Не иначе...

Мне стыдно. Да, именно с этих слов я хочу начать свое повествование. Кому-то эта история покажется банальной, кому-то пошлой... Но для меня она явилась откровением, ярче обозначив мои желания. Желания, скрытые от посторонних глаз тяжелым покрывалом воспитания, а, следовательно, и стыда за то, что это неправильно, что так поступать нельзя.

Все произошло совсем недавно, всего полгода назад. Но, уверена, сколько бы с тех пор времени ни утекло, я всегда буду помнить мельчайшие подробности случившегося, прокручивая их снова и снова.

Я не смогу его забыть. Он — мое наваждение, мое безумие, мое томление. Тягостное, неправильное, но такое сладкое... Я хочу! Хочу его снова! Мне все равно, что будет потом. Важно только ощущение его тепла рядом со мной.

Возможно, кто-то сочтет меня сумасшедшей девицей, а кто-то даже похотливой шлюхой — вы имеете на это полное право. Я, наверное, была бы такого же мнения о ком-либо другом, если бы сама не являлась главной героиней этого рассказа.

Теперь я одержима. Одержима желанием снова отдаться ему... Смешно на что-то надеяться. Глупо ждать, что это произойдет снова. Понимаю: я для него не более чем очередная победа.

Но обо всем по порядку.

Четвертый год обучения в нашем институте не предвещал ничего грандиозного: в соответствии с учебным планом несколько новых дисциплин да пара углубленных циклов в профильных. По сути — та же рутина, что и в предыдущих семестрах. Ни шатко, ни валко мы добрались до середины учебного года и сдали зимнюю сессию. Вот, вроде бы, и все. Лекции и семинары закончились. Ведь после каникул нас ожидала практика, а далее написание и защита дипломного проекта. Я хорошо училась и уверенно смотрела в будущее. Мое воспитание не позволяло мне быть ветреной, размениваться по мелочам и заводить ничего не значащие интрижки. Мне казалось, что я не испытываю никаких особых желаний и просто контролирую свою личную жизнь. Но только человек предполагает, а Бог располагает...

***

Нас, вернувшихся с практики в родные стены, ждала ошеломительная новость. Наша альма-матер готовилась к своему юбилею, это мы, конечно, знали. Но вдруг в программу праздничных мероприятий были внесены изменения. Руководством был приглашен бывший выпускник нашего вуза, а ныне профессор прикладной физики, живущий и работающий сейчас за границей, который любезно согласился прочитать старшекурсникам блок из трех лекций по теме своей научной работы. Это было целое событие! Ведь он слыл человеком довольно высокомерным и крайне редко соглашался на выездные лекции, которые, однако, по слухам всегда были великолепны.

И вот этот день настал! Несколько сотен студентов заполнили залитый майским солнцем зал для конференций. Нестройный гул голосов стих, как только в президиум прошли члены ректората и главный виновник сегодняшнего ажиотажа.

Столько хвалебных речей, столько почестей в его адрес, а он знай себе стоит, словно в стороне, и смотрит на всех свысока. Конечно, я была знакома с его работами и восхищалась явным талантом, а свое представление о том, как он выглядит, составила из фоторепортажей, на основании которых этот мужчина казался мне серым и каким-то невзрачным. К тому же он был так молод для статуса профессора, поэтому его высокомерие казалось напускным и немного раздражало. С другой стороны, возраст уму не помеха.

***

Я не хочу называть имен и других ориентиров, по которым кто-либо мог бы нас вычислить. Зачем тогда я пишу об этой истории? Потому что хочу посмотреть на нее другими глазами, как бы со стороны. Может, тогда меня отпустит ; я забуду его, и мои эмоции канут в небытие.

***

С чего же все началось?

Мы переговаривались с девчонками, с иронией обсуждая его внешний вид, возраст, то, как он одет и как непримечательно выглядит с высоты наших рядов в лекционном зале. Но было очевидно, он не оставил нас равнодушными. За все время гость не проронил ни слова, а лишь изредка улыбался нашему ректору и сверлил взглядом ряды студентов, медленно переходя от человека к человеку. Когда очередь дошла до меня, наши взгляды встретились, и мне показалось, что это продлилось на несколько мгновений дольше, чем у всех остальных.

Ректорат, наконец-то закончив петь дифирамбы гостю, удалился, и вот... Он встал за кафедру, небрежно облокотился и сказал:

— Приветствую вас, мои возможные будущие коллеги.

