Благие намерения гл. - 22 Отредактировано

Для тех кто случайно забрёл - ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: СЛЭШ!

Димка сидел в библиотеке и пил. Нет, он не напивался, просто снимал стресс и размышлял.

А подумать было над чем.   Например, почему в его жизни всё шло кувырком? И кто в этом виноват?

По молодости, конечно, всяко бывало - тут, как говорится: удивляться не приходилось. И то, что всё было кувырком, вроде, как само собой подразумевалось. Так что, к молодым годам у него претензий не было. Что было - то было. Чего уж там!  

Потом, он повзрослел, заматерел, и жизнь стала более налаженной и спокойной, более понятной. А затем, в ней появился Денис, и всё, вообще, стабилизировалось. Золотой век для него наступил.

Диме безумно нравилось возвращаться домой после работы, или после поездок, и знать, что дома тебя кто-то ждёт. Тогда - это было счастьем, приносило и доставляло несказанное удовлетворение.

После смерти Дениса всё отошло на второй план, их былые отношения стали жечь хуже раскалённого железа.   И ещё, его страшно мучила вина за то, что своим эгоизмом и слепотой, довёл любимого до смерти. Эта вина буквально рвала его на части, не давая нормально жить. И если бы не Марк, который  так настойчиво бился к нему, как знать, что сейчас было бы у него в жизни?..

Дима глотнул тёмного рома и, откинувшись в кресле, прикрыл глаза.

Илья, с Марковой подачи ворвался в его жизнь как метеор. Осветил её своим светом, подарил забытое тепло, любовь, а теперь ушёл… точнее, собирался уйти.

Нереальность происходящего напоминало то время, когда Денис был мёртв, а мозг отказывался верить в это. Хотя нет. Мозг, как раз верил, а вот душа, или что-то, что жило в груди, напрочь отказывалось верить в происходящее. Совсем как теперь.

Говорят, что всё возвращается на круги свои. Наверное, правду говорят.

Он отставил почти пустой стакан и вздохнул. А он-то, дурак, расслабился, разомлел, думал, что теперь-то впереди лишь счастье и покой. Рывком встал с кресла и, подойдя к окну, долго смотрел на качающиеся сосны, на тронутые ржой опавшие с берёз листья. Пытался понять, а есть ли во всем случившемся его вина? Может быть, это в нём, что-то не то и не так, что заставляет судьбу и жизнь каждый раз спотыкаться?

Да ну, глупости!

Всё, ведь, было хорошо в их паре. Илья ничем не заморачивался, наоборот, постоянно льнул, касался, всегда старался быть рядом. Но жизнь, впрочем, как всегда, преподнесла сюрприз. И только после этих треклятых похорон, всё ухудшилось, съехало куда-то вбок…

«Сказка кончилась», - с грустью подумал Дима. И вдруг, рванулось изнутри что-то тёмное, стремительное и опасное.

«Кончилась? А может, только начинается? »

Ну что ж, видит Бог, он старался играть по правилам парня, но, теперь, время игр прошло, больше играть Дима был не намерен.

«Хватит! Хватит искать свою неведомую вину, хватит глупить! Я выслушал Илью, понял. Пусть и он меня послушает! »

В голове созрел план и чтобы следовать ему, он отбросил в сторону жалость. Да, он тоже будет бить по любимому, точно так же, как тот бил по нему, отталкивая в сторону и желая выпихнуть из своей жизни.

Дима внутренне подобрался, отмёл в сторону все мешающие чувства, оставив лишь холодный и расчётливый рассудок. В такие минуты, он чувствовал себя волком, который готовится напасть.

«Хочешь играть? » - мысленно спрашивал он Илью. «Но игра игре – рознь. Можно играть в оба ворота. Неужели ты ещё этого не понял, мальчик мой? »

Да, во время игры, которую он задумал, парню будет больно. Ещё как. Не хотелось причинять тому лишней боли, но если не было другого выхода, то он всё сделает так, как задумал. Сможет и сделает всё, чтобы оставить Илью рядом, пусть даже осознанно причинив тому страдания.

Полностью преобразившись в бесчувственного хищника, Дима развернул плечи, выпрямился и ухмыльнулся кривой усмешкой.

