Меч и Хризантема. Нц. слэш. Часть 2. Меч

«По сгоревшим полям

Тянется вдаль бесконечно

Сухое русло реки».

Вспомнил стих Гэккё Кайо. Это как раз про него.

Кико покорно разоблачился и позволил себя связать, как угодно его Господину. Седзаро завязал ему глаза, он всегда так делал, когда они оставались наедине. Возможно, не хотел видеть себя в клоне? Он завязал жертве сзади руки и, подняв за них, чуть не вывихнул плечи.

- Ну, и что мне делать с тобой? Если я слишком поврежу тебя , это будет заметно, но с другой стороны, я и сам могу отлично вести дела. Не смей двигать ногами! – Кайо начал со стека.

Сначала удары приходились по пяткам, и Кико кусал губы, потом тросточка поднялась выше, оставляя красные полосы. Особенно досталось ягодицам. Седзаро охаживал их с каким-то остервенением, таким, что клон не сдержал крика. Кайо порол пленника по всему телу: не только по бедрам, но и по животу, груди, спине.

- Смотри, сколько моих меток на тебе. Думаешь это все? Нет, одной поркой ты от меня не отделаешься! – Кайо видел залитые слезами щеки Кико.

Он взял кусочек льда и стал проводить по рубцам.

- Господи-ин…

- О, вот ты и вспомнил, кто я! – желанная прохлада продолжала скользить по отметинам.

Потом Кайо взял вставший член любовника и ввел смазанный маслом электрод в виде стержня, прямо в уретру.

- Не бойся, это не больно. Каждый мой толчок будет задавать этой штучке импульс, разряд, который будет разноситься по всем чувствительным местам. Ты долго не сможешь кончить, потому что сперме некуда будет течь, стержень не даст тебе разрядки.

- Прошу тебя…

- Еще рано.

Седзаро взял своего пленника сзади и развел половинки, руки у Кико хоть и затекли, но удовольствие мешало сосредоточиться на боли. Господин смазал проход и одним движением проник в тело Кико.

- Ах-х… – клону приходилось терпеть стимуляцию изнутри с обоих концов.

- Хватит, Седзаро-сама!...

Кайо облегченно выдохнул и, не сдерживая себя, излился в Кико. Он развязал пленника и снял повязку с глаз. На него смотрело его же лицо, только человечнее, менее суровое, не ожесточённое, любящее. «Неужели я хотел бы быть на его месте? Да хотел бы… » - он неожиданно поцеловал Кико в губы.

Из-за недомогания Кико после бурной ночи на повторную встречу с Сумиеси Седзаро пришлось ехать самому. Встреча происходила на складе. Сумиеси извинились. На обоих сторонах стояли боевики.

- Что за нах?! Я не согласен с такими условиями! – лидер Сумиеси негодовал на мальчишку.

- Не надо было пытаться убить меня.

Представитель Сумиеси закусил губу.

- Вот, все до монетки, - на стол легли четыре чемодана.

Мойоторо проверил их.

- Забирай, - обратился к нему Седзаро. – С этого и надо было начинать, надеюсь, мы больше не будем пересекаться, – это уже Сумиеси.

Но на выходе из склада их ждал снайпер, и только звериное чутье и реакция телохранителя спасли жизнь его боссу. Майоторо отклонил пулю чемоданом, но она все равно задела бок. Быстро затолкав хозяина в машину, Химанучи повез его в ближайшую больницу.

- Нет… - простонал Кайо. – Мне надо тебе показать… рассказать… - на светлом деловом костюме расплывалось алое пятно, волосы растрепались – Вези домой!

- В спальню! – тихо приказал Седзаро, и Майоторо буквально отнес хозяина на руках.

Дверь открыл Кико, и телохранитель едва не уронил ношу.

- Господин! – воскликнул клон. – Я сейчас же вызову врача!

- Не надо, возникнут вопросы. Майоторо, рана сквозная, ты зашьешь.

- Нет, господин.

- Это приказ! – изо всех оставшихся сил рявкнул Седзаро.

И пока Химанучи зашивал его рану, Кайо, чтобы отвлечься от боли, рассказывал историю Кико, своего клона.

- Он мой клон и если меня не станет…

Вечером Седзаро действительно стало хуже, его лихорадило, и Майоторо сидели вместе с Кико у его ложа.

- Ты любишь меня, как ветер ветку сакуры… - бормотал Кайо и сжимал руку начальника охраны. – Думаешь, я не знаю, что произошло между вами и Кико? Ты любил его, думая что это я . Теперь он твой. Дарю… Имею право, – Седзаро отключился, и верный клон кинулся к нему, чтобы привести в сознание.

- Никаких докторов… только ты теперь Седзаро Кайо, Кико. Наклонись ближе… - клон тянется к своему господину. От Седзару веет жаром, он плох. – Я не хотел видеть твое лицо, завязывал твои глаза. Знаешь, почему? – бледная улыбка коснулась губ. Кайо дотронулся до лица двойника. – Я никого не могу любить и никого не любил, кроме… себя, – лихорадка усиливается, и Кико прижимает руку господина к сердцу.

Через три дня Кайо стало лучше, и вновь появился зловредный Седзаро-сама. Он гоняет всех по дому и бросает в Хинамучи подушками. Кико, как всегда, терпелив.

Но не все стало по-прежнему. Одна тайна на троих. Однажды клон и Седзаро пришли в покои Химанучи, и позволили пасть с себя шелковым поясам.

Они, словно сговорившись, повторяли синхронно движения: один - справа, другой – слева, и между ними Майоторо. Они ласкали его тело, целовали его и друг друга, гладили, позволяли гладить себя. Потом они вместе вылизывали член Майоторо, как большую конфету, своими юркими язычками, и как-то особенно кружили кончиками языков по крайней плоти и задевали уретру. Два Седзаро, и оба его. Они посасывали поочереди головку и стимулировали руками у основания, пока вверх не поднялся фонтан белых брызг, замаравший обоих клонов-любовников, которые принялись облизывать друг друга и ласкать себя, пока сами не кончили, застонав в поцелуе.

«Все глубже осенняя ночь.

Млечный Путь загорается ярче

Над черной водою полей…»

Через два дня похожие, словно близнецы, Кико и Кайо упивались зрелищем изрубленных тел Сумиеси-кай, и Седзаро-кун слизывал кровь со своего меча. Их обоих обнимал огромный, как скала, и сильный Майоторо. Своих молодых господинов, своих мальчиков.