— Почему «возможные»? — выкрикнул кто-то из середины зала.

— Потому что я по глазам понял, что физика у многих из вас идет далекой параллелью с вашей жизнью, а, следовательно, никогда с ней не пересечется. Тем лучше. Поверьте мне, чем меньше человеческого хлама в науке, тем ей легче дышится...

Он говорил и говорил, а я млела от тембра его голоса. Каждый его звук отдавался во мне волной тепла и... В общем, просто хотелось закрыть глаза и слушать, слушать. Из неосознанного томления меня выдернул голос подруги:

— Зануда! Да что он о себе возомнил? Небось, сыночек богатых родителей, вот и купили ему докторскую, да? — подтолкнув меня в бок локтем, спросила она.

— Не говори глупостей. Он умен и воспитан. И, бесспорно, безумно талантлив.

— Подруга, — сказала она, развернувшись ко мне, — да ты, похоже, без ума от него? — многозначительно поведя бровями, улыбнулась она.

— Когда нам представится еще такая возможность побывать бесплатно на его лекциях? Лови момент! — парировала я.

— Думаю, ты хочешь словить совсем другой момент, — шепнула она мне на ухо.

И тут я поймала себя на мысли, что не запоминаю ни единого слова, а только наслаждаюсь его голосом, бесстыдно рассматривая его. Тело, жесты, то, как он двигался и поправлял очки, которые были подобраны явно со вкусом и, можно сказать, даже делали его интереснее. Я знала, что сегодня вечером будет фуршет в его честь, куда автоматически попадут все, особо приближенные к ректорату. Но как туда попасть мне — это большой вопрос. Надо было срочно что-то придумать! Мне просто было необходимо познакомиться с ним лично.

Было запланировано три лекции. И пока я судорожно соображала, чем могу выделиться из серой студенческой массы и обратить на себя его внимание, у меня появилась мысль, несколько созвучная с темой второй лекции. Мне на мгновение представилось множество нанороботов, которые поглотят всю биомассу нашей планеты, безупречно выполняя свою программу саморазмножения. И вместо человечества на Земле будет обитать, так называемая, «серая слизь» или «серая жижа». До сих пор не понимаю, почему мне в голову пришла именно эта мысль — о гипотетическом сценарии конца света, но именно она подтолкнула меня осознать, чего же я хочу. Я хочу этого высокомерного зануду в очках! Хочу — однозначно и бесповоротно!

Собрав остатки самообладания, я включилась в лекцию, и надо же: в этот момент он как раз обратился к залу с вопросом, именно с тем, ответ на который я случайно читала на днях в новой статье. Удача! Я подняла руку и ответила, стараясь быть как можно более уверенной и спокойной. Наградой мне были лишь кивок и слабая улыбка. Мой ответ остался без комментария, что меня еще больше раззадорило и поселило уверенность в правильности своих действий. Но что будет дальше, я даже и предположить не могла. Лекция шла своим чередом — он умел завладеть вниманием аудитории. И вот уже приближался перерыв, как вдруг он снова задал вопрос. Все молчали, и, как назло, в моей голове тоже не было ни одной нормальной мысли, а все только о его глазах и губах. А он продолжил:

— Где-то здесь была неглупая девочка? — и развернулся в мою сторону. Гул голосов нашего потока наполнил лекционный зал. Я автоматически встала со своего места. Если честно, я была в полной растерянности. Он улыбнулся и сказал спустя мгновение: — Ничего. У вас есть время подумать. На перерыве его будет предостаточно. Садитесь.

— Ого! Да ты в избранных! — шептались парни с нижних рядов, оборачиваясь в мою сторону. — Для него женщина — это кухонный комбайн. А если ты — «неглупая девочка», так на нормальном языке это практически гений, — и поднимали вверх большие пальцы.

Меня потряхивало. Адреналин, видимо, зашкаливал от всего происходящего. Черт! Меня это увлекало все больше и больше. Азарт, который всегда был чужд мне, стал сейчас доминантой. Дело осталось за малым — не облажаться, отвечая на его вопрос. Я сидела и улыбалась.