«Играть со мною задумал? То люблю, то пошёл на х? А дорос ли ты, до таких игр? » - даже мысли текли лениво, без обиды и злобы. Теперь, в голове царил азарт и высокомерие.   Тот хищник, которым стал Дима, поломал слишком много костей, он был полностью уверен в себе, храбр и совершенно безжалостен. И таким, Илья его ещё не видел.

Допив из стакана, облизнулся и вышел из библиотеки.

Илья, чересчур серьёзный и насупленный, будто воробей под дождём, не торопясь собирал дорожную сумку.

- Не уделишь мне минутку? – спокойно поинтересовался. Парень пригладил растрепавшиеся волосы, виновато на него посмотрел и, вздохнув, сел на кровать.

- Конечно.

- Значит, ты уже всё решил? – Илья пожал плечами, посмотрел на сумку, словно желая подбодрить себя, уверить в правильности принятого решения.

- Да, а что ты хотел?

Дима косо улыбнулся.

«Безумству храбрых поём мы песню? Ну-ну».

- Хотел. Я многое от тебя бы хотел, - провёл жадным взглядом по телу парня. Тот удивился, потом вспыхнул и отвернулся. А Дима приблизился к нему, запустил руку в волосы и, обхватив рукой голову, заставил смотреть себе в глаза.

- Я всегда хочу тебя. Люблю. С ума схожу.

В серых глазах парня расцвела боль, тот рванулся, но Дима с лёгкостью смяв волосы в кулаке, удержал того перед собой. Чуть склонился к нему и прошептал:   – Я  мог бы взять тебя. Прямо здесь, прямо сейчас… и ты бы кричал…

Илья покрылся мурашками и стал задыхаться.   Димка был прав во всём – случись такое и он бы забыл обо всём. Тело реагировало и даже более – жаждало этого мужчину. Всегда.

Отрицая всё, покачал головой.

- Нет.

- Да неужели? – усмехнулся он, чувствуя, словно зверь, как быстро колотится сердце у парня, как в воздухе разливается тягучая и сладкая энергия возбуждения.

- Ты пьян?! – воскликнул тот. На что он лишь хрипло рассмеялся.

- Тобой. Я всегда пьян от тебя, всегда под кайфом, - снова шептал, дразня, Дима, вожделея и возбуждая.

- Да что с тобой стало?! Ты стал другим! – попытался взбрыкнуть Илья. Но, словно угадав движение, он отпустил парня и отошёл, оставив того в смешной и нелепой позе – с задранной вверх ногой.

Илья порозовел, опустил ногу и поёрзал на кровати. Он понимающе усмехнулся, но снова приближаться не спешил.

- У меня к тебе встречное предложение, - как ни в чём не бывало, продолжил Дима, будто не он только что соблазнял и дразнил.

В глазах парня мелькнуло упрямство.

- Я, правда, хочу разобраться, - с вызовом произнёс Илья. Дима подошёл к двери, опёрся на дверной косяк и повёл плечом.

- Да кто ж тебе мешает? Просто я тут подумал: а зачем тебе переезжать? Оставайся тут.

- Дим, - вскинулся парень, но он оборвал его:

- Выслушай меня до конца, – потребовал и тот сдался, снова присел на кровать и, положив руки на колени, кивнул. – Вот и хорошо. Знаешь, меня давно немцы приглашали поработать, так вот я подумал и решил, принять предложение. Так что, тебе нет необходимости уезжать. Уеду я. Думаю надолго, минимум, контракт будет годовой, так что, всё в твоём распоряжении. Живи и разбирайся, сколько хочешь.

Илья опустил голову. Там, где было солнечное сплетение, заныло и потянуло тупой мучительной болью, словно туда ударили.

Вот значит, что надумал Димка, вот значит, как всё хочет повернуть? Действительно, встречное предложение.

Парень ещё ниже опустил голову и сглотнул. Дима рвал всё что было между ними и отпускал его.

И почему-то, хотелось выть от всего.

Илье казалось, что он попал в капкан и выбраться, сейчас, из него, не было никакой возможности. Он понял, что мужчина просто защищался, что хотел, сделать всё как лучше. Ведь это он, Илья, всё это затеял, всё испортил. Разобраться в себе захотел.

