Массажист для вице-спикера

(дополненный)

Четыре приёма массажа:

1) Поглаживание

2) Разминание

3) Растирание

4) Вибрация

Пятый приём

Час пик миновал.   Улицы в городе Тамерланске  опустели, маршрутные такси стали ходить реже. Приближались сумерки. На автобусной остановке никого не было. Поджидая  маршрутку, я стоял и приплясывал от холода. Скоро Новый Год, а на душе у меня кошки скребут. Любимая женщина перестала со мной общаться и вернулась к мужу. С женой у меня был временный развод, и я проживал у мамы. В памяти всплыла легендарная Татьяна Филипповна: «М-м-а!.. Ы-а-г-о!.. У-у-э-а-а!.. »,- прозвучало у меня в ушах. Такие  женщины встречаются редко,   разве, что во Владивостоке, - та теряла сознание, а очухавшись, бежала в ванну, сшибая всё на своём пути!..

Подкатившая «Газель» вывела меня из задумчивости. Маршрутка остановилась,   и двери  распахнулись. Выходившая из автомобиля женщина, вероятно, зацепившись каблуком за ступеньку, потеряла равновесие и  упала на землю. Я подбежал к ней и попытался оттащить от проезжей части.   Она застонала:

- Ой-ой, нога!   Как же я так.

Маршрутка  тут же укатила с места происшествия. Женщина на подъём была не из лёгких. С трудом поставив её на ноги, я стал очищать дорогую шубку от грязи и снега. Она вдруг   вскрикнула:

- Здесь не надо,-  прикрывая рукой ушибленное колено, произнесла она.

- Может быть, такси поймать и в Травмпункт?- предложил я.

Она отказалась. Сделав несколько неуверенных шагов, женщина обратилась ко мне с просьбой:

- Мужчина, помогите дойти до дому, я живу рядом, на улице Тамерлана.

Подхватив несчастную под руку, я повёл её по указанному адресу. Она мужественно переносила препятствия  неухоженного тротуара. Идти было недалеко, и я довёл женщину до самых дверей её  аккуратненького особнячка. Доставая из кармана ключ, она жалобно попросила меня.

- Извините, я сама доктор, а у меня кроме бинтов ничего дома нет. Не могли бы вы сходить в аптеку за мазью «Вишневского», я вам заплачу?

Я не могу отказывать женщинам.

Купив  в аптеке то, что она просила, я мигом обернулся, и нашел мою новую знакомую сидящей на диване в коротеньком  халатике не первой свежести. В особнячке кроме неё никого  не было. Правое колено у этой женщины представляло кровавое месиво.

- Я перевяжу вашу рану, - снимая куртку, решительно заявил я. - Вероятно, вы упали  на мелкий гравий и повредили не только кожный покров, но и коленную чашечку. Где  у вас можно руки помыть?

- В ванной, - ответила она и добавила: -  меня зовут Лидия Палладиевна, я вице-спикер городского совета, а по образованию врач, а как ваше имя?

- Анатолий,- крикнул я из ванны и уточнил, - Анатолий Иванович,   я редактор литературного журнала «ТАМЕРЛАН» и массажист.

Выйдя из ванны, я заметил удивление на лице моей новой знакомой.

- Так-с, - потирая руки, произнёс я, как заправский медик, - вначале обмоем рану и  очистим  от инородных тел. Не беспокойтесь, это  совсем не больно. Надеюсь,   у врача и вице-спикера  найдётся в наличие спирт?

На журнальном столике стояли пузырьки со спиртом и гора бинтов и ватно-марлевых повязок.   Протерев тщательно рану, я обильно смазал её мазью «Вишневского» и  надёжно  забинтовал.

- Порядочек, через пару дней будете «Летку-еньку» танцевать.

- Где вы так ловко научились накладывать повязки? – спросила Лидия Палладиевна.

- Нигде. Я прирождённый массажист, у меня руки золотые, -  пошутил я и решил напустить туману. – Красивых и ласковых женщин я вижу издалека, и одним прикосновением руки исцеляю любые болезни.

- Так уж и любые? А болезнь Альцгеймера исцелить сможете?

- Старческое слабоумие исцеляет только могила, - откровенно разглядывая новую знакомую, ответил я.- Но вам, прекрасная Лидия Палладиевна это не грозит. Вам, до старости, как до Луны пешком.

Никак, не отреагировав, она поднялась с дивана.

- Хорошо, хорошо! Давайте, Анатолий Иванович, зелёный чай пить с шоколадом,-   переменила она  тему разговора.

- «А фигурка у вице-спикера, как у крепко сложенной Голливудской кинозвезды, только лицо подкачало.   Видно быт заел», - сделал я мысленное определение, но вслух произнёс:

- Зелёный, так зелёный, говорят, этот чай помогает незамужним женщинам выйти замуж.

- Это, каким же образом? – направляясь на кухню, вопросила она.

- Японские женщины, как известно, ежедневно умываются отваром зеленого чая, что обеспечивает привлекательность и безупречный цвет лица, и здоровую кожу. Да, и укрепляет коленно-локтевые суставы и мышцы. И восстанавливает силы после выпадения из маршрутного такси.

- Силы восстанавливает шоколад и  улучшает умственную деятельность, - зыркнула на меня Лидия Палладиевна, доставая с полки стопку «Российского шоколада».

Надо признаться, шоколад я обожаю с детства.

Включив чайник, хозяйка, сверкнув холёными ножками,   достала  из шкафа дорогой чайный сервиз и поставила на стол.

- Как  повязка, не мешает при ходьбе? -  разглядывая спикерские ножки, полюбопытствовал я.- Если что, недолго и перебинтовать.

Проверяя качество работы, я пальцами прощупал  женское тело чуть выше повязки. Тело было упругое, кожа смуглая. «Вероятно, она полукровка, - подумал я: - славяно-азиатских кровей».

- Когда станете менять бинты, не забудьте помассировать это место. Но только  аккуратненько и желательно сильными мужскими руками.

На непроницаемом лице вице-спикера  появилась чуть заметная улыбка.

- Договорились,- скривив губки, ответила она. - Я приглашаю вас завтра, в любое время.

Испив пару бокалов чаю, я с великим  аппетитом уплёл две полукилограммовых шоколадных плитки и засобирался домой.

- Ну-с, драгоценная Лидия Палладиевна, пора и честь знать - отправляться восвояси. Завтра  я заскочу к вам и мы...

Меня перебил телефонный звонок. Не успел электронный ответчик второй раз произнести      номер телефона непрошеного собеседника, как Лидия Палладиевна уже держала трубку в руке.