Перерыв закончился быстро, но мыслей, сформированных в ответ, в голове не было. Ответить неверно — хуже, чем промолчать. Сердце начинало стучать быстрее, инстинктивно готовя меня к борьбе или позорному бегству от опасности... Допустить этого я не могла. И в то же время, не знала, что мне делать. Фортуна никогда не была на моей стороне — все достигалось кровью и потом. Но! Сейчас он начал лекцию с ответа на вопрос, который ранее был адресован мне, и как только наши взгляды встретились, еле заметно улыбнулся. Неужели он почувствовал, что я не знаю, и не захотел позорить меня при всех? Абсурд! Человек, который некоторое время назад показал всем присутствующим, что он нас не считает даже достойными для физики, как науки, пощадил меня? Но, как говорится, откинь все невозможные версии, и то, что останется, и будет верным решением. Странное чувство рождалось внутри — восхищение проницательностью педагога и благоговение перед талантом ученого, смешанные с чистым вожделением его, как мужчины. Этим поступком он сразил меня наповал. В моей жизни не было более сексуально притягательного объекта, чем этот шатен с глазами, похожими на ягоды черной смородины.

Слегка волнистые волосы прядями выбивались на лоб. Он небрежно растопыренной ладонью откидывал их назад, демонстрируя недешевые наручные часы. Я смотрела на него и, казалось, кончиками пальцев чувствовала текстуру его рубашки и тепло тела, исходящее из-под ткани. Как же мне хотелось оказаться сейчас рядом и вдохнуть его запах, раскладывая его на составляющие: аромат его туалетной воды, крема после бритья, шампуня для волос и собственный запах, а в поцелуе пробуя его кожу на вкус...

Я чуть не застонала от желания, но, вовремя прикусив губу, воровато глянула на свою соседку, испугавшись того, что она может услышать мои мысли. Дожила... Пружина внутри закручивалась все сильнее и сильнее, готовая смести все на своем пути, лишь бы в определенный момент распрямиться. Это было похоже на сумасшествие. Его голос выжигал в моем сознании пылающий след, впечатывая каждое слово навечно. Кровь разгоняла кипящую лаву по телу, заставляя меня дышать чаще и глубже, погружаясь в свои фантазии. Как ни странно, весь материал лекции в моей голове был разложен по полочкам, несмотря на то, что я периодически впадала в транс, представляя, как он целует и прижимает меня к себе, шепча на ушко непристойности, до предела понизив свой голос, вибрацией рождая в моем теле дрожь и желание забыться в его объятиях.

На втором перерыве его снова не было в аудитории. Он словно намеренно избегал общения, появляясь тогда, когда мы вновь рассаживались по местам. Мне срочно нужно было придумать, как попасть на фуршет. И тут заходит наш ректор и произносит:

— Дорогие студенты! Для вас не секрет, что сегодня будет торжественный раут по случаю приезда нашего уважаемого и любимого выпускника. Так вот, самому активному из вас предоставляется одно место в нашей скромной компании, где вы сможете продолжить обсуждение темы, которая вас особо заинтересовала.

«Вы сможете продолжить... вы сможете продолжить... Вы. Сможете. Продолжить», — эти три слова кружили в моей голове, заставляя меня ликовать, не оставляя сомнений, кто явился инициатором такой идеи и кто окажется самым активным из студентов.

Бывает же такое?! Удача сегодня сдает годовой отчет и ей не хватает несколько пунктов? Плевать! Я у цели! И мне все равно, как это выглядит со стороны.

Последняя лекция пролетела почти мгновенно. И вот момент истины...

— Я уверен, ни у кого не возникнет мысли оспорить мое утверждение, что место на вечере отдается самой смелой и неглупой девушке с вашего курса.

Все стали оборачиваться и смотреть на меня. Стали раздаваться одиночные аплодисменты.

— Спасибо, — сказала я, слегка приподнявшись с места.

Староста курса, сидя через ряд от меня, незамедлительно съязвила:

— Конечно, надо же ему с кем-то после банкета развлечься! Ха, неглупая! Можно подумать, тоже мне — звезда! Удачно раздвинуть ноги! — ненависть была в каждом слове.

— Завидуй молча! — огрызнулась я в ответ и добавила уже тише: — Выдра!

Как оказалось, далее моего героя еще ждала короткая пресс-конференция для нашего отечественного журнала. Это было как нельзя кстати ; появлялось время переодеться и предстать во всей красе.

Помня изречение известной личности о том, что должно быть в гардеробе каждой женщины, я надела свое любимое черное платье с неглубоким декольте и полуоткрытой спиной. С одной стороны, довольно скромно, с другой — плотное облегание изысканной тканью бедер в кружевных чулках и отсутствие бюстгальтера — рождает фантазии.