А Дима всё хорошо придумал - умно и по-взрослому. Только вот, почему-то, от известия, что тот уедет, в груди стало ещё холоднее.

«Дима уедет на год. Я не увижу его. Не смогу увидеть, даже если захочу», - думал он.

Илье стало плохо, он не знал, что теперь делать. Осознание того, что предложил партнёр, напугало.

Целый год!

Одно дело просто переехать от любовника и подумать обо всём на досуге одному, и совсем другое дело - почти полный разрыв. Ведь, если он вдруг захочет вернуться через неделю, то, просто не к кому будет возвращаться…

«Разлука длиною в год? Я выдержу? Смогу жить без Димки? »

Теперь, ему предстояло решить: отпустить любимого или нет? Быть им вдвоём, или навсегда разбежаться?..

Дима понимал, что он сделал и перед каким выбором поставил парня, по сути, зелёного мальчишку, который и жизни толком не знал. Но это было последнее средство, а он был готов на всё.

Пусть будет - что будет, или пан или пропал!

Теперь, всё будет зависеть от Ильи. Только вот, если тот, всё же решит уйти… он не представлял что станет делать дальше.

Хотя, кого он обманывал? Знал, что будет - в кровь будет биться, но не отпустит любимого никогда и ни за что.

Дима постарался отгородиться от всех эмоций, что бурлили в нём и холодно взглянул на поникшего парня. А тот, будто  только этого и ждал, поднял голову и встретился с его взглядом.

Илья не узнал Димку, он не знал этого равнодушно-холодного мужчину, что сейчас смотрел на него. Такого безжалостного, отстранённого.

«А ты сам? » - мгновенно поинтересовалась совесть. «Не таким был, когда предложил разъехаться? »

Захолонуло сердце и стало совсем плохо, тяжко, больно, страшно. Появилось ощущение, что его сломали, перебели хребет. И теперь, он бесформенной кучей валялся у ног этого нового совершенно незнакомого Димы.

А Марк пытался разобраться с Ромкой.

- Ром, ё - моё, хватит паясничать, давай серьёзно поговорим. Ты можешь побыть серьёзным хоть раз?! Или ты думаешь твоя мамаша отступит? – горячась, выпалил.

Ромка тяжко вздохнул и покорно уселся на стул.

- Давай поговорим серьёзно, - сдаваясь, выдохнул зеленоглазый. - Что ты хочешь знать?

- Расскажи мне о своём прошлом, ты, правда, лежал в больнице, в психушке?

Он думал, что ему не будет так больно от воспоминаний. Он думал, что давно смог огородить себя от них, что давно научился защищаться.

Оказалось, нет, так и не смог ничего сделать. Боль от этих проклятых воспоминаний была нестерпимой.   Создавалось впечатление, что Марк влез в открытую рану и тянет в разные стороны, пытаясь рассмотреть.

- Да.

После этого «да» Марк, как опытный следователь выбивал сведения о прошлом парня, словно жилы вытягивал. Роман, напрочь, отказывался говорить,   мучился, мучил Марка, закрывался полностью, стараясь всеми правдами и неправдами не допустить его к тому, что так тщательно прятал.

Роман чувствовал, как по капле мужчина выдавливает из него весь яд, что жил в нём. Больно было, и противно, и одновременно, становилось легче.

В какой-то момент этого неприятного разговора, Марк надавил чуть сильнее, чем следовало, и он не выдержал - зло, как на врага, посмотрел на мужчину.

- Значит, ты хочешь всё знать? То, как кричала на меня маман, застукав с одноклассником? Тебе дословно рассказать, что она говорила, как обзывала? Как и чем лечили, корректировали психику? Что ещё хочешь ты знать?! – сорвался на крик Ромка. Марк устало вздохнул.

- Ром, я ведь, просто хочу помочь, понимаешь? Просто помочь… и ничего больше. Я могу представить, на что способна твоя мать, раз отправила корректировать психику. И хочу защитить тебя от неё, не дать повторится твоему кошмару. И чтобы защищать, я должен знать неприятеля как можно лучше. Согласен? – он кивнул. Стало стыдно перед Марком, тот действительно старался помочь, а он всё воспринял в штыки. Сама мысль о том, что кто-то ещё узнает о кошмаре, в котором он жил, заставляла обороняться и не принимать помощь даже от Марка.

