличница, она шла на медаль, и тут такая глупая четверка по физике в первой четверти. Ему стало ее просто жалко. На перемене он подошел к ней и опустил руку ей на голову, успокаивая, провел по волосам. Всхлипы прекратились. Она подняла на него красные зареванные глаза.

- Стас, у тебя такие нежные руки! У меня дико болела голова, а теперь она сразу прошла! – с восхищением и улыбкой проговорила девушка.

Он это отлично знал, потому что теперь у него дико болела голова.

Именно эта Татьяна станет потом, на выпускном, его первой женщиной. Именно на ней он опробует свои способности в отношении к девушкам. Правда, как потом выяснилось, никаких особых способностей для того, чтобы расположить к себе слабый пол, ему применять не требуется. К шестнадцати годам он стал довольно симпатичным парнем, а аура загадочности и отстраненности буквально притягивала к нему девушек. Поэтому в дальнейшем в отношениях с женщинами проблем не было. Проблемы возникали у женщин. Он слыл прекрасным любовником – еще бы, он всегда знал, чего она хочет. Но дальше нескольких встреч дело не шло. Как только проходил угар первых страстных мгновений, и его начинали оценивать, как племенного жеребца, или рассматривать, как выгодную партию, отношения обрывались без объяснений. Поэтому в институтских кругах и среди знакомых он считался бессердечным повесой, который легко заводит отношения и с легкостью их разрывает. Становится таким холодным и отчужденным, что подруга, которая только вчера таяла в его руках и думала уже, что она единственная и самая любимая, не могла понять, что она сделала не так, чем вызвала это полнейшее равнодушие.

- Ба, я дома, - прокричал Стас из прихожей, заметив свет в гостиной.

Значит, бабушка еще не спит, дожидаясь внука. В коридор вышла маленькая худенькая женщина с морщинами на лице и ясными бледно-голубыми глазами. Надежда Егоровна, семидесятилетняя бабушка Станислава.

-Я уж заждалась, что ж так долго! Наверное, Вера, как всегда, задержала.

Надежда Егоровна имела в виду свою давнишнюю подругу, с которой теперь, по состоянию здоровья встречалась редко, в основном созванивались, а если что-то нужно было передать, пользовались услугами Стаса.

- Ничего, бодрится. Очень боится ехать, но, по-моему, уже смирилась с неизбежным, - отчитывается Стас, раздеваясь в прихожей.

Он нежно обнял бабулю, проверяя по привычке ее состояние. Ледяным холодом обожгло его беспокойство, терзавшее душу старой женщины. Он пошатнулся, прижал руки к вискам.

- Стасик, что? Снова голова болит? Присядь, - бабушка заботливо попыталась усадить его на табурет в прихожей.

- Не переживай, со мной все хорошо, это простуда никак не пройдет, - оправдывается Стас, за плечи провожая бабушку в гостиную, усаживая ее на диван, пытаясь понять, заодно, что ее так расстроило.

Даже родной бабушке, воспитавшей его с младенчества, он не открывает свою тайну. Хотя порой ему кажется, о чем-то она догадывается. Не всегда он мог придумать достойное объяснение тому, что неизменно знает о ее плохом самочувствии или о проблемах, которые переживает их маленькая семья. А так же почему бабушке сразу становится легче, как только внук оказывается рядом, нормализуется давление, перестает болеть голова, даже часто беспокоившее последнее время сердце как будто успокаивается, стоит Стасу обнять любимую бабулю.

- Стасик, я сегодня видела нашего главврача, Леонида Сергеевича…

- Ба, ты опять была в больнице! Я же сказал, чтобы ты там больше не работала! Я уже не учусь, я способен заработать, чтобы содержать себя и тебя! Хватит! Ты обещала, что рассчитаешься!

- Милый, да мне же не трудно, - виновато оправдывается Надежда Егоровна, - Два часа и полы помыты, а это какие никакие деньги, разве ж они нам помешают.

- У тебя больное сердце, у тебя болят суставы, ты, в конце концов, на заслуженном отдыхе, ты заслужила покой, бабуль, давай это в последний раз. Обещай мне, что не будешь работать больше. Хочешь, я сам схожу в поликлинику и предупрежу, что ты не выйдешь на работу.

- Хорошо, я не буду работать, завтра последний раз схожу, предупрежу всех, с девчатами попрощаюсь, тортик им, что ли купить.

- Покупай тортик, чай, конфеты, прощайся, и чтобы больше никакого мытья полов! А если тебе скучно, выйди на скамейку, там целый день твои ровесницы сидят. Пообщайся с ними.

- Хорошо, милый, ты не сердись на меня.

- Да не сержусь я! Я волнуюсь за тебя, - примирительно сказал Стас, - У меня ведь никого нет кроме тебя, а ты совсем себя не бережешь.

- Ох! Овца старая, а самого главного-то я и не сказала! – воскликнула Надежда Егоровна, - Подходит, значит, сегодня ко мне Леонид Сергеевич, главврач наш, хороший человек. Я ему недавно о тебе рассказывала, про твои головные боли, про слабость без причины, про…, - сбилась бабушка, заметив гневный взгляд внука.

- Зачем? Я же говорю тебе, у меня все хорошо, все быстро проходит, все нормально.

- Не обманывай меня, Станислав, я тебя знаю 25 лет, я чувствую, что у тебя не все так хорошо, как ты пытаешься меня убедить. Тебе давно нужно показаться врачам, а ты все отнекиваешься, все ищешь предлог не идти в больницу.

- Да незачем мне туда идти! – вспылил Стас.

- И не надо, - вдруг согласилась Надежда Егоровна, - Леонид Сергеевич сказал, что у него есть хороший друг, он работает в частной клинике, он хороший специалист, он просто тебя осмотрит и даст консультацию. Он предупредил своего друга, мне дал адрес и телефон, как только ты согласишься, нужно позвонить ему, и он тебя сразу примет. Стасик, ради меня, сходи к этому доктору, - жалобно просит бабушка.

- Но если только ради тебя. Но за это ты бросаешь все подработки и наслаждаешься отдыхом, - вынес встречное условие Стас.

- Согласна.

- Где визитка?

Бабушка протянула листок бумаги. Стас удивленно вскинул брови.

- Врач психотерапевт… Клиника постстрессовых состояний? Ба, ты что, считаешь меня ненормальным?

- Да что ты такое говоришь! – обиделась бабушка, - Леонид Сергеевич сказал, что все твои проблемы от нервов, из-за детского стресса.

- Да не было никакого стресса!

- Мне лучше знать, Стасик, твое восприятие сейчас не такое, как у семилетнего ребенка, но я-то взрослый человек, я видела тебя. И, не забывай, я работала с детьми, и кое-что соображаю в детской психологии, - не сдавалась бабуля.

- Ну, хорошо, - соглашается Стас, только чтобы успокоить бабушку, - Только я позвоню на следующей неделе, эта очень загружена, к тому же мне следить за квартирой Веры Степановны, - и он швырнул визитку на столик возле телефона.

Надежда Егоровна подошла и положила эту бумажку так, чтобы она сразу бросалась в глаза, и это не позволило внуку пройти мимо и забыть об обещании.

Стас не собирался обращаться ни в какую клинику, а неделя ему нужна, чтобы придумать достоверное объяснение или подходящее оправдание. Главное, сделать так, чтобы бабушка прекратила гробить себя на различных подработках, ради этого он пообещает все, что угодно. К сожалению, проследить, выполнит ли она свое обещание, ему трудно. После института он устроился в частную нотариальную контору, работа с восьми до пяти, потом придется ехать на квартиру Веры Степановны, пока та гостит у дочери. И во время отсутствия внука бабуля может делать, что хочет. И ясно одно, сидеть дома и наслаждаться заслуженным отдыхом она не хочет. А тут еще звонок матери. Он разглядел его, пытаясь понять, что так расстроило его бабушку. Что нужно этой твари, зачем она звонила? Стас знал, что бабушка не расскажет об этом разговоре, будет переживать сама, в сотый раз задавая себе вопрос: «Почему моя дочь такая, что я упустила в ее воспитании? ». Ему так хотелось ответить ей, что ничего она не упустила, что нет никакой вины бабушки в том, что рядом с ней выросла красивая хладнокровная тварь. Но бабушка никогда не задавала этот вопрос вслух, старалась не обсуждать с внуком его мать, оправдывала, как могла дочку. И почти все, что он знал о взаимоотношениях матери и дочери, он знал благодаря своему дару. Стас же не мог найти никаких оправданий женщине, начисто лишенной не только материнских инстинктов, но и элементарной дочерней привязанности и благодарности. Та женщина, которая дала Станиславу жизнь, и только, методично отнимала здоровье у своей матери - бездушием, угрозами и оскорблениями. Он бы простил своей биологической матери то, что она бросила его, когда ему не исполнилось и года, что думала о нем, как о досадной помехе, что за всю жизнь не удосужилась ни разу поздравить сына с днем рождения, подарить что-либо, не говоря уже об элементарной финансовой помощи. Но то, что она отбирала здоровье у его любимой бабушки, с каждым своим появлением словно высасывала жизнь из этой святой для него женщины, он простить не мог.

Всю жизнь Надежда Егоровна пыталась понять, почему у нее такая дочь. Рано похоронив мужа, она всю любовь и силы тратила на воспитание любимой Риточки, правда много внимания уделять дочери не получалось. Работала педагогом, брала все возможные подработки, только чтобы ее сиротка ни в чем не нуждалась. Уходила в школу рано, возвращалась поздно, занималась репетиторством. Зато у Риточки всегда были лучшие в классе наряды. И за своей вечной работой даже не заметила, как из тихого домашнего ребенка ее дочь превратилась в дворовую девчонку, гуляку и душу компании. Предоставленная сама себе, Маргарита искала свое место в жизни и вскоре поняла, что оно вовсе не дома, рядом с вечно занятой матерью. После многочисленных ссор и скандалов, когда Надежда Егоровна еще пыталась что-то исправить и вернуть свою «малышку», Рита сказала, что будет жить с парнем, и ушла из дома. Через год вернулась, имея седьмой месяц беременности, родила сына, и через полгода снова исчезла устраивать личную жизнь, оставив ребенка на бабушку. Понимая ошибки в воспитании дочери, Надежда Егоровна постаралась не совершать подобных по отношению к внуку. Со школой пришлось расстаться, как только подошла пенсия. Денег катастрофически не хватало, поэтому она занималась репетиторством, нанималась где-нибудь уборщицей на несколько часов, лишь бы не оставлять ребенка одного надолго, и дать ему хотя бы самое необходимое. Бабушка понимала, что внук очень болезненный мальчик, поэтому в детский сад он не ходил, всю начальную школу практически просидел дома, но, благодаря занятиям с бабулей от программы не отстал и был умным и начитанным ребенком. А мама, … мама появлялась иногда в их квартире, и никогда ее появление не приносило радости. Потому что она приходила только тогда, когда в ее личной жизни начинались проблемы. Первые семь лет она отсутствовала в их жизни вообще, так как вышла замуж за иностранца и уехала жить в Грецию. Ее ревнивый муж ничего не знал и не должен был знать о ребенке. Все первые семь лет жизни внука бабушка старательно сочиняла легенду о его хорошей, доброй маме, которая далеко, которой очень трудно. Но которая его любит, помнит и когда-нибудь обязательно приедет. Мама даже передавала какие-то подарки для сына ко дню рождения. То, что эти подарки были куплены бабушкой, но преподнесены от имени матери, Стас понял, когда ему исполнилось семь лет. В этот день он должен был первый раз увидеть свою мать. С греческим мужем у нее не сложилось, и она возвращалась в Москву. Накрыт праздничный стол, приготовлены подарки для мамочки в виде альбома с рисунками, красивого стихотворения и аккуратной тетрадки, исписанной детским почерком. И вот к ним буквально ворвалась невысокая худая женщина, окутав их уютную, но бедную квартиру ароматом дорогих духов и ослепив Стаса непривычно яркой одеждой. Всю жизнь он помнит, как стоял в прихожей с бешено колотящимся сердцем и замирал от восторга и радости, что его мама вернулась, что она такая ослепительно красивая, как и рассказывала бабушка. А мама, взлохматив его светлые волосы и сунув в руку шоколадку, проговорила бабушке: «Нужно поговорить», и, пройдя мимо празднично накрытого стола, увела бабушку в спальню. Мальчик долго стоял перед закрытой дверью, судорожно сжимая в руке незамысловатые подарки. За дверью громко и оживленно говорили, он чувствовал, что его бабуля расстроена, а голос его матери возмущенно-обиженный. Стас решился войти, чтобы порадовать своими подарками, которые должны были рассказать о его детских успехах. Может, тогда его мама перестанет кричать, а бабушка огорчаться. Он тихо вошел в комнату, привлекая внимание матери, взял ее за руку, протянул свой альбом. Та взглянула на сына, и Стас первый раз отчетливо услышал чужие мысли. « Этот гаденыш только мешает. И почему я не убила его, когда он еще не родился. Теперь из-за него только лишние проблемы». Расширившимися от ужаса глазенками малыш смотрел на эту женщину, видел в ее глазах презрение и холодное равнодушие и не мог принять и осознать всю ту ненависть, которую она испытывает к нему.

- Стасик, не мешай, мы с бабушкой разговариваем, - раздраженно сказала женщина, которая считалась его матерью, и подтолкнула его к выходу.

Больше в тот день он ее не видел. Не получив от матери желаемого, Маргарита ушла, хлопнув дверью. Бабушка нашла внука в его комнате. Он сидел на кровати, тупо смотрел в одну точку и бормотал, как заклинание: «Это неправда, это неправда, это неправда». Бабушка полдня не могла ничего сделать, он не ел, не спал, не реагировал ни на что. Сидел с открытыми глазами, раскачиваясь из стороны в сторону, и бормотал свою мантру. Врачи приехавшей «скорой» вкололи ему успокоительное и уехали. Только тогда малыш уснул, но ночью у него поднялась температура, он бредил, также повторяя «это неправда», бабушка решила дождаться утра и снова вызывать неотложку, но утром Стас встал с постели с нормальной температурой. С того момента он осознал, что его семья, это он и бабушка, а так же понял, что не доверяет ни одной женщине моложе пятидесяти лет. Этого воззрения, сформированного в детстве, он придерживается теперь всю жизнь.

Прогулка под дождем.

На улице ливень. Конец ноября, мог бы идти снег. А этот дождь при температуре плюс десять был бы логичен месяц назад, но в природе, видимо, что-то перемешалось, и в октябре морозило, как в настоящую зиму. А теперь вот почти теплый ливень. Стас решил забежать в квартиру Веры Степановны в обеденный перерыв, чтобы вечером пораньше прийти домой. Поднимаясь по лестнице, он вспомнил событие двухдневной давности. Вот третий этаж, лестничная клетка, где его поймала с луковицей Валентина.