И вот я на месте. Господи! Кто же знал, что здесь будет практически не продохнуть от аспирантов, кандидатов и дальше вверх по ученой лестнице? Кому я здесь нужна, кроме себя самой? Да с ним не то, что поговорить, перемигнуться было невозможно. Как ему заявить о себе? Как дать знак? Да... Взяв в руку бокал шампанского, я, не выпуская его из виду, стала просто наблюдать за происходящим, глядя по сторонам и мило всем улыбаясь.

Он был окружен толпой весь вечер. Вскоре, не выдержав, я подошла и примкнула к людям вокруг него. Они увлеченно обсуждали последние статьи. Он отвечал довольно сдержанно, но звуки его голоса приятно растекались внутри меня. Пусть кто-то упрекнет меня в излишней романтике и поэтичности и скажет, что это всего лишь шампанское...

Чтобы как-то изобразить бурную деятельность, я решила прогуляться на ресепшн и выведать у дежурного, в каком номере остановился виновник торжества. Лишь пару раз, находясь поблизости, я смогла поймать его взгляд, стараясь улыбнуться в ответ. Мысль, которая мне пришла в голову, наверное, была не менее абсурдной, чем все мое поведение ; я решила после окончания банкета уйти чуть раньше него и, добравшись до нужного этажа, сделать вид, что мы случайно столкнулись около лифта. Но слишком многое должно было совпасть... Оставалось надеяться, что и в третий раз удача будет ко мне благосклонна.

Пара никчемных диалогов со случайными знакомыми, дежурные улыбки, один бокал игристого напитка за весь вечер ; гепард на охоте должен быть максимально сосредоточен и терпелив, иначе антилопа ускользнет. Жесткое сравнение, зато по сути вопроса.

Вот уже отзвучали заключительные речи и слова благодарности организаторам. Он пожал протянутые ему руки, натянуто улыбаясь... Самое время! Я, не вызывая излишнего интереса, потихоньку начала отступать к выходу. Сердце было готово выскочить из груди! Я непроизвольно нервно сглотнула, стараясь справиться с волнением, несколько раз сжала губы, чтобы равномерно распределить остатки губной помады, поправила выбившийся локон.

Высокие шпильки, конечно, придают изящество и красоту женским ножкам, но при спешке на скользком полу Конгресс-Отеля это лишь один из способов получить травму. И чем выше сие изобретение человечества, тем серьезнее... В общем, об этом я даже не хотела думать, иначе все усилия полетели бы в тартарары. Усердно контролируя каждый шаг, я с каждой секундой была ближе к цели. Вот я уже на нужном этаже. Черт! Два лифта! «Как же ты, девушка, так опростоволосилась? » И пока я мысленно взывала сразу ко всем богам, двери ближайшей ко мне кабины отворились и... время резко замедлило свой ход. Он! Все сжалось внутри меня. И только одна мысль не давала покоя: «А если он сделает вид, что не заметил меня? Или, заметив, просто пошлет в известном направлении? А если... Если! Боже! Я... »

— Я ждал! — сказал он, направляясь в мою сторону.

— ... — не в силах произнести ни слова, я только улыбнулась.

— Ты меня просто сразила сегодня на лекции, — прошептал он, подойдя ко мне вплотную.

Его запах, который я старалась представить, оказался привлекательнее любой фантазии. И вот он около меня... Дыхание, голос, тепло тела — здесь... близко... Рядом! Мгновение — его рука на моей талии. Прижал к себе. Пара шагов до номера, но это так далеко!.. Его губы коснулись моих. Просто прикосновение. Теплое. Чуть влажное. Будто испрашивающее разрешение. Не слышала ничего, кроме ударов своего сердца. Приятно тянуло внизу живота. Я вновь улыбнулась.

И обняла его в ответ. Простое и незатейливое движение, приглашающее мужчину к продолжению. Я почувствовала, как он сделал шаг назад по коридору, увлекая меня следовать за собой. Шорох одежды. Я прижалась еще ближе, боясь споткнуться. Почти повисла на нем, уткнувшись в его плечо, вдыхая аромат головокружительного парфюма. Наш удивительный танец под музыку обоюдного желания был недолгим. Он развернул меня, прижал спиной к двери номера и поцеловал. Это больше походило на захват территории и утверждение своих прав. Настойчиво, властно, жадно... Боже...

Сигнал электронного замка, и мы, не разрывая поцелуя, просто ввалились в комнату. Под ногами ковер. При каждом шаге чувствуется мягкий высокий ворс, заставляющий балансировать на шпильке, но... Он отстранился, на какое-то время перестав «терзать» мой рот. Я пыталась посмотреть в его глаза, но искрящаяся угольная тьма, которая глядела на меня в ответ, еще дальше уносила остатки моего самообладания.