- Это ты,   Артур, мать твою!..   Ты что из меня дуру делаешь...    вешаешь лапшу на уши!? – закричала она в трубку, поливая собеседника отборным матом. – Мне, по-фигу твои проблемы! Ты мне деньги гони, сволочь! Или я на тебя всех собак спущу!..- прикрывая рукой трубку, она посмотрела в мою сторону. - Извините меня, но эта скотина безмозглая - мой бывший муж, Артур Дерхер!..   Всё! Всё,   импотент несчастный! Базар закончен, – крикнула она в трубку и воткнула её в базу.

Выпроваживая меня на улицу, вице-спикер  достала в прихожей сигареты и дрожащими руками прикурила. Выпустив в моё лицо целое облако дыма, Лидия Палладиевна перешла на «ты»:

- Не обращай внимания, Толик, - она кивнула  головой в сторону телефонного аппарата. - Эта безмозглая сволочь, промотала большие деньги…  Так я жду тебя завтра.

На свежем воздухе меня осенило беспредельное удивление:

«Вот так вице-спикер! Её темперамент превосходит легендарную Татьяну Филипповну. Такими матами, можно  остановить не только взбесившихся табун лошадей на Семипалатинском полигоне, но чего и покруче!.. Загадочный народ –  женщины, за что  мы их только любим!.. »

На следующий день, помотавшись до обеда по городу, ноги сами привели меня к  дому Лидии Палладиевны.

- Кто там?- спросил домофон женским голосом  и, разрешая войти, пропел знакомую арию: «чилим-чилим».

Открыв  дверь, чиновница горсовета, удивила меня пышной причёской и обильно надухорённым телом. Такой запах присущ  для женской тюремной  бани в помывочный день. Глаза у Лидии были щедро подведены, губы накрашены. На самой хозяйке сидел тот же задрипанный  халатик, только, кажется, ещё короче.

- Как ваше колено, Лидия Палладиевна?-  с порога проявил я знаки внимания.-  Ножку надо  помассировать, растереть, расшевелить, чтобы увеличить приток крови к больному месту.

Она в ответ махнула рукой.

-А-а, заживает, какие мои годы. Повязку я сама заменила, так, что будем пить чай.

Пройдя в зал, я увидел на столе включенный компьютер, а рядом  с ним тот же чайный сервиз, гору плиток шоколада, баночку красной  икры и консервы: щупальца кальмара.

- Но у вас и на другой ноге синяк. Так что, чай и невербальное общение отменяется.   Помассируем  пока ушибленное место.

Мне не встречались  женщины, которые отказывались от массажа, и долго упрашивать хозяйку не пришлось. Лидия Палладиевна, предоставляя колени для лечебной процедуры, легла  на диван на спину.

Профессиональному массажу я нигде не учился. Полистав попавшуюся под руки книгу о массаже, я тут же применил полученное знание на практике. В женском коллективе литературного журнала, где я работал, набить руку ничего не стоило. Оно и понятно, ибо у прекрасной половины человечества то и дело «отваливались» руки и ноги, «горели» ступни, «немели» бока и плечи, а поясницы наполнялись загадочным «битым стеклом». Кабинет редактора, скорее походил на лечебный профилакторий, чем на обитель литературных богов. Желая облегчить телесные муки   коллег, я мял, гладил, растирал и буквально месил женские телеса, работая на совесть руками и всем своим существом. А какими знаками благодарности награждали меня женщины описать невозможно.

Засучив рукава, я окинул взором свою новую пациентку.

- Так-с, ножки надо немножко раздвинуть, - потирая руки, произнёс я без всякой задней мысли.

Лидия сердито сверкнула на меня глазками, но я не сдался и руками подготовил позицию.

- Правая ножка у вас холоднее левой. Тугая повязка  нарушила кровообращение. Придётся её заменить.

Наложив свежую повязку я,   сложив руки «домиком», живым теплом ублаготворил  больное место.   Мазь «Вишневского», напоминая солидол для якорных цепей,   щекотала ноздри.

- Ой, как мне стало хорошо! Ты случайно не  Кошпировский?.. Колено так и дёргает!..

- А теперь Лидия Палладиевна, перевернитесь на животик и оголите  плечи и пояс.

Соблюдая элементарное приличие, я повернулся спиной к своей клиентке и обратил внимание на монитор включенного компьютера, который находился в режиме «ожидание». На экране монитора через равные промежутки времени один за другим выплывали умопомрачительные снимки, сделанные высоко пиксельным фотоаппаратом. Я не поверил своим глазам! В горном ручье после дружеской попойки, абсолютно голые, плескались полтора десятка народных избранников, мужчины и женщины – депутаты нынешнего созыва. Я знал их всех до единого!.. Вот они тащат из ручья толстомясую голую бабу - управляющую ЖКХ… пляшут и жрут шашлыки у костра. Среди них находилась и моя новая знакомая!..

«Мать честная, – подумал я, – какие партийные интересы поспособствовали  объединению этих людей  для  бессовестного разврата? »

Содомское видение неожиданно закончилось, и на экране появились скучные сюжеты из профессиональной жизни городского депутатского корпуса.

Вице-спикер за моей спиной подала голос:

- Можешь меня истязать, -  уткнувшись носом в мягкий диван, пробормотала она.

Отведя взор от экрана я, с огромным трудом заострил внимание на клиентке, но остался доволен тем, как она улеглась, - спина и поясница открытые, руки вдоль туловища. Оценив объём работы, я начал процедуру с лёгкого, почти  воздушного поглаживания. Хитрость этого приёма заключалась в тонком чутье крохотного промежутка между руками мастера и поверхности кожи пациентки. Эти неуловимые микроны творили в женском теле возбуждающее  воздействие, а что творили они в её душе, одному дьяволу  известно. Моё воображение -  воображение мастера, находилось на кончиках нервных окончаний испытываемой пациентки и, как панацея от всех болезней, впитывалась в нежную женскую массу.                

Во время массажа я не спускал с неё глаз. Казалось, её жизнь целиком и полностью  зависела от моих рук. Женское воображение рисовало райские кущи, где она видела себя девственницей, искушаемой искусителем. Она парила на крыльях низменных чувств, раздираемая жгучим желанием. Много раз во время массажа с её губ срывались страстные вздохи «неунывающей вдовы»: «М-м-а!.. Ы-а-г-о!.. У-у-э-а-а!.. »,- извергались они, словно стоны Едемского сада, воскрешая в памяти незабываемый Семипалатинский полигон.   И тут я подхожу к самому волнующему моменту лечебной процедуры – моменту, который в отношениях мужчины и женщины навсегда останется непревзойдённым и незабываемым, - применяю «пятый приём» массажа!..   Пятый приём – это волшебство! Это таинственный животный магнетизм, обитающий в сердцах настоящих мужчин! Это магия души!.. Я словно паук, опутывая жертву паутиной, чтоб поглотить добычу без остатка,   проникаю в ауру клиентки и растворяюсь в ней, как сладостный наркотик.