Вон квартира девушек. Интересно, как там странная девушка Светлана? Про себя Стас, почему-то называл ее именно так.

Вдруг дверь распахнулась, из квартиры выпорхнула она. Крутанувшись на каблуках, так, что взметнулся огненный вихрь непослушных длинных волос цвета темной меди, быстро повернула ключ, так же резко развернулась, буквально столкнувшись со Стасом, который уже поднялся на площадку.

- Ой, - и ключи со звоном падают на пол. Она нагибается их поднять, непослушные волосы каскадом рассыпаются по плечам, закрывают лицо, она досадливо их откидывает.

Стас поднимает ключи и протягивает девушке.

- Здравствуй, Светлана!

И почему он тогда решил, что она некрасивая серая мышка. Какой, какой, а вот серой ее точно нельзя назвать. Нежный овал лица, белая, почти прозрачная кожа, словно светящаяся изнутри, большие ярко карие глаза. И волосы. Удивительные, пышные, блестящими красно-коричневыми волнами ниспадающие за спину.

- Здравствуйте, - она смущенно опустила глаза и, помедлив, так что он уже решил, она его не узнала, произнесла, - Станислав.

Узнала!

- Извините, я такая растрепа, я спешила… - пробормотала она.

Стас понял, за что она извиняется, когда увидел, как она пытается руками усмирить непослушные локоны и как наяву «услышал» раздраженный голос Аллочки, минуту назад прозвучавший по телефону: «Светка! Ты меня поняла! Быстро! »

- Я хотел поблагодарить тебя за чудодейственное варенье, - Стас подошел к ней как можно ближе, ее взгляд испуганно заметался, она отступила назад и внутренне сжалась. «Успокойся, я не причиню тебе вреда», - мысленно убеждал ее он, сомневаясь, что у него получится без тактильного контакта.

- Как ваше самочувствие? – с заботой в голосе произнесла она и, кое-как скрутив волосы в небрежную косу, отбросила их за спину.

- Как видишь, - Стас развел руками, - Буквально на следующий день от простуды не осталось и следа.

- Я рада, - она искренне улыбнулась, то, что она теперь не «растрепа» ее успокоило.

- Хочу предупредить, на улице сильный дождь, - Станислав критически оглядел ее тоненькую курточку без капюшона и, по-видимому, отсутствие шапки, - Если ты выйдешь в таком виде, промокнешь сразу, и тогда простуда тебе обеспечена. А это очень неприятно, поверь моему опыту.

- А у меня есть зонт, - для подтверждения Света показала маленький складной зонтик, - Мне Аллочка позвонила и попросила принести ей в универ, а то она не знает, как домой добираться, - пояснила она.

Стас поразился, как можно быть такой наивной и доверчивой, по отношению к так называемой подруге.

- Интересно, а как ты пойдешь обратно? – он глядит на нее как на неразумного ребенка, со снисходительной улыбкой.

- Ой! Не знаю. А может дождь тогда перестанет, - находится Светлана.

- Тогда и Аллочка сможет добраться домой без зонтика. А ты сейчас идешь в квартиру, если тебе лично никуда не надо, - почти приказным тоном произнес Стас, но девушку это не смутило.

- Алла моя подруга, я обещала принести зонт, и не могу просто молча отсидеться в квартире, - несколько недоуменно выдала Света прописную истину.

Стас понял, даже если он подвергнет ее сеансу гипноза, убеждение в том, что Алла подруга, а Света ни в коем случае не должна нарушать данных обещаний, останется незыблемой.

- Тогда я тебя провожу. И не смотри на меня так удивленно. За то, что ты помогла мне избавиться от простуды я должен в благодарность хотя бы не дать подхватить эту простуду тебе. Пошли в универ, - Стас приглашающим жестом махнул в сторону лестницы.

- Но ты не обязан… - растерянно и удивленно пролепетала Света.

- Не обязан, а просто должен, - тоном, не принимающим возражений, перебил ее Стас, - К тому же у меня есть зонт, а лично у тебя его нет, даже в квартире.

- Ну да, я думала он ни к чему зимой и не взяла из деревни, - зачем-то начала оправдываться она, спускаясь по лестнице, все так же удивленно посматривая через плечо на Стаса, словно не веря, что он последует за ней.

А Стас мысленно слушал ее истинные оправдания в том, что зонта у нее нет даже в деревне, как нет и подходящей для зимы курточки. Что мать в состоянии помогать ей только в оплате квартиры, а дальше выкручивайся, как хочешь. Что она скорее откусит себе язык, но не пожалуется и сделает все, чтобы никто не догадался о ее бедственном положении. Чувства гордости этой хрупкой девушке не занимать!

До универа, перескакивая через лужи, они добежали быстро. Перед входом в здание Света остановилась.

- Где же искать эту аудиторию? – задумчиво произнесла она, смущаясь, что задерживает своего провожатого.

- Какая аудитория? – спросил Стас.

- Она сказала, что будет в 102.

- Пойдем, я знаю.

- Ты что, здесь тоже учился? – удивилась она.

- Да, только вон в том корпусе, но расположение аудиторий везде одинаково,- Стас указал на серое здание, стоящее под углом к основному.

- И кто же ты по образованию, - полюбопытствовала Света, когда они шли по гулкому пустому коридору.

- Юрист. В основном по гражданско-правовым делам, - ответил Стас, с удовлетворением отмечая, что она перестала называть его на «вы», - Так что, если нужно что-то купить, продать, оформить сделку, могу предложить свою помощь, я как раз сейчас работаю в нотариальной конторе, они этим занимаются.

- Чтобы продать что-нибудь, из ненужного, надо сначала купить что-нибудь из ненужного, - пошутила Света, - а у меня пока ничего ненужного нет.

- Имей в виду на будущее. А где ты учишься? – спросил он.

- Я учусь в технологе. Здесь тоже недалеко.

- Знаю. Когда учился, мы туда на вечера ходили. … Вот и пришли. 102 аудитория.

Стас указал на дверь. Света робко постучалась, зная, что мешает занятиям, извинилась и попросила выйти Аллу. Та быстро вышла, и с ходу набросилась на подругу:

- Почему зонт мокрый? Куда я его теперь дену? Свет, тебя ни о чем нельзя попросить! … - и осеклась, заметив Стаса, стоящего у окна. Раздраженная гримаса быстро сменилась кокетливой улыбкой, - Ой, Стас, а ты как здесь оказался?

- Случайно, - бросил он коротко и совсем недружелюбно, - Пойдем, Света, - и, подхватив девушку под руку, повлек от аудитории, затылком чувствуя недоуменный взгляд Аллочки.

То ли из-за шока от такого обращения подруги, то ли сработали мысленные посылы, но она не отшатнулась, как раньше, а наоборот, вцепилась в его рукав. Стас положил руку на ее ладошку, повторив еще раз: «Доверяй мне. Я не сделаю ничего плохого».

- Алла не такая уж плохая, - вдруг начала оправдываться Света, чувствуя неловкость из-за бесцеремонности подруги.

- Я понял, только зонт для нее важнее твоего здоровья.

- Она всегда сначала говорит, а потом думает… и извиняется.

Что извиняется, Стасу верилось с трудом.

Назад они шли медленно, прижавшись под одним зонтом, болтали ни о чем, и Стас поймал себя на мысли, что считает этот дождь очень своевременным и благословенным. Расстались у дверей Светиной квартиры, как старые знакомые. И хотя никто не заикнулся о новой встрече, оба чувствовали, она состоится.

Сегодня Стас вернулся домой немного раньше обычного. Удивленная бабушка вышла в прихожую.

- Тебя уволили с работы? – с тревогой спросила она.

- Нет, не уволили, но сегодня у меня был повод уйти пораньше, - с загадочной улыбкой проговорил внук и нежно обнял бабулю, - Родная, когда же ты прекратишь беспокоиться обо мне, я уже взрослый парень, и даже если меня уволят с работы, справлюсь с этим сам.

Он разделся и протянул Надежде Егоровне коробку с тортом.

- Идем на кухню. Будем праздновать. Ради этого я и ушел пораньше с работы.

- Стасик, а какой же у нас праздник?

Стас провел бабушку на кухню, достал из портфеля документы и протянул ей.

- Я сегодня получил документы на квартиру, - объяснил он, - Теперь ты можешь не волноваться, эта квартира принадлежит мне, и никто у нас ее не отберет. Ты рада?

- Конечно, я ведь этого и хотела, - проговорила бабуля с грустью в голосе.

- Ну что еще, ба, почему я не вижу радости в твоих глазах?

- Рита будет очень недовольна.

- А когда она была довольна? – вспылил Станислав, - Ты переживаешь о ней больше, чем она того заслуживает! Ты всегда защищаешь ее, хотя она не стоит волоса на твоей голове! Почему ты думаешь о ней, а она даже не поинтересуется твоим здоровьем?

- Стасик, потому что она моя дочь, и она твоя мать, - это прозвучало так обреченно.

- Мать? Где была эта мать все мое детство? Где была твоя дочь, когда ты болела, когда тебе нужна была хоть какая-то помощь, чтобы поднять ее ребенка. Ба, ты моя мать, а она никто. И если бы ни эта квартира, она бы не показывалась сюда. Ведь она только за этим ходит, ты же сама это понимаешь, поэтому мы и переоформили квартиру на меня.

- Все я понимаю, - под тяжестью этой реальности бабушка показалась Стасу такой уставшей, такой старенькой и больной. Он крепко обнял ее.

Эта трехкомнатная квартира в престижном районе стала камнем преткновения между бабушкой и его матерью. Как только очередное замужество оказывалось неудачным или просто нужны были деньги, Рита вспоминала о ценах на квартиры в сталинском доме, и являлась к матери с требованием продать, или разменять эту квартиру, оперируя тем, что имеет право на наследство. Надежда Егоровна понимала, даже если она уступит и выделит ей часть финансовую или в виде жилья, надолго у взбалмошной дочери это не задержится. Она снова явится с просьбами о помощи. К тому же, продать квартиру, доставшуюся ей от родителей, в которой выросло несколько поколений, которая должна стать гарантом благополучия любимому внуку, было выше сил Надежды Егоровны.

- Не расстраивай себя, не терзай, - успокаивающе произнес Стас, - Тебе нельзя волноваться, снова давление подскочит. Я же поклялся, что после твоей смерти буду помогать этой женщине, насколько в моих силах, - напомнил он, - Что бы у нее ни произошло, на улице жить она не останется, и всегда может прийти сюда, если когда-нибудь захочет, конечно. Но любить ее как мать, я не смогу.

- Да, я все понимаю, - снова проговорила бабушка уже не так обреченно, - Давай пить чай, эти оформления так долго длились, что стоит отпраздновать завершение, - успокоенная внуком, она улыбнулась.

Поднимаясь на следующий день после работы в квартиру Веры Степановны, Стас поймал себя на мысли, что дико, непреодолимо хочет увидеть Светлану. Недолго раздумывая, и даже не пытаясь побороть свои желания, он надавил на звонок в квартиру девушек. Дверь открыла Света. Как же он был рад той ослепительной улыбке, которая озарила ее лицо.

- Света, привет, мне срочно нужна твоя помощь! – с ходу импровизирует он, так как заранее не приготовил повода для встречи.

- Привет, Стас. Все, что в моих силах. Я благодарна тебе за вчерашнюю прогулку под дождем. Мне понравилось! – искренне призналась она.

- Мне тоже. Скажи, ты разбираешься в комнатных цветах?

- Немного, как и любая женщина. У мамы много цветов. Я помогала ей ухаживать, с этой стороны разбираюсь, но если тебе нужны названия, то я их не знаю.

- Названия мне как раз и не нужны. У тебя есть время?

- Да.

- Ты не могла бы со мной подняться в квартиру и помочь разобраться, какой цветок как поливать, - на лице Стаса отобразилась такая беспомощность, что Света рассмеялась.

- Хорошо, идем, - она захлопнула дверь, - Я здесь живу уже второй год, но раньше тебя почему-то не видела. Ты недавно сюда переехал? – поинтересовалась она, следуя за парнем на пятый этаж.

- Нет, я здесь не живу. Здесь живет подруга моей бабушки, она уехала погостить к дочери, а я присматриваю за квартирой, за ее котом и за цветами. С котом я еще справляюсь. Но сегодня нужно полить цветы, она рассказывала, какой и как поливать, но я, если честно, не запомнил, - объяснил Стас.

Они подошли к квартире, он открыл дверь, включил свет, пропустил девушку вперед, и запер дверь на ключ. Обернулся и вздрогнул. Светлана стояла, вжавшись в стену, и глазами, распахнутыми в безумной панике, с ужасом смотрела на него. В голове Стаса вспыхнули картины: ее уже избитую, заталкивают в какую-то квартиру, ее отпускают на миг, чтобы запереть дверь, сейчас он обернется, подойдет к ней и снова будет боль, только другого рода.

- Нет! Света! Нет, нет! – у него у самого началась паника.

Она в нем видела того маньяка. Как это исправить, получится ли у него? Стасу до боли захотелось, чтобы получилось. Он быстро преодолел расстояние до нее, она закричала, закрыла голову руками и присела на корточки. Стас опустился на пол рядом с ней, схватил ее ледяные руки, и всеми силами души постарался влить в нее успокоение. Он чувствовал, что паника постепенно отпускает ее, она начинает осознавать, где находится, но не собирался останавливаться на достигнутом. Обнимая за плечи, он перевел ее на диван, усадил так, чтобы видеть глаза и завораживающим голосом стал произносить вслух то, что обычно приказывал мысленно:

- Ты забудешь весь ужас, который произошел с тобой, никто больше не причинит тебе боль, ты перестанешь бояться и станешь жить нормальной жизнью. Ты красивая, уверенная в себе девушка, ты никому не позволишь себя обидеть.

Стас замолчал, еще раз мысленно повторяя слова, дающие уверенность и силу. Света смотрела в его глаза, но ничего не видела. Через какое-то время она пришла в себя, тряхнула головой, и, хотя была уверена, что ее глаза открыты, ей показалось, она только что проснулась.

- Стас, а почему ты одет? – удивилась она, обратив внимание на то, что он сидит перед ней в куртке, в шапке, а по лицу его катится пот.

Он снисходительно улыбнулся.

- Я так был заинтересован твоим рассказом, что забыл, - он стянул куртку, вытер шапкой лицо.

- У меня голова, как в тумане, я, наверное, дура, но напомни, о чем я тебе рассказывала.

- Ты рассказывала, как этим летом два подонка изнасиловали тебя, а еще ты сказала, что хочешь забыть это, - Стас понимал, что рискует, но как иначе проверить результат.

- Да, точно. Я это рассказывала. Стас, я никому об этом не рассказывала, даже не знаю, почему тебе…

- Ты мне доверяешь.