- Хорошо, я расскажу, - кивнул он и отвернулся, чтобы не видеть внимательных глаз, в глубине которых таилась жалость, самое ненавистное и презираемое им чувство.

- Ладно, не мучайся, я уже мало-мальски представляю всю картину, остался всего один вопрос: а что отец?

- Ничего.

- Совсем ничего? У тебя ведь он есть?

- Есть.

- И что?

- Ничего.

Марк готов был головой об стену биться. Не важно, что парень пообещал всё рассказать, допрос продолжался. Значит, отец был. А раз, Роман твердит «ничего», то папа сына не защитил, а возможно, что был на стороне матери. Осталось только догадываться о том, что за жизнь была у этой зеленоглазой бестии.

Он взглянул на парня, и волна жалости затопила, сбила дыхание. Понурившийся Ромка был похож на брошенного щенка и казался таким юным и беззащитно ранимым.

Он подошёл к парню, взъерошил волосы, присел перед Романом на корточки и заглянул в глаза.

- Ром, ну ты чего? Ты же сам на себя не похож. Не дрейфь, вместе прорвёмся! –  попытался подбодрить Марк того. В зелёных глазах мелькнуло какое-то дикое затравленное выражение.

- Обещаешь, что не попаду больше в больницу? – потребовал парень и он понял, что сейчас солгать нельзя. Нужно было либо принимать Ромку окончательно, либо отталкивать и выбрасывать из своей жизни. Ничего другого было не дано.

Несколько секунд он даже не раздумывал, а прикидывал  как честнее и правильнее ответить.

- Обещаю, - наконец, без всяких лишних слов твёрдо произнёс он. После этого парень обнял его, положил голову ему на плечо.

- Я поверю, - осторожно пообещал Роман, хотел что-то добавить, но лишь судорожно вздохнул. – Тебе поверю, - добавил через минуту.

Саша, осторожно по-кошачьи вошла в кабинет и заулыбалась, увидев Бориса Сергеевича. Вот за кого надо было замуж выходить, а не за того тюфяка, который ничем и никем не интересовался и вечно был занят непонятной работой.

Борис Сергеевич был интересным мужчиной. Породистый блондин среднего роста с правильными чертами лица, энергичной походкой, всегда выбрит, подтянут. От него всегда пахло дорогим парфюмом и он всегда нравился ей.

- Добрый день Сашенька, рад видеть тебя в моей обители, - поднялся тот навстречу и поцеловал ручку.

- Добрый день, Борис Сергеевич.

- Саша! Мы же договаривались, - мягко укорил её мужчина. – Прошу, садись, - он усадил Сашеньку на стул, сам уселся в кожаное кресло и внимательно на неё посмотрел.

- Борис… мне неловко просить тебя, но… у моего сына снова возникла та же проблема, - озвучила она то, ради чего пришла в эту обитель.

Мужчина почесал кончик носа, ещё раз внимательно взглянул на неё.

- Сашенька, дорогая, но, теперь, твой сын совершеннолетний, или я ошибаюсь?

Она почувствовала, как кровь прилила к щекам и провела рукой по матовой поверхности стола.

- Но я ведь мать, а для матери - ребёнок навсегда остаётся ребёнком, не смотря на возраст.

- Это да, - мужчина помолчал, – если я тебя правильно понимаю, то…  твой сын согласен добровольно лечь в больницу?

В кабинете повисло молчание. Сашенька только быстро и часто дышала, делая вид, что ей плохо, что она растеряна и беспомощна. Ей нужна была помощь Бориса, ей любыми средствами нужно было вылечить сына. И потому, играла она вдохновенно и правдиво.

- То есть, если я приведу его, то, ты сможешь помочь ему? – осторожно подбирая слова, настаивала Саша на своём.

Борис откинулся на спинку кресла и посмотрел на женщину. Честно сказать, Сашенька не вызывала в нём былого желания. Теперь, он удивлялся себе, как вообще, мог когда-то увлечься ею? Ведь кроме красивого тела и симпатичной мордашки, больше у той ничего не было.   И чисто по-человечески, ему было искренне жаль сына этой бездушной женщины.