Едва касаясь кожи моей щеки кончиком носа, он склонился к уху:

— Это безумие, — губы нежно ласкали ушную раковину.

— Согласна, — ответила я, погружая руку в его волосы и прижимая сильнее к себе. Было приятно перебирать шелковистые пряди, пропуская их между пальцев, тереться щекой о его кожу, чуть колючую от проросшей щетины. О, моя слабость — двух-трехдневная щетина на лице мужчины. Иногда на следующее утро после контакта с ней у меня могло появиться небольшое раздражение на коже, но ощущения, которые она порождала во мне, того стоили. Я чувствовала, что он не торопился, а то, что вытворял его язык с моим ушком, заставило на время забыть обо всем. Закрыв глаза, я впервые позволила себе тихий стон-выдох... И тут почувствовала, что спина моя опять уперлась в стену.

— Ты просто необыкновенная! — прошептал он, дотянулся до двери и закрыл ее, снял с моего плеча сумочку и повесил на ручку.

— Тебе не интересно, как меня зовут?

— Я все про тебя знаю.

— Но...

— В перерыве после твоего ответа на первый вопрос, я узнал о тебе все, что было возможно на тот момент. Тогда-то и предложил ректору выделить место для самого резвого выпускника. Такая экспрессия и сексуальность... м-м-м... — он на мгновение закрыл глаза и втянул воздух. И снова припал к моим губам, вторгаясь языком внутрь. Я ответила на эту влажную ласку, вторя его движениям. Он обхватил мою голову, сильнее прижимая к стене, будто старался проникнуть языком глубже. Более ненасытного поцелуя еще не было в моей жизни. Казалось, что еще чуть-чуть, и я потеряю сознание, но оторваться друг от друга не хватало сил. Комната была наполнена сдавленными стонами и шумным прерывистым дыханием, а воздух вокруг как будто наэлектризовывался предстоящей разрядкой взаимного желания.

Чуть ослабив объятия, он перешел на нежные прикосновения к моим разгоряченным губам, слегка посасывая то верхнюю, то нижнюю, нежно щекоча их кончиком языка. Кожу вокруг рта приятно покалывало, даря ощущение легкой пульсации. Не меняя ритм прикосновений, он постепенно стал спускаться на шею. Я нагнула голову, предоставляя ему беспрепятственный доступ к чувствительной коже, слегка надавливая ладонью на его затылок, намекая немного продлить эту ласку и потом быть чуть настойчивее. Почувствовав, как его ладонь слегка приподняла мою грудь, а потом ласково сжала ее, мне представилось, насколько яркими могут быть ощущения от прикосновения его влажного языка к моему соску. Я шумно выдохнула и отпрянула от него, пытаясь сфокусировать взгляд на его глазах. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Мне показалось, что он немного растерялся от моего внезапного отстранения, но тут я подняла руку и коснулась платья на плече, будто намереваясь его спустить. Он остановил меня, несильно сжав мою ладонь. Помедлив секунду, поднес ее к губам и поцеловал, не переставая смотреть прямо в глаза. Контраст холодной кожи ладони и горячих губ заставил меня закрыть глаза и вызвал рождение мурашек по телу. Как приятно! Продолжая покрывать поцелуями мои пальцы, словно желая согреть их своим дыханием, он указательным пальцем правой руки стал проводить по контуру платья, начиная с плеча и ведя вниз к углу декольте. Добравшись до груди, он нарочно замедлил движение, заводя палец глубже за ткань... Далее, сделав пару тягучих движений пальцем из стороны в сторону, он зацепил платье и медленно потянул вниз, постепенно обнажая грудь, с вожделением наблюдая за тем, как появляется возбужденный сосок. Вид женской груди, вырвавшейся из плена тугой ткани, видимо, доставлял ему особое наслаждение, потому что он довольно улыбнулся, но тут же наклонился и, обведя языком ареолу, не торопясь поиграл его кончиком с розовой горошиной, которая манила и притягивала, выставляя себя напоказ. Потом он взял сосок в рот и слегка прикусил, вырвав у меня стон удовольствия.

— Боже... — прошептала я.