… Но разве можно описать состояние женщины, в душе которой распахнулся «ящик Пандоры»!..

- Какие у тебя волшебные руки!.. Обними меня, - не в силах бороться с нахлынувшим чувством, прошептала Лидия Палладиевна. – Ты, наверно, и в постели такой же волшебник!..

- Не задеть бы больное колено, Лидочка, -  пробормотал я, подползая к ней поближе.

И как в прошлый раз: совсем не вовремя зазвонил телефон. Электронный голос несколько раз повторил телефонный номер настойчивого  абонента.

Пятый приём массажа прервался, едва начавшись. Накинув  халатик, Лидия бросилась к телефону и выхватила аппарат из базы.

- Да, слушаю вас, Виссарион Виссарионович!.. Комиссия из Москвы? – вскрикнула она неестественным голосом. – А что они  нашли?.. Да, чушь собачья,… там комар носа не подточит!.. Вот, сволочи…  говорила я ему… импотент  грёбанный… вырвать ему…  и повесить на телевышке, а ей зашить между ног… Сижу дома..   упала и повредила колено… Скоро буду!..

- Толик,   котик мой, - жалобным голосом прочирикала вице-спикер. – Массаж на сегодня  отменяется. Нагрянула комиссия из Москвы…  прокурорская проверка. Я позвоню тебе позже.

Я опять оказался на улице. И как я уже упоминал, на свежем воздухе на меня находит вдохновение, иначе это никак не назовёшь. Судя по всему, что я узнал от вице-спикера, было ясно: депутатский корпус насквозь прогнил и погряз в коррупции. Виртуозы – мошенники без стыда и совести разворовывали денежки налогоплательщиков. Так вот, нельзя ли сыграть на женской слабости? Попробуем!

Следующий день для меня обещал быть весьма хлопотным, поэтому я решил пообедать в кафе «Любо -  дорого» с Сергеем Селиверстовым,   депутатом городского совета и чемпионом  Сибири по боксу в тяжелом весе, по прозвищу, Сильвестр Сталлоне. Рассказав ему вкратце о своём романтическом приключении с вице-спикером, чемпион, одновременно, пришел в восторг и  негодование и громко захохотал:

- Ну и бабы в нашем горсовете, - воскликнул он так громко, что посетители кафе поперхнулись и закашляли, - воровать и трахаться они – золотые руки! Дорогой друг,   я помогу тебе и с помощью моих кулаков  и надёжных друзей мы ликвидируем всю банду!   Представляешь, наша любвеобильная вице-спикер со своим мужем Артуром Дерхером, кстати, он депутат горсовета по северо-западному округу, продали на металлолом  Тракторный и два асфальтовых завода. В городе невозможно ездить,- все дороги разбиты. А денежки те, вероятно, уже на Кипре!   Мы с тобой объявим  войну тем, кто разворовывает бюджетные денежки! – сверкнул глазами местный  Сталлоне и гневно вопросил: - Ну, что, согласен, объявить этим макитрам боевые действия?

У меня перехватило дыхание от его слов. Я был готов схватиться с хулиганами, напавшими на любимую женщину, но вести боевые действия с организованной преступностью у меня не хватит, ни сил, ни умения. Так я  и сказал чемпиону Сибири по боксу и депутату горсовета. Он откинулся на спинку стула, прищурил глаза и положил руки на стол. Таких огромных кулаков мне в жизни не приходилось видеть.

- В своей жизни, я обычно опираюсь на две вещи, - громоподобным голосом, прогудел  депутат: - Опираюсь на аргументы и факты!.. -  Сжав пальцы в кулак,   чемпион Сибири по боксу, продемонстрировал левой рукой: - Вот это аргументы! –  сокрушая кулаком  воздух, произнёс он и, проделав  то же самое правой рукой, добавил: - А это факты!..   А факты, самая упрямая в мире вещь. Да и родственник твой из аппарата президента, тот, что передал  копии допросов  Архиепископа Барнаульского,   Иакова, - он обещал подсобить. Не забывай: сила – хорошо, а лохматая рука в администрации президента лучше.

Уписав на столе все поданные  блюда, мы разве что не облизали тарелки, так умело и вкусно готовили в кафе «Любо - дорого». Попрощавшись с  Сергеем Селивёрстовым, я тяжелой походкой крепко наевшегося человека, направился в редакцию журнала, - в  этот женский литературный муравейник, где каждый муравей считал себя саблезубым тигром.

В помещении редакции чувствовалась  рабочая нервозная обстановка -  верстался новый выпуск журнала, посвящённый круглой дате основания города. Материал был подобран заранее, и всё шло своим чередом.

Лидия позвонила вечером. Когда  я  зашел к ней, вид у неё был подавленный. В уютных покоях особнячка всё было разбросанно, как после  обыска агентами НКВД. Хозяйка бросилась мне на шею и, всхлипывая,   начала сетовать на вопиющую несправедливость.

- Ты не представляешь, Толик, какое вокруг творится предательство!.. Хамы и шкуродёры обитают в администрации города. Они только и ждут, чтобы растерзать меня  в клочья. Неудачники проклятые!..   А у меня  нога разболелась, да тут ещё прокурорская проверка…   А чего проверять, у меня всё как в аптеке. Тютелька с тютелькой  сходится …  дебет с кредитом!..   Я по тебе соскучилась, по твоим ласковым рукам. Ты для меня как находка, как счастливый билетик… И вообще,   надоела эта грызня,   несправедливость и предательство...

Вспышка  темперамента моей новой знакомой была неподдельной. Её движения были резкие, глаза горели,   на лице играла горячечная улыбка.

- «Несправедливость и предательство, - мысленно повторил я её слова, и под сердцем у меня засосало.- Это точно, предательство раздирает  общество. Вот и я притащился сюда, в надежде ободрать несчастную женщину, которая,    из корыстных соображений запустила руку в  городскую казну и, вероятно, в меня влюбилась. Что же  мне делать? »

- Тебе деньги нужны?-  неожиданно предложила  Лидия Палладиевна.

Должен признаться, что я был несколько удивлён от таких слов.

- Кому они не нужны, в наше время!.. Зарплата у меня скромная, а потребности завышенные, - не понимая, куда она клонит, ответил я.

