После пятой октавы. Заставила лизать после любовника

С моим другом Лёней Соколовым мы были постоянно неразлучны. Он очень любил музыку, был талантлив в её восприятии и, пожалуй, из него получился бы великолепный певец, музыкант, танцовщик.   Но у Лёниной мамы не было средств на оплату  музыкальной школы, на приобретение инструмента, да и времени на такие увлечения у моего друга  не было.

Его отец погиб, а мама работала в артели надомного труда. Частенько, когда мы беззаботно с приятелями резвились, он сидел за ручной швейной машинкой и шил лифчики, помогая маме выполнять за мизерную оплату непосильное для одного человека плановое задание. Никто кроме меня об этом не знал.

Помочь я ему в швейном деле не мог, а терпеливо ожидал, когда он выполнит норму, и мы сможем вместе пойти в Дом культуры, для участия в художественной самодеятельности.   Парень он был примечательный – симпатичный, общительный и, конечно, девушки интересовались им.

С лёгкой руки моей «пятой октавы» - Лидии Сергеевны, пожелавшей меня отправить на обучение к Наталье Васильевне, наше музыкальное общение продолжилось не в стенах школы, а в хоровом кружке Дома культуры, где Наталья Васильевна была хормейстером.

Ко мне она относилась хорошо, но за способности к пению, усердие, скромность - Наталья Васильевна обожала Лёню, а точнее, была в него влюблена! Она смотрела на него своими огромными серыми глазами с зеленоватым оттенком и когда они вместе выводили мелодию новой песни, то казалось, у них вырастали крылья за спиной, они вот-вот готовы были взлететь в небеса…

Лёня, как и Наталия Васильевна, вкладывал душу в исполняемую пеню. Это на нотном листе ноты выглядели в виде точек с крючёчками, а в пении вдохновлённых людей – порывом души, событием, влюблённостью, воспарением к облакам… Так казалось когда я смотрел на этих прекрасных людей.

Мне всегда нравилось обозревать удивительно плавные, выразительные движения рук дирижёров, а с мимикой лица, с издаваемыми звуками они меня просто завораживали. Лёня, входя в это прекрасное песенное состояние, руками повторял движения Наталии Васильевны и был так же великолепен, органичен, как и она.

Но вот, пение прекратилось. Исполнители становились обычными людьми ничем не отличающимися от окружающих.   В этот раз, Лёня, завершив песнопение, подошёл ко мне, деловито размахивая руками, говорил о чём-то, относящемся к репетиции, а Наталья Васильевна, поглядывала на него, ожидая, что после репетиции он уделит ей внимание, но этого не случилось.

Мы куда-то торопились и Лёня мимоходом, мило улыбаясь, бросил на ходу:

- Наталья Васильевна, я хотел вам что-то сказать!

- Что, Лёнечка, что? – ухватилась  она за слова.

- Я потом! В следующий раз! –  пообещал он, и мы удалились.

Если бы только Лёня знал, как Наталья Васильевна  ждала этих слов отложенных на «потом»…

- Серёжа! Что мне хотел сказать Лёня? – при каждой встрече спрашивала меня Наталья Васильевна.

- Не знаю, мы секретами не делимся – сказал я неосторожную фразу, чем ещё более подхлестнул интерес влюблённой девушки.

- Ты спроси у него. Серёжа, спроси, очень тебя прошу!

– Да не скажет он мне, он скрытный, как шпион, ответил я.

- Лёня! Объяснись ты, наконец, с Натальей. Что ты ей там наплёл и не договорил. Человек ждёт, страдает, а ты уплываешь от разговора… -  попросил я друга.

- А что я ей обещал? Думаешь, я помню…

И вот, после нескольких пропусков репетиций мы с другом появились на глаза Наталье Васильевне. Она перегородила нам дорогу в узком коридоре. Я отошёл в сторону и невольно стал свидетелем такой сценки:

- Что Лёнечка ты хотел мне сказать?

- Ой, даже не знаю, как начать разговор…

- Да говори, смелее – подталкивала Лёню влюблённая девушка.

- Не могу, стесняюсь, я такие слова никому ещё не говорил,   - а далее, Лёня,   как баран упёрся взглядом в пол и молчал.

- Лёнечка, дорогой, не стесняйся – уговаривая моего друга, щебетала Наталья, прильнула к нему, облизав пересохшие губы легонько запрокинула голову ожидая, что Лёня произнесёт долгожданные слова, обнимет и поцелует…

- Наталья Васильевна, вы помните, когда в прошлом году мы выходили из зрительного зала…

- Да, Лёнечка, да, я всё помню.

- А я вам наступил нечаянно на ногу.

- Помню, помню, так и что?

- Так вот, я хотел за это извиниться!

- И это всё, что ты мне хотел сказать?

- А что ещё?   – сказал Лёня и, не рискнув поцеловать Наталью, поддержал её обмякшее тело, чтобы она не упала от неожиданного признания…

Но вдруг Наталья вздыбилась, как пружина, резким движением оттолкнула только что любимого человека и побежала в гримёрную комнату утирать слёзы.

Так завершился ещё один этап нашего совместного с Лёней музыкального образования! Больше мы на репетиции не ходили.