И тут, словно сорвавшись с цепи, он сдернул платье со второго плеча и стал попеременно ласкать губами и языком мои груди. Мне казалось, что еще чуть-чуть, и я сойду с ума от нахлынувших ощущений. Его сопение, когда он упирался носом в мою кожу, смешанное с каким-то приглушенным рычанием, отдавалось внизу живота, закручиваясь в тугой узел. Его руки в это время забрались под платье и жадно мяли мои ягодицы. Мне так хотелось, чтобы его пальцы проникли мне в трусики и ... Он неожиданно приподнял меня, побуждая обхватить его бедрами. Я крепче обвила руки вокруг его головы, перебирая волосы, прижимая неистово к себе, и только в этот момент поняла, что он еще практически полностью одет. Сделав несколько шагов по комнате, он, потихоньку опустив меня на кровать, поднял мою ногу и не спеша снял туфельку. Следом вторую. Освободив ступни, он осторожно опустил мои ноги на кровать, провел руками до голеней и сжал их пальцами. В этот момент я приподнялась на постели, мечтая о том, чтобы избавить его от ненужной одежды. Он наблюдал за тем, как я медленно встаю на колени, как при каждом движении колышется моя грудь, и, взяв меня за руку, спросил:

— Помочь?

Не совсем понимая, о чем идет речь, я кивнула. Взяв вторую руку, он поднял обе над моей головой и оставил в таком положении. Улыбаясь, наклонился, поочередно коснулся губами розовых сжатых кружочков и, ухватив платье за подол, потянул его вверх, обнажая меня почти полностью. Последней преградой на пути к вторжению оставался маленький кусочек ткани, его и одеждой-то с трудом можно было назвать, но разбираться с ним он не спешил. Мои пальцы, развязав и отбросив в сторону галстук, уже порхали по пуговицам рубашки, открывая взору его тело. Пиджак он скинул еще у входа, пока отвлекал меня поцелуем.

До дрожи хотелось прижаться к нему, почувствовать прикосновения, которые способна подарить только обнаженность. Я с осторожностью дотронулась ладонями до его выступающих ключиц и, проведя по плечам, освободила их от шелкового плена, потом, оглаживая кожу на груди, стала постепенно спускаться все ниже и ниже. Взявшись за пряжку ремня, взглянула в его глаза. Не знаю, что я хотела в них увидеть, но он лишь прищурился, улыбнувшись в ответ. Опустив взгляд на область паха, я заметила, что уже вставшая плоть уперлась в ткань брюк, и протянула руку, чтобы сжать ее. В то же время он положил свою ладонь поверх моей и, нажав, слегка провел вверх-вниз. Это был практически крик нетерпения и желания получить больше. Безусловно, минет для мужчин — отдельный параграф в сексе, но для меня это всегда было лишь механическим действием, приносящим удовольствие партнеру. Так было раньше. До этого момента! Первый раз в жизни мне самой действительно захотелось прикоснуться губами к члену мужчины, его члену. Я почувствовала, как мой рот наполняется слюной... Больше не медля ни секунды, я высвободила его плоть, спустив с него брюки вместе с трусами. Он наклонился и быстро снял их совсем, отбросив на прикроватную банкетку. Выпрямился, подошел ко мне вплотную. Выступившая на головке капелька смазки так и просила, чтобы ее размазали по нежнейшей коже. Дотронувшись подушечкой указательного пальца до этой влаги, я круговыми движениями стала размазывать ее, едва касаясь головки. Мужчина втянул воздух и обнял меня, увлекая в поцелуй — вторгаясь в меня языком, исследуя, пробуя на вкус, лаская... Я обняла его в ответ. Минуты удовольствия хотелось превратить в часы. В вечность...

Ощущения легких надавливаний его пальцев на промежность заставили меня слегка повести бедрами, приглашая его быть смелее, проникая глубже. Я расставила колени, открывая ему... Впрочем, стон, вырвавшийся у меня в поцелуе, сказал обо всем. Вся! До единой мысли, до единого желания я принадлежала ему. Хотелось наполненности, давления, ритма тел, смешанного с дыханием, и стонов блаженства, хотелось раствориться друг в друге. Разорвав поцелуй, я, стоя на коленях, отступила назад и, полная «целомудрия», наклонилась к предмету моего вожделения, чуть сгибая руки в локтях и прогибая поясницу. Он ждал моей ласки. Давно обещанной ласки. И я желала его. Не смея больше трогать руками, прикоснулась губами. К самому кончику. Но не дерзко, а так, словно спрашивая разрешения, словно боясь отказа. Меня потряхивало от волнения ; адреналин требовал выхода. Господи! Я закрыла глаза и, сначала слегка пощекотав вход уретры языком, стала нежно посасывать головку, постепенно вбирая больше, стараясь как можно глубже погрузить член в рот, плотно обхватывая губами. Успевая языком поласкать уздечку, плавно спускалась, переходя на ствол, чувствуя набухшие вены и нежность кожи.