- Хороший массажист, должен хорошо зарабатывать. А ты, не просто хороший и профессиональный массажист, ты мастер – золотые руки, - выкладывая на стол пачку пятисот рублёвых купюр, произнесла она.

- «Моя годовая зарплата, - пронеслось в моей воспалённой головушке. – Ну и дела!.. Кажется, вице-спикерша совсем потеряла голову!.. »

- Бери, бери! Это аванс за твою высокопрофессиональную работу. Тебе надо детям и жене помогать. Ты же развёлся с женой, - улыбаясь, произнесла Лидия. – Не удивляйся, я всё про тебя разузнала: и что мама у тебя старенькая, и что в квартире у неё холодно, отопление плохое!.. Сегодня, должны всё исправить,- заменят  в отопительной системе регулирующую шайбу и мама твоя согреется.

Я не знал, как отблагодарить Лидию. У меня было твёрдое убеждение, что на неё нашло временное затмение, а такое часто случается с импульсивными и разбалованными женщинами.

- Это чересчур завышенная оценка, моим скромным способностям, - неуверенно пробормотал я.

- Дают – бери, бьют -  беги, - осадила меня  вице-спикер, обвивая руками мою шею.

Во рту у меня пересохло. С женой я не разводился, а был в ссоре.   Временно проживал у мамы и соскучился по  женской ласке. С Лидией у меня ничего не было, во всяком случае, пока не было. Хотя проведённый вчера массаж чуть было не закончился интимной близостью.

- Неплохо бы, помассировать ногу, - предложил я свои услуги.

- И не только ногу. У меня  всё тело и душа истосковались по мужской ласке, - воскликнула она и кинулась расправлять  постель. – Раздевайся, Толик!..

Лидия оказалась потрясающей любовницей и на мой вопрос, чем  предохраняются вице-спикеры, она ответила, что после шестого аборта, обычно ничем не предохраняются, и вытаращила на меня  красивые глазки. Я провёл у неё ночь. Телефоны были отключены и мы, как во времена Адама и Евы, целиком и полностью были  предоставлены друг другу. Моя новая пассия была полной противоположностью Татьяны Филипповны, с которой мы посещали Семипалатинский полигон. Она, одинаково спокойно, как раздевалась перед брачным ложе, укладывая на соседнем столике безукоризненно чистое дорогое бельё французской марки Сhаntеllе, так  и отдавалась в мои объятия: не волнуясь, не выходя из себя даже от рвущегося бюстгальтера той же фирмы.      Её единственным недостатком было бесконечное повторение одной и той же фразы: «Ой, ой!.. Котик, как мне хорошо!..   Ой, ой!.. »…   

Утром, обессиленные и счастливые, мы почувствовали такой голод, что подчистили до основания её  холодильник;   щупальца кальмара, красная икра, засохшая, недельной давности булка хлеба и шоколад, всему этому  отдали   должное внимание. Лидия, как блудливая кошка, извивалась и висла на моей шее, по ней было видно, что нежные чувства переполняли  огрубевшую в депутатской среде  женскую душу. Она тоскливо  смотрела в мои глаза, словно выискивая ответы на решение навалившихся на неё проблем. Ещё ночью, в порыве откровения, Лидия поделилась со мной теми тайнами, которые окружают  вице-спикерскую деятельность. Будучи заместителем главы города по Культуре и Здравоохранению, она совершила неудачную афёру с закупкой по завышенной цене устаревших компьютерных томографов  фирмы «Siemens Volume Zoom Quad», ( 4 slice) CT scanner  и  крупную растрату.   Её муж Артур Дерхер продал Тракторный и два асфальтовых завода на металлолом и теперь скрывался на этнической родине,   толи на территории Таджикистана, толи  Германии. Я не выпытывал из неё сокровенных тайн и не задавал наводящих вопросов, но  она говорила и говорила всю ночь, испытывая желание исповедоваться. Но так как любой вице-спикер, даже если он является женщиной, все-таки  когда-нибудь умолкает, то замолчала, наконец, и Лидия, взяв с меня слово, рассказать что-нибудь о себе. Что я мог рассказать женщине, которая обо мне почти всё  знала.

- Я маленький человечек и не устраиваю пикников с голыми бабами,- неожиданно вырвалось у меня. – Мне такое как-то в голову не приходило.

- Успокойся, котик, ты случайно  подсмотрел нашу вылазку на природу?.. Мне самой мерзко  вспоминать всё это, но так было нужно. Чтобы совершить выгодную сделку иногда можно пойти на крайности. А я, мальчик мой, на этом пикничке по дешёвке  прикупила   местную телекомпанию и газетёнку, где требуется толковый редактор. Улавливаешь мою мысль? - оправдывалась она. – Кстати, депутат Курупурин, директор «Дома престарелых», вот он-то, негодяй, каких свет не видывал!.. Он богоугодное заведение превратил в собственную денежную кубышку. Ты, когда-нибудь заходил в это пристанище «оскорблённых и униженных»? Там  мочой и дешевой валерьянкой за километр пахнет, а вечно голодные старички и старушки питаются  бледной трихомонадой и пустым  чаем. По чётным числам - чай с сахаром. По нечётным – без сахара!.. Эта сволочь - Курупурин с меня деньги вымогает... А Виссарион Виссарионович – этот самозванец из Кемерово!..   Но твоя бывшая жена настоящая красавица,- резко поменяла  она тему разговора.

Расходились мы порознь. Я покинул уютный особнячок, когда зимнее Сибирское солнышко, освятило нижние этажи города. Выходя на улицу, я обратил внимание на припаркованный невдалеке автомобиль. За тонированными стёклами не просматривалась никакая живая деятельность; двигатель работал, из выхлопной трубы валил пар и всё же  он меня чем-то насторожил. Номер автомобиля был трудно запоминаемый.    До редакции идти было недалеко.   Находясь под впечатлением бурно проведённой ночи, я шел не оборачиваясь. Выйдя на пересечение улицы Тамерлана с проспектом  Ленина, в поле моего зрения опять попался тот же автомобиль. Он никак не мог меня обогнать, следовательно, водитель обмахнул пол квартала, чтобы оказаться на этом месте.   Я не придал этому особого значения, ведь и моя персона могла вызывать у соседей вице-спикера подозрение. На всякий случай я запомнил марку и номер автомобиля: чёрная тойота, К-030-УР.

В редакцию журнала я обычно заявлялся к обеду и торчал там до позднего вечера.   К великому счастью мои женщины на сегодняшний день более половины отсутствовали, остальные были живы – здоровы и никому моя помощь не требовалась. Новый выпуск журнала был сдан в печать, и можно было несколько дней повалять дурака.