- Доверяю.

Вдруг из ее глаз покатились слезы, он знал, это слезы облегчения. Прижал ее к груди.

- Все хорошо, теперь все будет хорошо, - успокаивающе шептал он, - Я уверен, судьба накажет этих тварей. И это последний раз, когда ты плачешь из-за них.

- Я не плакала, - всхлипывая, произнесла Светлана, - Представляешь, я не плакала ни разу с тех пор, как меня выбросили на дороге. Я не помню, как добралась домой, вообще не помню, как провела первые дни, но я точно помню, что не плакала. Мама ничего не заметила, у нее большое хозяйство, младших двое, ей не до меня. А больше мне некому рассказывать, даже если бы они и не пригрозили, чтобы молчала. Я не знаю, зачем это на тебя вывалила, прости.

- Не извиняйся, - он отстранил ее и провел ладонью по щеке, вытирая слезы.

- А еще я тебе вымочила весь джемпер, - уже с улыбкой проговорила она.

- Это такие мелочи, - Стас тоже улыбался и праздновал в душе победу. Никогда, никому он пока не оказывал такую серьезную помощь. Кроме бабушки, конечно.

- Ой, я же обещала тебе тут помочь! – спохватилась Света, - Что нужно делать? Где цветы, где вода? – судя по ее тону, Стас понял, она окончательно пришла в себя.

- Цветы здесь везде, вода в ванной, в бутылках, пойдем, покажу.

Пока Света передвигалась по комнатам, поливая цветы, которых было здесь очень много и они стояли везде: на подоконниках, на шкафах, на специальных подставках, Стас выполнял ритуал общения с котом, как и обещал Вере Степановне. Чтобы любимец не одичал, Станиславу надлежало держать Барона на руках, поглаживая и разговаривая с животным. Гладить этого разжиревшего рыжего монстра он был согласен, а вот о чем разговаривать с котом, в отличие от хозяйки, не знал. Поэтому разговаривал с девушкой, следуя за ней из комнаты в комнату по большой двухкомнатной квартире.

- Я смотрю на тебя и удивляюсь, как ты умудряешься так спрятать свои роскошные волосы, - сделал он почти комплимент, имея в виду тугой пучок на затылке, в который невероятным образом была закручена ее медная пышная копна, виденная им однажды.

- Ой, Стас, мне подруги тоже постоянно делают замечание по этому поводу, - смущенно улыбнувшись, заметила она, - Алла говорит, то, что я делаю на голове страшно немодно, а Валя все время советует волосы не завязывать, но я не могу. Это сила привычки.

- Странная привычка, - заметил он.

- Меня к ней бабушка приучила. Она меня воспитала. Родители много работают, им нами заниматься некогда, поэтому все детство я провела с бабушкой. Она воспитывала меня по старинке, как воспитывали ее. Объясняла, какой должна быть девушка, скромной и послушной, говорила, что косы – это украшение девушки, и не разрешала мне их обрезать, и в то же время заставляла всегда заплетать косы, убирать волосы под косынку или под шапочку, чтобы не показываться на люди простоволосой, как она говорила. Я особо не понимала смысла этого слова, но всегда послушно исполняла ее просьбы и следовала ее советам. Мне так ее не хватает сейчас, - с тихой грустью произнесла она.

- Сколько тебе было лет, когда ее не стало?

- Пятнадцать. Мне кажется с ней я жила как в сказке. Она ушла, и сказка закончилась, - в ее словах послышались нотки боли и отчаянья.

- Она всегда с тобой, в твоем сердце, ты же это понимаешь, - он смотрел на нее мягким, теплым взглядом.

- Понимаю. А знаешь, это квартира мне чем-то напоминает бабушкин дом в деревне, - сказала она, восхищенно оглядываясь по сторонам, - У бабушки тоже было много цветов, и не только в доме, но и на улице. Она рукодельница, любила вязать крючком, и у нее тоже везде были разложены похожие ажурные салфетки. А вообще эта квартира очень уютная, просто веет домашним теплом и хочется здесь задержаться.

- Мы можем здесь задержаться, если хочешь.

- Да нет, что ты, тебе домой, наверное, пора. Цветы я уже все полила. А можно мне тоже котика погладить?

- Конечно, - Стас радостно протянул ей семикилограммового котика, - Только пойдем, сядешь на диван, долго ты его на руках не удержишь.

Света охнула, ощутив тяжесть кота, очень довольного тем, что его еще кто-то потискает.

Она уселась на диване, кот перевернулся у нее на коленях на спину, подставляя живот. Стас залюбовался открывшейся картиной, ее красно-коричневые волосы перекликались с ярко рыжей шерстью кота, она казалась ему такой милой и по-детски трогательной.

Света посмотрела на него, стоящего напротив, опершись о столешницу, со скрещенными на груди руками и невозмутимо произнесла:

- Ты очень красивый.

Его губы тронула улыбка.

- Обычно подобные комплименты делают девушкам.

- А это не комплимент, это констатация факта, - ничуть не смущаясь, пояснила она, - У тебя совершенная фигура: широкие плечи, узкие бедра. У тебя правильные черты лица: высокие скулы, четко очерченные губы, скульптурный нос и выразительные глаза. Даже трудно понять, какого цвета. Сначала я думала они светло-голубые, но теперь вижу, что серые, даже можно сказать серебряные.

- Ты меня описываешь, как художник.

- А я и есть художник, - простодушно улыбнулась она, - Правда, художник-модельер одежды, и то в будущем, а пока только учусь.

- Понятно, ты меня оценила как манекен для твоих будущих шедевров.

- Угадал, - Светлана засмеялась, - На тебе прекрасно смотрелись бы даже самые убогие модели.

- Что-то мне не хочется надевать убогие модели, хотя к одежде равнодушен, главное, чтобы было тепло и удобно.

Стас уселся рядом с ней на диван, кот незамедлительно этим воспользовался, перебравшись на колени к парню.

- Предатель, - буркнула Света, но все же дотянулась погладить Барона, - Мне так не хватает здесь общения с животными, у нас дома куча разной живности, а уж котов и кошек не счесть.

- Ты из деревни?

- Да, Калужская область. Родители сейчас занимаются фермерским хозяйством, а раньше работали на местном заводе, пока его не закрыли. Я уже говорила, что росла с бабушкой, она-то мне и привила любовь к рукоделию. У меня всегда получалось сшить что-то интересное, и я подумала, что моя профессия должна быть связана со швейным производством.

- А тебе не говорила бабушка, что сообщать мужчине о том, что считаешь его красивым, даже если это по твоему мнению факт – опасно, - самодовольно заметил Стас.

- Говорила, - неожиданно серьезно ответила Света, - Она говорила, что я не должна доверять ни одному парню, и лучше вообще от них держаться подальше. Но, не смотря на то, что я старалась придерживаться ее советов, это не уберегло меня. Я не встречалась с парнями, я никак не привлекала их, но это, кажется, только провоцирует некоторых. Я и в тот вечер, - Стас прекрасно понял, какой вечер она имеет в виду, - Пришла в клуб только за компанию с подругой. Я сидела в сторонке и ждала, когда она натанцуется. Он несколько раз приглашал меня, я отказывалась, тогда он сказал, что я пожалею. Подруги я так и не дождалась, решила сама идти домой, и тут…, - она замолчала, проглотив ком в горле, он снова взял ее за руку.

- А потом, несмотря на то, что моделируешь одежду, ты решила даже одеваться так, чтобы не привлекать к себе внимание, - выразил он догадку.

- Да! Мне не нужно внимание, мне не нужны отношения, не нужны никакие мужчины, я и сама проживу как-нибудь, без них, - со злостью выпалила она и, вскочив, подбежала к окну и замерла, задумчиво уставившись за стекло.

- Света, - окликнул Стас, подходя к ней, - Ты заметила, я тоже мужчина.

- Ой, - она резко обернулась, едва не столкнувшись с ним, открыто улыбнулась, глядя ему в глаза, - Ты не такой, как все, ты необыкновенный, ты добрый, заботливый, бескорыстный. От тебя веет каким-то душевным покоем. Я доверяю тебе, хотя знаю тебя всего лишь три дня, но я верю тебе, как не верила никому на свете, кроме бабушки, конечно, - бесхитростно заявила она.

Стас прекрасно понимал, почему эта наивная девочка настолько доверяет ему, его совесть подсказывала, что он не должен пользоваться этим по отношению к ней. Если он, как и всегда, не сможет продолжать отношения, это разобьет ей сердце, и тогда никакой гипноз не поможет. Но две мысли заглушили голос совести. Первая: я попытаюсь продлить отношения настолько, чтобы не причинять ей боль. Вторая – я должен доказать ей, что не стоит бояться того, что происходит между мужчиной и женщиной, и если это не сделаю я, она не позволит это сделать никому. Была еще и третья мысль, которую он ей озвучил:

- И все-таки, Света, я мужчина, а ты очень привлекательная девушка, и я не могу долго сопротивляться безудержному желанию поцеловать тебя, - в его манящих серых глазах она заметила такое недвусмысленное приглашение, что не нашла в себе силы ни оттолкнуть его, ни избежать неизбежного. Она только стояла и широко открытыми глазами наблюдала, как бы со стороны, как он медленно приближается к ней, как его рука касается ее щеки, скользит на плечо, другая за талию привлекает ближе. Он тоже не отрывает своих глаз, медленно наклоняясь к ней, словно давая возможность опомниться и сказать «нет». Но она не шевелится, не в силах отвести глаз от его завораживающего взгляда. Он нежно гладит ее по волосам, очень быстро и умело вытаскивая все шпильки и заколки, так что солнечная копна рассыпается по плечам.

- Ты прекрасна, - произносит он сдавленно и хрипло, прежде чем легко касается ее приоткрытых от удивления губ.

«Не хочу! » - с ужасом думает она. «Я сделаю так, что захочешь», - молчаливо обещает он. И поцелуй из нежного и трепетного превращается в иступленный, обжигающий и пылкий, сминающий ее неопытные и неумелые губы. Он целовал ее томительно долго, наслаждаясь вкусом и каждым мигом близости. И вот его ласки ломают барьеры в ее душе, делают слабой и беспомощной, охваченной пока неясным для нее желанием чего-то большего, неизведанного. С глухим стоном она прильнула к мужской груди, обвила его шею и, как могла, ответила на поцелуй, неосознанно повторяя то, что делал он.

- Милая, - с трудом переводя дыхание, проговорил он, расцепив ее руки, переплетая ее тонкие пальцы со своими, - Если я сейчас не остановлюсь, я не остановлюсь до утра. Бабуля будет волноваться, ведь я не предупредил ее.

Ее взгляд, все еще не утративший удивленного выражения от происходящего, наполнился еще одним невысказанным вопросом.

- Да, да. Меня тоже воспитывала бабушка. Я живу с ней, и она очень переживает, если я задерживаюсь без предупреждения, - он коснулся губами ее лба и позволил себе наконец-то отпустить ее руки, чтобы одеться, - Пойдем?

Она только кивнула головой и направилась к двери. Ему не нравилось ее ошеломленное выражение, ему не нравился тот сумбур, который царил в ее голове, но она должна теперь сама разобраться с тем, что с ней произошло. Достаточно он влиял на ее психику. Возле двери в ее квартиру он задержал ее.

- Ты ведь не будешь возражать, если мы снова встретимся? – спросил он ее, заранее зная ответ, в котором она сама еще не была уверена.

- Наверное, не буду, - с сомнением проговорила она.

- Тогда, до завтра?

- До завтра, - прозвучало более твердо.

Стас хотел дать ей время прийти в себя и осмыслить произошедшее. Его поцелуй стал для нее полной неожиданность, и он очень хотел, чтобы она правильно, без его вмешательства поняла, почему он так поступил. Хотел, чтобы она поверила, она ему действительно нравится. Он еще не встречал людей с подобным характером и складом ума. Ее принципы приводили его в замешательство: всегда говорить правду, выполнять данное обещание. Эти принципы поддерживались неукротимой волей и спокойной внутренней убежденностью. Она не умеет говорить «нет», если ее просят, не умеет лгать. Как могло возникнуть и сохраниться, несмотря на все жизненные трудности, это наивное, доверчивое, простодушное существо. И, самое главное, как это существо сможет выжить в современном мире.

Размышления перед сном.

Стас понял, что у него уже входит в привычку не проходить мимо двери студенток. Следующим вечером он автоматически нажал на звонок их квартиры. Дверь открыла Валентина.

- Станислав! Рада тебя видеть. Какими судьбами? У тебя появились лишние овощи или тебе понравился наш чай? – с задорной улыбкой воскликнула девушка.

Стас не смог не ответить на этот бурный всплеск положительных эмоций, буквально исходивших от жизнерадостного голоса. Губы невольно растянулись в ответ.

- К сожалению, лука у меня на этот раз нет.

- Жаль. Тогда что привело тебя в наше скромное жилище?

- Хотел увидеть Свету.

- А ее еще нет. Она подрабатывает и обычно в этот день задерживается.

- Тогда передай ей, как только придет, чтобы поднялась ко мне в квартиру. Я буду ее ждать, - попросил Стас.

- Чего? – неподдельно изумилась Валя.

- Думаю, ты и в первый раз расслышала мою просьбу. Но я могу повторить.

- Нет, не надо.… Видишь ли, Света такая девушка, ну, немножко необычная, она наверное не захочет подниматься к тебе в квартиру, - пояснила Валентина.

- Ты просто передай, хорошо, а она сама решит.

- Я-то передам…

- Вот и прекрасно, - он хотел уже идти дальше, но тут его окликнул знакомый голос.

- Привет, Стас, - Аллочка поднималась по лестнице.

- Здравствуй, Алла.

- Что-то частенько я тебя стала видеть. Кстати, спасибо за зонтик. Света сказала, что ты помог ей мне его принести.

- Ну да, - разговор продолжать не хотелось, тем более «услышав», что его считают ненормальным, так как он посмел предпочесть Аллочку какой-то «замухрышке». Ты даже не представляешь, насколько ненормальный, мысленно ответил ей Стас.

- Не забудь передать, - напомнил он Валентине и направился наверх, услышав позади себя:

- По-моему, Стас встречается со Светкой, я их видела вместе, - язвительно выдала Алла.

- Не может быть! Наконец-то! – выдохнула Валя восхищенно.

Через полчаса в квартире Веры Степановны раздался звонок. Стас открыл дверь и едва не заскрежетал зубами. Света снова скрутила свои волосы в такую тугую косу, что, казалось, на голове их вообще нет. Снова на ней какая-то серая бесформенная одежда. Но это все исправимо. Гораздо труднее будет исправить отчаянное и решительное выражение на ее лице и мысли, которые ему очень не нравились.

- Рад тебя видеть. Проходи, - он отступил от двери.

