Володька. Интернет хроники геронтофила. Ч. 5

Приятель Костика и бабы Шуры Володька Кузовков был мужик лет 60 оторви да выбрось. Пролетарий, но продвинутый, потому что каждой бочке затычка и хитрожопый как лис. Жил по принципу "не верь, не бойся, не проси", потому что сидел за хулиганство и дебош. Работать не любил, хотя умел, и мастерски создавал видимость работы, за что был уважаем халявщиками и прохиндеями как он сам. Был не грамотен, малообразован, свою жену, шмару поколачивал по пьянке. Каждый год заводил новую и посвежее, чтобы прибирала его логово и готовила жрать. Володька это умел и сам, но было тупо лень. Свежачок для него это только что разведённая бабца, готовая носить на руках своего спасителя от одиночества. В остальное время потрахивал раз в месяц экзотических этно проституток. Правда, это он говорил, что совершает такое действо. При этом он всем говорил, что старовер, а экзотика это любящие и страдающие по нему. По молодости Володька кутил по чёрному. Какой-то шмаре по пьяне сделал дочь и всю жизнь лечил её. Проститутки действительно любили Володьку, весёлого щедрого деда, с которым не надо было ибаться, потому что это он уже не мог. Он так потешно мацал их сиськи, зарываясь в них как ребёнок и хлопал их по задницам.

У Кузовкого было ещё одно развлечение. Срач в интернете. Для этого он избрал чат на своей родине квашеной капусты и резиновых сапог. Входя в чат, он приветствовал всех подъёбками о невыплаченных кредитах. Лет десять он всем пророчил киздец, но участники чата почему то и не думали кончаться. Родина обделалась после вступления в ЕС и Володька бежал как крыса с тонущего корабля батрачить в страну непуганых лосей, которые табунами топтали его родину. Участники чата тоже освоили лежбище непуганых идиотов и как-то выживали ему назло, как выживал и он. Кузовков иногда плакал, но никто этого не знал. Плакал от того, что вынужден жить на чужбине далеко от старенькой мамы, за больную дочь, за беспощадно надвигающуюся беспомощную старость.

Володька в чате юморил по фене, часто тупил, разговаривал только матом, чем и привлёк бабу Шуру, вынужденную годами сдерживать свою хулиганскую натуру. Общий язык с Кузовковым она нашла, потому что съездила языком по его пролетарскому самолюбию и получила в ответ, что она женщина. Он ещё не знал, что эта женщина уже давно не товарная старуха, но когда узнал, не хотел выглядеть мудаком больше чем есть, и поэтому предпочёл держать марку сторонника не умной старухи, заняв нейтральную позицию ради её лести. Но старухиного ума хватало только на то, чтобы чувствовать своих и не своих, проводя отбор по принципу: лижет ей - свой, посылает на х у й - чужак и стопроцентно чернь.

Костик очень благоговел перед Володькой. Потому что дед скабрезно разговаривал с женщинами. Но только Володька часто это делал из хулиганских побуждений, а Костя всерьёз. Володька втайне насмехался над непутёвым ловеласом старух. Сам то он был вполне обаятелен, умел подшустрить кой-чего- если надо и поработать, поэтому у него деньги водились. Где не взять обаянием, в ход шли деньги. Где никак, и то, другое. Уровень любовниц Володьки вполне отвечал его посредственным притязаниям и не сильно облегчал кошелёк. Но в, общем-то, Володька был щедрый. В постоянстве он не нуждался. И, даже, таким образом, у Володьки были женшины младше его минимум лет на двадцать. В то время, как у Костика старше на столько же.

Баба Шура в обществе Володьки почувствовала себя молодой и задорной, хотя интереса к ней, как к женщине он не проявлял и одна только мысль у него об этом с ней вызывала у Володьки брезгливость.