Увлечение новой знакомой вскружило мне голову. Я каждый вечер приходил к вице-спикеру и оставался у неё  до утра. Лидия Палладиевна, вспомнив свои кулинарные способности, напичкивала меня пирогами с картошкой или готовила на пару самодельные манты. Она в течение дня пополняла холодильник съестными припасами, а к утру, мы его опустошали. Лидии было лет сорок, слегка широковатая в кости, она  в постели была подвижна и изобретательна, удивляя своей выносливостью. Едва ли не с порога, успев закрыть дверь, мы погружались в тот возвышенный восторг, в ту телесную близость, тайной которой владеют лишь любящие сердца.   Её без вести пропавший муж  не баловал жену вниманием и особо с ней не церемонился; исполняя мужские обязанности,   не сюсюкал, и обращался с женой, называя не иначе как «женщина» или «эй, ты». Лидия  мечтала о любви – большой любви, страстной, а не  полу скотской ночной случки. И мечта, судя по её словам, потихонечку начинала  сбываться. В её безрадостную личную жизнь - опостылевшую,   скорей похожую  на борьбу бандитских группировок, ворвался принц на белом коне -  красавчик-массажист, без явно выраженных пороков.

Так прошел месяц.

- Толик, котик мой! – любила сравнивать меня с пушистым зверьком Лидия Палладиевна. – Ты,   конечно не директор «Алтайвагона» и не владелец  захудалой химчистки,   который пописывает белогорячечные стишки, и  даже не депутат от аппозиционной партии. Ты  мой любимый массажист и неглупый мужчинка.

Вице-спикер была  прекрасна в такие  минуты, и я обычно  затаскивал её в постель. Однако в тот злополучный день сдержался и лишь покрыл поцелуями  женские руки.

- Успеем, котик, заняться любовью, успеем,-  излагая бизнес-план, с жаром повествовала она.- Пусть тупоголовые   дурни в поте лица  вырубают Ленточный Бор и продают его  китайцам.   А, мы, как говаривал товарищ Ленин, пойдём другим путём!.. Мы с тобой неглупые люди. Я сделаю  тебя редактором газеты, которая будет приносить живые деньги!.. Ты, конечно, догадываешься, что сфера сексуальных услуг это -  Клондайк для предприимчивых людей!.. Девочки в нашем городе будут работать по вызову и в подоле приносить прибыль, которая не облагается  налогом. Представь себе заголовок под такой шапкой: «Красивые девушки скрасят ваше одиночество»! Или «Красивый парень – ваш муж на час»!.. А тем господам, что любят «погорячее», можно предоставить услуги молодого  жеребца Виссариона, что на конюшне  депутата Курупурина. Но на этом мы не остановимся. Мы   пойдём дальше: соберём под одной крышей  городских  беспризорников; приласкаем, отмоем, опрыскаем «Тройным одеколоном», нарядим зайчиками и белочками и пустим на потреб душе охочих до педофилии богатеям. По крайней мере, детишки у нас хоть сытые будут. Как ты на это смотришь, котик? Чует моё сердце, ты не в восторге от такого предложения?

- А как ты догадалась?

- Очень просто. За это время, ты пять раз затащил бы меня в постель. Но ты мой массажист и  любимый мужчинка и  будешь делать то, что я тебе скажу, - ведь  деньги правят миром и диктуют нам  условия и принципы. Не удивляйся и не обижайся, но я люблю не сами деньги, а могущество денежных знаков. Потому что отсвет этого могущества падёт и на меня и возвеличит слабую женщину. Вот перед какими женщинами должны преклоняться мужчины.

Я больше часу выслушивал её восторженную болтовню о всевозможных способах обогащения.

- Представь себе, что вдруг потребуется составить список самых удачливых представителей медиа-бизнеса Алтайского края,- произнесла она  вкрадчивым, но преисполненным ужаса голосом.- Нас заметят на самом высоком уровне и пригласят в Барнаул или Новосибирск! А там, глядишь, и до  Кремля недалеко!..

За время озвучивания панегирика во славу отечественного медиа-бизнеса  в  лице  вице-спикера произошла странная метаморфоза. От  женской привлекательности не осталось и следа; глазки сузились,   губы, приоткрыв ротик, вытянулись в две тонкие, параллельные линии,   показывая неестественной величины лошадиные зубы.

«Что я в ней нашёл?- промелькнуло в моей голове. – Жажда наживы ненасытной самочки,   вытравила в её душе все нежные женские качества…. »

- А что ты скажешь об этом?- торжественно заявила она, показывая лицензию на свежо зарегистрированную газету «Депутат - представляет».- Ручаюсь честью вице-спикера,   в этом городе мы придушим всех конкурентов!..

О, моя новая пассия! Она, словно обухом ошарашила меня  по голове! Не замечал ли я и раньше признаков чёрствости в натуре этой женщины? Не чувствовал ли, с радостью повинуясь её влиянию, что не много стоит та добродетель, которая с лёгкостью посылает  на панель глупеньких  городских девочек, коверкая им судьбы? И, которая, обдирая как липку родной город, отправляет бюджетные денежки в оффшорные  зоны на Кипре!   Почему Лидию Палладиевну так пленяли денежные знаки? Не потому ли, что бесчисленное множество нулей после единицы, на  оффшорных счетах, без всяких для неё усилий и жертв, могут возвеличить её в глазах общественности?

Я был сам не свой от полученного из  уст вице-спикера предложения. Не желая повторять ошибку Ганнибала, который  сильно задержался в Капуе, я, собравшись с мыслями,   под благовидным предлогом покинул уютный особнячок  Лидии Палладиевны.

С тех пор прошло несколько дней и, за это время у меня был один очень важный разговор с Сергеем Селивёрстовым. Кроме всего прочего я рассказал ему, что  мне стал  часто попадаться на глаза один и тот же автомобиль.

- Может стёкла ему выхлестать?- предложил я в сердцах.

- Не лезь на рожон,- ответил он коротко. – Как знать, может это бывший  хахаль ведёт за тобой наблюдение. Вспомни те депутатские  рожи, которые пожирали  шашлыки у костра? У них одна болезнь. И духовная и венерическая. Ты знаком с  последним  постановлением   Горсовета? Они решили увеличить депутатские оклады до четырёхсот тысяч! А это  восемьдесят МРОТ с лихуем! Только нас пятеро депутатов голосовали против.