Кот выбежал встречать гостью, Стас ему был очень благодарен, надеясь, что вид забавного животного смягчит ее категоричность. Но Света, казалось, не заметила рыжего гиганта, задумчиво прошла мимо. Барон почти не обиделся, лениво побрел следом.

- Нам нужно поговорить, - заявила она, остановившись посреди гостиной.

- Я так и понял, садись, - он указал на диван.

Она села, мучительно раздумывая, как начать. Ему так хотелось ей помочь или хотя бы убрать напряжение. Он подошел к дивану и присел перед ней на корточки.

- Нет, подожди, - предупредила она его желание взять ее за руку, - Когда ты прикасаешься, у меня в животе происходит что-то невообразимое, в голове тоже, такое впечатление, что плавятся мозги, а еще дрожат руки и ноги, - бесхитростно описала она симптомы возбуждения, - А мне нужно сосредоточиться на разговоре.

- Хорошо, - согласился Стас, подтянул стул и уселся напротив.

Барон разместился посредине, посматривая то на девушку, то на парня, еще не решив, кого из молодых людей осчастливить своей благосклонностью.

- Я вчера долго думала перед сном и поняла, то, что произошло между нами вчера … тогда … вечером… - начала Светлана.

- Поцелуй. Это называется – мы целовались, - помог он ей.

- Я знаю. Я не целовалась … никогда так… да вообще никак.… Но я знаю, как это называется и знаю, что бывает потом. И нам это нельзя продолжать дальше, - добавила она быстро и решительно.

- Почему? – удивился Стас.

- Видишь ли, я боюсь, что мне понравится быть с тобой, я привыкну и не захочу, чтобы ты исчезал из моей жизни.

- И почему, по твоему мнению, я должен исчезнуть?

Стас откинулся на спинку стула. Ее суждения его забавляли. Света напряженно теребила пуговицы на своей серой кофточке, мысленно подбирая нужные слова. Кот решил, что будет лучше, если она потеребит его, а не какую-то там кофточку мышиного цвета, и с грацией, насколько позволял вес, запрыгнул ей на колени. Казалось, Света это даже не заметила, но руки машинально погрузились в мягкую шерсть, подсознание восприняло сигналы умиротворения, она продолжила, бессознательно немного отпуская напряжение:

- Стас, ты замечательный парень, добрый, отзывчивый, к тому же очень красивый.

- Это преступление? – пошутил он, любуясь хрупкой девушкой с огромным котом, который не помещался у нее на коленях. Свешивалась то голова, то лапы, она неосознанно пыталась его удержать, не забывая поглаживать.

- Не перебивай, - одернула она Стаса, - Я хотела сказать, что такой парень как ты достоин другой девушки, которая соответствовала бы ему. Я не соответствую. Я не красива, и не спорь, в зеркало я смотрелась, но не это главное. С лица воду не пить, как говорила бабушка. Я … как это сказать… нечистая, испорченная. Ты сам это знаешь. Я недостойна тебя, да и никого другого. После того, что со мной произошло, я поняла, что буду всегда одна, то есть без парня. Я не хочу никого обесчестить своим присутствием. Я знала, что если со мной кто-то захочет встречаться, я должна буду обязательно ему сначала все рассказать. Какая будет реакция нетрудно догадаться. Поэтому я не собиралась ни с кем встречаться. И тут появляешься ты, я тебе все рассказываю, а ты меня целуешь. Это неправильно.

- Света, когда вчера я услышал от тебя слово «простоволосая», я был удивлен. Но после сегодняшних «испорченная» и «обесчестить», я просто уверен, ты либо свалилась с другой планеты, либо пришла из прошлого. Света, оглянись вокруг, ты забыла, в каком мире мы живем?

- Мы не должны оправдывать свои поступки временем, в котором живем, - твердо возразила она, - Времена разные, но люди-то одинаковые, мы не превращаемся в животных, душа, сердце и совесть у нас остаются.

- Ты самая чистая и порядочная девушка, какую я только знаю. А знаю я немало, поверь. И ты не виновата в том, что с тобой произошло, - попытался убедить ее он.

- Кто знает? Может, я должна была поступить по-другому. Может, я должна была поговорить с тем парнем, а не демонстративно от него отворачиваться. Я задела его гордость на глазах друзей, и он наказал меня, жестоко. Но, наверное, ему так надо было, чтобы не потерять авторитет.

- Авторитет твари. Света, ты всегда оправдываешь людей, что бы они ни сделали?

- Я всегда стараюсь понять, почему они это сделали. Найти и объяснить причину поступков. А если этот поступок касается меня, прежде чем осуждать других, разобраться в себе. Вот и с тобой. Я всю ночь думала, почему ты так поступаешь, и поняла. Ты испытываешь ко мне жалость. Я вызвала ее своим рассказом. Но я не хочу, чтобы меня жалели. Ты в том числе. Поэтому, давай останемся просто друзьями, или расстанемся. То, что ты вчера делал со мной, можно делать только с тем, кого любишь, а не жалеешь.

Она замолчала, слова высказаны, напряжение отпустило, и она теперь просто сидит и смотрит на него, своими удивительными глазами цвета гречишного меда. Он сталкивался со многими людьми, мог заглянуть в тайные глубины людских душ. Но никого, даже отдаленно похожего на это существо, он не встречал. Может быть бабушка, своей жертвенностью и обостренным чувством вины перед дочерью, чем-то напоминала ему эту девушку. Восхитительную, неповторимую, с внешность и душой ангела. С несовременными принципами и суждениями, со своей неожиданной житейской мудростью. Он рассматривал ее как нечто чудесное, что только могло произойти с ним в жизни. Видимо Бог, одаряя или наказывая его необычными способностями, решил показать, что среди испорченных, самовлюбленных и эгоистичных душ, которые в основном встречались на его пути, есть и такие наивные и светлые. Теперь выбор Станислава. Как же распорядится этим неожиданным открытием серо-золотого цвета? Одно знал точно, он очень пожалеет, если посмеет обидеть ее или потерять.

Коту Барону очень не понравилось, что девушка гладит его молча. Видимо, ему действительно нужно было общение. Презрительно задрав хвост, он скользнул с колен Светланы, посидел в задумчивости посредине, и забрался к Стасу, словно передавал эстафету разговора. Света тоже ждала, когда он хоть что-то скажет. Смотрела в его глаза, обжигающие расплавленным серебром, смотрела с тоской и какой-то затаенной надеждой и ждала, давая ему время подобрать слова. А он уже давно знал, что скажет, и сейчас просто любовался ее мятежным выражением.

- Света, я не люблю много говорить и не умею объяснять так доходчиво, как ты. Но, надеюсь, поймешь. Мне все равно, что было с тобой раньше, я испытываю к тебе все что угодно, только не жалость. Боюсь, если назову это любовью, ты не поверишь. Я и сам не берусь судить. Но я знаю совершенно определенно, ты необыкновенная девушка, ты мне очень нравишься, и я хочу, чтобы ты была со мной, - объяснил он терпеливо и непререкаемо, - А если говорить о жалости, то это чувство впору испытывать ко мне. Если бы ты знала, как я мучаюсь от желания расплести наконец-то твою чертову косу, зарыться в твои волосы руками и поцеловать тебя. Иди ко мне, - он сбросил с колен кота и протянул руку, давая ей возможность принять приглашение или уйти от него.

Света почувствовала, как по спине пробежали мурашки тревожного возбуждения, а лицо и шею залила краска от его недвусмысленного приглашения. Она вдруг отчетливо поняла, то, как она поступит сейчас, изменит всю ее жизнь. В хорошую сторону или в плохую она не знала, но смутно ощущала, что хочет изменений. Уже было больно, уже было плохо, может на этот раз судьба смилостивится над ней. Она робко протянула руку, заметив искорки одобрения в непроницаемых серых глазах.

Рука скользнула в широкую мужскую ладонь, он притянул ее и усадил к себе на колено. Нежно коснулся костяшками пальцев щеки, провел ладонью по шее.

- Ты прекрасна, и я буду это повторять, пока ты не поверишь, - тихим изменившимся голосом произнес он и коснулся губами уголка ее губ.

Вдруг в их эротический мирок, заполненный предчувствием, вторглось возмущенное «Мя-а-а! ». Барон, стоя на задних лапах, а передними опершись о свободное колено Стаса, вопросительно смотрел на совсем потерявших стыд молодых людей. «А как же я! А про меня совсем забыли! Это я там должен сидеть, а не она! » - говорил негодующий взгляд котика. Видя эту умильную усатую мордашку, Света прыснула, Стас тоже на смог удержаться, и вот они уже весело, до слез, хохочут. Благословенный кот! Как благодарен ему Стас за такую замечательную разрядку, которая сняла напряжение между ними. Нахохотавшись, он подхватил Барона и вышел с ним на кухню.

- Что ты сделал с котом? – спросила Света, когда Стас вернулся.

- В угол поставил! Шучу. Насыпал корма и закрыл дверь, чтобы не мешал, - ответил он, приближаясь к ней. В серых глазах нежность и обещание, на губах легкая похотливая ухмылка.

- И что ты теперь собираешься делать, - пытаясь заглушить нарастающий страх, слегка срывающимся голосом произносит она.

- Я собираюсь любить тебя. Но прежде я хочу освободить твои волосы.

Он усаживает ее на стул, становится сзади и расплетает косу, запускает руки в волосы, поглаживает затылок, шею. Она чувствует удивительное спокойствие, растекающееся по телу. Он заставляет ее подняться на ноги, поворачивает к себе лицом.

- Света, в том, что происходит между нами, нет ничего аморального, постыдного или отвратительного, - мягко поясняет он.

Она судорожно сглотнула и только кивнула головой.

Стас понимал, что перед ним совершенно неопытная девушка, а тот опыт, что есть очень и очень отрицательный. Он решил проговаривать вслух все, что собирается делать, чтобы дать возможность подготовиться, и не испугать ее.

- Я сниму с тебя одежду.

Он ловко стянул мышиную кофту и приступил к пуговицам фланелевого халата. Ее руки безвольно висели вдоль тела, а глаза не отрывались от его гипнотических глаз, черпая в них силу. Она полностью обнажена, но, кажется, не замечает это. А он затаил дыхание, пораженный неожиданной красотой этого юного существа. Бесформенная одежда скрывала совершенное тело: полная грудь, тонкая талия, широкие бедра, кожа молочной белизны везде, видимо, этим летом ей не довелось позагорать. Он поморщился от боли, вспомнив о надругательстве над этим прекрасным телом. Его поцелуи полны нежности и огромного желания стереть весь негатив. Она даже пытается ему отвечать. Он укладывает ее на диван, ложится рядом, тесно прижавшись. Как только его налитая желанием плоть касается ее бедра, она мгновенно цепенеет. Растерянная и испуганная, словно только что поняла, что с ней происходит, лихорадочно вглядывается в лицо Стаса, как спасение, ловит глазами его успокаивающий взгляд.

- Все хорошо, тебе не будет больно. Не бойся.

Вкрадчивые слова вместе с прикосновениями и глубоким бархатным тембром голоса будят неведомые струны, от которых все внутри скручивается в тугой узел.

- Я не боюсь. Мне кажется, тебе неудобно, - запинаясь, бормочет она.

- Мне было бы гораздо удобнее, если бы ты помогла мне освободиться от одежды, - он ободряюще улыбается, когда она касается пуговиц на его рубашке.

Медленно расстегивая рубашку, так как руки совсем не слушаются, она мучилась от противоречивых желаний – хотелось закрыть глаза от стыда и смущения и в то же время рассмотреть красивое мужское тело.

- Ты можешь прикасаться ко мне, - решил он ее проблему, касаться с закрытыми глазами неудобно.

Она провела ладонями по гладкой, упругой груди, руки скользнули вниз, к густой поросли, уходящей за пояс джинсов. Он с шумом выдохнул, ее сердце радостно забилось, она тоже имеет над ним власть. Ведомая неким инстинктом и наслаждением, бурлившем в крови, Света приникла к нему. Сильные руки обвились вокруг, стальная плоть дерзко вдавилась в живот, его губы нашли ее грудь. Двойственное чувство желания и страха пронзило ее. Она сжалась от прикосновения, попыталась отстраниться, но он тут же успокаивающе погладил ее по спине. Неохотно отодвинулся, поднял голову, бережно коснулся ладонью щеки.

- Не бойся того, что я делаю. Расслабься.

- Не могу, - выдохнула она.

- Я не сделаю ничего плохого.

- Я верю…. Я постараюсь.

Она поколебалась, пристально вглядываясь в его глаза, обхватила его голову руками и сама потянулась к губам. Он с тихим стоном впился в ее губы голодным поцелуем. На этот раз она не оттолкнула его и даже не осталась безучастной. Она судорожно прижала его к себе, и он, не отрывая губ, провел ладонью по ее плечам, по руке, затем вверх, сжимая груди, обводя соски кончиками пальцев, чувствуя, как они твердеют. Он стал осыпать поцелуями ее виски, глаза, шею. Быстро скользнув по щеке, принялся целовать грудь, вбирая закаменевшие соски в рот, дразня языком. Ее пальцы запутались в волосах Стаса, прижимая его голову. Она охнула и стала бессознательно извиваться. Он припал губами к плоскому животу, спустился ниже, лаская бедра и то, что между ними. Когда поднял голову, опьяненная происходящим, она ошеломленно смотрела в его чарующие глаза. Страх и скованность покинули, она осознавала, что умирает от желания. Вот только желания чего, не понимала. Она чувствовала, как он терпелив с ней и испытывала граничащую с благоговением признательность. Но даже не подозревала, сколько приобретенного годами опыта и помощь каких неведомых ей сил потребовалась Стасу, чтобы заставить ее тело вспыхнуть от его ласк. Она вдруг поняла, что хочет подарить ему такое же восхитительное наслаждение, какое дарит ей. Поэтому когда он тихим незнакомым голосом произнес: «Я хочу тебя», она, не сомневаясь, прошептала: «Да».

Он осторожно вошел в нее, хотелось от страха закрыть глаза, но от его требовательного: «Смотри на меня», глаза распахнулись, встретились с сияющим серебром. «Я люблю тебя! » - взорвалось в ее голове. Ей показалось, что он прочел ее мысли, потому что тихо произнес: «Я тоже! » и начал движение. Он, то глубоко входил в нее, то отстранялся, не отводя глаз от прелестного раскрасневшегося лица, пока она интуитивно нашла нужный ритм и начала отвечать ему. Не осознавая, что оставляет на его спине кровавые полосы, она сливалась с ним в древнем чувственном танце, подчиняясь ему, отдавая себя, пока где-то внизу живота не стало нарастать безумное возбуждение. Она затрепетала, дыша часто и прерывисто, голова заметалась из стороны в сторону.

- Не сопротивляйся, пусть это произойдет, - проник в ее сознание пленяющий голос.