Он коснулся моих волос, словно хотел задать темп, чувствуя приближение разрядки, но пару мгновений спустя с протяжным стоном сожаления взял меня за голову и остановил. Выпустив член изо рта, я поднялась на коленях и недоуменно посмотрела на него, первая моя мысль была о том, что сделала что-то не так. Но потом, получив нежнейшее успокаивающее прикосновение губ в награду, смешивая влагу нашего поцелуя с его вкусом, переплетая языки, я поняла, что он хочет, не торопя события, подарить удовольствие и мне, и, поддавшись его несильному, но настойчивому нажиму на плечи, отстранилась и легла на спину. Мужчина скользнул руками вверх по моим ногам, до тоненьких полосок трусиков, чтобы избавить от последней детали, прикрывающей меня. Сняв, он отбросил их в сторону. Его ладони легли мне на согнутые колени, а большие пальцы щекочущими прикосновениями выписывали какие-то фигуры. Он медлил, откровенно рассматривая меня, такую открытую и беззащитную сейчас перед ним, продолжая поглаживать.

Его взгляд... Мне казалось, что в мыслях он уже отымел меня сотни раз в разных позах. И я чувствовала легкие покалывания на коже, где только что прошелся его взгляд. Это невозможно, но так оно и было — невероятно и пронзительно — хотелось взметнуться ввысь и кричать, разметав руки и закрыв глаза. Потом его ладони медленно спустились по моим бедрам вниз, легким давлением разведя их еще шире в стороны. Добравшись до лона, он средним пальцем правой руки бережно провел по маленькой полоске коротких волосков, которые были оставлены в качестве «эстетики», и аккуратно опустил палец в манящую влагу, несильно нажимая и скользя обратно, повторив так несколько томительных раз, пока я сама не начала двигаться ему навстречу, желая ощутить его внутри. Мне было мало этих прикосновений. Он присел и, чуть подавшись вперед, лизнул мой пупок, толкнувшись в него кончиком языка.

— Мм.. — простонала я и тут же положила руку на его голову, пальцами зарывшись в волосы.

— Я хочу быть везде, — прошептал он, впечатывая слова в кожу вперемешку с нежными поцелуями. Мои пальцы прижались к его голове плотнее, но не надавливая, а лишь удерживая рядом.

Слегка пощипывая кожу живота губами, зализывая легкие покраснения, он постепенно стал спускаться ниже и ниже. Разведя подушечками больших пальцев половые губы, раскрыв влажную розовую слизистую, он пунктирными прикосновениями упругого кончика языка медленно продвигался дальше и возвращался обратно, иногда меняя силу нажима, словно жаля меня свои ядом, лишая сопротивления и воли. Чуть дольше задерживаясь на клиторе, он соскальзывал языком внутрь. Мне хотелось сжать бедра, чтобы кружевные вставки чулок отпечатались на его щеках, словно моя метка, но я лишь лихорадочно перебирала его волосы, несвязно шепча его имя, словно мантру. Изысканная ласка повторялась снова и снова. Вскоре я почувствовала, как его правая рука плавно перебирается мне на низ живота, слегка массируя, а левая — на промежность, чуть вдавливая, повинуясь ритму языка.

Боже... Как же не хватало его поцелуя! Я лишь судорожно закусывала губы, сдерживая собственные нетерпеливые стоны. Потом и вовсе началось что-то невообразимое: он завел обе ладони мне под ягодицы, ни на секунду не прекращая пробовать меня на вкус, стал ритмично сводить и разводить их, смешивая с круговыми движениями, слегка сжимая пальцами. Постепенно развернув кисти, он добрался подушечками больших пальцев до нежнейшей кожи промежности и стал поглаживать ее и область чуть ниже. Упершись носом в небольшой бугорок, рожденный вожделением, языком проникал как можно глубже, лаская стенки влагалища изнутри, при этом подбородком надавливая на промежность, смоченную слюной и моей влагой. Несколько раз его язык опускался ниже, тягуче размазывая ее то легкими касаниями, то широкими мазками по сжатым лучикам кожи вокруг сфинктера. Так необычно, но до безрассудства приятно. Ничего подобного до этого не испытывала! Я была практически на грани. Легкие волны тепла уносили в невесомость, растворяя в нежности.