После его слов, мне мало-помалу начало казаться, что любовные приключения с Лидией Палладиевной, были дурным сном, бредом, галлюцинацией. И что женщины, а тем более любвеобильные вице-спикеры, не могут и не должны опускаться до такого скотского состояния.

- Теперь ты понял, в какой продажной системе мы обитаем? – сжимая пудовые  «аргументы и факты», произнёс в сердцах  Сергей Селивёрстов. -  Эту систему одними кулаками не прошибёшь. Здесь динамит нужен и пламенное сердце Данко! Вступай в нашу партию и баллотируйся кандидатом в депутаты по десятому избирательному округу, я тебе дам  рекомендацию. Новому депутатскому  корпусу позарез нужны высокоморальные головы,   а  не те сволочи, которые обитают в горсовете. Ты, как я знаю: дворянских кровей - потомок репрессированного архиепископа Барнаульского. Подумай над моим предложением, время ещё есть. Но сначала, помирись с женой и прекрати любовные отношения с полукровкой.

Произнести эти слова ему ничего не стоило, а выполнить их было почти невозможно.   Денежки, полученные от вице-спикера,   наполовину были истрачены, да и слово надо держать. «Но чем чёрт не шутит, - подумал я. – Можно и попытаться пролезть в депутатский корпус.   А  «полукровка» - баба, каких  надо поискать!.. Возможно, всё оботрётся, образуется, - надеялся  я на лучшее.- Не такая  уж  она и стерва, Лидия Палладиевна…»

Порвать отношение с «полукровкой» у меня не получилось. Меня словно магнитом  каждый вечер тянуло в маленький и уютный особнячок. Лидия с порога бросалась в мои объятия, и мы проваливались в  таинственные пределы развращённого мира, где, вероятно, сохраняются для Великого Суда   Содом и Гоморра. Растащить наши тела в разные стороны в этот момент было невозможно. Мы доводили себя до исступления; клялись в бесконечной любви, а  те чувства, что ранее испытывали к другим партнёрам,   казались нам бледными тенями потустороннего мира и, не шли с нынешними страстями ни в какое сравнение. Мы упивались интимной близостью и наслаждались бесконечным единством  противоположностей  двух тел -  мужского  и женского. И, словно подсевшие на иглу молодые наркоманы, не подозревали, что каждому из нас отмерено любовных  утех ровно  столько, сколько их отмерено на небесах.   Так  оно и вышло.

--------------      

Чёрная тойота, с номерными знаками, К-030-УР, которая  частенько преследовала меня  в черте города, оказалась служебным автомобилем депутата   Курупирина, директора «Дома престарелых». Шикарный автомобиль, стоимостью в полтора миллиона деноминированных рублей, приобретённый на казённые деньги и оформленный на жену Курупурина, обрёк на голодное существование обитателей богоугодного заведения.   Позабытые и позаброшенные   старички и старушки несчастного дома скорби, сплошь были инвалидами и ветеранами труда,   участниками ВОВ и получали по нынешним  временам солидные  пенсии,   но их пенсионное обеспечение целиком и полностью поступало в закрома «Дома престарелых», то есть непосредственно в карман Курупурина.   Пятьсот с лишним  старичков и старушек приносили  баснословные доходы директору богоугодного заведения. Алчность Курупурина не имела границ. Держа под контролем, как живых,   так и мёртвых обитателей «Дома престарелых», он,   почивших в бозе старичков,   тайком захоранивал на  бесхозном кладбище. Но покойники, находясь в земле, продолжали верно ему служить. Умершие, по его документам,    числились, как живые, на которых исправно поступали пенсионные начисления. Председатель городской Счётной палаты, Жироглобус, не находил в действиях Курупурина   финансовых нарушений. Не находила состава преступлений и тощая как мумия,   прокурор  Поскудинова, от которой, невзирая  на  дороговизну духов и крепость  дезодоранта, постоянно пахло кошками и сырой резиной. Депутаты от оппозиции, и те, никогда не хаживали в богоугодное заведение.   Свора голодных   бультерьеров, с оскаленными мордами,   встречала  на проходной любопытных посетителей.   Курупурин считался самым преуспевающим бизнесменом города  и охотно давал деньги в долг  под  небольшие проценты. Но, когда должник немного запаздывал с отдачей, он включал на него пресловутый счётчик.   Лидия  Палладиевна на пару месяцев  ссудила у Курупурина кругленькую сумму, в надежде, что от проданных  заводов, она с лихвой рассчитается с директором богоугодного заведения. Но не тут-то было.   Продав Тракторный и Асфальтовые заводы,   её теперь уже бывший муж, Артур Дерхер,    сгрёб денежки и только его и видели. Всё это, в порыве откровенности, рассказала мне Лидия, взяв с меня слово, чтобы эта информация не выплеснулась в печать.

Несколько дней я не навещал свою маму и в обеденный перерыв решил заскочить к ней и отведать борща.   Работники ЖКХ выкинули из  системы отопления ограничивающую шайбу и теперь в маминой квартире было тепло и уютно. А что на свете может быть вкуснее маминого борща с мозговой косточкой?   Предвкушая горячее кушанье я шел по зимнему городу, в котором родился и вырос и, несмотря на чиновничий беспредел, разруху и повальную безработицу, не собирался  покидать этот  город.

На перекрёстке улицы Тамерлана и проспекта Ленина на красный свет светофора проскочила знакомая черная «тойота», К-030-УР.

- «Местные олигархи, - возмущённо подумал я.- Прёт, куда хочет. А если попадёт в аварию? »

Чёрный автомобиль свернул в арку по улице Тамерлана, 13 и остановился у странного сооружения под названием «Конь в пальто».

Мобильник в моём кармане заиграл «Собачий вальс», это была SМSка. «Отстань от моей  бабы. Худо будет»,- высветился текст неизвестного посланника. Я  записал этот номер под ником: «враги» и тут же его набрал. «Враги» трубку не брали. «Кому-то  вздумалось попугать меня, - решил я,   яростно соображая, что предпринять дальше: – Посоветоваться с Селивёрстовым или расспросить саму Лидию?.. Мою любовницу рвут, как резиновую куклу. Ну, что же, поживём - увидим!.. »

…Открыв в маминой квартире двери, я обнаружил на полу в коридоре сумки с продуктами питания, гору обойных рулонов,   батарею банок с краской, бесчисленные упаковки с кафельной плиткой и прочие принадлежности для ремонта двухкомнатной квартиры. В отдельной сумке находились плитки «Российского шоколада».

- Откуда это, Евгения Владимировна? –  спросил я  маму с порога.