Ее организм будто ждал разрешения. Невероятное, немыслимое блаженство жидким пламенем, медленно разрастаясь, взорвалось в теле, захлестнуло голову. Она содрогнулась, пронзительно вскрикнула. Он глухо застонал, позволив и себе получить давно сдерживаемое сладостное освобождение.

Не размыкая объятий, он лег на бок. Светлана с трудом выплывала из чувственного тумана. До этой минуты она и представить не могла, что способна испытать подобное. Даже сейчас, лежа в кольце его рук, она все еще чувствовала жгучие ласки и безумие поцелуев. По телу струилась восхитительная усталость, а в душе чувствовался покой и умиротворение. И Станиславу очень нравилось это ее состояние тела, но особенно состояние души. Он боялся, что придется бороться с ее страхами, стыдом и угрызениями совести. Но она отдала ему себя без оглядки, без условий, и без сожаления. И сейчас оба понимали, произошло что-то естественное и чудесное.

Первая заговорила Светлана:

- Думаю, пришло время освобождать кота, - она приподнялась на локте и откинула влажную прядь со лба Стаса.

- Я хочу, чтобы ты теперь словами дала согласие быть моей девушкой, - он знал, что девятнадцатилетние дамы после всего обычно хотят признаний и предложений. Чего ждет сейчас это необычное создание, он еще не разобрался, поэтому ее реакция на его слова удивила. Она засмеялась.

- Стас, тебе никто не говорил, что ты очень странный, - сквозь смех проговорила она и удобнее улеглась на его груди.  

- Говорили, конечно, - ответил он, а мысленно добавил, мы вообще друг друга стоим.

- Ты так странно сказал: « дала согласие словами». А можно как-то по-другому?

- По-другому ты уже согласилась, теперь скажи то, что говорило твое тело.

- Я согласна. Ты же это и так понял.

- Понял. Слова нужны для тебя, чтобы не отвертелась потом. А теперь, когда с формальностями покончено, идем освобождать кота.

Провожая потом девушку недалекое расстояние до ее квартиры, Стас сказал:

- Я завтра приду сюда после пяти. Буду ждать в квартире. Ты когда освобождаешься?

- Так же, как и сегодня, часов в шесть. Я немного подрабатываю. Одна из моих преподавательниц занимается частным пошивом одежды. Я ей помогаю. Это не большие деньги, но мне хватает. Зато свободный график и не нужно пропускать занятия, - объяснила она.

- Тогда я жду тебя после шести в квартире. До завтра?

- До завтра.

Назавтра, ровно в шесть, она стояла на пороге квартиры Веры Степановны. Стас открыл дверь и восхищенно вдохнул. Перед ним была совсем другая Светлана, не такая как вчера. Он увидел улыбающуюся, уверенную в себе красавицу. На лице немного косметики, волосы сзади легко перехвачены лентой, на ней джинсы и сине-голубая свободная туника. Он первый раз видел ее в столь яркой одежде. Мысленно поблагодарил Валентину, которая помогала подруге собираться на первое в ее жизни свидание, а так же отметил результат своих трудов – она безмятежна и счастлива. Он как Пигмалион, любовался своей Галатеей. За руку втащил ее в прихожую и, не давая сказать ни слова, смял в объятьях. А сказать она явно что-то хотела. Увернувшись от его губ, она, уже задыхаясь, быстро произнесла:

- Стас, я хотела сказать…

- Потом, - хрипло прошептал он, закрывая ее рот поцелуем.

Руки скользнули в волосы, срывая ленту, она смирилась с неизбежным и, тихо охнув, обвила его шею и ответила на поцелуй. Она не поняла, как оказалась на диване, она не помнила, когда он избавил ее от одежды. Оглушенная жадным натиском, она ловила воздух ртом, извивалась под его ласками, не понимая, как ему удается разгадать давно дремавшие точки, прикасаясь к которым, он заставляет тело погружаться в пучину наслаждения. Взрываться, гаснуть и снова взрываться от его умелых прикосновений.  

Когда был утолен первый голод обладания, он выпустил ее из объятий. Вскочил с дивана, чмокнув ее носик, натянул джинсы и вышел из комнаты. Глядя на него, она восхищалась грациозностью движений и неутомимостью. Ей казалось, что она не может и пошевелиться от усталости. Конечно, у него же опыт, решила она, не испытывая пока ни капли ревности.

Он вернулся со стаканом воды. Следом шествовал обиженный кот, которому снова пришлось сидеть на кухне. Стас протянул воду Светлане. Удивленная, откуда он знает, что ей до смерти хочется пить, она взяла стакан. Опыт, снова объяснила себе она.

- Помнится, ты хотела поговорить, - сказал он, усаживаясь рядом, и взял в руку прядь ее волос.

Так как волосы – это единственное, что ее сейчас прикрывало, она почувствовала смущение. На нем, по крайне мере, были джинсы. А тут еще кот, со своим обвинительным взглядом снизу вверх и свысока одновременно. Она натянула трусики, длинную тунику, а джинсы он у нее отобрал.

- Думаю, ты достаточно одета для разговора.

Она махнула рукой и задумалась. Он терпеливо ждал, предвкушая новые открытия.

- Я вчера долго думала перед сном…- она запнулась, не зная как продолжить, тема для нее трудна.

- Ты всегда думаешь перед сном? – спросил Стас, вспомнив, что и вчера она начала именно с таких слов.

- Да, всегда, - бодро ответила Света, радостная, что может немного оттянуть пикантный для нее разговор, - Меня научила этому бабушка. Перед сном я обязательно должна вспомнить прошедший день, подумать, кого я обидела, мысленно попросить прощения, припомнить, что хорошего со мной произошло, что плохого. Если я ошиблась, решить, как исправить. Ну и попросить у Бога помощи на следующий день. … Вот только попробуй засмеяться! – воскликнула Светлана, заметив, как предательски кривятся его губы.

- Даже не думал! – Стас едва сдерживался, - Многие молятся перед сном и анализируют прошедший день. Может, не с такой критичностью. И что же ты вчера выяснила? Кого обидела и как будешь исправляться?

Она закатила глаза, потом их совсем закрыла, потом бросила быстрый взгляд на него, придвинулась и нервно схватила его за руку - ей нужно немного уверенности. Опустила глаза и, наконец-то, произнесла.

- Я подумала, что вчера, когда мы были вместе, … и потом еще сегодня … когда…

- Когда занимались сексом, - помог он ей.

- Да…. В общем, ты был такой заботливый, предусмотрительный, ты заставил меня испытать такое …

- Наслаждение, - снова помог он.

- Да…. Я подумала, что ты не должен из-за меня страдать…

- С чего ты взяла, что я страдаю?

- Ну как же, я ничего не делала, только получала … получала…

- Наслаждение.

- Да…Я не потому ничего не делала, что не хотела, я просто не умею. Я не знаю, как доставить наслаждение тебе. Но это неправильно. Ты тоже должен испытывать … наслаждение. Я хочу, чтобы ты рассказал, что я должна делать, чтобы и ты получил такое же удовольствие, как и я. Вот.

Она выдохнула. Трудная тема высказана. Стас давно ничему не удивлялся, но Светлана постоянно заставляла его испытывать это забытое чувство. «О, сколько же открытий чудных…» преподнесет этот наивный ребенок. Ни одна из девушек, с которыми он был, даже не задумалась о том, как доставить ему наслаждение. А эта чуть ли не курсы по обучению готова пройти.

- Стас? – окликнула она, обеспокоенная его долгим молчанием, - Ты что, это тоже не знаешь?

Нет, больше выдержать он не смог. Расхохотавшись, он схватил ее в охапку и закружил по комнате. Кот, живя с бабулей и не привыкший к столь бурным проявлениям эмоций, в ужасе взвился на спинку дивана. Когда Стас остановился, она уперлась руками в его грудь и попыталась оттолкнуть.

- Ты надо мной смеешься? – с обидой в голосе проговорила она, - Ты тоже считаешь меня ненормальной.

- Я считаю, что ты самая удивительная девушка, которую я когда-либо встречал. И я не смеюсь над тобой. Я восхищаюсь. Ты неопытная и смелая, ты наивная и мудрая. Как в тебе все это совмещается, не пойму. В каком оазисе тебя воспитали?

- Стас, по-моему, ты уходишь от ответа. Ты не представляешь, как трудно мне было задать этот вопрос.

- Представляю. Хорошо, я не буду уходить от ответа.

Он уселся на диван, посадил Светлану на колени. Кот по спинке перебрался поближе, прислушался.

- Мне, как, впрочем, и любому мужчине, доставляет удовольствие обладать тобой. Целовать тебя, быть в тебе, видеть, как ты кончаешь от моих ласк.

Она недоверчиво взглянула в глаза, покраснела, но все же задала вопрос:

- То есть, даже если я ничего не буду делать, ты сможешь, как ты сказал…

- Кончить. Да. Но мне будет намного приятнее, если ты все-таки будешь кое-что делать.

- Вот! Именно об этом я и спрашиваю! – она, поерзав, уселась удобнее, - Рассказывай, - тоном ученицы в школе произнесла она и приготовилась слушать лекцию.

Ох, сколько же сил понадобилось Стасу, чтобы удержаться от улыбки и от желания взять ее прямо сейчас. Немного отдышавшись, он сказал:

- Ты можешь делать примерно то же самое, что делаю я с тобой. Естественно, учитывая разницу в строении наших тел.

- Все? – разочарованная короткой лекцией выдала Светлана.

- Все. Остальное познается на практике. Света, неужели ты еще не проконсультировалась с подругами?

- С подругами? Как я могу обсуждать тебя с подругами? – искренне удивилась она, - Это же касается только нас двоих.

- Но твои подруги обсуждают своих парней.

- Да, но я никогда не одобряла это и не собираюсь делать то, что мне противоречит, только потому, что все так делают. Но ты не думай, я не совсем невежда. Я ведь смотрю телевизор, читаю книги. Мне просто хотелось узнать, что лично тебе будет приятно.

- На данный момент мне будет приятно, если ты прекратишь ерзать или сядешь немного по-другому, пока не нанесла мне травму.

- Ох! – она быстро и неаккуратно вскочила, Стас поморщился, - Прости! - Она уселась рядом, обхватила его лицо ладонями, - Если я сделаю что-то, что тебе не понравится, ты же мне скажешь?

- Непременно, - пробормотал он, стягивая с нее тунику.

Выпутавшись из одежды, она тоже потянулась к застежке на его джинсах, стащила их, пытливо и уже без смущения изучая мужское тело, касаясь и лаская так, как недавно делал он, учитывая мужскую физиологию. Испытывая восторг и получая невообразимое удовольствие, когда слышала его шумное дыхание и невольные стоны. Она чувствовала, как он приподнимает бедра ей навстречу, как это делала она. Как судорожно стискивает ее волосы, не отпуская голову до тех пор, пока эта часть его тела не насытится ее поцелуями.

- Все, хватит, - хрипло и неестественно прорычал он и уложил на спину.

- Стас! Кот! – воскликнула Света, когда ее глаза натолкнулись на желтый внимательный взгляд сверху со спинки дивана.

- Ты его стесняешься?

-Да.

- Закрой глаза, - она послушно закрыла, а когда открыла, кота уже на спинке не было.

Но даже если бы и был. Она уже не замечала ничего. Казалось, вся она состоит только из ощущений, которые дарят его волшебные руки, его волнующие губы, его плоть, дарующая божественное ощущение полноты. Она чувствовала, как кружится голова, беспомощно извивалась под ним, выгибала спину, закричала, когда острая разрядка судорожной волной пробежала по телу.

- Я все правильно делала? - через какое-то время спросила она, когда разгоряченные и уставшие, обнявшись, лежали на узком диване.

- Ты великолепная ученица, - произнес он, заправляя ей за ухо прядь волос.

- Кстати, я еще хотела тебе сказать… - начала Света, запустив руку в его волосы, неосознанно повторяя его движение.

- Об этом ты тоже думала вчера вечером? – шутливо переспросил он.

- Нет, об этом я думаю, когда смотрю на тебя.

- О чем же?

- Ты все время мне делаешь замечание по поводу моих волос.

- У тебя великолепные волосы, мне не нравится, что ты их прячешь.

- А у тебя непозволительно длинные волосы, - сказала она, отмечая его светло-русые прямые волосы, которые сзади доходили до плеч.

- Эй, осторожней! Последний, кто сделал замечание по поводу моей шевелюры, помнится, получил по носу.

- Да? И давно это было?

- По-моему, в седьмом классе. Витька Локтев сказал, что у меня девчоночья прическа.

- И ты ему врезал?

- Да. Потом, кстати, и он мне. Если бы вовремя не вмешался учитель, мне досталось бы по полной. Витька был в другой весовой категории.

- Стас, я совсем не представляю тебя дерущимся.

- Знаешь, это был последний раз, когда я пытался разрешить спор кулаками.

- Как же ты разрешал споры потом?

- Я стараюсь в них не вступать. Ну, или обхожусь словами.

- Ты молодец! Терпеть не могла драчливых! И все-таки, почему у тебя такие длинные волосы?

- А чтобы ты спросила, моя Красная Шапочка! – пошутил он, - Мне так удобно.

Не признаваться же ей, что еще в детстве он понял, что его волосы служат то ли защитным экраном, то ли барьером, он не знал точно. Знал только, чем они длиннее, тем он лучше себя чувствует, защищенным, что ли, от непрошенных вторжений.

- А я знаю, почему у тебя такая прическа, - вдруг выдала Света, - Чтобы привлекать девушек. Ты не такой, как все, и это притягивает.

- Тебя тоже именно это притянуло? – с улыбкой спросил он.

- Меня? … Не знаю, - растерянно проговорила она, так как понимала, на волосы она смотрела в последнюю очередь.

- Хватит валяться, пойдем ужинать, - Стас поднялся с дивана и протягивал ей руку.

- Ужинать? А что, здесь можно? – удивилась она.

- А почему бы и нет? Не только же коту здесь питаться.

- Где он, кстати?

- Наверное, забился куда-то. Думаю, он на меня обижается, - пояснил Стас.

- За что?

- Я очень бесцеремонно его прогнал!

- Как ты мог! Он же здесь хозяин!

- Вообще-то эта квартира для меня тоже как родная.

- Да?!

- Да. Я провел в ней все свое раннее детство. Бабушка работала, в садик меня нельзя было отдавать, я очень часто болел, так она меня приводила к своей подруге, и я иногда до вечера сидел с бабой Верой. Так было, пока я не пошел в первый класс. Но и потом частенько сюда наведывался.

- Так тебя воспитывали сразу две бабушки! А родители где?

- Отца нет, и никогда не было. А у матери своя жизнь. Ей всегда было не до меня.