Мальчик, что первый раз попал к нему, был просто – чудо - весёлый, яркий, раскованный. Их клиника надломила парня, стёрла часть красок. Оставила в глазах вечную настороженность и холод.

А вообще, тогда, Борис просто пожалел мальчика и не стал применять более жёсткую терапию, понадеялся на его благоразумие. И после того, как Сашенька не обратилась к нему, сразу после выписки сына, он понял, что парню хватило ума «уйти в подполье».

И вот после такого периода времени – снова - здорово.

Он вздохнул.

- Саша, а тебе не жаль сына? – спросил он напрямую.

Женщина часто захлопала ресницами, глаза её налились слезами и она заплакала.

Он поморщился, извечное оружие слабых женщин – это слёзы, только вот его, они уже не трогали совсем. Просто неприятно было смотреть на плачущих. Да и вообще, повидав за свою практику таких вот «убитых горем», Борис пришёл к выводу – все кто плачут на людях, показывая свою так называемую «чудовищную» боль, в большинстве своём, были просто хорошими актёрами. Кого действительно ломало от боли, никогда не показывали её другим, не выставляли на обозрение. А Сашенька своё актёрское мастерство отточила до совершенства. Не будь он таким опытным и многое чего повидавшим, наверняка бы клюнул на представление.

Борис налил воды и подвинул к женщине стакан.

- Хорошо, если твой сын придёт ко мне сам,   я постараюсь помочь, -  бросил пробный шар, ничего конкретно не пообещав. Сашенька, мгновенно промокнула глаза, кивнула и забывшись, довольно улыбнулась.

- Спасибо тебе, Борис!

Одно дело было сделано, оставалось совсем немного и Ромочка будет спасён. Уж она-то приложит все силы!

Сестра заявилась к нему совершенно неожиданно, без звонка и предупреждения. И с горящими глазами потребовала:

- Откуда ты знаешь Ромочку?

- Кого? – попытался прикинуться дурачком Ванька, но Люба раздула ноздри, страшно на него взглянула и он капитулировал.

- Я не собираюсь с тобой шутки шутить! Я собственными глазами видела, каким взглядом ты смотрел на этого… Ромочку и на Марка!   Ты что, в моего бывшего втрескался? – наседала сестра.

А Ванька готов бы сквозь землю провалиться, только насмешек ему и не хватало, для полного счастья. И чтобы отвлечь Любу, он и перевёл всё её внимание на другой объект.

- Ромка с твоим Марком сейчас живёт.

- Да ну?! – вскинулась сестра. - И давно они вместе?

- Люб, я не знаю, ведь, Марка я совсем недавно узнал.

- И что, ты уже спал с мужиками? – ударила локтем в бок сестра. Ванька поморщился, потёр ушибленное место. Люба, как всегда, была бесцеремонна и не в меру настырна.

- Тебя это так интересует? – удивился. Сестра рассмеялась.

- Конечно. Вот что вы находите хорошего, чтобы трахаться в зад? То ли дело женщина… – Ванька покраснел и отвернулся. И за что ему бог послал такую сестрицу? А та, увидев, смущение брата, весело  расхохоталась.

- Люба, хватит ржать! Что тебе, вообще, у меня понадобилось, у бедного нищего братца-дурачка? – но женщина пропустила всё его возмущение мимо ушей.

- Значит, Ромочка - гей, чистой воды? – Ванька кивнул на вопрос сестры. Ему не нравилось холодное выражение у неё в глазах, казалось, что сейчас на него смотрит змея, изготовившаяся к нападению.   Ему стало страшно от этого взгляда – ещё чуть-чуть и змея разинет пасть, да и заглотит его целиком. И чтобы не видеть этой стервы, в которую превратилась Люба, он отвёл глаза.

- Знаешь, а мне идти пора… - солгал Ванька. Он стал поспешно одеваться, готов был делать что угодно, лишь бы сестра перестала так на него смотреть и скорее ушла.

- Да ладно, не суетись, я уже ухожу. Ну, пока, братец -  и ушла, хлопнул дверью. А Ванька плюхнулся на стул.

Сестра что-то задумала, что-то нехорошее и от неё мог пострадать Марк. А виной всему была та, случайная встреча в кафе. А крайним, как всегда, окажется он, Иван-дурак.