- А то ты не знаешь,- ответила она, выходя из кухни. - Твоя очередная пассия натаскала. Не сама конечно, мужики помогли.   Хорошенькая она: и на мордочку и при фигуре. Смотри, чтобы жена не узнала, да глазёнки бы ей не выцарапала.

- Ну, скажешь тоже, «пассия». Не пассия, а коллега по работе. Денег у неё до чёрта, вот она и помогает.

- Ты, сыночек, почём зря не чертыхайся,- осенила она себя крестным знаменем.- Садись на диван и выслушай меня. Ты знаешь, что твою тёщу парализовало?   Надя – жена  твоя приходила и просила, чтобы ты ей позвонил на работу. У неё мобильник украли.

Увлечённый Лидией Палладиевной, я, словно находился в любовной  горячке и потерял из виду, что являюсь главой семейства и что  у меня есть законная жена и дети. Разводиться с женой, я не собирался.   Это, каким  нужно быть идиотом, чтобы бросить на произвол судьбы такое заботливое и всепрощающее  существо. Правда, характер у неё был не  из лёгких, но своих детей я любил до самозабвения, скучал по ним и постоянно названивал, чтобы по дороге в школу, они смотрели по сторонам, переходя дорогу.

Набрав номер Надиного телефона, я посмотрел на часы. Время было обеденное и в рентгеновском кабинете Онкологического диспансера трубку не брали.   Уписав чашку борща с мозговой косточкой я, поцеловав маму в лобик, направился в Онкологический диспансер. Идти было недалеко и до  Демидовского проспекта, где располагался диспансер, я дошагал быстро. На глаза мне опять попался тот же автомобиль. В вихре снежной пыли, он пролетел мимо меня, оглушая  примитивнейшим рэпом. Этот музыкальный стиль с момента его появления не вызывал у меня никакой симпатии.

- «Допотопная музыка в стиле африканского племени «тамбу-ламбу»,- подумал я. – Долдонят одно и то же».

*  *  *

Я всегда любил медицинских сестёр и санитарочек  Онкологического диспансера,   полагаю, что они тоже неплохо ко мне относились. А скольким из них я проводил оздоровительный массаж, это и сосчитать трудно. Настоящей богиней этого заведения считалась, конечно,   Гульнара Дмитриевна, но она обычно обитала в разрежённой атмосфере олимпийских высот изысканности и утончённости, откуда взору её открывались только такие моменты, как повышение показателей выздоравливания  и снижение смертности в медицинском учреждении. Когда я вошел в фойе Онкологического диспансера, вахтёрша Маргарита Чангисхановна расплылась в широкой монгольской улыбке:

- Только о вас подумала, драгоценный Анатолий Иванович, -  заморгала она красивыми узкими  глазками, -  и вы тут как тут.   Ваш последний выпуск литературного журнала  «ТАМЕРЛАН»  просто превосходен. И очерк «Стоны Семипалатинского полигона» замечательный. Тоже  самое могу сказать про «Повесть об основателе города». У вас все данные стать великим писателем. И руки у вас золотые. Не каждая монгольская гейша обладает  мастерством так  ублажать женские тела, как это делаете вы.   А у меня поясница разболелась.

- Не сейчас, Марго Чангисхановна, не сейчас.   Я забежал на минутку, к жене.

- Ваша жена в палате реанимации, на втором этаже, - откликнулась «дщерь великого завоевателя». -  У неё в нулевой палате  мама лежит. Сейчас я её позову.

Выскользнув из-за перегородки вахтёра, представительница «страны утреннего спокойствия», услужливой  гейшей  бросилась на второй этаж. Не успела дверь за ней захлопнуться, как появилась Надя, моя жена.

- Толик! Какое бесстыдство, -  вскрикнула она. – Я совсем измучилась. Ты не думаешь о нас. Дети по тебе соскучились.

Взяв жену за руку, я отвёл её в сторонку.

- Тихо, тихо! Кругом люди. Что случилось с Марией Павловной?

- Её парализовало. У неё обширный геморрагический инсульт,   прогноз не утешительный. Мне без тебя так трудно, а ты ничем не помогаешь,   шатаешься по бабам.

- Надя, возьми себя в руки. Никуда я не шатаюсь, а занимаюсь литературными делами. Пишу интересную повесть о Семипалатинском полигоне,…  с тёщей-то, как? Что врачи говорят?

- Врачи говорят: готовьтесь к худшему, она в коме. Дня два ещё поживёт. Мне так жалко её.

Слёзы стали  подбираться к уголкам моих глаз. Мне стало очень жалко тёщу.   Не зная, как лучше утешить свою жену, я обнял Надю и прижал к  груди.

- Толик, сходи в церковь, - всхлипнула она.- Твой дед и прадед были священниками, может как-то поможет? И давай помиримся, а то снишься ты мне  по ночам. Всё. Иди, мне работать надо.    

*  *  *

Самым древним и величественным строением в нашем городе был и остаётся Михайло-Архангельский храм. Все остальные сооружения появились в 20-тые, 30-тые годы  или даже во время Великой Отечественной Войны. Православный  Михайло-Архангельский храм был построен целиком  из дерева и являлся историческим и архитектурным достоянием города. В эту церковь нас когда-то водила  бабушка, где по большим православным праздникам, малолетнюю детвору причащали ложечкой сладкого кагора и одаривали конфетами и пряниками.

Я вошел в храм за пять минут до начала службы. Написал на листочке бумаги в родительном падеже имя страждущей: «О здравии Марии» и передал листок продавщице киоска или послушнице, как они себя называют, и прошел в зал. Народу в храме в будничный день было немного. Мне предстояло, осеняя себя крестным знаменем, более двух часов отстоять на ногах, потому, как выходить из помещения или отдыхать на широких лавках, что тянулись вдоль  стен, считалось неуважением к церковным традициям. Священник, вышедший с дымящим кадилом, из-за  расписанной святыми ликами двери иконостаса,   обошел по периметру всех присутствующих и служба началась. Я не мог надышаться благодатным запахам воскуренного ладана; стоял и слушал, о чём творится молитва, и что в речитативной форме, перемежающейся с пением пытались донести до  Господа Бога и до прихожан  служители церкви. Пение молитв ублажало мой слух. Читая молитву «О здравии», батюшка брал в руки листки с написанными именами  и перечислял  подушно: «Аще молимся о здравии Алексея, Клавдии, Бориса, Дины, Валентины,… Марии…»..    Марии Павловны!- сверкнула молнией  обнадёживающая мысль, настраивая на благополучный исход. Затем батюшка  перечислил имена  святых  и  угодников, призывая Божью Матерь,   выступить ходатаем и посредником пред  Господом Богом. Снова и снова  батюшка принимался перечислять имена страждущих: «Аще молимся о здравии Владимира, Раисы, Ирины, Екатерины,.. Марии…»…  «Марии Павловны!..- опять пронеслось в моём мозгу. – Господи, помоги моей тёще,- мысленно просил я  Господа Иисуса Христа. - Избавь её от мучений. Она хорошая женщина, ёщё не старая. Пошли  ей выздоровление, пусть  поживёт! »