- Ты не должен обижаться на мать, - Света уловила резкий негативный тон, в котором была выдана информация о матери, - Какой бы она не была, она твоя мать. Вот мои родители тоже, очень загружены работой. Когда я, лет в пять однажды пошла переночевать к бабушке, да так там и осталась, они, по-моему, это даже не заметили. А может, им так было удобнее, у меня младшая сестра и брат – погодки. Общий язык с матерью я так и не нашла, но я сама виновата, я почти не общалась с ней, мне достаточно было бабушки, а домой приходила, только чтобы выполнить работу: хозяйство покормить, обед приготовить, на огород, да мало ли... Я делала то, что нужно и сразу же убегала обратно. Но все равно я маму очень люблю. Другой у меня не будет, и у тебя не будет. Стас, ты меня слышишь? – переспросила она, заметив его отстраненный взгляд.

- Да, да. Я не обижаюсь на мать, - успокоил он ее, понимая, что другого ответа эта правильная все равно не поймет. А про себя добавил, у меня просто ее нет.

- Света, как я уже сказал, мы сегодня здесь ужинаем, я принес продукты, иду накрывать на стол.

- Стас, я немного протру пыль в комнатах и проверю цветы. А то хозяйка приедет, а здесь такое творится!

- Да ничего здесь не творится, - Стас огляделся, пыль не видна, - К тому же Вера Степановна только через неделю вернется. Перед приездом и наведем порядок.

- Перед приездом мы тоже наведем порядок. Тряпки в ванной?

- Не знаю.

- Тоже мне, родная квартира! Ладно, сама найду.

Через некоторое время, когда у Стаса был накрыт стол, а в квартире стало относительно чисто, Света вошла на кухню с Бароном на руках.

- Стас, тут с котом что-то случилось. Я его еле вытащила из-под шкафа. Он фырчит, огрызается и не идет на ручки.

- Но ты же его держишь.

- Ты не представляешь, какими усилиями. Он норовит опять под шкаф забиться. Что с ним?

- Не знаю. Стресс, наверное. Давай его сюда.

- Да от чего стресс? – удивилась Светлана, протягивая Стасу упирающегося всеми когтями котика.

- А ты как думаешь? Он никогда в жизни не видал, как люди занимаются любовью, впрочем, как коты тоже, - Стас взял Барона, тот, как только попала в мужские руки, сразу присмирел и повис, словно тряпка.

- Ну, ты что, Барон, успокойся, - проговорил Стас, погладил его и, отстранив от себя в вытянутых руках, взглянул в его желтые глаза.

Кот моментально встрепенулся, Стас опустил его на пол, и тот принялся, как ни в чем ни бывало, мурлыкать и тереться о ноги.

- Как ты это сделал? Я его минут пять гладила, а он только вырывался, - удивилась Светлана.

- Меня он лучше знает. Не бери в голову. Давай ужинать. Я вчера перед сном тоже немного раздумывал и понял, что ни разу за все время не накормил тебя.

- Меня не обязательно кормить, я не маленькая, - буркнула Света.

- На правах хозяина этой квартиры и по совместительству твоего парня, я поступаю не гостеприимно. Извини, готовить не очень умею, поэтому обошелся полуфабрикатами. Но, по-моему, есть можно, - сказал он, указывая на шницель с гарниром из овощей и разогретую в микроволновке пиццу.

- В ответ завтра я тебя кормлю ужином, - самодовольно улыбаясь, сказала девушка. Уж я-то обойдусь без полуфабрикатов, решила Света, продумывая, чем сможет удивить. Но Стас убил ее идеи на корню.

- Завтра мы будем ужинать не здесь, - заявил он.

- А почему?

- Меня завтра пригласили на день рождения, и я хочу, чтобы ты пошла со мной. У тебя ведь никаких непереносимых планов на выходные не намечалось?

- Нет, не намечалось, - растерянно проговорила Света, - Ой, подожди, я обещала Таисии Павловне помочь с костюмом. Поэтому, извини, не смогу с тобой пойти, - быстро нашлась она.

Стас пристально посмотрел ей в глаза, так что мурашки побежали по коже, она смущенно опустила голову.

- В чем дело? Кто-то только вчера обещал быть моей девушкой, а сегодня уже в кусты?

- Стас, я не отказываюсь от своих слов, но я просто не могу…

- Почему ты боишься?

- Я не знаю твоих друзей …

- И как же ты их узнаешь, если не будешь выходить со мной за порог этой или другой квартиры?

- У меня нет подарка и…

- И тебе нечего одеть. Я угадал?

- Да, Стас, я никогда …

- Света, послушай, это обычная вечеринка моих институтских друзей. Без смокингов и вечерних платьев. Ты можешь пойти в том, в чем одета сейчас, там все так будут. Подарок дарится от пары, и я о нем уже позаботился. Если ты не согласишься, то поставишь меня в очень затруднительное положение.

- Почему? – нахмурившись, пробормотала она.

- Да потому что я за одну ночь где-то должен буду найти другую девушку, которая согласится пойти!

Она вспыхнула и возмущенно взглянула на него.

- Я пошутил, - успокоил он, - Ну что, решилась?

- Точно без вечерних платьев?

- Точно. Я буду в джинсах и джемпере. Ты сможешь что-то подобрать, чтобы соответствовать?

- Смогу, - на все согласилась она.

- Прекрасно. Я заеду за тобой на такси в четыре вечера. Думаю, к этому времени ты сможешь разделаться с костюмом Таисии Павловны. А в воскресенье, обещаю, никаких вечеринок, целый день только ты и я.

- Я уже жду воскресенья, - проговорила Светлана.

- Все будет хорошо, не переживай.

Рублевка.

На следующий день ровно в четыре Света открыла Стасу дверь своей квартиры. Она была одна, подруги разъехались на выходные по домам, а ей часто ездить в деревню – непозволительная роскошь.

- Ну как? Я соответствую тебе? – спросила она с улыбкой, обернувшись вокруг себя.

На ней был брючный костюм из мягкой светло-серой джерси, который одолжила Таисия Павловна из еще не отданных заказов. Немного велик, но длинный пиджак с запахом скрывал, что прямые брюки пришлось слегка сколоть булавкой, а запах сделать таким плотным, что едва заметна белая шелковая блузка. И все же она смотрелась великолепно, похожа на учительницу или секретаршу, с волосами, поднятыми высоко на макушку и уложенными мягкими волнами.

- Боюсь, теперь я не соответствую тебе, - улыбнулся Стас, - Ты похожа на принцессу.

- Не говори ерунду, ты смотрелся бы даже рядом с моделью. Точнее она с тобой. Я говорю совершенно искренне. Этот серый джемпер очень идет тебе. Ой, да мы и в цвете одежды схожи! Такое совпадение!

Она потянулась к нему, чтобы обнять. Стас вдруг отшатнулся, но тут же, словно опомнившись, порывисто обнял ее сам.

- Что-то случилось? Что с тобой? – она растерялась от его непонятного движения.

- Все хорошо, - успокоил ее Стас, мягко касаясь к губам, и постепенно овладевая ими так, что она тут же забыла о неловкой сцене.

Он сам в первый момент не понял, что произошло с ним. Он увидел ее желание прикоснуться к нему. Он знал, что многие, на каком-то подсознательном уровне чувствуя его способности помочь или облегчить боль, интуитивно пытаются прикоснуться к нему. И научился с этим бороться. Кстати была категория людей, которая по схожим причинам, наоборот, старалась держаться от него подальше. Увидев, как Света тянется к нему, парню так хотелось верить, что ее направляет чувство, а не его проклятый дар. Как он хочет сейчас быть нормальным, уверенным, что эта необыкновенная девушка любит его, а не находится под его воздействием. Он понимал, что в ином случае на ее завоевание ушли бы недели, а не три дня, как сейчас. Но это было бы более естественно и более бесценно. Хотя… тогда он не умилялся, видя, как его правильная девушка раздумывает перед вешалкой в прихожей. Что надеть? Свою короткую курточку, из-под которой будут торчать полы длинного жакета, или пальто Аллочки? Но она не спросила разрешения у подруги. И хотя Аллочка об эксплуатации пальто даже не догадалась бы, глас совести победил. Света надела свою курточку, подвернув под резинку низ пиджака.

- Я готова!

- Я рад. Идем, такси ждет на улице.

Сидя на заднем сиденье автомобиля, Светлана попросила:

- Стас, расскажи мне о своем друге.

- О каком?

- А к кому мы едем на день рождения?

- А! Тимур. Он мой однокурсник, ему сегодня исполняется 25 лет, описывать не буду, ты его скоро увидишь. Не женат, встречается сейчас с кем-то, не знаю, я его давно не видел. Сын олигарха, но простой и не зануда. Увлекается спортивными автомобилями, думаю, отец на день рождения подарит очередной. На первом курсе чуть не съехал с катушек, его отец попросил меня, как это сказать, взять над ним шефство, что ли. Потом его вредные увлечения прошли, мы стали просто друзьями.

- А почему его отец попросил именно тебя? – спрашивает Светлана.

Ей нужно спрашивать, что-то говорить, чтобы отвлечься. Он держит ее за руку, и большой палец ритмично поглаживает запястье. Этот жесть такой интимный, такой собственнический. Ей кажется, от руки исходит волнующий ток. Кровь начинает быстрее нестись по жилам, и в груди не хватает воздуха. Она не замечает, что он не ответил на вопрос, и, вдруг подняв голову, видит его понимающий взгляд, его похотливую улыбку. Не выпуская ее руки, он другую кладет на затылок и притягивает к себе. В глазах горят огоньки. Целует трепетно и властно. Ошеломленная, она подчиняется, губы приоткрываются. Но в следующий миг руки упираются в его грудь, она отталкивается, в ужасе смотрит на шофера такси, краснеет. Он забавляется ее смущением. Снова берет ее руку каким-то невозможно сексуальным и собственническим жестом и невозмутимо продолжает:

- Я не знаю, почему его отец попросил именно меня. Может, он навел обо мне справки в деканате. Может потому, что я просто сидел рядом и в тот миг, когда он вошел в аудиторию, читал сопромат, а его сын дремал, лежа на столе. Но, так или иначе, Тимур – один из немногих моих друзей. По протекции его отца я работаю в довольно крупной юридической конторе. Это не предел мечтаний, но для того, кто полгода назад только окончил универ, хороший старт и практика, конечно.

- Приехали, - сказал водитель, припарковавшись возле высоких ворот.

Стас помог Свете выбраться из автомобиля. Пока он расплачивался, она с удивлением озиралась по сторонам.

- Куда мы приехали? – спросила ошеломленная девушка.

- На Рублевку.

- Это здесь живет твой друг?

- Ты не поверишь, но здесь у них всего лишь загородный дом, а живут они в Москве, у них там квартира.

- Ты хочешь сказать, это дача? – переспросила она, оглядывая трехэтажный особняк, возвышающийся за высоким забором.

- Ты верно подметила, пошли, - сказал Стас, беря ее за руку.

- Может, не надо.… Давай вернемся, - она жалобно взглянула на него.

- Света, там, за этим забором, такие же люди, как и все. Как ты вчера говорила? … Времена разные, но люди одинаковые. Поверь, это понятие можно отнести и к деньгам, и не все из-за денег становятся животными. Не бойся, все будет хорошо, я буду рядом.

Крепко вцепившись в его руку, она двинулась по широкой подъездной аллее, к великолепному особняку, арками и колоннами чем-то напоминающий музей. Нет, не музей, решила потом Света, а барскую усадьбу, так как широкие двери им открыл самый настоящий лакей в ливрее, а в прихожей, большей, чем вся ее квартира, девушка в униформе горничной приняла у них верхнюю одежду.

- Вся эта помпезность только в честь праздника, - шепнул Стас.

- Здесь точно не нужны бальные платья?

- Сейчас увидишь, - проговорил Стас, открывая двери.

Света чуть не оглохла от внезапно грохнувшей музыки и шума. В огромном холле в свободном перемещении находилось немалое количество молодых людей. Бальных нарядов не было, но все же в одежде присутствовал стиль и лоск. Напротив входа устроено что-то вроде танцпола, где ди-джей предлагал музыкальные композиции. Справа самая настоящая барная стойка, за которой бармен в униформе. Молодые люди в зале танцевали, каким-то образом общались, стоя группами или расположившись на многочисленных диванчиках и креслах, и даже что-то пили и ели, держа бокалы и тарелочки с закусками в руках. Правда все это Света разглядела потом, а сейчас она оглушена, ослеплена и напугана. Но старается не подавать вида, даже рука, до боли сжимавшая его ладонь, переместилась на изгиб локтя. Плечи расправлены, на губах легкая улыбка. «Молодец» - мысленно похвалил ее Стас за отчаянное желание его не опозорить. Именно это слово заполнило сейчас ее голову.

Они продвигались сквозь толпу, как поняла Света, кого-то выискивая. Стас по пути здоровался, кто-то пытался его задержать, но он делал вид, что не замечает или говорил «потом» и двигался дальше. Наконец, они остановились, их заметил высокий, темноволосый, болезненно худой парень. Он широко улыбнулся и двинулся к ним с распростертыми объятьями.

- Стас! Привет! Как я рад! Думал, ты уже не придешь.

- Я же обещал, - проговорил Стас, протягивая небольшую коробку, - С днем рождения, Тим. Надеюсь, это пригодится в твоем новом автомобиле.

- Ты не поверишь, отец подарил мне AUDI-TT

- Почему же, охотно верю. Поэтому мой подарок как раз для твоей красавицы.

- Тебя невозможно удивить, Стас! А это, как я понимаю, твоя новая … э … твоя девушка.

- Да, это моя девушка Светлана, познакомься.

- Тимур, - парень протянул руку, Света подала свою для пожатия, но тот галантно поцеловал ее пальцы, с улыбкой скользнул по ней взглядом и моментально потерял интерес, словно она обычный атрибут, вроде дорогих часов, что на ней задерживать внимание.

- Стас, я хотел с тобой поговорить, - обратился Тимур, кладя руку на плечо друга, чтобы отвлечь в сторону.

Но Стас даже не пошевелился, положил свою ладонь поверх ладошки Светланы.

- Позже, у нас еще будет время.

Тимур недоверчиво взглянул на друга, поморщился, видимо, не привык к отказам, но тут же с улыбкой произнес:

- Конечно! Веселитесь. Если устанешь от шума, можешь подняться на второй этаж. Ужин в восемь, а пока можете перекусить что-либо в баре. Ну и не забывайте о выпивке!

Стас кивнул и отошел от друга, тем более к Тимуру подошли другие гости с подарками и поздравлениями.

- Официальная часть, можно сказать, окончена. Идем веселиться, - проговорил Стас без тени улыбки.

- Что здесь подразумевается под весельем?

- Для всех по-разному. А мы для начала, действительно выпьем, тебе так это просто необходимо, ты очень зажата, нужно расслабиться.