Удовлетворенный состоянием, до которого меня довел, он прекратил эти неистовые ласки языком, выпрямился и, захватив пальцами кружевные резинки, в одно мгновение снял с меня чулки, подбросив их вверх и абсолютно не заботясь об их дальнейшем местонахождении. Далее он достал из-под покрывала маленькую блестящую упаковку, разорвал ее зубами и раскатал презерватив по члену. Наблюдая за этим нехитрым действом, я подвинулась на середину кровати, и прогнулась, принимая его на себя. Полностью раскрывшись, обхватила его ногами, почувствовав, как головка члена, обласканная моими губами, вторгается в меня... Проникая глубже, растягивая влажные стенки, заставляя их обхватывать его, сжимая, словно вытягивая удовольствие. Медленно, будто этот момент имеет для него какое-то особое значение, он входил на всю длину, не сводя с меня глаз, с каждой секундой погружая в омут вожделения и безумных волн экстаза, рожденных чертовой пляской страсти, нечеловеческой похоти и вседозволенности. Я прижимала его к себе, что было сил, желая быть еще ближе, чтобы еще глубже... Еще...

Мысли растворились, переходя в энергию чистого удовольствия в том месте, где обычное трение, рождает электрические разряды, кровью разгоняя их по телу. Сколько бы это ни длилось, всегда хочется дольше, всегда мало... Чем ближе было тело к разрядке, тем больше сознание превращалось в точку, растянутую во времени. Во времени, отведенном лишь нам двоим. Оно утекало безвозвратно, превращаясь в воспоминания.

Всплеск!

Зажмурила глаза.

Судорожные подергивания мышц.

Вместе!

Стоны, гортанные выдохи-вдохи, несвязный полушепот... Он все еще на мне. И его тепло. Такое нужное, такое важное, такое...

— Я представляю, как чуть прохладная вода, обволакивая твою кожу, рождает маленькие пупырышки, заставляя съеживаться твои соски, делая их упругими розовыми горошинами, которые так хочется сжать губами, — его голос проникал в мое сознание, заполняя собой посторгазменную пустоту.

Я открыла глаза и улыбнулась, принимая его предложение о совместном душе. И уже предвкушала его дальнейшие ласки под теплой водой, рожденные фантазией.

***

То, что происходило впоследствии за прозрачными, но запотевшими, стенками душевой кабинки, позвольте оставить за пеленой пара. Не иначе! Нет ничего сладостнее, чем собственные фантазии и, я уверена, что вы со мной согласитесь. Так дайте им волю...

***

Скоро рассвет. Так хотелось спать! Тело было приятно утомлено. Веки тяжелели с каждым мгновением. И тут блаженная пустота в голове была беспощадно разрезана немым вопросом: «А что будет утром? В это самое злое и жестокое время дня?.. » — сон сняло как рукой! Я открыла глаза, стараясь всмотреться в лицо мужчины, который, прижавшись и обнимая меня за талию, уже успел уснуть. Он ведь так ни разу и не назвал меня по имени... Что видел он сейчас во сне? Запоминает ли их? Как... Нет! Стоп! Меня не должно быть здесь утром. Ни в коем случае! Я не хочу видеть его безразличный взгляд или виновато-дежурную улыбку. Все должно остаться в памяти на грани удовольствия, а не прощания и извиняющихся интонаций. Я попробовала отодвинуться, не тревожа его, нежно убирая его руку с моего тела. Готово. Прислушалась к его дыханию — вроде, спал. По крайней мере, хорошо притворялся. Тем лучше — мы прекрасно поняли друг друга. Встав с постели, я мигом оделась и была готова к побегу. Скрутив еще влажные волосы в импровизированный пучок, мысленно поблагодарив изобретателей водостойкой туши, в последний раз взглянув на предмет своего безумства, я бесшумно дошла до входной двери. Взяла туфли в руки, повесила на плечо сумочку, осторожно отперла замок и двинулась прочь...

***

Мне стыдно. Да, именно этими словами я хочу закончить свое повествование. Кому-то эта история покажется банальной, кому-то пошлой... Но для меня она явилась откровением, ярче обозначив мои желания. Желания, скрытые от посторонних глаз тяжелым покрывалом воспитания, а, следовательно, и стыда за то, что это неправильно, что так поступать нельзя. Наверное, бес меня попутал, не иначе...