Священник с амвона перечислил сотни имён, о ниспослании  здоровия тем, за кого молились собравшиеся прихожане, и за кого молилась вся Православная Церковь. Десятки раз до моего слуха  доносилось имя «Мария», и каждый раз я вздрагивал,   осеняя себя крестным знаменем.   Под конец службы я почувствовал страшную усталость. Ноги у меня одеревенели так, что казалось, срослись с полом.   Руки не слушались моей воли, пальцы опухли, а поясница ныла, словно от длительного сидения за рулём автомобиля.    

Часы, висевшие на входе церковного зала, пробили  одиннадцать и служба закончилась. Поцеловав в руках батюшки серебряный  крест, я с чувством выполненного долга вышел на улицу. Погода стояла морозная, огромное солнце сияло в небесах, и на душе у меня было легко и радостно.   Спустившись с высокого  крыльца,   я невольно оглянулся и оцепенел от удивления. Из глубины церковного двора  ко мне направлялся старик с окладистой бородой и острым, проницательным взглядом. Я раньше его где-то видел. Он дружески похлопал меня по плечу и, не представляясь, высказался:

- Многотрудную выполнил ты работу! Многотрудную!

- Кто вы?- удивлённо спросил я.

- Да я тутошний! – он кивнул  головой  в сторону церковного двора. – Зовут меня, дед Яков.

- Анатолий, - представился я. -  Жена просила  отслужить молебен. У меня тёщу парализовало…

- Выздоровела твоя тёща. Выздоровела. За неё вся церковь Богу молилась.

- Хо-ро-шо- бы,… чтобы… выздоровела, - нараспев, проговорил я. -  А вы, дед Яков,   вероятно, здесь работаете?   Я вас где-то видел!

Тут на меня нашло помрачение. Я во все глаза смотрел на этого человека, а  в  голове    бешеным волчком вертелась  мысль: «Это же мой прадед, архиепископ Алтайский, Иаков,   расстрелянный в 1939 году!.. »

Дед Яков бодро поднялся по крыльцу, легко открыл  массивную церковную дверь и проговорил на прощание:

- Вернись к семье. Прекрати отношение с посторонней женщиной.

*     *      *

В онкологическом диспансере, куда я забежал после церковной службы, стоял переполох. В реанимационной палате у одной безнадёжно больной  было видение: к ней явилась Божья Матерь и приказала встать и ходить. Этой больной была Мария Павловна. Она, неожиданно, поднялась с постели и потребовала принести в палату крестик и иконку  Божьей Матери. Затем с аппетитом покушала и поинтересовалась судьбой собственного зятя:

- Где же зять? – собирая со стола  крошки, властно вопросила она. -  Давненько он на глаза не показывался!..

Жена встретила меня с радостной улыбкой. Такой счастливой Надя была разве что в день нашей свадьбы, когда, уплетая за столом всё солёненькое, подруги намекнули ей, что она беременная.

Получив известие о воскрешении любимой бабушки,   мои ребятишки, которых я около месяца не видел, сбежали с уроков и прибежали в Онкологический диспансер. Младший мне заявил, что  розетки дома страшно стреляют, а все мышки у компьютера вышли из строя.   Доченька меня буквально ошеломила своими словами:

- Папа, брось эту гадкую тётеньку. Наша мама лучше, она у нас самая красивая и добрая. Мама нам всё покупает!..

P. S. Любовные отношения с  вице-спикером я прекратил. Но когда верстался юбилейный номер литературного журнала, мне позвонила Лидия Палладиевна и попросила оказать ей небольшую услугу.   Я с радостью согласился и опрометью бросился к знакомому особнячку. Посигналив по домофону, я услышал мужской голос, который буквально швырнул меня с заоблачных высот на землю.

- Ты кто такой будешь, дружок? – с угрозой в голосе крикнул я в переговорное устройство.

- Я муж Лидии Палладиевны. А ты кто такой!?..   Сейчас полицию вызову!..

И тут я сорвался и меня понесло. Я  кричал в домофон, как одержимый припадками бешенства:

- Артур, это ты, сволочь?.. Ты уничтожил Тракторный и два асфальтовых завода, пустил  на металлолом то, что тебе не принадлежит, а денежки запрятал на Кипре!..   В городе повальная безработица и разбиты все дороги!..   Тебя повесить мало!.. Рогоносец проклятый!..   Таких, как ты не любят женщины!.. Если ты мужчина, выходи,   и поговорим!.. Ты же депутат горсовета!.. Ты обязан меня выслушать!..

Огонёк на переговорном устройстве погас. Домофон отключился. Проворовавшаяся власть не пожелала выслушивать вопли недовольного народа. В  конце улицы Тамерлана завыла сирена и  появилась машина с мигалкой.   Она неслась в мою сторону.

–  «Всё!.. Надо рвать когти…»,- пронеслось в моей голове.

Вдруг из вечернего полумрака вынырнула светлая иномарка, и раздался знакомый голос:

- Прыгай в машину!

Это был Сергей Селивёрстов, по прозвищу Сельвестр Сталлоне. Его «Форд», скребанув протекторами по ледяной дороге, бесшумно рванул с места, унося нас    подальше от теперь уже ненавистного мне особнячка.

- Что, не пустили на порог? Артуру Дерхеру теперь  долго придётся прятаться от людского взора, - кивнул хозяин автомобиля  в сторону особнячка. - Физиономия у него уж больно разукрашена.

- Твоя работа?- еле сдерживая дыхание, спросил я.

По улыбке на его лице, стало понятно, что вопрос этот можно было не задавать.

Далее события развивались как в кошмарном сне. Город Тамерланск постигло страшное несчастье. Вряд ли какой населённый пункт  в Западной Сибири попадал в такое положение. Население города потрясено случившимся. Да, мы в одночасье лишились  самых уважаемых руководящих работников. Если город с честью выйдет из этой беды, то будет обязан спасением чемпиону по боксу,   депутату Сергею Селивёрстову. Позвольте вкратце изложить ход  этих трагических событий.

(Продолжение после восстановления Могучего Советского Союза. Ох, трепещите империалисты и олигархи всякие!..).