Он повел ее к бару.

- Какие у тебя предпочтения?

- Не знаю, - проговорила Света, - Но водку я точно пить не буду.

- Тогда начнем с шампанского.

Стас заказал два бокала, выудил неизвестно откуда вазу с конфетами, подсадил Светлану на высокий барный стул, уселся напротив. Света приготовилась насладиться напитком и сладостями наедине с любимым, но не тут-то было. Не успели они взять свои бокалы в руки, как между ними бесцеремонно вклинился какой-то парень.

- Стас! Привет! – заорал парень, хотя музыка и не была такой уж громкой, и, как поняла Света, хотел дружески хлопнуть Стаса по плечу. Но тот как бы невзначай отстранился, пытаясь дотянуться до конфет, рука друга просвистела в воздухе и опустилась. Стас поморщился, невольный собеседник не делал больше попыток обниматься, он завалил Стаса информацией.

- Где ты пропал? Как работа? (и, не дожидаясь ответа) А я устроился в администрации, работа не бей лежачего, правда и платят мало, но я там ненадолго. Кстати, друг отца звал в фирму. Бабки обещает солидные, но я еще подумаю. Он тут как-то попросил меня в частном порядке сопровождать сделку, но у меня там возник один вопрос…

- Егор, - перебил Стас, - Если ты своей задницей не собьешь мою девушку со стула, то она упадет сама, так как заснет от скуки. Думаешь, ей интересно слушать о юридическом сопровождении сделок?

- Ох! Извини!

Егор резко обернулся, улыбнулся Светлане.

- Привет! Я Егор – однокурсник Стаса. Ох, и зажигали мы!,,,

- Мы? – удивленно выдал Стас и, обойдя стул, остановился позади Светы.

- Скажи, что ты хочешь танцевать, - тихо проговорил он ей на ухо.

- Стас, пойдем танцевать, - громко, специально для Егора, произнесла она.

- Егор, прости, желание девушки закон!

- Стас, но это минутное дело, по поводу сделки…. Ну, ладно, я подойду, еще увидимся, - проговорил разочарованный собеседник, заметив непреклонность во взгляде друга, и отошел в сторону.

Стас протянул Свете конфеты.

- Прерванный тост… Ты уже выпила?

- А что мне еще оставалось делать? Так что, нужно идти танцевать?

- Зачем?

- Мы же сказали Егору…

- Ты что, всегда делаешь, что говоришь?

- Стараюсь.

- Еще шампанское, - Стас подал ей бокал, - А потом, если захочешь, идем танцевать.

Он поднес свой бокал, чтобы чокнуться, но вдруг раздался звонкий женский голос:

- Стоп, стоп, Стас! Я хочу с вами выпить!

К ним быстро подошла высокая шатенка в платье леопардовой расцветки, напоминающем широкую резинку: оно обтягивало девушку, начиная чуть выше груди, и заканчивалось чуть ниже попы.

- Я Виктория – коллега Станислава, - представилась она Светлане, окинув ту быстрым оценивающим взглядом и, не дав ей возможности представиться в ответ, обратилась к Стасу.

- Не знала, что у тебя есть девушка.

Стас стоит сзади, поэтому Светлане не видно выражение его лица, она только чувствует, как его рука, обхватывающая ее поперек талии, напряглась. А вот гамма чувств на лице Виктории хорошо видна, и Света прекрасно замечает ее румянец и томные взгляды. Стас молчит, игнорируя реплику Виктории. Та вынуждена продолжать.

- Ты в курсе, что на следующей неделе у нас намечается корпоратив в честь основания фирмы?

- Вика, а ты в курсе, что у тебя провалы в памяти? Ты уже третий раз мне это сообщаешь.

Виктория звонко, напряженно смеется, видимо, сочтя сказанное шуткой.

- А ты так ни раза и не ответил, будешь на корпоративе или нет. Я ведь являюсь одним из организаторов, мне это важно знать.

- Как только решу, обязательно сообщу, - игнорируя ее призывную улыбку, резко бросает он.

- Ты же понимаешь, чтобы не пойти, у тебя должна быть веская причина для шефа, - не унимается коллега.

- Что-нибудь придумаю…. Ну что, пойдем танцевать, - говорит он, обращаясь к Светлане.

Она соскакивает со стула, и за руку тащит Стаса в сторону танцующих. Вика, возмущенно дернув обнаженным плечиком, остается у бара в одиночестве.

Но им даже нескольких шагов не позволили сделать. Света снова чувствует, как судорожно сжимается его рука. Смотрит на него. Он выглядит сдержанным, совершенно невозмутимым и отстраненным. И только ей известно, что это не так.

К ним, улыбаясь, приближается парень. Стас прижимает Свету к себе, у парня не получается обнять друга, ведь он, кажется, искренне рад встрече. Пара слов, обещание еще поговорить, парень уходит, на его месте оказываются две девушки, очень похожие друг на друга, хотя потом выясняется, не сестры. Просто обе с одинаково обесцвеченными длинными волосами и в почти одинаковой джинсовой одежде. Свете кажется, что одна готова броситься Стасу на шею, ведь они «так давно не виделись, она так скучала». Но, взглянув на его бесстрастное лицо, напоминающее маску, понимает, он не скучал, и, подавлено улыбаясь, ограничивается пожеланием «еще как-нибудь встретиться». Несколько подобных ничего не значащих разговоров с бывшими однокурсниками, коллегами и просто подругами, и Света чувствует, как его тело напряжено и почти излучает враждебность, хотя внешне он невозмутим, холоден и неизменно вежлив. Ей начинает казаться, что он использует ее как барьер. Как только к нему приближается слишком эмоциональный человек и хочет обнять, дружески толкнуть в плечо или просто взять за руку, он обнимает ее, и у друзей нет ни малейшего шанса даже прикоснуться. А если собеседник слишком навязчив в разговорах, Стас тут же вспоминает, что Света хотела выпить, потанцевать, познакомится с какой-то Леной, и они уходят под благовидным предлогом. После медленного танца Стас заметил, что к ним решительно направляется виновник торжества, и, не позволив другу вставить слово, начал сам:

- Тимур, Светлана восхищена вашим домом. Ты позволишь мне показать ей?

- Конечно, если хочешь, я с вами пойду.

- Нет, что ты, будь с гостями, я же здесь все знаю, - быстро говорит Стас и тащит Светлану к одной из лестниц, красивым полукругом обрамляющих большой зал и смыкающихся в галерее на втором этаже. Они буквально взбегают наверх, Стас быстро проводит ее дальше, туда, где начинается лестница на третий этаж, и под ней небольшая площадка с уютным диванчиком. Забившись в этот укромный уголок, и взглянув друг на друга, они рассмеялись. Нахохотавшись, Светлана вдруг спросила:

- Стас, я заметила, ты не любишь, когда к тебе прикасаются.

- Ты очень наблюдательна. Да, я терпеть не могу эту русскую привычку обниматься и даже целоваться при встрече. Мне кажется, нарушать личное пространство допустимо только членам семьи.

- Я не член твоей семьи.

- Ты любимая, я готов не выпускать тебя из рук никогда. С тобой мне очень спокойно и … хорошо.

- Мне тоже с тобой хорошо. Не отпускай меня.

- Не отпущу, - шепчет он и, закрыв глаза, целует ее нежно, трепетно, даже почтительно.

Светлана порывисто обнимает его, руки путаются в его шевелюре, она тянет за волосы, раздается стон, неведомо чей, и поцелуй уже другой – порочный, глубокий и жадный. Желание бежит по венам, отдается волнующей дрожью.

- Я … так … хочу…тебя, - хрипло произносит он, оторвавшись от губ, прижавшись к ее груди.

Она не отпускает его волосы, нежно проводит по голове, пропуская сквозь пальцы его светлые локоны.

- А ты знаешь, что мы сегодня спим вместе? – вдруг спрашивает он.

- Я это предполагала.

- Нет, ты не поняла. Я могу остаться с тобой на всю ночь, я предупредил бабулю, что переночую в квартире Веры Степановны.

- То есть, сегодня я могу почувствовать себя почти твоей женой.

- И завтра весь день тоже.

- Это будет согревать меня весь сегодняшний вечер.

- После ужина мы сможем уехать, я бы уже это сделал, но Тимур обидится. Кстати, ты все еще желаешь осматривать дом?

- Давай еще посидим, а ты мне расскажешь об этом музее, ты ведь тут бывал. Осмотреть его вечера не хватит.

- Как тебе?

- Давящая роскошь. Я бы не хотела здесь жить. Для скольких человек он предназначен?

- Семья из четырех человек.

- Что, все три этажа для четырех человек?

- Четыре этажа. Есть еще нулевой, он под землей. Там бассейн, сауна, бильярдная комната.

- У меня нет слов. Бедная хозяйка, как же она наводит здесь порядок!

- Этот дом обслуживает штат прислуги. Им отдан весь третий этаж. А жена Азата Рауфовича, по-моему, даже не знает, где хранится пылесос. Она мачеха Тимура, у них еще дочь, семилетняя Олечка.

- Мне кажется, Тимур хотел о чем-то поговорить с тобой. Может, не вежливо было сбегать от него.

- Ты права, но есть проблема.

- В чем?

- Он хочет поговорить со мной наедине, а мне не хочется оставлять тебя одну.

- Тоже мне проблема! Не переживай. Что со мной может случиться!

- Я боюсь, тебя могут обидеть.

- Меня? Но за что? – удивилась Светлана.

- Понимаешь, эти люди, что здесь собрались, воспринимают тебя как чужака. Все понимают, что ты не их среды, и только мое присутствие сдерживает некоторых от открытых проявлений пренебрежения. Извини, я вынужден сказать тебе это, чтобы предупредить. Кстати, ко мне относятся почти так же. Я тоже не из этой среды.

- Стас, я не понимаю. Ладно, я, у меня на лице написано – деревенская дура, но к тебе отношение совсем другое, я же вижу. Тебя уважают, общения с тобой добиваются, по-моему, некоторые тебя побаиваются.

- Все это внешнее и напускное. Если бы не покровительство отца Тимура, а так же кое-что из-за чего мне некоторые просто обязаны, мне бы и близко не позволено было подойти.

- Но почему?

- Да потому что здесь собралась золотая молодежь, престиж которой напрямую связан со статусом родителей. И у меня, в отличие от многих, нет отца олигарха, его вообще нет, а моя мать обычная шлюха.

- Стас! Не говори так! – воскликнула Света.

- Почему? Это факт и от него никуда не деться. Ладно, если ты отдохнула от шума и толпы, пойдем вниз.

- Пойдем.

В зале, возле барной стойки они нашли Тимура, рядом с ним стояла высокая блондинка в белом брючном костюме.

- Как вам наше скромное жилище? – спросил хозяин торжества, когда Стас и Света подошли.

- Все очень красиво, - ответила Светлана.

- А теперь я хотел бы показать мой гараж. Стас, думаю, твоей девушке машины не интересны, я ее поручу Яне, пока мы отлучимся. Яна, это Светлана, девушка нашего Станислава, ты займешь ее ненадолго.

- Конечно, Стас, не переживай, я не дам Свете скучать, - высокая блондинка взяла Свету под локоть и они направились к небольшому угловому диванчику.

Не успели они сесть и взять услужливо преподнесенные официантом бокалы, как к ним присоединилась еще одна девушка с черными волосами, очень ярко подведенными глазами и в черной одежде.

- Привет! Я Альбина, - представилась она, - А тебя я видела со Стасом, ты с ним?

- Я Света и я с ним.

Яна и Альбина переглянулись.

- И давно вы встречаетесь? – спросила Яна.

- Не очень, - Свете не понравился тон, с каким был задан вопрос.

- Мы так и думали! – широко улыбнулась Альбина, - Мы тебя хотели предупредить, не доверяй ему. Больше недели ты с ним встречаться не будешь.

Света заметила ехидство, плохо прикрытое широкой улыбкой.

- Почему вы мне это говорите?

- Женская солидарность. Он ни с кем не встречается больше недели. Как только ты ему надоешь, он бросит тебя. Поэтому прими дружеский совет – брось его сама, - проговорила Яна.

- Одно из двух, - стараясь скрыть негодование, медленно проговорила Светлана, - Либо вы его плохо знаете, либо одна из вас настолько зла, что, не стесняясь, пытается очернить в глазах девушки, с которой он пришел.

- Мы очень хорошо его знаем, в том-то и дело. Я с ним училась пять лет, а Яна с ним работает уже полгода в одной фирме. Более циничного и жестокого человека трудно найти. Он думает только о себе, а чувства других его вообще не интересуют. Он спит с девушками, а потом без объяснений бросает, и смотрит как на пустое место.

Светлана едва не задохнулась от негодования, когда-то она не понимала, как девчонки могут драться, но сейчас поймала себя на желании расцарапать наглое лицо этой демонически одетой девицы.

- Альбина, я хочу, чтобы ты запомнила! Стас очень порядочный, внимательный, заботливый и чуткий, - тихо и твердо, стараясь сдержать дрожь в голосе, говорит Светлана, - Это низко, вымещать свою злость и обиду, вот так, исподтишка. Он, наверное, не захотел с тобой встречаться и ты теперь мстишь?

- Да я тут ни при чем, - шипит сквозь зубы Альбина, - С ним Яна встречалась, спроси у нее, какой он заботливый и чуткий!

- Альбина, ей бесполезно объяснять, через какое-то время она сама все поймет, - надменно произнесла Яна, - Мы тебя предупредили: ты с ним ненадолго. И когда-нибудь он все равно приползет ко мне. Таких как я, просто так не бросают.

Улыбнувшись ослепительно фальшивой улыбкой, Яна грациозно удалилась. Исчезла и Альбина. Они напомнили ей пару: тигрица и шакал. Света поморщилась, залпом выпила бокал, что все время разговора держала в руке. И не поняла, от чего ее бросило в жар, а к горлу подкатила тошнота. От этого бокала или от общения с девушками. Вскоре появился Стас. Он сразу же обнял ее.

- Ты вся кипишь негодованием. Что случилось, пока меня не было?

Света, чувствуя, как напряжение постепенно покидает, доверчиво прижалась к нему и испытала невероятное облегчение от того, что он рядом.

- Ерунда, ничего страшного, - ей не хотелось рассказывать, - Пыталась защитить твою честь и достоинство.

Он засмеялся.

- Не стоило. По мнению многих здесь присутствующих у меня нет ни того ни другого.

И, если честно, это их мнение мне абсолютно безразлично.

- А мне, оказалось, нет. Мне даже жарко стало от возмущения.

- А может, от коктейля на пустой желудок? Вывести тебя на улицу?

- Как тебе удается угадывать? Да, мне очень нужно на свежий воздух.

Они вышли из дома и медленно пошли по аллеям, освещенным фонарями.

- Парк не менее величественный по сравнению с домом, - заметила Светлана, когда немного надышалась холодным осенним воздухом и почувствовала, что дурнота проходит.  

- Ты стойко держишься. Прости, что притащил тебя в это логово, но без тебя мне пришлось бы несладко. Ты даже не представляешь, каким островком безмятежности и уюта для меня являешься.

- Я бы хотела оказаться сейчас на настоящем острове, и чтобы он был обязательно необитаемый.

- Еще немного, и мы сможем уйти.

Медленно двигаясь по подъездной аллее, они заметили идущую от ворот пару уже в последний момент. Это были высокий грузный пожилой мужчина в кожаном длинном пальто и, под стать ему высокая, молодая женщина, закутанная в длинную черную шубу.

- Станислав! Рад видеть! – мужчина первый их заметил.

- Здравствуйте, Азат Рауфович.  

Светлана сжалась от величественного вида этого мужчины и от звука его зычного голоса. Стас держался с ним непринужденно.

- Как дела? Как тебе работа у Николая? – спросил отец Тимура, имея в виду своего друга, в фирме которого работал Стас.

- Работа как работа. Справляюсь.

- Он упоминал о тебе, очень лестно. Думаю, скоро я переманю тебя к себе. А пока набирайся опыта. Да, насчет машины, еще не надумал?

- Нет. Не хочу первый автомобиль брать в кредит.

- Ну, какой кредит! Эта бэха мне ни к чему, забери просто так.

- Об этом вообще не может быть речи. Да и не нужен мне пока автомобиль, без него проще.

- Зная своего сына, я не представляю, как такой молодой человек может быть настолько равнодушен к машинам. Впрочем, что я удивляюсь. Вы с Тимом совсем не похожи, но я очень рад, что дружите. Как там, кстати, веселье.

- В самом разгаре.

- Мы успели на ужин? Первый тост должен быть за мной, - заметил отец.

Так, беседуя, они медленно подошли к главному входу.

- У тебя очень милая спутница, - как бы между прочим заметил хозяин особняка, пропуская гостей вперед.

- Спасибо, - ответил Стас.

И у Светы создалось впечатление, что они обсудили какую-то вещь. Обижаться она не собиралась, уже понимая, мышление этих людей несколько отличается. Ее здесь действительно воспринимают как красивый аксессуар, наподобе часов (если не дорогих, то хотя бы красивых, надеялась Света).

Ужин в огромной столовой с большим количеством блюд и морем спиртного для Светланы прошел как в тумане. Она поняла, что быстро улизнуть не удастся, когда оказалось, что они сидят за одним столиком с Тимуром и его родителями. Тост следовал за тостом, одно блюдо сменяло другое, она сидела между Стасом и Тимуром, и даже не пыталась вникнуть в разговор между мужчинами о политике, автомобилях, в этом Тимур фанат, об открытии филиала фирмы, в этом наблюдалась фанатичность Азата Рауфовича. Стас на равных поддерживал разговор и с тем и с другим, вставляя редкие реплики или высказывая свое мнение. У женщин, сидевших за столом, это были Яна, Света и молодая жена отца Тимура, разговор не клеился. Единственное, мачеха Тимура спросила у Светланы, где она учится, и, получив ответ, видимо, поняла, что беседовать с простой студенткой технологического колледжа ей не о чем. В двенадцать ночи Стас и Светлана, наконец-то, распрощались с хозяевами и на такси приехали домой.

- Устала? – спросил Стас свою девушку, когда они вошли в квартиру Веры Степановны.

- Не то слово. Я чувствую себя переполненной бочкой, и не только в плане желудка, но еще эмоционально. Никогда не была на подобных мероприятиях.

- Завтра будем отсыпаться и отдыхать. Как бы ты хотела провести воскресенье? Есть пожелания?

- С тобой. И никого больше, - она прижалась к его плечу, отмечая для себя, как ей нравится его аромат.

- Постараюсь пожелание исполнить. А сейчас спать, - проговорил он, раскладывая диван.

Этот день обещал стать прекрасным хотя бы потому, что утром их разбудило солнышко. Такое редкое в конце ноября, и потому такое желанное и ласковое, оно заглянуло в десять утра в окно квартиры. Светлана открыла глаза. Стас спал, раскинувшись на спине почти на весь диван, удивительно, как она поместилась на крошечном пятачке у него под рукой. Но еще удивительней, как она, проведя первую ночь в постели не одна, спала так спокойно и безмятежно, как будто для ее организма это привычное дело. Приподнявшись на локте, она взглянула на него. Сон смягчил неумолимо жесткие черты, и лицо теперь казалось каким-то совсем мальчишеским. Подумав о завтраке, она попыталась осторожно перебраться через него, но в самый ответственный момент оказалась перехвачена твердой мужской рукой.

- Ох! Я думала, ты спишь!

- Я спал, пока ты не попыталась на меня залезть, - пробурчал он хриплым ото сна голосом.

- Я лезла не на тебя, а через тебя, я не хотела будить, - оправдывалась девушка.

- А это уже не докажешь, - не выпуская ее, он перевернулся, и Светлана оказалась на спине, а он сверху, - Такое положение мне больше нравится, - пробормотал он, обхватывая лицо руками, чтобы она не вертелась, впиваясь в губы жадным поцелуем, в то время как мужское колено вклинилось между ее бедер.

- А теперь мы идем завтракать? – через какое-то время спросила Светлана.

- Теперь, с чувством полного удовлетворения, я могу сказать, что идем, - ответил Стас и ушел в ванную.

А Светлана отправилась на кухню в поисках достойных для завтрака продуктов. Ей казалось, что после вчерашнего ужина есть не захочется несколько дней. Но растянувшийся желудок думал иначе и, переварив вкусный ужин, срочно требовал завтрака. В холодильнике, предусмотрительно закупленные Стасом, сыр и колбаса, а на полках нашелся чай, сахар и печенье. Когда Стас вошел на кухню, это место уже манило ароматом свежезаваренного чая, видом красиво оформленных бутербродов и огромного рыжего кота, сидевшего на стуле, так, словно он сейчас будет поглощать эти бутерброды.

- Стас, чем покормить Барона, он смотрит такими голодными глазами.

- Притворяется, его кормили вечером и он должен привыкнуть жать до следующего.

- Зачем ему привыкать, мы же здесь. Можно ему дать колбаски?

- Можно, только он есть не будет. Так что не переводи продукты. Он привык к Вискас. Сейчас дам. Ох, и достал ты меня, Барон! Когда же я тебя сдам хозяйке?

И, словно отвечая на вопрос, в большой комнате раздался телефонный звонок. Стас вышел и долго разговаривал. А вернувшись, сообщил.

- Вера Степановна не вернется.

- Как! Что случилось! – испуганно воскликнула Света.

- Ничего не случилось, по крайне мере со здоровьем. Через три дня приедет дочь бабы Веры, заберет кота, цветы. Она подает объявление о продаже квартиры. Вера Степановна согласилась переехать жить к дочери. Давно пора. Ей уже восемьдесят, одной тяжело, дочка далеко, а я не набегаюсь сюда, мне и своей бабули хватает.

- Понятно, - выдохнула Света и опустила голову.

- Эй, ты что? Ты боишься, что мы не будем видеться? – как всегда моментально угадал он ее мысли, - Даже не думай об этом. Я встречаюсь с тобой не потому, что присматриваю за квартирой. Мы найдем возможность для встреч. А вообще я собираюсь познакомить тебя со своей ба. Думаю, ты ей очень понравишься.

- Правда? – недоверчиво переспросила Света.

- Клянусь, - убедил ее Стас невозмутимой улыбкой и чарующим сиянием серых глаз, глядя в которые, она поверит всему.

- Ты как-то говорила, что в городе тебе не хватает общения с животными. Пойдем гулять в зоопарк, - пригласил Стас после завтрака.

- Ух, ты! Не была в зоопарке с десяти лет, наверное.

- А вообще где-нибудь была? Ты уже третий год в Москве.

- Ты знаешь, все как-то не получалось.

- Будем исправлять. Здесь много интересных мест, и не обязательно много платить, чтобы их осмотреть. Я тебе как-нибудь покажу.

Они провели вместе чудесный, безмятежный день, по крайне мере таким он оказался для Светы. Она наслаждалась скупым ноябрьским солнцем, наслаждалась присутствием рядом любимого человека, его заботливостью и неизменной предусмотрительностью во всем. Он быстро вывел ее из террариума, когда понял, что она панически боится змей, он не возражал, когда она надолго задержалась возле аквариумов, любуясь экзотическими рыбками, он с поразительной прозорливостью угадал ее любимые блюда в кафе, куда они зашли пообедать. Стасу тоже хотелось наслаждаться безмятежностью счастливого дня, но какое-то томительное неприятное предчувствие тяготило его с того момента, как они вышли из квартиры. Сначала он списывал это на вчерашний суматошный вечер, потом искал оправдание в толпе людей в метро, считая, что рядом оказался очень обеспокоенный человек, который передал ему свое беспокойство. Медленно гуляя по зоопарку, наблюдая за сменой эмоций на счастливом личике Светланы: удивление, восхищение, восторг, - он немного забылся и успокоился. Но когда подходили к квартире, он вдруг ощутил, как пересохло в горле, а сердце забилось тяжело, тоскливо, словно чувствовало что-то. Что? Света рядом, счастлива и спокойна. Значит, бабуля!

- Светлана, - произнес он, когда они вошли в подъезд, - Я должен с тобой попрощаться. Мне нужно домой.

- Да, конечно, - улыбка на ее лице слегка померкла, но сердце было переполнено счастьем, и это его радовало.

- Завтра увидимся. В шесть я буду в квартире. Ты придешь?

- Ты назначаешь мне свидание? – игриво спросила она.

- Я просто хочу тебя увидеть, – серьезно ответил он.

- Спасибо за чудный день, - она обвила его шею руками, не желая отпускать.

- И тебе спасибо. До завтра, - он поцеловал ее, расцепил руки, и, улыбнувшись на прощанье, быстро сбежал по ступенькам.

Клиника.

Оторвавшись от Светланы, Стас отчетливо понял, что ему нужно быть дома. Буквально бросившись под колеса, он остановил проезжающее такси, не дожидаясь лифта, вбежал на свой четвертый этаж, открыл дверь. В нос ударил отвратительный запах ее духов. Мать недавно была здесь. Сорвав с себя куртку, Стас вбежал в комнату бабули и, увидев пепельно-серое лицо старушки, лежащей с закрытыми глазами на кровати поверх покрывала, бросился к ней.

- Ба, что случилось, что с тобой, тебе плохо?

Она приоткрыла глаза, тяжело вдохнула и слабо прошептала:

- Сердце прихватило. Я уже выпила таблетки. Не переживай.

- Что здесь произошло? Она приходила?

- Ничего, ничего, - слабо проговорила Надежда Егоровна, закрывая глаза.

А Стас «увидел» искаженное злобой лицо матери, «услышал» ее крик: «Ты хочешь меня бомжом сделать? Что ты за мать? За что ты лишила меня наследства и отдала все этому ублюдку? Я подам на тебя в суд, но добьюсь справедливости». Он все понял, не хотел это «смотреть», потому что чувствовал гораздо более важное – его ба умирает. Он рванул к телефону, вызвал скорую. Потом вернулся к бабуле, взял ее за руку.

- Что-то плохо мне, Стасик, - проговорила старая женщина и, пытаясь стереть с лица внука выражение смертельной муки, слабо улыбнулась.

- Ба, держись, я вызвал скорую. Тебе помогут, ты только дождись! Ба!

Он обнял ее, прижал к себе и вдруг почувствовал, как неестественно обмякло ее тело, услышал затрудненное поверхностное дыхание, и то, как слабо бьется сердце.

- Ба, не умирай, слышишь, у меня же никого нет, кроме тебя. Не умирай! – пытался докричаться Стас.

Он так боялся ее потерять, так хотел облегчить ее боль, хотел помочь. Судорожно прижал к своей груди, вливая собственные силы в изможденное тело женщины. Но сил для нее требовалось слишком много. И вот он уже сам с трудом ловит ртом воздух, который, превратившись в густую массу, кажется, не попадает в легкие, горящие сухим огнем. Он чувствует, что его сердце, в такт бабушкиному, бьется с перерывами, и, то трепещет, как птица, пойманная в силки, то останавливается совсем. Он понимает, что ему всего лишь нужно оторвать руки от умирающей женщины, и сразу станет легче. Но он боится, что потеряет ее, если отпустит.

- Стасик, - раздается слабый голос бабушки.

Сквозь пелену слез он смотрит в ее неожиданно ясные глаза.

- Не делай этого, не надо, - говорит Надежда Егоровна, вдруг понимая, что происходит.

- Ба…- пытается говорить Стас.

- Нет!

И неизвестно откуда взялись силы, но женщина так отталкивает от себя внука, что он, пошатнувшись, вдруг навзничь падает на пол. А может, просто у него не осталось сил даже держаться на ногах. Он с ужасом понимает, что не может подняться с пола, даже пошевелиться не может. Руки и ноги конвульсивно дрожат, в голове все плывет.

И вот, сквозь этот туман сознания, он видит бабулю. С легкой улыбкой она идет к нему и протягивает руки. А он с удивлением осознает, что уже не лежит на полу, а стоит. Когда же он успел подняться? Но это не важно. Бабушка жива, вот она перед ним, улыбается. Невероятная радость и невообразимое облегчение заполняют его. Он протягивает руки навстречу бабушке. Но вдруг ее заслоняет какой-то старик. Высокий, сухопарый старик с длинными седыми волосами и белой клиновидной бородой. Он тоже улыбается Стасу. Всеобъемлющая любовь переполняют его душу, так легко, хорошо и свободно он не чувствовал себя никогда в жизни. Доверчиво делает шаг к старику, тот протягивает руку, говорит: «Рано! », - и, вместо объятия, ударяет Стаса в грудь.

Сердце парня снова начинает биться, в горящие легкие снова поступает воздух, и от боли он теряет сознание.  

Врачи вызванной неотложки попали в квартиру благодаря соседке, у которой хранился запасной ключ. Нашли старую женщину на кровати в глубокой коме, и молодого парня без сознания на полу.

- Ну и куда мы их будем грузить? – спросил уставший санитар – молодой тщедушный парень.

- Вызывай еще одну машину, мы забираем женщину, у нее состояние критическое, а парень просто без сознания или… черт его знает, что с ним, - воскликнула врач, заметив, что Стас открыл глаза, но не может, ни встать, ни произнести слова, а только судорожно дергается.

- Эй, да парень не наш клиент! – закричал обрадованный санитар, - Тут на видном месте телефон психиатрической клиники.

- Так звони туда, пусть забирают своего пациента!

Полную версию этой истории можно найти 

Ноябрь 2013 год.